Мужчина на одну ночь

26

Анжела и Пол вернулись с ранней верховой прогулки в начале восьмого и сразу же направились на кухню, откуда доносился аппетитный запах тортильи и жареного бекона.

Анжела по-прежнему была уверена, что вскоре Полу захочется вернуться к живописи. Хоть он и помешан на лошадях, но через какое-то время это безумное увлечение ему наскучит. Рассудив так, Анжела тайно начала переоборудовать домик для гостей в художественную студию. Она выписала кисти из Флоренции, поручила своему человеку в Париже приобрести лучшие краски и заказала в Нью-Йорке картон и холсты. Она надеялась, что как только Пол войдет в свою новую студию и увидит там тысячи тюбиков с красками, он сразу же бросится к мольберту.

– Какие у тебя планы на сегодня? – словно невзначай поинтересовалась Анжела, наблюдая за тем, как ее служанка Мария ставит на стол дымящийся омлет с ветчиной, приправленный красным острым перцем, и свежеиспеченные буррито – кукурузные лепешки, начиненные сыром. Это местное блюдо Анжела просто обожала.

Анжела уже знала, что скажет Пол, поскольку с того самого дня, как он стал жить у нее, на этот вопрос она получала от него один и тот же ответ.

– После завтрака я собираюсь в душ, чтобы смыть с себя дорожную пыль.

Эти слова он неизменно сопровождал хитрой улыбкой, от которой у Анжелы невольно учащался пульс. В душ они всегда шли вдвоем. Там Пол намыливал ее,а затем под упругими струями воды они самозабвенно занимались любовью. Она еЩе не встречала мужчину, который был бы так неутомим в сексе, как Пол, – казалось, он постоянно испытывал сексуальный голод. Но главное, он дарил ей радость новых ощущений, будил в ней чувства, которые раньше она ни с кем не испытывала.

Анжела всегда помнила отцовские слова о том, что любовникам нужно только ее богатство, но с Полом она почему-то забывала об этом строгом предупреждении. Хотя Пол не отказывался от подарков, которыми Анжела его заваливала, его нельзя было заподозрить в двуличности, поскольку он их принимал с искренней благодарностью и живым, непритворным восторгом.

Анжела доедала очередной буррито, когда случайно бросила взгляд на телевизор, стоявший на кухонной, стойке, и увидела на экране фотографию Макса Бессинджера.

– Мария, сделай погромче!

Диктор канала Си-эн-эн, обычно ведущий программу новостей с заученной слащавой улыбкой, на этот раз принял траурный вид

– С глубокой скорбью мы сообщаем о внезапной кончине нефтяного магната и финансового гения Макса Бессинджера. Он скончался прошлой ночью, лежа в своей постели, предположительно от сердечного приступа. Смерть настигла Макса Бессинджера на его вилле «Каса-дель-Соль», расположенной неподалеку от Таоса – живописного городка на юге Нью-Мексико, центра паломничества туристов и всех поклонников искусства. Любимый миллионами, Макс…

– Миллионами?! – в негодовании воскликнула Анжела. – Да этот тип был самым настоящим подонком! Если бы не его деньги, то…

– Извини, – перебил ее Пол. – Сейчас покажут его виллу.

Диктор Си-эн-эн уже бодро, если не сказать жизнерадостно, начал рассказывать за кадром историю о том, как Макс в одночасье стал фантастически богатым, а на экране в это время крупным планом показывали виллу, которую в свое время Макс заново отстроил и превратил в настоящий дворец.

– «Каса-дель-Соль» – «Дом солнца»! Кто только придумал такое название? – возмутилась Анжела. – Это место надо было назвать «Каса-дель-Муэрто» – то есть «Дом мертвых». Гасиенду строили индейцы-рабы. Ее первый владелец покупал индейцев прямо на центральной площади в Таосе – там тогда был невольничий рынок. Этот негодяй получил по заслугам: однажды во время прогулки его сбросила лошадь, и он свернул себе шею. С тех пор на этом месте лежит проклятие, и несчастья преследуют его новых владельцев. Индейцы говорят, что там живут души мертвых, и я с ними согласна. Это души тех несчастных, которые погибли от непосильного труда, жары и жажды при строительстве этой огромной гасиенды.

– Интересно, как репортерам удалось так быстро добраться до этого места? – произнес Пол, когда объектив камеры заскользил по толпе, собравшейся перед воротами виллы.

