Мужчина ее мечты

Глава 15

Жан-Люк всегда любил играть дуэты. Музыка, разрастаясь, плыла от рояля к клавесину и от клавесина к роялю. Временами он играл ведущую партию, и из-под его пальцев лилась мелодия; временами, отступив на второй план, отстукивал на клавишах ритм для второго музыканта.

Игра дуэтом напоминала в какой-то степени фехтование. С хорошим напарником. Когда инициатива переходит из рук в руки — атака, отступление, выпад, отражение, удар. Или хорошую ночь секса. Установил ритм и понеслось — то нежно, то жестко, то быстро, то медленно.

Жан-Люк мысленно улыбнулся. Рано или поздно он завоюет Хизер, и это будет великолепно. Mon Dieu, как же он хотел ее. Он думал, что музыка поможет ему забыть о ней на время, но игра лишь сильнее распалила его.

— Исполним что-нибудь еще, Жан-Люк? — спросила Инга, сидя за фортепиано.

— О да, пожалуйста. — Симона развлекалась, танцуя менуэт. — Давайте позовем Робби, чтобы потанцевал со мной. Устроим вечеринку, как в былые времена.

Жан-Люк сложил ноты.

— На самом деле, я хотел обсудить один серьезный вопрос.

— Последние дни ты чересчур серьезный, — отозвалась Инга.

— На то есть причины, — возразил Жан-Люк. — Луи вернулся и грозит убить тех, кто мне дорог.

— Значит, и нас тоже, — ахнула Симона.

Жан-Люк не стал уточнять, что на протяжении двух сотен лет, что он знал Симону и Ингу, Луи ни разу на них не покушался. Ему, похоже, нравилось убивать только смертных.

— Вы обе разговаривали с ним в пятницу вечером. Он скрывался под видом старика с седыми волосами и тростью.

— Это был Луи? — ужаснулась Инга, прижимая ладонь к груди. — Он показался мне таким очаровательным и безобидным.

— И богатеньким. — Симона перекинула через плечо свои длинные черные волосы. — Он предложил мне за мою компанию двадцать тысяч долларов.

— Он что, принял тебя за проститутку? — фыркнула Инга.

— По правде сказать, я думала на эту тему. — Симона приняла обиженный вид. — Жан-Люк нас откровенно игнорирует.

Он слышал эту жалобу на протяжении более пятидесяти лет.

— И ни одна из вас не заметила, что он не из смертных?

Инга пожала плечами.

— В зале было полно зловонных смертных.

— И ты еще пригласил их жить с нами под одной крышей. — Симона повела плечами.

Оттолкнув табурет, Жан-Люк встал.

— Они находятся под моей защитой, и вы должны относиться к ним с уважением. У меня есть еще одна просьба. Оставьте Альберто в покое.

Симона равнодушно махнула рукой.

— Он пустое место.

— Он важный сотрудник. Сегодня вы зашли слишком далеко.

— Подумаешь, чуть-чуть поцарапали, — буркнула Симона.

— У меня в доме действуют определенные правила. Никаких укусов. Если вы не в состоянии мириться с моими требованиями, то вам лучше уйти отсюда.

— Ты выбросишь нас вон? — Симона сверкнула глазами, а Инга вскочила с табурета.

— Ладно, успокойтесь. Мы слишком давно дружим, чтобы ссориться по пустякам.

— В самом деле. — Симона сердито посмотрела на Жан-Люка. — Ты же не хочешь сделать меня своим врагом?

Жан-Люк смерил ее спокойным взглядом.

— Можешь покинуть это место когда пожелаешь, Симона.

— Прошу прощения, что перебиваю, — раздался из открытой двери голос Робби.

— Робби, ты должен потанцевать со мной, — потребовала Симона.

— В другой раз, детка. Мне нужно перекинуться парой слов с Жан-Люком.

— Доброй ночи, дамы. — Жан-Люк слегка поклонился.

