Мятежная леди

Глава 17

В Данвити-Холле их ждал самый радушный прием. Во дворе замка звучала музыка менестрелей, а потом из ворот главной башни вышел сэр Джеймс Сейтон с улыбающейся леди Фелиной под руку. По словам Нэн, в труппе менестрелей были не только музыканты, но и танцоры, циркачи и даже актеры.

Керкхилл понимал, что в Данвити-Холле ему нечего надеяться на возможность видеться с Фионой наедине. Другое дело в Спедлинсе, там это удавалось ему не раз. Но здесь многочисленные родственники Фионы, разумеется, не одобрят их встреч с глазу на глаз. Да еще Хью и Робу не терпелось доложить ему последние новости с восточной границы Аннандейла, где участились разбойничьи набеги англичан. От них Керкхилл узнал, что Нортумберленд собирает армию с английской стороны границы.

— Дуглас послал к Арчи, чтобы вскоре соединился с ним и Марчем, — сказал Роб, когда мужчины перешли в комнату возле парадного зала.

— Да, в Селкерке. Поэтому ждать осталось недолго, — добавил Хью. — Мои люди почти в полном составе, как и воины Роба, стоят лагерем в лесах к юго-востоку отсюда, как мы и планировали. Ты наверняка заметил лагерь менестрелей в лесу чуть ниже главных ворот?

Керкхилл кивнул.

— Ваши парни на юго-востоке хорошо скрывают следы своего пребывания. Я не заметил никаких признаков того, что там проезжал большой отряд.

Сэр Джеймс сказал:

— Я уже послал за остальными, Дикон. Они будут здесь завтра к вечеру или днем во вторник. Англичанам не удастся застать нас врасплох.

— Да, это вряд ли, — согласился Керкхилл. Данвити-Холл, выстроенный на вершине холма над крутым изгибом реки Аннан, откуда открывался вид на север и запад, а римская дорога просматривалась на добрую милю к востоку, представлял собой отличный стратегический пункт, так что возможность внезапного нападения можно было исключить. Склоны холма были покрыты лесом, однако все подходы к замку также отлично просматривались с укрепленных стен, да и сами стены отстояли от лесных зарослей, со всех сторон окруженные широкой полосой вырубки. Кроме того, оставались еще сигнальные огни. Они предупредили бы обитателей замка от нападения из других графств, да и из самой Англии тоже.

Юг Дамфрисшира и Галлоуэя защищал Солуэй-Ферт с его изрезанной скалистой береговой линией, где к тому же бурлили предательские, опасные приливы.

Пятеро мужчин пустились в обсуждение планов обороны, в основном соглашаясь с Керкхиллом. Но его мысли в какой-то момент снова обратились к Фионе. А что, если она поделилась тревогами с сестрой и кузиной, рассказала им что-нибудь о возможном участии в смерти Уилла?

Ему пришло в голову, что Фиона, возможно, еще больше тревожится из-за того, что он может рассказать Робу Максвеллу и сэру Хью все, что услышал от нее.

Фиона не могла решить — забавляют или раздражают ее выходки Нэн. С той минуты как они прибыли в Данвити-Холл, сестра Керкхилла из кожи вон лезла — впрочем, без особого успеха, — чтобы привлечь внимание сэра Энтони Маккейрилла.

Сэр Энтони, который приехал раньше их со своим авангардом, сначала разместил солдат, после чего удалился с остальными в кабинет Роберта Максвелла, чтобы обсудить все то, что мужчины обычно обсуждают в тревожные времена. Но после ужина, покинув четверых товарищей, сэр Энтони отправил слугу к Мейри, спросить, сможет ли он засвидетельствовать почтение дамам. Мейри приняла его на террасе и представила Дженни. И тут в разговор бесцеремонно вмешалась Нэн. Хлопая ресницами, она потребовала, чтобы он объяснил, отчего предпочел дамское общество компании друзей-мужчин.

