Мой желанный и неприступный маркиз

Глава 29

Уоргрейв с Блекберном за прошедшие двадцать четыре года не сказали друг другу ни одного доброго слова.

Матиас сомневался, что сегодняшняя встреча что-то изменит.

Тем не менее герцогиня и герцог Блекберн стояли рядом со своим старшим сыном, а лорд Норгрейв маячил один у подножия лестницы. В руках у него не было ни шпаги, ни пистолета, когда он пристально разглядывал нежданных гостей. Чтобы еще больше унизить последних, маркиз не стал приглашать их наверх в гостиную или в библиотеку.

Он хотел, чтобы они ушли, но Матиас отказывался покидать его особняк, пока Темпест не пойдет вместе с ним.

— Блекберн, сплетники завтра утром будут молоть языками, когда прознают, что ты заходил ко мне, — сказал Норгрейв, чувствуя, что превосходство на его стороне, поскольку семья Рук по собственному желанию вошла в логово льва.

— Я должен извиниться перед твоей дочерью, — сказал отец Матиаса. Внешне он выглядел совершенно расслабленным, но Матиас видел, что это не так.

— Я двадцать четыре года ждал от тебя извинений, — признался Норгрейв, пытаясь скрыть раздражение, несмотря на то что своих извинений он тоже не принес.

— А мне нравится заставлять тебя ждать, — резко ответил Блекберн. — Темпест, с другой стороны, не заслуживает нашего осуждения за прошлые деяния, которые не она совершала. Пошли за ней кого-нибудь из слуг, чтобы мы с супругой могли из виниться, и мы уйдем восвояси.

— Какая жалость! — проворчал маркиз. — А я только хотел предложить вам что-нибудь выпить.

— Вы так любезны, лорд Норгрейв, — произнесла мать Матиаса, хотя он мог только догадываться, чего ей стоит быть учтивой с человеком, который когда-то так жестоко и несправедливо обошелся с ней. Матиас зауважал герцогиню еще больше. — Я надеялась засвидетельствовать свое почтение вашей жене.

Лорд Норгрейв усмехнулся, чувствуя, что они затеяли какую-то игру, но никто из них не сообщил ему правил.

— Сожалею, что маркиза нездорова, но я обязательно передам ей ваши слова.

— Отлично. — Мать Матиаса положила руку на рукав сюртука Блекберна, молчаливое напоминание о ее преданности. — И передайте леди Норгрейв, что я буду молиться за ее скорейшее выздоровление. Когда мы беседовали с ней у леди Кармак, ваша супруга была в добром здравии. Надеюсь, что так и будет.

Выражение лица лорда Норгрейва стало задумчивым.

— Я понятия не имел, что вы с Шарлоттой недавно беседовали.

— Что ж, я надеюсь, что мы станем общаться намного чаще, поскольку наш сын и ваша дочь поженились, — с притворной беспечностью сказала герцогиня. Она взглянула на Матиаса, и черты ее лица смягчились.

— Шанс!

Матиас взглянул на верх лестницы и увидел спускающуюся в сопровождении матери Темпест. По ее лицу было заметно, что она плакала, но вела себя девушка сдержанно.

— Что ты здесь делаешь? — Она, не скрывая удивления и настороженности, перевела взгляд на герцога и герцогиню Блекберн.

— Мы могли бы поговорить наедине? — спросил Матиас, и внутри у него все сжалось, когда она покачала головой.

Лорд Норгрейв шагнул вперед, препятствуя Матиасу приблизиться к его дочери.

— Поскольку все согласны с тем, что аннулирование брака — самый разумный выход из положения, мне кажется, что не стоит оставлять вас с Темпест наедине.

— Неужели вы искренне полагаете, что способны удержать меня от беседы с собственной супругой?

Распахнулась дверь, и к небольшой группе собравшихся присоединился Маркрофт.

— Какие-то проблемы, Фейрлэм? — поинтересовался его новоиспеченный шурин, никак не комментируя распухшую и покрасневшую щеку Матиаса. Если бы отец разрешил, граф с удовольствием добавил бы ему и от себя.

— Никаких, если твой отец отойдет в сторону, чтобы я мог как следует поздороваться со своей женой, — ответил он, бросая вызов ему и любому из семьи Брант: пусть только попробуют не признать его права как супруга Темпест.

Какое-то движение привлекло внимание Матиаса — он увидел медленно спускающуюся леди Арабеллу. Девушка встала рядом с матерью. Она, казалось, была потрясена, когда увидела в прихожей семью Рук.

— Святые небеса! Мы празднуем свадьбу Темпест и Шанса?

— Нет! — отрезал лорд Норгрейв.

— Почему нет? В конце концов, есть повод, — не согласилась леди Норгрейв. Она кивнула стоящему позади дворецкому. — Старлинг, принесите из подвала несколько бутылок вина, а я проведу наших гостей в гостиную.

