Мужчина из мечты

Глава 18

Нина сидела за кухонным столом и с жадностью поедала все, что предлагал ей Андрей. Она уже съела яичницу, пару помидоров, а сейчас жадно пила кофе, откусывая попеременно то от куска сыра, то от белой пористой шоколадки. А Андрей все переживал:

— Если бы ты меня хоть предупредила, я бы приготовил что-нибудь. А так у меня даже выпить ничего нет.

— Да брось. У тебя еще появится возможность блеснуть передо мной кулинарными способностями, и, надеюсь, не раз.

В это время в дверь позвонили. Нина и Андрей в ужасе вскочили. Они решили, что одеваться для их первого совместного ужина совершенно необязательно. Андрею так нравилась нагая Нина, ее точеная фигурка, мальчишеские стройные ноги, небольшая грудь, трогательные худые лопатки, гибкая змейка позвоночника, что он попросил ее не прятать эту красоту под одеждой. А Нина не стала спорить. Ужинать голыми? Почему бы и нет.

Теперь они оказались в дурацком положении. Оба бросились в спальню и в спешке, кое-как, задыхаясь от хохота, напялили на себя одежду. Андрей решил, что одни джинсы — это вполне достаточно, и побежал открывать дверь, а Нина пока пыталась привести себя в порядок. Одевшись, она бросила на себя взгляд в зеркало и рассмеялась. Выражение ее лица никого бы не могло обмануть, на ее счастливом лице было написано, чем она только что занималась.

Нина вышла в коридор. Андрей разговаривал с каким-то блондином. Тот выглядел крайне рассерженным, его борода тряслась, а пальцы нервно перебирали пуговицы модной рубашки.

— Ага! Вот ты чем занимаешься! — воскликнул он, увидев Нину. — И телефон поэтому не отвечал. Я так и знал, что ты дома, просто трубку брать не хочешь.

Нина улыбнулась про себя. Действительно, в разгар их любви раздался оглушительный трезвон телефона. Конечно, они не стали брать трубку, понадеявшись, что на другом конце провода решат, что их нет дома, и отвяжутся. Но телефон звонил снова и снова. Тогда Андрей, изогнувшись, как гимнаст в цирке, просто выдернул шнур из розетки, и тот беспомощно упал на пол. Теперь им никто не мешал.

— Постой, не кипятись. Познакомься, это — Нина. Нина — это Федор. Наш продюсер.

— Какой еще продюсер? — поразилась Нина.

— Извини, я тебе еще ничего не успел объяснить. Короче, мы снимаем кино. Я написал сценарий, твой Митя — режиссер, а Федор, соответственно, продюсирует наш проект.

— С ума сойти! И ты молчал! А про что кино?

— Нина, он вам потом все расскажет. Сейчас не до этого. Что, Митя — ваш знакомый? — Нина кивнула. — Так вот он пропал. И ладно бы просто пропал, но ведь он исчез со студийной видеокамерой. А она стоит больше тысячи долларов.

— Да расскажи ты все толком, пойдем, выпьешь чего-нибудь холодненького.

— Короче, дело было так, — начал Федор, залпом выпив стакан минералки, — Митя взял в студии видеокамеру, просто-таки выпросил у меня. Сказал, что нашел какого-то парня, который потрясающе подходит на роль Дэна. А Митька почему-то не мог пригласить его в студию на пробу. Ему понадобилось снимать его в условиях, приближенных к естественным. Что он имел в виду, я понятия не имею. Возможно, он повел его пробоваться на городской пляж, и юноша будет произносить свой монолог среди банок из-под пива и окурков. Ну, дал я ему эту камеру, хотя внутренний голос подсказывал: «Федор, не делай этого!» — а я, дурак, не послушался. Причем Митька мне клялся и божился, что вернет камеру к середине дня. И вот я как дурак сижу целый день, жду его в студии, уже вечер, а его все нет и нет. Естественно, я начинаю психовать. Звоню ему, там никто трубку не берет. Звоню тебе — то же самое. Я уже думал, вас всех перерезали! — Выпалив все это, Федор перевел дыхание и выпил еще один стакан. — Короче, что делать будем?

— Будем искать. — Андрей уже надел рубашку. Ее Нина еще не видела, светло-голубую, с короткими рукавами и тонкими синими полосками. — Поехали. — Он взял ключи от автомобиля и направился к двери.

— Я с вами! — поднялась Нина. — Я же знаю все злачные места, которые любит Митька.

По дороге Андрей посвятил Нину в идею их фильма и предложил ей сыграть в нем главную роль. Нина пришла в полный восторг. Федор, похоже, его не разделял. Но Андрей успокоил его:

— Она же профессиональная актриса. И к тому же моя любимая женщина.

— Нет, сначала любимая женщина, а потом уже актриса, — поправила его Нина.

— Конечно, — согласился Андрей. — Когда я писал сценарий, то представлял на месте Морин только Нину. Поэтому я так долго не мог никого найти на главную роль.

— Ну хорошо, хорошо, только давайте сначала найдем Дмитрия, иначе мы разругаемся со спонсорами, и не будет ни роли, ни фильма. Давайте подумаем, где он может быть. Какой же я идиот! — Федор изо всей силы стукнул себя по лбу. Раздался характерный звук, как будто хлопнули по спелому арбузу. — Ведь я же ему еще и денег дал. В счет будущей зарплаты и на такси, чтобы он с ценным предметом по городу не таскался. Вот он небось и пропивает их. Он же еще не знает, что ты нашел свою русалку. Он-то думает, что у нас весь проект заморозился.

— Ничего, мы его найдем. Мне кажется, я знаю, где он.

