Муж в наказание

11. Неожиданный поворот

Во время поспешных сборов меня одолевали двоякие ощущения. С одной стороны, я была счастлива тому, что этот дурдом наконец-то закончился. Причём рада была я тому, что это произошло намного раньше срока, но в то же время мне было жутко не по себе. Моя самооценка, которая и так собирает пыль где-то у меня под ногами, упала ниже некуда. Она просто провалилась под землю и теперь тянет меня за собой на самое дно.

Это не просто оплеуха со стороны Эмира. Это хороший такой удар, после которого он отправил меня в нокаут. На целый час.

Час я не могла опомниться. Носилась по комнате из угла в угол и не знала что мне теперь делать.

Все вещи из гардероба, которые теперь по праву принадлежат мне, собирала прислуга. Бедняжка даже одеться мне помогала, поскольку всё это время я не могла собраться с чувствами.

Чувства…

Будто они у меня есть в самом деле.

Не пойму себя.

Эмир мне даже не нравится, но тогда почему я не могу так просто взять и принять его выбор?

Нет, мозгами-то я всё понимаю, и даже вполне согласна с его выбором.

Анастасия ему подходит намного больше, чем я. По крайней мере, она так уж точно будет ходить по стрункам возле него. Я же не смогу этим похвастаться, зная свой характер и нежелание прислуживать всяким хамоватым мужикам, но что-то подсказывает мне, что внутри я ждала совершенного другого результата.

Сердце, больная моя душа, не оправившаяся от предательства мужа… Они желали успокоения. Исцеления, но никак не очередную подставу.

Дурочка, ну чего я могла ожидать от подобного каламбура?

Да хотя бы отдыха! В кои-то веки оказалась за границей, а ласковых волн морюшка даже не почувствовала на себе.

Хватит! Ноги в руки — и пошла отсюда с гордо поднятой головой. Эмир — птичка не нашего полёта, и я довольна хотя бы тому, что ухожу отсюда не пощипанной курицей.

— Госпожа Диана, ваши вещи уже на яхте. Следуйте теперь за мной! — приказывает охранник, появившийся из ниоткуда.

Я растерянно киваю ему. Оборачиваюсь, чтобы обвести напоследок взглядом ту комнату, в которой мне довелось провести свои самые сомнительные в жизни выходные.

Горько вздохнув, я прижимаю к груди свою потрёпанную старую сумочку, которая со мной ещё с самой России. Делаю шаг в сторону выхода и напарываюсь на препятствие. Та самая женщина, что носила мне еду, стоит в проходе. В её больших карих глазах можно прочитать сожаление, но и ещё что-то… То, от чего мурашками покрывается вся кожа. Я ни с чем не смогу спутать страх.

— Дочка, будь аккуратна, — произносит она кое-как по-английски, а затем обращается к Аллаху уже на своём и уходит.

Охранник провожает её сердитым взглядом и, когда она скрывается за углом, уже в грубой форме требует:

— Не задерживайте господина Каплана! Это может дорого вам обойтись.

И снова холодок бежит по всему позвоночнику от этих угрожающих слов.

Каплан? Кто такой? И почему я его задерживаю? Он решил проводить меня вместо Эмира?

Все эти вопросы так и остаются незаданными. Они так и продолжают вертеться в моём воспалённом разуме, пока мы не добираемся до причала, где пришвартована яхта. Судя по всему, та самая, которая и вернёт меня и мой багаж на большую Землю, где я навсегда забуду то, что со мной происходило здесь.

Но не тут-то было…

Тогда-то все вопросы сами по себе отпадают. Всё потому, что у причала стоят шестеро мужчин: четверых из них я узнаю — это охранники, третий Эмир, он стоит спиной ко мне, а шестой, наверное, и есть тот самый господин Каплан: седовласый мужчина в дорогом костюме, но во взгляде его — само зло, пробирающее до костей.

Он что-то говорит на своём языке, заставив Эмира медленно обернуться. Словно нехотя, будто этот Каплан сейчас руководит его движениями, подёргивая за верёвочки.

С Эмиром что-то не так.

Если час назад я могла видеть на его лице тень улыбки, глаза, в которых чертята отплясывали ламбаду, то сейчас всё с точностью до наоборот.

Он не желает быть здесь. Лицо его отражает боль или даже скорбь, кулаки крепко стиснуты, а губы плотно сжаты в тонкую линию. Он не желает даже смотреть на меня.

Каплан снова что-то рявкает ему, что я вздрагиваю всем телом. Он жёстко стискивает его подбородок ладонью, заставив развернуть голову в мою сторону. Заставив смотреть именно на меня и никуда больше.

— Это она? — требовательно спрашивает Каплан, махнув головой в мою сторону. — Говори, она или я сделаю с ней то же самое, что и с предыдущей!

