Муж для серой птички

Глава 12

Силий просыпался несколько раз, когда Мируши не оказывалось рядом. Первый раз она подходила к Даше, которая плакала в подушку. О чем-то с ней пошепталась, а после этого вернулась к нему под бок. Даша как раз уснула. Потом она вставала, когда заплакал ребенок. Нашла какие-то тряпки, чтоб можно их было использовать вместо пеленок. Пока Даша бегала их застирывать, Мируша осталась с малышом.

Пела ему колыбельную. Тихо так пела и красиво. Силий сам уснул, под ее мелодичный голос. Больше до утра она не просыпалась. Да и Даша с малышом спали крепко.

На улице еще было темно, но он встал, чтоб затопить печку. Комната уже успела остыть. Мируша вздохнула и легла на его сторону матраса. Он вернулся к ней, когда закипел чайник, а по комнате поплыл аромат заваренной травы. Мируша сама проснулась. Открыла один глаз, потом и вовсе решила сесть, хватаясь за протянутую кружку.

— Это то, о чем я мечтала. Пить хочу, — призналась она.

— Какие-то у нас с тобой походные условия, — заметил Силий, накидывая ей на плечи одеяло и обнимая.

— А мне не привыкать. Если честно, то мне все равно, где спать. Я когда мелкая была, по всему дому лазила. Могла на чердаке уснуть, в подвале, один раз в шкафу уснула. В мамином. Она открыла его, а я оттуда вывалилась. Напугала же я ее в тот раз. А вот за то, что под столом у отца ночевала, за это получила нагоняй. Это мы с ребятами поспорили, есть ли в доме привидения. Я и пошла ночью их искать. Спряталась в кабинете отца. Не знаю чего ему там ночью понадобилось, но когда он услышал мое сопение, зачем-то кочергу схватил. Пнул ею под стол. Оттуда я выскочила с криками, потому что приснилось, что меня приведения поймали. Он видимо меня за приведения принял, так как я во всем белом была. После этого мне было запрещено заходить в кабинет. — Закончив рассказ, она положила голову на плечо Силию. — Тяжелая сегодня ночь была. Беспокойная.

— Спасибо, что Дашку приютила. Я немного растерялся, — прошептал он ей на

ухо.

— Ничего. В жизни все бывает. Только один разбираться с ее мужем не ходи. Я не хочу, чтоб с тобой беда случилась, — ответила Мируша. — У тебя рука тяжелая. А ты можешь силу не рассчитать. Тут надо или Бориса просить третьим выступить или Весия. Тут же любое твое действие будет воспринято плохо.

— Значит переживаешь обо мне? А говорила, что тебе все равно.

— Я тебе об одном, а ты о другом! — возмутилась Мируша.

— А я все о том же, — ответил он. В начинающихся рассветных сумерках было видно, как она косо на него посмотрела, а потом повернулась и поцеловала в щеку.

— Но это все равно ничего не значит. Я думаю.

— Хорошо, думай, — согласился Силий.

В этом что-то было вот так сидеть на соломенном матрасе, пить травяной чай, о чем-то горячо шептаться и встречать рассвет. Мируша то и дело прижималась к нему, словно искала тепла. А ведь так оно и было. Он чувствовал ее одиночество. Именно поэтому она и пришла к нему вчера на стену. Тут он Мирушей был согласен. Любви к нему у нее не было. Она хотела скрыться от пустоты комнаты, от мыслей. Просто потянулась к нему, потому что он ей это тепло пообещал. Ей ведь не хватало внимания, ласки. Он этим воспользовался. Надавил на слабые стороны и получил то, что хотел. Как ни странно, но даже после совместной ночи он не хотел от нее уходить. Не остыло желание быть с ней рядом. Хотя Силий не особо задумывался зачем так добивался ее внимания все это время. Вначале она его заинтересовала. Единственная женщина после Саши за долгое время обратила на себя внимание. Он ее захотел. Захотел быть рядом с ней и все. Потом продолжил добиваться назло всем. А сейчас? Сейчас уже сложно было понять кто кого грел. Может они грели друг друга, разгоняя одиночество? Скорее всего так и было. Только была ли это любовь? Мируша считала, что нет. Он уважал ее за это. Честная позиция. Без иллюзий. А он не знал ответа на этот вопрос и не хотел знать. Но хотелось одного, чтоб это утро не заканчивалось. Холодное утро, около уютной печки с ароматным травяным чаем и в приятной теплой компании молодой женщины, которая рассказывала, как искала привидения. Но всему рано или поздно приходит конец. День вступил в свои права и теперь надо было заниматься делами.

