Мужчина ее мечты

Глава 20

Она знает?

Жан-Люк прочистил горло.

— Может, мне стоит начать с самого начала.

— Тысяча четыреста восемьдесят пятый? — прошептала она. — Думаю… это твой год рождения.

Он затаил дыхание и не сразу нашелся что ответить.

— Да, это так.

Ее лицо побледнело.

— О Боже. — Она обеспокоенно шевельнулась. — Значит, я права. Ты бессмертный.

— Не совсем. Меня могут убить.

Она кивнула.

— Вот откуда мечи. Я видела по телевизору. Голливуд о вас знает?

Он пожал плечами.

— О нас рассказывают всякие небылицы, далеко не всегда правдивые.

— Ты умрешь, если плохой парень попытается отсечь тебе голову.

Жан-Люк поморщился.

— Отсечение головы — эффективное средство, но есть и другие способы. — Он криво улыбнулся. — Я мог бы составить тебе целый список, если интересно. Он может пригодиться, если когда-нибудь забуду про твой день рождения.

Хизер улыбнулась, но тут же сменила улыбку на гримасу.

— Значит, и Луи бессмертный. Поэтому имена, которыми ты называл его, канули в лету столетия назад. Я смотрела в Интернете.

— Ага. — Видно, Хизер отнеслась к нему с подозрением с самого начала. — Ты очень умная, раз о многом догадалась. Я надеюсь, что поняла также, что мне можно доверять. Я делаю все, что в моей власти, чтобы спасти тебя и твою дочь.

Она помрачнела.

— Ты сделал все, но не сказал мне правду.

— Я не хотел тебя отпугнуть. Сама бы ты была перед Луи беззащитна, и ему ничего не стоило бы тебя убить. Я не мог позволить, чтобы ты встретилась с ним один на один.

— И скрыл правду, чтобы защитить меня.

— Да. И чтобы защитить себя. Я бы не перенес, если бы с тобой что-нибудь случилось.

На ее лице промелькнуло выражение боли.

— А когда погибли твои женщины?

— Ивонн была убита в 1757 году, а Клодин — в 1832-м. С тех пор не было ни одной оставившей в моей жизни заметный след.

— Так долго.

Жан-Люк пожал плечами. У него были многочисленные кратковременные романы и встречи на одну ночь. Особенно до изобретения искусственной крови. Ему требовалось несколько пинт в ночь. А женщины, получавшие море удовольствия, проявляли куда большую щедрость. Но Хизер это вряд ли оценит.

— После того как Луи убил Ивонн, я стал избегать близких отношений. Я не хотел, чтобы из-за меня гибли женщины.

— Но… снова влюбился в Клодин?

— Да. Я надеялся, что все обойдется. Я много лет охотился на Луи, но он исчез. И когда решил, что опасность миновала, он вернулся.

— За что он испытывает к тебе такую ненависть?

— Он пытался убить Людовика Пятнадцатого, и я помешал ему. В то время я служил при короле одним из телохранителей.

Хизер прищурилась:

— Ты знал короля Людовика Пятнадцатого?

— Я знал многих королей.

Она опустила взгляд на свои сжатые ладони. От напряжения костяшки ее пальцев побелели.

— Ты видел приход и уход многих людей.

— Да.

Хизер на короткий миг закрыла глаза. Когда открыла их снова, в них блестели слезы.

— Я услышала достаточно. Мне нужно идти.

Она порывисто поднялась и направилась к двери.

— Постой. — Он загородил ей дорогу. — Это не все.

— Нет, — Она покачала головой. Ее глаза наполнились слезами. — Этого достаточно. Больше ничего не может быть. Во всяком случае, между нами. Какой смысл? И не важно, что я считаю тебя необыкновенно милым, великолепным, умным…

— А для меня это важно.

— Нет, не важно. Потому что меня не станет для тебя в мгновение ока. Я одна из тех муравьишек, которые приходят и уходят. Удивляет только, что ты утруждаешь себя заботой о моей жизни.

— Как ты можешь такое говорить? — Жан-Люк схватил ее за плечи. — Ты думаешь, что у меня нет сердца?

— Нет. Но что за дело тебе, проживу я тридцать или семьдесят лет? Что такое сорок лет для того, кому более пяти сотен? Моя жизнь всего лишь всплеск на экране твоего радара.

— Ты для меня — все! Ты женщина, которую я люблю.

Хизер приглушенно ахнула.

— Это правда. — Жан-Люк подошел ближе. — Я люблю тебя, Хизер.

Она покачала головой.

— Я состарюсь и поседею.

— Я все равно буду любить тебя. Что мне до того, что время будет изменять твой облик, похищая молодость и красоту? Ты наполнила мое сердце. Я ждал тебя пять столетий.

Хизер прерывисто вздохнула.

