Морально нечестивый

Глава 25

Каталина

Рано утром я получаю еженедельную посылку с тканями. На этот раз я заказала довольно много, думая, что смогу удивить Клаудию платьем принцессы ее мечты на день рождения. Однако спрятать мою работу для нее будет нелегко.

Девочки еще спят, а Марчелло уже ушел на работу. Таким образом, я остаюсь в доме практически одна. И это прекрасная возможность распаковать материалы.

Я несу коробки в свою комнату и раскладываю все ткани на кровати для лучшей визуализации. Когда собираюсь бросить коробки, то из них выпадает клочок бумаги. Подумав, что это может быть счет-фактура, я поднимаю его, чтобы добавить в папку.

Но это не так.

«РАЗВЕ ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ, КТО ОТЕЦ ТВОЕГО РЕБЕНКА?»

Я замираю. Что это? Кто положил это внутрь?

Я возвращаюсь к коробкам и тщательно обыскиваю их все, но больше ничего нет.

Только этот клочок бумаги.

Онемев, я сажусь, записка все еще у меня в руке.

Нет, я не могу позволить этому поколебать меня. Все в прошлом, и я уверена, что тот, кто это делает, не может знать, что произошло той ночью.

Мне нужно время, чтобы успокоиться. Я рву записку на кусочки и выбрасываю ее в мусорное ведро. Затем я просто сосредотачиваюсь на своем проекте.

Я не позволю этому беспокоить меня.

В течение дня я забываю об этом. К вечеру я уже выбросила его из головы.

— Синьора Каталина, это пришло для вас. — Амелия останавливает меня по дороге на завтрак на следующий день. Я хмурюсь, но беру письмо.

Я нахожу уголок под лестницей и открываю его. Внутри еще одна записка, похожая на ту, что я получила накануне. Мои пальцы дрожат, когда я разворачиваю ее, чтобы прочитать еще одно тревожное послание.

«ОН БЛИЖЕ, ЧЕМ ТЫ ДУМАЕШЬ.»

Кто это делает? Кто так старается изводить меня самым ужасным, что когда-либо случалось со мной?

Положив бумагу обратно в конверт, я прошу Амелию принести еду в мою комнату и извинить мое отсутствие, сказав, что я заболела. Как только Амелия уходит, я спешу в свою комнату.

Что происходит? Я не понимаю. Признаюсь, я думала о биологическом отце Клаудии на протяжении многих лет. Но это было не потому, что мне было любопытно узнать его личность. Это было скорее из желания узнать, смогу ли я увидеть его черты в своей дочери. К счастью, она унаследовала от меня все свои черты - кроме волос.

Я покачала головой, не желая даже думать о том, что записка может оказаться верной. То, что мой насильник находится где-то рядом со мной, грозит мне расстройством.

Стук в дверь застает меня врасплох.

— Лина? Ты в порядке? — спрашивает Марчелло. Я спешу спрятать письмо под матрас и делаю это как раз перед тем, как он открывает дверь.

— Лина? Любимая, ты выглядишь не очень хорошо. — Он подходит ближе и опускается передо мной на колени. Проверяя температуру тыльной стороной ладони, он хмурится.

— Ты немного горячая.

— Это просто головная боль. Не волнуйся. — Я хватаю его руку и сжимаю ее, ища знакомый комфорт от его прикосновений.

— Я не могу этого сделать. Я всегда буду беспокоиться о тебе. — Нежность его голоса успокаивает меня. Я притягиваю его к себе и крепко обнимаю.

— Я люблю тебя, — шепчу я. Я даже не хочу представлять, что он подумает обо мне, если узнает... Я закрываю глаза, желая забыть обо всем.

— Я обожаю тебя, Лина. Не забывай об этом. — Он отступает назад, его лицо напряжено от беспокойства. Я чувствую себя виноватой, поэтому быстро уговариваю его вернуться в столовую.

— Мне уже лучше. Пойдем, пойдем вместе. — Я встаю и веду его к двери.

— Если ты уверена...? — его глаза сканируют меня, пытаясь оценить правдивость моих слов.

Я киваю и натягиваю на лицо улыбку.

У него и так много забот. Ему не нужно еще и это.