— Послушай, Шарлотта, — вмешался Норгрейв, поднял руку, когда Темпест достигла подножия лестниц. — Блекберн с супругой уже уходят. Незачем приглашать их наверх. А ты… Темпест… я не позволяю тебе…

Темпест, отойдя от него, решилась поприветствовать вновь приобретенных родственников. Матиаса так и распирало от гордости, когда его жена ослушалась своего отца и сделала реверанс перед герцогом.

— Ваша светлость, вы окажете нам честь, если присоединитесь к нам в гостиной.

Его отец напугал Темпест, когда схватил ее за руку и склонился над ней.

— Мы с радостью примем ваше любезное приглашение, если вы позволите принять вас в нашу семью.

— Нет причин сотрясать воздух, обмениваясь любезностями, Блекберн, когда в течение недели брак будет аннулирован, — произнес лорд Норгрейв, оттягивая Темпест от герцога.

— Я не был бы так уверен в исходе дела, — ответил Матиас и потянул Темпест за другую руку. — А теперь будьте так любезны, отпустите руку моей супруги, чтобы мы могли поговорить с ней наедине.

Лорд Норгрейв сердито взглянул на Матиаса.

— Мы же договорились.

— При условии, что вы сказали правду… но, как мне сказали, вы на это просто не способны, — ответил Матиас, даже не пытаясь скрывать раздражение. Он обнял жену за талию и потянул ее прочь от отца.

— Шанс! — Темпест, не колеблясь, бросилась к мужу в объятия, на ее лице читались любопытство и надежда.

— О чем говорит Фейрлэм, отец? — поинтересовался Маркрофт.

Лорд Норгрейв с ненавистью посмотрел на Блекберна.

— Ты сам его заткнешь или мне заткнуть?

— Молчание едва не стало причиной того, что твоя ложь почти разрушила брак твоей дочери и моего сына, — ответил герцог, едва сдерживая свою ненависть к маркизу. — Ты на это и рассчитывал? Что Шанс настолько испугается твоих откровений, что постесняется спросить у нас прямо, а ты за это время быстренько обстряпаешь аннулирование брака, чтобы Темпест могла выйти замуж за этого Уаррилоу?

— Отец!

— Позже, Маркрофт! — вызверился на сына маркиз.

— Да, Норгрейв, почему же вы не расскажете Маркрофту, как пытались убедить меня, что я тоже ваш сын? Потому что вы силой взяли мою мать, когда узнали, что она полюбила вашего близкого друга? — исполненным отвращения голосом спросил Матиас. — Как вы стремились убедить Темпест в том, что она вышла замуж за своего единокровного брата, чтобы иметь возможность манипулировать ею и склонить к браку без любви, только потому, что вам был выгоден этот брак.

Арабелла ахнула. Стоящая рядом с ней леди Норгрейв, казалось, ничуть не удивилась сказанному. Вероятно, она уже догадалась, что сделал ее супруг, чтобы убедить Темпест уйти от Матиаса.

Все замерли. Маркрофт зло и недоверчиво смотрел на отца.

Матиас сам испугался того мрачного изумления, которое росло внутри него. Он гадал, что больше тревожит графа: темная природа его отца или осознание того, что ему придется признать своим единокровным братом человека, которого он презирал всю свою жизнь?

— Шанс, откуда мы можем знать точно? — спросила Темпест.

— Твой отец обманул нас, любовь моя, — ответил Матиас, чувствуя необходимость облегчить боль и неуверенность, которые он заметил в ее глазах.

Темпест оглянулась через плечо на герцогиню Блекберн.

— Он сказал правду о твоей матери. Они были любовниками.

Мать Матиаса прикрыла рот ладонью и всхлипнула.

— Они никогда не были любовниками, Темпест. Норгрейв изнасиловал Имоджин, — сказал герцог, угрожающе надвигаясь на своего бывшего друга. — Чтобы наказать меня и ее. Я никогда его не прощу.

Матиас не хотел отпускать Темпест, но он не мог рассчитывать, что Маркрофт не вмешается, если его отец решит возобновить свою «дружбу» с Норгрейвом, сойдясь с ним в кулачном бою.

Темпест закрыла лицо руками.

— Неужели ты не понимаешь, Шанс! Не имеет значения, в какую из версий случившегося мы поверим. Мой отец может оказаться прав. Ты можешь быть его сыном.

— Нет!

Все повернулись на неистовый крик герцогини.

Мать Матиаса подошла к ним.

— Так искусно прибегать к ухищрениям может только Норгрейв, — сказала она, вскользь презрительно глядя в сторону маркиза и отмахиваясь от него. Ее лицо омрачила печаль, когда она подняла на Темпест полные слез глаза. — А это значит, что ему верить нельзя. Однако у меня нет причин тебя обманывать. Шанс — сын Блекберна. Нет причин, которые бы помешали тебе любить моего сына и строить с ним семью. — Она задумчиво улыбнулась невестке. — Рожать детей. Не позволяй сомнениям разрушить то счастье, которое ты с ним познала.