— Ты всегда говоришь так красиво. — По ее щеке скатилась слеза. — Ты самый красивый мужчина на свете, но, боюсь, ничего у нас не получится.

Он смахнул с ее щеки слезу.

— Ты не забыла, что объявила страху войну? — Он обнял и притянул к себе. — Доверься мне.

— Я бы с радостью доверилась. Но это так трудно…

У нас есть это мгновение. — Он поцеловал ее в лоб. — Это прекрасное мгновение в жизни. — Он поцеловал ее в кончик носа. — Позволь мне любить тебя.

Его губы приблизились к ее губам.

— Жан-Люк. — Ее руки взлетели ему на шею.

Он нежно поцеловал ее, сознавая, что она может в любой момент ускользнуть. Он делал все медленно, искушая ее нежностью. В ответ ее тело прильнуло к нему. В паху у него затвердело. Не обращая на это внимания, он просунул руки ей под пижаму и неторопливо погладил спину.

Хизер вздрогнула. Он со стоном овладел ее губами. Она погрузила пальцы в его волосы.

— Хизер. — Он потерся носом о ее шею, ощущая под щекой биение ее сонной артерии. — Позволь мне любить тебя.

— Я не могу тебе сопротивляться, — прошептала она.

Вот и хорошо, но он хотел большего. Он хотел признания в любви. Он чувствовал, что и она любит его, только, возможно, еще не знает этого. Или боится себе в этом признаться. В любом случае он даст ей это понять. Заставит! кричать от удовольствия.

Он взялся за край ее майки, чтобы стянуть, но Хизер испуганно скрестила руки, закрыв на груди маленькую желтую птичку.

— Постой!

У Жан-Люка упало сердце. Отпустив ее, он отступил на шаг.

— Прости.

— Дело не в тебе. — Она указала на камеру в верхнем углу его спальни: — А в них.

Он начисто забыл о ней. Проклятый красный огонек продолжал мерцать. Неужели они не поняли, что вторгаются в частную жизнь? Жан-Люк постучал ребром ладони по своему горлу. Огонек погас.

— Мне неудобно, — пробормотала Хизер. — Что, если они включат камеру через пять минут, решив, что мы закончили?

Его брови поползли вверх.

— Через пять минут?

— Ладно, — буркнула она. — Я пока не участвовала в марафонских забегах. — Она сердито посмотрела на камеру. — Или в откровенных шоу.

Улыбнувшись, он прошел к тумбочке у постели и порылся в верхнем ящике. Вытащив оттуда пульт дистанционного управления, направил на камеру и нажал кнопку отключения.

— Ну вот. Теперь они нам не помешают.

— Хорошо. — Хизер с опаской наблюдала за его приближением. — Я… я все же не до конца убеждена, что из этого что-то выйдет.

— Знаю, но я умею быть убедительным. — Жан-Люк взял ее за плечи. — Всю ночь напролет.

Он потерся носом о ее шею, и по ее телу пробежала дрожь.

— Я не против стать объектом убеждения.

— Я на это очень рассчитываю. — Он потеребил ее ушко. — Итак, на чем мы остановились?

— Я собиралась сниматься в видео «Девчонки пришли в исступление».

Он не имел представления, что это, но звучало заманчиво.

— Хочешь прийти в исступление? — Он взялся за край ее майки.

Хизер приглушенно ахнула.

— Какого дьявола? Живем только раз.

Вопрос был спорный, но время для дебатов не подходило. Он сорвал с нее майку и отбросил в сторону. Маленькая желтая птичка слетела на пол.

Пухлые розовые соски затвердели прямо на глазах, словно умоляли взять их в рот. Жан-Люк опустил взгляд и, обхватив Хизер за талию, вдруг бросил на середину огромной кровати.

— Ого! — Она закачалась на пружинах.

Он приземлился рядом и опрокинул ее на спину.

— Закрой глаза.

— Что?

Отвернув от нее лицо, он развязал шнурок ее пижамных штанишек.

— Закрой глаза и расслабься. Предайся ощущениям.

Наклонившись вперед, он коснулся языком ее пупка.

Хизер вздрогнула.

— Глаза закрыты?

Он посмотрел ей в лицо. Ее глаза были закрыты. Ее доверие наполнило его сердце радостью.

— Ты такая красивая.

Уголки ее рта поползли вверх.

— Ты смотришь на мою грудь?

Он расплылся в улыбке.

— Сказать по правде, я смотрел на твое лицо. — Он поцеловал ее в щеку. — Но твоя грудь тоже прекрасна.

— Спасибо.

Жан-Люк положил руку ей на талию.

Его пальцы заскользили вниз по ее грудной клетке, к ложбинке между округлостями груди. Хизер глубоко вздохнула. Ее грудь вздымалась.

Кончиками пальцев он обвел сначала одну грудь, потом другую.

