Моя навсегда

Глава 5

— Эй, милорд! Так не обращаются с леди!

Раскатистый голос заставил Локвуда обернуться в седле, его рука легла на пистолет.

— На вашем месте я не стал бы этого делать, — прорычал появившийся невесть откуда крупный мужчина в развевающемся черном плаще и темной маске.

— Позвольте довести до вашего сведения, что я здесь главный, — огрызнулся Локвуд, — и мы останавливаем всех, кто способен доставлять донесения мятежникам.

Боже правый, зажмурилась Иден, раз банды тори снуют повсюду, значит, война уже совсем близко, и с бедняжкой Бет могло случиться все, что угодно!

— У меня сестра такая же, как эта леди, и я не стану поддерживать грубияна, за какую сторону я бы ни был в этой войне, — с акцентом кокни заявил дерзкий гигант и, приблизившись, перенес Иден к себе на лошадь. — Женщины не должны страдать от произвола военных, — сказал он, не сводя глаз с Локвуда, — и вам лучше бы помнить об этом.

Ее рыцарь-спаситель тоже скрывался под маской и, как показалось Иден, был хорошо знаком с разбойниками. Так что кто знает, спас ли ее этот Гаргантюа или хитростью заполучил для себя.

— Леди, за вами нужен глаз да глаз, — отчитал ее Талли Рандолф, после того как бандиты ускакали. — У вас плохая привычка попадать в неприятности и болтаться по ночам бог знает где, вместо того чтобы спать в теплой постельке.

— Согласна, я поступила неосмотрительно, но разбойники могут напасть на кого угодно, — ответила Иден, заправляя блузку в бриджи. — Я у вас в долгу: вы вразумили злодея. Уверена, поразмыслив на досуге, он пожалеет о содеянном.

— Леди, — низкий раскатистый смех всколыхнул грудь Талли, — этот мошенник отлично знал, что делал, и он не из тех, кто раскаивается. Вам повезло, что я оказался поблизости. — Он легко поднял Иден и пересадил на ее лошадь. — Отправляйтесь-ка поскорее домой. Нынче опасно прогуливаться по ночам.

Иден не успела должным образом поблагодарить своего спасителя, как он умчался в ту же сторону, что и банда тори. Поразмыслив над его последними словами, Иден не последовала мудрому совету, а отправилась дальше на поиски сестры. Снова раздался удар грома, и она, вздрогнув от испуга, подумала, что не иначе как Господь что-то говорит ей, но, к сожалению, из-за пугливой лошади она не может остановиться и прислушаться.

— Тпру! — Иден откинулась назад, стараясь удержать коня. Но он, закусив удила, понесся с такой головокружительной скоростью, что у Иден ветром сдуло шляпу. Чтобы не сломать себе шею, ей оставалось только крепко вцепиться в лошадиную шею и молиться.

Мокрые листья блестели в свете молнии, по листьям деревьев стучали капли дождя, и вдруг между раскатами грома Иден снова услышала неподалеку от себя стук копыт, О Боже, что теперь? Еще одно нападение? Оглянувшись, она увидела скачущего к ней всадника, и его развевающийся по ветру плащ напоминал крылья летучей мыши. Нет уж, дудки, она будет защищаться до последнего… но тут крепкие мужские руки снова стащили ее с лошади. Это не ночь, а сплошное несчастье!

— Тысяча чертей! Что нужно сделать, чтобы вы в конце концов поняли, что нельзя так рисковать? — Себастьян хмуро смотрел на свою промокшую насквозь пленницу.

В течение получаса Себастьян скрывался среди кипарисов, проклиная способность молний освещать все вокруг. После встречи с Джерардом Локвудом он наконец собрался восвояси, когда на дороге появился незнакомый всадник. Себастьян и Талли успели скрыться за деревьями, а эта безрассудная женщина попала прямо в лапы Локвуда. Она явно кого-то разыскивала, забыв о собственной безопасности. Он не мог рисковать и обнаружить перед ней свою связь с тори, но не мог и оставить ее в руках Локвуда — на него улыбка Иден не оказала бы никакого воздействия. Выход нашелся — на помощь Иден был послан Талли. И все бы кончилось хорошо, если бы лошадь ее не оказалась такой пугливой и не понесла.

