Мой дерзкий герой

Глава 8

Обуздав чувства (слава Богу, дорога в музей давала достаточно времени на то, чтобы найти разумное объяснение своим эмоциям, выходившим за рамки обычных), Касси заскочила к Эмме, секретарше Артура, чтобы взять у нее список временных сотрудников. Делать это ее Бобби Серр не просил, но ведь и не запрещал. И потом, обсуждение персонала и обстоятельств кражи за обедом возбудило в Касси любопытство, и ей самой захотелось составить список подозреваемых лиц. Бобби, очевидно, считал, что кража Рубенса – дело рук кого-то из своих.

– Не знаю, имею ли я право передавать его тебе, – начала юлить Эмма. – Мне не поступало таких распоряжений.

– Я помощница Серра. Я его посредник.

– Мне нужно подумать. – Эмма сама еще была на временной должности, не решив, хватит ли ей терпения выносить грубость Артура, от которого уже сбежало с десяток секретарей. Ростом повыше шести футов, телосложением напоминавшая женщину-викинга, она была лучшей волейболисткой университетской лиги Фридли и хамить себе Артуру не позволяла.

– Дашь – познакомлю тебя с великим Бобби Серром.

– Хмм… – Глянув на лежавший перед ней список, Эмма подняла глаза на Касси. – Да я и сама могу с ним познакомиться. Он сюда еще придет.

– Я могу шепнуть ему о тебе что-нибудь хорошее. Говорят, женщины после ночи с ним с утра всегда улыбчивы.

– Ты так говоришь, черт побери, будто у нас с тобой есть шанс, – улыбнулась Эмма, подталкивая Касси листок бумаги. – Мы с тобой, как помнится, вроде не в модельном агентстве работаем.

– Что касается меня, так я решила отказаться от мужчин вообще. – Упоминать о том, что Бобби Серр уже зацепил ее, было ни к чему. Взяв листок бумаги, Касси быстро пробежала глазами десятка два имен.

– Да, муж-изменщик – это беда, хуже не придумаешь.

– А я, бестолочь, и не замечала ничего. Ну вот скажи, ты бы поверила, что он по выходным ездит навещать родителей? А по вечерам тусуется с приятелями с работы на Миннетонке?

– Э-э! Всем хочется верить, что первый брак – это на всю жизнь. Ты смотрела на вещи позитивно и верила в светлое будущее.

– Скорее, строила воздушные замки. И продолжала не замечать, как Джей начал меняться, когда его бизнес пошел в гору. До этого мы жили неплохо. Поначалу было весело, мы путешествовали, находили какие-то занятия. Словом, развлекались. Джей был классным парнем, когда мы встречались. Правда, уже тогда начал задаваться. А потом решил, что эта тягомотина не для него.

Эмма пожала плечами:

– Вокруг всегда полно девиц. – Как-то раз она видела Тами. – Мужчины не в силах противостоять соблазну.

– А я надеюсь, что есть такие, которые могут.

Эмме очень хотелось перебить ее, сказать, что ей-то с первого взгляда на Джея было ясно: он не такой – так при первой встрече посмотрел на нее – просто неприлично.

– Ты слишком добренькая. В этом твоя проблема.

– Ну не знаю. Последнее время только и делаю, что придумываю разные варианты убийства, которые выглядели бы как самоубийство.

– Тем лучше для тебя. Я своего, когда обнаружилось, что он от меня гуляет, так припугнула – мало не покажется.

– Ты на шесть дюймов выше меня, и бицепсы у тебя будь здоров, я бы за такие душу отдала. У меня только один способ напугать Джея – пригрозить все рассказать Тами о его матери.

– А ты это сделала?

– Пока нет. За это он оставил мне дом.

Эмма подняла кулак и широко улыбнулась:

– Женская сила.

– Кажется, в случае с Артуром она у тебя действует.

– Еще как! В жиме лежа я его сделаю только так, и он это знает.

Дав себе слово вытащить на свет Божий свои запылившиеся гантели и завтра же первым делом начать с ними заниматься, а также тренироваться на беговой дорожке, Касси сунула список в свою сумку с портретом Мэрилин Монро.

– Спасибо за список.

– Если понадобится кого-нибудь (да хоть Джея) припугнуть, только скажи.

