Моя навсегда

Глава 8

Джерард Локвуд и его спутники после неистовой скачки остановились у хижины. Они торопились доставить срочную депешу сторонникам тори, и Тедиес должен был расшифровать ее и передать дальше.

— Входите, господа, — отозвался хозяин на стук в дверь и посторонился, давая дорогу гостям. — Кофе уже на плите.

— Мы сможем встретиться с Себастьяном? — Бросив быстрый взгляд на закрытую дверь спальни, Джерард с шумом плюхнулся на стул.

— Боюсь, нет. — Тедиес, шаркая, подошел к шкафу и достал четыре кружки. — Он сейчас занят какими-то неотложными делами.

— Тогда тебе придется передать Сейберу его новое задание. — На грубом лице Джерарда было написано явное неудовольствие.

— В Виргинии заваривается еще что-то, кроме моего кофе? — Тедиес пристально посмотрел на Джерарда.

— Да, старик, кое-что весьма важное. И руководить этой операцией должен был бы я… — Локвуд угрюмо замолчал.

— Важное уже произошло, — вступил Тедиес. — Тарлтон почти разгромил «Сынов свободы».

— Конечно, — замечание старика немного смягчило раздражение Джерарда, — если бы кто-то из мятежников не подслушал в придорожной гостинице наши разговоры, люди Тарлтона захватили бы в плен Томаса Джефферсона, Патрика Генри и Томаса Нельсона-младшего. Мы могли бы заполучить самых видных граждан Виргинии, если бы не этот проклятый шпион.

— Но Тарлтон взял в плен семерых законодателей, — вступил в разговор Пейтон Хейнс. — Жаль только, что они не столь известны, как Джефферсон, Генри и Нельсон.

— Эх, ну что же, — повел широким плечом Тедиес и отхлебнул кофе, — не все потеряно, еще будет такая возможность.

— Если только удастся сохранить наши планы в секрете от этих подлых мятежников, — проворчал Джерард. — Не могу понять, как «Сыны свободы» пронюхали про нападение Тарлтона на Шарлотсвилл.

— А о чем именно вы упоминали? О том, что Тарлтон собирается нанести визит уважаемым членам собрания? — поинтересовался Тедиес.

— Принеси-ка мне бренди для кофе, и я дам тебе послание для лорда Сейбера. У нас сегодня еще много дел. — Джерард дьявольски ухмыльнулся во весь щербатый рот.

Тсдиес тяжело поднялся со стула и, прихрамывая, поплелся за бренди.

— И какое место Себастьяну отведено в этих планах?

— Лорд Сейбер обеспечит победу Британии. — Джерард остановил алчный взгляд на полной бутылке спиртного в руке старика. — Мы последуем примеру Бенедикта Арнольда. Это моя идея, но командование решило поставить во главе твоего родственника.

— После предательства Арнольда Вашингтону следовало бы осторожнее подбирать людей в свое ближайшее окружение. Вряд ли мятежный генерал снова окажется таким доверчивым.

— Вашингтону никуда от этого не деться, гибель к повстанцам придет от «своих». — Джерард отхлебнул приправленного бренди кофе. — Мой план сломает хребет «Сынам свободы». И не важно, кого мы собираемся внедрить в американские войска, старик. Важно, как мы обезоружим их наивного генерала.

— Рассказывайте, Локвуд. Вы разожгли мое любопытство. — Тедиес озабоченно нахмурился. — А что поручат Себастьяну?

— Наша цель, — Джерард злорадно ухмыльнулся, — знаменитый генерал Лиланд Пембрук. Когда похитят его дочерей, он станет сговорчивым и пойдет на любые уступки.

— Воины нападут на женщин? — тихо переспросил Тедиес, глядя на Локвуда сквозь очки в проволочной оправе.

— Самые подходящие кандидаты для похищения это Ангел повстанцев и ее сестра, — подтвердил Джерард. — Кроме того, у меня старые счеты с Иден Пембрук.