Они объехали уже несколько баров и ночных клубов, завсегдатаем которых становился Митька, как только у него появлялись деньги. Они побывали в совсем дешевых забегаловках, где работяги стоя пьют пиво, разделывая воблу на мятой газетной бумаге. Посетили пару заведений средней руки, с официантками в мятых фартучках и громкой попсовой музыкой. Митю здесь знали, помнили, но неизменно отвечали:

— Нет, сегодня его здесь не было. Может, завтра появится? Ему что-нибудь передать?

— Передайте, что он полный кретин! — наконец в сердцах воскликнул Федор.

— Ну, куда теперь? — устало спросил Андрей.

Нина пожала плечами. Они уже побывали во всех местах, которые она знала. Больше она уже ничем помочь не могла. Она зверски устала. Ведь она с утра на ногах. К тому же сказывалась разница во времени. В Израиле сейчас глубокая ночь, и Нина смертельно хотела спать. Андрей с тревогой и жалостью смотрел, как она зевает, как трет покрасневшие глаза.

— Знаешь что? — сказал он наконец Федору. — Помоему, наши поиски уже потеряли всякий смысл. Митьки нигде нет, мы безумно хотим спать. От психоза, который ты устроил, нет никакого толку. Я предлагаю ехать по домам. Может, к утру он сам найдется.

Федор обиженно надулся, но возражать не стал.

— Ну ладно, делать нечего, довезите меня до метро… Хотя нет, постойте, я вспомнил! Митька же последнее время зачастил в один клуб на Пушкинской. Он мне все его нахваливал. Давайте только туда заедем, и все. Пожалуйста, последняя попытка! Это же вам по пути.

— Ну, хорошо, — сдался Андрей.

Злые и сонные, по покрытой ковром лестнице они спустились в полуподвал клуба. Нина так хотела спать, что даже не разглядела его названия. Внутри было дымно, шумно и тесно. Казалось, что посетителям не хватало места за столиками, и они перемещались по всему небольшому полутемному помещению. В основном здесь были мужчины, принадлежащие, как показалось Нине, в основном к криминальному миру. Уж больно одинаково все были одеты и причесаны. Нина сразу вычислила стереотип среднего посетителя этого бара: квадратный мужчина лет тридцати, в клубном пиджаке и широких брюках, обязательно с золотой цепью на шее.

«Что могло Митьку привлечь в такое место? — недоумевала Нина. — Неужели любовь к острым ощущениям или желание почувствовать свою исключительность?»

Андрей разговаривал с барменом у стойки. Этот молодой человек с усталым лицом, покрытым преждевременными морщинами, лениво отвечал на вопросы, не переставая протирать полотенцем бокал. Наверно, он видел, что так делают бармены в голливудских фильмах.

С озабоченным видом Андрей вернулся к Нине и Федору.

— Этот тип рассказал мне, что Митька здесь действительно был. Он долго сидел за столом с какими-то типами и вел с ними разговоры, а потом они все вместе уехали на «БМВ».

— Куда? А камера с ним еще была? — всполошился Федор.

— Вроде была. А вот куда они уехали, бармен не знает или говорить не хочет.

— Надо дать ему денег. Баксов десять, — предложила Нина. Она как-то сразу проснулась и почувствовала себя героиней детективного романа.

— Десятью тут не обойдешься, — вздохнул Андрей и опять направился к стойке.

Переговоры длились довольно долго, а вернулся он еще более озабоченным.

— Пятьдесят долларов развязали ему язык, но информация, которую я от него получил, малоутешительна. Мужики, с которыми он сидел и, соответственно, пил, увезли его на какую-то дачу. Вроде бы заказали ему видеосъемку. — Федор застонал и вцепился себе в бороду. — Обещали хорошо заплатить, — продолжал Андрей, — по крайней мере так говорит их дружок. Он сидел с ними за одним столиком, но остался здесь кого-то ждать. Пришлось его изрядно попугать, но адрес я от него получил. Поедем?

— Конечно!

— Но тебе лучше остаться дома, — повернулся Андрей к Нине. — Мало ли чем может кончиться наше путешествие. Я думаю, что женщине на этой даче делать нечего.

— Я поеду с вами! — заупрямилась Нина. — Знаешь, какие у меня приключения были в Израиле?

— Могу себе представить, — мрачно усмехнулся Андрей.

— Так вот, мне теперь уже ничего не страшно. Я сказала, что поеду с вами, значит, поеду. В конце концов, Митька — мой друг!

— Хорошо, поехали. — Андрей не в силах был с ней спорить.

Машина выехала за город и мчалась по Минскому шоссе. Где-то здесь, не доезжая до Одинцова, находился тот самый коттедж, в котором сгинул Митя. Им пришлось изрядно поплутать по ночным дорогам, прежде чем они набрели наконец на дачный поселок с мирным названием «Елочки».

Участок номер семь, огороженный высоченным забором, выглядел в темноте совершенно неприступным. Машина затормозила около железной калитки. Федор с мрачным видом мерил шагами пятачок утоптанной земли у входа. Андрей курил.

— Ну, и как мы туда попадем? — спросил он. — Будем брать на абордаж? Не удивлюсь, если здесь поверху пущен ток.

— Да вы толкните дверь, — посоветовала Нина из машины.

Федор пнул железную дверь ногой. Неожиданно она поддалась. Они осторожно шагнули в глубь участка. Двухэтажный коттедж выглядел шикарным даже в темноте. Ярко горели окна первого этажа. Около входа росли аккуратные деревца и стоял длинный автомобиль.

— «БМВ»! — прошептал Федор с видом заправского сыщика. — Он здесь, надеюсь, что камера еще цела.