Касси благодарно улыбнулась. В жимах из положения лежа Эмма не уступала не только своему бывшему мужу, но – Касси в этом была уверена – могла и Джея за пояс заткнуть.

– Буду иметь в виду. Возможно, ты мне понадобишься, если он пригрозит подать на меня в суд из-за этой последней картины.

Эмма подмигнула:

– Мой номер ты знаешь.

Список временных сотрудников оказался длинным – прямое следствие скверного характера Артура. Никто из сотрудников у него не задерживался на постоянных должностях, что говорило не в пользу тех, кто, как Касси, работал у него долго, – людей, преданных музею или городу, либо, возможно, еще более порочных, чем сам Артур. Последнее обстоятельство являлось постоянной темой ее размышлений, которые до сих пор так и не привели Касси к какому-либо выводу.

Однако ее собственное положение в музее в отличие от других было достаточно прочно. И все это благодаря гранту от Изабелл Палмер, выделенному персонально Касси, чьи личностные качества и квалификация, по мнению Изабелл, идеально подходили для хранителя ее ценностей. Предоставляемые музеям трасты и гранты могли быть либо общецелевыми, либо предназначались для каких-то конкретных целей. В своем трастовом соглашении Изабелл назначила Касси единственным хранителем своей коллекции до тех пор, пока та работает в музее. В случае ее увольнения трастовый договор должен был быть пересмотрен. Подобная перспектива всегда представлялась пугающей: ведь возможные наследники вполне могли использовать свои деньги другим образом. Размещение в их музее буквально свалившегося на голову Изабелл пятидесятимиллионного наследия было невероятной удачей, поэтому Артур ничего не имел против того, чтобы Касси стала куратором коллекции Палмер. И выставка, которую она подготовила два года назад, получила широкое международное признание. «Художник и женщина как объект изображения в сюжетно-тематической живописи» побывала в Художественном музее округа Лос-Анджелес, в Метрополитен, в галерее «Тейт» и в «Д'Орсэ». У Касси было такое чувство, будто Изабелл с благосклонной улыбкой наблюдает за ней. Она так и видела ее с бокалом мартини в руке в окружении десятка мужчин на крытой галерее на Елисейских полях.

Вернувшись в свой кабинет, Касси изучила список имен временных сотрудников. Теперь, уже представляя себе, какая информация заинтересует Бобби Серра, она снабдила каждое из имен несколькими короткими замечаниями. Нуждается ли в деньгах? Семейные обязанности? Жены и дети? Бывшие жены и дети? Связи или семья за пределами города или страны? Пьянство, наркотики, склонность к азартным играм? Все подробности частной жизни этих людей были Касси неизвестны, однако во время обеденных перерывов и кофе-брейков она наслушалась всякого. Люди ворчали и жаловались друг другу. Не было ни одного, у кого все бы в жизни складывалось гладко. Если изо дня в день в одном и том же помещении собирать определенное количество людей, то там в конце концов разыграется настоящая «мыльная опера».

И у Касси, воспитанной матерью, которая частенько сортировала людей по их зубам или волосам, вполне возможно, нюх, чтобы подмечать индивидуальные особенности, был получше, чем у многих. Мать Касси помнила, кто во что был одет и что ел двадцать лет назад на праздничном ужине в 1976 году (причем запросто могла воспроизвести рецепт блюда). Ее память была феноменальной. Она могла рассказать, с кем и о чем говорила в аэропорту Цинциннати между рейсами, когда ей было двенадцать.

От матери Касси унаследовала острый глаз и чуткое ухо – качества, в дальнейшем еще более развившиеся благодаря специфике ее работы. Так, на любом портрете любой эпохи она легко могла отличить нос Габсбургов от носа Бурбонов, по манере написания портрета определить страну происхождения, датировать любой костюм с погрешностью в год-два и по мазку узнать руку того или иного мастера.

Но – вот незадача! – оказалась совершенно слепа в случае со своим собственным мужем, не сразу уяснила суть внезапно проснувшегося в нем интереса к катанию на лодке по озеру Миннетонка и длинным уик-эндам в Биуобике.