– Не знаю. – Анжела покачала головой. – Но я вижу, что туда приехали и Зак, и Олли Хэммонд. Меня интересует, что Олли там делает? «Каса-дель-Соль» на территории округа, а в округе за порядком следит шериф.

На экране появился репортер, освещающий события с места происшествия. Он сообщил, что сейчас телезрители увидят близкую подругу Макса, известную актрису Ванессу Трент, которая была с ним в тот роковой момент, когда у него случился удар.

Анжела невольно поставила Ванессе за ее игру пять баллов: она плакала так искусно, что слезы, ручьем катящиеся по ее щекам, абсолютно не сказывались на косметике. Однако Анжеле не понравилось то, что Ванесса надела чересчур открытое, совершенно неподходящее для такого случая платья.

– Несчастный, несчастный Макс! – Ванесса всхлипнула и картинным жестом смахнула с щек слезы. – Он был без ума от меня и даже собирался профинансировать мой первый фильм…

– Вы обсуждали с Максом финансирование фильма, когда с ним случился удар? – спросил репортер.

Вопрос вызвал у Ванессы новый поток слез. Перед камерой появился Сет Рэмси, который взял ее под руку. Откуда-то из-за спины Ванессы вынырнул незнакомый Анжеле мужчина и поддержал актрису под локоть с другой стороны.

– Она притворяется, – заметил Пол. В этот момент угол съемки изменился, и в объективе камеры появились Зак, Игер и Олли Хэммонд. – Я думаю, Зак тоже не купится на ее слезы.

– Нет, мы говорили о моем фильме раньше. Максу стало плохо с сердцем, когда он… – Ванесса, словно ища поддержки, посмотрела на Рэмси, и тот ободряюще улыбнулся. – Видите ли, Макс вошел в комнату, где я и Сет… – Вновь возникла эффектная пауза. – Словом, он вошел в тот момент, когда мы занимались любовью. Макс вошел так тихо, что мы не заметили его присутствия.

– Его сердце просто не выдержало такого удара, – вставил Рэмси, и камера повернулась в его сторону. – Макс замертво рухнул на кровать.

– Стоп, стоп! – воскликнула Анжела. – Диктор сказал, что Макс умер ночью в своей постели. Я поняла, что он лежал в кровати, когда его хватил удар. Рэмси же говорит, что Макс рухнул на кровать замертво. А этот репортер сказал, что рядом с Максом в момент его смерти была Ванесса. Получается какая-то путаница!

– Мне кажется, местный репортер просто не слышал, что сказал диктор Си-эн-эн из Атланты. А тот сам толком не знал, что случилось, – предположил Пол.

– Может быть. Однако согласись, слова, которые мы слышали, можно истолковать по-разному. Что, если все трое правы?

Пол нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что они втроем лежали в одной постели?

– Не исключено.

Анжела едва не рассмеялась, увидев, что Пол весьма озадачен. К тому времени, как она стала с ним встречаться, у нее уже накопился богатый сексуальный опыт, поэтому подобное предположение не казалось ей таким чудовищным, как Полу.

Ванесса вновь зашлась в рыданиях, так что репортеру пришлось едва ли не кричать, чтобы телезрители его услышали.

– Дорогие телезрители, напоминаем вам, что сейчас мы говорим со звездой экрана Ванессой Трент и кандидатом в сенаторы Сетом Рэмси. Они последними видели Макса Бессинджера живым.

– Кандидатом в сенаторы? С каких это пор он им стал? – удивилась Анжела.

– Думаю, с сегодняшнего утра. Ему представилась прекрасная возможность для саморекламы, даже не надо платить за эфирное время. Если только не докажут, что они занимались сексом втроем, Рэмси станет очень популярным.

– Ты прав, – согласилась Анжела. – Американцев ничем уже не удивишь. Мы переизбирали на повторный срок даже президентов, которые неоднократно были замечены во внебрачных связях.

– Мисс Трент, – лицо репортера, обратившегося к Ванессе, стало суровым, – почему вы позвонили в полицию только через два часа после смерти Макса Бессинджера, а не сразу же?

– Классный вопрос! – оживилась Анжела. – За что люблю Си-эн-эн – они всегда узнают все первыми и всегда задают каверзные вопросы.

Ванесса всхлипнула, затем выдержала паузу. Несомненно, какой-то талант драматической актрисы у нее все же был.

