Мужчины «пять звезд» – включены

– К мужчинам, кстати, тоже, – вставила она.

– Именно по этой причине молодые мужчины обычно довольно равнодушны к своим одногодкам девушкам!

Катрин, задумавшись, положила в рот кусочек булочки с маслом.

– У меня нет более взрослого друга. И никого, кто произвел бы на меня очень сильное впечатление.

– Они здесь все пытаются, так или иначе, произвести на тебя впечатление.

– Чушь!

– Как это чушь? Именно так и есть!

Катрин задумалась. Ей ничего особенного не бросилось в глаза. То, что все пытались ее тут так или иначе потискать, положим, правда. Но произвести впечатление?

Эвальд поставил на стол пиво, Катрин и Герхард чокнулись и сделали по приличному глотку.

– Хотя бы сегодняшняя послеобеденная история с Бруно. Ты, голая, с ним на лестнице. Просто находка для героя-любовника!

Катрин замерла с открытым ртом, едва не выронив бокал с пивом.

– Откуда ты знаешь?

– Откуда же, как не от него самого! Да, там были еще два свидетеля.

– Я просто потрясена! – Катрин недоверчиво смотрела на Герхарда. – Но почему он разболтал об этом, старый осел?

– А почему он подарил в прошлом году после первой ночи с ним некоей Марлис новый «аудит»? Девушка здесь вообще оказалась случайно – заблудшая овечка. Выиграла отпуск в какой-то дурацкой лотерее…

– Что?

Катрин не верила своим ушам.

– Машина стояла на следующее утро прямо перед парадным входом в отель, вся в розовых бантиках. Словно льняная простынь после первой брачной ночи.

– Боюсь, кое-кому будет очень плохо! – Катрин в упор посмотрела на Герхарда. – Как это здесь называется? Голубиная охота или как?

Герхард сидел прямо и почти неподвижно, ему больно было поворачиваться, он лишь поморщил лоб.

– Ты до сих пор не поняла? Все это ярмарка тщеславия, демонстрация силы и возможностей. Под девизом: у кого длиннее. Победит тот, кто войдет первым!

Катрин молчала. Эвальд сервировал закуску. Катрин взяла вилку, поковырялась в тарелке, но есть не стала. Она прокручивала в голове некоторые картинки своего пребывания здесь, пассаж Роксаны в туалете Альме. Что она тогда сказала?

«Кто бы мог подумать, что все произойдет так быстро».

Кажется, так?

Что за наивной провинциалкой она оказалась, верившей в порядочность людей. В порядочность мужиков. Идиотка!

Катрин сделала большой глоток. Снизу вверх она сердито посмотрела в глаза Герхарду. Мужчина выглядел очень хорошо, она находила его привлекательным, в этой игре у него был самый большой шанс на победу, несмотря на то, что он об этом не знал.

– А почему ты рассказываешь мне все это? Ведь теперь вся ваша игра коту под хвост!

– Я выбыл из борьбы. – Он указал на свои ребра. – Повернуться и то не могу. Даже если ты сама потащишь меня в постель, я буду сопротивляться.

В глубине души Катрин надеялась, что он назовет другую причину. Скажет, что вся эта игра глубоко противна ему. Но нет, Герхард оказался такой же свиньей, потому что еще большую свинью подложил своим дружкам.

– А как вы пришли к этой идее? Я вообще ни с одним из вас…

– Разобраться в том, кто ты такая, и было главной изюминкой этой истории!

– Теперь у меня нет вообще никакого желания не только объяснять тебе что-то, но даже сидеть с тобой за одним столом. Придется поискать другое место!

– Именно со мной? Потрясающе! Если бы я не рассказал тебе этого сейчас, могло оказаться слишком поздно. Как было с Марлис в прошлом году. Но, правда, та была типичная серая мышка. Дурочка решила, что сможет здесь подцепить себе парня для жизни. Бруно это стоило «ТТ», но речь шла лишь о его отношениях с нами, а она была вообще никто.

– Поэтому его здесь никто терпеть не может!

– Доктор Хвастун из Швейцарии – так его называют. Он еще круче, чем Жан. Стоит миллиарды евро. Не франков.

Катрин отодвинула от себя маленькую закусочную тарелку.

Тотчас явился Эвальд:

– Невкусно? Может, подать сразу горячее?

Катрин глубоко вздохнула.

– Герхард испортил вам аппетит?

– Исчезни, фурия! – наморщил лоб Герхард.

Эвальд ухмыльнулся, изобразил галантный поклон и забрал со стола тарелку.

– Как прикажете, ваша милость!

Катрин смотрела, как, балансируя тарелкой на безымянном пальце, Эвальд удаляется в сторону кухни.

– Вы все здесь сошли с ума!

– Сегодня, когда мы обедали у «Отто», это еще называлось декадентством, – Герхард посмотрел на нее. – Но я готов признать твою правоту. Может быть, хватит исповедей? Давай, наконец, поедим.

– А какие отношения между Бенитой и Руди?

– Она его свояченица. Постоянно стоит у него за спиной. Такой серый кардинал. Ее волнует семейное состояние, которое он просто пускает на ветер, как можно видеть.

– А что же его жена не разведется с ним?

– Любит его и надеется, что Руди вернется к ней, когда у него пройдет этот, как она выражается, сдвиг по фазе.

Катрин поставила свой бокал с пивом и на стол и отстранено смотрела, как медленно тают остатки пены на его стенках.

– Мы, женщины, похоже, совсем посходили с ума. И добавить здесь нечего. – Она заметила, что заговорила громче, и понизила голос. – Разве это по-человечески? Жена безропотно наблюдает, как муж раз за разом устраивает, как сказала Бенита, интронизации своих новых пассий? На ее деньги? Она финансирует его любовниц? А эти девицы… связываются с ним, зная все?

– Кто знает, что он им рассказывает.

Катрин покачала головой. Эвальд принес первое горячее блюдо.

– Может быть, это вам понравится, – произнес он, делая глубокий поклон в сторону Катрин. – Иначе нам, в самом деле, придется позаботиться о том, чтобы у вас за столиком сидел новый сосед!

Герхард пробормотал что-то невразумительное.

– И вообще, – Эвальд указал на шесть пустовавших стульев, – где задержались остальные?

– В публичном доме, – съязвила Катрин. – Вместе им там сподручнее!

Герхард рассмеялся, Эвальд кивнул, а Катрин почувствовала себя обманутой, одураченной.

– Здесь есть разумные, нормальные женщины? – медленно спросила Катрин. – Или только такие игрушки, как Лили, преобразовательницы мира, как Изабелла, и гиены, как Роксана?

– Отчего же? Очень многие!

– Ах! И где же?

Он сделал все охватывающее движение рукой:

– Повсюду!

– А конкретно?

– Эли, к примеру.

– Эли уехала!

– Да, она сама поняла, что такие есть. Разумная женщина!

Катрин сурово посмотрела на Герхарда и начала есть.

Вот это да! Кто знает, может быть, одному из них действительно удалось бы ее уговорить… Хорошее настроение, алкоголь, туда-сюда – и готово. Нечего и думать, что, если бы она узнала о сговоре после происшедшего, тот, кому это удалось, был бы просто убит ею же.

– Тебе вообще карпаччо по вкусу? – Герхард указал своей вилкой в ее тарелку. – Что-то мне не кажется, будто ты ешь это с удовольствием.

Ах, так это было карпаччо? Она вообще не задумывалась в тот момент, что кладет себе в рот. Если бы Эвальд принес папье-маше, съела бы и его. Катрин пожала плечами и продолжила ужинать.

– Оливер сказал, что у тебя прекрасный аппетит, и это позволяет надеяться на многое.

Она бросила вилку:

– Ну, это слишком! Пусть лучше не попадается мне под руку!

– Тсс, – прошептал Герхард. – Этого он как раз и хочет.

Катрин снова взяла вилку в руку.

– Знаешь что? Мне все больше и больше кажется, что в твоем рассказе нет ни слова правды. У тебя по причине перелома ребер карты совсем никудышные, и ты пытаешься «опустить» в моих глазах всех остальных, чтобы не оставить шансов никому. В действительности именно ты положил на меня глаз. А все остальное – дешевый треп!

Герхард ухмыльнулся:

– И это возможно…

– Ты дурак!

Он кивнул.

– И это тоже возможно.

В течение следующего часа они избегали возвращаться к этой теме, но Катрин все время спрашивала себя, как она должна реагировать, если Матиас или Оливер подсядут к их столу. Жан сидел за своим столиком спиной к ним и непринужденно болтал с Роксаной. Может, у них теперь опять семейная идиллия, и у Жана больше нет никаких намерений в отношении Катрин? На самом деле Катрин не знала, чему верить. Она вспомнила о неизвестном, который подсовывал ей под дверь глупые записки. Кажется, этот тип хотел преподнести ей сегодня ночью сюрприз? На всякий случай надо прихватить из бара меч.

– Как насчет дискотеки сегодня вечером? – спросил Герхард, когда они закончили с десертом.

Кстати, на дискотеке здесь она еще не была. Можно не плохо скоротать время до встречи с этим сочинителем.

– Прямо сейчас?

Герхард посмотрел на часы и задумался.

– В принципе еще рановато, но поскольку сегодня наверняка все направятся туда, можно и прямо сейчас!

Катрин хотела было вскочить, но заставила себя сидеть на месте.

– Но… Что я там буду делать с тобой? С твоими ребрами танцевать ты не сможешь, это точно.

Герхард горько усмехнулся:

– Зато я могу присматривать за тобой.

– Ха! Попробуй! – Катрин огляделась. – Но я пойду сначала переоденусь.

Герхард пообещал ждать в холле, она вошла в лифт и нажала кнопку своего этажа. Необходимо было прослушать голосовую почту и переодеться в джинсы и туфли для танцев. Катрин во время ужина решила, что не следует вычеркивать из жизни оставшиеся дни отпуска только из-за того, что рассказал ей Герхард. В конце концов, следовало подумать, как повернуть ситуацию в свою пользу.

Жужжа себе под нос, девушка отперла дверь номера и остановилась как вкопанная. У ее ног стоял букет цветов, а рядом завернутый в золотую подарочную бумагу сверток. Она чуть не опрокинула все это, открывая дверь. Катрин затворила ее и аккуратно обошла композицию. Как это могло попасть в номер? Кто-то побывал тут. Кто? Тайный поклонник, что писал ей письма? Но как? Пройдя, словно привидение, через закрытую дверь?

Букет был огромный. Красные розы в отрезанном от всего света, заваленном снегом Цюрсе? Одно это уже поражало воображение. Катрин буркнула себе что-то под нос и подняла с пола подарок в золотистой обертке. Похоже, горничная по чьему-то указанию устроила этот натюрморт, больше было некому.

Это и есть тот самый сюрприз, который обещал тайный воздыхатель в своем письме? Не так уж плохо, нечто совсем иное, чем-то, что она себе представляла. Катрин осторожно начала разворачивать золотистую бумагу. Села на кровать. Сняла бумагу совсем. У нее на коленях лежала белая коробочка. Катрин помедлила. Что, если она сейчас снимет крышку, а оттуда выскочит страшный паук-птицеед? Или скорпион? «Но ты же друг животных», сказала она себе и быстро сняла крышку. Внутри лежала еще одна коробочка – поменьше, из голубой кожи. Теперь так будет до бесконечности? Катрин вынула вторую коробку и повертела перед глазами. Весьма достойно. В значительно меньшей степени похоже на домик паука, чем на шкатулочку для драгоценностей. Ее пальцы замерли возле магнитного замочка. Что же это может быть? И самое главное: от кого? Она открыла. На темно-синей подушечке лежала серебряная цепочка, на которой был кулон с бриллиантом. Катрин затаила дыхание. Ей в жизни не приходилось видеть ничего похожего. Это должно стоить целое состояние. Катрин осторожно взяла украшение и разложила у себя на ладони. Кулон был не особенно велик, но выполнен в высшей степени великолепно. Бриллиант переливался в ее руке всеми цветами радуги. Она подошла к зеркалу в ванной и приложила сокровище к груди. С черным платьем вещица смотрелась сказочно. Катрин повернулась перед зеркалом и так, и эдак и благоговейно замерла. А наяву ли все это? И для нее ли? Не по адресу доставленный подарок? Может, Элко решил замолить грех перед Изабеллой или Жан – зазвать свою Роксану в семейную постель?

Катрин вернулась в комнату и внимательно осмотрела белую коробку. На дне лежал маленький белый листок. Итак, все-таки сочинитель писем. Такие пошлые стишки и, с другой стороны, такой изысканный вкус. Как-то одно не сходилось с другим. Она вынула листок, развернула. Внизу на месте подписи – позолоченный оттиск фамильного герба, а под ним:

«Доктор Бруно Брюттли».

Ага. Она могла бы догадаться и сама.

«Милая Катрин[14], – начиналось послание. – Встреча с вами очаровала меня, и теперь я готов положить к вашим ногам все звезды. В качестве маленького кусочка неба сегодня дарю вам этот полумесяц. Я счастлив уже от того, что эта маленькая вещица будет так близка к вам.

С глубоким почтением

Ваш Бруно».

Такого она и представить себе не могла. О небеса, он уже протянул к ней свои щупальца. Как только что сказал Герхард? Марлис, цветочек, наивная провинциалочка, получила в подарок «ауди-ТТ»? Поэтому вся компания сторонилась его. Теперь это было совершенно ясно. Бруно – победитель последней игры и потому оказался вне этой клики. Аутсайдер, выигравший скачки. И теперь он собирался доказать им всем, что ему по зубам даже эта Катрин с «С» и «h». Которой в принципе ничего не нужно, но и она не устоит перед его натиском.

Катрин повертела в руках кулон. Если она хочет оставить их с носом, следует поступить так, как будто ничего не произошло.

«О, посмотрите-ка, что подарил мне Бруно Брюттли, какой внимательный поклонник! И какой симпатичный! И наверняка суперпотенция!»

Катрин затряслась от хохота. «Ауди-ТТ» ей бы тоже не помешал.

Тьфу, какой срам, Катрин! Твой парень пропал где-то, погребенный под снегом, а ты позволяешь какому-то швейцарскому денежному мешку себя купить! Она снова засмеялась и начала снимать платье. Кулон смотрелся на голой коже восхитительно. Этот подарок определенно удался Бруно лучше всего остального. Ничего не стоило попасться на такую приманку.