Иден приказала себе не показывать страха, хотя ее сердце бешено стучало. Как можно спокойнее она произнесла:

— Добрый вечер, Себастьян. Что вы здесь делаете?

— Охраняю глупого ангела, — раздраженно фыркнул он, взяв под уздцы ее лошадь. — А что вы здесь делаете? Спасаете Виргинию от ночных демонов?

— Если вы собираетесь ехидничать…

— Это не самое страшное наказание, какого вы заслуживаете, за то, что путешествуете по ночам в одиночку. — Под дождем распушенные волосы повисли сосульками, и Себастьян, выругавшись, накинул на спасенную плащ, покровительственно приобняв ее за плечи. — А теперь рассказывайте, какой черт занес вас сюда.

— Я задыхаюсь, — запротестовала она, пытаясь освободить голову от плаща: она ведь не переносила замкнутого пространства. В конце кондов ей это удалось, и она жадно глотнула влажного воздуха.

Дождь лил как из ведра. Под аккомпанемент завываний ветра Себастьян направил лошадь к светившимся огням придорожной гостиницы. Прежде всего следовало согреть и высушить эту безрассудную святую, а потом он снова отойдет на безопасную дистанцию, решил Себастьян. Держать Иден в такой близости от себя было дьявольским искушением, чреватым определенными последствиями. Подъехав к конюшне, чтобы оставить там лошадей, Себастьян нахлобучил на спутницу свою шляпу, и она вновь стала походить на не вышедшего ростом паренька.

— Что, друг, плохая погода для путешествия? — приветствовал Себастьяна конюх, принимая у него поводья.

— Скверная ночь, — отозвался Сейбер, убедившись что длинные волосы Иден надежно спрятаны под шляпой. — Проследи, чтобы лошадей почистили и хорошо накормили. — Он дал слуге монету. — Мы с приятелем останемся на ночь.

— Я не…

Себастьян зажал Иден рот и, снова набросив на нее плащ, спустился вместе с ней на землю. По дороге к гостинице она вдруг резко дернулась, так что Себастьян едва не потерял равновесие.

— Это ее карета!

— Чья?

— Элизабет!

— Значит, хотя бы у нее хватило здравого смысла остановиться на ночь в гостинице в такую грозу. Очень жаль, что ближайшие родственники Элизабет не наделены тем же, — поддел Себастьян свою спутницу и вошел в гостиницу.

— Мне нужны две комнаты, — обратился он к хозяину, небрежно развалившемуся в кресле.

— У меня нет двух комнат. — Владелец гостиницы мясистым пальцем указал на таверну, где путешественники — исключительно мужского пола — спали прямо на полу. — У меня есть свободный кусочек пола внизу и апартаменты астрономической стоимости наверху.

— Я заплачу, — без колебаний согласился Себастьян. — И принесите воду для ванны. — Он бросил на стойку несколько монет.

Пока полусонный хозяин искал ключ от номера, Иден изучала список постояльцев. Когда же она обнаружила там имя Питера Дантона, ее мокрое личико исказилось от ужаса. Боже правый, неужели это именно то, чего она боялась?! — Пошли, парень. — Себастьян взял ее за руку. — Я не…

— Тихо! — шепотом прикрикнул он и подтолкнул ее к лестнице. Она послушалась и больше не раскрывала рта, пока они не вошли в комнату.

— Себастьян, моя сестра здесь с… — Иден сглотнула, не в силах произнести очевидное. Господи, неужели Бет решилась на такое?!

— Что случилось? — Сняв мокрый плащ, Себастьян повесил его на крючок у двери.

Прежде чем она успела что-либо объяснить, в дверь постучали, вошли трое молодых слуг с ведрами и стали наполнять ванну. Себастьян загородил собой Иден, чтобы они не признали в ней женщину, но она, видимо, меньше всего заботилась о своей репутации. Против его ожидания она даже не подняла шума, когда он нанял на двоих свободный номер — просторную хорошо обставленную комнату, которую обычно занимали путешествующие высокие сановники.