— Слушай, ты достал уже всех со своей камерой! Тут Митька в историю попал, а ты все камера, камера. Меня она в этой истории меньше всего волнует. — И Андрей без стука вошел в коттедж.

Внутри пахло табачным дымом, пролитым пивом и свежей древесной стружкой. В конце небольшого коридора из-за полуприкрытой двери пробивался свет, оттуда же доносились мужские голоса. Андрей и Федор направились туда, Нина осторожно пошла за ними. Их никто не слышал. Они постояли около двери, им даже удалось заглянуть в щелку. В большой комнате, отделанной деревянными панелями, шла крупная игра в карты.

Игроков было трое, все мужчины средних лет. Андрею они напомнили налетчиков на видеостудию, Нине посетителей незабываемого ресторана «У Тамрико», а Федору тех, из кого он пытался выбить деньги для своих продюсерских идей. Сидящие вокруг стола так увлеклись игрой, что не сразу заметили троицу, стоящую у двери. Только когда Андрей, а за ним и все остальные шагнули в комнату, головы играющих оторвались от карт.

— Добрый вечер, — Андрей решил быть вежливым.

— Вас, кажется, не приглашали, — почти так же вежливо ответил ему сидящий в центре. Лицо его оставалось в тени, но зато блик от лампы играл на кожаной кепке, которую тот почему-то не снимал. Остальные двое как-то подобрались, напряглись, хотя и не вышли из-за стола.

— Где Дмитрий? — грозно спросил Федор, он считал, что излишняя дипломатия здесь ни к чему.

— А, это тот, кого мы решили взять в заложники? — Мужик в кепке и не думал отпираться. — Мы еще ничего не объявили, а нам уже выкуп принесли.

— Какой выкуп, какой еще заложник?! — попробовал быть грозным Андрей. — Немедленно отпустите нашего друга…

— И камеру, — шепнул ему в ухо Федор, но Андрей только отмахнулся от него.

— А то мы сейчас милицию позовем!

— Напугали! Да вы выберитесь раньше отсюда. Связываться с вами неохота, а то бы присоединились к вашему дружку, ни одна живая душа потом не нашла. Или, может, на карты на них сыграем. Вон девчонка с ними ничего, тощая, в твоем вкусе. — Кожаная кепка толкнула в бок своего дружка, мужика с бритой головой и толстым носом.

У Нины противно засосало под ложечкой. Андрей постарался оттеснить ее к выходу.

— Кажется, влипли, — шепнул он Федору, — ты только не заикайся больше о своей дурацкой камере, хуже будет.

Вслух он сказал:

— Хорошо, сколько вы хотите?

Мужики посовещались.

— Полштуки баксов, — объявил тот, что в кепке.

— Почему так мало? — Нина с Андреем переглянулись.

— Мы не жадные, много не просим, вот только чтобы ему отыграться, — последовал кивок в сторону молчащего до сих пор третьего игрока, парня помоложе и одетого победнее.

Андрей не раздумывая достал бумажник. Он показал Нине его содержимое, там было всего триста долларов. Нина молча достала свой кошелек.

«Хорошо, что я взяла с собой сумочку, вот и деньги Джона пригодились. Он бы обрадовался, если бы узнал, на что я их потратила», — подумала она.

Хозяева коттеджа вели себя крайне миролюбиво. Может, они и не были бандитами, а просто так развлекались. На самом деле им ничего не стоило отобрать у Нины деньги, а у Андрея автомобиль. Федор драться бы явно не стал, а Андрей с Ниной с ними бы не справились. Но нападать на них никто не собирался. Наоборот, мужик в кепке ушел куда-то и вернулся, волоча за собой упирающегося Митьку. К великой радости Федора у него даже камеру не отобрали.

— Получите! Нам деньги, вам товар.

— Не много ли за такое? — высказался Федор.

— Торг здесь неуместен! — резонно заметил хозяин дома и положения. — Эй, подожди, отдай-ка мне вот это! — И он, к ужасу Федора, потянулся к сумке с камерой.

— Все, мне хана, — жалобно прошептал Федор. Но мужик всего лишь отобрал у Мити отснятую кассету и, получив из рук Андрея деньги, распахнул перед непрошеными гостями дверь.

— О Господи! Нинка, это ты, или мне мерещится? — Только около автомобиля Митя разглядел Нину.

— Мерещится, мерещится! — рассмеялась Нина. — Я твоя пьяная галлюцинация.

— Откуда ты взялась, вернулась, что ли?

— В машине поговорите! — Андрей чуть ли не силой запихнул Митю в автомобиль.

Хорошо, что там оказалась бутылка с минералкой. Ею пришлось отпаивать Митьку, чтобы он хоть как-то пришел в себя после выпитого и пережитого. Высунув лицо в отрытое окно, подставив его под струю холодного воздуха, Митька слегка оклемался и смог наконец рассказать, что c ним случилось.

— Я отснял этого актера, все как мы договаривались. По-моему, получилось очень удачно. У него такая классная пластика…

— Про пластику после расскажешь, сейчас давай про того, как ты попал в это казино на дому!

— Ну, хорошо, только не кричи на меня! После съемки у меня оставалось еще время, и я решил выпить чашечку кофе…

— А заодно и пару бутылок водки, — вставил Федор.

