Море желания

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

– Где она?!

Брови Даниэля, невозмутимо намазывающего маслом бисквит, удивленно поползли вверх.

– Доброе утро, милый кузен! Никак не ожидал увидеть тебя здесь и в такое время. Кажется, это твой первый визит в мое уединенное пристанище. Представь себе, я даже не догадывался, что ты знаешь о его существовании.

При утреннем свете пламя непотушенных свечей было призрачным. Джайред, стараясь не слушать пустую болтовню Уэллиса, вошел в столовую, как был: потный и забрызганный дорожной грязью. У него не было времени на фривольные беседы.

– Я хочу знать, что ты сделал с Меридит.

Даниэль легко пожал плечами.

– Да ничего. Просто отправил ее в Нью-Йорк. Она изъявила желание уехать домой, и я немного помог ей…

Он подносил к губам накрахмаленную салфетку, когда пальцы Джайреда вцепились в его яркую индийскую рубашку.

– Я проскакал всю ночь и полдня не для того, чтобы слушать эти бредни! Где она? И пожалуйста, без всяких туманных ответов! С кем она уехала и когда?

– Я не скажу тебе ни слова до тех пор, пока ты меня не отпустишь. – Как только Даниэль снова получил возможность дышать нормально, он первым делом поправил парик и вытер салфеткой рот. – Ты всегда слишком много на себя берешь, кузен. Но в данном случае, смею думать, вопрос этот тебя не касается, – заявил он спокойным, ледяным тоном.

Рухнув в кресло, Джайред закрыл руками лицо, заросшее двухдневной щетиной, на котором дико горели воспаленные от усталости глаза. Даниэль конечно был прав. И глупо было надеяться, что он тут же все выложит склонному к поспешным решениям кузену. Придется принять правила игры, которые предложены ему Уэллисом.

– Извини, – пробормотал Джайред, взяв себя в руки, – Я понимаю, что ты в этом не виноват. Меридит зачастую бывает очень сумасбродна, и именно поэтому мне хотелось бы знать, каким путем она отправилась на родину.

– Зачем?

– Зачем?!

Действительно, зачем? Всю дорогу он сам задавал себе этот нелепый вопрос. Зачем он скачет всю ночь? Зачем так переживает ее отъезд? Джайред боялся ответа на эти вопросы, но признаваться в этом не хотел. Подняв на Уэллиса обведенные черными кругами глаза, Джайред постарался ответить как можно спокойнее:

– Мне необходимо увидеть ее, Даниэль. Ради Бога, скажи мне, как давно она уехала?

Откинувшись в кресле, Даниэль медленно отпил глоток вина и откусил кусочек бисквита. Затем еще медленнее облизал испачкавшуюся маслом нижнюю губу.

– Ты даже не говоришь, как тебе понравилось мое гнездышко! Конечно, оно не такое грандиозное, как дом на Трад-стрит, но, к сожалению, со времени смерти твоих родителей там воцарились вы с Джоном. А меня, дикую ветку на славном древе Блэкстоунов, не очень жалуют в родовом доме…

– О чем ты говоришь!? Тебя всегда и все рады были видеть как в Ройял-Оук, так и в Чарлзтауне!

– Рады? Возможно… Но ведь нам с тобой хорошо известно, кому на самом деле принадлежит и дом, и все в нем, не так ли?

Джайред ничего не ответил, и Даниэль вскочил на ноги и так возбужденно взмахнул руками, что нож с серебряной ручкой, задетый широким рукавом, полетел на пол.

– Не так ли? – снова взвизгнул он, и лицо его побагровело.

– Да, оба дома принадлежат мне, – тихо и словно стесняясь, признался Джайред.

Победная улыбка озарила искаженное лицо Уэллиса. Он мгновенно успокоился и сел обратно в кресло, весьма довольный таким признанием со стороны кузена.

– Но и этого тебе мало, дорогой кузен! Что, разве и сейчас я не прав? Теперь тебе понадобилась и Меридит Банистер!