Всю вторую половину дня Касси посвятила сосредоточенному составлению собственного списка подозреваемых, к которому приписала и всех тех немногих, кто не работал в музее, но так или иначе был с ним связан, всех, кого только помнила. В этот список она включила даже меценатов, которые оказывали разовую помощь и в итоге охладели из-за отношения к себе со стороны музейных работников или оскорбились, когда их вкусы в искусстве не получили должной поддержки. В широко расставленные сети Касси угодили и несколько членов попечительского совета, хотя ни один из них, конечно же, не нуждался. Однако Касси решила, что больше – не меньше. Вычеркнуть из списка никогда не поздно и ничего не стоит: чик – и готово. Жаль, Джей не интересовался искусством. Ах, как бы ей хотелось вписать его в этот списочек!..

Можете назвать ее мстительной.

У нее имелась на то причина.

И тут, словно по какому-то сигналу, зазвонил телефон. Касси взяла трубку и услышала ненавистный голос бывшего мужа, которого бы ей век не слышать. Голос пролаял:

– Я узнал от своего адвоката, будто твой адвокат заявил, что я не получу картину. Что за дела такие, черт возьми?

– Я ее купила на свои собственные деньги во время нашего медового месяца. Ты ее не получишь. – Касси приобрела эту картину, потому что она ей понравилась. Джей на искусство деньги не тратил. И это, между прочим, должно было бы в свое время подтолкнуть ее к мысли о несовместимости их характеров. – Это прописано в соглашении о разводе.

– А почему бы нашим адвокатам не обсудить этот вопрос?

– Если ты думаешь, что я отдам тебе свою любимую картину, ты не в своем уме!

Джей хотел получить картину по одной-единственной причине: он знал, что Касси любила ее почти так же, как мороженое Эдны Мей.

– Мой адвокат вообще хотел, чтобы я отсудила у тебя половину твоего дохода за все годы нашего брака. Так что подумай хорошенько, прежде чем выражать недовольство из-за какой-то жалкой картинки.

– Через мой труп ты получишь половину моего дохода!

– Если б я знала, что есть такой стимул… – пробормотала Касси.

– Ты всегда была чертовой стервой!

– Об этом нужно было думать до того, как делать мне предложение. – Касси очень аккуратно положила трубку, сделала глубокий вдох, сосчитала до десяти, еще раз сосчитала до десяти, потом сосчитала до десяти в третий раз и со всей силы швырнула пресс-папье через всю комнату. Оно ударилось в стену, обитую тканью из волокна рами, и, отскочив от нее, с глухим стуком приземлилось на сизалевый ковер.

Опрокинутая на спину, лапками кверху, малахитовая черепаха покачивалась на полу. Она показалась Касси олицетворением ее собственной бессильной ярости, заставив призадуматься, сколько же еще времени должно пройти, чтобы ее бывший муж перестал вызывать в ней такую злобу.

Нисколько, с надеждой сказала себе она, потому что психоаналитика не могла себе позволить.

Минуту спустя телефон зазвонил снова. На сей раз она проверила определитель номера: не Джей ли это звонит снова? Однако на дисплее высветился номер сестры. Касси взяла трубку.

– Не забудь о сегодняшнем ужине. – У Мег всегда был веселый, бодрый голос – обстоятельство, иногда заставлявшее Касси усомниться в ее адекватности восприятия действительности.

– Я думала, он в среду.

– Сегодня и есть среда. Еще я пригласила Уилли Петерсон. Я случайно столкнулась с ней в «Барнс энд Ноубл». Она приводила туда своего двухлетнего сына на «детский час», а я там была с Люком.

– У нее двухлетний ребенок? Когда же она вышла замуж?

– Она и не выходила, а живет себе припеваючи. Уилли сама все тебе расскажет сегодня вечером при встрече.

– А что случилось с Тоддом?

– Придешь на ужин – узнаешь.

– Ты прямо как мама. Ничего не поделаешь, приду.

– И ты мне это заявляешь после того, как уже три раза отменяла встречу со мной?

– У меня последнее время плохой аппетит.

– То есть после того, как от тебя ушел Джей. Ну что, нашла я способ выманить тебя из дома?

– Да, признаюсь, я заинтригована. Помню, Тодд собирался стать самым молодым из когда-либо назначавшихся на этот пост вице-президентом «Ферст нэшнл», а Уилли после свадьбы собиралась отправиться в кругосветное путешествие, присылая нам открытки с экзотических спа и полей для гольфа.