— Давай я с тобой пойду, — предложила Мируша.

— Так мне не доверяешь?

— Я за тебя боюсь. Вдруг ты разозлишься…

— Тот случай был исключением. Я довольно добрый человек и всегда умею держать себя в руках. Лучше сходи в столовую и захвати чего-нибудь поесть. А то мы опять забудем о еде за всеми этими делами, — сказал Силий.

— Только один не ходи разбираться, — попросила она. Он наклонился к ее уху.

— Я сегодня хочу всю тебя зацеловать. И мне это не помешает сделать какое-то ничтожество, — прошептал он. Мируша горячо вздохнула.

— Хорошо, — согласилась она. — Договорились.

— Такое ощущение, что я тебя подбил на что-то плохое, — заметил Силий.

— У меня были другие планы на сегодняшний вечер. Но я его проведу с тобой, — ответила Мируша, забирая пустую посуду со стола. Силий свернул матрас и сложил одеяло с подушкой. После этого они пошли по своим делам. Пока шли до крепости Силий пытался выяснить какие у Мируши были планы, но она отказывалась их называть, что только подогревало его желание узнать о них.

Силий увидел Еремейку и спросил, где сейчас князь. Князь оказался в деловой комнате. Там он тренировался с Луизой. Это немного удивило Силия, но он решил не делать поспешных выводов. Еще около двери в комнату, которую они сделали кабинетом, Силий услышал смех. А после этого и ругань. Дверь была слегка приоткрыта. Силий для приличия постучал, но на него вряд ли бы кто обратил внимания. Весий и Луиза кружились по комнате, отрабатывая удары деревянными палками. Луиза собрала волосы в хвост. Надела кофту и штаны, в которых выглядела, совсем девчонкой. Какая она княгиня? Одно название. Девчонка еще зеленая. А Мируша? Она ведь не сильно старше Луизы, но Силий не видел в ней девушку. Почему-то она казалась ему старше. На лавке сидела Лора, которая лениво смотрела за поединком. Силий подсел к ней.

— Они уже скоро закончат, — сказала она.

— Заметил, — ответил Силий, подмечая тяжелое дыхание Луизы. Она еще держалась на адреналине, но руки уже слабели. В этот момент Луиза сделала подлый ход и ударила Весия в спину.

— Ах ты, коза драная! — возмутился Весий.

— Сам говорил, что на любви и на войне все средства хороши, — ответила она, уходя от его удара.

— Я тебе такое не мог сказать!

— Значит Диж. Он много чего говорит, — примирительно ответила Луиза.

— Я этому Дижу язык узлом завяжу, чтоб он тебе не говорил лишнего.

— Да ничего такого он не говорит. Вот другим…

Она пропустила удар. Весий поймал ее за талию. Перекидывая себе на плечо, после этого отнял у нее палку. Подкинул вверх и поймал на руки.

— С ума сошел! — тяжело дыша сказала она.

— Сама решила играть нечестно, — ответил он, сажая ее на лавку.

— Интересно у вас тренировки проходят, — заметил Силий.

— Раз человек хочет с мечом наши стены охранять, так пусть учится, — ответил Весий.