— И что вы потребуете от генерала Пембрука после похищения его дочерей? — Поглаживая седую бороду, Тедиес внимательно смотрел на собеседника.

— Пембрук расскажет о наиболее сильных и самых уязвимых местах «Сынов свободы», посвятит нас в их планы, откроет расположение войск. — Джерард глотнул из чашки и вытер рукавом рот. — Когда наступит время схватки, Пембрук будет сопротивляться только для вида и даст нам возможность разбить врага.

— Удивляюсь, что англичане приняли этот план, — покачал головой Тедиес.

— Это война, старик.

— Вряд ли Себастьяну понравится его новое задание. Он как раз завел знакомство с Пембруками.

— А как ты думаешь, зачем ему было приказано проникнуть на плантацию Пембрук, где лечатся солдаты мятежников? Это была подготовительная работа. Теперь, когда лорд Сейбер ознакомился с местностью, начинается следующий этап, хотя, черт побери, я сам должен был руководить им! — Джерард стукнул кулаком по столу так, что загремели кружки. — Передай лорду Сейберу, чтобы он встретился со мной в обычном месте завтра вечером. Похищение нельзя откладывать — Корнуоллис уже соединился с Бенедиктом Арнольдом в Питсбурге и ожидает начала операции. Как только мы захватим сестричек Пембрук, победа, считай, у нас в кармане. Если лорд Корнуоллис возьмет Виргинию, а сэр Клинтон сохранит за собой Нью-Йорк, мятежники будут вынуждены капитулировать.

— Ситуация меняется каждый день, — напомнил ему Тедиес. — Маркиз де Лафайетт и его французы сражаются, как львы, Виргиния может оказаться не такой легкой добычей, как вы полагаете.

— Все будет отлично, когда мой план приведут в исполнение, — стоял на своем Джерард. — Помни, Тедиес, ты вытянешь свой счастливый билет, если Британия одержит победу. Ты получишь пенсию и благодарность от нового правительства, а я — власть. У колонистов нет такого войска и таких денег, чтобы успешно потягаться с королем. Вся эта их затея — безрассудная авантюра. Только глупцы могут поддерживать мятежников.

Мрачно глядя вслед своим гостям, Тедиес с чувством выругался. Похищение дочери знаменитого генерала возмутит жителей Уильямсберга, они будут оскорблены в своих лучших чувствах: ведь Иден Пембрук — ангел-хранитель повстанцев! Да и Джерард Локвуд уж больно пылал энтузиазмом… Словом, как ни крути, а ничего хорошего из этой затеи выйти не могло, в этом Тедиес был уверен.

— Итак, ваша светлость, как вы собираетесь выпутываться из этого неприятного положения? — поинтересовался Талли Рандолф, наблюдая, как его хозяин мечется по лужайке.

— Тысяча чертей! — Себастьян круто повернулся и зашагал в обратном направлении.

— Проклятиями делу не поможешь, — хмыкнул Талли. — А ситуация весьма щекотливая. Вам приказано похитить женщину, которую вы только что соблазнили. — Талли оперся о дерево и скрестил руки на широкой груди. — Хотелось бы взглянуть на лицо Иден, когда она увидит вас во главе отряда тори.

Себастьян отпустил несколько красочных замечаний, не подходящих для дамских ушей. Никогда, даже в самом страшном ночном кошмаре, он не мог представить себе, что окажемся между двух огней. Представить, как те очаровательные голубые глазки смотрят на него с болью и презрением, было равносильно смерти. То, что возникло у него с Иден в ту грозовую ночь, а потом продолжилось в залитом лунным светом саду, оборвется навсегда — Ангел не простит ему предательства!

— Что будете делать, ваша светлость? — настойчиво повторил Талли, заслышав отдаленный стук копыт. — Локвуд с друзьями вот-вот явится.