— Из простой учтивости, миледи, — ответил он весьма сурово. — Учтивость — вот чему бы вам научиться. Вы только что перебили хозяйку дома, не дали ей договорить. Научитесь хорошим манерам, милая.

Густо покраснев, Нэн задрала нос, но когда сэр Энтони продолжал любезно беседовать с Мейри, Дженни и Фионой, не обращая на нее внимания, объявила, что идет спать.

Сразу же после ее ухода сэр Энтони откланялся под предлогом того, что ему необходимо разыскать товарищей — вдруг они получили известие от Арчи и уехали без него!

— Как же, уедут они, бросив его тут! — сказала Дженни посреди общего смеха, едва за ним закрылась дверь. — Что происходит?

— Одному Богу известно, — ответила Фиона. — Керкхилл ведет с Тони переговоры насчет Нэн. Но она клянется, что не желает и слышать о нем. Он, кажется, не теряет надежды. Но как бедняга ухаживает? Твердит о правилах приличия да рассуждает, что ей следует носить, а что нет. Боюсь, дело так и кончится ничем.

— Не знаю, не знаю, — сказала Дженни. — Мне кажется, Нэн жаждет скорее привлечь его внимание, чем отвадить от себя.

— Думаю, ей просто нравится его мучить, — сказала Фиона.

— А как твои дела, Фи? — спросила вдруг Мейри. — Могу сообщить, что сэр Хью питает к Керкхиллу большое уважение. Он говорит, что Керкхилл — человек дела и очень находчив в военных делах. Ты с ним ладишь?

Фиона почувствовала, как щеки опалило жарким румянцем. Она поспешно сказала:

— По правде говоря, мне он сначала не понравился. Я не понимала, зачем ему быть моим опекуном. Но он ни на минуту не поверил слухам. В этом ты права, Мейри. И я должна признаться вам обеим, что Уилла нет в живых. Керкхилл нашел его труп.

— Ах, Боже мой! Неужели ты хочешь сказать, что он действительно погиб в ту ночь? И говоришь об этом только сейчас? — воскликнула Дженни.

Фиону взяло сомнение — как отнесется Керкхилл к тому, что она все разболтала?

— Мы пока никому не сообщали, — сказала она. — Поэтому, умоляю, ни слова, пока Керкхилл не разрешит. Видите ли, тот, кто убил Уилла, очень ловко спрятал тело.

— Где? — изумилась Дженни.

— Я… я не знаю, — сказала Фиона, уже успев пожалеть о своих словах. — Керкхилл держит это в секрете.

На лице Мейри ясно читался вопрос. Когда-то сестра отлично умела определять, лжет Фиона или говорит правду. Оставалось только надеяться, что два года в доме Джардинов научили ее лучше притворяться. Тем не менее Фионе стало грустно. Ей показалось, что и Дженни, и Мейри заметили, что она терзается чувством вины из-за того, что соврала.

Поэтому, пробормотав что-то в оправдание, она вышла под предлогом того, что ей тоже пора спать. Но на самом деле направилась во двор, где нашла Джошуа, который хлопотал возле Цербера.

— Прошу, передай лэрду Керкхиллу, что мне нужно с ним поговорить, прежде чем я уйду к себе, — попросила она.

— Конечно, миледи, — отозвался Джошуа, проводя щеткой по бокам боевого коня. — Вон бежит паренек, которого я просил караулить хозяина и предупредить меня, когда он отправится наверх. Так что он, может быть, сейчас у себя. Сказать ему, чтобы шел к вам?

— Нет, вряд ли ему это удобно. Но скажите ему, что я, кажется, сделала нечто такое, что ему, возможно, не понравится, и хотела бы это обсудить. Он скажет, где и когда мы могли бы встретиться.

Глаза Джошуа весело блеснули.

— Я ему передам. И вам, миледи, могу сказать вот что: если вы сделали что-то такое, лучше скажите ему сами, прежде чем доложит кто-то другой.