Сообщения продолжают приходить. Каждый день я получаю по письму. Это продолжается в течение недели. Записки обычно состоят из одного предложения, но они дразнят меня знанием о личности отца Клаудии. После первых нескольких дней я отказываюсь открывать их, предпочитая сжигать.

Тот, кто думает мучить меня этим, должен передумать. Мне надоело играть в то, что я могу назвать лишь больной игрой. Два дня не было новых писем, и я думала, что все наконец-то закончилось. Но я ошибалась. Я была неправа, думая, что если выбросить письма, то все прекратится.

Просматривая Интернет в своей комнате, я была потрясена, когда на экране появилось всплывающее окно. Сначала оно пустое. Но потом оно заполняется теми же предложениями, которые я получала в формате письма.

«ГЛУПАЯ ДЕВОЧКА, ЕСЛИ БЫ ТЫ ТОЛЬКО ЗНАЛА.»

«ЧЕЛОВЕК, КОТОРОМУ ТЫ ПРИЗНАЕШЬСЯ В ЛЮБВИ - НЕ ДУМАЙ, ЧТО Я НЕ СЛЫШАЛ.»

Я изо всех сил пытаюсь выйти из окна, нажимаю на всевозможные клавиши, но все тщетно. Оно продолжает Запускаться.

«ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ТЕБЯ ИЗНАСИЛОВАЛ, БЛИЖЕ, ЧЕМ ТЫ ДУМАЕШЬ.»

«ТЫ ЗАМУЖЕМ ЗА НИМ.»

Текст внезапно останавливается, и мой компьютер дает сбой. Я все еще смотрю на пустой экран, потрясенная прочитанным. Он намекает, что Марчелло — тот самый мужчина с той ночи? Простая мысль об этом заставляет меня смеяться. Действительно, все эти неприятности ради чего? Чтобы заставить меня сомневаться в моем муже?

Кто бы это ни был, он должен понимать, насколько надуманна идея, что Марчелло может быть отцом Клаудии.

Я качаю головой, решив навсегда выбросить это из головы.

Когда объявляют ужин, я спускаюсь вниз и замечаю, что все, кроме Ассизи, уже за столом. Марчелло увлечен разговором с Клаудией, они обсуждают какой-то текст, который она должна была прочитать в качестве домашнего задания.

— Но это не очень логично, — замечает моя дочь, сведя брови в недоумении.

— Я думаю, Клаудия, ты просто продвинутая для своего класса. — Марчелло кивает. — Ты пробовала сказать это миссис Эванс?

— Да, но она хочет, чтобы я пошла традиционным путем. Она говорит, что я не должна упускать возможность получить нормальное образование. — Она вздыхает, явно разочарованная подходом своей учительницы.

— Лина, вот ты где. — Марчелло дарит мне яркую улыбку, когда я занимаю свое место. Я киваю им, призывая продолжать.

Пока разговор продолжается, я не могу не смотреть на них обоих, ища хоть какое-то сходство. Проклятие! Теперь, когда идея посеяна в моей голове, я не могу не думать о ней.

Не так уж и много. Единственное, что их объединяет - это светло-русые волосы. На самом деле, чем больше я смотрю, тем больше понимаю, что это один и тот же оттенок блонда.

Господи! Я, наверное, схожу с ума.

— Лина? — Марчелло зовет меня по имени, хмурясь.

— Да, прости, я тебя не расслышала.

— Ты уже давно потерялась в мыслях.

— Просто думала о своем дизайне, — быстро лгу я, заставляя себя улыбнуться. Господи, если бы он знал, о чем я думала...

Подают следующее блюдо, и я вижу, что Марчелло выглядит немного обеспокоенным.

— Что-то случилось? — спрашиваю я, когда один из сотрудников ставит передо мной тарелку.

— Я дал конкретные указания избегать морепродуктов, —замечает он, ковыряясь в своей еде.

Я опускаю взгляд в свою тарелку и вижу, что это попурри из морепродуктов.

— Фу. — Моя дочь гримасничает, отталкивая тарелку от себя.

— Почему? — спрашиваю я, не сводя глаз с дочери.

— У меня аллергия на морепродукты. — Он качает головой, поднимается, чтобы пойти на кухню и расспросить подробности.

— Ого. У меня тоже аллергия на морепродукты, — восклицает Клаудия. Марчелло останавливается на месте и наполовину поворачивается к Клаудии, выражение его лица непроницаемым.