— Ты же понимаешь, что у меня нет выбора, я должен повиноваться, — проворчал Себастьян, — и нельзя допустить, чтобы операцию возглавил Локвуд.

— Леди возненавидит вас, — предрек Талли. — Вы сами перерезаете себе горло. На этот раз вам не удастся вернуть себе благосклонность мисс Иден.

— В этом я нисколько не сомневаюсь.

У Себастьяна было такое чувство, словно его привязали к лошадям, мчавшимся в разные стороны. Он погибнет, если не подчинится, и если подчинится, тоже погибнет. Он в бессильной злобе заскрежетал зубами. Если всем будет заправлять Локвуд, он обойдется с Иден и Бет так же жестоко, как всегда обращался с женщинами. Себастьяну хотя бы удастся защитить сестер от издевательств во время этого отвратительного предприятия. Он твердо настоял, чтобы похитители были в плащах и масках, и наказал себе не пользоваться напевным южным произношением, которое выработал, пока находился в Виргинии. Иден достанется его чисто английский акцент и изысканные манеры титулованного придворного английского лорда. Ни за что на свете Себастьян не хотел быть узнанным и увидеть осуждающий взгляд Иден. Предавать ее и без того было для Себастьяна мукой.

Свежий ветер, разметав юбки Иден, кружился вокруг ее лодыжек, когда она, никого не потревожив, спускалась по парадной лестнице.

Что ж, все складывается удачно, поздравила она себя. Она послала Далтонам записку с уведомлением о своем визите, и ей удалось ускользнуть из дома без ведома Бет и Питера, которые хотели сопровождать ее. Но их присутствие только осложнит ее задачу. Она стремительно зашагала к конюшне, где стоял приготовленный Джейкобом экипаж. Бросив напоследок взгляд на освещенное окно молодоженов, Иден перевела взор на бегущие по небу облака, с которыми играла в прятки луна, и подумала, что с удовольствием сидела бы сейчас дома. Средь завываний ветра и шума листвы трудно заметить опасность, пока она не свалится тебе на голову.

Иден вздрогнула, вспомнив ту ночь, когда, отправившись на поиски сестры, наткнулась на отряд тори, а вернее, на банду разбойников, которые, она уверена, были ответственны за участившиеся в округе грабежи.

— Лучше я отвезу вас в город, — настаивал Джейкоб, — сегодня жуткая ночь, и ветер воет как привидение.

— Все будет хорошо, — заверила его Иден, усаживаясь в коляску, но не успела она проехать и тридцати ярдов, как из-за деревьев появились две фигуры в плащах и преградили ей дорогу.

— Идлин Рини Пембрук, ты же святая, как ты можешь так поступать! — пристыдила сестру Бет.

— Ты укоротила мою жизнь на десять лет. — Иден держалась за сердце. — Что вы здесь делаете?

— Почему ты попыталась улизнуть от нас? — возмутился Питер, подсаживая Бет на сиденье. — Спасибо, что ты решила выступить в нашу защиту, но я не стану прятаться за женские юбки.

— Как вы узнали, что я уезжаю? — Иден была раздосадована, что ее «побег» не удался.

— Мэгги видела, как ты тайком выбралась из своего закутка, и спросила, почему мы не едем с тобой, — пояснила Бет.

— Этого следовало ожидать, — проворчала Иден. — У нашей доброй старушки глаза как у орла!

— И больше разума, чем у тебя, — добавила Бет. — Иден, мы с Питером теперь семейные люди, и нечего обращаться с нами как с детьми.

— Просто мне показалось, что лучше сначала самой поговорить с Далтонами.

— Мы с этим не согласны. — Бет вздернула подбородок.

Смирившись с неизбежным, Иден отдала поводья Питеру и принялась в уме повторять речь, с которой собиралась обратиться к Далтонам.

Увидев, что на Королевскую дорогу выехала сразу вся троица, Себастьян помрачнел. Он надеялся, что Иден отправится в путь одна и хотя бы Питер с Бет останутся невредимы. Британское командование наверняка удовлетворилось бы и одной Иден.