Гостиница стояла у Королевской дороги, тянувшейся от Саванны до Чарльзтауна и далее до Бостона. Себастьяну был отлично знаком этот тракт: за последние пять лет он несчетное количество раз проехал по нему в обоих направлениях. Но еще никогда на его пути не возникало столько ловушек. Ночь, проведенная с Иден Пембрук, могла оказаться райским наслаждением — или медленным поджариванием на адском огне…

Почувствовав, что сзади его тянут за куртку, он обернулся и встретил тревожный взгляд сапфировых глаз, сопровождавшийся неизменной улыбкой. Он быстро сделал шаг назад, боясь потерять власть над собой. Он был недостоин Иден, в этом он убедился, увидев заполнивших ее дом раненых солдат. Учтивость и вежливость давались Сейберу нелегко — в ее присутствии тело отказывалось оставаться спокойным.

— Себастьян, я должна найти свою сестру, каждая минута промедления может обернуться несчастьем, — решительно прошептала Иден и, когда прислуга вышла из комнаты, быстро направилась к двери.

— Проклятие, — недовольно буркнул себе под нос Себастьян, последовав за ангелом, отправившимся в крестовый поход. — Иден, ваша сестра в безопасности и, вероятно, уже спит… — Он запнулся на полуслове, потому что Иден уже распахивала дверь в конце коридора.

— Элизабет Аннабел Пембрук, ты что, сошла с ума?! — закричала она, и Себастьян поторопился затворить за ними дверь, пока трубный глас ангела не разбудил мертвых, а заодно и всех постояльцев гостиницы. — Как ты могла так поступить? — набросилась на сестру Иден.

При виде Элизабет и Питера Далтона, сидевших рука об руку на кровати, Себастьян, спрятав улыбку, прислонился к стене. Питер встал и потянул за собой Элизабет. Интересно, подумал Себастьян, примет ли Иден на себя вину за это любопытное происшествие так же безоговорочно, как всегда?

— В чем моя ошибка? — прошептала Иден, очевидно, уже готовая взвалить ответственность на себя.

— Как вы нас разыскали? — Залившись краской смущения, Питер, словно защищая, прижал к себе Бет. Его взгляд остановился на Себастьяне, который с трудом сдерживал смех.

— Это не важно. Скажите лучше, что мы будем делать с погубленными репутациями?

Элизабет замешкалась, затем расправила плечи, сделала глубокий вдох и выпалила:

— Знаешь, это все из-за тебя!

Оказывается, все было еще хуже, чем предполагал Себастьян. Не только Иден чувствовала себя за все ответственной, но и Элизабет готова была свалить вину на сестру.

— Да, так и есть, — подтвердила Бет. — Мне понадобилось много времени, чтобы понять, как много хлопот я тебе доставляю. Ты отказалась от полдюжины предложений руки и сердца только потому, что чувствовала себя обязанной заниматься моим воспитанием. Я решила, что больше такого не должно повториться. У святых очень сложная жизнь, вот я и вычеркнула себя из твоего бесконечного списка обязанностей.

Бет замолчала, чтобы перевести дыхание, а Питер, обняв ее за плечи, продолжил:

— А я не подчинился своим родителям, намеревавшимся женить меня на Корнелии Виклхаймер…

— На Корнелии? — удивленно переспросила Иден.

— Она дочь одного из компаньонов моего отца, — пояснил молодой человек. — Но мне нужна только Бет. Два дня назад в церкви огласили наш брак, так что теперь мы с Бет муж и жена.

— Но, Бет, я никогда не тяготилась заботой о тебе, — дрожащим голосом промолвила Иден, колени у нее угрожающе подгибались, и Себастьян вынужден был шагнуть вперед и поддержать ее.

— Конечно, нет. Ангелы никогда не жалуются.

— Я не ангел, — запротестовала Иден.