— Темпест, я люблю тебя, — хриплым голосом произнес граф. — Я всего лишь пытался сделать так, чтобы твое сердце не разбилось окончательно.

Темпест беспомощно посмотрела на Матиаса, а тот мечтал задушить маркиза за то, что тот ни слова не сказал, чтобы развеять опасения дочери.

— Доченька, Имоджин говорит правду, — подтвердила леди Норгрейв, понимая, что ее предательство вызовет ярость супруга. — Полагаю, вы ошиблись в подсчетах. Время — единственное, над чем не властен мой муж. Вы согласны, ваша светлость?

— Да, — ответила герцогиня, стараясь сохранять хладнокровие. Она дерзко направилась к лорду Норгрейву, а он снисходительно наблюдал за ее приближением. Спустя пятнадцать секунд она дала ему пощечину. Звонкий хлопок эхом разнесся по прихожей.

— А вот и Старлинг, — весело воскликнула маркиза, когда увидела слугу с бутылками вина. — Пока вас не было, всем еще больше захотелось выпить. Понадобится еще несколько бутылок.

— Мне необходимо что-то покрепче вина, — пробормотал Маркрофт и удалился в библиотеку в поисках бутылки коньяка.

Норгрейву хватило здравомыслия промолчать. Не говоря ни слова, он скрылся в библиотеке и закрыл дверь.

Матиас увлек Темпест в противоположную сторону, в то время как маркиза пригласила всех последовать за ней наверх. Повинуясь порыву, Матиас схватил Темпест за руку и поднес ее пальчики к своим губам.

— Ты знаешь, сколько часов мы провели порознь, миледи? — спросил Матиас. Он понизил голос, чтобы слышала только Темпест. — Я так соскучился по тебе.

Лицо девушки смягчилось от нежности.

— Мне было так плохо без Тебя.

— Лорду Уаррилоу придется подыскать себе другую невесту, потому что ничего из сказанного твоим отцом не убедит меня отказаться от тебя. — Матиас переплел свои пальцы с пальцами Темпест, наклонился и поцеловал жену в губы. — Я думал, что потерял…

— Знаю, — прошептала она в ответ. — Мне хотелось умереть, когда я подслушала ваш разговор с отцом…

— Тихо-тихо! — успокоил он ее, снова целуя, чтобы унять боль, которую они оба познали. — Все разрешилось. Больше ложь твоего отца не властна над нами.

Они с Темпест должны были благодарить родителей Матиаса за то, что те разоблачили вранье Норгрейва. Если бы не они, он бы пошел на поводу у маркиза и потерял любимую. Отдал бы ее другому. Как и его отец, Матиас был не из тех, кто прощает.

Что касается всего остального… пусть семьи Рук и Брант хранят свои тайны.

Матиас огляделся и понял, что наконец они с Темпест остались наедине. Он прижал ее к себе.

— Мы должны присоединиться к нашим семьям? — пробормотал он, не желая ни с кем ее делить.

— Я хочу домой.

Домой.

Матиаса немного удивляло то, насколько изменились его ценности с тех пор, как он встретил Темпест в Лондоне. Приехав в город, он все свои мысли сосредоточил на эфемерных удовольствиях, которые часто ищут мужчины, чтобы развеять скуку.

Он даже не осознавал, что все это время ждал Темпест.

Его приятели могут решить, что он сошел с ума, если женился так рано, но сам он считал себя поистине счастливым человеком. Женщина в его объятиях наполнила его жизнь смехом, стала бальзамом и для его души, и для тела. А вместе они превратят старый дом его бабушки в настоящее семейное гнездышко.

Он зарылся подбородком в макушку жены.

— Что скажешь, если мы сбежим из этого сумасшедшего дома и отметим нашу свадьбу в тишине спальни? Предпочтительно обнаженными.

— Просто великолепная мысль! — похвалила она, виновато глядя в сторону лестницы. — Хотя с нашей стороны неприлично уйти, не прощаясь.

— Да, — согласился Матиас и, взяв ее за руку, повел к входной двери. — Если повезет, к нам никто не явится целую неделю… или две.

— Обещаешь? — поддразнила она.

Шаткое перемирие между семьями Брант и Рук не продлится долго. Слишком много злости накопилось за эти годы.

Матиас удрученно взглянул в сторону библиотеки, где медленно напивались коньяком отец и сын.

Нет, две недели слишком мало.

— Мы будем ценить каждый день. Это я тебе обещаю, — сказал он, увлекая любимую страстным поцелуем.

Когда Темпест тает его объятиях, прижимаясь к нему своим соблазнительным телом, — он уже дома.