Моя любимая роль

ГЛАВА 7, 36-й день съемок

Съёмки сегодня шли гораздо лучше, чем вчера, Мелани с радостью объявила, что послезавтра приедет Сэм и первая группа опять будет сниматься по своему графику, что вызвало бурю восторга у невыспавшихся актёров. Обедали все по расписанию, так что столовка была забита двумя группами, все были шумные и весёлые. Крис опять сидел за их столиком, во всю пытаясь обаять Мари, а она делала вид, что у него ничего не получается. Стефани смеялась, но не влезала, изо всех сил пытаясь не клевать носом — спать хотелось невыносимо. От усталости и шума болела голова, каждый звук отдавался давлением в висках, а еда совершенно не имела вкуса.

Между рядами столиков, громко цокая каблуками по кафелю, прошлась какая-то дама, Стеф не видела, кто — ей было лень отрывать взгляд от тарелки. Дама постояла у стойки и пошла обратно, печатая шаг, как на параде, а пройдя мимо их столика, развернулась и пошла обратно.

«Вот зараза… Эта тётя лошадь когда-нибудь уймётся?»

Голова болела всё сильнее, каблуки отбивали дробь по нервам, Стеф закрыла глаза и потёрла виски, мысленно желая этой кобыле ощутить свой каблук строго между полушариями мозга…

За спиной раздался грохот и звон разбившейся посуды, люди посрывались с мест и бросились помогать. Стефани обернулась, увидев как с пола поднимают сценаристку Лили с окровавленным лицом. Бледная как смерть Мари суетилась возле неё и уже достала где-то лёд, двое мужчин подхватили пострадавшую под руки и почти унесли из столовой, на полу остались осколки посуды и одна босоножка на высоком каблуке. Мари подхватила её и вышла, тётя Тили бросилась убирать, люди шокировано шептались, ругая скользкий кафель и сочувствуя сценаристке.

Стеф держалась за голову, уговаривая себя не психовать.

«Это не я. Это не я, почему это должна быть я? По теории вероятностей, на этом кафеле упасть мог кто угодно и когда угодно, тем более, на таких шпильках!

Но упала, почему-то, именно она. И именно тогда, когда я ей этого пожелала… Жаль, что я не видела, как это было. Неужели с неё слетела туфля и дала каблуком в голову?

Нет, фигня это всё. Надо больше спать и меньше читать всякую ерунду.»

Во время съёмок ей всё не давала покоя мысль, из-за неё ли упала Лили. В голову пришла идея проверить свои способности на практике, Стеф осмотрелась и поймала взглядом вышагивающую на каблуках по танцевальному залу Эшли, улыбнулась и сложила руки на груди.

«Что б ты споткнулась!»

Блондинка запуталась в ногах и чуть не рухнула, вызвав у Стеф приступ неконтролируемого хихиканья. Она отвернулась и косо глядя на смущенную своей неуклюжестью Эшли, ещё раз стрельнула глазами на её каблуки. Девушка опять чуть не упала, замахав руками и невероятно развеселив Стеф.

«Забавно… Интересно, что я ещё могу?»

Попытка воспламенить взглядом папку с бумагами в руках у помощницы Мелани закончилась тем, что помощница эту папку уронила. А вот пристальный гипнотизирующий взгляд в сторону выключателя почти сразу потушил свет. Вызванный электрик щелкнул туда-сюда и свет опять загорелся, вызвав у всех недоумение, а у Стефани — довольную улыбку.

Съёмки продолжились, но она никак не могла сосредоточиться и отхватила от Мелани неслабый разнос. Теперь она увидела, как угрюмая молчаливая тётка это делает, и поняла, почему Мари когда-то так не хотела при этом присутствовать. Режиссёрша отчитывала её шепотом, с таким лицом, как будто каждое слово доставляет ей физическую боль, но она готова потерпеть ради того, чтобы высказаться. После следующего дубля, который вышел ненамного лучше предыдущего, Мелани опять начала шептать ей её ошибки.

«Хватит, уймись, старая дура! Похвали меня и разойдёмся.»

— …а знаешь, — вдруг сменила тон режиссёрша, — может быть, так даже лучше. Всё, ребята, на этом закончим. Перерыв на час, потом сцена с Крисом и Эшли. Свободны.

Стефани замерла с отвисшей челюстью, потом удивление медленно сменилось гримасой довольного предвкушения — ух ты, как же круто она теперь заживёт! Всего лишь комбинация несложных действий, а какой эффект! Вот только последствия малость напрягают, но ведь эта бессонница только из-за того, что она допустила кучу ошибок.

«Если всё сделать правильно, то всё будет нормально, а для этого… нужно достать «Рецепты», и как можно скорее. Сегодня пятница, завтра съёмок нет, только репетиции, а в воскресенье можно будет съездить в город и забрать тетрадку. Так и сделаем.»

Ужин был поздний, да и собрались на него далеко не все — конец недели, а значит, всплывают все допущенные в серии ошибки, некоторые сцены приходится переснимать. Им с рыжей на этот раз повезло, а вот Криса потребовали и Мелани, и Тони, режиссёр третьей группы. Так что в этот раз они опять ужинали только вдвоём.

— Слушай, чуть не забыла, — дёрнулась Мари, — Стивен просил тебя позвонить ему.