Узнав от Джошуа о просьбе Фионы, Керкхилл слегка насторожился, но сказал только:

— Если поймаешь где эту девицу, Флори, скажи ей — я могу переговорить с ее хозяйкой прямо сейчас, на площадке лестницы, этажом ниже ее спальни.

Керкхилл быстро оделся, прикидывая в уме положение дел. О том, что обнаружил тело Уилла Джардина, он ничего не сообщил ни Робу, ни Хью, ни сэру Джеймсу, потому что сам еще не решил, как лучше поступить. В настоящий момент ему казалось — чем меньше народу знает об этом, тем лучше. Одно было совершенно ясно: весть о том, что тело Уилла наконец найдено, не положит конец слухам. Напротив, языки заработают еще усердней. Кому еще в Спедлинсе выгодна смерть Уилла Джардина, как не его жене? Кроме того, если в Аннандейл явится шериф Дамфрис — хотя он может просто приехать на праздник урожая, как гость брата и его жены, — то может счесть своим долгом расследовать смерть Уилла, наслушавшись досужих сплетен.

У Керкхилла не было сомнений в том, что подобный вывод сделала и Фиона. К его радости, она уже дожидалась его, расхаживая туда-сюда по маленькой лестничной площадке.

— Знаю, мне не следовало приходить так рано, — начала она при его появлении. — Но…

— Тише, — перебил Керкхилл, кивая в сторону слуги, который поднимался по лестнице со стороны главного зала. — Хочу, чтобы вы прогулялись со мной по двору. Сейчас еще светло, прохладный воздух с реки, и мы сможем отлично побеседовать.

— Благодарю вас, сэр. С удовольствием, — ответила Фиона.

Слышавший их разговор слуга торопливо посторонился, давая им пройти.

Едва они отошли на несколько шагов от входа, как Фиона тихо, с видимой неохотой, призналась:

— Я сказана Мейри и Дженни, что Уилл мертв и что вы не сказали мне, где нашли его тело. Знаю, вы говорили, что мне не следует…

— Я сам должен был им сообщить сразу же, — признался Керкхилл. — Но я этого не сделал, потому что Роб, в конце концов, брат шерифа Максвелла. У меня не было времени, чтобы просчитать, каковы могут быть последствия, если эта новость достигнет ушей шерифа.

— Но он действительно приезжает. Мейри говорила, что пригласила на праздник и брата Роба, и его невестку, и его бабку. Они прибудут днем в среду.

— Да, я слышал то же самое, — ответил Керкхилл, отводя Фиону к высокой стене замка, куда отбрасывала густую тень крыша конюшни. — Сегодня я попытаюсь объясниться с Робом и Хью. Надеюсь, они поймут, что вам было бы не под силу толкать мертвого Уилла вверх по холму со стороны реки, перевалить через вершину и дотащить до кладбища. Если честно, то после того как я познакомился с Робом и увидел, как любит его Хью, я начинаю думать, что нам следует признаться хотя бы им двоим.

Керкхилл видел: Фиона ждет, что он начнет упрекать ее за несдержанность, — поэтому сказал:

— Фиона, я сделал ошибку, позволив вам думать, что вы должны скрывать новость об Уилле от сестры и кузины. Однако вы поступили правильно, не став вдаваться в подробности. Если нам удастся сохранить это…

— Сомневаюсь, — перебила Фиона. — Боюсь, что Флори уже знает. Если кто-то рассказал ей об Уилле, наверняка не преминул также сообщить, где его нашли.

— Вот напасть. Вы ее спрашивали?

— Нет. Как я могла? Тогда она поняла бы, что я знаю больше, чем следовало бы. Но она все время наблюдает за мной, будто дожидается, что я признаюсь. Ума не приложу, о чем еще ей думать, если не о том, что вы нашли Уилла.

— Что ж, если Флори знает, тут ничего уже не поделаешь, — сказал он. — Если сумеем, будем держать место обнаружения тела в тайне от всех, кроме вашей семьи. Может случиться, что человек, которому знать не положено, возьмет да проговорится. Если до сих пор ваша Флори не призналась, что ей все известно, она, быть может, не говорила и другим.