— Их нужно брать сейчас, — нетерпеливо проговорил Джерард.

— Или мы дождемся их возвращения, или вы раз и навсегда забудете о своем безумном плане. Выбирайте, Локвуд.

Джерард злобно посмотрел на Сейбера. Его все раздражало в этом красавце лорде: и его аристократические манеры, и безупречное английское произношение, и элегантная одежда. К тому же этот хлыщ, как говорили, происходил из какого-то древнего графского рода. Даже если у Сейбера родословная длиной с хвост аллигатора, он не имеет права обращаться с Джерардом как с лакеем! Джерард рад был бы видеть, как этот чертов проныра уносит свою графскую задницу обратно в Англию. С самой первой встречи Джерард и Себастьян невзлюбили друг друга.

— Если вам есть что сказать, — Локвуд смерил неприязненным взглядом шептавшихся англичан, — говорите вслух.

— Как прикажете, Локвуд, — тут же согласился Талли и, повернувшись, заявил ему прямо в лицо: — По-моему, вы величайший зануда.

Джерард сжал кулаки я приготовился нанести удар, но Себастьян жестом остановил его:

— Полегче, Локвуд. Не стоит затевать драки среди своих. Нравится вам это или нет, но главный здесь я, и придется вам меня слушаться.

— Прекрасно, но я не должен выслушивать оскорбления вашего приятеля. У нас с ним счеты еще с той ночи, когда он увел у меня мисс Пембрук.

— Вы должны благодарить Талли, что он образумил вас, — заметил Себастьян. — Мы не воюем с ни в чем не повинными женщинами. Не забывайте этого и сегодня. Ваше обращение с женским полом оставляет желать лучшего. Вы меня поняли, Локвуд?

— Да, ваша светлость, — выругавшись про себя, ответил тот, бросая на Сейбера еще более злобный взгляд. Конечно, Локвуд родился в колонии и не мог похвастаться голубой кровью, а все эти английские лорды всегда заодно. Ладно, очень скоро он займет высокий пост и получит гораздо больше власти, чем этот британский денди… И как только ему представится случай, он разделается с этим надменным выскочкой.

— Предоставьте мне вести разговор, — потребовала Иден, спрыгивая из экипажа на землю. Налетел ветер, и она придержала юбку, надувшуюся как парус. — Вы мне очень поможете, если будете сидеть молча и нежно глядеть друг на друга.

— Не думаю… — Угрюмого вида дворецкий, открывший дверь на стук Иден, сделал большие глаза при виде Питера.

— Я хотела бы видеть Кэтрин и Ангуса, — решительно заявила Иден и, не дожидаясь ответа дворецкого, быстро прошла в дом, Бет и Питер последовали за ней.

— Что им здесь нужно? — У Кэтрин, отдыхавшей в гостиной, глаза полезли на лоб. — Надеюсь, они пришли объявить, что признали наши доводы разумными?

— Ваш муж дома? Я хочу поговорить с вами обоими обратилась к ней Иден.

— Мужа задержали дела. — Кэтрин бросила на сына воинственный взгляд.

— По-моему, нам стоит спокойно обсудить возникшую ситуацию. — Иден подозревала, что Ангуса задержали совсем не дела, а любовница. — Я понимаю, что вы и ваш муж расстроены, так как у вас были другие планы в отношении Питера. — Иден опустилась на диван рядом с Кэтрин. — Я тоже была удивлена, но в жизни столько сюрпризов, не правда ли?

—Я…

— Я не сомневаюсь, что, когда прошел первый шок, сердца ваши начали смягчаться. Любовь непредсказуема, как стихия. Питер и Бет неожиданно обрели друг друга. — Сделав паузу, Иден взглянула на голубков, словно в подтверждение ее слов не сводивших друг с друга сияющих глаз. — Им сейчас можно только позавидовать. Любить и быть любимым — это неоценимый дар судьбы. Не каждому из нас удается найти свою вторую половину, как Бет и Питеру. Вы согласны со мной, Кэтрин?