— Не собирался я водку пить, это уже потом так вышло! Приехал я в этот бар на Петровке. Сижу пью пиво, все тихо, спокойно. Вдруг ко мне подходит мужик, который меня знает, и говорит, что есть работа. Подводит меня к столику, и там мужики приглашают меня на дачу заснять их на видео. Обещают триста баксов за съемку, отвезти туда-обратно, короче, все очень прилично и не вызывает у меня никаких подозрений. Приезжаем, выпиваем еще. Потом я начинаю их снимать. Как они в карты играют, едят и все такое. Там один из них приехал чуть ли не из Хабаровска, и они решили увековечить встречу. Отснял. Говорю: «Давайте деньги и везите меня домой!» А они ржут. Оказывается, один поспорил с остальными, что не только мне не заплатит, но еще и с меня деньги получит. Они, кстати, никакие не бандиты, просто бизнесмены средней руки, просто тупые, и шутки у них соответствующие. Я начал возмущаться, качать права. Тогда меня заперли в каком-то чулане, да еще и сунули мне туда полбутылки… Вот и все, дальше вы знаете. Да, спасибо вам, что выручили! — спохватился Митя.

— Пожалуйста, — мрачно ответил Андрей, — с тебя причитается за бензин, и вообще мы за тебя целый калым отдали.

Федор возмущался, кричал на Митю, что больше никогда не доверит ему ценную аппаратуру. Митя послушно кивал. Нина хохотала. Вся эта история, когда благополучно закончилась, почему-то развеселила ее. Теперь она точно знала, что вернулась домой.

Андрей отвез ее к себе. Оказавшись в постели, Нина тут же отключилась, тесно прижавшись к Андрею. Ни на что другое у нее не было сил.

Ее разбудили поцелуи Андрея. Они становились все настойчивее и настойчивее, а тепло его рук окончательно разбудило ее. И опять их тела и души сплелись так тесно, что стали одним целым. Он любил ее, а она любила его, то молча, то улыбаясь, то закусывая губы, чтобы потом жарко простонать от остроты наслаждения.

— Я люблю тебя, — сказал Андрей, прижимая к своей груди ее разлохмаченную голову.

— А у тебя шрам на боку, — Нина коснулась губами полоски белой кожи, — и ребра торчат.

— Если тебе это не нравится, я буду толстеть.

— Нравится, очень, я тоже тебя люблю.

Андрей лежал и никак не мог отпустить ее от себя. С его губ не сходила блаженная, глуповатая улыбка.

Им опять не дали спокойно позавтракать. Пока они спали, Вадим сообщил Ирке о приезде Нины, и та тут же примчалась. Ей было немного обидно, что не она узнала первой о приезде подруги.

«Совсем зазналась! — думала Ира. — Приехала, а я ничего не знаю. Сразу к Андрею помчалась. Могла бы хоть позвонить мне!»

Но, когда она увидела Нину, красивую, сияющую от загара и счастья, вся Иркина обида куда-то улетучилась. Девушки бросились друг другу на шею и закружились по кухне.

— Нинка! Ну рассказывай, я умираю от любопытства!

— Сейчас, подожди! Я же совсем забыла про подарки. Кошмар, я тут, мои вещи — там. Андрей, отвези меня домой. Хотя бы за вещами, а то я второй день хожу в одном и том же.

— А у тебя там целый ворох нарядов, да?

— Ну не ворох, но показать есть что. Андрей, ну поедем, пожалуйста.

— Нет, вы тут пока поболтайте, а я съезжу за твоими вещами, — предложил Андрей.

Он уехал, Вадим убежал уговаривать банкиров, что лучшего программиста, чем он, не бывает. Девушки остались одни.

— Ну рассказывай! — Ирке не терпелось услышать о приключениях подруги.

Целый час Нина говорила без умолку, а Ира слушала ее, все больше разгораясь глазами. Особенно ей понравилось слушать про жизнь у бедуинов (это же настоящая экзотика!). Рассказ о Марке заставил ее восхищенно присвистнуть, а о Джоне задуматься. Услышав, как Нину чуть не изнасиловала женщина, Ира расхохоталась.

— Все… — У Нины даже в горле пересохло.

— Класс, ну я тебе завидую. Это же надо такое повидать и пережить, настоящий вестерн. Ну а я за Вадима замуж собираюсь.

— Да, мне Андрей говорил. Поздравляю! Мне Вадим очень нравится, он лучше, чем все, кто был у тебя раньше.

— Слушай, Нинка, а ты на меня не обижаешься за Андрея?

— Нет.

— Честно?

— Конечно, я вас прекрасно понимаю. Ты думала, что я уже не вернусь, и хотела взять реванш. А Андрей, тот вообще на себя рукой махнул. Все нормально. Мне даже смешно стало, когда я узнала. Я старалась, старалась, и все бесполезно. А ты раз — и уложила его.

Вернулся Андрей с сумкой, а следом за ним и Вадим с двумя букетами, один для Нины, другой для Иры. Он сиял, как новенькая монетка.

— Взяли? — ахнула Ира.

— Да! Правда, с испытательным сроком, но, я думаю, все будет в порядке.

— Поздравляю! — Ирка от счастья повисла у Вадима на шее. — Нам надо все это отметить, возвращение Нины, Митькино освобождение и то, что Вадима на работу берут. Ой, — спохватилась Ирка, — покажи же скорей твои новые наряды.

Нина разбирала сумку, а Ирка придирчиво разглядывала каждую новую вещь и тщетно старалась подавить зависть. Она брала в руки очередное платье, прикладывала к себе, крутилась перед зеркалом. Особенно ей понравился светлый льняной костюм и бирюзовая полупрозрачная кофточка.

— Бери себе! — засмеялась Нина.

— Не могу, — Ирка помотала головой. — Неужели тебе не жалко, это же такие классные вещи.

— Совершенно не жалко, я даже не представляю, где все это буду носить. Ой, ведь я забыла про подарки. Они у меня в отдельном пакете.