— А он уже проснулся?

— Да, я видела его возле студии. — Рыжая поковырялась в тарелке и внимательно посмотрела на Стеф: — Слушай, подруга, может это конечно не моё дело, но мне это не нравится.

— Что? — подняла брови Стефани, Мари отвела глаза и тихо пробурчала:

— Не делай невинную моську, ты меня поняла.

— У меня с ним ничего нет.

— И поэтому он принёс тебя в спальню на руках, — скривилась Мари. — Не верю.

— Ну и не верь, — пожала плечами Стефани. — Мы просто разговаривали, он пожаловался, что песня не получается, а завтра сдавать. У меня было подходящее настроение и я ему помогла. Когда уснула, я сама не заметила, а чего он меня потащил на руках, лучше у него спроси, я его не просила об этом.

— Честно? — хмуро спросила Мари, Стеф подняла ладонь:

— Клянусь котятами! — Прищурилась и наклонилась к ней ближе: — А можно узнать, откуда у тебя к нему такой интерес, а? Потянуло на мужчин постарше?

— Дурочка! — Мари рассмеялась и шутливо толкнула её, Стеф поиграла бровями и наклонилась ещё ближе:

— О, да ты никак и впрямь втрескалась в звезду, моя дорогая!

— Нет! — смущенно отмахнулась рыжая, заливаясь румянцем, — он мне просто нравится, как человек. И мне неприятно, что ты его… ну, динамишь. Тебе всё равно нравится Крис, так что со Стивеном ты несерьёзно. А если он увлечётся, то потом ему будет больно.

— Да ладно тебе, — посерьёзнела Стефани, — мы общаемся исключительно по-дружески, он не проявляет никаких особых чувств или намерений, я тоже. Так он тебе правда не нравится?

— Я его уважаю, — склонила голову Мари, — он очень хороший и всегда всем помогает, мы часто снимаемся вместе. И песни его мне нравятся. А как он в «Струнах» сыграл, ты видела? А, ты же не смотришь такое…

— Ладно, я поняла, — усмехнулась Стеф, потом вспомнила кое-что и опять заговорщически понизила голос: — Слушай, до меня тут дошли слухи… ну, не то чтобы я разносила сплетни, это случайно получилось. Короче, мне сказали, что у тебя есть парень.

— Брехня, — отрезала Мари.

— Да? А почему ты сказала так юному дарованию из твоей группы, которое пыталось за тобой ухаживать?

— А, это, — она поморщилась и отложила вилку, — слушай, я не хочу это обсуждать.

— Это нечестно! — выровнялась Стефани, — ты про мои делишки с Крисом всё знаешь, давай колись!

— Ладно, ладно, тише, — поморщилась Мари, вздохнула и понизила голос, — мне нравится один человек, но он об этом не знает. — Она увидела, как по лицу подруги расползается вдохновенная предвкушающая улыбка, и строго подняла палец, — и не узнает! Я ему не нравлюсь.

— С чего ты взяла?

— Он ничем меня не выделяет.

— Ну и что? А ты его выделяешь, что ли?

— Нет, — рыжая потёрла лоб и хмуро качнула головой, — всё, хватит об этом. Я не хочу, чтобы кто-то подслушал, поговорим об этом вечером, — она взяла свою тарелку и встала, — не забудь позвонить Стивену.

— Точно, — Стефани достала телефон и стала листать sms, нашла и нажала вызов. — Да?

— Стивен, это Стеф. Мне Мари сказала набрать тебя.

— Да, ты где?

— Ужинаю.

— Как закончишь, приходи к фонтану, надо поговорить.

— Окей, через пять минут буду. Взять тебе чего-нибудь из буфета?

— Чего-нибудь сладкого? — фыркнул парень. — Из всего, что есть в буфете, меня интересует только кофе, а его на вынос не дают. Приходи, я жду.

— Хорошо, давай.

Она нажала отбой, подумала, что надо сохранить номер, чтобы в следующий раз не перерывать sms-ки, написала: «Мой ночной музыкант» и спрятала телефон.

Над парком нависли сумерки, скрадывая очертания деревьев, в школе горело много окон — там репетировали те, кому не так повезло этим вечером. На бортике фонтана сидела сгорбленная фигура без гитары, что было дико непривычно, Стеф уже почти верила, что эти двое — сиамские близнецы.

— Привет, — он заметил её, потёр красные глаза и перевёл взгляд на свёрнутую в узел куртку, которую она несла в руках. — Жарко, что ли?

— Есть немного, — она села рядом, он плотнее запахнул одежду:

— А я мёрзну.

— Сейчас согреешься, — хитро улыбнулась Стеф, осторожно разворачивая свой свёрток и протягивая ему дымящую кружку кофе, — на, как заказывал!

— Ну ты даёшь, — он улыбнулся и покачал головой, принимая чашку. — Напитки же нельзя выносить?

— Нельзя, — кивнула она, одеваясь, — но если очень хочется, то можно.

— Спорная философия, но спасибо.

— Да пожалуйста, это было несложно. Зачем звал?