– Она и сейчас играет в гольф. Заняла третье место в женских состязаниях «Ю-Эс опен». Ужин в половине седьмого. Дети не могут ждать. Я готовлю мамин курник.

– Почему сразу не сказала? Я бы приехала и без Уилли.

– Мне пришло в голову, что перед таким вечером ты уж точно не сможешь устоять.

– Ну, булочки-то ты, я думаю, вряд ли испечешь.

– Это вполне вероятно.

Касси рассмеялась:

– Если пообещаешь приготовить лимонное мороженое и песочное печенье, то приеду с подарком.

– Что-нибудь от «Годивы»[6] придется кстати.

– Приеду пораньше. – Лимонное мороженое готовилось по бабушкиному рецепту, имевшему хождение еще в те времена, когда холодильники только-только начали завоевывать кухни Америки. Оно и сейчас делалось по-прежнему в поддонах для кубиков льда. Мороженое источало густой, пленительный лимонный аромат, вызывавший острое чувство ностальгии по беспечному детству. – Десерт перед ужином?

– Ну а как же еще! Традиция есть традиция.

Когда телефон Касси вскоре зазвонил в третий раз, она снова посмотрела на определитель. Номер ни о чем не говорил. По крайней мере это был не Джей. Его самолюбие требовало, чтобы на дисплее гордо высвечивалось имя его компании – «Сибли клабз». Скромностью он не отличался.

– У вас есть время поужинать?

Голос показался смутно знакомым.

– У меня ум за разум заходит, перебирая имена, и…

Есть!

– Если бы вы принесли на ужин список временного персонала, мы могли бы вечером пару часов поработать.

– Простите, но у меня свои планы на вечер.

– Свидание?

– Какая разница?

– Разница есть. Если вы идете на свидание…

– Я иду на свидание…

Голос Бобби Серра звучал очень уверенно, по нему было ясно: Бобби не знал отказа у женщин.

– Тогда давайте встретимся позже. В любое другое время. Я бы хотел все же просмотреть список новых имен.

– А нельзя ли подождать с этим до завтра?

– На это расследование я трачу свой отпуск. Мне нужно всего ничего – час или около того, чтобы вы дали мне краткую характеристику каждого. Быть может, вы смогли бы уделить мне немного времени прямо сейчас?

Касси вздохнула, понимая его нетерпение получить желаемое тотчас же. Это качество как подлежащее искоренению у нее самой стояло во главе списка «Что нужно исправить, чтобы достичь совершенства».

– Полагаю, несколько минут я сейчас могу вам уделить.

– Буду в пять.

– Вы где? Перед зданием?

– Вроде того. Я у грузового входа.

В ожидании Бобби Касси поспешно перезвонила сестре предупредить, что опоздает на полчаса, и коротко рассказала ей о последних событиях, в результате которых она оказалась в весьма выгодном положении посредника. Не успела она закончить, как Мег ее перебила:

– Возьми его с собой. Я никогда не видела мужчину, которого бы не покорила домашняя еда.

– Ни покорять его, ни очаровывать я и не стремлюсь.

– И напрасно. Если тебе с ним работать и ты хочешь заслужить его расположение, чтобы он не отказался от твоей помощи, о пользе чар тебе стоит задуматься.

– Ты не понимаешь. Бобби Серр не тот человек. На него мои чары точно не подействуют. Он крутит любовь с самыми известными моделями и женщинами из высшего общества. Поверь мне, уж он курник не ест. Я приеду на ужин одна.

– Курник я, кстати, люблю.

Из дверей послышался низкий голос, и, резко развернувшись на стуле, Касси увидела Бобби, который с широкой улыбкой на лице стоял, прислонившись к дверному косяку.

– Это не о вас.

Он бросил на нее взгляд, который говорил: «Черта с два не обо мне». Этот взгляд вызвал в ней трепет – где-то глубоко внутри, где чувствовать она его не хотела, где она его уже очень-очень давно не чувствовала.

– Как бы то ни было, а курник я люблю, – повторил он с улыбкой. – Мне пекла его моя бабушка.

– Я все слышала, – радостно прощебетала в трубку Касси сестра. – Передай, что мы будем ему очень рады!