Катрин впрыгнула в свои джинсы, надела белую блузку. Толстый пуловер повязала себе на бедра. Так, что теперь? Дальше – вопрос совести.

Можно просто позвонить в номер Бруно и выразить благодарность.

Например, вот так:

«Большое спасибо, наша встреча была очень приятной, хочу надеяться, что мы еще когда-нибудь увидимся. Скажем, в 2032 году».

К тому времени она как раз успеет достичь соответствующего возраста.

Или можно написать письмо и передать его Бруно через Тони.

Например, вот так:

«Милый Бруно! Если это и есть то, о чем ты мечтаешь, я буду носить твой кулон и день, и ночь на своей белоснежной шее. Он благороден и роскошен даже на ощупь и непременно понравится моей лучшей подруге, с которой я вот уже пять лет живу в любви и согласии. Большое спасибо! Твоя Катрин».

Можно просто отослать подарок назад с припиской, что она слишком стара для таких игр.

Катрин снова подошла к зеркалу. Со вздохом сняла цепочку. Скорее всего она никогда в жизни больше не почувствует на своей шее благородный холод бриллиантового кулона. Конечно, жаль, что ее родители не были владельцами какого-нибудь банка или фирмы. И что Ронни провалился уже после первого семестра… И ожидать от него больше не чего. Она положила полумесяц обратно в коробочку.

Возвращаясь к Герхарду, подумала:

«Ты сама во всем виновата, «фройляйн – кассир супермаркета»!

Завалила экзамен в школе, о чем же тебе мечтать, чего желать! Наслаждайся жизнью в штутгартской квартирке тети Рут!».

Герхард стоял перед лифтом, истомившись от ожидания.

– Я никогда не мог понять, чем так долго занимаются женщины, если отлучаются всего на минутку!

– Распаковывают подарки, которые попадают к ним в номер от восхищенных поклонников их красоты.

Герхард поморщился.

Он действительно красив, подумала Катрин. В эти голубые глаза можно смотреть не отрываясь. И она смотрела, но он отвел взгляд и пошел рядом, отстав на полшага.

– Тогда я точно знаю, что это был не «ауди-ТТ». Его точно не подсунешь под дверь. Значит, с этой стороны опасности никакой.

Теперь его взгляд выражал вопрос.

Катрин ухмыльнулась:

– Бывают вещицы намного меньше автомобиля по размеру, но не меньше по цене. И они легко пролезают под дверь…

– Ты меня разыгрываешь! – Он мрачно склонил голову. – Я не могу себе этого представить!

Он остановился перед дверью и повернулся, чтобы идти назад. И вдруг добавил:

– Я сейчас приду.

Открывшаяся дверь напомнила Катрин, что на улице еще зима. Было довольно прохладно. Она быстро натянула пуловер, вышла на улицу. Шел легкий снежок, и это позволяло надеяться, что завтра погода разгуляется.

– Если снегопад прекратится, Жан тотчас закажет вертолет, – сказала она, когда Герхард догнал ее на улице.

– Опа! – Он сунул руки в карманы своей кожаной куртки. – Жан, как всегда, спешит? Что, прямо до Цюриха?

Катрин рассмеялась:

– Нет, к очередной вершине!

Дискотека представляла собой простое, без излишеств помещение в полуподвале. Катрин этот зал показался похожим на бывший бункер или освобожденную от стеллажей приснопамятную камеру хранения для лыж. Герхард за руку повел девушку к стойке бара мимо бетонных колонн, подпиравших своды.

Она попыталась освободить руку.

– Оставь, а не то они еще подумают, что у меня что-то с тобой было.

– Ну и что? – спросил он и повел ее дальше.

– Сумасшедший мачо!

Он остановился и медленно повернулся к ней.

– Ты серьезно?

– А как же еще!

Она снова попыталась освободить руку.

– Еще ни одна женщина не говорила мне такого! – Герхард быстро поцеловал ее в щеку. – Спасибо тебе!

– Совсем сошел с ума?

– Нет, это просто благодарность!

Чей-то голос перекрыл грохот музыки:

– О Герхард и Катрин! Первое выяснение отношений между влюбленными голубками?

Они оглянулись. Рядом со стойкой в лучах цветомузыки возникла красная рука. Рука принадлежала Матиасу.

– Ты это тонко рассчитал!

Катрин сердито сверкнула глазами на Герхарда.

– Да, Матиас видит, что его дела плохи. И злится.

Катрин ничего не сказала и направилась к стойке.

– Голубки тут ни при чем, – сказала она, обращаясь к Матиасу. – Или ты влюбился?

– Да, в тебя!

Он поднял свой бокал.

– Именно в это я готова снова поверить. Ха-ха!

– Могу тебе доказать.

Матиас повернулся к стойке и сказал несколько слов бармену, стоявшему напротив них. Он как раз приветствовал подошедшего Герхарда.

Бармен улыбнулся и кивнул.

– Ну, как поживают твои ребра? – повернулся Матиас к Герхарду и откинул с лица прядь волос.

– Бонус раненого героя. Это хорошо проходит у женщин, – ответил Герхард, пожимая плечами.

– Правда? – поинтересовался Матиас у Катрин.

– Мне больше по душе образ победителя, – ответила та.

– Вот видишь!

Матиас ударил себя в грудь.

– Мужчины вроде Бруно Брюттли, – неожиданно продолжила Катрин.

Матиас поперхнулся, Герхард засмеялся.

В этот момент стойку перед Катрин охватило пламя. Перепугавшись до смерти, девушка отшатнулась. Пламя взвилось высоко, и Катрин увидела, как на противоположном краю стойки прямо перед ней из пламени возникает ведерко с бутылкой шампанского внутри. Через секунду огонь полностью охватил ведерко. Это продолжалось не очень долго, огонь постепенно погас, осталась лишь бутылка шампанского в ведерке со льдом.

– Что это было?!

– Обожженное шампанское. Ты же хотела увидеть что-то в знак подтверждения моих чувств. Пожалуйста, драгоценная, мое пламенное признание!

Матиас взял бутылку и наполнил до краев один из бокалов, уже заботливо выставленных на стойке барменом.

– Сильно! – признала Катрин и подняла бокал. – Ничего похожего я еще не видела! – Она сделала глоток. – А это вообще разрешено? Так можно спалить всю дискотеку!

– И это я могу сделать ради тебя, – галантно заявил Матиас и чокнулся с ней.

Катрин бросила быстрый взгляд на Герхарда. Тот, стоя позади Матиаса, гримасничал, изображая скрипача, наигрывающего любовную серенаду. Матиас тоже это увидел.

– Кстати, тебе не нужно срочно позаботиться о своих ребрах? – спросил он Герхарда. – Перебинтовать их или смазать обезболивающим гелем?

– Ты не забыл, что я пришел сюда с дамой? Я, а не ты!

– Благодарю, что ты привел ее сюда, и считаю, что тебе пора!

– Катрин, уходим!

Герхард протянул ей руку.

– И правильно. – Она кивнула. – Только я подожду пару часов!

В этот момент Катрин в голову пришла невероятная идея. Она решила расправиться со всеми этими роющими копытами землю жеребцами разом. Катрин положила свою ладонь на ладонь Герхарда и ласково посмотрела на него. В глазах мужчины она прочитала страдание: ясно, что он не понял, серьезно ли то, что она только что сказала, и как ему реагировать.

– Будь хорошим мальчиком, – попросила она, – и оставь меня ненадолго с Матиасом!

– Но только напрокат, – сказал Герхард.

– Будет видно, – парировал Матиас.

Было очевидно, что сам Матиас удивлен происходящим больше всех. Он долго не мог подыскать тему для разговора. И пока кавалер мучился вопросом, с чего бы начать беседу, Катрин осмотрелась по сторонам. Ей еще никогда не доводилось наблюдать в одном зале дискотеки столь разношерстную публику. Она узнала девушку из обслуги ресторана и кивнула ей. Та вежливо ответила кивком. Затем впервые со дня приезда Катрин увидела парочку, ехавшую тогда с ней в микроавтобусе. Молодые люди сидели, тесно прижавшись друг к другу, неподалеку от нее. Складывалось впечатление, что все эти дни они даже не делали попыток выйти из своего номера. Наверное, подумала Катрин, их связывает нечто большее, чем просто семейные отношения.

Средний возраст прочей публики, по ее оценке, составлял чуть больше тридцати, хотя были здесь и совсем молодые ребята и девушки. Для обычной дискотеки где-нибудь в городе это могло показаться довольно удивительным, но здесь, высоко в горах, на пятизвездочных курортах Альп, такое положение вещей было более чем естественным. Развлекаться в такой снегопад было особенно негде, и симбиоз молодости и зрелости выглядел довольно естественно. Люди постарше имели денег побольше, а молодые были для них стимулом, чтобы прийти на танцы.

Так представила себе Катрин ситуацию в общем, и в этот же момент подумала о Матиасе.

Он тоже осматривал зал.

– А ведь мне до сих пор так и не пришло в голову поинтересоваться, сколько же тебе лет, – сказал он.

– Двадцать три! – сообщила Катрин. – Пока!

– Ага! Значит, двадцать четыре еще будет.

– Ну а тебе сколько?

– В два раза больше, вдвое больше опыта. Только не вдвое красивее. Жаль!

– Будем надеяться, что не вдвое глупее?

– Зато вдвое сильнее! – Он играючи напряг один из бицепсов, грозя при этом указательным пальцем. – Осторожно!

– Вдвое инфантильнее!

Он легко ухватил ее за мочку уха.

– Ах ты, маленькая стервочка! Ты и в постели такая же?

Все пошло даже быстрее, чем она ожидала.

– Очень даже может быть… – улыбнулась Катрин, и он понял.

Она взяла бокал и чокнулась с ним.

Час спустя она подошла к Герхарду, который болтал на другом конце стойки с молоденькой инструкторшей по горным лыжам. Катрин встречалась с этой девушкой на одной из трасс и протянула ей руку, как старой знакомой.

– Ну? – Герхард бросил взгляд на часы. – Спортивными качествами стайера он никогда не обладал, старый лис. Это называется два часа?

Катрин была в отличном расположении духа и нежно тронула его за плечо.

– Я помешала?

Инструктор – девушка примерно возраста Катрин, с потрясающей фигурой, что Катрин успела заметить еще при первой встрече, – отрицательно покачала головой:

– Кто знает, что утром сулит нам прогноз погоды. Сегодня лягу спать пораньше.

Она сказала «лягу спать», отпечаталось в голове Катрин, а не «пойду в постель». Определенно эти два словосочетания, близкие по смыслу, в Арльберге имели совершенно разное значение.

– Пожалуйста, только не из-за меня! – заявила Катрин. – Я не имею на господина никаких видов!

– Я, в общем-то, тоже, – ответила девушка и взяла куртку.

– Хе! – Герхард погрозил указательным пальцем. – У мужчин тоже иногда вспыхивают чувства!

Молоденькая инструкторша и Катрин невольно переглянулись.

– Что ты говоришь?! – одновременно спросили обе.

И громко рассмеялись.

– Я, вижу, мы друг друга поняли, – сказала инструкторша Катрин и кивнула, прощаясь.

– Ну, это уже слишком! – Герхард посмотрел на них. – А как же я?

– Ты же лишен возможности нормально двигаться. Зачем мы тебе?

Он сморщил нос:

– И к кому же теперь ты отправишься на экскурсию?

– К бармену! Мне срочно нужно выпить бокал пива. Умираю от жажды!

Он рассматривал, чуть прикрыв веки.

– Похоже, ты действительно женщина, созданная для любви. Вокруг столько замечательных парней, а ты ни с одним не хочешь побыть вместе!

Побыть вместе! Как же, рассчитывайте!

– Я с удовольствием побуду в кругу других парней! Кстати, к нам пробирается Оливер. Дать сначала продегустировать его тебе?

Герхард медленно повернулся в сторону Оливера, и Катрин получила возможность изучить его с близкого расстояния. Молодой человек был в черных джинсах и черной же футболке. На плечах темный пуловер, как определила Катрин, из кашемира. Профиль был весьма привлекателен. Рот не очень большой и, похоже, чувственный, губы не слишком полные, резко очерченный подбородок, нос прямой и тонкий, лоб высокий. Классически красивое лицо, никаких сомнений. И никаких сомнений, что среди прочих он нравился Катрин больше всех.

– Вот пришла твоя дегустация! – произнес Герхард, едва Оливер приблизился к ним.

– Что такое? Я мешаю? – спросил Оливер, обращаясь почему-то к Катрин.

– Катрин – нет. Мне – ужасно!

Оливер рассмеялся:

– Ну что ж. Я опасался худшего!

– Скажи-ка, Оливер, твое предложение вправить мне позвонок и сделать массаж – все еще на повестке дня? Я чувствую себя словно перекошенная!

Оливер бросил быстрый взгляд на Герхарда.

– Разумеется! – произнес он. – Только скажи, где и когда. Я готов!

– Охотно верю!

Герхард ехидно ухмыльнулся.

Катрин не обращала на него внимания. Она красноречиво пыталась показать большим пальцем на своей спине, где находится проблемное место.

– Так откровенно, – прошипел Герхард.

– Только без сцен ревности!

Оливер сверкнул глазами в сторону девушки.

Принесли пиво для Катрин, она сделала большой глоток.

– Прекрасная идея!

Оливер жестом тоже заказал себе пиво. Герхард присоединился к ним.

– А что, собственно, случилось с Жаном? Куда он подевался? – спросил он Оливера.

– Роксана взяла парня за горло. Первый вертолет, который вылетит отсюда, – их!

– Ах вот что! – Герхард искренне удивился. – Но почему?

– Она по уши сыта его выходками и угрожает разводом!

– Очередным? – Герхард недоверчиво покачал головой, сколь это было возможно в его положении. – Каждый год одна и та же история?

Оливер указал на Катрин:

– Роксана считает, Катрин нравится ее Жан. Она сказала, если он сделает еще хоть шаг в сторону Катрин, сама подаст на развод. А этого он, конечно, не хочет. Работа, общественное положение… Это было бы катастрофой для него.

Катрин ничего не стала говорить, она и представить не могла, что все может быть так банально. Она, Катрин, причина для развода? Она до сих пор даже ни разу не притронулась к Жану! Определенно за всем этим крылось что-то другое. Роксана использовала ее, чтобы прижать своего супруга. И, насколько можно было судить со стороны, преуспела в своей интриге.

Катрин сделала большой глоток.

– Очень увлекательно, – произнесла она. – Есть ли еще более интересные сказки?