— Лили очень понравилась песня, — он отпил глоток кофе и довольно закрыл глаза, запрокинув голову, — о, как хорошо… Да, именно этого мне нехватало, — сделал ещё пару глотков и продолжил, — она посоветовалась с продюсером и режиссёрами и даже сделала на сайте сериала какой-то опрос… В общем, я спешу, конечно, тебе это скажут официально в понедельник или во вторник…

— Ну?! — заёрзала она, — не тяни слона за хобот!

— Ты будешь петь в сериале, — улыбнулся он, — скорее всего, вместе с Крисом или Эшли, может, с кем-то из мелких, это ещё не решено. Но что петь ты будешь обязательно, Лили клянётся.

«А я сегодня разбила ей голову.»

Ей вдруг стало плохо, даже чуть затошнило, боль свернула внутренности в узел, заставив схватится за живот.

«Не зря бабушка вдалбливала мне с детства «не пожелай зла», ой не зря… Что же теперь делать? Надо учиться фильтровать свои мысли.»

— Что такое? — Стивен встревоженно заглянул ей в лицо. — Ты так побледнела, что-то болит?

— Живот, — пробормотала она, — не знаю даже, с чего, вроде ничего подозрительного не ела.

— Пойдём ко мне, у меня есть аптечка.

— Да ладно, сейчас пройдёт.

— Пошли, тут рядом, — он поднялся и подтолкнул её, повёл вокруг здания, мимо беседки у заднего входа, потом по тропинке к стоящему между деревьев большому фургону, открыл дверь: — Заходи.

— Ого, — она окинула взглядом махину трейлера и поднялась по ступенькам, — никогда в таком не была.

— Вот и побываешь, направо проходи, — он закрыл за ней дверь, включил свет и Стефани ахнула, на время даже забыв о боли:

— Круто…

Изнутри грузовик казался просто огромным, вмещая в себя современную кухню с тумбами, шкафчиками и маленьким столом, мягкий кухонный уголок и ведущую куда-то наверх винтовую лестницу. Слева от входа была ванная и полузакрытая раздвижной дверью кровать, Стивен задвинул её полностью и указал Стеф на диванчик:

— Садись, сейчас найду таблетки, — поставил пустую чашку на стол, открыл навесной шкаф и достал аптечку, выщелкнул пару капсул из разных пластин, налил из фильтра стакан воды. — На, пей.

— Спасибо, — она закинулась таблетками, выпила полстакана воды и продолжила осматривать трейлер. — Ну нифига себе… у Эшли тоже такое?

— Не знаю, я у неё не был, — он опёрся о плиту и пожал плечами, — но, судя по тому, что после съёмок «Серебряных струн» она купила квартиру, дом на колёсах у неё гораздо скромнее.

— Дорогой? — неуверенно поинтересовалась Стеф.

— Я на него почти весь гонорар грохнул, — усмехнулся Стивен, указал глазами на потолок, — там наверху целая звукозаписывающая студия, по индивидуальному заказу делали. И ещё тут вся мебель складывается, можно разобрать это всё на семь спальных мест.

— Ого! Зачем тебе столько?

Он погрустнел и отвернулся к стене:

— Когда покупал, думал, что мы всей группой будем ездить на нём в турне, — усмехнулся и пожал плечами, — не сложилось.

— Ясно, — она поняла, что дальше расспрашивать будет некрасиво, и замолчала, но он сам продолжил:

— Распалась моя группа. Вокалистка залетела от басиста, они поженились. Барабанщик ушёл в другой проект, он уже больше года на две группы разрывался, гитарист вроде начал мутить что-то своё, но что-то у него не заладилось.

— А ты?

— А я победил на «Талант-тине», подписал контракт с крупной компанией и стал носиться по стране с концертами.

Стефани стало стыдно, что она не видела ни одной его работы и не слышала песен, кроме тех, что были в сериале.

— Кстати, о концертах, — он порылся в кармане, достал два цветных прямоугольника и похлопал ими по ладони. — Я страшно не люблю быть должным, к тому же, у тебя сегодня день рождения…

— Завтра, — поправила она, он махнул рукой:

— Завтра, без разницы. Ты же свободна в воскресенье?

— Да.

— Тогда это тебе, «Stone Sour», впервые в этом городе, — он положил прямоугольники на стол перед ней. — Концерт на центральном стадионе в семь, два места, первый ряд, центр. — Он с гордостью сложил руки на груди: — Впечатляет?

— А что они играют?

— Ты что, не знаешь «Stone Sour»? — округлил глаза он. — Металл альтернативу, очень мощно!

— Тогда класс, — улыбнулась она, беря билеты и рассматривая картинку. — Жаль, конечно, что Мари не согласится, но зато смогу взять Криса. Спасибо, — она подняла на него глаза и спросила: — Сложно было, наверное, достать их за день до концерта?

— А, ерунда, — он махнул рукой. — Сложно написать песню за день до дэдлайна, а билеты достать легко, были бы нужные знакомые.

— С тобой что, правда разорвали бы контракт, если бы не доделал вовремя? — недоверчиво нахмурилась она, он пожал плечами:

— Может быть, не знаю. Но даже если и нет, стрясли бы астрономическую компенсацию.

— Как у вас всё сложно, — она допила воду, с сожалением поставила на стол пустой стакан. — Классная у тебя вода.

— У меня хороший фильтр, — он поднялся, поставил стакан на тумбу и развернулся к Стеф, — слушай, ты говорила, что любишь корейцев…

— Безумно, — хихикнула она, — а что?