— Я скажу им, чтобы они не повторяли эту ошибку. — Его голос напряжен, и мои сомнения внезапно удваиваются.

Неужели это просто совпадение?

Последующие дни еще хуже. Я наблюдаю за Марчелло и Клаудией еще пристальнее, изучаю их взаимодействие и поведение. Внезапно я вижу во всем закономерность.

Это слишком сильно меня задевает. Особенно когда я ищу в Интернете доказательства того, что два человека могут быть родственниками. Если не делать тест ДНК, то можно воспользоваться другим, гораздо менее надежным методом — сравнить группы крови родителей.

Я сделала паузу, чтобы подумать. Моя группа крови —первая, а у Клаудии — третья. Я изучаю несколько таблиц, и у отца может быть только группа крови третья или четвёртая. Так, не так уж и много. Но поскольку я параноик, то в конце концов спрашиваю его поздно ночью в постели.

— Откуда это взялось?

— О, я читала некоторые советы по оздоровлению, и они учитывают группу крови. — Ложь легко слетает с моего языка, и я чувствую укол вины. Я схожу с ума, но, если он скажет первая или вторая, тогда я смогу отбросить свои переживания.

— Хм, это интересно. — Он поворачивается ко мне, его лицо в миллиметрах от меня. — У меня третья, вроде.

— О. — Это все, что я могу сказать.

— Есть какие-нибудь советы для меня? — он шутит, притягивая меня ближе.

— Я почитаю и расскажу тебе?

— Договорились. — Он прижимается губами к моим, и я теряю представление обо всем остальном.

Потому что это мужчина, которого я люблю.

— Лина, будь внимательна. — Энцо щелкает пальцами у меня перед носом.

— Прости. В последнее время я немного рассеяна.

Я попросила Энцо встретиться со мной в одном из ближайших заведений. Мне нужно было кому-то довериться, и, несмотря на всю нашу дружбу, я знала, что Сиси - не лучший вариант в этом деле. Не только потому, что я хотела поговорить о ее брате, но и потому, что в последнее время она была слишком отстраненной.

— Я вижу. — Он откинулся на спинку кресла, изучая меня.

— Он плохо с тобой обращается? Ты можешь рассказать мне все, Лина. Я заставлю его пожалеть о дне своего рождения, если он сделает что-нибудь...

— Нет, ни в коем случае, — прервала его я. — Дело не в этом. Он просто замечательный, — быстро говорю я. В прошлом я заметила, что Энцо не самого лучшего мнения о Марчелло, и мне стало интересно, почему.

— Ты похудела и выглядишь исхудавшей. Что я должен думать? — он поднимает бровь и ждет, когда я заговорю.

— Я... — начала я, даже не зная, с чего начать. — Я люблю его. Я люблю его так, как никогда не думала, что буду. — Сжимаю чашку с кофе в руках, опуская взгляд. — Он удивительный, внимательный и такой добрый. Он — все, о чем я могла просить, и даже больше.

Энцо хмыкает на мои слова, и я поднимаю голову.

— Именно поэтому я не понимаю, почему ты так его ненавидишь.

— Ты слышала что-нибудь о его прошлом?

Я качаю головой.

— Только немного... не очень много.

— Он говорил тебе, что просил твоей руки много лет назад?

— Он упоминал об этом.

— Рокко принял предложение. Это было за несколько недель до... — Он запнулся, и я поняла, что он имеет в виду инцидент. — После этого его отец внезапно умер, а Марчелло пропал без вести.

— Почему папа ничего не сказал? — я хмурюсь. Я и не подозревала, насколько серьезным был разговор о браке.

— К тому времени было уже слишком поздно. — Энцо хмурится. Он имеет в виду, что к тому времени я уже была испорченным товаром.

— Так вот почему ты так против него? Потому что он покинул семью?

— Нет. — Губы Энцо язвительно кривятся в уголках. — Это из-за того, что он сделал перед уходом.

— Если ты говоришь об оргиях, то я слышала об этом, —неожиданно говорю я.

Энцо дважды моргает, ошеломленный моим комментарием, но продолжает.

— Оргии были лишь малой частью. Ластра были печально известны десять лет назад. Марчелло и его отец всегда были вместе, занимаясь самыми ужасными, самыми развратными делами. — Энцо делает вид, что сплевывает, чтобы подчеркнуть, насколько отвратительной он считает эту практику.