От платья с кистями Ирка пришла в полный восторг. Она тут же накинула его на себя. А Нина чуть ли не силой нарядила Андрея в вышитый жилет и хохотала, глядя, как Ирка с Андреем станцевали импровизированный восточный танец.

Столько радостных событий, случившихся почти в один день, нельзя было не отметить. Федор, отошедший после истории с пропажей видеокамеры, пригласил всех к себе на дачу. Решено было устроить настоящий пикник с шашлыками и песнями под гитару.

— Поехали прямо завтра! — торопила Ирка.

На этот раз вся компания сидела дома у Нины. Андрей пока перебрался к ней, Ира к Вадиму, а Митю решили временно поселить в студии. Потом на спонсорские денежки ему обещали снять квартиру.

— Нет! Завтра мы никуда не поедем! — Федор ни на минуту не забывал о деле. — Если Нина хочет сниматься в главной роли, она должна пройти пробы.

— Да ей-то зачем пробоваться? — удивился Митя, он уже отоспался и чувствовал себя виноватым за безумную ночку, которую он устроил своим друзьям. — Сценарист тут, режиссер тоже, мы ее и так берем, без всяких проб. Я ее видел на сцене и уверен, что она прекрасно сыграет эту роль.

— Нет, так не делается, — настаивал на своем Федор.

— Да я готова пройти какие угодно пробы, только дайте мне сначала сценарий прочитать.

Текст привел Нину в полный восторг. Она сразу поняла, как нужно играть эту роль. Она просто видела себя дочерью моря, то одинокой, то влюбленной, то тоскующей.

— Отлично, я могу прочитать нужный монолог хоть завтра, вот только выучу его. А где будет сниматься фильм?

— Скорее всего в Греции, — ответил Федор.

— Кошмар, — рассмеялась Нина, — опять море, жара, экзотика. А я-то мечтала поехать куда-нибудь в деревню, ходить в лес по грибы, купаться в пруду.

— Во дает! — усмехнулась Ирка. — Люди годами мечтают поехать в Грецию, на Акрополь посмотреть, а она хочет сидеть в пруду с лягушками.

— Будет тебе и пруд, и деревня, и лес с грибами, — улыбнулся Андрей. — Ничего от тебя не уйдет. Я думаю, что свой монолог Нина сможет прочитать и на даче. Какая разница где? Согласен? — обратился он к Федору.

Тот возражать не стал. Все принялись обсуждать, где купить мясо, да какое лучше взять вино, и что приготовить на сладкое. Телефонный звонок прервал их разговор. Андрей взял трубку и сразу же изменился в лице. Все затихли, поняв, что случилось что-то непредвиденное.

— Поездка временно отменяется, — тихо проговорил Андрей и пошел в свою комнату. Нина побежала за ним. Почему-то ей стало не по себе.

— В чем дело? — тревожно спросила она.

— Татьяна приехала, хочет увидеть меня.

— И ты пойдешь? Что ей от тебя надо? — испугалась Нина.

Эта женщина не сделала ей ничего плохого, наоборот, была даже добра к ней. Но ведь именно после жизни с Татьяной начались все проблемы Андрея, и Нина боялась, что теперь они возникнут опять. Будто вместе с этой женщиной в их жизнь входило что-то иррациональное, не поддающееся разумному объяснению.

— Не ходи, не надо! Или возьми меня с собой. Я не хочу одного тебя к ней отпускать. Опять что-нибудь случится.

— Глупенькая, ну что теперь может случиться, когда мы наконец вместе. Почему ты ее боишься, ты же ее видела и поняла, что Таня никому не хочет зла. Я встречусь с ней, а потом все тебе расскажу.

— А почему ты тогда побледнел, почему не хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Андрей вздохнул:

— Побледнел, потому что с ней у меня связано много воспоминаний, и, как знаешь, не самых лучших. А брать тебя с собой не хочу потому, что Таня просила, чтобы я пришел один. И у меня нет повода отказывать ей в этом.

— Ну хорошо, конечно, ты прав. Это я веду себя как капризная девчонка. Только возвращайся скорей.

Татьяна ждала Андрея у себя дома. Дверь ему открыл ее брат. Андрей нерешительно зашел в квартиру, которую когда-то знал так хорошо. Здесь ничего не изменилось с тех пор, когда он был молодым беспечным студентом. Все было на прежних местах — те же картины и стеллажи вдоль стен, и зеркало в конце коридора.

— Она в комнате, — холодно сказал Никита. Он все еще не мог простить Андрею, что сестра ушла в монастырь.

Перед дверью в Танину комнату Андрей замер. У него сильно стучало сердце. За дверью Андрея ждала женщина, которая когда-то была его женой, а фактически еще и сейчас оставалась ею, эта женщина родила ему ребенка, но Андрею не суждено было его увидеть. И вот сейчас они должны встретиться. Андрей постучал.

— Входи, — услышал он знакомый голос.

Андрей вошел и опешил. Он ожидал увидеть монахиню в черном одеянии, со страдальческими глазами на бледном лице. Между тем на него смотрела молодая женщина в простом летнем платье. Каштановые с золотистым отливом волосы свободно лежали на плечах. Большие зеленые глаза смотрели спокойно. Первый летний загар придавал лицу здоровый вид. Необыкновенная гармония была разлита во всем ее облике. Она стояла в центре полупустой, залитой солнцем комнаты и казалась юной и одновременно умудренной жизненным опытом, которого ему так не хватало. Почему-то Андрей сразу успокоился. Он понял, что встреча с Татьяной ничем не может угрожать ему.