С недовольными лицами они удалились из комнаты.

— Пора в постельку, чтобы сохранить красоту. — Робби отступил в сторону, чтобы пропустить их. — Вы же знаете, что не молодеете.

Симона облила его презрением, но он только хмыкнул в ответ.

Жан-Люк направился к нему.

— Ты само обаяние.

— Да, — кивнул Робби. — И очень горжусь этим. — Но его улыбка тут же сошла с лица, и, понизив голос, он добавил: — Я обнаружил миссис Уэстфилд у двери в подвал. Она слушала музыку.

При мысли о ней у Жан-Люка сильнее забилось сердце. Он двинулся по коридору.

— Она рано встала.

— Да. И полна подозрений, как мы и боялись. Сейчас она на кухне. Сумочку ее я вернул.

— Ясно. — До рассвета, когда они впадут в свой мертвый дневной сон, оставалось мало времени. — Я попытаюсь развеять часть ее подозрений.

— Хорошо. — Робби поднялся вслед за ним по ступенькам. — Сегодня мы добились кое-какого прогресса. Установили снаружи шесть камер.

— Отлично.

Да, в поисках Луи они не продвинулись ни на йоту. Обыск заброшенных зданий ни к чему не привел. Жан-Люк открыл дверь в коридор первого этажа.

— Мы сделаем еще одну проверку перед сменой караула. — Робби зашагал в комнату охраны. — До завтра.

— Спокойной ночи. — Жан-Люк вошел на кухню и остановился в зоне отдыха. — Хизер?

Она выглянула из кладовки.

— Жан-Люк! Я… я не ожидала вас увидеть. — Хизер торопливо вышла в кухню. — Я занималась стиркой.

Избегая его взгляда, она заправила за уши влажные кудри. Пальцы ее беспокойно перебирали карандаш и блокнот, лежавшие рядом с сумочкой на столешнице. Она явно нервничала, и его раздражало, что она больше не чувствует себя комфортно в его присутствии.

— Составляете список? — спросил он.

— Да. — Хизер махнула рукой в сторону кладовки. — Я утром обнаружила, что она уже набита продуктами, за что премного благодарна, но все же кое-чего не хватает. Например, есть спагетти, но нет томатного соуса.

Он не имел представления, что такое спагетти, но поверил ей на слово.

— Пьер и Фил могут привезти все, что вам нужно.

— Надеюсь. — Она постучала карандашом по столешнице встроенной кухни. — Похоже, пока вопрос с Луи не разрешится, я буду здесь как под арестом.

— Это делается во благо. Я не хочу рисковать вашей безопасностью.

Хизер помрачнела.

— Мне нужно обезжиренное молоко. — Она добавила его в список — Я должна считать каждую калорию.

— Хизер. — Он накрыл ее ладонь своей, чтобы успокоить. — Вы красивы такая, какая есть.

Она на короткий миг закрыла глаза. Ее лицо приобрело болезненное выражение.

— Я должна знать. — Она взглянула на него умоляюще. — Как вам удалось привезти сюда игрушки Бетани?

Он понял, что это не просто просьба дать разъяснение. Она просила его быть честным. Ей нужно было вернуть свое доверие к нему. Но черт побери, он не мог рассказать ей всю правду. Это испугало бы ее и оттолкнуло.

— В деле принимали участие Робби, Йен и Финеас, — начал он. — Помощник шерифа был один, так что Финеасу не составило труда отвлечь его, заманив за дом. Тем временем остальные прошли как обычно, через дверь.

Жан-Люк не стал уточнять, что они проникли внутрь путем телепортации.

Хизер прикусила нижнюю губу.

— Похоже на правду. Но как привезли все сюда?

— У них было навалом времени, пока мы делали в магазине покупки.

Она медленно кивнула.

— Наверное, воспользовались моим грузовичком.

Не воспользовались, но Жан-Люк не стал возражать. Его ладонь по-прежнему лежала поверх ее руки, и она свою не убирала. Он вынул из ее пальцев карандаш.