Диджей, крутивший до сих пор лишь «техно», неожиданно сменил пластинку. Из динамиков зазвучали гитара и голос Элвиса Пресли.

– Ау, рок-н-ролл! – Катрин кинула томный взгляд на Герхарда. – Не мог бы ты хоть на пять минут позволить себе забыть о сломанных ребрах?

– Я-то с удовольствием! Ребра не смогут!

Он легко стукнул себя в грудь.

– А ты?

Оливер отрицательно качнул головой:

– Я совсем не гожусь для этого. Сиртаки – еще туда-сюда, но это?..

– Ужас. Такие крутые мужики, и ни одного танцора! – Катрин огляделась вокруг. – А где же твой друг? – спросила она Герхарда.

– В баре в «Резиденции». Встретил старых приятелей. В данный момент, кажется, все в нашем отеле сбились в кучки.

– Зато он здесь.

– Кто? – в один голос спросили Герхард и Катрин.

– Жан. Входит в дверь.

Катрин сунула свое пиво Герхарду и направилась к Жану. Он был один, Роксаны рядом не наблюдалось.

– Вот он и пришел, коварный искуситель, угроза семейному счастью, – промурлыкала Катрин. – А одна искусительница хочет сейчас танцевать с тобой!

– Если бы это хоть в малой степени было так! – сказал он с горькой усмешкой.

– Это именно так! Я хочу танцевать с тобой!

– Нет, я о коварной искусительнице.

Катрин потащила его за собой.

– Дай я хотя бы сниму куртку!

– Тогда музыка кончится. Потом!

Она стала дергать и подталкивать его, пока Жан сам не начал двигаться.

– Ты вообще можешь себе представить, какой из меня танцор?

Он оглянулся вокруг и заключил ее в объятия.

– Кто может кататься на горных лыжах, должен уметь танцевать и целоваться. Все просто! Если нет, он просто бездарь!

– Ну-ну!

Он уверенно сделал несколько рок-н-ролльных па, и Катрин с удовлетворением констатировала, что Жан танцевал почти так же хорошо, как Герхард. Но не лучше. Неизвестно, по какой причине, но ей это понравилось.

– А когда мы проверим все остальное? – спросил он в момент очередного сближения.

– Умение целоваться? – Она легко коснулась губами щеки Жана. – Кто хорошо целуется, как правило, очень хорош в постели!

– Пожалуйста, поцелуй меня.

Катрин смеялась и танцевала, смеялась и танцевала, и после пяти танцев, совсем обессилев, они подошли к стойке.

– Роксана пошлет тебя на все четыре стороны, – сказал Оливер приятелю и рассудительно кивнул. – И с чем? – добавил он, не получив ответа. – Со знанием дела!

– Глупец!

Жан, наконец, снял свою куртку и следом пуловер. Под свитером на нем была лишь тонкая футболка. Выглядит весьма сексуально, подумала Катрин. У него действительно прекрасная фигура.

Она вспомнила про маленький животик, появившийся у Ронни от постоянного употребления пиццы, но тут же похоронила эти мысли. Это было нечестно. У Ронни хорошая фигура, нормальная фигура. Нетренированное тело, но зато со всем свежее, молодое, еще растущее. А это было уже что-то.

Где же он все-таки пропадает? Когда она снова услышит его? И если услышит, то что?

– Катрин и я абсолютно безгрешны. Так скучно жить без единого греха! – Жан провел пальцем по ее щеке. – От себя могу добавить, что я даже несчастлив жить так!

Оливер и Герхард громко засмеялись, и Оливер толкнул Жана в плечо:

– Неси свой крест с достоинством, дружище!

Некоторое время болтали о погоде; каждый слышал совершенно разные прогнозы. Катрин спросила Жана, действительно ли он собрался улететь отсюда с первым вертолетом и совсем не в направлении какой-нибудь из вершин, а домой, и Жан с грустью подтвердил это.

– Есть множество вещей на свете, и каждая имеет свой приоритет, – сказал он. – Но работаю я так же, как отдыхаю, а значит, скоро снова буду здесь.

– Только в данном случае, думаю, главный приоритет называется не «работа», а «Роксана»… – бросила Катрин.

Жан усмехнулся:

– А ты не допускаешь, что один из приоритетов может быть связан с другим?

– Если мой друг позволит себе высказаться в таком духе обо мне, я убью его на месте.

Он легко потрепал ее за мочку уха.

– Режь меня, бей меня, убей меня… Для тебя готов на все!

Герхард повернулся к ним:

– Но теперь уже и в самом деле довольно!

Ближе к полуночи Катрин распрощалась со своими воздыхателями и отправилась в отель. Мужчины считали, что еще слишком рано, но она решила как можно скорее взглянуть на происходящее в баре. И нашла то, что искала: Бруно Брюттли сидел за маленьким столиком в окружении людей, которых Катрин не знала. Он был полностью погружен в какой-то важный разговор, но, едва заметив Катрин, немедленно извинился перед собеседниками и поднялся, чтобы приветствовать ее.

– Я несказанно рад снова лицезреть вас, – произнес он.

– А я исключительно рада была получить от вас такой замечательный подарок, – в тон ему отозвалась Катрин.

Он задержал взгляд на ее груди, видневшейся из-под расстегнутой сверху блузки.

– Но вы не надели его.

Швейцарец слегка наклонил голову, словно собака, услышавшая незнакомую команду.

– К сожалению, я не могу принять его, – сообщила Катрин и добавила: – Хотя с большой охотой сделала бы это.

– Так в чем проблема? – Бруно указал на два освободившихся места рядом со стойкой бара. – Присядем?

– А ваши друзья?

– Всего лишь знакомые, – поправил он ее. – Я сейчас быстро попрощаюсь с ними.

Швейцарец вернулся к столику Катрин. Мужчина был в темно-зеленых клетчатых брюках, светлой рубашке, а на шее повязан опять-таки темно-зеленый клетчатый шелковый платок. Катрин терпеть не могла шелковые платки на мужских шеях. Это выглядело как фатовство. Она чуть не спросила, а не клетчатые ли на нем трусы. Темные волосы магната были идеально причесаны, кадык нервно перекатывался, когда он возвращался к ней и усаживался рядом.

Неожиданно Катрин вспомнила, что во время их предыдущей встречи в баре появилась Роксана и попросила банкира переговорить с ней с глазу на глаз. Неужели всерьез решила развестись и советовалась, как лучше перевести свои денежки в Швейцарию? Исходя из этого можно было предположить, что Жан скоро станет свободным. От всего. В том числе и от денег.

Свободным для чего?

Прервав ход своих мыслей, Катрин прислушалась. Бруно заказывал для нее шампанское. Он даже не удосужился спросить, хочет ли она. Видимо, в его понимании это был самый лучший напиток для дам. И подходящий в любой ситуации.

– Простите, Бруно, но если вы делаете заказ для меня, то я бы предпочла виски.

– Ага. – Он многозначительно посмотрел на Катрин. – С удовольствием! Юлиус, бокал настоящего мужского напитка для дамы!

Через полчаса она была в своем номере. На постели лежало последнее письмо, а три остальных – на ночном столике. Она подумала, что забыла меч, но к тому же забыла прослушать голосовую почту. Это было куда хуже. Катрин улеглась в одежде на кровать и набрала номер Ронни. По-прежнему ничего нового. Человек пропадал неизвестно где с шести часов утра вчерашнего дня. Уж не ограбил ли он кассу своей пиццерии и не рванул ли в Южную Америку? Или по дороге в Альпы встретил новую любовь? Сколь бы ни были нелепы подобные предположения, но Катрин не могла найти более или менее вразумительного объяснения чересчур долгого молчания. Она поставила будильник сотового телефона на половину второго и уснула.

Зуммер телефона и непонятный шум прямо возле уха разбудили Катрин. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы проснуться, затем она подпрыгнула на постели и включила свет. Девушка не была особенно пугливой, но этот шум явно что-то значил. Неужели пришло новое послание? Или он уже в комнате? Катрин не знала, что ожидает увидеть, но заглянула даже в ванную. Нет, это было нечто иное. Она вернулась в постель. Телефон продолжал вибрировать на полу. Она забыла включить звуковой сигнал, и аппарат «спрыгнул» со столика. Если бы не его падение, она так и продолжала бы спать.

Катрин натянула джинсы, надела темно-синюю футболку, протерла глаза мокрым полотенцем и спустилась по затемненной служебной лестнице в камеру хранения. Здесь не горела ни одна лампа и было темно, хоть глаз выколи – в точности так, как она себе представляла. Нащупывая рукой стену, Катрин прошла в глубь помещения и стала ждать.

Через какое-то время предметы стали принимать более-менее ясные очертания, и она смогла различать детали. Было довольно странно добровольно проделывать то, чего боялась с детских лет. Камера казалась ей жуткой, все самые злые сказочные персонажи, известные ей, всплывали перед глазами. Каждую секунду Катрин ожидала увидеть перед собой страшную рожу черта с горящими глазами, как в старинной книжке у бабушки. Она испугалась тогда страшно, и потребовались годы, чтобы этот детский страх, наконец, прошел. И вот эта картинка снова всплыла перед ее глазами во всех деталях.

«Хватит воображать всякую чушь, – сказала себе девушка, – иначе ты в самом деле не сможешь сделать ни шагу от страха. В сегодняшнем мире есть куда более реальные вещи, которых стоит опасаться не меньше. Психопаты, например, – это черти в обличье симпатичных мужчин. Или террористы, держащие в страхе весь мир. А разве эти милые парни, твои сегодняшние поклонники, не являются одним из величайших зол?».

Катрин прислушалась. Это были чьи-то шаги или ей показалось? Нет, кто-то и впрямь осторожно спускался по лестнице. Она съежилась и почти перестала дышать. Она не смогла понять, кто этот неизвестный, когда увидела его, потому что фон был еще темнее, чем сама фигура человека. По его медленным движениям Катрин поняла: человек что-то ищет.

В этот момент она расслышала новый шум, доносившийся с другой стороны. Дверь открылась и закрылась почти беззвучно, но щелканье замка прозвучало отчетливо. Про эту дверь Катрин вообще ничего не знала. Было очень темно, невозможно ничего разглядеть, но и здесь Катрин расслышала, как кто-то медленно в поисках чего-то бродит в соседнем помещении. Она подумала, что вряд ли успеет нанести упреждающий удар, если перед ней неожиданно всплывет силуэт.

Ей показалось или с лестницы раздались новые шаги? Катрин прислушалась и поняла, что не ошиблась: прибыл еще один человек. Это была первая фигура, которую она могла отличить не только по шуму шагов, но и разглядеть, потому что человек двинулся прямо к тому месту, где она затаилась. Может, у него прибор ночного видения или глаза с рентгеновским аппаратом? Теперь Катрин вообще не дышала. Боялась пошевельнуть пальцами, повернуть голову. И как назло в этот самый момент она почувствовала, что нестерпимо зачесалась макушка. Зуд такой силы невозможно было терпеть. Чтобы не поддаться искушению почесаться, Катрин попыталась сконцентрироваться на чем-то другом. Шаги тем временем приближались, силуэт становился все больше и больше, и она поняла, что сейчас на нее наступят.

Не дойдя до нее одного шага, человек повернул налево. Катрин выдохнула в свою ладонь. В этот момент она услышала, как первый из пришедших – он выходил в соседнее помещение – снова приближается, и с лестницы раздались новые шаги. Теперь они непременно столкнутся, подумала Катрин и нажала кнопку выключателя, находившегося прямо над ее головой.

Неоновые лампы вспыхнули разом. Сначала она вообще ничего не видела, глаза словно ослепли, но в следующий миг узнала Матиаса. Мужчина стоял напротив, но смотрел совсем в другую сторону. На том месте, куда уставился Матиас, стоял, словно прирос к полу, Жан. Оливер и Герхард также замерли на своих местах, как шли, – след в след друг за другом. На всех четверых не было ничего, кроме боксерских трусов, и каждый держал под мышкой по бутылке шампанского. Лица имели также абсолютно одинаковое выражение.

– Ну что, начнем вечеринку? – громко спросила Катрин и поднялась из своего укрытия.

Прежде чем кто-либо успел открыть рот, чтобы ответить, раздался звук спустившегося в подвал лифта. Все обернулись. Дверь открылась, и появился Бруно в красно-белой клетчатой шелковой пижаме, в руках он нес серебристое ведерко с бутылкой шампанского и два бокала, а в зубах зажал розу на длинном стебле. Впрочем, она сразу выпала у него изо рта.

– Что это такое? – спросил швейцарец, оглядывая присутствующих.

– Пятеро мужчин в поисках приключений и места, где будет вписана очередная победа в летопись лишения невинности. Впрочем, все вы опоздали.

Катрин отделилась от стены, к которой прижималась спиной, и проскользнула мимо них к лестнице.

– Чтобы завоевать меня, надо было раньше вставать!

На нижней ступеньке девушка остановилась и повернулась к мужчинам. Ни один не сдвинулся со своего места. Все стояли словно приклеенные и пялились на нее.

– А вы не находите, – ехидно продолжила она, поднимаясь по лестнице спиной вперед, – что мужчины в боксерских трусах и с бутылками шампанского под мышкой выглядят особенно нелепо?

– Подожди! Если мы тебя завоюем…

Жан был первым, кто смог говорить.

Он припустил за ней, оставив позади всю шайку. Но у Катрин были быстрые нога, и она легко понеслась, прыгая через три ступеньки. Преследователь, сопение которого она слышала у себя за спиной, был, конечно, Жан. На первом этаже она выскочила к стойке администратора и влетела в бар, никак не рассчитывая, что вся компания последует за ней. Перед глазами изумленных посетителей бара предстали четверо полуголых мужиков, только Бруно в пижаме остался стоять у входа. Приятели ринулись за ней, круша на своем пути стулья и столы, пока не окружили шутницу в одном из углов. Дружно, не говоря ни слова, они схватили Катрин и поволокли через бар, мимо администратора, на улицу в снег.

Катрин царапалась, визжала, лупила их налево и направо руками и ногами, а они бросили ее в сугроб и вчетвером стали сдирать с нее одежду, пока не раздели до нижнего белья. Потом вместе с ее шмотками снова убежали в отель. Катрин ринулась следом, промокшая до костей и босая. Она нашла всех своих поклонников в баре, разумеется, в одних трусах.

– И тебе бокальчик? – как ни в чем небывало спросил Матиас.

Катрин отряхнула с себя снег, поправила бюстгальтер, расправила трусики на попе, кивнула и с достоинством уселась на подставленный ей стул.