— Ты никогда ни на что не жалуешься, — фыркнула Элизабет, выражая свое несогласие. — Ты просто творишь добро и улыбаешься. Вот поэтому мне и понадобилось столько времени, чтобы осознать и решить эту задачу.

— Но ты же моя сестра. Мы — родные, — торопливо заговорила Иден. — И то, что ты воспринимаешь как решение проблемы, вполне может оказаться началом новых проблем. — Она выразительно посмотрела на Питера и Бет. — Брак — дело очень серьезное.

— Иден, дело сделано, — вступил в разговор Себастьян, тихонько разворачивая ее к двери. — Уверен, Питер позаботится о молодой жене. Пора уходить.

— Но…

Прежде чем она успела договорить, они уже стояли в коридоре за закрытой дверью.

— Вам надо принять ванну, — уверенно сказал Себастьян, — и тогда станет легче.

— Думаете? Я что-то сомневаюсь.

— Пока вы будете купаться, я раздобуду бренди.

Потерявшая чувство реальности Иден позволила проводить себя обратно в апартаменты. Когда Себастьян вышел, она какое-то время невидящим взором смотрела на ванну и слушала раскаты грома над самой крышей гостиницы, а потом машинально раздвинула шторы, позволив ярким вспышкам молнии осветить комнату.

Иден принимала ванну, почти не понимая, где она и что делает, мысли ее были заняты Элизабет и Питером. Она знала, что Бет и Питер увлечены друг другом — но женитьба?! Элизабет, безусловно, не готова к супружеству, особенно к медовому месяцу… Господи, Иден никогда не говорила с Бет об определенных сторонах супружеской жизни — она сама не очень хорошо разбиралась в этом вопросе, разве что наблюдала за арабским скакуном, покрывавшим кобыл. И сегодня у Бет первая брачная ночь, а она совершенно к ней не подготовлена. Вот в этот самый момент…

Взяв полотенце, Иден вылезла из ванны с твердым намерением немедленно поговорить с сестрой. Она была так поглощена своей идеей, что даже не заметила Себастьяна, вошедшего в комнату с бутылкой бренди и двумя стаканами. Себастьян застыл как вкопанный при виде соблазнительных женских форм, едва прикрытых полотенцем. Его жадный взгляд пробежал по телу Иден, капли воды искрились на ее голых плечах, словно бриллианты. К его удивлению, Иден направилась к двери, не обращая на него никакого внимания.

— Куда это вы собрались? — резко окликнул ее он.

— Я должна поговорить с Бет. Это ее первая брачная ночь. Есть веши, которые ей необходимо знать, и моя обязанность просветить ее.

— Вы собираетесь рассказывать ей о птичках и пчелках, одетая в одно лишь полотенце? — Себастьян схватил то ее за локоть, удерживая.

Иден моргнула и посмотрела вниз — на свое едва прикрытое тело, затем прижала к груди полотенце, и краска стыда залила се от шеи до самых бровей. Но тут она напомнила себе, что Себастьян за свою бурную жизнь уже наверняка насмотрелся на голые тела, и вообще сейчас не время думать о собственной скромности — Бет нуждается в ней… Она повернула голову к Себастьяну.

— Вы рискуете скомпрометировать себя, находясь в таком виде рядом с мужчиной. — На его губах играла сатанинская улыбка, а взгляд откровенно блуждал по полуголому телу Иден. — Или, по-вашему, то, что из одежды вы предпочитаете полотенце, пойдет на пользу вашей репутации?

— Я решила остаться старой девой, — заявила Иден так, как будто это объясняло все. — Самое главное сейчас — Бет. Мне нужна ваша помощь. — Забрав у него бренди и стаканы, Иден поставила их на столик. — Итак, у нас совсем немного времени.

— Что, черт побери… — Но, не успев договорить, Себастьян обнаружил, что торопливо идет вслед за Иден по коридору. Единственное, что он успел сделать разумного, это снять с себя куртку и накинуть ее на плечи Иден.