— Я чувствую: вы напряжены. И плечи от этого ссутулены.

— Конечно, будешь тут напряженной. Маньяк-убийца поджег мой дом и хочет меня убить.

— Расслабьтесь. — Жан-Люк обнял ее сзади.

— Что вы делаете? — Хизер оглянулась.

— Пытаюсь снять с вас напряжение. — Он опустил руки ей на плечи, затем нежно начал массировать шею. — Я хочу, чтобы вы знали, что ваша безопасность и безопасность вашей дочери мне дороже всего на свете.

— Благодарю. — Она со вздохом наклонила голову вперед. — Похоже, сегодня вы с Робби не нашли Луи.

— Нет. — Он массировал ей плечи. — Я собирался сказать вам, но решил, что вы спите.

— Я не могла уснуть. Бедная Бетани. Боюсь, что последние события оказали на нее сильное воздействие. Она всю ночь металась в постели.

— Мне жаль. Идемте. У вас усталый вид.

— Я очень устала, но у меня столько дел. Нужно позвонить в страховую компанию и в детский сад Бетани…

— Они еще не открылись. — Он придвинул к дивану большую банкетку для ног и усадил на нее Хизер, а сам оседлал банкетку сзади.

— Вы тоже, наверное, устали. — Она скосила на него глаза. — Вы даже еще не переоделись.

— Я скоро пойду отдыхать.

Солнце уже приближалось к горизонту. Скоро он ощутит притяжение смертного сна. А пока насладится обществом Хизер. Жан-Люк погрузил пальцы в ее плечи.

Она издала протяжный стон, но потом внезапно его оборвала.

— Прошу прощения, у меня случайно получилось так громко.

Он улыбнулся.

— Мне нравится слышать, как вы стонете. — Его руки описывали на ее спине круги. — Более того, мне нравится, что это я тому причина.

— Это так приятно, — вздохнула она. — Не знаю, что о вас и думать.

Он помассировал ее поясницу.

— А нужно ли вообще что-то думать?

— Нужно. Я допустила в прошлом несколько серьезных ошибок и теперь должна быть очень осторожна. Потому что могу испортить не только свою жизнь, но и жизнь Бетани.

Жан-Люк дотронулся до ее волос, наслаждаясь их мягкой шелковистостью.

— В моем представлении вы идеальная мать.

Она повернула к нему лицо.

— Ничего более приятного я в своей жизни не слышала.

— Хизер. — Жан-Люк усадил ее к себе на колени. — Это вы заставляете меня говорить приятные вещи и делать добро. Я хочу быть достойным вас.

Она коснулась его лица.

— А разве вы не достойны?

— Я не совершенен.

— Никто не совершенен. — Она провела пальцами по его подбородку. — У вас есть тайна. Связывающая вас и Луи.

Она хотела знать больше.

— Луи, — Жан-Люк тщательно подбирал слова, — убил несколько важных политических фигур во Франции. Я сорвал одно из его покушений, и с тех пор он преследует меня.

— Как мог модный кутюрье остановить наемного убийцу?

— Я… тогда не был модельером. Я тогда работал на правительство.

Как Джеймс Бонд? — У нее загорелись глаза.

— Что-то в этом роде.

— Я так и знала! — Хизер расплылась в улыбке. — Вы такой же сексуальный, как Джеймс Бонд, И вас окружает такая же аура опасности.

Он вскинул брови.

— Вы считаете меня сексуальным?

— Я это сказала? — Ее щеки вспыхнули.

— Да. — Он откинул с ее лба волосы. — Полагаю, мне придется оправдывать свою репутацию.

— Наверное.

Ее взгляд опустился на его губы.

Это выглядело как приглашение. Он коснулся ее губ своими. Она обняла его за шею и притянула к себе. Его пронзила стрела восторга. Она хочет его. Он углубил поцелуй, вложив в движения губ и языка всю свою страсть.