– Я боялась, что скорая огласка бросит тень на доброе имя Макса, и решила сперва посоветоваться с Мюрреем, моим менеджером. К сожалению, бедного Мюррея не оказалось дома, я смогла дозвониться до него только через час.

Камера наползла на «бедного Мюррея», который в костюме от Армани и платиновой серьгой в ухе выглядел отнюдь не бедным.

– Теперь я понимаю, почему там собралась толпа репортеров всех мастей, – усмехнулся Пол. – Мюррей, очевидно, посоветовал ей сперва связаться с телевидением и радио, а уже потом вызвать полицию. Отличный рекламный трюк!

– Ты прав, – кивнула Анжела. – Мюррей – страшный пройдоха и интриган. Он мастер использовать скандалы, в которых замешаны его клиенты, чтобы создать им рекламу. Должно быть, он сказал Ванессе, что она станет известной всему миру, если по центральным каналам расскажут историю о том, что влюбленный в актрису богач умер от сердечного приступа, когда застукал ее в постели с другим.

Теперь репортер Си-эн-эн переключил свое внимание на Зака. «Вот каким должен быть настоящий шериф!» – с восхищением подумала Анжела. На всем телевидении не нашлось бы подходящего актера, который смог бы хоть сколько-нибудь правдоподобно воссоздать такой притягательный образ представителя закона на Диком Западе. Высокий, атлетически сложенный, с мужественным открытым лицом, Зак производил потрясающее впечатление. Он казался страшно усталым, но от этого не стал менее обаятельным. Наверное, не было такого телезрителя, который бы не понял, что этот человек со значком шерифа на груди честен и неподкупен и что ему можно верить.

– Шериф, какие у вас есть предположения относительно времени смерти Макса Бессинджера?

Зак посмотрел прямо в объектив камеры, и Анжела представила себе, как миллионы домохозяек бросили свои дела и прилипли к экрану, пожирая глазами красавца-шерифа.

– Здесь сказали, что смерть наступила в два часа ночи, но я подозреваю, что Бессинджер скончался гораздо раньше.

– Пропустите меня! – К микрофону протиснулся Хэммонд. – У шерифа Коултера еще мало опыта. Именно поэтому Сет Рэмси первому сообщил о случившемся мне, а не ему. Я служу в полиции вот уже тридцать шесть лет и со всей ответственностью заявляю, что Бессинджер скончался в два часа ночи, как и сказала мисс Трент.

– А я согласен с шерифом, – вмешался Игер, и телекамера сразу же повернулась в его сторону.

Репортаж грозил перерасти в словесную перепалку, но репортеру удалось взять под контроль ситуацию. Он представил Игера телезрителям, и тот продолжил:

– Я уверен, что смерть наступила за три, а может быть – за четыре часа до того, как к нам поступил вызов. Однако это предварительное заключение. Более точное время установит вскрытие, Которое произведет специальная группа судебной медицины из ФБР. Группа уже приступила к работе.

В десять утра Клер была на площади. Она шла в банк, чтобы поговорить с отцом, который в это время обычно уже поднимался к себе в кабинет на втором этаже. Внезапно ее слуха коснулся низкий монотонный звук, доносившийся с соседней улицы. Звук, постепенно нарастая, вскоре превратился в глухой рокот мотоциклетных моторов. Десятка полтора устрашающего вида байкеров медленно выкатили на площадь на своих «Харлеях» и дали по ней круг. Хромированные детали, которыми эти лоботрясы сверх меры оснастили свои мощные мотоциклы, ослепительно сверкали на солнце. Во главе свирепого братства ехал сам Бэм Стегнер.

Он был в черном кожаном жилете, надетом, естественно, прямо на голое тело, и, разумеется, у него на сапогах были серебряные шпоры, больше похожие на сверкающие лезвия ножей. «Черти их принесли, – с тревогой подумала Клер. – У Зака и без „Ангелов ада“ полно проблем. Он же просто не сможет одновременно заниматься убийством Моррела, расследовать загадочные обстоятельства смерти Макса Бессинджера и приглядывать за этой гнусной шайкой…»

Стегнер заметил Клер и зловеще ухмыльнулся. Поймав на себе его взгляд, полный лютой ненависти, Клер поняла, что этот головорез все еще не оставил надежды расквитаться с ней и просто ждет удобного случая, чтобы нанести удар исподтишка. А еще она понимала, что если он до нее доберется, то ее ждет страшная участь. Однако Клер с беззаботным видом помахала Бэму рукой, как доброму знакомому, и спокойно продолжила свой путь, благо до банка было совсем недалеко.