Солнце садилось, и на землю опускалась ночная тень. Оглядевшись по сторонам, Керкхилл решил, что во дворе замка никого нет. Стража на замковой стене наблюдала за окрестностями, им незачем было смотреть во двор. Обняв Фиону за плечи, он увлек ее в темный коридор, соединяющий конюшню с пекарней.

Он убеждал себя, что хочет лишь приободрить Фиону. Возможно, дружески обнять. Но она ступила на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей в пекарню, и оказалась лицом к лицу с ним, глаза в глаза. Соблазн был неодолим.

Его ладонь как бы сама по себе скользнула с плеча Фионы ей на спину, в ямку между лопатками. Керкхилл привлек ее ближе к себе и поцеловал.

Как и в предыдущий раз, Фиона отвечала ему охотно, страстно. Однако движение его плоти не осталось незамеченным, и она застыла, испугавшись, и тихо ахнула.

— Фиона, любовь моя, — сказал он. — Мне не скрыть своих желаний. Так и должно быть, потому что я хочу вас больше всего на свете.

— Нам пора идти, — ответила она тихо, отворачиваясь. — Нас могут увидеть.

Когда на следующее утро они с Нэн спустились к завтраку, Керкхилла в зале не было.

Мужчины появились только к вечеру, когда семья уже села ужинать.

Фиона оставила сестру Керкхилла в их общей спальне. Нэн предполагала — нет, была уверена, — что Тони не пропустит выступление менестрелей. Вот будет потеха, когда она начнет нападать на Тони, а он будет делать вид, что ему все равно! По правде говоря, Фиона ожидала большего удовольствия от пикировки молодых людей, чем от обещанного спектакля.

Музыканты уже играли, когда Нэн вошла в зал. Фиона поискала ее взглядом. Вот она!

Стоя справа от Роба, рядом с Хью и сэром Джеймсом, и Тони подле сэра Джеймса, Дикон, должно быть, отчетливо разглядел легкомысленный наряд сестры, потому что его брови взлетели вверх, а губы плотно сжались. Но он молчал.

Внимание Фионы снова переключилось на Нэн. По выражению ее лица она заметила, что та разочарована из-за отсутствия внимания то ли со стороны Тони, то ли со стороны Дикона. Однако смелость Нэн ее просто восхищала. Она уверенно шла через площадку, подготовленную для выступления менестрелей, и глаза ее дерзко сверкали — она понимала, что многие мужчины наблюдают за ней и не могут сдержать восхищенных возгласов. Однако Нэн, шествуя с гордо поднятой головой, делала вид, что ничего не замечает. С безразличным видом она заняла место рядом с Фионой.

— Нэн, дорогая, что за платье! Какой вырез! — прошептала та.

— Благодарю, мадам, — невозмутимо произнесла Нэн. — Мне оно тоже очень нравится.

— Великолепное платье, Нэн, — продолжала восхищаться Фиона. — Увидел бы тебя сейчас крошка Дэвид, непременно бы решил, что пора ужинать. Интересно, ты уже сделала распоряжения на случай собственных похорон? Лилии, розы или полевые цветы?

Нэн улыбнулась:

— Как тебе кажется, Тони заметил? Он делает вид, что не видит меня.

— Тебя заметили все без исключения мужчины. Но ты уверена, что готова встретить неизбежные последствия? Они не заставят себя долго ждать.

— Чушь. Дикон может делать что угодно дома, но не здесь. Думаю, он уже приготовил нравоучение, которое, впрочем, я вряд ли стану долго слушать. Это самое большее, что он отважится сделать мне в чужом доме — то есть в доме Мейри.

— Но зачем ты его провоцируешь? — недоумевала Фиона.