— Да, но…

— Я очень рада, что молодые поселились у меня. Питер помог мне разобраться со счетами, и я ему очень признательна — теперь мне не приходится отрывать на это время от других обязанностей. Ваш сын очень способный юноша, и, думаю, за неделю он наведет порядок в моей бухгалтерии. У него просто талант в этом деле, правда?

— Да, но…

— Ангусу наверняка сейчас тяжело торговать одному, думаю, он будет рад, когда Питер снова примется за работу. — Иден тепло улыбнулась. — Если ваш муж захочет…

По холлу прогремели тяжелые шаги, и на пороге появился несколько помятый Ангус Далтон. Судя по его криво напяленному парику, красным пятнам на щеках и осоловевшему взгляду, трудно было представить, что его задержали дела.

— Добрый вечер, Ангус, — приветствовала его Иден со своей обычной доброжелательностью.

— Что им здесь нужно? — не ответив, набросился на жену Далтон.

— Я только что говорила вашей жене, как я рада, что Питер и Бет живут у меня. — Иден не собиралась отдавать инициативу. — Уверена, Питер огорчен, что в эти дни не помогал вам в магазине. Вам не пришлось бы допоздна задерживаться на работе, если бы он был с вами. — Под ее проницательным взглядом Ангус беспокойно поежился. Она явно знала, какие дела задержали его в столь поздний час. — Эта семейная размолвка никому не идет на пользу, — продолжала Иден. — Вы ведь без Питера как без рук, верно?

— Да, но…

— Уверена, сын с удовольствием снова станет помогать вам.

— У меня нет… — взорвался Ангус.

—…к нему враждебных чувств, — поспешно закончила за него Иден.

— А теперь, черт бы вас побрал, помолчите минуту! — рявкнул Далтон. — Вам не удастся заставить меня согласиться со всей той чушью, что вы тут наговорили. Этот брак должен быть немедленно расторгнут, и в дальнейшем Питер станет слушаться только моих советов!

При этом заявлении Питер вскочил, чтобы возразить разъярившемуся отцу, а Иден поморщилась. Она намеревалась отвести гнев от молодых и принять на себя главный удар, а если Питер сейчас вступит в беседу, это может весьма осложнить ее задачу.

— И действовать по вашему образу и подобию? Так же, как и вы, чтить ваши брачные обеты, да? — выпалила Иден, жестом остановив Питера. — Я горжусь, что Питер последовал зову сердца, а не всемогущих денежных интересов.

Благородство и искренность — именно эти качества делают человека джентльменом, Питер ими обладает в полной мере. Вам не помешало бы брать пример со своего сына.

— Как вы смеете оскорблять меня в моем собственном доме?! — завопил Ангус.

— Вы предпочли бы услышать эти слове вне домашних стен?

Далтон задохнулся и, пошатываясь, шагнул назад. Иден подозревала, что данная речь — результат влияния Себастьяна, который научил ее давать волю своим эмоциям. Но пусть лучше Ангус злится на нее, чем на Бет и Питера. Элизабет, сраженная странным поведением сестры, пошатнулась, и Питер поспешил подхватить ее.

— Послушайте, Иден, — усмехнулся Ангус, — пусть вас и называют святой, но у вас нет права судить людей.

— И у вас тоже, — быстро парировала Иден. — А в отношении Бет и Питера вы именно это и делаете. Как вы смеете покушаться на их любовь и счастье?

