Мой личный ад

Глава 1. Финский нож

Прохладный ветер в лицо, приятный холодок на вспотевшей коже. Асфальт под ногами, уже привычный темп. Противный московский газ вместо кислорода обволакивает легкие, прожигая их. Музыка погромче, капюшон толстовки пониже, чтобы не было видно лица. Глаза ищут цель впереди — почти добрался до парка. Предвкушая шелест голых ветвей и хруст опавших листьев под кроссовками, он ускоряется, желая скорее оказаться в урбанистическом подобии леса.

Гриша Птицын бежал. Как всегда ему не спалось. Привыкший к подъему в пять утра, он и в городе не мог спать дольше. Мышцы ныли, требуя нагрузки, и Гриша, повинуясь этому сладкому зуду, каждое утро направлялся трусцой в сторону парка.

Через несколько часов он должен быть в универе: прилежно конспектировать лекции, активно работать на семинарах, листать пыльные талмуды в читальном зале и рыться в архивах. Нет, он любил это. Поступить самому даже в самый тривиальный вуз Москвы почти невозможно без денег, блата или гена гениальности. Но он смог. На вечернее. Спасибо маме, которая отдала его в школу раньше, чтобы не путался под ногами лишний год. Он оказался для Гриши запасным. Птицын вывернулся наизнанку, но умудрился перевестись на дневное отделение до прихода повестки в армию. Служить ему не хотелось.

«Солдат — это профессия, боец — черта характера, а воин — состояние души», — считал он.

И заковывать свою душу в кандалы военнообязанного Птицыну не улыбалось. Он воевал на своей территории, за свои идеалы и в своем собственном графике.

Сейчас по графику была пробежка и тренировка, поэтому Гриша бежал в парк. Привычно держа курс к облюбованной пустынной поляне, он как всегда предвкушал. И постепенно его мысли, чувства и само существо начал поглощать Бенедикт. Он был частью Гриши, бОльшей частью и (как считал сам Птицын) лучшей частью. Ему нравилось забывать о работе, учебе, суете Москвы, становиться Беном, который на время уничтожал реалии будничной жизни. Он оставлял лишь инстинкты, страсть, жажду боя.

Невидимый ментальный ритуал смены личностей был окончен как раз на любимой поляне. Бен сбавил темп до шага, а потом и вовсе остановился. Он встал, прикрыл глаза, заставляя дыхание успокоиться, а сердце замедлиться. Задрав голову к небу, Бен прошептал: «Спасибо за новый день». Покрутил шеей, разминая ее от постоянного сидения за компьютером и книгами, повел плечами, развел руки в стороны. Бен с привычной методичностью потянул уже разогретые бегом мышцы, сделал выпады, приседания, отжимания и прочие силовые упражнения. К концу тренировки его улыбка расползалась все шире и шире, потому что близилась заключительная и любимая часть. Снова смежив веки, Бен завел ладони за спину, смыкая их на рукояти воображаемого меча.

Замах.

Выпад.

Поворот.

Удар.

Закрыться.

Пульс застучал в висках, но уже от адреналина. Бен замер на мгновение, выдерживая паузу. И снова.

Поворот.

Замах.

Удар. Удар. Удар.

Закрылся.

Отступил.

Кувырок.

Снова на ноги.

Бен улыбался, почти физически чувствуя, как нагревается бархатная замша рукоятки его меча, как сокращаются мышцы от упражнений с любимым оружием, как его переполняет экстаз боя. Нигде и никогда он не испытывал такого острого удовольствия. Острого во всех смыслах этого слова.

Отступить.

Выпад.

Удар.

Кувырок.

На ноги.

Замах.

Удар. Удар.

Закрыться.

Отступить.

И снова удар.

Клинок — продолжение руки. Движение — продолжение мысли. Мысль — на острие клинка. И дышать. Ровно дышать. Даже когда горло перехватывает. Даже когда хочется орать изо всех сил. Просто дышать. Контролировать воздух. Контролировать мысли. Контролировать намерения. Контролировать страсть. И тогда вернешься живой, чтобы снова поднять глаза к небу и сказать: «Спасибо за новый день».

Легко бегом Гриша возвращался в офис, чувствуя, как рутина завладевает мозгом. Ему нужно было обзвонить несколько клиентов, проверить рабочую почту, на которую, скорее всего, пришла тонна писем. Не желая так скоро отпускать любимое состояние духа, он вспомнил, как круто тренироваться по-настоящему. С родным мечом. Не вгонять себя в транс, чтобы ощутить его тяжесть, а действительно ощутить. Но даже в пять утра была опасность нарваться на блюстителей порядка, которые вряд ли были бы рады видеть парня с точеной сталью в ножнах за спиной. Гриша не хотел рисковать. Он имел достаточно терпения, чтобы подождать.