Интересно, подумал Себастьян, не пожалеет ли она после об этом спектакле? Хотя он, по правде говоря, сомневался в таком исходе. У этого Божьего создания, всегда готового к самопожертвованию, не было времени отвлекаться на тривиальные мелочи.

Постучав два раза в дверь и подождав не больше секунды, Иден ворвалась в комнату, где Бет и Питер снова сидели на кровати, но на сей раз еще и целовались.

— Боже, Иден! — У Элизабет глаза полезли на лоб; под курткой явно с чужого плеча на сестре не было ничего, кроме полотенца. — Что случилось?

— Пойдем со мной. — Игнорируя условности, Иден кивком подозвала к себе Бет. — Немедленно. Сию минуту.

— Зачем?

— Мы с Себастьяном должны кое-что тебе сказать. Это не терпит отлагательства.

— Мы? — удивленно повторил Себастьян.

— Это не займет много времени. — Иден подошла к сестре и, потянув се за руку, подняла с кровати. — Питер подождет тебя. Правда, Питер? Нам нужно срочно поговорить с тобой, — загадочно повторила она.

Себастьян совершенно не представлял себе, что должен сказать Бет, зато хорошо усвоил, что отговаривать Иден от принятых решений — пустая трата времени. Поэтому он спокойно стоял в стороне, ожидая, чем кончится это сумасшествие.

— Все, что вы хотите сказать Бет, вы можете говорить при мне, — твердо заявил Питер.

Препоручив сестру Себастьяну и выпроводив их обоих в коридор, Иден повернулась к своему новоиспеченному родственнику.

— Питер, вы любите ее? По-настоящему любите?

— Вне всяких сомнений, — подтвердил он.

— И обещаете относиться к ней с уважением, которого она заслуживает?

— Безусловно, — не задумываясь, ответил Питер.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнула Иден. По крайней мере импульсивность Бет не разобьет ее сердце. — Тогда я благословляю этот брак. Я знаю, вы будете отзывчивым и добрым мужем. Вы благородный юноша. Вы ведь не станете делать ничего, что причинит ей боль?

— Конечно, нет.

Стоя за дверью, Себастьян про себя посмеивался: Иден описывала Питеру поведение, которого от него ожидала, надеясь таким образом внушить ему невозможность иного.

Дверь со скрипом отворилась, и Себастьян сделал шаг в сторону, пропуская Иден. Та вышла и жестом велела ему и Бет следовать за ней.

— В чем дело? — недовольно поинтересовалась Элизабет, как только они оказались в апартаментах, и перевела взгляд с практически голой сестры на Себастьяна.

Не отвечая, Иден ласково подтолкнула ее к креслу и, став позади, пристально посмотрела на своего спутника.

— Расскажите моей сестре, чего ей ожидать сегодня ночью. Уверена, у вас большой опыт в таких делах, а я вряд ли смогу тут быть ей полезна.

— Вы хотите, чтобы я?.. — Себастьян отшатнулся, словно невидимый кулак нанес ему удар в челюсть.

— Чтобы вы ей все объяснили, — терпеливо повторила Иден.

Некоторое время он смотрел на сестер Пембрук, а потом расхохотался во все горло, но смеялся он один, обе женщины от него чего-то ждали, и постепенно его лицо залила краска. Он не краснел уже… в общем, он не помнил, когда такое случалось с ним в последний раз. Вдобавок ко всему, что он видел и делал в своей жизни, ему придется сделать еще и это. Что ж, от судьбы не уйдешь, но он сомневался, что справится с задачей.

— Иден, я не думаю…

— Вы собираетесь отправить Бет к мужу неподготовленной? — перебила его Иден. — Уверена, вы смогли бы поддержать ее. Что, по-вашему, должна знать девушка, которой предстоит… — Она замялась и, стараясь не покраснеть, кашлянула. — Ну, вы понимаете, о чем я.

Себастьян стал судорожно собирать беспорядочные мысли, но это, будь все проклято, оказалось совсем не просто!