— Твои соски потемнели и стали тверже. А ведь я к ним, еще не прикасался.

Хизер застонала.

— Как ты предпочитаешь: нежно… или грубо? — Он слегка сжал один из сосков.

Она сдавленно вскрикнула.

— Или то и другое? — Он взял в рот сосок и пощекотал языком.

— Жан-Люк. — Хизер зарылась пальцами в его волосы.

— Хм? — Он покусывал ее сосок. Второй рукой скользнул вниз по ее животу, опускаясь все ниже и ниже, пока не достиг мягкого холмика. Дыхание Хизер участилось и стало прерывистым.

Он потерся носом о ее шею.

— Я хочу попробовать тебя на вкус.

— О Боже, — прошептала она.

— Я хочу почувствовать, как ты бьешься в конвульсиях. — Он провел языком по ее губам и поцеловал. — Ты готова?

— О да, — прошептала она.

Он стащил с нее пижамные штаны. Хизер на миг закрыла лицо ладонями.

Он взял ее за лодыжки и развел ноги в стороны. Ее тело дернулось, и он явственно ощутил, как по ногам пробежала дрожь. Его возбуждение нарастало, и он молил Бога, чтобы дал ему терпение. Нужно было сначала довести женщину до исступления. Прежде чем завладеет ею окончательно, Жан-Люк хотел услышать от нее слова любви.

Хизер ахнула.

Он посмотрел на нее. Она была прекрасна. Темно-каштановые кудряшки. Розовая плоть, окропленная росой. Манящий запах. Она пахла желанием и разгоряченной кровью.

Он прильнул щекой к внутренней стороне ее бедра.

— Нет слов сказать, как ты прелестна.

Когда он прикоснулся к ней пальцами, ее ноги задрожали.

И стон выдал нетерпение. Сжав в ладонях простыни, она придвинула ноги к его спине.

Жан-Люк тронул ее языком и от одного вкуса потерял голову. Обхватив ее за бедра, обследован языком каждый дюйм плоти. Она стонала и извивалась. Но ему хотелось большего. Тогда на помощь языку пришли пальцы.

Тяжело дыша, она ритмично поднимала ему навстречу бедра. Его язык заработал с вампирской скоростью.

Вскрикнув, она сжала его ногами. Ее внутренние мышцы сократились, и ее потрясла дрожь экстаза. Когда волны оргазма пошли на убыль, его пальцы снова пришли в движение, и она опять закричала. По ее телу побежали новые волны дрожи.

Жан-Люк улыбнулся. Она была такая отзывчивая и такая вкусная. Очень скоро она признается ему в любви. Он расстегнул брюки.

— Это было что-то невероятное. — Хизер прижала ладонь к груди. — Ты необыкновенный.

— Да?

Сейчас с минуты на минуту она объявит ему о своей вечной любви, и он наполнит ее лоно и сделает своей.

— Ты такой потрясающий и… а-а-а! — Ее лицо исказила гримаса ужаса. — У тебя глаза красные!

— Ничего страшного. Я могу объяснить.

— Они светятся! — Она отползла от него. — Это… это ненормально!

— Хизер, расслабься.

— Фиделия предупреждала меня. — Она соскочила с кровати. — Красные светящиеся глаза. Опасность.

— Я не причиню тебе вреда!

— Фиделия правильно предсказала огонь. Она видела его во сне. — Хизер схватила пижамные брюки и поспешно натянула. — Еще ей снились красные светящиеся глаза и скрежещущие белые зубы.

— Черт побери, Хизер. Я вполне владею собой. — Он стоял возле кровати. — Я не укушу тебя.

Она застыла, и ее глаза расширились.

— Не укусишь меня?

Черт. Она не знала. Он сделал жест в сторону кровати:

— Пожалуйста, присядь. Я все объясню.

Она отступила на шаг и, заметив на полу майку, поспешно подхватила.

— Сомневаюсь. Я думала, что не ошиблась в своей теорий. Да и ты признался, что родился в 1485 году.

— Все правильно.

Она натянула майку.

— А что ты мне не сказал?

— Что умер в 1513 году.

Хизер потерла лоб.

— Хорошо. Так бессмертные узнают, кто они такие. Умирают, а потом возвращаются.

— Я был ранен во время битвы при Флоддене. — Он присел на край постели. — Мои товарищи бежали, но я отказался отступать. Меня окружили англичане. Нанесли сразу множество ран и бросили умирать.

Хизер прижала ко рту ладонь.

— Какой ужас.

— Когда село солнце, я едва дышал. Меня нашел Роман и сказал, что я могу снова жить и сражаться. Я согласился, и он обратил меня.

— В бессмертного?

— Нет. — Жан-Люк сделал глубокий вдох, готовясь к ее реакции. — В вампира.