– Нет! – Щеки Касси вспыхнули.

– А что на десерт? – Бобби кивком указал на телефон.

– Вот видишь, он гораздо разумнее тебя. Да это всего лишь семейный ужин, ей-богу! – прошипела Мег. – Скажи ему, что на десерт лимонное мороженое. – Сестра пыталась пристроить Касси, еще когда та не собиралась разводиться с Джеем: вероятно, была более информирована о его донжуанских эскападах на стороне в свободное от работы время.

– Может, ты сама хочешь ему об этом сообщить? – процедила Касси.

Двумя широкими шагами Бобби преодолел разделявшее их пространство и оказался рядом. Телефонная трубка выскользнула из руки Касси, и Бобби уже представлялся Мег.

Их разговор несколько затянулся, каким-то непостижимым образом перескочив на Уилли и ее бывшего жениха. Когда наконец Бобби дал отбой, Касси пристально на него посмотрела.

– Я помню, вы сказали: «Давайте держаться официально».

– Я уже лет сто не ел домашней пищи. Отнеситесь ко мне по-человечески, а уж я прослежу, чтобы Артур повысил вам зарплату.

– Можно подумать, это в ваших силах.

– Сомневаешься, маловерная? – поддразнил ее Бобби.

– Не нравится мне это ваше «отнеситесь ко мне по-человечески». Вы прямо как Артур, когда он меня уж очень достает. Вы что, ребята, не слышали о гражданских правах?

– Не будем вдаваться в детали. Вы поможете мне, я – вам, вот и все.

– И что же, программа этого общества взаимопомощи обязательно включает в себя ужин у моей сестры?

– Она меня пригласила.

– Она чересчур дружелюбна, черт ее подери.

– Вы явно засиделись дома.

– Она и это вам сказала?

– Она обеспокоена.

– Господи! – Касси с раздражением выдохнула воздух. – Знаете что, у меня все в полном порядке.

– Вас послушать, так кажется, все наоборот. Создается впечатление, будто вы в состоянии фрустрации.

Зеленые глаза Касси вспыхнули.

– Если вы вроде человека из позапрошлого века, который видит в женщине лишь слабое бесправное существо, осмеливаетесь намекать, что…

Бобби поднял обе руки, останавливая ее:

– Я действительно люблю курник и лимонное мороженое. Кроме того, я хочу просмотреть с вами обещанный мне список. Никаких намеков я не делаю. Но когда я, как сейчас, беру след, то почти совсем не сплю, пока не решу для себя вопрос: кем и почему произведение искусства было похищено? Если дело пойдет гладко, возможно, мы с вами сумеем покончить с этим через несколько дней.

Произнесенное «мы с вами» охладило ее пыл, будто речь шла не о приказе, а о просьбе. Пульс Касси начал замедляться. К тому же в голове продолжали звучать увещевания Мег. И ведь он действительно пообещал выбить для нее повышение зарплаты.

– Ну хорошо, будь по-вашему.

– Вот и славненько. – Не обращая внимания на ее кислый тон. Бобби жестом указал на дверь: – Мой водитель внизу.

Дождавшись, пока Касси возьмет сумочку, он отступил в сторону, дав ей возможность выйти из-за стола и пройти вперед.

– Захлопните за собой дверь, будьте добры, – напомнила Касси, выходя в коридор. – Он у парадного или во дворе?

– Во дворе. Я прошел через грузовой вход.

Касси спустилась по лестнице первой, что Бобби вполне устраивало: вид сзади открывался первоклассный – длинные ноги, великолепная попка, от покачивающихся бедер глаз не оторвать. Хотя не стоит задерживать взгляда на одной точке. Но что дурного, если он только посмотрит?

Образовавшаяся между ними дистанция удовлетворяла и Касси. Ей было спокойнее, когда Бобби Серр находился от нее подальше. То ли это его одеколон. То ли его необъятные габариты. То ли у нее слишком давно не было мужчины. Во всяком случае, она не могла не обращать внимания на то, как он чертовски эффектен.

Она сбежала по ступеням, Бобби – за ней, держась на некотором расстоянии. Но как только Касси приблизилась к двери грузового входа, он решительно двинулся вперед.

– Я спущусь и подам вам руку, – сказал он.