Нэн пожала плечами:

— Сказать по правде, я и сама не знаю. Наверное, в меня вселяется бес. Кажется, Дикон хочет, чтобы я вышла за Тони, и Тони говорит, что хочет на мне жениться. Но он ни разу не сказал, что любит меня, только твердит, что мне нельзя носить то, что нравится, нельзя делать что хочется. Боже правый, он молчит и ничего не делает, даже если я прямо бросаю ему вызов!

— А что он может сделать? — рассудительно заметила Фиона. — Он тебе не отец, не брат и не муж. У него нет права призвать тебя к ответу, как мог бы сделать твой родственник.

— Любил бы меня, так сделал бы что-нибудь, — упрямо возразила Нэн. Потом отвернулась, тяжело вздохнув, когда Роб поднял руку, призывая всех к тишине. Наступило время прочесть молитву перед тем, как подадут мясо.

Зажаренные туши были разрезаны, огромные блюда с ломтями мяса стояли на столе. На площадку выбежали танцоры и акробаты, и представление началось.

Фионе очень понравились шуты, которые выступали следом. Их было двое, один худой и высокий, а второй ростом не выше ребенка. У обоих были набеленные лица. Коротышка на длинных ходулях важно вышел на площадку, ведя за ниточки высокого, точно он был куклой-марионеткой. Зрители засмеялись, но еще смешнее было наблюдать за неуклюжими ужимками высокого, который, дергая руками и ногами, тщетно пытался порвать нитки и вырваться на свободу.

Затем на площадку вышли жонглеры, вслед за которыми появился гигантского роста человек в красном костюме. Он жонглировал мечами и кинжалами с такой легкостью, словно это были разноцветные мячики и кольца, которыми забавляли публику остальные. Этого верзилу Фиона уже видела — на празднике по случаю помолвки Дженни. Захватывающее зрелище.

— Мейри говорила что-то про танцы, — вполголоса сказала Нэн.

— Конечно, потом будут танцы, — заверила ее Дженни через Фиону. — Эй, вы, обе, следите за его руками. Сейчас он подбросит меч высоко в воздух. Этот затейник ловок, как сам дьявол. Однажды я видела, как он жонглирует горящими факелами.

Фиона старалась следить за его руками, но не уследила, отвела взгляд, когда меч взлетел так высоко, что чуть не задел потолок. Ошеломленная, она не увидела больше ничего, а потом оказалось, что жонглер уже раскланивается, держа в руке букет белых цветов. Куда подевался меч, кто бросил цветы — это так и осталось для нее загадкой.

Теперь музыканты заиграли громче, а жонглеры с акробатами покинули центр площадки. Мужчины уносили раскладные столы, сдвигали к стенам зала скамьи; Выбежали танцоры, завели хоровод, приглашая гостей танцевать.

— Идем же, Фи! — воскликнула Нэн, вскакивая из-за стола. — Давай потанцуем с ними!

— Погоди, — возразила Фиона, глядя на другой конец стола.

Мейри с Робом оставались на месте, но сэр Джеймс поднялся и направился к леди Фелине. Следом встал Керкхилл. Пройдя мимо дяди и леди Фелины, он остановился напротив Фионы.

— Не хотите ли потанцевать, миледи? — спросил он.

— Я хочу, — сердито вмешалась Нэн. — Почему Тони сидит на месте как приклеенный?

— Хочет допить вино, — сказал Керкхилл. — Хватит прыгать, точно воробей, Нэн. Хочешь в круг, тогда идем с нами.

— Я не хочу с вами! Мне придется брать за руку незнакомого мужчину. Если Тони собирается на мне жениться, ему следует со мной танцевать. Я так считаю!

— А мне казалось, что ты постаралась на славу, чтобы убедить его тебя бросить. Скажи спасибо, что его мысли заняты другим.

— Чем это? Что ты хочешь сказать?

— Только то, что он теперь может полностью посвятить себя защите Аннандейла. Если мы сумеем сорвать доставку англичанами припасов в Лохмабен, у Марча не будет повода вводить сюда армию. Тогда Нортумберленд быстро растеряет тех немногих союзников, что у него еще остались в наших краях, и ему придется убираться домой.