– Вино или шампанское? – спросил Жан.

– Шампанское! – ответила Катрин.

– Мы же купили четыре бутылки, – заметил Оливер. – Где они?

– Наверное, в камере хранения!

Герхард указал в ту сторону.

– Если Бруно не спер! – вставил Жан.

Все прыснули.

– Как он выглядел!

Матиас, казалось, вот-вот рухнет под стойку от хохота.

Катрин притормозила это падение.

– Вы выглядели не лучше, утешься!

Оливер ухмыльнулся:

– Думаю, за это нас не покарает инквизиция. Роксаны более чем достаточно!

Жан скромно кивнул.

– Давайте выпьем за это!

Он взял меч и отсек от бутылки шампанского часть горлышка.

Просто выставочный павильон, да и только, подумала Катрин, пока наполняли ее стакан. Она внимательно и впервые спокойно рассматривала все представленные образцы.

Несомненно, лучшая фигура была у Жана. Высокий, широкоплечий, с рельефной мускулатурой, и все тело покрыто ровным бронзовым загаром. На вкус Катрин, лишь немного тяжеловесный и слишком много волос на теле. У Матиаса обозначился животик, о котором можно было не вспоминать, когда его скрывала одежда. Оливер же имел фигуру мужчины, который постоянно находится в движении, но специально не тренируется, небольшой возрастной жирок на талии, но плоский живот. Герхард понравился ей больше всех. Может, все дело в том, что он нравился ей больше всех. Но и фигура была неплоха. Крепкий торс, круглые плечи, нормальной величины бицепсы и нормальный, не накачанный, но и не плоский живот. Все же подчеркнутую заботу о мускулатуре она находила довольно же манной. Катрин не хотелось бы просыпаться каждое утро, прижимаясь к твердому, как камень, телу. Ей по душе был больше мужчина чуточку мягче.

Сумасшедшая, сказала она себе, вспомнив, что сама сидит перед ними в нижнем белье. Поднимая бокал, чтобы чокнуться, Катрин заметила, что все четверо смотрят не на шампанское, а гораздо ниже.

– Кхе! – с укором сказала она.

– Жаль, однако, – вздохнул Жан.

– Тебе непременно надо было приглашать других зрителей? – Оливер укоризненно покачал головой. – Нам с тобой совсем не нужны были наблюдатели.

– Это ты зритель! – уперся Матиас. – Она выбрала главным действующим лицом меня!

– Я чего-то не понял? Кого?

Это был Герхард. Все в упор смотрели на Катрин.

– Бруно! – выпалила она.

Оливер запустил в нее горсть льда из ведерка.

– Бруно! – скривился Жан. – То, что он учинил в прошлом году, ни в какие ворота не лезет. Это была откровенно грязная победа. С «ауди-ТТ» в качестве главного приза можно охмурить кого угодно!

– Кого угодно! От кого я это слышу! – Катрин поморщилась. – Я вообще не должна сидеть с вами за одним столом! То, что вы говорите о женщинах, не выдержит никто!

– Так он окрутил ее или нет? Он поимел ее, она поимела машину, и дело было сделано! Против всяких правил!

– Против всяких правил! – Катрин фыркнула Матиасу в лицо. – Вы же все были заодно или нет? И что это за игра? Кошки-мышки? Охота на зайца с громким улюлюканьем или что?

– Нуда, – согласился Жан. – По-честному следует признать, что на этот раз заяц сам перестрелял всех охотников…

– Мне не очень нравится такая формулировка, – попытался обороняться Матиас.

– А почему все должны быть исключительно в этих дурацких боксерских трусах? – спросил Оливер. – Мне пришлось специально одолжить пару у Элко!

– Оно и заметно, – огрызнулась Катрин.

Желто-зеленый материал его трусов имел вид сильно застиранный.

– Тогда ты знаешь как минимум что подарить своему другу на следующий день рождения!

– Ну так почему все-таки?

Герхард вернулся к вопросу Оливера, на который Катрин так и не ответила.

– Я уже сказала. Там, на лестнице. Потому что мужчины в боксерских трусах выглядят особенно нелепо. И одно из доказательств я вам продемонстрировала!

Когда Катрин соскользнула со своего стула и сгребла в руки одежду, уже минуло пять часов.

– Ты не можешь теперь уйти одна, – остановил ее Матиас. – Одного из нас ты должна выбрать!

Катрин не смогла удержаться от смеха.

– Ты не находишь, что в вашем мире все перевернулось с ног на голову? Вы словно типичные представители Марианнештрассе!

– Марианнештрассе? – озадаченно переспросил Оливер.

– Ну да, Гербертштрассе для женщин! Улица красных фонарей!

– А что, есть такая улица?

В голосе Матиаса зазвучал неподдельный интерес.

– Нет! – Катрин ухмыльнулась. – Пока нет! Хотя это мог бы быть весьма прибыльный бизнес-проект. С вами в качестве стартового капитала…

Она выпрямилась и важно продекламировала:

– «Сегодня предлагаются пятизвездочные мальчики, отборные сорта. Все включено!».

Жан возвел глаза к небу:

– И Роксана в качестве генерального директора проекта! Я представляю себе это во всех деталях!

– Ну, если не хотите, очень жаль!

Катрин кивнула всем и направилась, как была в нижнем белье, держа свои вещи под мышкой, в сторону стойки портье. Там сама сняла с крючка ключ и зашла в лифт.

Если сейчас она с кем-нибудь столкнется, надо обратить все в шутку, подумала она. Катрин даже подготовила подобающую случаю фразу, которую скажет любому кого встретит на пути, но слова не понадобились – никого ни в лифте, ни в коридоре не было. Она открыла дверь в номер, думая о сочинителе писем. Может, это один из четверых? Или «писатель» сейчас уже лежит в ее постели? Катрин включила свет. Где-то в глубине души она уже предчувствовала: знакомый белый листок лежал на полу. Какой надоедливый! Она решила прочитать послание утром, тщательно закрыла дверь и, как была, упала в постель.

Едва открыв утром глаза, она посмотрела в сторону окна. Снег не прекратился. Ну сколько же это может продолжаться! Катрин чувствовала себя несколько разбитой, поэтому повернулась на другой бок. Спешить некуда. Если так пойдет дальше, то от своего горнолыжного отпуска она в итоге не использует и половины. Как жаль! Она уже почти совсем погрузилась в сон, как вдруг вспомнила о Ронни. Как минимум следовало набрать номер. Новый день должен принести удачу. Девушка взяла телефон, лежавший на тумбочке, открыла, один глаз, чтобы набрать номер голосовой почты, но, взглянув на дисплей, открыла и второй глаз.

«Новое сообщение», – гласила надпись на дисплее.

О, это уже что-то! Катрин уселась на кровати и набрала номер.

– Это я, Ронни, – зазвучал из трубки его голос. – Ты не поверишь, что со мной случилось. Сразу при выезде из Фельдкирхе меня остановил патруль дорожной жандармерии. Они утверждали, что я ехал слишком быстро. Причем они определили это на глазок, представляешь? Я ответил, что не намерен платить ни цента, потому что они ничем не смогут подтвердить мое нарушение. Похоже, я несколько рассвирепел, в конце концов, я спешил к тебе, да и снег валил, что есть силы. Я боялся не успеть подняться в горы и проскочить перевал. На летней резине, понимаешь. И цепей на колеса у меня с собой не было. Но мой сноуборд, мое сокровище! – последовала короткая пауза в повествовании. – В процессе препирательства они установили, что у меня нет на машине виньетки,[15] а я сказал им, что меня следует немедленно отпустить с миром как непорочного и законопослушного гражданина. Тогда они захотели взять анализ крови. Но ты же знаешь, как я нервничаю, стоит увидеть шприц; в общем, я согласился добровольно подуть в трубочку, и, должен тебе сказать, они захотели задержать меня! Тогда я решил показать им, что за сила таится в таком неказистом курьере по доставке пиццы, как я, но ничего не успел сделать, потому что быстро оказался в наручниках и был задержан до сегодняшнего утра, нет, ты представляешь? Я – и в каталажке! Теперь как минимум на территории Австрии мои права недействительны, я в черном списке. И все из-за любви к тебе!

На этом месте повествование снова прервалось.

– Где же тебя носит в десять часов утра? – Тональность его голоса снова приобрела оттенок первых дней раз луки. – Кататься на лыжах в такую погоду, как я понимаю, ты не можешь… Позвони. Ронни.

Катрин снова улеглась на подушки. Воистину не человек, а тридцать три несчастья ее Ронни! Со своей летней резиной на колесах. И без цепей. А может, ему все-таки повезло, что полиция остановила его и не дала уехать дальше.

Катрин набрала его номер и не удержалась от смеха. Ронни ответил мгновенно.

– Слава Богу, что с тобой не случилось ничего серьезного, – произнесла она вместо приветствия и выдохнула в трубку поцелуй.

– Ну, приятнее всего было бы лежать с тобой рядом в пятизвездочной кроватке, – ответил он. – А знаешь, мне еще повезло. В этом полицейском участке в Фельдкирхе одного парня забыли на Рождество, и он все праздники просидел там!

– Правда? А сейчас ты где?

– Снова дома. Надо работать. Это должна была быть очень короткая вылазка. Любовный подарок, так сказать! – Он вздохнул. – А как у тебя дела? Все в порядке?

Катрин поняла по тону, что его беспокоит. И рассказала о снегопаде, о еде, о напитках и о парочках, которые здесь повсюду, и о своей тоске по нему.

Когда она отключилась, по телу разлилось приятное тепло. Ронни был настолько простым и естественным в этой ситуации, что она почувствовала себя снова вернувшейся в мир нормальных людей. Катрин отбросила одеяло и встала с кровати. Теперь, когда девушка окончательно проснулась, желудок напомнил о себе. Следовало позавтракать. Катрин решила встать, несмотря на плохую погоду. Она быстро приняла душ и открыла платяной шкаф. Одежду, купленную в магазине секонд-хенд специально для «путешествия в Арльберг», она еще ни разу не надевала здесь. При этом сам подбор туалетов, как оказалось, не был столь трудной процедурой. Катрин надела джинсы и черный облегающий пуловер, слегка подкрасилась и уложила волосы с небольшим количеством геля. Вчера вечером такая укладка пришлась ей очень по вкусу. Она сделала несколько шагов туда-сюда перед зеркалом. Довольно сексуально. Да и без всех этих укладок и подкрашиваний она довольно легко выигрывала на фоне большинства из отдыхавших здесь женщин.

Уже собираясь выходить, Катрин вспомнила о ночном письме. Она помедлила в раздумье, стоит ли сейчас заниматься этим, но настроение было хорошее, некоторые проблемы, так или иначе, разрешились. Повернулась, взяла ли сток в руки и, стоя перед кроватью, прочитала:

Катрин прочитала стишок два раза и прислушалась к себе. Страх? Вряд ли. Но и улыбаться почему-то не хотелось. Кто знает, не нашел ли уже этот парень способ, что бы преподнести ей сюрприз, как обещал? Ее альпийской мечтой вовсе не было проснуться посреди ночи и обнаружить рядом с кроватью нечто постороннее и неприятное. Но даже если у него есть ключ, то как он справится с цепочкой? А забираться в ее номер по наружной стене все-таки довольно сложно.

Нелепость, сказала она себе, положила листок рядом с остальными и собралась покинуть комнату. Но одна мысль задержала ее. Что-то с этим письмом было не так. Катрин снова вернулась к столику. Письмо было адресовано именно ей, здесь было ее имя, в прежних посланиях этого не было. Она еще раз внимательно изучила почерк. Та же самая рука, что и в предыдущих случаях. Ничего особенного.

Она положила лист и вышла. Сейчас было все равно, она была голодна и боялась только того, что буфет перед ее носом закроют.

Катрин сбежала по лестнице, вошла в зал. Народу было еще довольно много – явный признак того, что постояльцы пытались убить время, не надеясь уже на улучшение погоды. Она наполнила тарелку закусками, заказала, как обычно, яичницу из двух яиц и поискала глазами свободное место. За одним из столиков обнаружились Оливер и Элко, но настроения стать третьей в этой компании у нее сегодня не было. Прочих знакомых не видно. Один маленький столику окна только что освободился, это в самый раз. Проходя мимо Оливера, Катрин кивнула ему и Элко. Оливер ответил ей воздушным поцелуем, а Элко по своему обыкновению посмотрел как бы сквозь нее, словно не замечая. Она ухмыльнулась и уселась за выбранный стол. Из окна открывался сказочный вид. Столько снега в своей жизни она не видела, сегодня сугробы выросли почти до окон. Но – и это немедленно бросилось ей в глаза – снег прекратился. Тяжелых туч стало меньше, им на смену набегали легкие белые облака. Ветер стал сильнее и кружил снег, поднимая его с крыш домов и дороги. Это был первый признак изменения погоды, и, скорее всего, в сторону улучшения. Если повезет, ветер разгонит за день облака окончательно и к следующему утру засияет солнце, подумала Катрин.

Она смотрела на пробегавшие по небу облака и, опустив затем взгляд, заметила одного-единственного прохожего, бредущего в этот час по улице. Ветер трепал его одежду, и Катрин представила себе, каково сейчас оказаться на какой-нибудь вершине. Должно быть, дьявольски страшно. Где, интересно, в такую погоду находят убежище разные зверушки, живущие в горах, – серны, альпийские каменные козлы?

Принесли омлет. Катрин взяла в руки вилку и нож, собираясь отрезать кусочек, и в этот момент узнала человека, бредущего по улице. Вилка выпала у нее из рук. Девушка вскочила с места, не обращая внимания на удивленные взгляды с соседних столиков, и выбежала из зала. Тони за своей администраторской стойкой раскладывал по ячейкам принятые только что факсы, но, увидев ее, прервал свое занятие и поднял глаза.

– Зачем вы это делаете? – спросила Катрин, с большим трудом сдержавшись, чтобы не сорваться на крик.

– Что? – спросил Тони подчеркнуто прямо.

– Пишете дурацкие письма! Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю!

Он подошел на пару шагов ближе. Гладко выбритое лицо было напряженным.

– Как я должен понимать вас?

– Только шеф отеля и кое-кто из администраторов знают, как в действительности пишется мое имя. Все остальные здесь полагают, что я – Катрин. Или мне спросить об этом у Фреди? – последние слова она произнесла с угрозой.