Джайред с удивлением, как будто впервые, посмотрел на Уэллиса. Кузен всегда был со странностями, но капитан давно приучил себя к мысли, что все люди на свете разные и надо относиться к ним терпимо. Но теперь поведение Даниэля начинало казаться Джайреду выходящим за всякие рамки. Блэкстоун набрал полную грудь воздуха и твердо спросил еще раз:

– Где она?

– Но ты ей не нужен. И ты сам это знаешь. Ей нужно лишь одно – вернуться на родину.

– Где она?

– Ну, если говорить откровенно, – Даниэль не спеша взял апельсин и принялся чистить его. По комнате поплыл резкий пронзительно-соблазнительный запах: —…то после нашей ночи, она призналась, что все же предпочитает меня тебе…

Одним прыжком Джайред кинулся на Уэллиса и швырнул его поперек стола. Недочищенный апельсин покатился по ковру.

– Если ты… Если ты хоть пальцем ее тронул… Храни меня Бог, я убью тебя! – Глаза капитана налились кровью. – Понял?

Если бы Джайред действительно поверил словам кузена о проведенной с Меридит ночи, то он, несомненно, убил бы его на месте, но капитан давно знал, что интересы Даниэля сосредоточены не на слабом поле.

Как куклу, бросил он Даниэля обратно в кресло, но тот, даже изрядно помятый, все же вполне сохранял присутствие духа.

– Грязная скотина, – процедил он, стараясь вытереть широкие отвороты индийской рубашки, – ты порвал кружево! И ради чего? Ради этой шлюхи!

На сей раз капитан приблизился к столу уже медленно. Зубы его скрипели от ненависти, когда он снова сдернул кузена с кресла.

– Я все равно от тебя не отстану, чтобы ты ни говорил и ни делал. Где она? И никогда, слышишь, никогда не смей так отзываться о леди Меридит.

– Неужели ты действительно ради нее готов так унижать единственного кузена? Неужели ты забыл, что после смерти Джона я единственный, самый близкий…

– Прекрасно помню. И только потому не выбиваю из тебя кулаками необходимые мне сведения. Память о твоей матери для меня свята.

– Этой потаскухи? – произнес Даниэль с неприкрытым презрением.

Ошеломленный, капитан даже отшатнулся. Пусть его тетка прожила тяжелую и путаную жизнь, но в обстоятельствах рождения Даниэля она никак не виновата. Джайред попытался напомнить кузену об этом, но тот лишь саркастически хмыкнул.

Не выдержав такого глумления, Джайред медленно опустил руку в карман. Пора покончить с этой бессмысленной и чудовищной беседой. Сейчас для него важно одно – догнать Меридит. Он вытащил из камзола золотой медальон и, пригласив Даниэля нетерпеливым жестом, положил его на маленький лакированный столик в углу. Что ж, если требования и угрозы не помогают, он, капитан Блэкстоун, готов и просить.

– Что это?

– Медальон Меридит. Она оставила его мне, покидая Ройял-Оук. Он был приложен к письму. – Джайред открыл медальон. – Она любит меня, Даниэль. И я люблю. Я должен ее вернуть.

– Любовь! – рассмеялся Уэллис. – Итак, вы любите друг друга. Как мило! – Его передернуло. – Но, к несчастью, сей роман обречен.

И он резким движением смахнул медальон на пол.

– Да как ты смеешь? – Джайред кинулся поднимать медальон, из которого от удара выпала миниатюра. Он попытался вставить ее обратно в золотую рамку и увидел выцарапанные на внутренней стороне корпуса строчки.

Он прочел их. Прочел еще раз. И недоверие на его лице сменилось яростью. Зажав медальон в руке, он ринулся на Уэллиса, но тут же был остановлен направленным на него маленьким пистолетом.

– Ты… – тихо произнес капитан, – ты – та самая леди Синклер!

Даниэль, не опуская пистолета, быстро скользнул глазами по ленте от медальона, зажатой в руке Джайреда.