— Мне это неинтересно, — заявила Нэн. — Тони здесь единственный неженатый мужчина, с которым мне приличествует танцевать.

— Тогда наберись терпения и дай человеку возможность насладиться отличным кларетом, — ответил Керкхилл. — Идемте, Фиона. Вижу, вашим ножкам не терпится пуститься в пляс.

Фиона с радостью приняла приглашение. Оглянувшись, она увидела, что и Нэн не усидела на месте. Она пошла вслед за Дженни, Мейри, Робом и Хью, но, к удивлению Фионы, прихватила со стола кувшин с вином.

Тони отодвинул свой стул подальше от стола и сидел теперь развалившись, откинувшись на спинку стула. Очевидно, он от души наслаждался зрелищем — кубок вина в руке, одна нога закинута на другую.

Нэн подошла к нему сзади, нагнулась и зашептала что-то в самое ухо.

— Дикон, — тихо позвала Фиона. Он взглянул на нее, и она кивком указала ему на сестру: — Смотрите.

Он как раз успел увидеть, как сестра вылила полный кувшин вина прямо на голову бедняге и быстро повернулась, чтобы убежать, но не сделала и двух шагов, как Тони неуловимым движением руки поймай ее запястье.

Без видимого усилия он рванул девицу на себя и ловким движением перебросил ее через свое колено, вниз лицом. Придерживая жертву левой рукой, правой от души шлепнул ее по мягкому месту раза четыре или пять.

Нэн вырывалась отчаянно — но безуспешно. Может, она даже кричала, однако ее возмущенный протест потонул в звуках музыки и веселого смеха, которые наполнили зал.

Фиона понимала, что стоит разинув рот, а Керкхилл сжимает ее руку, тянет в круг танцующих. Но ноги ее приросли к полу — она решительно не могла двинуться с места, не могла отвести глаз. Тони, с тем же видимым безразличием, поставил Нэн на ноги, бросил пару кратких слов и снова стаи наблюдать за тем, что происходит на площадке для танцев.

Нэн так и взвилась от возмущения. Однако Тони, казалось, ничего не замечал. Тогда Нэн резко повернулась и выскочила из зала. Только после того как она скрылась, Тони взял салфетку и вытер щеки и брови, промокнул волосы, с которых капало вино. Даже сейчас ни один мускул не дрогнул на его лице. Сделав знак слуге, он попросил его заново наполнить кубок.

Обернувшись к Керкхиллу, Фиона сказала:

— Я пойду за ней, Дикон!

Но он лишь сильнее сжал ее руку и сказал, не повышая тона:

— Нет, останьтесь здесь! А она пусть сидит и дуется! Она получила именно то, что заслуживала. А вы хотели танцевать. Кроме того, нам с вами нужно еще поговорить. Нэн будет у себя в спальне, и вы сможете навестить ее после танцев.

— Это также и моя спальня, — напомнила Керкхиллу Фиона. — Не хочу, чтобы она сидела и отчаянно рыдала, полагая, что никому до нее нет дела.

— Ничего подобного, — усмехнулся Керкхилл. — Насколько я знаю Нэн, она надеется, что Тони, а вовсе не я, побежит за ней наверх. Готов спорить, что она думала — я ничего не скажу по поводу ее скандального платья, в которое она вырядилась, хотя отлично знает, что я его не одобряю. Ага, значит, именно так она вам и сказала? — добавил он, заметив, что Фиона смотрит на него, округлив глаза.

— Да, сказала. Но не говорила, что вы уже видели ее платье.

— Она надевала его дома, в тот день, когда к нам приехал Тони. Девчонка знала, что платье не понравится ни мне, ни ему, но тогда, в Керкхилле, я велел ей переодеться, чтобы Тони его не увидел. Уверен, она решила, что сегодня отомстит нам обоим, да просчиталась. Урок пойдет ей на пользу.