Тони отложил в сторону несколько факсов, которые еще не успел разложить по ячейкам, и наклонился к ней.

– Я только хотел вас предупредить. Вы были так по-детски наивны, так открыты по отношению к любому человеку здесь. Но мужчины, с которыми вы стали общаться, развлекаются, соблазняя таких молоденьких девушек, как вы. Это своего рода спорт, состязание за обладание трофеем в виде молодого тела, – голос администратора понизился до шепота. – Я лишь хотел открыть вам глаза, дать понять, что надо быть очень осторожной!

Катрин не поверила ни одному слову.

– Вы и прежде так поступали?

Он отшатнулся от нее и покачал головой.

– Ваши предшественницы казались мне совсем иными. Они вели себя так, словно приехали сюда искать свой шанс, будь он в виде автомобиля или чего-то еще, но что касается вас… – Тони запнулся. – Мне не хотелось допустить, чтобы вы стали предметом этих игр!

– Наверное, вы просто хотели сохранить меня для самого себя!

Катрин высоко подняла голову.

– Нет.

Он спокойно покачал головой и снова понизил голос:

– Это вообще не соответствует моим наклонностям.

Катрин задумалась. Она стояла, расправив плечи. Тони также выпрямился, принял положение, соответствующее его статусу. Они смотрели в глаза друг другу.

– А просто сказать мне об этом вы не могли? Предупредить?

– И с опаской ждать, что вы не поверите и побежите рассказывать об этом остальным мужчинам? Это могло бы стоить мне головы. По правилам я не имею права вмешиваться в то, что творят здесь гости. К тому же многим лучше не знать о том, что происходит здесь! Не каждый хочет все знать и слышать! Большинство предпочитают прятать голову в песок, как страусы. Так удобнее!

– Я не из таких!

– Вот именно. Поэтому я и пришел к идее с этими дурацкими стишками. А поэт из меня, теперь вы это знаете, никакой.

– Честно сказать, это меня совсем не напугало. Лишь подстегнуло любопытство.

– Тогда можно считать, что цель, так или иначе, достиг нута.

– Ну хорошо, может быть, это и сделало меня чуть осторожнее.

Напряжение спало, на лице Тони показалось подобие улыбки.

– Надеюсь, – подчеркнуто официальным тоном произнес он, – что вы примете во внимание мои благие намерения.

Катрин посмотрела на него, раздумывая, что ответить.

– Мой желудок говорит «да», – наконец произнесла она.

– Это не может не радовать меня.

Катрин задумалась. Он готов был услужить ей теперь во всем.

– У вас найдется пять минут времени? – спросила она.

По лицу было видно, что он никак не может понять, что от него потребуется, но, тем не менее, Тони согласно кивнул.

– В баре? – спросила Катрин.

– Лучше в моем кабинете, – он открыл дверь в администраторскую.

Ее столик был убран и накрыт свежей скатертью, когда через пятнадцать минут Катрин появилась в обеденном зале. Она снова заказала омлет из двух яиц и большую чашку черного чая.

Подошел Эвальд и осведомился, все ли в порядке. Они все убрали, потому что вероятность ее возвращения казалась очень маленькой, но, тем не менее, он на всякий случай оставил стол за ней.

– Вы – сокровище, – в избытке чувств произнесла Катрин.

Эвальд отвесил жеманный поклон, и девушка не удержалась от смеха.

Перед этим в администраторской она рассказала Тони о том, как прошел вчерашний вечер, а тот поведал ей, что та встреча в баре в весьма своеобразных костюмах уже стала достоянием гласности. И потому он утвердился во мнении, что теперь так или иначе поздно что-либо предпринимать. Катрин же сообщила, как сама благодаря Герхарду узнала об истинной подоплеке происходящего и какой финал приготовила для этой игры.

Тони смеялся от всего сердца.

– Это именно то, что они заслужили, – сказал он. – Может быть, для них это станет хорошим уроком!

Сейчас Катрин чувствовала себя просто прекрасно. Обеденный зал постепенно пустел. Кто-то направился в бар, кто-то – в спортивный зал. Оливер и Элко тоже исчезли. Катрин с наслаждением поглощала омлет и радовалась всему на свете, больше всего самой себе. Она не позволила себя обмануть. Если считать эту неделю жизненным экзаменом, то она выдержала его блестяще.

Девушка посмотрела на улицу. Сильный ветер почти разогнал тяжелые снеговые тучи. И это было тем более прекрасно, что ситуация несколько разрядилась. Она не хотела остаток недели провести в изоляции. В ней бродили желания, хотелось что-то начать делать, что-то разорвать внутри себя. Пора вставать в жизни на ноги – эта цель отчетливо обозначилась перед Катрин. Она узнает, как можно повторно сдать экзамен на аттестат зрелости, а затем начнет учиться. Почему же нет? Другим ведь удается! И в следующий раз она приедет отдыхать сюда на свои деньги. Пусть это будет всего два дня за три года. Но сама. Катрин улыбнулась.

– У тебя хорошее настроение? Можно, я присяду?

Она обернулась удивленно. Позади стоял Герхард.

– Пожалуйста, – кивнула Катрин, хотя с большим удовольствием осталась бы сейчас одна.

Мир ее мыслей в этот момент был куда приятнее.

– У тебя есть пара минут для меня?

Похоже, сегодня это был вопрос дня!

– Почему же нет, – сказала она и сделала движение рукой, показывая, что вселенная открыта для каждого.

Он сел напротив и сначала ничего не говорил.

– Знаешь, мне жаль, – не выдержав, начала Катрин. – Ты хороший парень и к тому же очень симпатичный. Можно было бы влюбиться в тебя, если бы ты не был такой свиньей.

Герхард резко поднял глаза и устремил взгляд прямо на нее.

– Именно об этом я и хотел поговорить с тобой.

Катрин промолчала.

– Я и чувствую себя именно тем, кем ты меня только что назвала, – произнес он. – И… у меня такое ощущение, что разрушилось нечто очень важное. – Его указательный палец коснулся чайной ложки Катрин. – Может быть, ты и в самом деле могла бы полюбить меня, – тихо закончил он.

– Я правильно расслышала? Речь идет о тебе?

Катрин отложила ложку.

– Кто любит, тот любит и не спрашивает о том, что чувствует при этом другой. В такой ситуации не ставят свои чувства в зависимость от чувств других. Этого делать никогда нельзя. Или любовь ненастоящая!

Молодой человек опустил голову и смотрел на нее теперь снизу вверх.

– Хорошо, я полюбил тебя.

– Ты просто хочешь лечь со мной в постель, а это нечто совсем другое.

– Это была отправная точка, да, признаю. Но потом все повернулось совсем иначе!

Катрин поморщилась.

– Глупо повернулось!

Его пальцы коснулись ее ладони.

– Не говори так жестоко. Ты ведь не такая!

С губ Катрин сорвался тихий смешок.

– Ты совсем не знаешь, какая я.

Он внимательно посмотрел на нее.

– К примеру, я не совсем свободна, – пояснила Катрин. – У меня есть молодой человек.

Герхард постучал пальцами по столу.

– Ты счастлива… с ним?

– Да, – ответила Катрин и подумала, что вчера на точно такой же вопрос, заданный ей Жаном, ответила отрицательно.

Вчера она не могла быть счастлива, вчера она была словно бушующий океан – неудовлетворенной, неугомонной. Но сегодня она проснулась, слушая голос Ронни, и это принесло ей самые добрые и благодатные чувства. Она не была уверена в том, что любит его. Говоря совсем точно, она вообще не была уверена, что способна на это великое чувство. Но рядом с Ронни ей было лучше всего.

– Он очень честный парень, – произнесла она, чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Да, – кивнул он. – Это серьезный аргумент. Ты любишь его?

Он искал встречи с ее взглядом.

– А что такое любовь? – ответила Катрин вопросом на вопрос. – Я, например, не знаю. Я доверяю ему и знаю, что он ради меня окажется здесь, если понадобится. – Она задумалась. – И я могу его терпеть рядом с собой!

Герхард печально усмехнулся:

– Я – идиот!

– Потому что говоришь об этом?

– Потому что я шакал, а не орел! – Он указал на свою грудь. – И правильно, что со мной это случилось!

Она уже почти забыла про его сломанные ребра.

– Может быть, другие также хотят казаться орлами, а на самом деле шакалы?

Герхард задумался, покачал головой:

– Не знаю, о ком ты.

– Оливер.

– Ха! – Он засмеялся. – Оливер покончил с женщинами еще во время своего развода!

– Он голубой? – с интересом спросила Катрин.

– Оливер? Вовсе нет. Просто жажда мести!

– Он совсем не показался мне таким…

– Твое счастье, что ты не попалась в его лапы!

– О небеса! А Жан, Матиас?

– Ты серьезно? У этих вообще все написано на лицах! – Он резко взглянул на нее. – А если ты ничего не заметила, надо было нырнуть глубже!

Катрин стукнула его ложкой по запястью:

– Ты же не позволишь мне это сделать.

– Я же должен как-то загладить свою вину.

Катрин кивнула.

– То же самое, вероятно, скажет и Роксана.

– Ха, она отплатит ему той же монетой или замучает нравоучениями. Как получится!

Катрин встрепенулась:

– Ничего поразительного в этом не нахожу!

– Здесь я с тобой согласен. Поразительно лишь то, что небо прояснилось!

Катрин посмотрела в окно. В самом деле, все шло к тому, что вот-вот появится солнце. С одной стороны небо полностью очистилось от облаков.

– Если ветер утихнет, то будет вообще грандиозно! – просияла Катрин.

– Тем не менее, все трассы поначалу будут оставаться закрытыми. Думаю, до завтра они не решатся открыть перевал и уж точно при таких снежных массах не запустят фуникулеры.

– Тогда я сейчас пойду в спортивный комплекс, – сказала Катрин. – Надо занять время!

– Можно мне с тобой?

Она бросила на Герхарда короткий взгляд.

– В сауну я не собираюсь. И если ты посмеешь сейчас сказать свое знаменитое «как жаль», доломаю тебе оставшиеся ребра!

– Бей!

Уже наступил вечер, когда они подошли к стойке администратора, чтобы взять свои ключи. Тони протянул Герхарду листок с сообщением и подмигнул Катрин. Девушка ответила ему тем же.

– Он нравится тебе куда больше, чем я, – пробурчал Герхард, наблюдавший за этим.

– Зрелые мужчины имеют свою прелесть, – парировала она.

– И насколько же зрелым должен быть мужчина? – спросил Герхард, пока они ждали лифт.

– То есть?

– Если дело в этом, то я старше всех остальных на целую минуту, – произнес он и откинул волосы назад, так что стали видны его залысины, и вдобавок наморщил лоб. – Я мог бы добавить еще немного старческого маразма, если это тебе по вкусу, – добавил он скрипучим голосом и открыл перед ней дверь лифта. – Ох! Что-то я забыл, на какой этаж мне следует подняться!

Катрин засмеялась и нажала на кнопку четвертого.

– Никак не угомонишься, – сказала она.

– Я – нет, зато он… – Герхард указал на записку, которую передал ему Тони. – Жан смотался сегодня после обеда вместе с Роксаной. Они дождались, когда ветер затихнет на несколько минут, этого хватило, чтобы взлететь. Он просил передать тебе сердечный привет.

– Ну-у, – протянула Катрин. – С этим он поспешил! И мы ничего не знали!

– Ничего удивительного, там, в подвале, остальной мир для тебя не существует, пока ты чем-то занят!

Лифт остановился, Герхард открыл дверь.

– До встречи, – произнес он и уточнил: – Мы увидимся за ужином?

– Тони тоже… – начала Катрин, но, поняв по виду Герхарда, что он собирается выйти вслед за ней из кабины, быстро захлопнула дверь и прижала ногой.

В тот же момент кто-то вызвал лифт на другой этаж.

Если бы не было Ронни, предаться с Герхардом греху было бы, наверное, неплохо, подумала она, открывая дверь в свой номер.

Вошла внутрь и застыла на месте. Прямо перед ней стояла ваза с цветами. Снова Бруно, с досадой подумала Катрин. И тут ей пришло в голову, что следует вернуть швейцарцу кулон сегодня вечером. Жаль, конечно, расставаться с такой милой вещицей. Она наклонилась и достала карточку, торчавшую из вазы.

«Я рад, что все так хорошо закончилось», – прочитала она и увидела подпись: Тони.

Да, это было довольно мило, она подошла к телефону и набрала номер администратора, чтобы поблагодарить.

– Это были последние цветы, что оставались после того, как закрыли перевал, поэтому они не самые свежие и их всего десять, – извинился он. – Но если это вас радует, то и я тоже рад!

– Еще как! – сказала Катрин и поставила вазу на стол.

Затем она позвонила Ронни.

– Чем можно заниматься целый день при такой погоде? – сердито спросил он.

– Секс, секс и еще раз секс! – ляпнула она и тут же спросила себя, какого черта надо было это говорить.

Некоторое время в трубке было тихо.

– Я должен принять это серьезно или как шутку? – наконец донеслось из телефона.

– А сам как думаешь?

По мнению Катрин, молчание продолжалось очень долго.

– Я полагаю, доверие является одной из составляющих для нормальных отношений, – произнесла она гневно. – Но я слишком долго добиваюсь этого! Слишком долго!

– Ну, – по голосу Ронни было ясно, что он внимательно обдумывает каждое слово, чтобы не совершить еще одну ошибку. – Скажем так: богатые, вероятно, весьма симпатичные парни, возможности кататься на лыжах нет, что можно делать целыми днями?

– Так что? Скажи сам!

– Ну, секс, секс, секс. Именно так, как ты сказала!

Была бы сейчас в руках трубка самого обычного, еще лучше старого, с рычажками в виде вилок аппарата, а не сотовый телефон, Катрин швырнула бы ее со всей силы. Сейчас она просто нажала кнопку отбоя. Они что, все помешаны на одном?

Но как же ей не хотелось разочаровываться хотя бы в Ронни!

Мобильный зазвонил снова.

– Ты испытываешь нужду или терпишь бедствие? Или что? – зло бросила она в трубку.

– Нет, я всего лишь забыл свой атташе-кейс!

Катрин осеклась на полуслове. Говорил Жан.

До этого момента она, словно тигр в клетке, металась из угла в угол по своей комнате. Теперь просто упала на кровать.

– Кейс? Какой еще кейс?

– Но нужду я тоже испытываю!

– Ты был и остаешься идиотом!

– Спасибо. Но теперь я нуждаюсь в тебе?