— Сейчас я вам объясню, — прорычал Ангус. — Связь ^Питера с вашим семейством угрожает моим делам. Я стараюсь оставаться нейтральным и не хочу потерять покупателей-тори из-за того, что мой сын нашел себе жену в логове повстанцев. В отличие от вас и вашего отца, уверенных, что колонии могут выстоять против лорда Корнуоллиса, чье войско одерживало победы во многих европейских войнах, я в этом совсем не убежден. Еще до конца года Корнуоллис, Тарлтон и Арнольд могут взять Виргинию. Война окончится, и мой бизнес будет по-прежнему процветать, а ваш дом превратится в руины.

— Я верю в борьбу за свободу и независимость колоний, — возразила Иден. — А вы просто защищаете свою личную выгоду. Ваш кошелек значит для вас больше, чем ваши родные и друзья. Из-за своего эгоизма вы уже отступились от жены и сына, а теперь собираетесь так же отступиться от всех колонистов, благодаря которым вы стали преуспевать. И вы, сэр, говорите о чести? — Иден с презрением посмотрела на Ангуса. — Вы не понимаете значения этого слова. Если бы вы хоть наполовину были таким человеком, как ваш сын, вы бы знали, что такое патриотизм, верность и честь! Стыдитесь, Ангус!

Элизабет стало совсем плохо, а Кэтрин, молчаливо наблюдавшая за происходящим, вжалась в угол дивана.

— А я официально заявляю о своей верности молодой жене и делу патриотов! — твердо заявил Питер, и Ангус попятился, словно от удара. — Я лучше буду голодать, чем жить в этом доме, где не знают, что такое любовь. У меня вес будет иначе. — Он взглянул на жену, безжизненно прислонившуюся к его плечу. — Можешь лишить меня наследства, но поверь, отец, я считаю, что совершил очень выгодную сделку.

— Ты готов пожертвовать богатством ради этой маленькой мятежницы? — Ангус недоумевающе смотрел на сына.

— Я люблю ее. — Подхватив Элизабет на руки, Питер направился к двери. — Если вы не понимаете этого, то нам больше нечего сказать друг другу. ~ Он оглянулся на ошеломленных родителей. — Иден приняла меня таким, каков я есть. Она относится ко мне так, словно я ей родной. Она радушная и щедрая, добрая и понимающая, и теперь мой дом — на плантации Пембрук.

Питер закончил свою речь, и Иден двинулась вслед за ним, на каждом шагу ругая себя за несдержанность.

— Сожалею, Ангус, — тихо проговорила она, задержавшись у двери, — я надеялась, что все кончится по-другому. Моя сестра очень любит Питера. Наша мать прожила несчастливую жизнь, потому что вышла замуж по воле родных. Бет и я насмотрелись на то, к чему это приводит. Если бы мой отец решил снова жениться, думаю, он выбрал бы женщину, которая по-настоящему любила бы его. — Иден подняла полный печали взгляд. — Не отнимайте счастья у своего сына. Вы не представляете, на что обречете его, поступив так.

Она вышла из дома и тут же ощутила ярость ветра. Вздохнув, она села в экипаж. Разговор о родителях вызвал непрошеные воспоминания, и призраки толпой окружили ее. Нет, Бет не должна страдать и отчаиваться. Пусть хоть один из Пембруков познает настоящее счастье и истинную любовь.

Питер и Элизабет получат такую возможность, поклялась себе Иден, уж она об этом позаботится!

— Извини, я все испортила, — сказала она Питеру, — не понимаю, что на меня нашло.

— Думаю, твоя горячность принесла пользу, — отозвался Питер. Элизабет невнятно застонала и прижалась к его груди. — Ты вдохновила меня занять определенную позицию и заявить о своих мыслях вслух. Если Виргиния станет полем военных действий, я возьму в руки оружие, даже если отец оплатит вместо меня сразу двух наемников: одного на стороне повстанцев, другого — на стороне тори.

Это не удивило Иден, и так ясно, что Далтон намерен продолжать торговлю и не желает терять покупателей — ни повстанцев, ни тори.

— Питер? — Элизабет очнулась и обняла мужа. — Я видела страшный сон. Мне приснилось, что моя святая сестра, как огнедышащий дракон, набросилась на твоих родителей.