Войдя в здание, Клер бегом поднялась по ступенькам и пулей влетела в зал. Она улыбкой поприветствовала кассира за стойкой, своего давнего знакомого, который работал в банке, наверное, со дня его основания, и через считанные мгновения уже входила в кабинет отца.

Встретив его рассерженный взгляд, Клер поняла, что он уже слышал о. том, что произошло на приеме у Фостеров.

– Что за выходки ты себе позволяешь?! – даже не поздоровавшись, набросился на нее Алекс. – Как ты могла устроить подобную сцену?! Маффи Фостер была просто убита! У бедняжки снова разыгралась жуткая мигрень, и она теперь на пару дней окажется прикованной к постели.

– Я пришла к тебе не за тем, чтобы обсуждать вечеринку, – решительно заявила Клер и села на стул, стоящий перед столом. – Я хочу поговорить с тобой о Заке.

Поначалу отец растерялся, но быстро пришел в себя, раздраженно воскликнул:

– Об этом недоноске? Да он просто болван! Представляешь, в какое положение он поставил Ванессу и Сета? Он им прямо в лицо заявил, что сомневается в их показаниях!

– Кстати, агент ФБР согласен с Заком. – Клер старалась говорить спокойно, но ее страшно раздражало, что отец видит в Заке только плохое, а своему любимчику Сету готов простить что угодно. – Вчера на вечеринке у Фостеров Сет признался, что тем вечером в ночном клубе подсыпал мне в коктейль «руфи». Он видел, что мне стало плохо, но даже не позаботился о том, чтобы проводить меня домой. Со мной могло случиться, что угодно! Мне просто повезло, что незнакомец, которого я там встретила, оказался хорошим человеком. Все могло закончиться гораздо хуже. Сету же было абсолютно наплевать на меня.

Отец, казалось, сразу же постарел.

– Так это сделал Сет? – опустив голову, чуть слышно произнес он. – Как же я ошибался в нем! Я думал, что он порядочный человек… Впрочем, после того, как я узнал, что у него роман с Ванессой, мне стало ясно, что он хотел одурачить и меня, и тебя.

– Их показания мне показались странными, но я уверена, что Зак докопается до правды.

– Коултер? Никогда! – категорически заявил отец. – Он слабак, это дело ему не по зубам. Так о чем ты хотела поговорить со мной? Коултер хочет повесить на тебя убийство Дункана Моррела?

– Нет, совсем нет.

Сегодня утром Клер все обдумала и пришла к выводу, что отец должен знать правду. Зачем делать тайну из того, о чем все равно через день или два узнает весь город? Она не будет притворяться и скрывать свои чувства, ей абсолютно нечего стыдиться. Большинство жителей Таоса не питали к Заку симпатий, но, быть может, в предвзятом отношении к нему виноват был не столько он сам, сколько его отец, который оставил о себе в городе недобрую славу.

Клер вдруг вспомнила, как однажды он сказал, что у каждого должен быть шанс начать все сначала, а она только посмеялась над ним. Это было глупо и жестоко, и сейчас она собиралась исправить эту ужасную ошибку. Чем закончится их роман, Клер не знала, но чем бы он ни закончился, она не собиралась вести двойную игру.

– Я хочу сказать тебе, что встречаюсь с Заком Коултером. Будет лучше, если ты узнаешь об этом от меня, а не из слухов, которые скоро поползут по городу.

Клер была уверена, что отец страшно рассердится и накричит на нее, однако его реакция была совершенно иной: он просто откинулся на спинку кресла и кивнул головой.

– Я догадывался об этом. Когда недавно ты заговорила о нем, я сразу же вспомнил твою мать. Она тоже всегда защищала Джека Коултера, говорила, какой он талантливый человек, что его просто никто не понимает…

Отец отрешенно посмотрел на нее и каким-то чужим, безразличным голосом продолжил:

– Твоя мать все время лгала мне, и я знал об этом. Твои чувства к Коултеру для меня тоже не секрет. Ты пошла в мать, повторяешь ее же ошибки. Хочешь, я скажу тебе, что скоро произойдет? Этот Коултер разрушит твою жизнь, он погубит тебя. Запомни: Коултеры всегда приносят несчастье.