— Я не против. А насчет стены, давай ее к нам в дозор. Я кого-нибудь из ребят сниму на охоту, а ее поставим. Пусть службу несет, — предложил Силий. — Нужно ведь уметь не только клинком махать, но и все тяготы службы держать. А это и холод, и ветер.

— Забирай, — согласился Весий.

— Серьезно? — спросила Луиза, у которой так и загорелись глаза.

— Но тренировки никто не отменял, — ответил Весий. — Беги пока. Потом к вечеру к Силию подойди, он тебя с графиком ознакомит.

— После обеда подходи. Думаю к тому времени разберемся со всем, — сказал ей Силий.

— Спасибо, — она пыталась быть серьезной, но улыбка так и сияла на лице.

— Как тебе будущий воин? — спросил Весий.

— Ты мое мнение знаешь. Не перегорит — так пусть. Меня женщины, что за себя постоять могут не пугают.

— Весий, я тебе еще нужна? — спросила Лора.

— Нужна. Обязательно. Сейчас придумаем для чего и… — весело ответил он.

— Свидетелям будешь. У меня проблемы, — ответил Силий.

— С Мирушей? — спросил Весий.

— Вот с ней как раз проблем нет. А вот с зятем… Дашку на улицу выгнал среди ночи, — ответил Силий, рассказывая о ночных приключениях.

— Мирушка правильно сказала, что тебе одному разбираться не стоит, — ответил Весий.

— А Даша чего хочет? — спросила Лора.

— Не знаю чего она хочет. Всю ночь проплакала, — ответил Силий. — Мируша переговорила с ней, та уснула. Порой так и думается, что она ворожить умеет.

— Только не превращайся в Бориса, — поморщился Весий.

— Нам второго витка охоты на ведьм только и не хватает для полного счастья.

— Мируша умеет ворожить, — ответила Луиза, которая вышла из ванной комнаты, вытирая лицо. — Или колдовать, как вы говорите.

— Серьезно? — Весий повернулся в ее сторону.

— Серьезно. Но слабо умеет. По мелочам: раны сердечные залечить, успокоить, расположить к себе. Ей поэтому многое с рук сходило. Но она не любит ворожить.

— Чего-то не верится, что она может к себе людей располагать, — усомнилась

Лора.

— Умеет, но не всегда хочет, — ответила Луиза.

— Знаете, как это колдовство называется? — спросил Силий. — Доброта. В нашем гнезде змей и пауков — она будет смотреться колдовством.

— Вначале с Дашей поговорим, — сказал Весий. — Узнаем чего она хочет.

Потом с этим парнем. Надо разобраться из-за чего весь сыр-бор.

— Открыто говорить будем или попытаемся все уладить за стенами? Он ведь может потом клевету навести, — заметил Силий.

— Тут думать надо, — сказал Весий.

Мируша принесла свежей воды. Поставила ее нагреться. Даша спала крепко. А вот малыш уже проснулся. Требовал внимания. Когда Даша проснулась, Мируша уже заканчивала пеленать ребенка.

— Что ты…

— Надо было пеленку поменять. Не в грязном же лежать, — сказала она, отдавая малыша на руки Даши.

— Ты неплохо с детьми справляешься.

— Научилась. Было любопытно, — ответила Мируша. — А у тебя опять глаза на мокром месте. Не надо так переживать. Ребенок это чувствует. Начинает нервничать вместе с тобой. Зачем тебе это?

— Не могу я. Отец его убьет, а я защитить не могу. Даже слова сказать…

— Никто никого не убьет, — ответила Мируша. — Но почему ты должна своего мужчину от отца защищать? Он не в состоянии себя сам защитить?

— Он? — Даша горько рассмеялась. — Он другой. Не такой…

— Сильный? Ты сильная и решила, что будет счастье со слабым человеком?

— Почему нет? Да и кто ты такая, чтоб меня осуждать!