— Понятно. — Я снова отворачиваюсь к своему кофе, не зная, как ответить. Человек, которого я знаю, и человек, которого он описывает, - это два разных человека. Но в этом-то и вся суть, не так ли? Он двуличный мафиози.

— Зачем ты позвала меня сюда, Лина? И будь честна. Я вижу, что тебя что-то гложет.

— Я получала несколько оскорбительных сообщений. Сначала это были письма, а потом они стали появляться и на моем компьютере.

— Что Ластра говорит об этом?

— Я ему не говорила.

— Лина... — простонал Энцо, хлопнув себя ладонью по лбу. — Почему ты не сказала своему мужу? Я согласился на брак только потому, что он должен был оберегать тебя.

— Потому что сообщения касаются его, — шепчу я, наконец-то переходя к истинной причине, по которой я позвала его сюда.

— Что ты имеешь в виду?

— В сообщениях говорится, что он отец Клаудии. — Я

рассказываю с самого начала, что содержало каждое сообщение, а затем мои все возрастающие сомнения и наблюдения.

— Значит, твои доказательства пока сводятся к тому, что у них одинаковые волосы, аллергия и группа крови? — спрашивает он задумчиво, а я просто киваю.

— Это не совсем доказательство. Это означает, что я уже верю в его виновность. Я просто не могу не быть параноиком. Я смотрю на все их общие черты, и у меня возникают сомнения...

Энцо молчит, его челюсть крепко сжата.

— Это безумие, да? Это слишком дико, чтобы даже думать об этом. — Я качаю головой. Мне просто хочется, чтобы мой брат сказал мне, что я слишком многого в этом вижу. Я хочу, чтобы он подтвердил, что мой мир сходит с ума.

— Я не знаю, не слишком ли это безумно.

Я поворачиваю голову в его сторону, мои глаза расширены.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, почти в ужасе.

— Лина, я говорил тебе, что он не был хорошим человеком. Марчелло, которого я знал... Марчелло, которого знали все, был монстром. Черт! Я не думаю, что когда-нибудь смогу простить себя за то, что согласился на этот брак. — Он прижимает пальцы к вискам, делая легкий массаж.

— Что ты имеешь в виду под словом «чудовище»? — мои слова звучат как шепот.

— В каждом плохом поступке, о котором ты могла подумать, он был виновен, — говорит он со вздохом.

— Но это всего лишь слухи, верно? Ты не можешь знать наверняка.

— Лина, было время, когда абсолютно никто не осмеливался идти против Ластра. Все, кто их оскорблял, в итоге погибали, умирали самым ужасным образом. Когда умер его отец и пропал Марчелло, никто не оплакивал их. Как пятно в истории пяти семей, они были быстро забыты.

— Но... это не значит, что он сделал бы что-то подобное со мной, — пытаюсь объяснить я ему, но даже для моих ушей это звучит фальшиво. — Он хотел жениться на мне, верно? С чего бы ему...?

Энцо кладет сигарету в рот и прикуривает. Он затягивается несколько раз, прежде чем выпустить облако дыма. Брат пожимает плечами.

— Я не говорю, что он это сделал. Я только говорю, что он способен это сделать.

Его непринужденная манера не помогает мне справиться с нарастающей паникой. Нет, я уверена, что Марчелло не сделал бы этого. Я знаю его, не так ли? Я знаю, какой он нежный и добрый. Как мог такой человек... Я качаю головой, не желая даже говорить об этом.

— Если тебя так беспокоит то, что сказал незнакомец, ты всегда можешь сделать тест ДНК, чтобы подтвердить свои сомнения.

— Это будет означать, что я подозреваю его.

— Нет, это будет означать, что ты получишь результат, подтвердишь, что это не он, как ты, очевидно, считаешь, и затем сможешь двигаться дальше. Ты сейчас так напряжена из-за возможности, что это может быть он, что едва можешь жить. — Энцо точно подметил все, о чем я думала, и я вынуждена согласиться с его ходом рассуждений.

— Ты прав. Я не думаю, что это он. Но я сделаю это для уверенности.

— Хорошо. Я позабочусь об этом. Тебе нужно только собрать образцы волос Клаудии и твоего мужа. Я попрошу кого-нибудь заехать за ними.