— А чай по-корейски пила когда-нибудь? — интригующе поднял брови он, Стеф замотала головой. — Хочешь, угощу?

— Давай! Что надо делать?

— Тебе — пить, — шутливо улыбнулся он. — Только имей в виду, церемония длится почти два часа.

— Ой, мне тогда надо Крису позвонить, — она схватилась за мобильный, Стивен усмехнулся, поднимаясь и открывая один из ящиков:

— Не трудись, он его отключил, и занят будет до самой ночи, — в его глазах появилось немного мстительное, довольное выражение, — у них с Эшли занятие с преподавателем вокала.

Стефани фыркнула, потом поджала губы, сдерживая смех. Парень ничего не сказал, но бросил на неё хитрый взгляд: «я заметил, что ты тоже считаешь это смешным». Достал и поставил на стол низкий деревянный ящик, смёл ладонью пыль и смущенно улыбнулся Стеф:

— Я давно этого не делал, — открыл и стал выставлять на стол толстые керамические пиалы, миску и пару разных чайников. — Начнём, — потёр ладони и наставительно произнёс: — Во время церемонии нужно расслабляться, думать о вечном и неспеша разговаривать о природе, семье и искусстве.

— Природа охренительно хороша, — с готовностью кивнула Стеф. — Я люблю природу. И чай. И корейцев. А кстати, откуда ты всё это знаешь, тоже любишь корейскую культуру?

— О, да, с детства, — он иронично фыркнул, набрал воды в фильтр и убрал со стола ящик. — У меня не было выбора, — обернулся, хитро посмотрел на ничего не понимающую Стефани и добавил: — Я наполовину кореец, веришь?

— He-а, вообще не похож, — качнула головой она, он вздохнул:

— Все так говорят, — стал по очереди мыть свои керамические изделия, пожал плечами, — дед даже ругается, что я на них не похож, а бабушка говорит, что так бывает, и что мои дети точно будут похожи. — Он расстелил на столе большое полотенце, стал выставлять вымытую посуду. Стеф смотрела с интересом и молчала, он вернулся к чайнику и продолжил: — Они приехали сюда работать и остались насовсем, тогда многие так делали. Мама родилась уже здесь, она почти не говорит по-корейски.

— А ты? — склонила голову на бок Стефани, он качнул головой:

— Я вообще неуч, пару фраз знаю и те неправильно произношу, — он налил воду в чайник и включил, обернулся к Стеф и гордо выпрямился, — зато я умею готовить национальные блюда.

— И чай, — хихикнула она, он стал рыться на верхней полке и выставлять на стол одинаковые коробки:

— И чай, да… нюхай и выбирай. Ты же пьёшь зелёный?

— Да, — она сунула нос во все коробки и уверенно двинула одну вперёд, — этот.

— Окей, — он убрал остальные и снял с подставки закипевший чайник, — на самом деле, можно сделать смесь из нескольких. Или в другой раз?

— В другой, — кивнула она, он с довольным видом вернулся к чайнику и стал заливать кипяток из электрического в керамический. — Про мою семью поговорили, теперь расскажи про свою.

— У меня обычная семья, — пожала плечами Стеф, — папа с мамой юристы, все бабушки и дедушки местные, даже не знаю, что тебе ещё рассказать.

— Тогда тема номер три, — он начал разливать воду по всем чашкам, потом переливать обратно, опять наливать и медленно качать кипяток по стенкам миски. — Искусство. Как ты попала в этот прекрасный мир?

— О, это началось давно, — она сняла туфли и залезла на диванчик с ногами, обхватив колени и мечтательно глядя, как он плавными движениями колдует с посудой. — Много лет назад я увидела по телеку выступление какого-то шоу-балета, дико впечатлилась и стала устраивать дома представления с переодеванием и танцами, наряжала маму, папу и Слэша, заставляла их быть моим кордебалетом.

Стивен рассмеялся и немного разлил воду, смущенно вытер полотенцем.

— Кто такой Слэш?

— Собака.

— А. И что дальше?

— Дальше всем это надоело и они записали меня в балетный кружок, чтобы я тратила силы там. Но сил у меня было много, — она хихикнула, — так что со временем добавилось ещё столько разных кружков, что все не перечислить. Где-то в то время появилась мечта стать актрисой.

— Везёт тебе, — вздохнул Стивен, — тебя так поддерживали.

— А ты как начал?

Он помолчал, насыпал в заварник чайные листья деревянной лопаточкой, по комнате поплыл лёгкий терпкий запах.

— Я начал в пятнадцать лет.

— Ого, не поздно?

— Конечно, поздно, — он налил чай из заварника в высокую миску с носиком, начал понемногу разливать из неё в две пиалы. — У меня спортивная семья, все кругом бойцы. Мама, папа, мамина сестра, дедушка с бабушкой по обеим линиям, — он наконец сел и двумя руками протянул ей пиалу, — готово.

— А сахар?

— Корейцы пьют без сахара, — усмехнулся он, — с национальными сладостями, сейчас найду. — Он опять полез в шкаф и выставил перед ней коробку орехового печенья, — пробуй.

Она взяла одну и захрустела, запила чаем, довольно замычав:

— Супер, отлично. И как ты стал музыкантом в такой семье?