— Страсть — это совсем не то, чего нужно бояться, — объявил он для начала. — Она может стать помощником, а не врагом. — Чем дальше, тем лучше, подумал Себастьян, глядя на сестер, внимавших каждому его слову. — Следует давать выход своим чувствам, выражать их физически, а не бороться с ними. — Он снова почувствовал, что снова краснеет. — Сначала придет боль, но она будет недолгой, и вслед за ней наступит блаженство. — Он торжественно взглянул на Элизабет. — Самое главное не бояться и не смущаться. Вы муж и жена и вольны в проявлениях своей любви. Ваш муж будет выражать ее определенным образом, и ему будет приятно, если вы ответите ему тем же.

— Что конкретно это означает? — уточнила Иден.

Совершенно в ее духе интересоваться всеми подробностями, подумал Себастьян и, смущенно поежившись, уставился на носки своих сапог.

— Это означает, что надо учиться доставлять удовольствие мужу, одновременно объясняя, как доставить удовольствие вам.

— Но арабский жеребец не…

— Это совсем другое, — перебил он. — Страсть человека и инстинкт животного — совершенно разные веши.

— Правда? — удивилась Иден.

— Несомненно, — подтвердил Себастьян.

— Понятно, — кивнула она, немного поразмышляв над его словами. — Значит, все дело в том, чтобы позволить своему телу свободно выражать чувства. Я правильно вас поняла?

— Несомненно. Страсть — это не обязанность, а скорее счастье, общее для мужа и жены. — Он взглянул на Бет. — Если вы питаете к Питеру чувство, покажите ему это. Когда он… — Себастьян резко замолк. Существовали вещи, которым девушка должна научиться сама. — Просто доверьтесь ему. Бет, и любовь сделает все остальное.

— Спасибо вам, Себастьян. — Задумчиво сдвинув брови, Бет поднялась из кресла и направилась к двери. — Я постараюсь быть хорошей женой. — Обернувшись, она благодарно улыбнулась. — Честно говоря, я чувствовала себя немного неуверенно и нервничала, но боялась признаться в этом Питеру. — Она уже почти вышла, но еще раз обернулась к сестре: — Иден, может, тебе все-таки стоит что-нибудь надеть?

— Я сейчас же займусь этим, — пообещала та. — Прости, что я вам помешала, но я очень беспокоилась.

Элизабет пристально посмотрела на Себастьяна и, подойдя к нему вплотную, проговорила так тихо, чтобы ее слова не долетели до Иден:

— По-моему, сестра без ума от вас, и, надеюсь, происходящее между вами окончится к всеобщему удовлетворению.

— У меня нет намерения обесчестить вашу сестру, Бет. — Себастьян поморщился, отметив, что Бет пытается действовать методом внушения, которым в совершенстве владела Иден. — Я только предложил ей свою защиту, когда она вас разыскивала.

Успокоенная его ответом, Элизабет наконец ушла.

— Благодарю вас, Себастьян. — Иден замерла на краю кровати, — Не знаю, что бы я без вас делала.

Значит, хоть в чем-то она доверяет ему и полагается на него. Что ж, Майк Банкрофт говорил о ее привычке выбирать надежный источник информации. И неудивительно, что Иден сейчас обратилась к нему за советом: она действовала тем же методом, когда выпытывала у него подробности лошадиного рациона.

— Ну вот, теперь можно выпить немного бренди. — Иден устроилась поудобнее. — Вечер был очень утомительным.

Собрав волю в кулак, Себастьян постарался не обращать внимания на соблазнительную позу «святой» и с натянутой улыбкой протянул ей стакан. Перед тем как сделать первый глоток, Иден вдруг снова застыла, очевидно, все еще волнуясь за Бет. Ей и в голову не приходило, что она тоже проведет нынешнюю ночь один на один с мужчиной. Интересно, подумал Себастьян, скоро ли это до нее дойдет.

— Мой Бог, — она с трудом перевела дыхание, когда бренди жидким огнем обжег ей горло, — этой штукой можно разжигать трубки.