— Мне страшно, — признаюсь я впервые.

— Лина, как бы мне не нравился твой муж, если ты считаешь, что он этого не делал, то я доверяю твоему мнению. Возможно, кто-то просто пытается вбить клин между вами двумя.

— Я думала об этом. Но я все еще...

— Ты должна быть уверена. Я могу это понять. Я позабочусь о том, чтобы ты получила результаты как можно скорее.

Я сдала руки над нераспечатанным конвертом. Энцо послал одного из своих людей доставить его мне. Это заняло меньше времени, чем я предполагала, меньше недели.

Но теперь мне предстоит принять самое важное решение. Открыть конверт и узнать правду или выбросить его, забыть обо всем и довериться мужу. Не помогает и то, что мы с Марчелло близки как никогда. Прошлой ночью у него был один из его ночных кошмаров, и я утешала его всю ночь, пока он рассказывал кое-что о своем чудовищном отце.

В этой истории не сходится так много деталей, и это приводит меня в еще большее замешательство. Вздохнув, я положила конверт в ящик.

Я сделаю это позже.

Может быть, мне страшно от того, что узнаю... Я качаю головой, говоря себе, что есть только один вероятный исход, и это отрицательный результат.

Выбросив все из головы, я выхожу из своей комнаты и направляюсь вниз. Девочки, как обычно, в гостиной, играют в игру. Несмотря на пятилетнюю разницу между ними, Клаудия и Венеция быстро стали лучшими подругами. Сиси тоже присутствует, сидит в дальнем углу комнаты с книгой в руках.

— Так ты снова решила присоединиться к цивилизации? — шучу я, присаживаясь рядом с ней.

Сиси поднимает на меня глаза, на ее губах играет виноватая улыбка.

— Я знаю, что не часто появлялась. Я пыталась найти себя. — Она вздыхает. — Странно, что я впервые могу делать все, что захочу.

— Я понимаю, о чем ты. Но скажи мне, это включает в себя определенного мальчика Гуэрро? — она опускает голову, и я замечаю румянец. Значит, так оно и есть.

— Мы друзья. Я думаю, мы понимаем друг друга. Расскажи мне о себе и Марчелло. — Она поворачивается ко мне, меняя тему.

— У нас все хорошо, — признаюсь я. — Больше, чем хорошо. Он замечательный. — Глаза Сиси расширяются на секунду, прежде чем она разражается смехом.

Я хмурюсь, не понимая ее вспышки.

— Значит, я замечательный. — Веселый голос Марчелло раздается у меня за спиной. Я поворачиваю голову, а там он, ухмыляющийся.

— Тебе не следует подслушивать. — Я поднимаю бровь.

— Как я могу не подслушивать, когда слышу такие драгоценные слова? — его губы кривятся. — Лина, можно тебя на минутку? — Я киваю, и он ведет меня обратно в комнату.

В центре кровати стоит большая белая прямоугольная коробка.

— Что это?

— Открой ее.

Я поднимаю крышку и вижу белое платье — свадебное платье.

— Что... Для чего это? — заикаюсь я, разворачивая платье. Я потрясена, глядя на самое красивое платье, которое я когда-либо видела.

— Я работал над кое-чем для тебя. Я знаю, что у тебя не было сказочной свадьбы, но мне бы хотелось это исправить. — Его выражение лица выражает надежду, и моя грудь сжимается от эмоций.

Как я могла даже подумать, что этот человек может быть способен на что-то настолько отвратительное, как то, что мне пришлось пережить той ночью? Как я могла даже подозревать его?

— У меня нет слов, — говорю я, переводя взгляд с платья на прекрасного мужчину передо мной.

— Давай, примерь его, — призывает меня он, и я с радостью соглашаюсь.

Платье абсолютно идеально. С лифом, заканчивающимся V-образным вырезом, и юбкой, расклешенной в стиле настоящей принцессы, я не могу не любить его.

— Оно идеально, — говорю я ему, кружась и наблюдая, как юбки движутся вместе со мной. Я всегда хотела сделать это.

— Я рад, что тебе нравится. — Марчелло придвигается ближе и кладет руки мне на талию, притягивая меня к своей груди. — От тебя просто дух захватывает, Лина. — Его губы проводят по моему лбу, затем спускаются вниз и останавливаются возле моего уха. — И ты вся моя.