– Ах, вот где он спрятал информацию! Да, от старика можно было ожидать чего-нибудь в этом роде, – совершенно спокойно заявил он. – Именно поэтому я так тщательно обшаривал его библиотеку. – Он вздохнул. – Видно, зря я надеялся, избавившись от его отродья, покончить с этим делом раз и навсегда…

– Что ты с ней сделал? – Джайред шагнул вперед, и тут же раздался звук взводимого курка.

– Да что теперь говорить о ней, дорогой кузен! Я убил его!

– Лорда Альфреда?

– Конечно. – Даниэль улыбнулся. – Убил жалкого старика, потому что он знал, что в нашем маленьком конфликте между Британией и колониями мне платят обе стороны. Ах, не надо делать такое испуганное лицо, милый кузен! Нам, бастардам, приходится зарабатывать себе на жизнь всеми возможными способами. А кроме того, старик вздумал еще угрожать мне разоблачением! Надо было его успокоить – и поначалу я платил. Но тратить собственные денежки на безмозглую развалину! Словом, я подождал, пока этот осел войдет в контакт с кем-нибудь из американского правительства. Старина даже не представлял, что вся информация идет через меня.

– Замолчи, умоляю тебя!

– Но почему же? Продолжим. Тут-то я и втянул в интригу тебя.

– Зачем? Зачем тебе понадобился я, если ты собирался убить его?

– Зачем? Ну, скажем так: чтобы посмотреть на ваши блэкстоуновские корчи. – Даниэль шутовски скривился. – Я уже бывал к тому времени в Банистер-Холле не раз и хорошо знал, где можно спрятаться. С их немногочисленной прислугой в доме можно было оставаться необнаруженным неделями. Но мне такого долгого времени не понадобилось. Ты явился, как обычно, со своей отвагой в самый шторм, а я просто сидел и выжидал подходящий момент.

– Убить старика?

– О, не только, мой ненаглядный кузен! И тебя тоже. – Даниэль расхохотался. – Тебе тоже следовало умереть, и не иначе, как на виселице. Достойная смерть для пирата, не правда ли?

– Я думаю, ты просто сошел с ума, – ответил, как можно спокойнее, потрясенный Джайред и сунул медальон в карман.

– Тебе просто хочется так думать, мой милый. Тебе проще считать меня сумасшедшим. Как Джону. Да, Джон раскрыл мою тайну, что леди Синклер – это я. Разумеется, никакого романа меж нами не было. Я придумал его от начала и до конца. А впрочем, жаль… Ладно. Просто он докопался до моих весьма неплохо оплачиваемых делишек с британцами.

– И ты убил его, – голос Джайреда звучал, словно из могилы.

– Разумеется. Слава Богу, понять это у тебя хватило-таки ума. Правда-правда, я никогда не считал тебя глупее Джона, хотя ты и не совал свой нос в книги каждую минуту.

– Что ты сделал с девушкой? – В горле у Джайреда стоял комок, так что он едва мог произносить слова. – Ее ты тоже… убил?

– Нет. Но не беспокойся, убью. Я только одного не могу решить, как поступить: убить сначала ее и дать тебе посмотреть на это или наоборот? – Даниэль помолчал. – Наверное, все же будет лучше дать тебе посмотреть на ее страдания. К тому же, лично против леди Меридит я ничего не имею. Кроме того, конечно, что она стала спать с тобой, шлюха.

Джайред рванулся вперед, и в ту же секунду грохнул выстрел. Что-то обожгло его правый бок, но ярость оказалась сильнее боли, и капитан, падая, выбил пистолет из рук Уэллиса. Пистолет со стуком упал на пол, а Джайред, подминая под себя Даниэля всем своим весом, рухнул на стол.

Уэллис попытался схватить тяжелый подсвечник и нанести им Джайреду удар по голове, но тот, схватив Даниэля за горло, окончательно пригвоздил его к столу.

– Где она? Где, будь ты проклят…

И тут Даниэль все-таки сумел дотянуться до подсвечника и неверной рукой попытался занести его над головой. Зажженная свеча выпала из подсвечника и, описав короткую дугу, упала на скатерть. Ткань вспыхнула мгновенно, и через минуту огонь уже плясал по гардинам.