Уже через неделю его ждет родной Север, палаточный лагерь, озеро в лесу, тренировки, приятели и соратники, враги и… бой. Скоро. Совсем немного потерпеть.

Вернувшись в офис, он принял душ и сел за компьютер, оперативно ответил на письма по работе. В личном ящике было послание от Сашки Нестеровой. Она все-таки решила приехать.

Гриша до победного тянул. Специально.

Он поначалу был не против ее визита, даже сам звал, но вчера его пригласили на организационный сбор. Раньше Птицыну только давали координаты встречи, не доверяя подробности, но с недавних пор его заметили Старшие, выделили. Замаячила очевидная перспектива посвящения. Его могли принять в свои. И как бы хорошо ни относился Гриша к забавной девочке из провинциального городка, с которой иногда баловался виртуальным сексом, в которую даже был немного влюблен, но… Но сейчас он не мог себе позволить распыляться на мелочи.

Да и пора было заканчивать эту странную дружбу. Сашка, вопреки всем его усилиям, очень хотела общаться. Гриша даже разбил Нестеровой сердце, отвергнув ее любовь самым грубым образом. Но она все равно тянулась к нему. Да и он к ней — тоже. Именно поэтому нужно было завязывать.

Он выдохнул и не колеблясь нажал кнопку удалить. У Саши, конечно, был его телефон, но звонки с сообщениями можно проигнорировать. Его адрес она не знала. Если не дурочка, то забьет и будет жить дальше. Желательно долго и счастливо. Считая его конченным козлом, засранцем и ублюдком. Ведь он такой и есть.

Запретив себе жалеть, а тем более передумать, Гриша по привычке полез на форум, чтобы отвлечься. Он любил гулять по интернету, обсуждая книжки в жанре фэнтези, дискутируя о поворотах сюжетов и вообще на темы долга, воинского духа, любви… В общем, он любил почесать пальцы о клавиатуру, распыляясь по поводу и без. Здесь он тоже имел право и возможность быть не Гришей, а Бенедиктом. Кто-то надевает маски в сети, а Птицын ее снимал. Его реальная личность была куда красочнее любого притворства.

Мониторя горячие темы, он застрял на многословной и очень интересной дискуссии о любви и этических нормах. Его зацепили рассуждения девушки, которую прессовали аж трое мужиков. Конечно, никто не гарантировал, что за ником Валькирия_Хельга скрывалась именно девушка. Дева-воительница из скандинавской мифологии (которую, к слову, Птицын обожал) могла вполне оказаться толстым волосатым дядькой предпенсионного возраста, но Грише было приятней думать, что это юная романтичная особа приятной наружности, с округлостями в правильных местах, длинными волосами цвета льна, ясными глазами и острым языком. Он страдал от креативного склада ума, мгновенно придумывая себе образ, который скрыт за ником и аватаркой. Это было меньшим из зол. Намного безопаснее увлечься девчонкой с форума, представить себе смазливую мордашку и звонкий смех, а потом позвонить и услышать прокуренный бас, получить на почту ее фотки и перекрестившись удалить все контакты. Гриша предпочитал разочарование, оно обходилось дешевле, чем любовь и любой вид привязанности.

Птицын взглянул на часы, ругнулся, поставил закладку на дискуссию, схватил сумку с тетрадями, натянул высокие ботинки, запахнул видавший виды потертый кожаный тренч, подмигнул себе в зеркало и поспешил к метро.

Оля жевала жвачку, стараясь не слушать монотонный бубнеж лектора. Она еще на первом курсе переросла пиетет, с которым усердно записывала практически дословно все, что вещали преподаватели. Прилежная учеба, недосыпы в сессию и очень ответственное отношение к науке в целом не дали тех плодов, которые она ожидала собрать. Эксперимент «Отличница» не удался, поэтому Оля Князева решила не выпендриваться, а быть собой, весьма способной студенткой, но без претензий на золото и багровый цвет диплома. Да и сама учеба разочаровала. В универе, как и в школе, знания оценивали очень субъективно. Переть против стереотипов и системы Князевой было лень, поэтому она заняла нишу стабильного среднячка, которую ей отвели в группе изначально.