— Мне друзья подарили гитару на пятнадцатилетие, — он взял пиалу и отпил, посмотрел сквозь пар на Стефани, усмехнулся, — они знали, что я люблю музыку, один даже учил меня играть, он потом был со мной в группе.

— И началась эпоха рок-н-ролла? — улыбнулась Стеф, парень кривовато улыбнулся и покачал головой:

— И начались проблемы. У меня хватило дури заявить родителям, что я не хочу быть спортсменом, а хочу быть музыкантом, и что с начала учебного года поступаю в музыкальную школу.

— А каким спортом ты занимался?

— Да чем только не занимался, — он допил пиалу и налил себе ещё, — айкидо, каратэ, но остановился на тхеквондо, дед настоял.

— Нифига себе, — Стефани по-новому посмотрела на его фигуру, окидывая недоверчивым взглядом его худые руки, он заметил и усмехнулся:

— Я с семнадцати лет не заходил в спортзал.

Она смутилась, что он заметил её взгляд, и поспешила спросить:

— Сумел переспорить всю семью?

Он фыркнул и рассмеялся:

— Ты когда-нибудь пыталась переспорить двух старых мастеров спорта по тхеквондо, одного старого каратиста с третьим даном, одного молодого и полного сил универсального бойца, свободно владеющего десятком стилей от айкидо до бокса, и двух полутораметровых убийц с нунчаками, быстрых как молния, учитывая, что одна из них — твоя мама?

Стеф хохотала, отставив пиалу от греха подальше, Стивен тоже смеялся, но делал вид, что её смех его задевает:

— Вообще не смешно! Тебя когда-нибудь били боккэном?

— Нет, меня родители любили, — прохихикала она, он притворно возмутился, доливая ещё чай:

— Меня тоже любили, но в моей семье боккэн вполне укладывался в концепцию материнской любви.

— Что это такое?

Он развёл руки где-то на метр и сказал:

— Воттакенный деревянный меч, тупой, но очень крепкий и тяжелый. У меня есть, только не помню, где валяется.

— Класс, дашь поиграться? — загорелись глаза у Стеф, он фыркнул:

— Сколько тебе лет, мечом играться?

— А я тебе вертолётик на радиоуправлении из дома привезу, — подкупающе склонила на бок голову девушка, он мигом стал серьёзным:

— Большой?

— Вот такой где-то, — она показала размер, он кивнул:

— Вези.

Они секунду помолчали, потом расхохотались, Стеф вытерла глаза и отпила чая:

— Как же ты их убедил?

— Никак, залечил синяки от боккэна и сбежал, прихватив гитару и все свои сбережения. — Стефани посерьёзнела, он чуть улыбнулся и вздохнул, — сбережений хватило не надолго, но помотаться по стране автостопом я успел, даже съездил на рок-фест под открытым небом. Это была такая история, расскажу как-нибудь, — он мечтательно посмотрел в чашку пару секунд, потом очнулся и глянул на Стеф, грустно пожал плечами, — потом пришлось вернуться в город, а у друзей меня быстро нашли. Опять воспитали фамильными методами, но на этот раз я сумел настоять на своём и после долгих дебатов на мечах мне разрешили пойти в музыкалку. Но с условием, что я не брошу тренировки, пока не получу взрослый чёрный пояс, иначе ж всё, капец, позор семье — единственный наследник без достойного дана!

Она хихикнула, он опять долил чая им обоим и Стеф спросила:

— И что для этого нужно?

— Сдать экзамены квалификации, но учитывая, что мой тренер — это мой дед, мне пришлось ещё и в соревнованиях определённые баллы набрать. Но я сделал это всё за полтора года и демонстративно отнёс кимоно на чердак — меня это больше не интересовало. — Стивен разлил на две пиалы последний чай и с шутливым пафосом протянул: — И началась эпоха музыки.

— Да, — Стефани вздохнула, — нелегко тебе пришлось, меня мои поддерживали с самого начала.

— А мои до сих пор не смирились, — он махнул рукой, — ну и ладно. Я уже научился не искать одобрения и перестал хотеть кому-то что-то доказать. — Он достал мобильный, глянул на экран и поднялся, — ну что, пойдём, сыграю тебе на ночь и спать?

— Ой, а можно никуда не идти? — она потянулась, расслабленно опираясь о стол и прижимая пустую, но ещё теплую пиалу к щеке. — Я так согрелась и расслабилась, как пьяная… твой чаёк, случаем, не алкогольный?

— Нет, — он фыркнул, стал убирать со стола посуду, — это всё — магия чайной церемонии, проведённой по всем правилам. — Стивен опёрся спиной о кухонную тумбу, посмотрел на сонную Стеф и сочувственно улыбнулся: — Ну ладно, я тебе тут сыграю. Сейчас за гитарой схожу только.

— Правда? Класс, — она с трудом поднялась, — а я пока чашки помою.

— Не вздумай! — погрозил пальцем он, — ты в гостях.

— Да ладно тебе…

— Нет, я сказал, — он грозно отодвинул посуду подальше. — Сиди там, я сейчас приду.

— Ладно, — она откинулась на спинку, блаженно прикрывая глаза.