— Я тебя не осуждаю, — Мируша развесила мокрые пеленки рядом с печкой и пошла вылила грязную воду. Когда она вернулась, Даша уже кормила малыша. — Даша, если честно, то мне нет дела с кем ты живешь, как ты живешь. Ты вроде взрослая женщина. Уже ребенка имеешь. Но бывает так, что ты не видишь ситуацию изнутри. Со стороны все видится лучше и проще. Вот я и смотрю на твою проблему. Вижу, что сошлись вы по весне, когда кровь бурлила. Ты думала, что это и есть любовь. Такая, какая была у твоих родителей. А оказалось все не так. Ему с тобой стало скучно. Ты поменялась. Больше не та девочка, с которой тайком целовались. Рядом с ним молодая женщина, с ребенком на руках, которая от него чего-то хочет. Например, чтоб он был как ее отец. Но женщина забыла, что люди разные. И в итоге ссоры. Кто-то кого-то хочет переделать, но при этом не хочет сдавать позиции. Если ты сильная, то будь ею. Тяни его. Хочешь равных отношений — найди ровню.

— Ты не понимаешь…

— Не понимаю. И не хочу понимать, почему ты даешь себя обижать человеку, который должен тебя защищать? Почему не даешь защитить себя? Боишься его потерять? Или боишься одной остаться? Лучше пусть такой, чем одной?

— Какой у меня шанс второй раз замуж выйти? Девчонок много. Ребят мало. А у меня малыш на руках.

— А этого я не понимаю. Всегда считала, что лучше живой буду, но одной, чем с кем-то, но ради галочки.

— Спасибо, но в советах не нуждаюсь.

— Я тебе их и не даю. Ты лучше подумай, что отцу ответишь, когда он придет к тебе и спросит, чего ты хочешь. Вернешься к своему милому — он тебя не поймет. Сейчас можно все решить. Да, страшно. Но ты не одна. У тебя за плечами семья. А счастье и любовь — они такие непредсказуемые. Сегодня ты одна, а завтра уже не одна. Так что зря считаешь, что никому не нужна. Сталкивать же отца и мужа из-за своей неуверенности — это последнее дело. Нет, если тебе нужна такая жизнь, то живи. Терпи. Только не жалуйся. Если же хочешь что-то поменять, то тебе только руку помощи протянут. Никто тебя в беде не оставит. Это же как яма. Глубокая яма, в которой холодно, грязно и неуютно.

Но у нее есть стены и какая-то защита от ветра. А там, за пределами этой ямы страшный мир, в котором ты не чувствуешь никакой защиты. Только это история не про тебя. У тебя есть отец, что готов за тебя и в огонь, и в воду, у тебя есть брат. Разве ты одна в этом мире? Но они не могут тебе помочь, пока ты не захочешь выбраться из этой ямы. Смотри-ка, уснул, а ты опять плачешь. Давай его положим на подушку, а тебя умоем. С водой все проблемы уйдут. И голова ясная станет. А потом чай попьем. Кашей позавтракаем.

— Ничего мне от тебя не надо! — огрызнулась Даша.

— Я только руку протянула. Твое решение принимать ее или нет. Хочешь, так дуйся и обижайся. Но вроде время для таких обид прошло. Сейчас как бы нужно думать, как жить дальше. А я тебе не враг, — ответила Мируша, проверяя воду. — Так умываться будем или нет?

***

В лесу было тихо. Вся природа словно замерла, уснула до весны. Мороз заставлял хрустеть под ногами снег. Мируша шла по краю леса. Лыжи скользили по снегу, увозя ее все дальше от крепости. Она не думала уезжать далеко. Только набрать сосновых веток. Но попав в лес, поняла, как устала. Устала от всего, что навалилось на нее в последнее время. От этих трудностей и переживаний. Поэтому теперь просто ехала мимо знакомых и одновременно чужих мест. Осенью она уже здесь бродила, когда ходила грибы собирать. Теперь за ветками пришла.