– Нет ничего прекраснее, чем быть нужной мужчинам. Это приносит женщинам особый… – она задумалась в поисках подходящего слова, – … особый вид удовлетворения!

– Правильно! – подхватил он. – И твое удовлетворение будет состоять в том, чтобы просто захватить с собой мой багаж, когда ты завтра отправишься домой.

– Откуда тебе известно, что я уезжаю завтра?

– Завтра наверняка перевал откроют на короткое время, если дело с погодой будет обстоять так и дальше. Но надвигается новый циклон, поэтому обстановка может стать еще хуже. Кто не уедет завтра, будет сам виноват. Либо у него слишком много свободного времени.

У Катрин было не так уж много свободного времени, во всяком случае, не безгранично.

– Звучит не очень оптимистично.

– Звучит так, что следует паковать чемоданы, ничего другого не остается.

– А твой кейс? Ты что, не заметил его отсутствие, когда улетал сегодня?

– Да речь не об одежде, я бы и не вспомнил о тряпках. В суете и среди множества чемоданов и сумок Роксаны я забыл мой кейс. А внутри ноутбук. Там вся необходимая информация для работы. Без него я как без рук!

– Ты беспомощен? Какая прелесть!

– Не оставляй меня без куска хлеба! Это моя работа. И я спонсирую целую неделю твоего пребывания в «Резиденции», если ты привезешь этот несчастный портфельчик!

Целую неделю катания на лыжах? Это казалось чересчур.

– Это слишком много, – сказала Катрин. – Кроме того, я в состоянии оплатить свой отпуск сама!

– Никто и не сомневается, это просто знак благодарности.

– Неделю на двоих?

– Кого ты имеешь в виду еще?

По тону его можно было принять за ревнивого мужа.

– Там будет видно!

Катрин подумала о Ронни. С другой стороны, после сегодняшнего разговора он, вероятно, вообще не заслуживал этого.

– Вымогательница! За такие деньги я смогу купить себе новый ноутбук, еще мощнее.

– Но без твоей бесценной информации!

– Тебе мало, что мы вчетвером давали перед тобой представление в трусах посреди ночи?

– Ха!

– Ты извлекаешь выгоду из бедственного положения других!

– Да!

– Я попросил бы доставить мне кейс на вертолете.

– Куда же?

– Завтра у меня встреча в Швейцарии, там он мне нужен.

– Перелет из Австрии в Швейцарию? Подходящий вариант. Но только если на перехват не поднимут эскадрилью истребителей!

Жан рассмеялся:

– Хорошо, на машине будет проще, а для меня и удобнее.

Катрин выдержала небольшую паузу.

– Н-да… – нараспев произнесла она затем.

И Жан позволил себе паузу. За это время Катрин представила себе его лицо, растянувшееся в самодовольной ухмылке.

– Трудишься в коммерческой сфере, ты говорила, верно? В качестве сборщика налогов в финансовом ведомстве или как биржевой делец в крупном банке?

– Не будь таким нахальным, хорошо? Сейчас козыри у меня на руках – не у тебя!

– Это ты сказала!

Снова пауза.

– Значит, я могу надеяться, что ты завтра приедешь?

– Если погода позволит!

– Само собой разумеется. Договорились. И если ты будешь успевать до четырех часов. В Цюрихе, более точное место я назову тебе позже.

– Договорились!

– Неделя!

– На двоих!

– Обычный двухместный номер, без излишеств. Пропуск на трассу, вино и вертолет оплатишь сама!

– Договорились!

– Чертовка!

– Сам такой!

Снова стало тихо. Затем Жан вздохнул.

– Ну все, хорошо! Позвони Тони, он забрал кейс в свой сейф!

– Все ясно!

Когда Катрин отключилась, больше всего ей хотелось немедленно позвонить Ронни. Она выторговала для них целую неделю оплаченного отпуска в «Резиденции». Это сенсация. Они смогут приехать вдвоем. Вот так случай, невероятная история!

Катрин закружилась по комнате, все еще в банном халате. Как жаль, что сейчас она должна воздержаться от разговора с Ронни. Господи, он теперь воспримет все совсем не так! Может, он вообще не заслужил такого сюрприза. Такого невероятного, сенсационного подарка судьбы! Она посмотрела на часы. Почти шесть. Следовало начать собираться. Катрин выдвинула ящик своей тумбочки, куда спрятала после приезда все свои бумаги. Адрес и телефонный номер спортивного супермаркета в Штутгарте разыскала быстро, оставалось только надеяться, что денег на счету хватит, что бы совершить необходимые телефонные звонки.

Удивление служащих в Штутгарте не перехлестнуло разумных границ.

– Мы отслеживаем прогнозы погоды и предполагали нечто подобное, – сказал директор супермаркета. – Безусловно, это очень неприятно, но мы могли бы как-нибудь урегулировать ситуацию.

Катрин согласилась и спросила у него, не мог бы водитель поехать в виде исключения через Цюрих, дополнительные расходы будут ему оплачены.

– День у нашего шофера все равно выделен полностью на эту поездку, пусть едет через Цюрих. Скажем, за пятьдесят евро.

Катрин это показалось довольно большой надбавкой, но она решила не спорить.

Водитель должен был быть в Цюрсе к обеду; если положение с погодой за ночь ухудшится, то отъезд перенесут еще на день.

Катрин потерла руки и позвонила вниз Тони.

– Жан забыл свой кейс. Он у вас?

– Да, его принесли из номера.

– Я должна буду захватить его завтра, так или иначе придется, к сожалению, уезжать завтра.

– Да, я знаю.

Его тон показался Катрин странным. Тони так грустил, потому что она должна уезжать?

– Перевал откроют? – спросила она.

– Согласно большинству прогнозов как минимум после обеда. Но абсолютно точно сейчас никто не может этого утверждать!

Катрин поблагодарила, положила трубку и пошла в ванную. Она радовалась как маленькая. Какой же невероятный случай! Целая неделя на двоих в пятизвездочном отеле. Она даже не решалась посчитать, сколько это может стоить. Целое состояние. От предвкушения у нее закружилась голова.

Она вылезла из ванны и открыла тюбик с кремом, когда снова зазвонил сотовый. Только бы это был не Жан! Вдруг он скажет, что нашел более подходящий вариант, чтобы получить свой кейс, испугалась она и помедлила несколько секунд, прежде чем решилась выйти из ванной. Но на дисплее высвечивалось имя Ронни. Надо же! Первым пошел на мировую. В такое счастье трудно было поверить.

– Алло, сокровище мое, – промурлыкала она, собираясь немедленно осчастливить друга последними новостями.

– Не иначе ты перепутала меня с кем-то!

– Что? – озадаченно спросила Катрин.

– «Алло, сокровище мое» за все предыдущие разговоры ты не сказала мне ни разу. И уж совсем не таким тоном!

– А почему я не могу сделать это теперь?

– Теперь не заговаривай мне зубы! Кто он?

Настроение Катрин упало до нулевой отметки.

– Зачем же ты все разрушил! – сказала она, останавливаясь перед темным окном.

На улице почти стемнело, но в свете уличных фонарей было видно, что снег больше не идет и ветер утих. Катрин увидела в окне и свое собственное отражение. Увидела, как стоит перед окном совершенно голая.

– Катрин, – услышала она голос Ронни. – Это ни о чем мне не говорит. Что я мог разрушить? Это я полностью разрушен, уничтожен. Я не создан для таких игр!

– Какие игры? Я сказала: «Алло, сокровище мое», а ты все переворачиваешь с ног на голову! Это просто невозможно!

– Я так люблю тебя!

– Что ты делаешь?

– Я люблю тебя!

– Ты вообще знаешь, что любовь…

В этот момент в трубке раздался предупреждающий сигнал, и ровный голос представителя компании сотовой связи сообщил Катрин, что баланс ее счета менее одного евро и необходимо пополнить его.

– Ронни, у меня кончаются деньги на счету! – быстро проговорила она. – И нет новой карточки. Позвони мне по обычному телефону!

Она отключилась, но линия, похоже, уже была разорвана, и Катрин не была уверена, что Ронни расслышал ее последнюю фразу.

Позвонить с телефонного номера отеля она не могла себе позволить. Тарифы были крайне высоки.

Она уселась на кровать и стала ждать. Может быть, Ронни не истолковал превратно, что она отключилась на полу слове, и найдет возможность позвонить ей в номер.

Когда, наконец, раздался звонок, Катрин просто сорвала трубку с аппарата.

– Слава Богу! – выдохнула она. – Я тоже тебя люблю!

– Так, интересно! Значит, все-таки любишь. До чего же вы, женщины, непостоянны!

– Ах, это ты, Герхард? Нет! Тебя все так же не люблю!

– Очень мило!

– Можно, я попрошу тебя отсоединиться? Я жду звонка, это очень важно!

– Мне тоже так показалось! Ужинать-то придешь?

– Прямо сейчас?

– Нет, завтра!

– Завтра я уезжаю!

В трубке стало тихо.

– Позвони мне. Три тройки!

Катрин положила трубку и стала ждать дальше.

Она дала Ронни еще пять минут, потом решила сама позвонить ему. Вопреки всему. Она задумалась. На следующий раз у нее осталось три чека. Тот, что действовал во «Флексенхойзле», она лишь начала использовать, а для «Гольденерберг» и «Хоспицальм» вообще не предъявляла. Ей вспомнились Лили и Микки. Она не видела парочку ни утром в ресторане, ни в спорткомплексе. Может, они, как Жан и Роксана, уже улетели?

Впрочем, стоило ли жалеть. С тем же успехом, могли отправиться восвояси Элко и Изабелла, а если это был транспортный вертолет, то и для Руди с его новой, недавно интронизированной подружкой могло найтись местечко.

Катрин решила заняться своим телом и дать Ронни еще время, чтобы дозвониться до нее.

Принесла из ванной крем и начала не спеша втирать его, стоя перед телевизором. Она не забыла ни единого пальчика на руках и ногах, но время шло. Когда уже не осталось ни одного несмазанного места на теле, девушка занялась волосами. Она нанесла гель и уложила их в новую прическу, но прическа не понравилась ей. Катрин начала укладывать волосы по новой. В конце концов, ее терпение лопнуло, она подошла к телефонному аппарату, набрала 0 для выхода на международную линию, 0049 – код Германии и номер сотового Ронни. Можно было сойти с ума, пока шло соединение. Работала только голосовая почта. Неужели у него не было времени зарядить аккумулятор? Или он нарочно? Тогда это уже противно. Она отключилась и набрала 333. Герхард взял трубку мгновенно.

– Ты готова? – спросил он.

– Для чего? Для любви?

– Не держи меня за идиота. Нет, для ужина!

– Как жаль, а я так хороша сейчас, совсем обнаженная, – сказала она, оглядывая себя. – Но если тебе больше хочется есть, то пожалуйста!

Из трубки донесся громкий стон.

– Через десять минут, внизу, – на всякий случай быстро сказала Катрин и положила трубку.

– Ведь ты не всерьез? – спросил он, едва Катрин успела выйти из лифта в холле.

Герхард был в темно-серой спортивной куртке, надетой на темно-серую футболку, джинсы. Катрин нашла, что он привлекателен. Прежде всего, туалетная вода. Даже то, как он воспользовался этой водой. Легко и терпко. И очень умеренно. Запах парфюма был уловим лишь совсем рядом с ним. Она поцеловала его в щеку.

– Естественно, это было сказано серьезно, – произнесла Катрин, направляясь к ресторану. – Тогда, когда я сказала.

– Ах вот как? – Он сбоку смотрел на нее. – А сейчас?

– Сейчас уже все! Я – человек настроения. Очень спонтанное существо. Если не успел воспользоваться, жаль…

По его взгляду Катрин поняла: Герхард не в силах определить, дурачит она его или нет. И внезапно призналась себе, что играет с ним. О небеса, она в жизни не играла ни с одним мужчиной, для этого Катрин никогда не чувствовала себя настолько независимой и самодостаточной. Она всегда оказывалась неготовой в нужный момент сказать необходимые слова, замыкалась в себе, словно улитка в раковине, и вот теперь… Что могло произойти с ней всего за несколько дней?

– Ты выглядишь потрясающе! – сказал он.

Катрин сама это понимала. Она достала для завершения этого дня одно из купленных в магазине секонд-хенд платьев – из бордового шелка, облегающее, чуть выше колен. Платье очень шло к ее волосам и зеленым глазам.

Эвальд вышел им навстречу:

– Я оставил за вами понравившийся столик, а вино принесут прямо сейчас!

Герхард вложил в руку метрдотеля банкноту. Катрин посмотрела на него в упор:

– Последняя попытка? Чего мне еще ждать? Колечка на дне бокала?

– Я почел бы за честь! – галантно ответил он и подвел ее к столику, стоявшему несколько обособленно от других – в маленькой нише.

На столе стояли две зажженные свечи и пузатая бутыль с вином, бока которой отливали рубиновым цветом в их пламени. Герхард предложил даме стул.

– Твой цвет, – произнес он, усевшись напротив, и указал на вино.

– Кроваво-красное? – спросила Катрин, кокетливо опустив глаза. – Но я еще жива!

– В этом никто не сомневается! Нет, он очень подходит к твоему платью, к твоим глазам, к твоим манерам.

– Манерам?

– Да, этакая смесь кровожадности и мягкости бархата.

– Аперитив?

Рядом возник Эвальд.

– С удовольствием, – подтвердил Герхард. – По бокалу шампанского или что-то еще? – обратился он к Катрин.

Она решила, что настаивать на чем-то другом будет в этой ситуации слишком, и кивнула.

– Шампанское – да, спасибо!

«Смесь кровожадности и мягкости бархата». Катрин несколько озадачила столь оригинальная оценка ее характера мужчины, которому уже ясно было дано понять, что у нее есть более близкий человек. Такой подход не совсем устраивал ее в данный момент.

Но Герхард выглядел очень хорошо, этого у него было не отнять. И то, что он заказал именно этот маленький столик, и то, как он подобрал вино, – все очень нравилось ей. Это было доселе незнакомое ей ощущение, приятное, затягивающее. Сознавать, что тебя балуют. Этот мужчина имел свой собственный, неповторимый стиль, И его знаки внимания ей нравились. Пропустить ее вперед, пододвинуть стул – все это было привито с детства, свидетельствовало о хорошем воспитании. На это обращала внимание ее мать. Мужчина может быть беден, говорила она всегда, но иметь хорошие манеры обязан. Манеры Герхарда определенно одобрила бы ее мать. И тетя Рут тоже.