«Как же круто мы посидели… Ощущение и правда такое, как будто выпили. А я ещё жаловалась, что не могу найти здесь друзей, кроме Мари — ха, стоило лучше смотреть по сторонам!»

Стивен спустился по лестнице, на ходу набрасывая на шею ремень гитары, ревниво глянул на нетронутую посуду и сел рядом со Стеф:

— Что тебе сыграть?

— Что-нибудь такое, не знаю… о! Сыграй «Stone Sour», хоть буду знать, что услышу на концерте.

Парень кивнул и провёл по струнам, на миг прикрыл глаза и запел, после первой строчки начав тихо наигрывать медленную мелодию со сложным ритмом.

Между нами вновь стекло…

Сколько времени прошло?

О боже, кажется — вечность!

И кто предупредит, что эта вечность будто дом,

И я застряну в нём, в своих мечтах.

Стефани почувствовала, как медленно отпадает челюсть — он здорово пел, не просто правильно и сильно, а так… насыщенно, с таким чувством, как будто действительно сам написал эту песню.

«Эй, а я ведь должна была предложить пойти со мной на этот концерт ему… Почему я об этом не подумала? Ляпнула сразу про Мари и Криса, не дала ему и слова вставить, голова дырявая! А предложить сейчас уже будет некрасиво, как будто пытаюсь подлизаться, он всё равно откажется. Эх…»

«Нет, ну всё-таки как он поёт! Надо глянуть в интернете его концерты, а то сижу тут, болтаю с настоящей звездой, и совершенно ничего из его творений не слышала. Надо не забыть.»

Она засмотрелась, как двигаются его руки над струнами — такое ощущение, что он к ним вообще не прикасается, а просто указывает им, какая струна как должна сейчас звучать… и они покорно звучат, так волшебно.

«Красивые руки, очень музыкальные… странно было бы увидеть в них меч, они не для этого. Как никто ещё в детстве этого не понял?»

«Да, теперь понятно, почему он так ругает Криса и Эшли, им до него очень далеко, чтобы так петь, нужно действительно кое-что пережить в своей жизни… Хотя бы побег из дома и многолетнюю борьбу со всей семьёй за свою мечту. Когда он поёт, сразу становится видно, что он старше нас, как будто сейчас передо мной другой человек. И у него действительно очень красивые руки.»

Стефани вдруг поймала себя на желании к ним прикоснуться, сдержала импульс тряхнуть головой, разгоняя пьяный дурман — ну и мысли…

«А ведь мне тоже до него далеко. Да. техника у меня гораздо выше и опыта больше, но по уровню артистичности и умению управлять голосом я от него так же далеко, как и Крис с Эшли. А хвалил он меня просто из вежливости, в благодарность за то, что помогла ему с песней.»

Он замер, позволяя струнам позвучать ещё пару секунд и заглушил их, весело улыбнувшись Стеф:

— Вот примерно это вы с Льюисом услышите в воскресенье, хотя у них в основном пожёстче хиты, я просто не хочу взрывать тебе мозг на ночь глядя. Кстати, ты уверена, что хочешь его взять? Насколько я знаю, он не в ладах с тяжеляком.

— Да ладно, он мне говорил, что любит интересную музыку, — возмутилась она. — У него Гэри Мур в машине играл.

— Кто играл? — фыркнул Стив. — Да он даже не знает, кто это такой!

— Правда, играл! — вытаращила глаза она. — Я включила воспроизведение с последней песни и заиграл он.

— Ой, Стефани, — он покачал головой, — либо мы говорим о разных людях, либо тут кто-то чего-то не знает.

— Ты обсуждал с ним музыкальные вкусы? — съязвила Стеф.

— Нет.

— А я обсуждала.

— Послушай, просто попроси его назвать десяток рок-групп, любых. И сама поймёшь, что его любовь к тяжеляку такая же искусственная, как и надутые мышцы.

— Не буду.

— Почему?

— Я ему и так верю.

— Твоё дело, — он поднял руки, прекращая спор. — Пойдём, провожу тебя. Поздно уже.

— Пойдём, — она надела туфли, выдохнула и вышла за ним следом. Было уже темно, в беседке хихикали в два голоса, один точно принадлежал Еве, второй она не узнала.

«Недолго ты страдала, фанатка.»

Они прошли мимо, молча добрели до фонтана, Стивен остановился:

— Дальше дойдёшь?

— Да, — она смущённо опустила глаза. — Спасибо за чай, я такого правда никогда не пила. И за концерт.

— Да пожалуйста, приходи ещё, — он улыбнулся и кивнул, — пока, увидимся.

— Давай.

Они пожали руки и разошлись каждый в свою сторону, Стеф медленно шаркала по аллее, пытаясь понять, почему внутри такой тяжелый осадок, как будто она в чём- то сильно виновата.

Добравшись до кровати, по привычке тихо переоделась и достала мобильный, стала листать фотки Криса, остановилась на постере с розой и радостно прижала экран к груди.

«Теперь ты мой! Интересно, ты уже уснул?»

Глянула на время — одиннадцать, пожала плечами и набрала sms: «Спишь?». Продолжила листать фотки, представляя, как они вдвоём будут отрываться на концерте, прыгать, орать песни. Как будут потом идти обратно, полные впечатлений, уставшие, счастливые! Скорее бы… Вот только в этом случае не получится забрать из дома бабушкины «Рецепты», потому что объяснять родителям и Крису, для чего они ей вдруг понадобились, очень не хотелось.