Хизер застонала. Его рука сползла вниз и обхватила ее грудь.

— Да, — шепнула она у его щеки.

Расставив пальцы, он слегка сжал округлую плоть.

— Ты такая прелесть.

Пощекотал носом ее ухо. Совсем рядом билась ее сонная артерия, распространяя запах крови.

Откинув назад голову, Хизер подставила ему для поцелуя шею, не подозревая, сколь возбуждающим было это движение для вампира. В паху у него запульсировало в унисон с сердцебиением.

— Хизер.

Он проложил цепочку легких поцелуев вдоль ее шеи. Черт. Как все неудачно складывалось. Любить ее нужно было без спешки, а он через десять минут станет мертвее полена.

Хизер пробежала рукой по его волосам.

— Поцелуй меня.

Как мог он устоять? И прижался еще раз к ее губам. Погладил пальцем сосок и ощутил, как он твердеет. Напряжение в паху становилось невыносимым.

— Я хочу остаться с тобой. Хочу любить тебя, но мне нужно идти.

— Почему? — Она поцеловала его в щеку. — Куда ты уходишь?

— У меня… деловые встречи в Сан-Антонио, — солгал Жан-Люк. — Но я вернусь сегодня вечером. А пока я хочу, чтобы ты отдохнула.

— Я буду скучать.

Он погладил ее по волосам.

— Я тоже.

Одним резким броском он вторгся в ее сознание и ощутил, как она вздрогнула от его холодного присутствия. «Спи, любимая».

Хизер сделала медленный выдох, и ее веки сомкнулись.

— Я засыпаю, — прошептала она.

— Я знаю. — Он осторожно уложил ее на диван, подложив под голову подушки, затем взял с соседнего кресла плед и укрыл. — Приятных снов, — сказал он, поцеловав ее в лоб.

Губы Хизер изогнулись в улыбке, и лицо стало безмятежным.

Жан-Люк выключил свет и спустился в свою одинокую постель в подвале.

Понедельник прошел спокойно, и Хизер была только рада этому. Она проспала до середины утра, когда Фиделия и Бетани спустились вниз и нашли ее на диване. Торопливо позавтракав, она принялась звонить по поводу дома. Потом позвонила в детский сад и предупредила, что Бетани посещать его неделю не будет. Она надеялась, что кошмар с Луи дольше не протянется. Хотя не стала бы возражать, если бы ее отношения с Жан-Люком продолжались недели, месяцы. Или годы. Он поразительным образом сочетал в себе нежность и сексуальность, и Хизер не могла дождаться, когда увидит его снова.

Она принесла вниз кое-какие игрушки и, поскольку Бетани с увлечением играла, попросила Пьера впустить ее в дизайнерскую мастерскую.

Однако, увлекшись работой, она вскоре и думать забыла о загадочной цифровой комбинации замка, захваченная идеей переделать белое платье из демонстрационного зала. Хизер притащила в студию манекен и поставила рядом с рабочим, столом. Затем нашла плательную форму с изменяемыми размерами и установила рядом с манекеном. До и после. От нулевого размера к двенадцатому.

В поисках нужной материи обошла тянувшиеся вдоль стен полки с рулонами тканей. Выбор был столь велик, что рабочий стол вскоре был завален образцами исключительных по красоте и качеству тканей.

Под винтовой лестницей Хизер обнаружила стеллажи с конторскими принадлежностями, откуда взяла большой блокнот для рисования и несколько карандашей. Потрудившись несколько часов над набросками, она отправилась на кухню обедать.

Фил и Пьер тоже присоединились к ним, собираясь перекусить сосисками. Пьер порядком рассмешил их, когда потребовал, чтобы называли его обед «ле сосиски». К этому времени на кухне появился Альберто. Должно быть, вчера он поздно лег и долго спал. При виде их еды на его лице возникло выражение недоумения.