– Но, пап…

– Не называй меня так, – перебил ее отец, не повышая голоса. – Ты сделала свой выбор. У меня больше нет дочери, убирайся из моей жизни.

– Пожалуйста, выслушай меня…

– Вон! – закричал отец – впервые за весь разговор он дал выход своим эмоциям. – Я не желаю тебя видеть!

Из банка Клер направилась к себе в салон. Она шла по площади и вспоминала разговор с отцом, когда заметила Ловелла Хопкинса, идущего ей навстречу. Похоже, у него тоже были большие неприятности – он выглядел страшно подавленным. Однако сейчас ей было не до него: у нее и своих проблем хватало с избытком.

Глупо было надеяться на то, что отец обрадуется и поздравит ее, узнав о романе с Заком, но такого она не ожидала. Клер спрашивала себя, не поступила ли она опрометчиво, поспешив рассказать отцу правду, и в конце концов решила, что нет. Вся проблема состоит в том, что отец ненавидит Коултеров. С тех пор, как он потерял жену, прошли годы, но эта трагедия все еще была жива в его памяти. Он бы мог смириться с неизбежным и попробовать заново наладить свою личную жизнь, но, видимо, просто не хотел этого делать. «А напрасно, – подумала Клер. – Мод – прекрасная женщина. Он был бы с ней счастлив».

Клер любила отца и была в отчаянии от его реакции, но она не винила себя в случившемся и не собиралась рвать отношения с Заком. Она уже дала ему шанс, и отступать теперь было поздно.

– Думаю, вы уже слышали последние новости? – спросил Хопкинс, поравнявшись с ней. Его голос прерывался от волнения.

Клер не знала, что ответить. Последняя новость, которую она слышала, была смерть Макса Бессинджера, но вряд ли Хопкинс так расстроился из-за этого.

– Стейси бросила меня! Она сбежала с Карлтоном Коулом, бывшим любовником Анжелы. И это после всего, что я для нее сделал! Разве это справедливо?

Известие не стало для Клер неожиданностью, кроме того, в этот момент у нее самой на душе кошки скребли. Выразив Хопкинсу свое сожаление, она поспешила с ним распрощаться.

Анжела ждала ее в «Восходящем солнце». Она стояла перед картинами Пола, которые Клер сегодня собиралась отправить ей домой.

– О, Клер! – со слезами на глазах воскликнула Анжела. – Представляешь, Пол только что сказал, что никогда больше не возьмет в руки кисть!

Еще одна плохая новость! «Похоже, сегодня выдался неудачный день, – подумала Клер. – А может, Анжела слишком сгущает краски?»

– Он ведь, кажется, и раньше говорил об этом, но ты не верила. Ему просто нужно время, чтобы определиться.

– Если бы! Дело в том, что утром мы ужасно поссорились. Пол случайно обнаружил студию, которую я оборудовала для него, и устроил скандал. Сказал, что я хочу запереть его в клетке, а он хочет просто нормально пожить…

Анжела, видимо, до сих пор не знала, что Пол много лет просидел в тюрьме. Естественно, что, став свободным, он хочет пожить в свое удовольствие. Клер это понимала.

– Не переживай! У него свои взгляды на жизнь, но я думаю, что вы скоро помиритесь.

– Да нет же, ты ничего не знаешь! Он собрал свою дорожную сумку и ушел. На прощание сказал, что нам лучше расстаться, раз я не могу понять его…

Такого развития событий Клер не ожидала. Если Пол Уинфри действительно больше не хочет писать карти-нй, то он просто зароет в землю свой замечательный талант. С другой стороны, человеку, который провел за решеткой часть жизни, хочется посмотреть на мир, а не стоять часами перед этюдником с кистью в руке.

– Пол – сильная личность, и его не изменить. Попробуй забыть, что он талантливый художник, представь, что он обычный человек, и скажи мне: ты по-прежнему не хотела бы его потерять?

Анжела не колебалась ни секунды.

– Конечно, нет! Сегодня утром, когда он ушел, я не могла найти себе места и думала только о нем. Я впервые в жизни повстречала такого замечательного человека! Он смотрит на мир и не перестает удивляться богатству его красок, его совершенству…

– Ты любишь его?

– Да, – призналась Анжела. – Никогда не думала, что смогу полюбить. По-настоящему полюбить.

– Скажи об этом Полу. И еще – прикажи разобрать студию. Иол поймет, что ты действительно любишь его.