В крепости находится стало тяжело. Когда узнали, что от Даши муж сбежал, он просто ушел, взяв паек еды и лыжи, то окружающие были в ступоре. Никто не мог понять такого. У него был ребенок, была жена. А он все бросил и ушел в неизвестном направлении. Только на воротах сказал, что больше оставаться здесь не собирается. Он не попрощался с Дашей. Не поставил в известность князя.

Даша плакала. Много и долго, не слушая ничьих утешений. Мируша же ушла. Ускользнула ото всех. Ей надоел этот цирк со взрослой девицей, которая делала вид, что она ребенок. Даша ей чем-то напоминала Луизу. Та была такой же

несамостоятельной. Но стоило перестать ее опекать, как она сразу повзрослела. Мируша вздохнула. Посмотрела на небо. Серое и неприятное, но под стать настроению. Может кто-то бы сказал, что она ревновала, но это было не так. Понимала, что история закончилась. Сколько было таких примеров на ее веку. Она ведь давно уже подмечала, но помалкивало. Наблюдала, как мужчина добивался женщины, а потом уходил, потому что… И дальше шел список причин не быть вместе. Так и у них будет. Пусть Силий ей и не нравился, но он заставил ее поверить на какой-то миг, что все может быть иначе. Как сегодня утром. Они сидели рядом, пили чай, болтали о пустяках и было ощущение тепла и нужности. Она давно не чувствовала себя именно нужной, на своем месте. Как будто она была именно тем, кем и должна была быть. Он спокойно относился к ее порывам, не пугался и не крутил пальцем у виска, когда она что-то не то говорила или делала. Например вчера ночью. Не было с ним и это покровительственной жалости, что бесила. Все было как-то естественно. Но теперь все закончится. Он больше к ней не придет. Будет около Даши крутиться, потому что той сейчас тяжело. Будет ей помогать с ребенком. А к ней решит заглядывать раз в недельку, а может и вовсе перестанет. Сложно у них там все. Когда Тихон стал Силию говорить, что тот не должен был память Саши придавать, то Мируша ушла в лес.

Память. Она никак не могла понять, как ее можно предать. Вот в ее памяти всегда оставались и мама, и братья. Она их не забывала, вспоминала что-то хорошее и доброе, с ними связанное, но и не плакала по ним каждый день. Они бы этого не одобрили. Тут же предлагали человеку только плакать и вспоминать.

Набрав веток, она поехала к дому. После поездки в лес мышцы болели, но голова стала яснее. На этом ведь жизнь не заканчивалась. Пусть из жизни уйдет Силий, но останется… А кто в ней останется? Борис? В последнее время он только вызывал удивление. Прошли к нему те чувства. Она не больше не могла восхищаться его силой и смелостью. Если к этой силе и смелости прилагалась тупая голова, то сила и смелость терялась на ее фоне. Так о ком мечтать? О Весии, который сказал, что у нее не такие уж плохие ножки? Мируша улыбнулась и покачала головой. Нет. Он ей нравился, но как старший брат, друг. Любвеобильный Диж вызывал

раздражение…

В таком настроении она и вернулась в крепость. Как раз начало темнеть.

Сложив свежие сосновые ветки в лекарской, Мируша оставила себе одну и пошла в комнату, надеясь, что уже все ушли оттуда.

— Птичка, я тебя потерял, — Силий обнял ее за плечи. Наклонился к ее щеке. — От тебя сосной пахнет.

— За ветками ходила, — ответила Мируша. — Будем витаминный настой делать.

— Вся в делах и заботах, — прошептал он, целуя ее в холодную щеку. — И замерзла. Пойдем отогреваться?

— Силий, не надо. Я ведь все понимаю.

— Хорошие слова. Обычно с них начинается что-то додуманное и перевернутое.

— Это как? — покосилась на него Мируша.

— А так. Ты чего-то придумала и будешь доказывать, что так и было. Сразу говорю, что не было. Даже не думал ни о ком, кроме пропавшей Птички. Чуть за тобой не кинулся в лес, но потом решил, что надо подождать, когда вернешься. Ты женщина умная и разумная. Глупостей не натворишь.