От Хизер не ускользнуло, что он надел свитер с высоким воротником, вероятно, чтобы скрыть следы укусов на шее. Они с Фиделией переглянулись.

Рот Фиделии расплылся в широкой улыбке.

— Ты угоришь в этом свитере. Сегодня будет жара.

— Будете обедать? — справилась у него Хизер.

Он пожал плечами.

— Поеду обедать в город. На Главной улице есть очень хорошая немецкая булочная.

— О да. — Хизер знала ее, поскольку это была единственная немецкая булочная на Главной улице. — Финкел делает лучший яблочный штрудель в Техасе.

— Да? — Пьер протянул Альберто ключи от машины и двадцатидолларовую купюру. — Привези штрудель нам всем, хорошо?

— Я вам не мальчик на побегушках, — проворчал Альберто. — Ну да ладно. Чао.

Взяв ключи и деньги, он исчез.

— Спасибо. — Хизер улыбнулась Пьеру.

Он пожал плечами.

— Я немного скучаю по дому. В Париже повсюду кондитерские. С самым восхитительным хлебом и пирожными. Мне их не хватает.

— Звучит соблазнительно. Я всегда мечтала побывать в Париже. Я слышала, что крысы у вас особенные.

На лице Пьера отразился неподдельный ужас.

— Париж — самый прекрасный город мира, — воскликнул он с жаром. — Я скажу Жан-Люку, чтобы отвез вас туда.

— Я всей душой за.

После обеда Хизер ушла работать в приподнятом настроении. Час спустя она услышала, как в мастерскую вошел Альберто.

— Штрудель — на кухне. — Он бросил взгляд на рулоны ткани на ее столе. — Вы любите яркие расцветки?

— Да.

Он обошел стол.

— Я предпочитаю черный цвет и нейтральные. Более изысканные.

— Ага, — протянула Хизер.

Значит, ей не хватает изысканности.

При виде плательной формы, увеличенной до двенадцатого размера, он сморщил нос:

— Для haut couture размер великоват.

— На самом деле я и не претендую на подобную… эксклюзивность. Я хочу сделать что-то, что будет хорошо смотреться на женщине моей комплекции.

— Зачем? — Он сделал большие глаза.

— Почему бы и нет? Я тоже ношу одежду.

— Ну да. — Его взгляд придирчиво окинул ее футболку и джинсы. — Но вы ведь понимаете, что между просто одеждой и модой существует огромная разница.

— Я знаю и хочу приблизить моду к женщинам с такой фигурой, как у меня. Я хочу, чтобы им нравилась одежда, которую они носят, чтобы они гордились тем, как выглядят.

Альберто посмотрел на нее как на инопланетянку.

— Гордиться двенадцатым размером? Жан-Люк знает, что вы делаете?

— Да, и сам попросил об этом.

Брови Альберто взмыли вверх.

— Вы, наверное, шутите.

— Нет, — Хизер стиснула зубы. — Я очень серьезна. Мода должна быть доступна для всех.

— У американцев какое-то извращенное понятие о равенстве.

— Я приму это как комплимент.

— Это утопия. Мир моды принадлежит красивым людям. — Альберто оглядел ее с ног до головы. — Жан-Люк просто потакает вам. Ясно, чего он хочет.

Хизер ощутила, как к ее лицу прилила кровь.

— Вы оскорбляете не только меня, вы оскорбляете Жан-Люка. Ему хватило деловой сметки, чтобы осознать, что выпустил из виду огромный сектор рынка. Множество женщин не в состоянии надеть те экстравагантные вещи, что в наши дни появляются на подиумах. Жан-Люк обладает необходимой смелостью и дальновидностью, чтобы дать женщинам ту одежду, которую можно носить.

Альберто самодовольно улыбнулся.

— Вижу, он ваш герой. Интересно, как долго это продлится, Особенно когда вы узнаете его получше. — Он направился к двери. — Мне нужно работать. Создавать настоящую моду.