— Здравствуй, Андрюша, — улыбнулась она ему.

— Здравствуй, Таня.

— Не удивляйся, что я вызвала тебя. Садись, нам надо поговорить. Дело в том, что я через неделю принимаю постриг и становлюсь монахиней. Это навсегда, назад пути уже не будет. И я приехала попрощаться с родными и закончить все свои дела здесь. Ты ведь знаешь, что у меня была Нина. Ты заставил ее помучиться, да и она тебя. В земной любви, к сожалению, иначе не бывает. Но теперь я вижу по твоему лицу, что у вас все в порядке. Она очень хорошая девушка и любит тебя. Будь с ней добрым, пожалуйста.

Андрей кивнул. Он очень внимательно слушал Татьяну. Почему-то все, что она говорила, казалось ему очень важным.

— Но ведь мы с тобой фактически остались мужем и женой, — продолжала она, — и нам надо развестись, потому что гражданский брак тоже связывает людей, а мы сейчас должны стать свободными. Я узнала, поскольку у нас нет детей, — она едва заметно вздохнула, — развод получить очень легко, надо всего лишь выполнить некоторые формальности. Ты не возражаешь?

— Конечно, нет.

— Тогда мы сейчас пойдем в загс. Он тут рядом, ты еще не забыл, где мы женились?

— Нет, — улыбнулся Андрей.

Формальности действительно заняли очень мало времени. Через несколько дней и он, и она должны стать свободными.

— Ну что, прощай? — произнесла Татьяна. — Вряд ли мы с тобой когда-нибудь увидимся. — В ее голосе совсем не слышалось сожаления.

Но Андрею вдруг стало жалко вот так взять и расстаться с ней. Ему казалось, что они должны поговорить о чем-то важном, но он не знал, с чего начать. Он молча смотрел в ее светлые спокойные глаза. Ветер играл прядями ее волос. Скоро они навсегда скроются под монашеским платком.

— Ты так изменилась.

Это была правда. Когда Андрей видел Татьяну в последний раз, ее осунувшееся лицо искажала боль. Глубоко запавшие глаза, обведенные тенями, кричали о смерти и безумии. Как же ей удалось обрести душевный покой?

— Понимаешь, я долго молилась о себе, о тебе, о нашем умершем ребенке. А потом я поняла, что слишком сильно жалела себя, что упивалась своим горем, своей болью. Суть раскаяния не в том, чтобы все время раздирать незаживающую рану в душе. Надо освободиться от того, что привело тебя к греху, и продолжать жить, развиваясь и совершенствуясь. Вот и все. Наше прошлое — слишком тяжелый багаж, он тормозит нас. — Она улыбнулась легко и весело, и Андрей вспомнил, какой она была, когда они только познакомились.

Не прошло и нескольких дней, как смеющийся Андрей протянул ничего не понимающей Нине букет ирисов и свой паспорт.

— Разреши тебе сделать скромный подарок!

Нина обожала ирисы, эти нежные сине-лиловые цветы. Она бережно поставила их в самую красивую вазу, какую нашла у себя дома.

— А это мне зачем? — Недоумевая, она взяла паспорт.

— А ты открой графу «Семейное положение», тогда узнаешь.

— Развелся?

— Точно, теперь я опять жених и хочу воспользоваться своим холостым положением и вторично предложить вам руку и сердце, сударыня. Ну, ты согласна?

— Да, да, да! — прокричала Нина и сама не заметила, как оказалась в объятиях Андрея. Легко, словно пушинку, он кружил ее по комнате.

Нина в коротеньких шортах в бело-синюю полоску и такой же короткой синей кофточке лежала на ярко-зеленой молодой траве и следила, как по прозрачной голубизне неба перемещались облака, медленно меняя свою форму.

— Посмотри, вон то похоже на верблюда, — сказала она Андрею. Ее голова лежала у него на коленях, а его пальцы перебирали непослушные пряди ее бронзовых волос.

Нина отвела глаза от неба. Смотреть на Андрея было не менее интересно. Его темные глаза менялись так же неуловимо, как очертания облаков. То они были задумчивы и спокойны, а иногда в них вспыхивали искорки, освещавшие его загорелое лицо. Андрей сильно изменился за последние дни. Исчезло то, что терзало его несколько лет. Боль, с которой он уже успел свыкнуться, как свыкаются с врожденным недостатком, отпустила его. И сразу же лицо его сделалось мягче, казалось, даже морщинки возле губ разгладились. Раньше Нина замечала, что он не мог находиться без дела. Неподвижность была ему невыносима. А теперь Андрей часто пребывал в безмятежной задумчивости, наблюдая, как ветер шевелит листья деревьев, растущих напротив, слушая музыку своего любимого Моцарта.

Ветер шелестел кронами деревьев, где-то пели птицы. Божья коровка маленькой красной капелькой опустилась к Нине прямо на голую коленку. Нина ничего не заметила.

Рядом потрескивал костер. Около него колдовал Митя. На первый приличный заработок он купил себе новые джинсы темно-зеленого цвета и футболку с надписью «I am happy» во всю грудь. Теперь его фирменные колени были заляпаны травой. А сам он отчаянно прыгал вокруг костра, пряча лицо от вездесущего дыма, но не сдавался. Митя провел юность в Тбилиси и твердо решил угостить друзей настоящим грузинским шашлыком. Он отверг помощь, которую ему предлагали Нина и Ира.

— Шашлык — не женское дело! — гордо заявил он. — В его голосе даже появился грузинский акцент. Митька сейчас чувствовал себя настоящим сыном гор.