– Чем же ты занимаешься в этой жизни?

Он озадаченно посмотрел на нее:

– Это пробный шар, чтобы определить, насколько велик камешек будет в колечке, которое ты найдешь на дне бокала?

Катрин почувствовала, что ее поймали, и начала краснеть.

Действительно, подоплека этого вопроса была однозначной…

– Я занимаюсь строительным бизнесом. Семейное дело, если тебя это интересует. Ничего особенно выдающегося.

Предприниматель. Ее мать была бы в восторге. Отец, скорее всего, тоже. Сестра – нет. С таким женихом Катрин могла бы заткнуть ее с ее доктором за пояс.

– Как коммерсант ты могла бы занять в нашей фирме достойное положение, – сказал Герхард и подмигнул ей. – Но, насколько я наслышан, ты вообще неплохо обеспечена. У отца процветающая фирма, так ведь? Все как у меня.

Хорошо бы обойтись без уточняющих вопросов, подумала Катрин и решила как можно скорее сменить тему.

– А спорт? Я имею в виду кроме горных лыж и… покорения чужих постелей? – спросила она.

– Ну-ну. Так и не можешь справиться со своим ехидством…

Подошел Эвальд и поставил на стол два бокала с шампанским.

– Что ж, за совместное времяпровождение в будущем, – произнес Герхард и поднял свой бокал. – Может быть, удастся когда-нибудь еще встретиться. Так в какой сфере ты добываешь свой хлеб?

Катрин решила сначала выпить, чтобы выиграть немного времени. Когда она отняла бокал от губ, что-то едва уловимо зазвенело в нем. Катрин бросила на Герхарда строгий взгляд и поднесла бокал к своим глазам. В мерцании свечей можно было разглядеть, что внутри что-то лежит, но что именно, разобрать было трудно.

– Ты же не хочешь сказать, что в самом деле положил туда кольцо?

Герхард пожал плечами.

– Маленький сувенир на память. – Он печально усмехнулся. – Собачий медальон с номером моего телефона.

– Что?

– Мой личный медальон. Нечто подобное имеет каждый солдат, это называется элэн. В случае гибели солдата медальон надламывается, и во внутренней части можно прочесть все данные его обладателя. Таким образом идентифицировать человека.

– Надеюсь, в такой прекрасный вечер мне этого делать не придется?

– Ты же захочешь узнать, что там внутри.

Она снова подняла бокал на уровень глаз против света и слегка встряхнула.

– Но то, что там лежит, кажется довольно маленьким, чтобы быть медальоном.

– Шампанское искажает настоящие размеры. Когда ты выпьешь, то увидишь его реальный размер!

– А что такое элэн?

– Личный номер. Мой – 26106 °C50И8.

– А внутри этого жетона случайно не спрятана ампула с цианистым калием? – спросила Катрин, сделала еще один большой глоток и снова подняла бокал к глазам.

– Пока нет. – Он высоко поднял брови. – Для этого мы еще недостаточно знаем друг друга.

– Это утешает.

На дне бокала показалось нечто длинное и узкое. Катрин рассматривала вещицу на свет.

– Что же это?

– Цепочка, на которой должна висеть такая вещь, как медальон!

– Ты меня разыгрываешь?

– Пей дальше!

Катрин поморщилась, но сделала еще глоток. Она почувствовала языком тонкую цепочку и зажала между зубами и языком. Медленно отстранив от лица бокал, ощутила, как что-то холодное упало на подбородок. Она взяла вещицу в руки. Действительно кулон. Но не опознавательный медальон.

Предмет был маленький и плоский, но имел с одной стороны небольшую выпуклость. Она положила кулон на ладонь.

Герхард напряженно наблюдал.

– Изумительно, – сказала Катрин и почувствовала, что ее словно пронзило током. – Очень красивый, – повторила она и подняла взгляд, чтобы посмотреть Герхарду прямо в глаза. – Но ты знаешь, что Бруно уже пытался подарить мне почти такой же? Вы передаете их друг другу?

В этот момент, однако, ей пришло в голову, что вещица не могла быть тем же самым полумесяцем с бриллиантом. Подарок Бруно все еще лежал у нее в номере.

Герхард побледнел и закашлялся, но ничего не сказал. Спустя какое-то время он покачал головой:

– Я представить себе не мог!

– Я тоже! – сказала Катрин и положила кулон в центр своей тарелки.

– Как этот идиот мог прийти к мысли преподнести тебе такой подарок?!

– А как ты пришел к такой мысли?

– Так у тебя все-таки что-то с ним было?!

– А разве у меня с тобой что-то было?

Герхард вообще, похоже, перестал слушать.

– Нет, – сказал он как бы себе. – Этот болван сразу раструбил бы всему свету, что добился своего.

Герхард усмехнулся.

Катрин подняла с тарелки кулон, потому что Эвальд принес в этот момент маленькие тарелки.

– Подарок от повара, – сказал он, ставя их на стол. – Равиоли, наполненные трюфелями в шалфейном масле, – и бросил взгляд на руку Катрин. – Мило, – добавил метрдотель, но в голосе прозвучала какая-то скептическая нотка.

Катрин положила подарок на стол рядом со свечами. Камни блеснули в их мерцающем свете.

– Конечно, этот, как ты его назвал, собачий медальон я не смогу принять! – сказала она Герхарду. – Тем не менее, спасибо тебе за заботу и старания.

– И все-таки возьми его! – попросил ее Герхард. – Пусть это будет как напоминание о безумных днях, проведенных здесь!

– Будет словно клеймо на мне, а не напоминание. Каждый, кто увидит меня с этой побрякушкой на шее, скажет вслед что-то типа «подстилка из "Резиденции"».

– Чепуха! – Он положил в рот равиоли. – Мм, аппетитно. Ешь, пока не остыли!

– Тогда разъясни мне, пожалуйста, еще раз. Я ничего не имею против таких изысканных и со вкусом подобранных подарков. Кулон от Бруно мне тоже понравился.

– И где же он сейчас? – прервал ее Герхард на полуслове.

– Все еще лежит в моей комнате, но сегодня вечером я верну его ему через Тони.

– Верни его и сохрани мой!

– Ты в своем уме?

– Он упадет в обморок, если увидит мой подарок на твоей шее!

Герхард засмеялся своим словам и сделал большой глоток шампанского.

– А с какой стати, позволь спросить, он должен из-за этого лишиться чувств?

Мужчина покачал головой, не в силах сдержать смех.

– Его жена – ювелир, а этот полумесяц из ее коллекции. Если Бруно получит назад свой подарок, а на шее у тебя, тем не менее, будет похожий кулон, он начнет подозревать, что между его женой и тобой существует связь. Это его убьет!

– Он так любит ее?

– В финансовом плане. Бруно – совладелец частного банка, прекрасная семья, с безупречной репутацией. Он не может позволить себе скандал. В особенности если в этом скандале замешана его половина.

– Она тоже совсем не любит его?

– Она лишь ждет, что отмочит ее супруг!

– А откуда ты все это знаешь?

– Она тоже здесь, в «Резиденции». Воспользовавшись такой возможностью, я прикупил у нее кулон, прямо с шеи, так сказать, потому что нашел украшение исключительным по красоте. А она между делом за шампанским кое-что рассказала об их отношениях. Мне хотелось еще кое-что добавить, но я решил, что это будет против кодекса мужской чести!

Катрин уже сделала глоток из своего бокала и едва не поперхнулась при последних словах.

– Против чего? – Она потянулась за салфеткой, чтобы промокнуть губы. – Ты серьезно считаешь, что именно ты прервал вашу замечательную игру своим героическим поступком, ты, лицемер! Кодекс чести, я сейчас лопну от смеха. Где он, этот кодекс?

Эвальд убрал использованные тарелки.

– Не будьте так строги, – заметил метрдотель. – Мужчины очень сентиментальны!

Катрин посмотрела сначала на него, затем на Герхарда.

– Может, я что-то упустила? – спросила она.

– Злюка, – качая головой, произнес Герхард.

Катрин задумалась. Конечно, был соблазн хорошенько проучить Бруно, но принимать подарок Герхарда все-таки не хотелось.

– А где сейчас Бруно? – спросила она.

Герхард щелкнул языком и выглянул в зал из ниши.

– Сзади, на своем постоянном месте. С двумя швейцарцами.

– Ну что ж!

Катрин повесила кулон на шею.

То, что он подходит к ее платью и всему сегодняшнему облику, было вне сомнений.

– Ты должна оставить его у себя при любом раскладе, – сказал Герхард. – Он словно для тебя создан!

Катрин ничего не ответила, просто поднялась со своего места. Она выбрала такой маршрут к выходу из ресторана, который проходил рядом со столиком, где сидел Бруно. Банкир сидел вполоборота, но заметил ее приближение. Катрин почувствовала, как его взгляд словно приклеился к ее шее. Она прошла мимо него, как бы не замечая.

Через пять минут Катрин снова была внизу, держа в руках коробку с кулоном, подаренным ей Бруно. Она направилась к своему столику, на сей раз с другой стороны. Было очевидно, что швейцарец ждал ее возвращения. Его взгляд и на этот раз бродил по ее телу, и на этот раз остановился на лице, изумленный, потому что Бруно почувствовал: она не пройдет мимо, она подойдет. Катрин остановилась прямо перед ним и улыбнулась.

– Большое спасибо за цветы, – произнесла она. – И за это тоже, – с этими словами она решительно положила коробочку с украшением на стол рядом с его тарелкой. – Но у меня уже есть такой кулон! – Многозначительным жестом она указала на свою шею. – Приятного вечера, – улыбнулась она.

Герхард подглядывал из своего укрытия.

– А ты можешь не радоваться, – сказала Катрин. – Сам ничуть не лучше.

– Ты бы видела себя и лица его компаньонов! Это стоит куда больше, чем все побрякушки! – Герхард поднял свой бокал и опустошил. – Пожалуйста, возьми мой кулон. Ты заслужила!

– Я еще подумаю.

– Считай, что это талисман, приносящий счастье. И может быть, он принесет счастье и мне. Когда-нибудь ты позвонишь мне!

– Эгоист!

Катрин не хотела засиживаться допоздна. Утром необходимо было встать пораньше, упаковать вещи и рассчитаться. От сознания того, что она сможет вернуться сюда еще раз, было легче. Будем надеяться, что погода не подведет, думала она. Погладила кулон, подаренный Герхардом. Вдруг украшение и в самом деле принесет ей удачу? Катрин позволила Герхарду проводить ее до номера.

– Еще по одному бокалу? – неуверенно спросил он.

– Из мини-бара? – Она произнесла эти слова так, чтобы подчеркнуть: такое вряд ли возможно. – Но я не взяла с собой свою коллекцию почтовых марок, мне нечего показать тебе! Как жаль! – Девушка открыла дверь и вошла в номер, – Спокойной ночи, Герхард, – улыбнулась она и слегка прикрыла дверь. – Приятных сновидений!

Он сделал полшага вперед. В какой-то момент Катрин подумала, что мужчина хочет поставить ногу, не давая ей захлопнуть дверь.

– А если у тебя вдруг снова возникнет то желание, что было сегодня вечером?

Он почти умолял ее, как маленький мальчик, который не хочет, чтобы у него отбирали на ночь любимую игрушку.

– Тогда я позвоню тебе, – ответила Катрин.

– Обещаешь?

– Обещаю! – Она закрыла дверь. – Тебе или Бруно! – добавила она громко.

– Ну ты и ведьма!

Он слегка побарабанил пальцами по двери.

Немного погодя она услышала удаляющиеся в сторону лестницы шаги.

Катрин прислушалась и шепотом досчитала до тридцати, чтобы окончательно убедиться: Герхард ушел и они не столкнутся в коридоре вновь. Затем тихо открыла дверь, выскользнула в коридор. Она вызвала лифт и была рада, что он пришел пустой. Тони был один.

– Милая вещица, – заметил он, указав на кулон.

– Вы говорите таким же странным тоном, каким произнес это Эвальд, – пытливо сказала Катрин.

Администратор пожал плечами:

– Дело в том, что все проделки Бруно связаны с этими побрякушками.

Катрин глубоко вздохнула.

– Что делать, если нет фантазии. Бриллианты и «ауди-ТТ». Словно какой-то коллективный заказ.

Тони рассмеялся:

– Что касается украшений, это не так. Кулоны – из первой коллекции его жены, Бруно хотел ее поддержать и купил анонимно большую ее часть. Но затем пришел к выводу, что с этими вещами надо что-то делать.

– Очень мило, я думаю, он серьезно помог ей таким образом.

– Но в какой форме!

Тони, до этого подчеркнуто корректный, – это проявлялось и в позе, он стоял прямо позади стойки, – позволил себе несколько расслабиться и высказаться более определенно:

– Совершая первый шаг в этой авантюре, он помог жене, но вторым своим шагом унизил и растоптал ее!

Глубокая морщина обозначилась на его высоком загорелом лбу.

– Так не поступают с людьми, которых по-настоящему любят!

Катрин внимательно посмотрела на служащего. Похоже, он действительно был порядочным человеком. Даже не смотря, а скорее вопреки своим идиотским письмам.

– Да, ваш отель и в самом деле весьма своеобразное место, – сказала она. – Вы, оказывается, совсем другой, чем кажетесь сначала!

Она помолчала.

– И я сама тоже! – Она подарила Тони светлую улыбку. – А этот кулон у меня – от Герхарда. Он утверждает, что купил его чуть ли не с шеи жены Бруно!

Тони кивнул.

– Припоминаю! – Его глаза смеялись. – Я думаю, что Моника, так зовут жену Бруно, отблагодарила Герхарда, руководствуясь своими понятиями.

– О чем вы?

– Ну, как дамы иногда благодарят своих мужчин? В данном случае она сэкономила на покупке авто!

– О Боже! – вздохнула Катрин. – До чего же я рада, что я – простой человек и привыкла к простым отношениям между людьми. Может, мне устроиться работать здесь у вас администратором, чтобы поучиться жизни? Как думаете, у меня есть шансы?

– Руди, во всяком случае, определенно был бы рад!

Оба громко, не стесняясь, рассмеялись этой шутке.

– Вы, наверное, хотите забрать кейс? – спросил Тони, заметив за спиной Катрин другого гостя.

– Именно поэтому я здесь, – громко сказала она. – Но не только… – добавила она чуть тише.

Тони подмигнул ей.

– Одну секунду, фрау Хюбнер!