Хизер попыталась возобновить работу, но не могла сосредоточиться. Неужели Жан-Люк на самом деле пошел ей навстречу, потому что увлекся ею? Хизер взглянула на свои рисунки. Они были достаточно хорошими, Но красивая картинка не означала, что и платье выйдет красивым. И что подразумевал Альберто, намекая на нее и Жан-Люка? И почему Жан-Люк может ей разонравиться, если она узнает его получше?

Она не поддастся. Она не позволит страху и сомнению вселиться в ее душу. Она объявила страху войну.

Видит Бог, оснований для страха ей хватало. Новая карьера, зарождающиеся отношения с Жан-Люком, псих-убийца, стремившийся с ней расправиться. Так что неудача в ее планы не входила.

Она сможет сделать новую карьеру. Придется трудно, но ничто стоящее не дается без усилий. И отношения с Жан-Люком развивались лучше некуда. Утром он был такой милый. И сексуальный. Стоило подумать о его поцелуях и ласках, как ее сердце начинало учащенно биться и по коже бежали мурашки от желания снова ощутить его прикосновения.

Он сказал, что хочет ее, и Хизер знала, что это правда. Потому что чувствовала его возбуждение. Она хотела заняться сексом с человеком, которого знала всего пару дней. Слава Богу, ее так вовремя сморил сон.

Что с ней такое? Любовь, услужливо подсказал внутренний голос. Нет, не может быть. Тогда почему она постоянно думает о нем? Почему постоянно торопит время, чтобы поскорей его увидеть?

Не в состоянии понять себя, Хизер оставила рисунки на столе и направилась на кухню. Фиделия смотрела телевизор, а Бетани играла на столе. Игрушечный крокодил гонялся по столу за Барби, в то время как кукла, отражая атаки рептилии, изо всех сил старалась защитить коробку со штруделем. Угостившись кусочком пирога, Хизер немного поиграла с дочерью. Вскоре они услышали храп прикорнувшей в кресле Фиделии.

Хизер готовила ужин, когда Фиделия, вскрикнув, дернулась.

— Что такое? — Она подошла к женщине, чтобы Бетани не могла их слышать.

— Мне снова приснился этот сон, — прошептала Фиделия. — Красные, светящиеся в темноте глаза. Опасность.

Хизер поморщилась.

— Они все еще не нашли Луи.

Фиделия потерла лоб.

— Я видела кое-что еще. Написанную маслом картину. Кажется, я уже видела ее однажды.

После ужина Хизер повела Бетани наверх, чтобы искупать. В кухню они спустились около восьми вечера, чтобы дочь могла перед сном перекусить.

Фиделия загружала посудомоечную машину.

— Я вспомнила, где видела эту картину. Я позвонила смотрительнице музея миссис Болтон и поговорила с ней. — Она протянула Хизер листок бумаги.

По мере того как Хизер читала, у нее расширялись глаза.

— Я слышала об этом месте. Там теперь музей?

— Да. Миссис Болтон сказала, что будет ждать вас и не закроет его до девяти вечера.

— Хорошо. — Хизер свернула записку и убрала в карман джинсов. Какое странное место для совместного визита с Жан-Люком. Она посмотрела на красный мигающий огонек недавно установленной камеры наблюдения.

— Знаю, — пробурчала Фиделия. — Мне тоже не нравится находиться под наблюдением.

Кто за ними наблюдал? Вопрос заставил Хизер задуматься. Кто бы то ни был, она надеялась, что наблюдатели не без удовольствия следили за развитием саги о Барби и крокодиле. В этот момент дверь распахнулась, и в кухню вошел Робби в своем обычном килте.

— Добрый вечер, — улыбнулся он. — Жан-Люк в дизайнерской студии и хочет вас видеть.

Сердце Хизер подпрыгнуло. Она притянула к себе дочь.

— Мне нужно идти. Дела.

Дела и безнадежное увлечение.