– А как же ты? Ведь для тебя это будет настоящей катастрофой – ты потеряешь замечательного художника. Клер пожала плечами.

– Если бы это было единственной проблемой! Сегодня утром отец выгнал меня. Сказал, что он не желает меня больше видеть и что отныне у него нет дочери.

Анжела не стала ахать и ужасаться. Она внимательно выслушала Клер и спокойно сказала:

– Не повторяй моей ошибки, которую я совершила давным-давно. Не слушай ничьих советов, а делай так, как тебе подсказывает сердце. Я рассказывала тебе, как собиралась замуж за одного теннисиста, но отцу удалось убедить меня в том, что мой жених охотится лишь за моими деньгами, и мы расстались. Не верь, что Зак хочет разрушить твою жизнь. Дай ему возможность доказать, что он любит тебя.

Клер улыбнулась и отправила Анжелу на поиски Пола, а когда осталась одна, ей захотелось расплакаться. Не прошло и полдня, а на нее обрушилась лавина неприятностей: она потеряла и отца, и талантливого художника, с которым рассчитывала работать. Все складывалось ужасно, хуже просто не бывает!

Анжеле удалось найти Пола только вечером: она обнаружила его машину перед домом Зака. Конечно, Анжела с самого начала предположила, что Пол отправился к единственному другу, который у него был в Таосе. Но ей пришлось потратить несколько часов на то, чтобы выяснить, где живет шериф, и добраться до этого тихого, уединенного места, расположенного на границе национального заповедника.

Все это время ее мучила неизвестность. Она впервые в жизни повстречала человека, с которым чувствовала себя счастливой, но ее счастье оказалось недолгим. Анжела боялась, что Пол мог вообще уехать, из этих мест и что она больше никогда его не увидит.

Она постучала в дверь, но в доме царила тишина. Анжела в растерянности стояла на террасе, и внезапно ей показалось, что из-за дома доносится какой-то неясный звук.

Отправившись туда, Анжела в тени огромного ветвистого тополя увидела небольшую постройку. Она подкралась к окну и заглянула внутрь. Сначала ей показалось, что комната, служившая, по-видимому, кладовой, пуста, но когда звук, привлекший ее внимание, повторился, она увидела Пола. Он сидел на стуле в углу комнаты перед какой-то бронзовой фигурой и карандашом тихо постукивал по ней, извлекая мелодичные звуки.

Анжела робко открыла дверь.

– Пол, нам нужно поговорить.

Не поворачивая головы, он произнес:

– Ты ищешь талант? Так вот он, смотри! – С этими словами Пол кивнул на две фигуры из бронзы, орла1 и медведя, стоящие перед ним на столе.

– Да, очень красиво, – мельком взглянув на стол, согласилась Анжела и осторожно села на шаткий табурет. – Я хочу сказать тебе, что студии больше нет. Я попросила брата Марии, чтобы он отвез все, что там было, в индейскую школу в Санта-Фе. Я сознаю, что нарушила свое слово, и пришла сюда, чтобы извиниться.

Пол оторвался от созерцания статуэток и посмотрел на нее. Встретив его спокойный, твердый взгляд, Анжела почувствовала тревогу. Он не поверил ей!

– Пол, я люблю тебя. Мне не нужен великий художник, мне нужен ты! Пожалуйста, возвращайся домой.

Он вновь перевел взгляд на бронзового медведя и прикоснулся пальцами к холодному металлу. В комнате опять воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом ветра, играющего в ветвях исполинского тополя, который стоял около хижины.

– Пожалуйста, пойдем домой, – уже совсем тихо повторила Анжела.

Пол повернулся к ней, и Анжела невольно вздрогнула, поймав его усталый, отрешенный взгляд. Пол вдруг показался ей чужим, она не узнавала его.

– А где он, мой дом?

Вопрос застал ее врасплох. Раньше дом ассоциировался у нее с роскошным особняком, в котором она жила вместе с отцом. Это было прекрасное время, и весь Мир казался ей прекрасным. Сейчас у нее были дома по всей стране, однако больше всего она любила свою виллу в Таосе. Но даже ее она, пожалуй, не могла назвать своим домом…

После секундного замешательства Анжела с волнением произнесла:

– Дом там, куда тебя зовет сердце. А мое сердце принадлежит тебе.

– Ты уверена? – Пол грустно посмотрел на нее.

– Мы мало знаем друг друга, но у меня такое чувство, будто я всю жизнь ждала, когда ты придешь ко мне. – Она сжала его руку. – Я люблю тебя.

