Мужчина моих грез

Глава 41

Отныне отношения супругов стали совсем иными. По обоюдному немому соглашению было объявлено перемирие для занятий любовью. Решение необычное, но хорошо действующее.

Девлин приходил в ее комнату по ночам, не говоря ни слова, и она так же молча отдавалась в его объятья. Меган решила, что как бы герцог ни презирал ее как человека, он абсолютно обожает ее тело. То, что она все еще очарована им, тоже не вызывало сомнения. И хотя молчание не требовалось и даже не поощрялось, все серьезное явно запрещалось, чтобы ничего не тревожило то, что стало необходимостью для них обоих.

Вне спальни всякий раз казалось, что супруги встречаются впервые. Девлин больше не избегал ее намеренно. Меган больше не искала способов дернуть его за нос, когда что-нибудь ее раздражало. Они разговаривали друг с другом со все возрастающей легкостью, задавали друг другу вопросы о прошлом и без малейшего колебания отвечали на них.

Стали менее заметны, хотя и не исчезли совсем, его нотки превосходства. Девлин все еще был прежде всего герцогом, а не ее конюхом. Соответственно он больше не повышал на Меган голоса, а жена продолжала ставить его в тупик своими улыбками.

Они уживались друг с другом, но этого было не вполне достаточно.

Меган все еще не сказала мужу, что соврала насчет выкидыша, и надеялась убедить его, что сделала это ради него. Она никак не могла набраться духу сказать Девлину, что любит его. Не может же она вечно оставаться приятной, по крайней мере не все время, и следить за каждым своим словом, избегая споров. Так сдерживать свои эмоции не в ее характере.

— Я не верю, что все пойдет именно так, как ты спланировала, — говорила Тифани, радостно вышагивая по Гайд-парку рядом с Меган. Она только вчера прибыла в Лондон, близился день ее свадьбы.

— Ты получила своего герцога. Ты любишь его. Он тебя обожает.

— Два из трех не так уж плохо, Тифи.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что с чего ты взяла, будто он так же любит меня?

— Конечно любит, должен любить, ведь он женился на тебе, так ведь? — настаивала Тифани.

— Да, но не из-за большой привязанности или даже совсем не из-за привязанности. — Меган взглянула на озеро и неохотно добавила: — Я кое-что утаила от тебя в своем письме, Тифи. У меня будет ребенок.

— Но это же прекрасно!

— Да, теперь я согласна, но я вовсе не думала так, когда это обнаружила. Ведь тогда я еще не была замужем.

Тифани остановилась и воскликнула:

— Но Боже мой, не хочешь же ты сказать, что должна была выйти замуж?

Меган отвернулась, словно боясь встретиться с подругой глазами.

— Да.

— Не удивительно, что ты сомневаешься в его привязанности. Но несомненно он сказал тебе потом, что любит тебя?

— Ни разу.

— А что же он ответил, когда ты сказала, что любишь его?

— Но я ему этого не говорила.

— Что значит не говорила? Ты только что сказала мне это.

— Да, но ему я этого не говорила.

— Меган! Но почему же нет?

— Что касается письма к тебе, я не сообщила в нем и половины всего, что произошло, Тифи, — Меган сделала это теперь. Немного погодя она продолжала: — Теперь ты понимаешь, почему я не хотела принуждать его к признанию, особенно поскольку… Поскольку я так наслаждаюсь нашим необычным перемирием и не хочу, чтобы что-то его нарушило.

Щеки у Тифани стали такими же красными, как локоны Меган.

— Это действительно так здорово?

— Невероятно, — ответила Меган. Они продолжали прогуливаться, раскланиваясь время от времени с джентльменами, которые, проходя, снимали шляпу, и игнорируя тех, кто просто останавливался и глазел.

— Только не ожидай такой радости с первого раза, по крайней мере не во всем. Мужчины чувствуют все с первого раза, и если спросили бы меня, я бы сказала, что это чертовски несправедливо. Но таков уж наш удел, что мы ожидаем в страхе и неведении, но проходим при этом через боль.

— Моя горничная говорит, что боль была раздирающая. — Теперь Тифани побледнела.

Меган фыркнула.

— По-моему, она не знает, о чем говорит. Боль скорее раздражает, чем ужасает, и проходит раньше, чем успеваешь ее осознать. Что до меня, то она просто привела меня в чувство, что, конечно, разрушило наслаждение. Но, возможно, ты сможешь получать удовлетворение и потом.

— Ты просто не представляешь, как ты меня успокоила. По мере приближения этого дня я все больше и больше нервничала.

Меган припомнила свою собственную панику по мере приближения к Шотландии, но теперь все было по совершенно иной причине. Тифани была уверена в любви Тайлера и ожидала безоблачного счастья. Меган же не была ни в чем уверена, за исключением того, что Девлину нравится заниматься с ней любовью.

— Вполне естественно, для этого даже есть название — предсвадебное волнение. Я так же волнуюсь из-за этого проклятого бала, который дает герцогиня, но для этого нет названия.

— Конечно же есть. Стариковский бред…

— Перестань, — рассмеялась Меган. — Я не настолько истеричка. А теперь приехала ты. Вы с Тайлером решили отложить свадебное путешествие до весны?

— Несомненно. Я уже собиралась организовывать поисковые партии…

— Перестань! — Меган рассмеялась еще громче. — Шерринг Кросс не настолько велик.

— Возможно, и нет, но наконец-то ты вспомнила, как смеются, а то я уже начала волноваться.

Меган вздохнула.

— Извини, мне не следовало говорить тебе о своих проблемах, когда у тебя на носу такое событие.

— Чепуха. И я не удивлюсь, если окажется, что ты создаешь проблемы там, где их нет. Я не могу поверить, что он не любит тебя, Мег. Все, кто с тобой встречались…

— Девлин не похож на них, он уникален. Его бабушка говорит, что сколько она его помнит, женщины всегда одурачивали себя из-за него. В этом я нисколько не сомневаюсь, так как сама сваляла дурака. Но мне кажется, что он видит во мне испорченного ребенка.

— Просто по временам ты немного нетерпелива.

— Не старайся делать хорошую мину, мы обе знаем, что я избалована.

— Ну и что? — фыркнула Тифани. — Полагаю, он просто отбросил бы это, если бы получил не то, что хотел, а?

Меган остановилась, глаза у нее расширились.

— Когда ты сказала об этом, я поняла, что он очень похож на меня.

— Ага, вот это и надо обдумать. Если уж кто и избалован, то это этот чертов герцог. Когда он был ребенком, у него, вероятно, было семь нянек и куча других слуг, чтобы удовлетворять все его нужды. А у тебя была только одна няня и отец, который до безумия любит тебя, так что, если бы спросили меня, я сказала бы, что избалован он, а не ты.

— Не премину упомянуть это, если мне когда-либо придется сражаться с ним снова.