— Это был не сон, Бет, — усмехнулся Питер.

— О мой Бог! — Элизабет выпрямилась и недоуменно моргнула.

— К. сожалению, ты упала в обморок и пропустила грандиозный финал. — Питер нежно погладил жену. — Иден так же великолепна в жаркой стычке, как и в дипломатии.

—Я?

— Несомненно. Патрик Генри ничто в сравнении с тобой…

Хруст ломающегося кустарника и конский топот прериали его на полуслове. Пять всадников в темных плащах налетели на их экипаж, как злобные осы. Напуганная лошадь встала на дыбы, коляска наклонилась, и Питер потерял равновесие. Мускулистая рука, обвившись вокруг талии Иден, стащила ее с высокого сиденья. Она с силой ударила по этой руке, но это не помогло, и в следующее мгновение она уже сидела на коленях одного из разбойников. Элизабет пронзительно завизжала, когда ее схватили и усадили на другую лошадь. Питер же тем временем с трудом пытался подняться на ноги.

— Элизабет! — закричал он, наконец вскочив, и Иден с ужасом увидела, как в лунном свете блеснул пистолет, который он выхватил из-под куртки.

— Нет, Питер! — крикнула она — выступать против пятерых бандитов было самоубийством. В тот же миг из-под развевающихся плащей появилось пять пистолетов, и Иден чуть не задохнулась.

— Уберите его, ваша светлость. Вы же самый меткий стрелок. — Этот совет исходил от верзилы, так крепко прижимавшего к себе Элизабет, что она второй раз за этот вечер лишилась сознания.

Иден потянулась к пистолету, который держал в руке ее похититель, но «его светлость» выстрелил прежде, чем она успела что-либо предпринять. Питер взвыл и рухнул как подкошенный, напуганная выстрелом лошадь дернулась и потащила за собой коляску. Элизабет, открыв глаза, увидела, как Питер упал на сиденье, испустила душераздирающий крик и снова потеряла сознание.

В немом отчаянии Иден взглянула на увозивший бездыханное тело экипаж, и внутри у нее что-то оборвалось. Она еще не пришла в себя после стычки с Далтонами, и то, что произошло сейчас, переполнило чашу ее терпения. Этот бандит застрелил Питера, подлый убийца! И Иден впилась ногтями в маску, скрывавшую лицо разбойника.

— Чертово отродье! — В прогремевшем проклятии явно слышался британский акцент. — Сидите смирно, мадам, или последуете за вашим приятелем.

Но Иден не пугали угрозы, она заставит мерзавца заплатить за убийство бедного Питера, попытавшегося спасти свою несчастную жену. Она ударила англичанина локтем в живот, и он, согнувшись пополам, придавил ее своим телом.

— Я же говорил вам, что от нее одни неприятности, — хмыкнул другой. — Давайте ее мне, я ее научу хорошим манерам.

— Я и сам справлюсь с крошкой. — К ужасу Иден, «его светлость» заломил ей руки за спину, едва не выдернув их из суставов.

— Чтоб твоя черная душа горела в аду! — прошипела она, — Пусть это будет последнее, что я сделаю, но… — Она не успела закончить, поперхнувшись кляпом.

Потом се швырнули поперек лошади как чересседельную суму, а она в ярости пнула ногой в бок лошади. Пока се похититель успокаивал коня, Иден снова попыталась освободиться, но «его светлость» вовремя отреагировал, и ей осталось только пробормотать сквозь кляп недостойное леди ругательство. Лошадь скакала по подлеску, подбородок Иден Черен о кожу седла, кровь приливала к свешивавшейся вниз голове, и она отчаянно боролась с подступавшим обмороком, но водоворотом закружившаяся темнота увлекла ее в свои мрачные глубины.