В классовой градации коллектива она тоже застряла где-то посередине. Тихие ботаники наводили на нее тоску, а крутые дамочки не особо жаждали сближения. И те и другие вроде бы не шарахались от нее, но и своей не считали. То же самое было и с парнями-однокашниками. Они здоровались, вежливо улыбались, но ни один не проявлял интерес. Поначалу Оля, конечно, расстраивалась, что не стала всеобщей любимицей, лидером, душой компании, но потом наплевала. Да и не было среди ее одногруппников выдающихся персон, за которыми бы ей хотелось тянуться. Так — серая масса.

А Князева любила ярких личностей. Причем ей было абсолютно наплевать на то, чем выделяется человек, она просто летела на вспышки. Как мотылек на огонь. Она не боялась сгореть, скорее ее пугало, что не долетит. Оля знала, что незаурядные люди, которые безумно привлекали ее, явление редкое. И как поется в песне: «Принцев мало и на всех их не хватает». Поэтому Ольга знала, она была абсолютно уверена: чтобы найти своего принца, нужно рисковать. Однако даже с такой активной позицией ей не везло. То ли вымерли все принцы на ее вкус, то ли они старательно избегали с ней встреч. Хотя и днем с огнем она не ходила, полагая, что крайние меры в этом деле тоже не нужны.

Но молодая кровь играла. Оле до безумия хотелось чего-то большого и настоящего. Сначала она окунулась в фэнтези, подпитываясь от эпических историй. Но потом ей стало этого мало. Хотелось обсудить прочитанное, почувствовать, что кто-то проникся историей так же глубоко, как она. Среди знакомых было мало тех, кто разделял ее увлечение, но на помощь пришла всемирная сеть. Сначала Ольга просто читала. Она, как помешенная, отслеживала форумы любимых книг, где бывалые пользователи похлеще матерых критиков докапывались до сути и подводных камней повествования, упоминали такие нюансы, что Князева только рот разевала.

Со временем период тихого созерцания сменился на активный. Стоило ей один раз не выдержать и зарегистрироваться, чтобы ответить, как понеслось… Слово за слово — Олю затянуло мгновенно. Даже отходя от компьютера, она прокручивала в голове беседы с невидимыми пользователями, улыбалась своим мыслям, предвкушая, какую реакцию произведет ее очередной ответ.

Она частенько раздражала друзей и знакомых, когда уходила в себя, загадочно улыбаясь. Но на сегодняшней лекции раздражающим персонажем был преподаватель, поэтому Ольга спокойно витала в облаках, черкая для вида в тетрадке. Дурацкая учеба оторвала ее от интереснейшей болтовни с тремя узколобыми мужиками. Это была Ольгина любимая забава — выводить из себя самоуверенных засранцев, типа этой троицы. Князева сегодня едва не получила ментальный оргазм с утра пораньше, просматривая ответы этих чудиков. Жаль не было времени отписаться — лекция, чтоб ее.

В конце концов скука и нетерпение устроили против здравого смысла заговор. Удачный. Ольга плюнула на вторую половину занятия и после перерыва поспешила в компьютерный зал, чтобы проверить ответы на форуме. Она уже предвкушала, как будет парировать оппонентам, но вся агрессия испарилась, едва учебный комп прогрузил страницу.

Напали на девочку втроем. Как не стыдно! А она всего-навсего хотела сказать, что каждый достоин любви. Так ведь, Валькирия-Хельга?

Оля чуть со стула не упала. Она знала того, кто вступился за нее. Бенедикт, он же Бен. Один из самых активных участников форума, модератор и вообще красочный персонаж. Как и везде, на ее любимом форуме была иерархия. Негласная, разумеется, но имелась. Новичков не шпыняли, но давали понять, что нужно заслужить право общаться со старожилами. Поэтому все, кто просто проходил мимо почесать языками, оседали в общих разделах, а свои да наши тусовались в отдельной теме. Конечно, и они иногда участвовали в общих дискуссиях, но редко. Чаще, когда требовалось вмешательство модера при переходе на личности в пылу спора. Именно поэтому Оля листнула страницу выше. Вдруг кто-то нахамил?

Ей очень нравилось, когда Бен приходил банить матерщинников. Он обязательно отписывал что-то юморное до колик, прежде чем подтереть посты и заблокировать нарушителя. Но в это раз Бенедикт, видимо, просто заглянул на огонек в качестве обычного пользователя, а не с целью навести порядок. Ну а самым приятным моментом было то, что в конце он обратился лично к ней.

Не в силах сдержать улыбку, Оля прикусила губу и написала:

Совершенно верно, Бенедикт. Мужчины — странные создания. Даже стремление любить их вопреки всему воспринимают в штыки. Спасибо за поддержку, хотя я в ней не нуждалась.