– Пожар! Комната горит! – отчаянно закричал Уэллис, но пальцы Джайреда так и не разомкнулись.

– Джайред, надо уходить!

Пламя уже лизало стены, и удушливый дым стремительно наполнял комнату. Глаза у капитана слезились, он задыхался, но по-прежнему сжимал шею Уэллиса.

– Нет, ублюдок, нет! Ты не выйдешь отсюда, пока не скажешь мне, где она!

– Мы сдохнем! – Лицо Даниэля с каждой секундой багровело от удушья. – Сдохнем оба! – Под ногами у них уже тлел ковер, распространяя отвратительный запах паленой шерсти.

– Скажи мне, – из последних сил хрипел Джайред, – Скажи – или я задушу тебя и оставлю труп в огне. Ты думаешь, я боюсь за себя? Нет, мне терять нечего, ты забрал у меня все… – Капитан зашелся в мучительном приступе кашля. Пот лил с него градом, а силы с каждой секундой таяли. И все же он еще надеялся…

– Коптильня.

Слово было произнесено так неразборчиво, что поначалу Джайред подумал, что кузен имеет в виду царящий в комнате дым, но Даниэль повторял его снова и снова.

– Так она в коптильне? Ты говоришь, что она там? – Джайред разжал пальцы.

– Да! Да! Спаси меня! – Уэллис сам теперь ухватился за рукав Джайреда. Парик его упал, густые длинные кудри рассыпались по плечам. – Умоляю, спаси меня, – рыдал он, как женщина. – Кузен, не оставь меня умирать здесь!

В комнате от дыма стало почти темно, и Джайред понапрасну терял драгоценное время в поисках двери. Огонь набирал полную силу и победно трещал, пожирая все вокруг. Послышался звон лопающихся стекол и треск горящих оконных переплетов.

Капитан находился в этом аду слишком долго, и жар огня стал невыносим. Правый бок жгла боль, но Джайред знал только одно: если он не выберется отсюда, Меридит просто умрет в коптильне от голода и страха. Эта последняя мысль придала капитану сила, и он рванулся сквозь дым в последнюю атаку, неизвестно зачем таща за собой и Даниэля. Быть может, если бы в эти критические минуты Джайред вспомнил об убитом Джоне или хотя бы о лорде Альфреде, он, несомненно, бросил бы кузена, но думал он только о спасении Меридит, и потому, когда он чудом выбрался в холл, где дым еще плавал легкими облачками, Даниэль Уэллис был по-прежнему с ним.

Переведя дыхание, капитан выскочил на улицу. На дворе толпились слуги, но лишь один из них пытался залить огонь водой. Остальные же с молчаливым любопытством смотрели на все пожирающий огонь. С грохотом в клубах дыма упала часть крыши, и все отбежали, спасаясь от летящих искр.

Джайред швырнул Даниэля на землю под ноги слуг и побежал вокруг горящего дома. Руки и ноги не слушались его, из раны сочилась кровь, но он все бежал и бежал, чувствуя себя так, словно он плыл среди густых водорослей.

Круглая, сложенная из кирпича коптильня оказалась маленьким зданием без окон, Джайред ужаснулся, представив себе, что должна была испытывать Меридит, запертая в этом склепе.

– Боже правый, сохрани ее! – твердил он, подбегая к тяжелым железным дверям. Он ударил по ним раз… другой… Но двери не поддавались.

– Меридит! – отчаянно закричал капитан, не переставая молотить кулаками по железу. – Меридит, любовь моя, ответь!

Джайред стал отдирать старые кирпичи вокруг двери и невольно прижался к ним щекой, прислушиваясь.

Внутри не было слышно ни звука. Только громко и тяжело стучало его сердце.

Капитан стал, как безумный, метаться по всему двору, ища ту дверь, за которой могла быть заперта его возлюбленная. Когда взгляд его упал на топор, забытый кем-то во дворе, он схватил его и помчался снова к коптильне.