С этими словами он исчез в своем кабинете и через мгновение появился снова, держа в одной руке большой кейс из черной кожи.

– Осторожно, его нельзя ронять, – предупредил Тони.

– Знаю. – Катрин кивнула. – А сейчас приготовьте мне счет, пожалуйста.

– Счет? – переспросил Тони.

– Я определенно превысила лимит, предоставленный мне спонсорами, – тихо пояснила Катрин.

Тони пожал плечами:

– Не так уж сильно. Пусть это будет подарком нашего отеля.

– У меня нет слов!

– Просто приезжайте еще.

Катрин улыбнулась.

– Это я могу вам гарантировать!

Девушка взяла портфель и направилась к лифту. Там она обернулась и крикнула Тони:

– Держите за меня кулаки, чтобы завтра к обеду перевал открыли!

Он уже было скрылся за дверью кабинета, но обернулся на ее слова и поднял большой палец правой руки.

Катрин положила атташе-кейс на кровать и осторожно провела пальцами по крышке. Кожа казалась на ощупь великолепно выделанной. Катрин ласково гладила вещь, как в детстве бабушкину кошку. Это занятие доставляло определенное удовольствие. Но еще большее удовольствие она испытывала сейчас, думая о том, чем одарит ее этот кейс. Неделя в «Резиденции» на двоих… Это и в самом деле был сенсационный подарок.

Она легла рядом с кейсом и стала рассматривать его вблизи. Должно быть, ноутбук содержит много ценной информации, если Жан не поскупился на такую жертву ради него. Похоже, заперт кейс был на два замка. Один с ключиком, другой с шифром, и уж точно не потому, что дорог сам компьютер. А из-за того, что было в нем.

Катрин решила попытаться поиграть с цифрами кода. Какой бы сложной ни была комбинация, зачастую она выбиралась из каких-то очень простых соображений. Катрин знала наизусть пин-код своего сотового телефона и код своего банковского счета, но, выбирая их, так или иначе многократно задавала одни и те же цифры.

На случай, если Жан запомнил или записал тот набор цифр, который оставался на замке, она переписала его. Хозяин не должен заметить, что она пыталась открыть кейс. Работа предстояла увлекательная, хотя это была всего лишь игра.

Катрин не спеша разделась, накинула ночную рубашку, взяла из холодильника маленькую бутылочку «битер-лемона» и удобно устроилась на кровати. Затем сбросила все цифры замка на ноль. Так! С этого она начнет и перепробует последовательно все цифры до девяти в разных комбинациях.

Телефон зазвонил, когда Катрин дошла до семерки в качестве первой цифры кода.

– У меня не было номера телефона твоего отеля, – услышала она голос Ронни. – А когда я, наконец, раздобыл его, села батарейка! Зато теперь все получилось! Алло, как хорошо ты сказала: «Алло, сокровище мое»!

– Ты просто авантюрист!

– Да!

– Хотя и достойный любви!

– Спасибо! – Он помолчал. – Все снова в порядке?

У Катрин было слишком хорошее настроение, чтобы оставаться злопамятной.

– И даже лучше, – сказала она. – Я решила все-таки сдать свой экзамен и учиться дальше. Что ты думаешь на этот счет?

Она сама удивилась тому, как решительно это прозвучало.

– Это… – Ронни замялся, – неожиданно. – Он еще помедлил. – Но звучит хорошо. Да почему же нет?

– Наверное, продолжу учебу в вечерней школе или заочно. Я до конца еще все не продумала, осуществить это будет непросто. Может, мне придется искать новую работу, чтобы на все хватило средств!

– Мы справимся!

Он произнес это страстно. Катрин насторожилась.

– Думаешь?

– Да! Уверен!

Такого поворота она совсем не ожидала. И уж точно не так сразу. Но на душе стало легко. Она поверила ему.

Катрин сообщила Ронни о своем досрочном возвращении, но не стала говорить о необходимости сделать маленький крюк по дороге и о том вознаграждении, которое ее ожидало. Это должно было стать маленьким сюрпризом, когда они соберутся, чтобы отпраздновать ее возвращение.

– Не могу передать, как я рад, что ты снова будешь рядом, – сказал Ронни. – Я тоже о многом подумал. И мне нравится твоя теперешняя целеустремленность. Я смогу помочь тебе с учебой в вечерней школе, а затем нам обоим, наверное, стоило бы продолжить учиться. Мне кажется, что в жизни есть очень много чего, помимо пиццерии и курьерской работы.

Катрин не верила собственным ушам.

– Ты серьезно?

– Более чем!

– Но на какие средства мы станем учиться, если ни один не сможет работать?

– Если будем вместе, то справимся. Полно студентов, которые совмещают учебу и работу. Чем мы хуже других?

Когда Катрин положила трубку, ее обуревали противоречивые чувства. Так они еще никогда не говорили друг с другом. Неожиданно все, что раньше казалось игрой, стало очень серьезным. Они нашли тот фундамент, на котором можно начать строить совместное будущее. Это было невероятно! И прекрасно! И Катрин почему-то была уверена, что путь выбран правильный. У них есть воля, решимость, они молоды и здоровы, что может помешать им?

Некоторое время она неподвижно сидела на кровати, предаваясь новым мыслям и чувствам. Это было словно озарение. Постоянная суета последних дней отступила. Все устремления Катрин были теперь связаны с возвращением домой.

Набор комбинаций с цифрой семь также не принес успеха. И похоже, то, что она делала, было бессмысленно. Разумнее было бы лечь спать или посмотреть какой-нибудь фильм по телевизору. Но жажда деятельности была так сильна, что отступить она не могла; и пальцы продолжали перебирать цифры.

Так просто к секретам Жана было не подобраться. Катрин снова начала с цифры 0. Может быть, два раза 1234 или один раз последовательно 1234 5678? Она попробовала и это и выставила, в конце концов, те цифры, что были изначально на кодовом замке. Если шифр набирался в спешке, то последние цифры, оставшиеся на замке, могли не отстоять слишком далеко от кодовой комбинации. Она сравнила правую комбинацию с левой, но не смогла уловить взаимосвязи. Все оказалось сложнее, чем предполагалось, но констатация этого факта лишь подстегнула ее.

Еще в течение получаса девушка подбирала новые комбинации, выпив между делом еще одну бутылку воды, но шифр не поддавался.

В конце концов, Катрин пришла к выводу, что помочь ей сейчас способны только какие-то личные данные Жана. Откуда она получит их? Позвонить ему? Это покажется подозрительным. Катрин задумалась.

Помедлив, она сняла телефонную трубку и позвонила администратору. К счастью, Тони был еще на месте.

– День рождения Жана? Вы собираетесь послать ему открытку?

– Я довольно долго занимаюсь астрологией и хотела бы некоторым из гостей предсказать будущее. Вот вы кто по гороскопу? Весы?

Тони рассмеялся:

– Почти угадали! Скорпион.

– Вы? Быть того не может! – Катрин засмеялась. – А знаете, кто я? Никогда не догадаетесь! Лев. Но я считаю, что ничего общего. У меня нет столько силы!

– Вам стоит только собраться, и силы тотчас к вам придут!

– Гм. А Жан?

– Секунду, – было слышно, как Тони отложил трубку; спустя несколько секунд снова послышался его голос. – 15 сентября. Это у нас кто?

– Дева! – выпалила Катрин. – Никогда бы не подумала, – добавила она.

– Даже не знаю, что сказать.

– Ну уж как Дева он себя не ведет. С такими замашками…

– Амурный тип?

Она услышала смех.

– Да, вы правы!

– А год рождения?

– 1955-й.

– Ну да, – Катрин записала и быстро посчитала. – Скоро пятьдесят!

– Это он не любит слышать, – сказал Тони. – И уж точно не в вашем исполнении.

Он помедлил, затем сказал слегка изменившимся голосом:

– А мне, кстати, уже пятьдесят один!

– Хорошо сохранившийся пятидесятиоднолетний Тони, – выдохнула Катрин в одно слово, – спасибо вам.

Он засмеялся:

– Ну, спокойной ночи!

15. 9. 1955. Что ж, она узнала эти цифры. Теперь оставался лишь вопрос, какие Жан использовал и в какой комбинации. Или не использовал вообще. А исходил из чего-то другого… Это было самое худшее.

Тогда придется отступиться.

Катрин поменяла позу, – подложила под спину подушку, – села и положила кейс на колени. Жана хватил бы удар, если бы он все это увидел.

Катрин нацарапала на листке бумаги все цифры через запятую и положила перед собой. Она начала с комбинации 1591. Затем у нее появились сомнения: а нужна ли вообще комбинация 19 в наборе 1955? Редкий человек пишет полностью год своего рождения. Итак, появился новый вариант для обдумывания.

Она поколебалась и решила дать себе еще полчаса. Затем наступит полночь, и либо полуночные духи придут ей на помощь, либо придется признать поражение. Ровно в двенадцать она выключит свет и ляжет спать.

Пальцы продолжали перебирать колесики замков, и очередной взгляд на часы подсказал Катрин, что через три минуты все будет кончено. Она настроила себя на последний рывок. Когда внезапно что-то щелкнуло, девушка приняла это за галлюцинацию. Затем взглянула на комбинацию, которая в этот момент была на замке. Там значилось: 9195. Это могло быть совпадением, могло быть наградой за ее упорство, но левый замок открылся, и Катрин глубоко вздохнула. А вдруг правый замок имеет такой же код? Тогда все решится через секунду. Она задержала дыхание, пока выставляла цифры в правом замке. Непостижимо! Она разгадала код! Одним рывком Катрин поднялась с кровати. Сенсация! Это был выдающийся день. Теперь кейс был заперт лишь на два обычных замочка. Они не выглядели как сложные сейфовые конструкции. Немного криминальной энергии, и можно считать, дело сделано.

«У меня нет воровского таланта, – сказала она себе. – Но я у цели и не имею права остановиться в шаге от нее. И если я приду в свою новую школу с таким честолюбием, то одолею экзамен на аттестат одной левой. Если же сейчас остановлюсь, удача отвернется от меня».

Катрин загадала, что если найдет сейчас в себе силы и желание довести начатое до конца, то сможет окончить школу, получить прекрасную профессию и преуспеть в жизни. Если нет, то ничего этого у нее не будет. Она была словно наэлектризована. Сначала хотелось испробовать в качестве отмычки шпильку для волос. В криминальных историях именно таким образом вскрывались замки. Катрин задумалась. Может, удастся найти в косметичке что-то подходящее? Или в ее швейцарском перочинном ножике найдется тонкое лезвие?

Она вытряхнула все из косметички на кровать. Нетрудно было предположить: там отыщется все, что угодно. Хорошо, что она от природы была не слишком аккуратна. Ватные палочки, заколки для волос, и в одном из уголков сумочки действительно завалялась старая шпилька. Зачем она положила ее туда и, самое главное, когда, ответить Катрин не смогла бы даже под пытками.

Она взяла ее в руки и разогнула, но металл показался слишком мягким. Шпилька могла застрять в замочной скважине. Заколка же была более жесткая, но в данном случае чересчур.

Катрин внимательнее осмотрела замок. Нужно что-то более тонкое и плоское. Может быть, зубочистка, имевшаяся в перочинном ноже, или пинцет?

Зубочистка оказалась слишком тонка. Катрин взяла пинцет и рассмотрела. Он, скорее всего, сломается внутри замка. Тогда ей конец. Стоит ли игра свеч? Что она получит, если откроет кейс? Кроме удовлетворенного честолюбия, ничего. Возможность взглянуть на ноутбук Жана, вероятно такой же изысканный, как и все остальное. И может быть, там суперсовременный легкий принтер. Ронни от восторга наверняка подпрыгнул бы до потолка, но она?

«Рано утром у тебя не будет ничего, кроме смертельной усталости и красных от бессонной ночи глаз, – сказала она себе. – Лучше брось все это, Катрин Хюбнер. Ты же не суеверна, ты одолеешь свой аттестат в любом случае. И ты можешь доказать себе, что это суеверие – не больше, чем глупость. К тому же ты не хочешь вскрывать этот дурацкий кейс, потому что ты совсем не мерзкий шпик. Это самая главная и веская причина!».

Катрин уложила все вещицы обратно в косметичку. Что ж, представился случай очистить ее от хлама. Несколько пробников, валявшихся там с незапамятных времен, полетели прямиком в корзину для мусора, следом отправились карандаш, коробочка с тенями для век, которые давно уже высохли. У нее не всегда хватало силы воли так просто избавляться от ставших непригодными вещей. – Уже захлопывая косметичку, Катрин обратила внимание на крошечный ключик, прикрепленный на цепочке к ручке этой самой косметички. Он был тонкий и узкий, но у него было два зубчика вместо одного. Она решилась ради интереса вставить его в замок кейса. Но ключ не срабатывал – мешал второй зубец. Катрин бросило в жар. Она подпрыгнула. Если бы найти что-то, с помощью чего можно отломать второй зуб на ключе… Ей не хватало клещей. Надо было прихватить с собой еще перочинный нож Ронни. Как же глупо, что она не подумала над этим. Его ножик включал в себя и такую замечательную штуку, как маленькие пассатижи. И что теперь с того? Ничего!

А если обратиться к Тони?

Нет, в это время суток в холле дежурит только ночной портье. В принципе какая разница, ведь можно позвонить.

Катрин уже сняла трубку, как в голову ей пришла простая мысль. Сломать зубчик руками. Это будет довольно сложно, но за какое-то время, сгибая его на твердой поверхности туда-сюда, можно справиться.

Когда она вернулась к кейсу с подготовленным инструментом, то почувствовала себя бывалым медвежатником. Ключ вошел в замок, но повернулся не сразу. Катрин поиграла им, поворачивая то влево, то вправо. Внезапно замок щелкнул, клапан открылся. Черт побери! С другим замком дело пошло быстрее. Она вскрыла кейс! Теперь оставалось только поднять крышку.

Но что-то остановило Катрин. До этого ею двигали лишь азарт и честолюбие. Она хотела во что бы то ни стало одолеть эти замки. Теперь же то, что она собиралась сделать, было вторжением в чужую жизнь. Она просто не имела права совершать ничего подобного. Она сделала, что хотела. И этого более чем достаточно!

Катрин положила кейс, так и не открыв, на тумбочку и пришла к выводу, что окончательное решение следует принять утром. Листок с цифрами, которые Жан выставил, закрывая замки, и импровизированный ключ заняли свои места рядом. Так или иначе, утром она приведет все в исходное состояние.