Себастьян возблагодарил Бога, когда Иден наконец-то потеряла сознание. Кто бы мог подумать, что эта изящная женщина может сражаться как тигрица? Ангел превратился в сгусток лютой ненависти и кипящей ярости. Себастьян получил несколько болезненных ударов в живот и пах, не говоря уж об укусах и царапинах. К сожалению, она не так легко падала в обморок, как ее сестра, которая мгновенно отключилась на руках у Талли.

Он снова и снова проклинал это мерзкое поручение, но уж лучше это будет он, чем безжалостный Локвуд, любивший избивать сопротивляющихся женщин. Этого не докажешь, но в данном случае Себастьян и Талли являлись се защитниками. Оставалось только уповать на Господа Бога, чтобы Иден не узнала о его участии…

Совсем недавно Иден доверяла ему, полагалась на него, признавалась а любви. Святая Иден никогда не простит ему предательства, если ей откроется правда, се благородство не может простираться так далеко. Поэтому он не посмеет появиться перед ней без скрывающего фигуру плаща, без маски и изысканного британского акцента.

Направляясь к прятавшемуся в зарослях домику, кавалькада растянулась по узкой дорожке, идущей вдоль болота. Что-то шуршало в траве, какие-то тени скользили во мраке, и тишина наполнялась серебряными всплесками. Пустив лошадь шагом, Себастьян погрузился в размышления. Питеру Далтону повезло: вместо того чтобы пасть от руки Локвуда, он был всего лишь легко ранен. Если бы не замечание Талли, Локвуд успел бы выстрелить. Раненая левая рука гораздо лучше, чем простреленное сердце. Однако Себастьян очень сомневался, что Иден расценит это как акт милосердия. Зажмурившись, он в который уже раз выругался. Какой же еще ад уготован ему до того, как все это кончится?

Вскарабкавшись на сиденье коляски, Питер взялся за поводья, и боль пронзила его левую руку. Он был уверен, что потерял несколько пинт крови ~ рукав его куртки промок насквозь. Медный запах свежей крови наполнял его ноздри, Питера тошнило, но он держался из последних сил. Сделав глубокий вдох, он прижал к ребрам раненую руку, направил экипаж к родительскому дому и увидел в падающем из окна свете, что весь левый бок в крови. Он умирает! Кто же тогда спасет его жену? И Питер неистово заколотил в дверь, зовя отца.

Ангус Далтон в ночном белье сбежал вниз. А следовавшая за ним Кэтрин при виде окровавленного сына испустила дикий вопль, эхом разнесшийся по дому.

— Отец, вызови доктора Кертиса, — прислонившись к стене, попросил Питер.

— Что случилось? — Протянув дрожащую руку, Далтон робко коснулся края порванного рукава.

— Предатели тори ранили меня и увезли Бет и Иден. Тори, — подчеркнул Питер, скривив в презрительной усмешке посиневшие губы. — Возможно, эта пятеро бандитов твои постоянные покупатели. Ирония судьбы, не так ли? Те, кого мы всеми силами стараемся не обидеть, набрасываются на нас как бешеные волки, — с пафосом произнес Питер. — Полагаю, ты считаешь, что я получил по заслугам за женитьбу на женщине, с именем которой я умру…

Питер в изнеможении опустился на пол, Кэтрин, бросившись к сыну, истерически завыла, а Ангус как был, в ночном белье, выскочил из дома и помчался звать доктора.

Далтон не сомневался, что это наказание послано ему за то, что он выгнал единственного сына и невестку. Питер умрет у него на пороге, а над его молодой женой будут издеваться, ее будут бить и насиловать. Боже всемогущий! Мир, окружавший его, рассыпался. Из-за его любвеобильности жена пошла по рукам других мужчин, а его попытка женить сына ради собственной выгоды окончательно разрушила семью.

Он, несомненно, проклят, решил Далтон, и следовало понять это в тот момент, когда он в ярости набросился на святую Иден, пришедшую наставить его на путь истинный. Он не послушался, а теперь уже слишком поздно!