Она мгновенно отравила сообщение, даже не проверив ошибки, и тут же скривилась.

Ответ вышел слишком резким. Оля, конечно, не собиралась растекаться лужей перед этим важным модером, но и с дерзостью переборщить не хотела. Она по привычке обновила страницу, решив отредактировать сообщение. Но нужды в этом не было, потому что на него уже ответили. Бенедикт был в сети и очевидно следил за этой веткой.

Женщины еще более странные существа, дорогая Валькирия_Хельга. Они уверяют, что нуждаются в сильных мужчинах, которые будут для них каменной стеной, но отвергают самые тривиальные знаки внимания и поддержки.

Оля снова заулыбалась, даже зажмурилась от удовольствия. Его пафосно-стебный тон вызывал в ней намного больше эмоций, чем те трое, которых она играючи выводила из себя, парируя скучные аргументы вызывающими заявлениями. Однако сообщать об этом самому Бену она не торопилась.

В_Х. С удовольствием обнаружила каменную стену за спиной в виде вас, Бенедикт. Прошу извинить мою резкость. Не успела перестроиться на дружелюбный тон. Да и жаль, что после эффектного появления вашей модераторской персоны мои оппоненты скорее всего подожмут хвосты и оставят нас тут вдвоем любезничать. Тролить их было забавно.

Б. Стена, подоконник, могу быть даже крышей, если перейдем на ты.

Прошу принять мои извинения за вторжение. Скорее всего, у оппонентов кончились их нелепые претензии, поэтому они и слились. А я — лишь повод или предлог. Как угодно. В любом случае, готов продолжить беседу, которую так бесцеремонно прервал. Но если тролинг моей персоны не доставит такого удовольствия, то вполне можем и просто полюбезничать, Валькирия_Хельга, дева-воительница.

В_Х. Боюсь, что тролинг твоей персоны, Бен (Бен — это нормально?), выйдет мне боком.

Я не против любезностей, но и твое мнение по основному вопросу дискуссии хотелось бы знать. Говорят, любопытство не порок. Да и флуд карается модераторами.

Б. Бен — это прекрасно. Но еще лучше было бы знать, как и к тебе обращаться. Хел — это нормально?

А по вопросу: меня восхищает твоя позиция, но и пугает одновременно. Безусловно, любой достоин любви, даже грешник, даже убийца, но… Найдешь ли ты в себе столько сил? Ведь такая любовь — не благодать, а тяжкая ноша. Женщина создана, чтобы ей поклонялись, боготворили ее. Быть рабыней своих чувств, жрицей своего грешного бога — это отважно, но правильно ли? Я не желаю тебе такой доли. Никому не желаю.

В_Х. Лучше, не Хел, а Хелл;))) Поклоняться и боготворить — отличное намерение. Достойные слова достойного мужчины. Но выбираем ли мы, кого любить? Любовь не знает догм и правил, она выскакивает словно убийца в переулке. Так поражает молния, так поражает финский нож!(с) А мы в силах только решить, сможем ли жить в любви без правил, быть сильными, чтобы принять. Всегда проще отойти в сторону, ссылаясь на законы людей, нежели бороться, принимая то чувство, что заставляет стремиться к родному существу. Если человек пишет законы, по которым он имеет право отказаться от любви, я предпочитаю быть богом, который обойдет их. Не общество с его узкими рамками нормальности дарит нам любовь, не ему и отбирать. Поэтому я предпочитаю думать, что только высшие силы достойны лишить человека любви. А ты, Бен?

Б. Грехи мои тяжкие! Вот это смесь идей Булгакова и Достоевского, да еще из уст девушки. Адская смесь. Откровенно говоря, я обескуражен, потрясен и очарован. Ты неспроста зовешь себя Хелл.

В_Х. Отличная попытка улизнуть от ответа, но засчитано. Однако в следующий раз лесть не прокатит.

Б. А будет следующий раз?

В_Х. Ну ты же не бросишь даму в беде, а я не из тех, кто избегает неприятностей. Поэтому следующий раз нам обеспечен.

Оля несколько раз обновила страницу, но ответа не было. Она было расстроилась, полагая, что столь приятный собеседник отошел от компьютера или посчитал беседу законченной, как в уголке замигало приглашение в приватную комнату чата.

Б. Зачем откладывать на следующий раз, если можно продолжить сейчас в привате?

В_Х. Что именно продолжить? Мне показалось, тема исчерпана.