— Выпейте еще, — посоветовал Себастьян, — первый глоток всегда трудно идет. Через несколько минут вы почувствуете его действие. — Он опустился в кресло и, отхлебнув бренди, усмехнулся, наблюдая, как Идем доверчиво следует его совету.

Прошло совсем немного времени, ее плечи расслабились, рука, прижимавшая к груди полотенце, опустилась, и взгляду Себастьяна предстали кремовые холмики, поднимавшиеся и опускавшиеся при каждом вздохе, а затем его вниманием безраздельно завладели стройные крепкие ноги. «У этого милого ангела тело просто создано для греха». Его мужское естество незамедлительно отреагировало на эту мысль, и Себастьян быстро отвел взгляд. Он не собирался пользоваться ситуацией, намереваясь до конца разыгрывать роль джентльмена.

— Себастьян? — неуверенно произнесла она.

— Что, Иден?

— Вы действительно думаете так, как говорили Бет? Или вы просто не хотели ее огорчать? После наблюдения за Арабом…

— У вашей сестры все будет чудесно, — уверил ее Себастьян. — По тому, как бережно Питер прижимал к себе Бет, когда мы ворвались к ним, видно, что он безумно влюблен в нее.

— Конечно, я должна была заметить, когда у них это началось, — размышляла вслух Иден. — Я просто была слишком занята, чтобы поинтересоваться, почему в последние две недели Бет так часто исчезала из дома. И мне следовало просветить ее прежде, чем она сделала этот решительный шаг. — Иден потянулась, чтобы поставить стакан на ночной столик, а Себастьян, буркнув что-то неопределенное, отхлебнул еще бренди. — Сегодня, до того как вы спасли меня во время этой бешеной скачки — кстати, благодарю вас за это, — на меня набросился хулиган. Он… — Иден скривилась, а затем решительно продолжила: — он хватал меня. Это было так омерзительно, и я, естественно, предположила, что занятие любовью похоже…

— Могу представить, что вы предположили. — Себастьян заскрежетал зубами. Он с удовольствием оторвал бы Локвуду руки за то, что тот посмел коснуться этой наивной интеллектуалки, но, к сожалению, у него с этим выродком были деловые отношения.

— Видимо, это было проявление животного инстинкта, как у жеребца с кобылами, — заключила Иден.

— Он причинил вам боль? — тихо спросил Себастьян. — Да. — Она непроизвольно вздрогнула. — После его щипков и тычков у меня наверняка останутся синяки. И если бы этот великан не подоспел вовремя, даже страшно подумать, что могло бы произойти.

Себастьян сжал стакан, сожалея, что не может немедленно свернуть Локвуду шею. Но в один прекрасный день этот подонок заплатит за свое поведение, пообещал себе он.

— Надеюсь, Питер добрее и нежнее. — Иден укрылась одеялом и доверчиво посмотрела на собеседника. — Хотела бы я знать, обладает ли он вашим богатым опытом.

— Откуда вы знаете, какой у меня опыт?

— Мужчина, чьи поцелуи производят такое впечатление, не может быть новичком, — сонно улыбнулась Иден.

— Что ж… благодарю вас, — криво усмехнулся Себастьян.

— Надеюсь, Питер не окажется одним из тех, кто женится и тут же заводит себе любовницу, — пробормотала она себе под нос. — Бет не должна страдать. — Зевнув, Иден положила голову на подушку. — Не понимаю, как женатый человек может иметь любовницу. Ведь верность — это так важно. — В глазах Иден что-то вспыхнуло, и Себастьян мгновенно почувствовал, что к ней вернулись ее тайные мысли.

— И вы не можете представить себе, как можно выйти замуж за одного мужчину и ложиться в постель с другим, — продолжил Себастьян и сделал глоток бренди. Он смотрел куда угодно, только не на прелестную, свернувшуюся калачиком «святую».

— Брачный обет священен, и им нельзя пренебречь из-за какого-то безрассудного увлечения. Я не могла бы жить с собой в ладу, если бы нарушила собственную клятву.

— Вы редкое создание, ангел, — поторопился успокоить ее Себастьян.

— Не называйте меня так больше.