Он долго нанизывал на шампуры сочные куски мяса, вымоченного в уксусе, чередуя их с колечками лука. Потом щедро посыпал все специями и водрузил на самодельную жаровню, сооруженную из двух кирпичей.

От ароматного запаха текли слюнки, но Митя не разрешал ничего пробовать, пока мясо окончательно не прожарится. Вадим валялся на траве и скучал в обществе Федора, одетого даже на природе стильно и тщательно продуманно. Ирка убежала к лошадям. Здесь, рядом с дачей Федора, была частная конюшня, и Ирка надеялась договориться, чтобы им разрешили немного покататься.

— Эй, вы, хватит лежать! — Она вернулась с горящими глазами и торчащими в разные стороны короткими волосами. — Сейчас мы совершим на лошадях круг почета. Я уговорила этих лошадников.

Нина молчала.

— Да ну, — протянул Вадим, — так хорошо лежим, греемся на солнышке. Может, лучше после еды?

— Да после шашлыков и вина вас вообще с места не сдвинешь! Пойдемте, ну пожалуйста. Знаете, как долго я их уговаривала. Они ни в какую не хотели лошадей давать. Еще хорошо, что у меня с их конюхом нашлись общие знакомые. Все лошадники Москвы знают друг друга. Андрей, ну скажи ты им! Что они лежат, как тюки.

Андрей осторожно приподнял Нину и встал сам. Он с наслаждением потянулся, глядя в высокое небо.

— Нина, я знаю, почему ты не хочешь кататься на лошади. Ты боишься.

— Да, боюсь, — не стала отрицать Нина. — Ведь тогда я только-только начала выбиваться на большую сцену. Должна была в Париж ехать на гастроли. И вот… Из-за какой-то дурацкой лошади все сорвалось. И теперь… Не дай Бог… Наконец-то, после такого ужасного перерыва, у меня появился шанс опять вернуться к своей профессии, вы пригласили меня играть и вот опять. Ирка предлагает мне прокатиться на лошади! Нет уж, больше я на эту удочку не попадусь. С меня хватит, рисковать я не буду. Слишком много у меня поставлено на карту.

Андрей терпеливо выслушал тираду, которую в запальчивости произнесла Нина.

— Все понятно, но ты так всю жизнь будешь бояться верховой езды?

— А зачем мне вообще это нужно — кататься на лошади? Что, сейчас средние века, что ли? Я и так прекрасно обхожусь. Не сяду я на эту лошадь, и не уговаривайте.

— Ну Нинка, ну брось, что ты как маленькая, это же глупо! Тогда я, между прочим, тебя предупреждала, что ты выбрала коня с норовом. А сейчас я для тебя присмотрела смирную пожилую кобылку. Ты даже не заметишь, что верхом едешь. Будешь чувствовать себя как дома на диване.

Но Нина только ожесточенно мотала головой.

— Да что вы к ней прицепились, — заступился за Нину Федор, — не хочет человек, ну и не надо. Вы тут занимаетесь насилием над личностью.

— Вадим, ну хоть ты ей скажи! — не унималась Ирка.

— Нет уж, пусть сама решает, это ее частное дело. — Вадим предпочел остаться в стороне.

Нина демонстративно уселась на расстеленное пестрое одеяло и вытянула загорелые ноги. Пусть они говорят что хотят, она ни за что не сядет на эту дурацкую лошадь, пусть она хоть самая смирная в мире. На Нину иногда находили приступы совершенно иррационального страха, с которым она ничего не могла поделать. Она знала за собой это свойство, когда-то пыталась с ним бороться, но потом махнула рукой. Так она, прекрасно плавая, никогда не могла заставить себя нырнуть вниз головой. Таракан, ползущий по стене, мог исторгнуть из ее нежного рта истошный вопль. Теперь она боялась лошадей.

— Нин, пойдем отойдем, — Андрей поманил ее в сторону леса.

— Ну, что такое? — Нина нехотя поднялась и медленно пошла за ним.

— Послушай меня внимательно, — начал Андрей, серьезно глядя ей в глаза. — Я понимаю, что ты боишься и не хочешь рисковать. Я готов был согласиться с этим, если бы ты была тихоней, маменькиной дочкой, которая вечером одна из дому выйти боится. Но ведь все твои приключения в Израиле говорят об обратном. Я же знаю, что ты обожаешь приключения и не боишься рисковать. Просто тобой владеют страхи, от которых надо избавляться. Ты же помнишь, что я боялся заниматься любовью с тобой. Сколько у нас проблем было из-за этого. И так всегда, когда человек боится чего-нибудь, у него словно бы гири к ногам привязаны и мешают ему двигаться. — Тут Андрей почему-то вспомнил Татьяну, ее слова о пути вперед. Оказывается, он, сам того не осознавая, повторял их. — Ты понимаешь, о чем я говорю? Конечно, это пустяк — езда на лошади. Без этого в нашей жизни прекрасно можно обойтись. Но мы же становимся рабами наших страхов, если они овладевают нами. А мы должны стать свободными, и ты, и я. Я тоже много чего боюсь, но теперь я всегда буду преодолевать себя, ради нас, ради нашей любви…

— А чего ты боишься?

— Не скажу, надеюсь, ты этого никогда не узнаешь.

— Я знаешь еще чего боюсь? Я ужасно боюсь рожать. Я как представлю, что мне придется через это пройти, мне просто дурно делается. Но ведь должен же у нас быть ребенок. Ты хочешь этого?

— Очень! — Голос Андрея дрогнул, и Нина потянулась поцеловать его.

— Пойдем, я сяду на эту дурацкую лошадь.

