Муж в наказание

8. Кто есть кто

День за днём я безвылазно нахожусь в отведённой мне комнате. Здесь я занимаюсь одним и тем же делом — независимо от времени суток я пребываю в глубочайшем отчаянии, которое теперь способно раскрасить яркие краски за окном в мрачные тона.

Море больше не радует. Солнце больше не греет меня. Всё в одночасье стало пустым и безликим, а сама я превратилась в груду развалин. Именно так я ощущаю себя в последнее время.

А чтобы совсем не потеряться во времени и не сбиться со счёта, на деревянной спинке кровати я делаю зарубки маникюрными ножницами. Один зарубок равен одному дню заточению. Таких отметок набралось аж пять штук. Пять дней я сижу взаперти, а белый свет вижу только из своего балкона, но складывается впечатление, что это только начало. Совсем скоро меня лишат и света белого.

Что происходит?

Это ведь конкурс, но разве в условиях конкурса не должны принимать участие все конкурсантки? Или меня уже списали со счетов?

Если так, то какого чёрта я всё ещё здесь?

Как по часам ровно в полдень замок прокручивается и дверь с той стороны открывает всё та же женщина, что и в предыдущие пять дней.

Она то ли немая, то ли ей запрещено со мной разговаривать. Сколько бы я не пыталась обратиться к ней, единственное что она могла — поставить поднос с едой у моей кровати и бросить на меня сочувственный взгляд, тяжело при этом вздохнув. Мы обе рабыни в этом доме, в нас лишь одна разница: она по доброй воле прислуживает этому господину, я же прислуживать ненамерена.

Скорее всего, она одна из немногих, у кого в этом доме имеется элементарное чувство сострадания, ведь она одна из немногих, кто доподлинно знает, какая судьба меня ждёт дальше.

Эта мысль который день не даёт мне покоя.

Как обычно женщина проходит до кровати, к которой я уже, наверное, приросла. Она ставит поднос на тумбу, а я стараюсь не смотреть на неё. Не хочу своим унылым видом ставить эту милую женщину в неловкое положение.

Я жду того момента, когда она скроется, чтобы в очередной раз убедиться в том, что мне принесли баланду вместо нормальной человеческой еды. Но вместо того, чтобы уйти, женщина вдруг обращается ко мне, чем вынуждает меня вздрогнуть.

— Дочка, как поешь, можешь выйти на прогулку, — её голос как звук двигателя старого трактора — грубый и громкий. Или мне просто так кажется. Я уже успела отвыкнуть от людского голоса.

На прогулку, — мысленно повторяю, думая, а не показалось ли мне.

На прогулку. Самой смешно. Словно преступнице разрешили погулять в расплату за хорошее поведение.

Женщина выходит из комнаты, на сей раз оставив дверь открытой. Я тут же выливаю помои в унитаз, что должны были быть супом. Заставляю себя съесть лишь лепёшку и утрамбовать её безвкусным чаем.

А потом, закутавшись в халат, я выхожу на улицу. Вдалеке слышатся чьи-то возгласы и всплески воды, но это не шум прибоя. Я сворачиваю за угол здания, а там, у бассейна, вижу девушек, плещущихся в воде. Всё в том же составе.

Дичайшая дикость. Как они могут радоваться, когда такое вокруг происходит? Или только меня одну здесь пугает моя дальнейшая участь?

— Девчонки, смотрите, там Диана! — голосит Анастасия, махая мне руками. — Диана! Какой приятный сюрприз, иди скорее к нам!

Так сразу и не поймёшь, то ли они действительно рады меня видеть, то ли радость эта слегка наиграна.

— Как ты здесь оказалась? — спрашивает Анастасия, изящно выйдя из бассейна. Она и впрямь удивлена меня видеть. Во всяком случае мне кажется, что радость её нисколько не наиграна. Она вешается мне на шею, заключает в объятия. — Гюнь сказала, что видела как пять дней назад тебя увозили отсюда на яхте.

Все девушки выходят из бассейна и обступают меня со всех сторон, как какую-то местную достопримечательность.

— Не правда! — повышает она голос, обтираясь полотенцем. — Я не утверждала, а всего лишь предположила!

— Разве? Мне казалось, что ты…

— Тебе показалось, — нагло перебивает её Гюнь. — Просто у меня осталось только одно объяснению тому, что Диана вдруг исчезла, — с надменным видом она ложится на шезлонг, надевает очки и, заграбастав со столика бокал с коктейлем, смачно всасывает в себя через трубочку. — Крыло, где находится твоя комната, все эти дни было зарешёчено. Я правда думала, что после свидания Эмир выгнал тебя.

— Лучше бы это действительно было так! Но нет, меня держали взаперти все эти дни!

— Серьёзно? Почему? — Анастасия с беспокойством спрашивает, жалобно поглядывая на меня.

— Я бы тоже хотела узнать, но у меня нет ответа на этот вопрос.

Сенай, как и Гюнь, нисколько не заботят мои слова. Они считают, что равномерный загар куда более важней того, что место, где они беззаботно плещутся в бассейне и подставляют свои тощие тела под лучи беспощадного солнца, может хранить в себе множество тайн.