Пол встал со стула и потянул за собой Анжелу. Держась за руки, они вышли наружу и направились к дверям коттеджа. Пол молча указал ей на плетеное кресло на террасе и сам сел в такое же кресло рядом. Перед их глазами вздымались горы, острые пики которых были скрыты облаками, окрашенными закатными лучами солнца в яркий багрянец. Легкий ветер прокатился по зеленым склонам, волнами приминая траву, и принес с собой аромат полевых цветов с горных лугов.

Анжела знала, что Пол любит это время суток. У нее на вилле они всегда наблюдали за тем, как солнце медленно скрывается за горами. Однако сегодня она не ощущала привычного спокойствия, а наоборот – чувствовала непонятную тревогу.

– Ты действительно абсолютно не знаешь меня. – Пол как-то странно посмотрел на нее, и у Анжелы сжалось сердце. – Я тебе должен кое-что рассказать о себе.

Она слушала его, не перебивая. Он рассказал ей о Мисти, о драке, о том, что по его вине погиб человек. Анжела молчала, но в душе отказывалась верить ему. Пол, ее добрый, нежный Пол, кого-то убил? Ей казалось это полным абсурдом. Однако в его голосе было столько подкупающей искренности и сожаления, что она наконец поняла – он не лжет.

Когда Пол досказал конец своей грустной истории, за горами угас последний луч солнца, наступили сумерки и где-то далеко в отрогах раздался плач одинокого койота.

– Я сполна заплатил за совершенное преступление: я пятнадцать лет был лишен всего этого. – Он обвел рукой мирный ландшафт. – В тюрьме выводят во внутренний двор на прогулку всего два раза в неделю и то, если не проштрафился. Я ходил по двору, смотрел на голубое небо и, как заклинание, повторял: «Однажды я выйду на свободу». Я надеялся, что смогу наверстать упущенное, что буду наслаждаться жизнью…

Анжела молчала, потрясенная его рассказом. Она любила Пола, но не знала, поможет ли ее любовь залечить рану, которую ему нанесла тюрьма, восполнить все то, что он упустил в жизни.

Отец сделал ее эгоисткой. Она владела огромным состоянием и брала от жизни, не задумываясь, все, что хотела. Она привыкла брать, но не давать! А Полу нужна женщина, которая будет любить его всем сердцем и до конца своих дней будет ему верна.

– Пол, я люблю тебя, – наконец твердо сказала она и положила голову ему на плечо. – Прошлое не вернешь, но я хочу быть с тобой.

– Это еще не все. – Он поцеловал ее в лоб. Анжела подавила стон. Боже, неужели сейчас она услышит самое страшное?

– Ты видела в хижине бронзовые фигурки зверей? Их там больше дюжины, и их создал настоящий мастер. А что сделал я? Написал какие-то две картины и все.

– Не какие-то, а просто потрясающие!..

Пол не дал ей договорить, приложив палец к ее губам.

– Я был в салоне и слышал, что говорят люди о картине с ковбоем и женщиной. Эта картина всех заинтриговала, в ней нашли что-то загадочное. Каждый ее воспринимал по-своему. Но я только тебе открою тайну. В эту картину я вложил сбое сердце, свою душу. Женщина смотрит в сторону, и мы не видим ее лица, потому что я просто не знал, как она будет выглядеть. Когда я писал ковбоя, протягивающего ей букет цветов, я представлял себя на его месте. В тюрьме мне было ужасно одиноко, и чем ближе становился день моего освобождения, тем чаще я мечтал о том, что однажды, подобно этому ковбою, повстречаю прекрасную незнакомку и с ней начну новую жизнь. Анжела, эта женщина на картине – ты.

– Я?! – Она почувствовала, что плачет. – Это правда?

– Я люблю тебя. – Пол кончиком пальца вытер слезинку, катящуюся у нее по щеке. – Возможно, я больше никогда не подойду к мольберту, но я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Ну, а дальше – решать тебе.

Анжеле не надо было долго размышлять.

– Пол, нас свела сама судьба. Я увидела твои картины и сразу поняла, что человек, написавший их, как и я, страдает от одиночества и жаждет найти свою любовь. Мы встретились, и это самое главное! Все остальное не имеет значения.

Он притянул ее к себе, и Анжела, положив голову ему на грудь, почувствовала, что наконец в ее душе воцарился долгожданный покой.