Но именно таким образом он напоминал себе, с кем имеет дело, и пока что это помогало сдерживать безумный порыв.

Он так сильно хотел се, что даже на таком расстоянии ощущал ее вкус. Кудрявые каштановые волосы, водопадом струились по голым плечам, атласные холмики труди дразнили его, выглядывая из-за края полотенца, очертаний округлых бедер не удалось скрыть за одеялом. Боже правый! Себастьяну совсем не хотелось обсуждать всевозможные нюансы страсти и нежности. Он хотел испытать их на практике! Но он дал себе слово держаться от Иден на расстоянии. Тысяча проклятий! Черт бы его побрал за то, что он дал эту чертову клятву!

Беспокойно поерзав в кресле, Себастьян с жадностью хлебнул еще бренди. Желание, терзавшее его тело, вступило в отчаянную конфронтацию. Ему казалось, что прошли мучительные часы, пока се длинные ресницы сомкнулись и тело окончательно расслабилось, отдавшись покою сна. Тогда он с облегчением вздохнул и прикончил свою выпивку. Если бы их разговор о превратностях любви еще длился, Себастьян скорее всего перестал бы отвечать за свои поступки.

Поднявшись, он бесшумно подошел к кровати и задул свечу. Комната наполнилась темнотой, но вспышка молнии прорезала мрак, и тогда он с удивлением заметил раздвинутые шторы. Чем объясняется боязнь Иден закрытого пространства? Себастьян не раз замечал, что на плантации Пембрук все окна и двери нараспашку и шторы никогда не задергиваются, даже на ночь. И чем вызвана эта загадочная потребность постоянно переставлять мебель? Прибыв во второй раз к ней в дом, Себастьян обратил внимание, что мебель во всех комнатах, включая лазарет, передвинута. И каждый раз, когда он наносил визит Иден, мебель снова стояла по-другому. Какие черные воспоминания омрачают этот ангельский взгляд?

Но все мысли Себастьяна мгновенно улетучились, когда он, повернувшись, увидел Иден, освещенную серебряной вспышкой молнии. И снова нестерпимо горячее желание обожгло его, но он ведь дал себе слово оставаться благородным джентльменом, таким, каким хотела видеть его Иден. Он разделит с ней ложе, решил Себастьян, снимая рубашку, но только ради сна. Если очень постараться, можно лежать не касаясь друг друга. Разве за последние годы он не обучился дисциплине и сдержанности, необходимым для его дела? В этом его никто не может упрекнуть.

Стянув с себя носки и бриджи, Себастьян тихо подошел к свободному краю кровати. Под его тяжестью матрац прогнулся, Иден непроизвольно повернулась к Себастьяну и, не просыпаясь, прильнула к нему, ее согнутые ноги скользнули по его голым бедрам, а рука легла ему на грудь. Он шеей чувствовал ее слабое дыхание… О Боже! Если колени Иден придвинутся еще на дюйм… Себастьян стиснул зубы. Он не собирался воспользоваться ситуацией. Он никогда не лишал невинности девственниц. И сейчас он скорее сгорит на костре, чем сделает это! В надежде отвлечься он принялся считать овец — сотни овец, — но это не помогало. Он всем телом чувствовал Иден, ощущал ее дыхание, которое, словно ласка любовницы, касалось его плеча. Себастьян готов был взвыть.

Тысяча чертей! Нынче он расплачивался за все грехи, которые совершил и которые, возможно, еще совершит; это было наказанием за то, что он был таким закоренелым циником. Почему, черт побери, из всех женщин мира он должен был связаться с этой творящей добро святой, которая разрушила все его теории? Иден Пембрук — его кара, его проклятие. Желать ее — и не обладать ею — это его ад на земле.

«Думай об овцах, — строго приказал себе Себастьян, — сотнях овец, целых стадах овец!» Проклятие! Ничто не действовало, он никогда не сможет уснуть. Нужно еще выпить — точнее, допить бутылку бренди.

Сдавшись, Себастьян понял, что остается только одно — уйти из комнаты.