— Ой, а мы тут оттягивались по полной, пока тебя не было, — распуская павлиний хвост, Сенай расплывается во влюблённой улыбке.

— Как это?

— Анастасия нас тут всех уже обскакала. Вчера у них с Эмиром случился поцелуй.

— Ой, Гюнь, не начинай, а то я сейчас опять впаду в эйфорию на полдня, — отмахивается заметно раскрасневшаяся Анастасия. Прижимает руки к груди, трепещет длинными ресницами — Девочки, это было волшебно. Яхта, морской бриз, такие приятные объятия и… страстный поцелуй, от которого я чуть было из трусов не выпрыгнула на месте.

— Ты нам так и не сказала, как он целуется? — интересуется Сенай, внутри борясь с чувством зависти, что невозможно не заметить.

— Как Бог! — вдохновенно лепечет Анастасия, Сенай вопросительно вскидывает бровь:

— Это как вообще? Он окропил тебя своей священной слюной и наставил на путь истинный?

Анастасия прикусывает щёку с внутренней стороны, а мне противно смотреть на всё это безобразие. Неужели они настолько слепы, что не замечают главного? Или только меня настигла участь рабыни?

— Да нет же! Ну, как бы вам объяснить? Я как будто бы побывала в раю, а вернулась оттуда с поселившимся внутри меня чувством влюблённости. В общем, такого у меня никогда ещё не было!

— Прикольно, — Сенай фальшиво улыбается, — Я могу похвастаться только тем, что мы держались за руку однажды. Ну, а ты Гюнь? Что было вчера на вашем свидании? С него ты вернулась очень поздно.

Гюнь нервными движениями поправляет свои волосы и как-то заметно съёживается, как если бы её пронизывал прохладный ветер. Но дело в том, что на улице жарко как в сауне. Мои мозги вот-вот сварятся.

— Ничего. Абсолютно, — дерзко отрезает она. — Мы лишь разговаривали, — а затем она наглым образом отводит от себя разговор, кивнув мне. — Ну, а ты, мотылёк? Как прошло ваше свидание? Оно ведь было первым, а значит должно было стать особенным, — злорадно хмыкает. — Так ведь или я чего не понимаю?

Мотылёк? А почему сразу не моль?

Каким же всё-таки может быть обманчивым первое впечатление. Я считала Гюнь самой здравомыслящей и рассудительной из нашей четвёрки, но, как оказалось, она из тех двуличных особ, кто ради собственной выгоды, способен идти по головам. Не позволю!

— Что ты сказала? — фыркаю я.

— Я спрашиваю, что было на вашем свидании?

— Селёдка под шубой, — выпаливаю, совершенно запутавшись в своих мыслях.

— В смысле? — тупо моргает Анастасия.

— В том смысле, что я не знаю, какого хрена здесь делаю! Здесь со мной обращаются как с заключённой! Вот ответьте на вопрос, что вы ели сегодня на обед?

— Тушёную форель с овощами на гриле, не считая фруктовой тарелки, — отвечает Сенай.

— А мне принесли суп из тухлых помидоров и кусок резины с чаем, заваренным на двадцать раз.

— Да ты гонишь!? — Анастасия пребывает в шоке. Ну давай же, милая, ну хоть ты сложи два и два. — Да не, ты, должно быть, шутишь.

— Сенай, Ана, если вы до сих пор верите в то, что вас здесь ждёт сказка со счастливым концом, то зря надеетесь! Это место опасно. Эмир опасен!

— Да глупости! — Сенай отмахивается, а вот на Ану ещё можно понадеяться. Её озадаченность вселяет в меня надежду, что я смогу обезопасить хотя бы её своим предупреждением, а между тем Сенай продолжает петь дифирамбы Эмиру, безосновательно превознося мужчину. — Эмир лапочка, каких ещё поискать надо. Редко встретишь таких обходительных мужчин. К тому же, он романтик, а это тоже большая редкость!

— Как знаете, я вас предупредила!

Не желая больше слушать этот бред, я решаю прогуляться за домом. Облюбовать там лужайку и просто посидеть под солнцем, подышать свежим воздухом.

— Слышала, тебя ждёт сегодня сюрприз от Эмира, — летит мне в спину ревностно. Из-за плеча разворачиваю голову. Там Гюнь злорадно ухмыляется, сдвинув очки на переносицу. Всё-таки я была права насчёт двуличия этой девушки. — Вас ждёт второе свидание. А это значит, что после него ты можешь вылететь отсюда. Что-то мне подсказывает, из нас четверых ты набрала меньше всего очков. Эмир распрощается с тобой сегодня же! Будь уверена.

— Да плевала я на тебя и на Эмира. Ты бы лучше побеспокоилась за своё очко, дорогая моя Гюнь.

Очень надеюсь, что её слова окажутся истиной. Если меня и ждёт свидание с ним, то я и пальцем не пошевелю, чтобы отправиться с ним куда-то. Пусть лучше сразу меня выставит вон. Позор будет куда более приятным, нежели то, что мне совершенно незаслуженно приходится сейчас терпеть на своей шкуре.

Оказывается, у всех тут любовь и праздник жизни, а у меня траур, да и только. Чем я могла разгневать Эмира для меня так и осталось очередной загадкой.