— Да. Вся твоя. — С каждым движением его губ мое дыхание учащается, предвкушение заставляет меня дрожать.

— Есть еще кое-что, — говорит он и низко наклоняется. Он берет еще одну коробку из-под кровати. — Туфли. — Он достает пару белых атласных туфель, украшенных блестками.

— Вау, — выдыхаю я.

Он осторожно берет одну мою ногу в руку и подносит ее к губам.

— Даже твои ноги идеальны, — комментирует он, одевая туфлю. Он делает то же самое с другой ногой, а затем делает шаг назад.

— Зеркало. — Он подводит меня к зеркалу во всю стену.

Я задыхаюсь, когда вижу себя. Марчелло подходит и обнимает меня сзади, кладя голову мне на плечо.

— Вот что я вижу, когда смотрю на тебя. Что-то настолько неземное, что иногда мне трудно поверить, что ты настоящая.

— Марчелло, — шепчу я в благоговении. Глядя на себя в зеркало в этом потрясающем платье, я не могу не видеть себя его глазами. И я чувствую себя прекрасной. — Спасибо.

— Я люблю тебя, Лина. — Он подходит ко мне, берет мое лицо в свои ладони и целует.

— Я тоже тебя люблю, — отвечаю я, и тут же чувствую себя виноватой за то, что скрывала от него.

Он, наверное, будет очень разочарован тем, что я даже не подумала о том, что это может быть правдой. Но я должна сказать ему. Я обязана это сделать.

— Мне нужно тебе кое-что сказать. — Я делаю шаг назад. Его брови нахмурились в вопросе, поэтому я позволила словам вылететь изо рта, прежде чем потеряла мужество. —Пару недель назад я получила анонимную записку. После этого стали приходить новые записки, почти ежедневно. Пока я не получила сообщение на свой компьютер.

— Что там было написано? Лина, ты должна была сказать мне раньше. Это может быть тот же человек, который домогался тебя раньше.

— Записки были об отце Клаудии. — Я опускаю взгляд. — А в последнем сообщении говорилось... — я делаю глубокий вдох, — что ты отец Клаудии. Это абсолютное безумие, теперь я это знаю. Мне так жаль, что я не пришла к тебе раньше. — Я смотрю на него, надеясь, что он не будет держать на меня зла.

Лицо Марчелло белое как бумага. Он делает шаг назад, выражение его лица пораженное.

— Марчелло?

Он медленно качает головой, его глаза расширены от ужаса. Его реакция настолько мгновенна, что я чувствую себя вынужденной спросить.

— Это ведь неправда? — он еще больше бледнеет от моего вопроса, и я чувствую, что мое сердце останавливается.

Конечно, нет...

— Марчелло, скажи мне, что это неправда, — повторяю я и смотрю, как он качает головой, не произнося ни слова.

Почему он ничего не говорит?

— Марчелло... — Нет, этого не может быть... Он продолжает отступать, пока его спина не упирается в зеркало. Но он молчит.

Мое дыхание учащается, в груди нарастает паника. Почему он ничего не говорит? Почему он не отрицает это?

— Пожалуйста, скажи что-нибудь. — Я умоляю его, мой голос срывается. Когда он по-прежнему не реагирует, я делаю единственное, что приходит мне в голову. Я открываю ящик и достаю конверт.

— Лина, — легкая дрожь проходит по моему телу, но я не останавливаюсь.

Я рву бумагу, пока результаты не смотрят на меня.

99,9% совпадений.

Я медленно поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Он, должно быть, видит перемену во мне, потому что падает на колени и ползет ко мне. Он хватает меня за руки, заставляя смотреть на него сверху вниз.

— Лина, пожалуйста, послушай меня. Мне так жаль... — Я отключаюсь от всего. Его голос становится гулом в моих ушах, пока я прихожу в себя от того, что только что узнала. Марчелло — отец Клаудии.

Это значит... Всхлип застревает у меня в горле, когда последствия становятся ясными, как дневной свет.

Марчелло был тем человеком, который изнасиловал меня.

Я смотрю в его лицо и больше не узнаю его.

Я вижу только одно. Мужчину с янтарными глазами.

Я вздрагиваю от его прикосновения, отталкивая его от себя.