— Нет! Это не она! — холодно бросает Эмир, пристально смотря мне в глаза. — Вы всё проделали зря! Ей никогда не стать Мерьям!

Мерьям? Что за ерунда?

Тем временем сердечко моё уже проделывает дыру в груди, оттого как рьяно оно пытается выскочить и удрать от этой непонятной ситуации, в которую мне снова довелось вляпаться.

Но больше всего меня смущает то, как ведёт себя Эмир в данной ситуации. Хозяин положения, теперь больше похож на загнанного в угол зверька среди хищников во главе Каплана.

Неужели это он руководил всеми нами? Эмиром? Но зачем?

— Ч-что здесь п-происходит? — осмеливаюсь подать свой скрипучий голос, на который мужчины не обращают никакого внимания, они всё так же пытают Эмира одним и тем же вопросом: Это она?

— Смотри на неё! Смотри, щенок! — рявкает Каплан, а Эмир не собирается ему подчиняться.

Стоит Каплану кивнуть одному из охранников, как мощный кулак уже летит точно в челюсть Эмира. Затем ещё и ещё один удар. Громила безжалостно делает из его лица кровавое месиво.

Я взвизгиваю от ужаса, приложив ладони ко рту. Волосы на голове вздыбливаются от жестокости этих людей. У меня не находится этому никаких объяснений.

— Что вы делаете? — кричу я, рванув в сторону мужчин, чтобы заступиться. Каблуки мои застревают в земле, я скидываю с себя туфли и приближаюсь к ним, потеряв где-то по дороге сумочку, а заодно и чувство самосохранения. — Отпустите его! Слышите, вы?

— Я в последний раз спрашиваю тебя, Эмир! — сквозь зубы проговаривает старик, пройдясь по мне взглядом, от которого душа просится наружу.

Эмир лишь нагло усмехается ему в лицо и сплёвывает сгусток крови в сторону, а затем следует громогласное распоряжение Каплана, после которого охранники обступают меня с двух сторон и мигом скручивают руки в морской узел.

— Ай, что вы делаете? Больно же!

— Не трогайте её! Это не она! — рычит Эмир, которого теперь тоже удерживают амбалы с двух сторон. Он пытается бороться с ними: руками одёргивает, брыкается, но всё тщетно — силы явно неравны. С двумя мордоворотами Эмиру не справиться.

Каплан командует что-то на родном языке. От его воинственного голоса воздух вокруг сотрясается. Сердце уже не просто вздрагивает. Внутри у меня уже разворачивается натуральная паника, нервы скручиваются, лёгкие в комок сжимаются. Запястья схватывает огонём, оттого как крепко меня удерживают за них. Я скулю, молю о помощи, но никто меня не слышит. Никто. Я даже не замечаю как слёзы уже во всю скатываются по моим щекам, я захлёбываюсь ими.

Мне дико страшно, но спасения как не было, так и нет. Неоткуда его ждать.

А когда я вижу перед собой дуло пистолета, то всё внутри меня умирает будто бы. Я уже не слышу голоса мужчин. Мой разум провалился под лёд. Там я безрезультатно ищу полынью, ищу спасение, глядя на всех сквозь толстый прозрачный лёд. Я вижу вечернее небо, а в небе двух птиц, разрезающих своими крыльями тёмное звёздное полотно. Вороны — вестники смерти.

— Тогда ты станешь свидетелем её смерти. Ещё одна жизнь будет на твоей совести. Сколько их там уже у тебя? — злорадно посмеивается Каплан, отправляя мою душу в бреющий полёт.

Нет, — пытаюсь я закричать, но сил не находится даже заскулить. Тело окоченело от страха за свою жизнь.

— Ни одной! — отчаянно проговаривает Эмир, склонив голову. — Ни одной, чёрт бы вас всех побрал!

— Делай своё дело, Шах! — даёт отмашку Каплан и в эту же секунду дуло пистолета прикладывают к моему виску.

Замираю, хотя до этого меня трясло со страшной силой.

Я слышу щелчок взведённого курка, ноги мои подкашиваются, но не вижу я ничего перед собой. Мне даже не страшно больше.

Какой смысл бояться, когда за тебя приняли решение жить мне или умереть?

И ведь никто не узнает о смерти какой-то русской девки. Это им сойдёт с рук, а я стану лишь призраком, тенью…

Давящая тишина…

Всё вокруг будто уже умерло, даже волны больше не плещутся. Все находятся в ожидании выстрела. Все, включая меня саму.

— Да! Да, это она! Она та самая! — вдруг тишину разрезает голос Эмира.

— Вот ты и сделал свой выбор, сынок!

После этих слов я без сил падаю на колени.

Одна, вокруг меня больше никого нет. И дуло пистолета больше не давит мне в висок, но от этого мне становится легче.

Меня хотели убить? Но за что?