— Мне надо было отдохнуть, — ответила она.

— Я так и понял.

— Чем закончилась история?

— Ничем. Даша ушла к себе. Какие-то подруги набежали. Теперь обсуждают, что все мужики подлецы. Мы с Тихоном плавно ушли, пока и нам не влетело под горячую руку. Ушел и ушел. Так нам же проблем меньше.

— Я думала, что ты с ней останешься. Помогать будешь, — призналась Мируша.

— Так никто от этого не отказывается. Помогать — это же не значит делать все. К тому же у нее своя жизнь, у меня своя. Вот чего мне было сейчас делать?

Гнать ее подруг и говорить, что она сама виновата? Так Даша вроде понимает, только не признает это, но понимает. Я тогда не вмешивался в ее жизнь, не собираюсь и сейчас. Видел, что не тот человек. Предлагал подумать и не торопиться. Но она уже ребенка ждала. Ума на это хватило, значит и как жить разберется.

— Сурово ты с ней.

— А как иначе? Вот видишь, что человек ошибку совершает. Скажешь ему об этом в лоб, так тебе ответ — не лезь в чужую жизнь. Промолчишь — виноват. Саша видела это до того, как начиналось. Она замечала кто с кем перемигивается, переглядывается и сразу сажала за стол, чтоб разложить весь расклад с последствиями этих переглядываний. А когда она сгорела, быстро так, то я растерялся. Не готов был к этому. Дети сами по себе жить стали. Меня же из жизни выключило. Может Даша в объятиях этого парня пыталась от проблем забыться, пока я заливал? Кто там это поймет? Когда она замуж за него собралась, я уже в ее глазах авторитет потерял. Другим же было все равно.

— Неправильно это. Вот так отворачиваться.

— Но и давить нельзя. Уже взрослый человек. Должен головой думать сам. Это не ребенок пяти лет, которого можно остановить, а взрослый человек.

— Я думала сегодня на эту тему. Вот любишь человека, желаешь ему добра. Стараешься его уберечь от неприятностей и своей заботой душишь. Лишаешь его возможности совершать ошибки. А потом он теряется, когда сталкивается с трудностями. Наверное, если любишь, то надо отпустить и оставаться рядом? — она посмотрела на Силия.

— Согласен. Отпустить и быть рядом. Сложная задача, — ответил Силий. Они зашли в комнату. Он помог ей снять куртку. — Не давить, не навязывать свою волю и быть всегда рядом.

— Ты ведь это не только про воспитание говоришь? — спросила его Мируша.

— Не только, — наклонившись к ее губам, прошептал он.

— Хватит, — уворачиваясь, сказала Мируша и выскальзывая из его рук.

— Чего это хватит? — усмехнулся Силий, а глаза остались серьезными. — Из-за того, что сейчас светло и я твои шрамы увижу?

— Мне бы еще в баню сходить не помешало, — ответила она.

— Тоже дело, — согласился Силий. — А я уже думал, что ты опять про свои царапки заговоришь.

— Это не царапки, — возразила Мируша.

— Как увижу, так оценю. А пока ничего не могу сказать по этому поводу, — сказал Силий.

— Вот для тебя все смешно. Но ведь это не так…

— Не будем спорить, — остановил ее Силий. — Сейчас пообедаем, а потом у меня будут дела.

— Какие?

— Разные, — усмехнулся он.

— Не хочешь говорить, так не говори.

— А ты по пустякам не обижайся. Надо Весию с одним вопросом помочь.

— Тогда ладно, — ответила Мируша.

— Ладно? Да никому я кроме тебя не нужен. Зря ревнуешь.

— Я не ревную. Как можно ревновать человека, который сердцу не мил?

— Угу. Никак, — согласился Силий. — И сразу загрустила.

— Так понимаешь в чем дело, — она замялась. — Мне больше Борис не нравится. Он какой-то глупый. Столько не видит. Чего-то надумывает. Разве можно с глупым человеком жить и его любить?