– Я сама справлюсь. – Касси предпочитала не прикасаться к нему по причинам, о которых лучше было не задумываться.

– Здесь нет перил.

Проходя мимо Бобби к лестнице, она метнула в него взгляд:

– Все нормально, я сама.

Эти острые каблучки… Они не вызывали у Бобби доверия. Когда она ступила на узкую цементную ступеньку, он спрыгнул с погрузочной платформы на землю, чтобы помочь ей спуститься.

– В этом нет необходимости, – сказала Касси и, слегка нахмурившись, сделала первый шаг. – Я по этой лестнице спускалась, наверное, уже раз сто.

– На всякий случай, а то мало ли что, – ответил Бобби с улыбкой. Артур был прав: она иногда взбрыкивает.

Касси уже было собралась послать ему улыбку, которая бы означала: «Ну вот! Я же говорила!» – но тут ее правый каблук, опустившись на мягкий асфальт, тотчас увяз в нем. Касси чуть не упала, но Бобби ее поймал, и улыбка, которая означала бы «Ну вот! Я же говорила!», замерла у нее на губах, так и не оформившись.

Она оказалась на ощупь именно такой, как он и предполагал – в одних местах мягкой, в других упругой и просто, черт возьми, потрясающей. Не надо бы ему об этом думать: ведь впереди работа.

Боже мой! Да он весь сплошные мускулы, как какой-то мистер Вселенная, который упражняется по десять часов в сутки. А это еще один плюс ко всем его многочисленным, вызывающим восхищение достоинствам, увы, недоступным ей, Касси, потому что она в плане секса никоим образом его не интересовала.

Он предложил ей руку только из вежливости.

Ей бы сразу опереться на нее, как взрослой, зрелой женщине, и избавить себя тем самым от этого ужасного затруднения.

Дальше она повела себя уж совсем неразумно – краснея и заикаясь, попыталась вырваться из его рук.

И лишь когда он снова установил ее в вертикальное положение, ей удалось-таки произнести нечто членораздельное:

– Простите, мне так жаль. Я не задела вас?

– Ничуть. Сами-то вы в порядке?

– В порядке. Только испугалась до смерти.

– Хорошо. Как насчет того, чтобы взять меня под руку, пока мы идем по этому мягкому асфальту? – Он кивнул на машину, стоявшую в нескольких ярдах от них.

Ничего другого Касси не оставалось: иначе она бы выглядела идиоткой.

Бобби протянул руку.

Она положила ладонь на его сильное, загорелое предплечье, слегка покрытое черными волосами.

Бобби для верности накрыл ее руку своей ладонью, потому что, упади она еще раз, могла бы испугаться сильнее, чем прежде.

Она же приложила максимум усилий, чтобы каблуки опять не застряли в асфальте.

Путь до машины был длинным.

Или коротким.

Все зависит от того, на чем сосредоточиться – на своей неловкости или на удовольствии, которое получаешь.

Смутить Бобби было почти нереально – ни ее запахом, ни случайным прикосновением ее бедра к его ноге, ни близостью к ее поистине соблазнительной груди. Черт, да он с ней так спокойно еще хоть десять миль прошел бы.

Чувства Касси, как это часто с ней случалось, были неоднозначны: она еще не оправилась от смущения – оно нет-нет да давало о себе знать, – однако и досады на некоторое волнение, которое возникало у нее рядом с великолепным, сексапильным красавцем Бобби Серром, ведущим ее под руку, накрыв ее ладонь своей и прижав к своему бедру, она уже не ощущала. Вот так.

Когда они подошли к машине, из нее выскочил водитель. Обогнув автомобиль, он открыл перед ней заднюю дверцу.

– Куда? – спросил он.

И чары сразу разрушились. «Мег ждет, – подумала Касси. – Жизнь ждет». «Ужин в незнакомом доме», – подумал Бобби, напоминая себе, почему он здесь.

И вовсе ни для того, чтобы перепихнуться.

– Я не знаю адреса, – сказал Бобби, отступая на шаг, и рука Касси выскользнула из его руки.

Касси продиктовала адрес водителю. Ее голос был холоден и сдержан, как голос Бобби Серра.

Устроившись на заднем сиденье, она положила свою сумочку между собой и Бобби.

Он это заметил.

Но его это устраивало.

Все снова под контролем.