Б. Тема исчерпана, а вот знакомство требует продолжения. Очень громко требует. Почти вопит. Я, кстати, Гриша, хотя предпочитаю, когда зовут по нику.

В_Х. Ах, ну если требует и вопит, то я не имею права отказаться. Я — Оля, но Хелл звучит приятнее.

Б. Мне по-всякому приятно. И Оля, и Хелл. И Ольга, и Хельга. Очень приятно.

В_Х. Очень взаимно.

Б. Кроме шуток, Оль, ты действительно так думаешь или просто красиво меня развела?

В_Х. Одно другому не мешает, Гриш.

Б. Ты страшная женщина.

В_Х. Дева-воительница, между прочим. И говорят, весьма даже симпатичная.

Б. Я верю на слово.

В_Х. Аахаха, вот опять развела.

Б. Зараза. Чувствую себя болваном.

В_Х. Это полезно. Иногда. Главное — не увлекаться.

Б. Ты всегда такая ядовитая?

В_Х. Нет, сегодня в ударе. Заколола пару, чувствую себя плохой и свободной.

Б. Хах, я тоже прогулял. Правда, по уважительной причине — на работу дернули. Но вместо того, чтобы пахать, сижу и треплюсь с тобой.

В_Х. О, я отвлекаю? Извини.

Б. Нет, нет. Оно того стоит.

В_Х. Хм, ты тоже учишься? Студент?

Б. Ну да.

В_Х. Я думала, тебе лет 30.

Б. Видимо, Боромир с аватарки меня старит.

В_Х. Не только он. Ты жесткий и циничный, и умный. Молодым людям это не свойственно.

Б. Я смотрю, ты вообще о мужчинах невысокого мнения.

В_Х. Не всегда. Бывают и приятные исключения.

Б. Я в их числе?

В_Х. Нарываешься на комплимент?

Б. Да.

В_Х. Тогда — да.

Б. Что да?

В_Х. Да — ты в числе исключений. Во всяком случае, пока.

Б. Пока не разочаровал?

В_Х. Да.

Б. Кроме шуток, ты могла бы вот так любить?

В_Х. Не знаю. Я бы очень хотела любить в принципе. По-настоящему. На 100 %. Не думаю, что смогу выбирать по критериям. Это ведь невозможно. Это как у Толкина. Мы не выбираем времена, мы можем лишь решать, как жить во времена, которые выбрали для нас.(с)

Б. Боже, девочка, ты понимаешь, что бьешь мне прямо в сердце, цитируя старика Рональда?

В_Х. А ты опять уходишь от разговора.

Б. Боюсь, тебе не понравится, если я буду развивать эту тему.

В_Х. А я боюсь, что наоборот.

Б. Давай бояться вместе.

В_Х. Гриш, ты тот еще лис.

Б. Скорее Волк. Вообще я страшный человек. Тебе лучше меня послать прямо сейчас.

В_Х. Предпочитаю самостоятельно решать, что для меня лучше. Итак, что в тебе страшного?

Б. Я засранец.

В_Х. Пффф. Это не страшно, даже забавно иногда. Мне нужны подробности.

Б. Подробностей лучше не знать, Хелл.

В_Х. Ладно, а на кого учишься?

Б. Исторический. А ты?

В_Х. Биофак.

Б. Черт, красавица, мне действительно нужно для разнообразия поработать.

В_Х. Без проблем, Гриш. Отпускаю тебя. Классно поболтали.

Б. Может, вечером продолжим? Мейл твой в профиле? Аська есть?

В_Х. Я не против. Почта — настоящая. Аська — дома. Номер не помню, разумеется. Спишемся?

Б. Обязательно. Я от тебя не отстану.

В_Х. Очень на это надеюсь.

Гриша покинул приват, Оля закрыла окно чата. Она поймала себя на том, что лицо болит и сводит скулы — так много она улыбалась. Слегка трясло от перевозбуждения, а сердце сладко сжималось и внутри было тепло, словно она напилась горячего чая, закутавшись в шерстяной плед.

Чувствуя себя немного пьяной, Оля на пошла на пару, где разумеется витала в облаках, вспоминая разговор с Беном. Интуиция подсказывала ей, что это начало чего-то большого и важного. Ольга чувствовала такие моменты, она любила пропускать их через себя, наслаждаясь насыщенностью, интенсивностью. Час болтовни с Гришей сделал ее день, и Оля очень надеялась, что их знакомство продолжится, будет развиваться.

И даже если бы Ольга Князева знала наперед, во что выльется вполне невинный треп в интернете, она ни за что не отказалась бы от знакомства с Гришей Птицыным.