— Ну, для кого-то он будет умный. Люди разные. Не все такие наблюдательные как ты. Некоторым достаточного красивого лица и удали.

— Нет. В человеке должна быть сердцевина, которая и делает его необычным. Эта сердцевина важна. Лицо может испортиться. Вот получит лицо шрам и перестанет быть таким красивым. Или удаль, она может пройти. Заболеет человек и ослабнет. Но останется сердцевина, за которого его и любишь. Красотой можно восторгаться, как солнцем или весной. Но не любить чисто за нее.

— Вот ты мне сейчас эти слова говоришь, так почему они не могут быть к тебе применены? Ты меня все спрашиваешь, почему мне так нравишься. Сама же и ответила на этот вопрос. За сердцевину, которая тебя наполняет. Ты же особенная. Я

это вижу.

— Обычная я, — смутилась Мируша.

— Ты не похожа на других женщин в крепости. А я всех знаю.

— Не хочу обсуждать твоих женщин, которых ты там знаешь. Лучше скажи, о ком помечтать, — отмахнулась Мируша. — Нужен же друг для сердца.

— А я тебя не устраиваю, потому что лицом не вышел? — хмыкнул Силий.

— Так и правда могу сердце отдать. А чего потом мне делать?

— Любить и радоваться жизни, — ответил он.

— Как будто это так просто.

— В чем сложность?

— В том, что я только привыкну, а потом отвыкать придется. С мечтами проще. Это же мечты.

— Согласен. С ними проще, чем с самой жизнью, но не так интересно, — ответил он.

— Я подумаю, — поднимаясь, сказала Мируша. — Как ты верно заметил, у нас с тобой еще много дел.

Борис вернулся после охоты в настроении. Они славно провели время. Добыли лося. Птицы постреляли. Весий был прав, иногда надо выезжать развеяться. Тогда и мороз кажется не таким крепким, а жизнь становится прекраснее. Даже проверить караулы было настроение. Сейчас было дежурство Силия. Как раз можно было спросить, чем там закончилась его история с зятем. Не вернулся ли он.

На стене Силия не было. Вместо него стоял какой-то мальчишка. Борис его раньше не видел. Только подойдя ближе, он узнал Луизу, которая стояла на стене в броне и несла службу.

— Не ожидал вас тут увидеть, — выпалил Борис.

— Меня на испытательный срок взяли, — сказала Луиза. — Сказали, что если погоды не испугаюсь и выдержу, то в дружину возьмут.

— О как!

— Ничего не видно. Никто крепость не покидал. Тихо и спокойно. Только в правом крыле на втором этаже опять кто-то гуляет. Песни горланит.

— С завтрашнего дня у нас сухой закон будет, так что попойки прекратятся, — ответил Борис. — Ребята совсем страх потеряли.

— Согласна. Сейчас одной по коридору пройти страшно. Кто-нибудь да задерет.

— Поэтому и решили в дружину пойти?

— Не только. Просто мне это пришлось по душе, — улыбнулась Луиза.

— Это главное. Если понадобиться помощь или совет, то всегда обращайтесь.

— Буду знать. Мне пока князь помогает. Согласился меня тренировать. Правда приходится тренироваться под чьим-то присмотром. Как Весий сказал, чтоб люди дурного не подумали.

— Ему с вами лучше поменьше общаться, чтоб народ забыл, ту историю с обманом, — сказал Борис.

— А я думала, что ничего такого не будет, если под чим-то присмотром тренироваться. Пока больше никто особо к моему желанию серьезно не отнесся. Василий сказал, что меня к себе не возьмет, пока меч не научусь держать. А как научиться, если никто не учит? Силий разрешил дежурить на стене в его время. Он и Весий только и поддерживают эту идею. Еще Зина, но она скоро уедет.

— Хотите, я могу вас учить. Но не с утра, а во второй половине дня.