Хизер побледнела. Он буквально ощутил, как кровь отлила от ее лица и рук. Он слышал, как лихорадочно бьется ее сердце.

— Этого… этого не может быть. Вампиров не бывает.

— Хизер. — Он встал и направился к ней, но остановился, когда она отпрыгнула. — Не нужно меня бояться.

— А я думаю, наоборот. Разве вампиры не человеческой кровью питаются?

— Уже нет. Мы пьем искусственную кровь из бутылок.

— Ну да, конечно. И нет соблазна поесть свеженького? — Она подняла руку, чтобы не смел приближаться, и указала на него пальцем. — Альберто. Его укусили.

— Я пригрозил Симоне и Инге увольнением. Они знают, что у меня в доме запрещено пускать в ход зубы.

— Как это предусмотрительно. — Хизер взглянула на него с сомнением. — А сколько вампиров я видела?

— Робби, Йен, Финеас. Симона и Инга. Ангус Маккей и Эмма.

— Эмма? — ужаснулась Хизер. — Я позволила вампирше охранять моего ребенка?

— Мы лучше вооружены для борьбы с Луи. Он тоже вампир.

— А Фил и Пьер?

— Смертные. Нам приходится полагаться на смертных, чтобы охраняли нас днем. Потому что мы… недоступны.

Хизер вскинула брови:

— Недоступны? Ты появился лишь спустя три часа после смерти Пьера. Это просто хамство!

— Мне не нравится, что не могу быть с тобой днем. Не нравится, что не могу защитить тебя или утешить. Но я не могу ничего с этим поделать. Я… мертвый.

Хизер захлопала глазами.

— Хочешь сказать, реально мертвый?

Со вздохом он опустился на кровать.

— Абсолютно. Что очень… досадно. Но только в течение дня.

— Ясно. — Хизер прищурилась. — Наверное, у тебя и клыки есть?

Он показал зубы.

— Только не торчат сейчас. Я контролирую ситуацию. Ты в полной безопасности.

— В безопасности? — воскликнула Хизер негодующе. — Они же как оружие. Тьфу. Ты прижимался ко мне.

— Я знал, что делаю. И тебе нравилось.

Хизер подошла к нему и ударила по лицу.

Жан-Люк поморщился.

— Зачем так грубо? Я сказал тебе правду.

— Сейчас говоришь. — Она мерила шагами комнату. — Есть вещи, которые следует говорить до секса. Например: «Между прочим, милая, у меня герпес». Или вот классное замечание: «Представляешь? Сейчас ты перепихнешься с мертвецом!»

Он встал.

— Я не мертвец!

— Потерпи несколько часов, и будешь!

— Разве мертвые бывают такие?

Он спустил брюки, чтобы продемонстрировать вздыбленные в области паха трусы. Возбуждение, хотя уже спало, еще оставалось заметным. И Хизер не могла этого не заметить. Ее глаза расширились, но она тут же отвела их в сторону.

— Одеревеневший мертвец, — пробурчала она. — Поди разберись.

— Я не мертвец. — Жан-Люк сделал к ней шаг. — Разве мои губы были мертвые, когда целовали твою грудь, твое интимное место?

Хизер поежилась.

— Перестань…

— Или ты уже забыла, как билась в конвульсиях и кричала в моих объятиях? Как истекала соком? — Он облизнул губы. — Я до сих пор ощущаю твой вкус.

Хизер на миг закрыла лицо руками.

— Я не забыла. И мне поэтому так трудно. Я… я считала тебя совершенством. Я думала, что влюбилась.

— Это правда. Я знаю, что ты любишь меня.

— Нет!.. Не могу больше это выносить. С меня хватит. — Она бросилась к двери и рывком распахнула.

— Хизер.

Застегнув брюки, Жан-Люк выскочил в коридор. Она уже достигла двери, ведущей на первый этаж.

— Хизер, не покидай здание. Снаружи слишком опасно.

Она остановилась и посмотрела на него с неподдельным изумлением:

— Это внутри опасно. Я живу под одной крышей с бандой гадких вампиров!

— Мы хорошие вампиры. — Жан-Люк приблизился к ней. — Мы бы никогда не причинили тебе вреда. Мы поклялись охранять тебя. Пожалуйста, обещай, что никуда не уйдешь.

Она искоса взглянула на него.

— Обещаю. Поверь мне, я изо всех сил стараюсь не наделать глупостей. — Отвернувшись, она исчезла за дверью.

Жан-Люк вздохнул с облегчением. Слава Богу, Хизер поняла, что бегство было бы величайшей глупостью. К сожалению, поняла она и то, что связь с ним тоже была бы глупостью.

Придется ему попытаться изменить ее образ мыслей. И каким-то образом вернуть ее расположение. Он непременно докажет ей, что ему можно доверять и что их любовь не глупость.