Мужской персонаж

46. Рафис: С первого дня

Глаза Чудилы следят за тем, как я подношу ещё тёплое овсяное печенье к лицу, вдохнув аромат корицы и лимона, придирчиво верчу его в пальцах и, наконец, попробую на вкус.

Мастер класс для покупателей магазина по готовке экспресс рецепта — одна из идей того пиар-проекта, что я подарил Валерию. Но выбор рецепта овсяного печения — его идея. И, должен признать, вполне удачная. Ингредиенты стоят копейки, рецепт запоминается просто, никаких сложных жестов. Десять минут на тесто и столько же на выпекание. Аромат притянет любопытных клиентов, а тут реклама и электронным весам, и мини блендеру или сразу кухонному комбайну, элекропечи, опять же…

В общем, я не удивлён, что партнёры магазина быстро заинтересовались этой идеей. На следующей неделе и весь период до православного рождества именно Чудиле поручили вести эти мастер классы, иногда по несколько раз в день.

Ей необходимо потренироваться с рецептом, но так как у неё самой духовка газовая, для чистоты эксперимента я позвал её к себе. Но что-то мне подсказывает, что это отчасти манипуляция, и в голове у моей Чудилы отнюдь не выпечка на повестке дня.

На подбородке Наташи — мучной след. Фартука у меня не нашлось, и во спасение её тёмной кофточки я отдал ей свою рубашку. Она в ней «утонула», но, подвязав её узлом на поясе и подвернув рукава, выглядит соблазнительно, так бы и съел хулиганку. Особенно после её выходки с описанием поцелуя.

Обычно трофей-рубашка достаётся девчонкам после… Картинки, одна горячее другой, мелькают в голове, но я гоню их прочь. Ещё не время. С Чудилой ничего не происходит как «обычно».

— Ну, как печенье?

Ловлю её вопросительный взгляд и отвечаю:

— Вкусно. В этот раз не сгорело. Однако ты ещё теряешься с рецептом и из-за этого не укладываешься в отведённое для мастер-класса время.

— Эх… Тогда ещё раз. Взбить вместе сто грамм мягкого масла и сто грамм сахарного песку. Добавить постепенно одно яйцо, столовую ложку молока, потом разрыхлитель и гашеную соду, ванилин, муку, соль. Когда получится густое тесто, вмешать овсяные хлопья, корицу, цедру, изюм… Вроде всё так, правильно же?

Наташа нервничает и избегает смотреть мне в глаза. Сколько раз мы приготовим печенье, прежде чем она наконец решится?

— Эй! — Чуть отодвигаюсь от стола и дожидаюсь, пока Чудила поднимет голову. — Иди ко мне.

С удовлетворением отмечаю, что она ни секунды не колеблется и, сделав шаг, оказывается у меня на коленях.

— Что происходит, Наташ? Ты переживаешь про завтрашний ужин с твоими родителями? Давай угадаю: ты ещё никого с ними не знакомила, так? — Чудила кивает. — Ну и что? Ты тоже первая девушка, которую я представил свой маме. И ты ей понравилась.

Легко целую её около уха, слышу, как она тяжело вздыхает и шепчу:

— Дело в другом, да? — Она снова кивает. — А если я скажу, что моё отношение к тебе не изменится, что бы ты там не придумала, ты перестанешь уже пытаться оторвать пуговицы на моей рубашке? А то, давай помогу, я ведь заметил, что ты сняла ту черную кофточку, и не откажусь взглянуть, что у тебя там под рубашкой…

— Рафис!

— Да, Чудо моё?

— Я тоже… тоже…

— Тоже хочешь взглянуть, что у меня под рубашкой? Это без проблем…

— Нет, прекрати ёрничать, я пытаюсь сказать кое-что важное.

— А ты прекрати ёрзать на мне… Хотя, нет, продолжай!

Чудила все же соскользнула с моих колен и отошла к окну. Её огромные серые глаза сверкают решительностью. Она просто невероятно красива вот именно в этот момент. А может, послать куда подальше все «благие намерения»?

— Я должна признаться тебе, Рафис, и это сложно, потому что я поступила не совсем честно. У меня есть хобби — я пишу женские романы. И ты стал прототипом для одного из героев… Для главного героя, на самом деле… Вот…

Чудо моё! Неужели я дождался этого момента. Хочу подойти к ней и обнять, но она предупреждающе вскидывает руки, в глазах мелькает паника.

— Нет, сиди там, пожалуйста. У меня мысли растекаются, когда ты очень близко.

— «Растекаются?» Я не знал, что так тоже говорят про мысли. Хотя на Нэт-Книге и не такое можно прочитать.

— Это всего лишь употребление глагола в переносном значении — метафора…

Ну, пусть будет в переносном. До Чудилы наконец-то доходит полностью моя реплика. Глаза становятся ещё больше, но уже пропадает загнанный вид. Да, милая, я знал. Но вот после Людмилы Витальевны тебя это удивлять и не должно, разве нет?

Всё же подхожу и беру её руки в свои.

— Я знаю про книги, но рад, что ты наконец-то решилась мне рассказать. Это всё, или есть что-то ещё?

Её пальцы дрожат. Давай же, девочка.

— Ты… ты читал?

— Да. Но об этом потом. Есть ли что-то ещё, что ты хотела бы мне сказать?

— Раф, я в начале нашего знакомства провоцировала тебя… специально. В смысле, чтобы реакции героя описать.

— Розовый холодильник?

Наташа виновато опускает глаза, а я тихонько смеюсь и целую её в кончик носа.

— Зато я получил возможность тебя поцеловать. Оно того стоило. Тем более, что мне теперь без этого никак. Это всё?

— Ну… Нет. Осталось самое такое..

— Какое «такое»?

— Бесячее.

— Я весь внимание.

Чудила вытаскивает из заднего кармана сложенный вчетверо лист и протягивает его мне. Раскрываю, и на мгновение вспыхивают те же эмоции, что я испытал, впервые увидев творение Анжи. Моё фото, обложка-«крючок» для дамской публики Нэт Книги. Нафотошопенные плечи. Да, это всё ещё бесит. Смотрю в лицо Наташе.

— Почему, объяснишь?

Вижу, как от шеи и вверх кожу заливает румянец. Наконец, Чудила говорит:

— Ты очень сексуальный. Я вот такого же не сразу нашла на стоках. И вообще, тебя здесь не узнать.

Некоторое время мы оба молчим. Скажи она мне так сразу, я, может, и не противился бы её эксперименту с обложкой.

— Ты ведь об этом тоже знал, да?

А вот к этому я оказался не готов. Но врать сейчас не вариант.

— С самого первого дня.

Её глаза впиваются в моё лицо. Брови взлетают с осознанием цепочки событий, и Наташка начинает реветь…