«Значит, надо съездить завтра. Лучше ночью, чтобы никто не видел. Звонить не буду, если поймают, совру, что приехала поздно и не хотела их будить… но меня не поймают, родители потрясающе беспечны в некоторых вещах.»

Ответа от любимого не было, Стефани пожала плечами и убрала телефон — если бы не спал, уже бы ответил. Отвернулась к стенке и закуталась в одеяло, почему-то вспомнила руки Стивена, перебирающие струны.

«Было бы здорово глянуть, как он играет на пианино.»

Представила его на сцене во фраке, медленно склоняющегося над белоснежным роялем, блестящим от света прожекторов, и незаметно задремала. Сознание окутала тёплая тьма, постепенно разогреваясь до плотного влажного жара, мешающего дышать, вокруг проступили пылающие стенки колодца, уносящиеся ввысь, она стремительно падала, отчётливо понимая, что ей это снится, но никак не могла проснуться. Страх сковывал тело, мокрые от пота волосы сдавливали шею, заставляя захлёбываться на каждом вдохе, она летела всё быстрее, глядя как где-то невообразимо высоко исчезает в пламени пятно света. Внезапный удар спиной о землю разбил её на тысячу кусочков, сознание распылилось, агонизируя каждой своей частичкой, и постепенно, очень медленно, проснулось.

Стефани лежала на кровати, не в силах пошевелиться, всё тело болело так, как будто она действительно упала с большой высоты и ударилась сразу всем.

«Нефиговая расплата за пару ошибок в рецепте…»

Дотянувшись до телефона, проверила время и вздохнула — пять минут первого, отлично отдохнула… Что делать? Просто сидеть втыкать в стену не получится, она опять уснёт, а выдерживать это ещё раз очень не хотелось. Пообщаться? Мари и Крис спят, Стивен, скорее всего, занят, Ева на свидании. Остаётся только интернет или милашка Диего. А впрочем, почему «или»? До утра куча времени, на всё хватит.

Подложив под спину подушку, она дотянулась до ноутбука и уселась на кровати, достав наушники, открыла поисковик и набрала: «Талант-тин, победитель». Открылось море видео, два фан-сайта, фотки. На фотках Стивен был молодой и очень милый, малость перепуганный, но с такими горящими глазами, что если бы это шоу проходило сейчас, она бы точно за него голосовала. Видео с выступлениями были ожидаемо великолепны, пара просмотренных по диагонали интервью не выделялись ничем особенным, кроме того, что он нигде ни разу не упомянул о семье и о своём спортивном прошлом, как будто пытался это скрыть.

«Ему легко такое скрывать, в девятнадцать он был таким же худющим, как и сейчас. По нему никак не скажешь, что столько лет тренировался.»

Фотки стали повторяться, статьи всё больше скатывались к теме восхваления нового таланта, глаза стали закрываться…

«Так, стоп! Нужно что-то бодрящее, интересное… или нужное. О том, как контролировать собственные мысли, например.»

Гугл предложил ей поискать ответ у Кастанеды, Стеф прилежно скачала учебник и стала читать, но через полчаса грань между желанием и намерением почти стёрлась, растворившись в пространстве между буквами, строчки задрожали, заставив её зажмуриться от боли в глазах. Девушка закрыла ноутбук и запрокинула голову, закрывая глаза и пытаясь не сосредотачиваться ни на чём. Фиолетовооранжевые круги перед глазами вращались, вызывая тошноту, лицо горело, комната качалась, угрожая свалиться на бок в любой момент.

Стефани сжала голову руками, боясь заскулить от боли и разбудить Мари, а в следующую секунду уже лежала на дне пылающего колодца, не в силах пошевелиться. Огонь переплетался с тьмой, создавая причудливые гипнотизирующие узоры, она пыталась двинуть хотя бы пальцем, но тело застыло, она даже не чувствовала, на какой поверхности лежит.

От огненной стены медленно отделилась высокая горбатая фигура, сотканная из пламени, её руки доставали почти по пола, а голова была узкой и вытянутой, как у козы, с острыми витыми рогами. В провалах глаз не было ничего, пустая тьма, утягивающая взгляд в ничто. Стефани хотела закричать, но из горла не раздалось ни звука, фигура приблизилась и склонилась над ней, произнося что-то на незнакомом рокочущем языке, от которого ей стало так страшно, что она наконец проснулась.

По лицу стекал пот, дыхание разламывало грудь хрипами, сердце колотилось так часто, что его было почти не слышно. Руки до боли сжимали край одеяла, на коленях лежал ноутбук, ещё не успевший остыть.

«Господи, я не хочу туда возвращаться… Надо что-то сделать, чтобы спать, но не видеть снов, может, какие-то таблетки? Обезболивающее, снотворное, наркотики? Хоть что-то… у Стивена есть аптечка, может, у него найдётся?»

Поднявшись, она с трудом доковыляла до выхода из здания, ледяной воздух улицы немного отрезвил, напомнив, что она выбежала в своей любимой футболке и коротких штанах для сна, и что это всё потрясно смотрится со строгими чёрными туфлями на шпильке.