— Я буду только рада.

— Тогда скажу Весию, что мы с вами договорились.

— Хорошо, — Луиза опять ему улыбнулась. Борис только подивился, какая у нее приятная улыбка, а он этого раньше не замечал. Оставив Луизу, он пошел дальше проверять дежурных. В последнее время они многие забыли, что такое дисциплина. Надо было им напомнить.

— Весело у вас тут, — сказала Зина. Она сидела за одним столом с Весием во время вечерней трапезы. Несмотря на то что она была его ровесница, волосы Зины уже покрылись сединой, которая ее совсем не портила, даже какого-то шарма придавала. А он ее помнил, когда этой седины еще не было.

— Не скучаем.

— Интриги, расследования. Я удивляюсь, но молчу.

— А у вас тише?

— Намного. Но у нас и жизнь спокойнее. В горах никому до нас дела нет. Мы работаем. Деревни развиваем, чтоб от вас не зависеть. Сельское хозяйство не такое сильное, но вот с животноводством нам везет. Скоро вас перегоним с мясом. Будете у нас его брать, — сказала она.

— В этом году все как-то плохо получилось. Неудачный год.

— А когда года были удачные? Ты помнишь это время, Весий? Первое время только и делали, что выживали. Помнишь, как охотиться учились? Как радовались каждому пойманному зайцу, или птице? Потом варили суп на всех в большом котле с дикой картошкой и ячменем?

— Эта гадость была, а не суп.

— Согласна, но забавное было время. Потом две крепости отстроили. Свет сделали, водопровод. Жизнь идет. Дети растут. Скоро они наши места займут.

— Говоришь так, словно мы с тобой древние старики, — поморщился Весий.

— Мне порой так и кажется, что мы с тобой древние старики. Нам нет и сорока, а приключений на три жизни хватит.

— Это скорее у тебя приключения. У меня разборки с пьяницами и думы, как пополнить кладовые, — сказал он.

— Вот этого я понять точно не могу. Зачем ставить крепость охранять здоровых мужиков. Вы тут загниваете. Вам нужно действие. Работа. А вы сидите в четырех стенах и загниваете.

— Так считается, что раз умеешь мечом махать, дружиной командовать, то и с крепостью справишься, — сказал Весий.

— И как? Справляешься? — усмехнулась она. — Не справляешься. Так может пересмотреть, кто командовать ей должен?

— Думаешь так много желающих?

— Желающие есть или будут. Тут же как важно, чтоб человек был на своем месте. А не там, куда его назначили. Тогда и работа будет в радость. Тогда она и ладиться будет, — сказала Зина. — Пока же: кто в лес, кто по дрова.

— Княгиня нужна. Тогда все и наладится.

— Сам-то в это веришь? — рассмеялась Зина. — Думаешь, что придет женщина, юбкой махнет и все у вас наладиться? Не, ну я сказки сама люблю, только верить в них так искренне не стоит. Давай реально на вещи смотреть.

— Я думаю, что…

— Знаю о ком ты думаешь. Но смотри, как они с колдуном хорошо поют.

Он же около нее так и вьется. Зачем ломать их судьбу? Да и тебе эта женщина не нравится. Уже наступил на грабли с браком по расчету, так чего опять лоб расшибить хочешь? С чего ты решил, что должен жертвовать счастьем в угоду других? Потому что ты когда-то увлекался боями на мечах? Или потому что тебя князем выбрали? Как выбрали, так и убрать могут. Ты же один останешься. Ищи себе подругу по сердцу, а не по нужде. Тогда и ладится все станет, — перебила его Зина.

— Завтра с тобой утром на мечах, как раньше? — предложил Весий.

— Устроим представление? Давно тебе на это намекаю, а ты все намеков не понимаешь, — улыбнулась Зина, отметив, что у Весия разгладилась полоска морщин на лбу. А год назад ее еще не было. Совсем за заботами о себе забыл. Она хотела ему об этом напомнить.