Одной рукой вцепившись в густую лошадиную гриву, другой крепко держась за руку Андрея, Нина сделала целый круг верхом. И это был круг почета. Она сама воздавала себе почести за свою смелость. Ее друзья приветствовали ее криками и аплодисментами.

Спрыгнув с лошади прямо на руки Андрею, Нина присела в реверансе.

— Благодарю вас, — сказала она серьезно. — Это была самая трудная моя роль.

— Слушайте, шашлык уже давно готов! — Прибежал возмущенный Митя с шампуром в руках. — Или вы предпочитаете пережаренное-пересушенное мясо?

— Хочу есть! — заявила Нина. — Усилие, которое я произвела над собой, отняло у меня кучу энергии. Если я сейчас не поем, случится страшное!

— И не с тобой одной, — поддержала ее Ирка.

Возле костра в беспорядке валялись вещи, пакеты с едой, бутылки вина. Книга, которую Вадим взял с собой по привычке, но читать так и не собрался, одиноко шелестела листами.

— Фу, какой у нас тут бардак! — объявила Ирка. — У меня даже аппетит пропал. Надо сначала прибраться, а потом уже есть. Давайте все разложим тут красиво, как в рекламном ролике.

— Федор, смотри-ка, в ней пропадает режиссер, — засмеялся Митя, — а что ты собралась рекламировать?

— Как что? Жевательную резинку, которая восстанавливает кислотно-щелочной баланс во рту. Смотрите, мы все так красиво укладываем, потом едим это великолепие. Все, объевшись, заваливаются спать, а я одна, не забывая о грозящем мне кариесе, демонстративно жую эту гадость. Потом титры крупным планом: «Через год». Тоже пикник. Еда, но никто, кроме меня, есть не может.

— Почему? — заинтересовался Вадим.

— У вас у всех повыпадали зубы! — И Ирка гордо взглянула на своих друзей. — Классно я придумала?

— Впечатляет, — согласился Федор. — Но, по-моему, на сегодня съемки отменяются, по крайней мере, на свежем воздухе. Посмотрите, что творится. — И он показал на небо.

С севера на них надвигалась огромная, налитая грозой, свинцовая туча. Ее пухлые края обводила солнечная кайма.

— Бежим скорей в дом! — крикнула Нина.

— А мой шашлык… — Митя выглядел просто убитым.

— Да не волнуйся ты, не пропадет, съедим в доме, — успокоил его Андрей.

Первые тяжелые капли упали на землю, зашипели на углях костра. Все, подхватив что-нибудь из вещей, бросились в дом. Дачу Федора построили совсем недавно, когда его родители разбогатели на торговле лекарствами. Новый дом еще не приобрел запах жилья, еды, ненужных вещей, которые обычно свозят на дачу, чтобы забыть там. Здесь приятно пахло свежим деревом, лаком, стены, покрытые олифой, еще не успели потемнеть. Большой, двухэтажный, он почему-то казался самодельной детской игрушкой, выструганной плотником-умельцем на забаву сынишке.

Сейчас, когда родители отдыхали на Канарах, Федор чувствовал себя здесь полноправным хозяином.

— Пошли в гостиную. Там большой стол, мы отлично разместимся.

— О, тут не только стол, смотрите — здесь камин! — раздались восхищенные голоса. — Давайте его разожжем.

За большими окнами в частом переплете рам бушевала стихия. Капли с жестяным стуком падали на крышу. Деревья грозно шумели и мотали кронами. А здесь, в выложенном плиткой камине, полыхал огонь. Длинный стол, накрытый цветастой скатертью, был красиво, как в рекламном ролике, заставлен снедью. Это постарались Нина с Ирой. Они красиво разложили бутер броды на глиняных тарелках, расставили бутылки и бокалы, а посредине стола в форме треугольника, как в бильярде, чередовались зеленые и красные яблоки.

— Все это, конечно, очень красиво, но не пора ли нам приступить к еде? — нетерпеливо проговорил Вадим.

— И шашлык совсем остыл, — безнадежным голосом заметил Митя.

Шашлык хотя и слегка остыл, но вкуса своего не утратил. В него жадно впивались молодые крепкие зубы. Все так наслаждались едой, что на некоторое время за столом воцарилась тишина.

— Стоп, стоп! — прервал безмолвное пиршество возглас Андрея. — Мы что, собрались здесь набивать желудки?

— А зачем еще? — удивился Федор, стряхивая с бороды крошки.

— Мы собрались в этом гостеприимном доме, чтобы отметить целую кучу радостных событий. — Андрей поднялся с бокалом в руке. — Во-первых, вернулась Нина. Во-вторых, она согласилась стать моей женой… — Его прервал восхищенный вопль. — Но это еще не все, как говорят в рекламе. Вадим женится на Ире. Мы собираемся снимать фильм. По-моему, у нас достаточно поводов для праздника. Возникает вопрос, пить мы будем за каждое из этих событий по отдельности или за все сразу?

— Конечно, по отдельности, он еще спрашивает!

— Отлично! Тогда разрешите мне поднять первый бокал не за кого-то из нас, а за любовь. Потому что это она соединила нас, она вернула мне Нину. Она двигала моей рукой, когда я писал сценарий… Короче, да здравствует любовь!

Раздался звон семи бокалов. Гроза за окнами стихала.

— А вот интересно, почему это все так совпало? — задумчиво спросила Ирка. — Слушай, Вадим, это, наверно, планеты так хитро все устроили?

— Да нет, планеты, возможно, хотели совсем другого. Это мы их перехитрили и все сделали по-своему. А вот и подтверждение моим словам! — Он показал на окно.

Там, через все небо, окруженная ореолом сияющих капель, протянулась радуга.