Искры летели от ударов железа по железу. Джайред из последних сил рубил замок и наконец сбил его. Проход был открыт.

Отбросив топор, капитан с замиранием сердца вошел в непроглядную тьму. Теперь, когда все препятствия были устранены, ему вдруг стало страшно. Что найдет он здесь? Даниэль сказал, что девушка жива и заперта в коптильне, но что если негодяй надругался над ней?

Джайред прикусил губы и раскрыл дверь пошире. В глаза ему тотчас бросился огромный крюк для копчения мяса… Он содрогнулся, но в ту же секунду увидел под ним Меридит.

Вытянув вперед руки, она беспомощно моргала голубыми глазами.

– Джайред! Господи, Джайред! – И она упала ему на руки.

– Меридит… Меридит… – Капитан едва мог держаться на ногах, едва говорил… Девушка вскрикнула, и они оба упали на ступени, не отпуская друг друга. Он быстро провел по ее телу руками, чтобы удостовериться, что с девушкой все в порядке. От нее пахло дымом и ветчиной, и не было для Джайреда лучшего запаха в мире.

Он осторожно коснулся пальцами ее заплаканного лица, вытирая катящиеся по грязным щекам слезы.

– С тобой все в порядке, Мерри? Он ничего тебе не сделал?

– Нет, все хорошо, хорошо… – твердила девушка. Подняв на него глаза, она увидела черное лицо капитана.

– Что с тобой?

– Это пожар, но все уже прошло…

О попытке Даниэля пристрелить его Джайред почти забыл. Поначалу ему показалось, что кузен серьезно ранил его, сейчас же, ощупав себя, он понял, что пуля, ударившись о медальон Меридит, рикошетом отлетев, лишь вырвала кусок кожи на его бедре, не задев ни крупных сосудов, ни нервов.

– Что это? Что с тобой? – забеспокоилась Меридит, когда Джайред вдруг судорожно начал шарить по карманам. Наконец он вытащил золотой медальон и повесил его ей на шею.

– Мой медальон! – обрадовалась девушка. – Он с тобой!

Джайред ласково провел по блестящей теплой поверхности металла.

– Твой медальон спас мне жизнь или, во всяком случае, уберег от тяжелого ранения, когда Даниэль хотел убить меня.

– Даниэль хотел убить тебя?! – Глаза девушки широко раскрылись от удивления и ужаса. – Ах да, как я могла забыть! Джайред, послушай, ведь это он убил и моего отца, и твоего брата. Он и меня хотел убить, поэтому и запер здесь, чтобы утром… – Девушка заплакала. – Мне было так страшно! Но я не сдавалась! Я нашла здесь ножи для разделки мяса, и если бы он вошел…

– Моя смелая, смелая девочка, – Джайред стал целовать ее грязные щеки.

– Я не собиралась сдаваться так просто! Я стала бы бороться!

– Ш-ш-ш! О нем не стоит больше говорить. – Капитан прижал к себе разволновавшуюся Меридит.

– С тобой точно все в порядке?

– Все! И только благодаря твоему медальону! О, Мерри, я так волновался за тебя! И я, я один во всем виноват, я оттолкнул тебя своими подозрениями и сомнениями… – Голос Джайреда осекся, и впервые после со смерти брата на глазах у него заблестели слезы. – Простишь ли ты меня когда-нибудь, Мери? Я люблю тебя.

Меридит замерла в его объятиях.

– Ты!? Ты… меня… любишь?

– Всем сердцем.

– Я никогда не знала ничего ни про каких предателей, правда!

– Да-да, я знаю. Я был неправ. – Пальцы его скользнули по золотым локонам к ее плечу. – Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня, Мерри?

Улыбка девушка была поистине ангельской.

– О Джайред, – прошептала она, – Я… люблю.

Капитан припал к ее губам. Скоро он расскажет ей про таинственную надпись на внутренней стороне медальона. Скоро – но не сейчас.

Джайред поднял девушку с земли, и они рука об руку вышли на свет.