— Ты... — начинаю я, но слова даются мне с трудом. Словно мое горло забилось от безмерности ситуации, разочарование и боль в сердце заполнили меня до краев.

Мне больно.

Я отбрасываю его руки в сторону, делая шаг назад.

— Ты изнасиловал меня. Ты... — Слезы падают вниз, и все мое существо атакует самая ужасная боль, с которой я когда-либо сталкивалась. — Ты пытал и насиловал меня, — прохрипела я.

— Лина, пожалуйста, — кричит он, его лицо искажено агонией. — Я могу объяснить, пожалуйста. Я люблю тебя больше всего на свете.

— Ты любишь меня? — я истерически смеюсь, сама мысль об этом смехотворна. — Ты говоришь, что любишь меня, но ты причинил мне самую ужасную боль, которую я когда-либо испытывала. Это любовь? Как это может быть она? — кричу я и наблюдаю, как он отшатывается назад. — Я не могу... Я не могу этого сделать. — Я качаю головой, слишком потрясенная. — Ты знал, как сильно я страдала, и тебе ни разу не пришло в голову сказать мне правду? — я останавливаюсь, другая мысль приходит мне в голову. — Ты когда-нибудь планировал рассказать мне?

— Нет. — Его шепот едва слышен. — Я все сделал ради тебя, клянусь, — продолжает он и словно вонзает нож в мое сердце, снова и снова. Но теперь он также поворачивает кинжал, чтобы нанести наибольший урон.

— Ради меня? — задыхаюсь я. — Ты изнасиловал меня ради меня? Прости, если мне трудно в это поверить.

— Пожалуйста, просто послушай меня, Лина. Все не так, как ты думаешь.

— Стоп! Просто... остановись. Как ты вообще можешь так говорить? Этот тест показывает, что ты биологический отец Клаудии. Как это может быть не правда? — ч делаю глубокий вдох, пытаясь обрести подобие спокойствия. — Я не могу этого сделать. — Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но он внезапно хватает меня за талию, прижимая к себе.

— Пожалуйста. Я люблю тебя, Лина, правда люблю. —Каждый раз, когда он произносит слово «люблю», он убивает меня еще больше.

Неужели это все ложь?

— Что ты за чудовище? — возмущенно выплюнула я. Он выглядит так, будто я физически ударила его, но я не останавливаюсь. — Если ты так кого-то любишь, то я не хочу знать, что происходит, когда ты его ненавидишь.

— Я был неправ, не сказав тебе, признаю. Но...

— Десять лет, Марчелло. Десять лет я жила с этой болью, и ты думаешь, что это волшебным образом заставит все исчезнуть?

— Пожалуйста, не оставляй меня. Прости меня, я сделаю все, чтобы ты мне поверила. — Он притягивает меня ближе, и я не могу найти в себе силы отстраниться.

— Что угодно? — Я слегка поворачиваюсь.

— Все, что угодно. — Он кивает, его глаза набухли и налились кровью.

— Я больше не хочу видеть тебя, пока я жива.

— Все что угодно. Я не могу жить без тебя, Лина, пожалуйста. — Его руки обвивают тюль моего платья, и он притягивает меня к себе, когда я пытаюсь уйти.

— Отпусти меня, — говорю я сквозь стиснутые зубы, но его хватка крепнет. Я хватаюсь за его плечи и толкаю его со всей силой, на которую только способна.

Он падает назад, ударяется головой о зеркало и разбивает его вдребезги. Осколки падают вокруг него. Широко раскрыв глаза, он замирает. На его лице небольшой порез, крошечная дорожка крови стекает по щеке и смешивается со слезами. Должно быть, есть и другие порезы, потому что кровь льется на нетронутый ковер. Мой первый инстинкт — помочь ему, поэтому я делаю шаг вперед.

Но не могу.

Вместо этого я поворачиваюсь, чтобы уйти.

Он быстро хватается за мое платье, его окровавленные руки пачкают чистое белое платье. Я смотрю на него сверху вниз, и мое сердце снова разбивается вдребезги, как и зеркало. Потому что, как бы сильно я его ни ненавидела, я также люблю его. И в этом парадокс: пока я жива, моя любовь к нему всегда будет омрачена ненавистью. И поэтому я делаю единственное, на что еще способна.

Я отталкиваю его, разрывая платье.

Затем я убегаю.