«Плевать! Стивен, надеюсь, ты ещё не спишь…»

Парк казался бесконечным, аллеи — раздолбанными и кривыми, она пару раз чуть не упала, найдя каблуками какие-то трещины, и когда увидела в окне трейлера свет, готова была заплакать от облегчения. На остатках сил добрела до двери и затарабанила в неё кулаком, последний стыд и правила приличия покинули её ещё на тёмных аллеях парка. С той стороны раздались шаги, щелчок и в дверях появился Стивен с гитарой и какой-то странной причёской, округлил глаза:

— Стефани? Ты на часы смотрела?

— Насрать на часы, — она схватилась за край двери, чтобы не упасть, и прохрипела: — В твоей аптечке есть что-нибудь со снотворным эффектом?

— Сейчас поищу, — он нахмурился, рассматривая её лицо, отступил вглубь комнаты, — заходи.

Она со второй попытки поднялась по ступенькам, закрыла дверь и села на пол сразу за ней, парень шумел на кухне, потом позвал:

— Стеф!

— Иду, — она поднялась, дошла до диванчика и села, стараясь не качаться, Стивен сел напротив и с подозрением всмотрелся в её лицо:

— Что случилось? — Она покачала головой, пытаясь найти такие слова, которые отражали бы ситуацию, но не выставляли её сумасшедшей, парень внезапно ахнул и хлопнул себя по лбу: — Я дурак! У тебя нет ни на что аллергии? Я должен был спросить это до того, как давать тебе таблетки. — Пощупал её лоб, щеки, взял за подбородок и пристально заглянул в глаза: — Да тебе не снотворное надо пить, а жаропонижающее! Ты вся горишь, Стеф, — он вернулся к распотрошенной аптечке, протянул ей градусник, — на, меряй.

Она взяла, сунула подмышку, посмотрела на лежащие горой на кухонной тумбе лекарства, и опять попросила:

— Снотворное дай мне…

— Да зачем? Ты и так уснёшь, как только ляжешь, я знаю, у меня такое было.

— Нет, — замотала головой она. — Я третьи сутки уснуть не могу, мне так плохо, Стив… Он опять пощупал её лоб и потянулся за телефоном:

— Я вызову тебе врача.

— Не надо, не поможет, — она вздохнула и достала градусник, — нормальная у меня температура, причина не в этом.

— А в чём? — он тоже глянул на градусник и протянул обратно, — держи ещё. У тебя точно нет аллергии?

— Нет, и не было никогда, — она на миг зажмурилась, а в следующую секунду ударилась головой о стол и резко проснулась, Стивен уже стоял с другой стороны, тряся её за плечо:

— Да что с тобой?

— Я просто не могу спать, — она потёрла лоб, умоляюще посмотрела на него, — дай мне снотворное, а? Пожалуйста.

— Ляг, — он отодвинул стол, что-то сделал с частью дивана, превратив две узкие мягкие лавки в одну большую софу. — Ложись, я сейчас принесу. Пить хочешь?

— Да, — она опустилась на прохладную поверхность, взяла протянутую таблетку и стакан воды, выпила, опять легла и прошептала: — Спасибо.

— Ну ты даёшь, Стеф, — он пробормотал что-то ещё, очень неразборчиво, она уже лежала с закрытыми глазами и не видела его лица. Холодные пальцы залезли под ворот, достали градусник, нервный голос выдохнул: — Как так может быть?

Шаги прошуршали к выходу, потом обратно, холодные руки подсунули ей под голову подушку и укрыли одеялом, она прошептала:

— Спасибо, Стив… Извини, что я так.

Ответа она уже не слышала, подхваченная водоворотом тепла и тишины…

А потом опять рухнула в горящий колодец, мгновенно долетев до дна, но не проснувшись, фигура из огня уже ждала её, сразу начав рокотать своим потусторонним голосом и заглядывать в глаза, вызывая ледяной страх из бездонной пустоты.

— Стефани!

Она проснулась мгновенно, увидела над собой встревоженное лицо Стивена, задохнулась от боли в груди и согнулась, сжимаясь в комок.

— Стеф, что это было? — он тряхнул её за плечи, заставив открыть глаза, — Стеф, отвечай!

Она заскулила и сжалась ещё сильнее, пытаясь унять боль, он заставил её сесть и требовательно взял за подбородок, запрокинув голову.

— Стефани, это наркотики?

— Нет…

— А что? Ты можешь мне объяснить?!

— Не могу, — она попыталась опять лечь, но он не позволил.

— Почему не можешь? Это болезнь? Что это, чёрт возьми?!

— Не знаю! — крикнула она, сбрасывая его руки, уткнулась лицом в колени и разревелась, вздрагивая всем телом, было страшно, больно и дико стыдно, но она ничего не могла сделать. Стив тронул её за плечо, куда тише позвал:

— Стеф, — она не ответила, он сел ближе и прижал её к себе, обернув одеялом, — всё, тихо, я всё понял и ничего не спрашиваю. Ложись, спи дальше. Воды выпей и спи.

Она взяла протянутый стакан, осушила до дна и поставила на стол, он уложил её, укутав почти с головой, начал что-то тихо говорить, но она уже не помнила, что, постепенно проваливаясь в темноту.