— Думаю, она уже поняла свою ошибку, — заметила Фиона.

— Да, и получила больше, чем ожидала. Но у меня в запасе есть еще пара слов, которых ей точно слышать не захочется. Однако хоровод уже в разгаре — так потанцуйте же со мной, Фиона!

Она ответила согласием и от души радовалась танцу. Но как только смолкла музыка, она вспомнила про Нэн. Дикон сжал ее руку:

— Вы же знаете, что не обязаны к ней идти. Ей полезно посидеть в одиночестве, поразмыслить о своем поведении.

— Я все-таки пойду посмотрю, как там она, — сказала Фиона. — Она мне призналась, что сэр Энтони только говорит, что хочет на ней жениться, а на самом деле она ему совершенно безразлична.

— Вот глупость! Да парень начал сходить по ней с ума, когда она была еще в пеленках!

— Тогда почему он ей этого не скажет? — удивилась Фиона, поймав взгляд Керкхилла. — Иногда мужчина думает, что женщина сама должна догадаться о том, что он чувствует. А женщина хочет выслушать признание. А я только и слышала, как сэр Энтони или придирается к ней, или читает нравоучения. А то еще жалуется вам на нее! Готова держать пари, что бедняжка Нэн слышала от него не больше добрых слов, чем я.

— Но он не имеет права болтать ей глупости на ушко до тех пор, пока не состоялась помолвка, — сурово возразил Керкхилл.

— В самом деле, милорд? — Фиона приподняла бровь. — Неужели вы считаете недопустимым, чтобы мужчина обнаружил свои чувства прежде, чем убедится, что путь открыт?

— Вы отлично знаете, что я думаю по этому поводу. Я не сумел скрыть своего чувства к вам, и это тяжелым грузом легло на мою совесть.

— Не такой уж он и тяжелый, слава Всевышнему, — возразила Фиона. — Два года назад с Уиллом я сделала ужасную ошибку и дорого за нее заплатила. С первой минуты нашей встречи я понимала, что мои чувства к вам совсем не похожи на те, что я впервые испытала, когда повстречала Уилла. Но я боюсь себе верить! Когда со мной был Уилл, я испытывала лишь восторг от того, что за мной ухаживает взрослый красивый мужчина. Вот и все, что тогда было.

— А со мной? — Керкхилл смотрел на нее с напряженным вниманием.

— Сначала вы жутко меня раздражали. Но тем не менее я понимала — меня к вам тянет. Вы заполнили мои мысли, пробудили чувства, которых я в себе не подозревала, когда была с Уиллом. Я даже не знала, что у женщин вообще могут быть такие чувства и желания. Не только плотское влечение, а нечто очень глубокое. Мне тепло с вами, безопасно, уютно — и физически, и душевно. Такое чувство у меня было только в раннем детстве.

Керкхилл ответил:

— А я хочу вас с той минуты, как вы взглянули на меня, сидя на полу в судомоечной. — Он замолчал, не решаясь продолжать. Потом, заглянув ей в глаза, заговорил снова: — Фиона, мы должны поговорить еще! Умоляю, останьтесь сейчас со мной, отдохните, повеселитесь!

— Я очень быстро вернусь, — ответила она. — Но сначала мне нужно убедиться, что Нэн не слишком расстроена. Я боюсь за нее, сэр. Как только увижу, что с ней все в порядке, тотчас же вернусь к вам.

— Не забудьте же, — сказал он. — Отправить с вами слугу?

— Нет, мне здесь нечего бояться. Отец всегда расставлял лакеев на лестничных площадках, на тот случай если кому-нибудь из нас потребуется помощь. Уверена, что Мейри сохранила этот обычай.

Керкхилл кивнул, и Фиона поспешила наверх, в свою спальню. Она только подходила к двери, когда из спальни торопливо выскочила Флори, плотно затворив за собой дверь.

— Флори, как леди Анна?

— Ох, хозяйка, я как раз хотела бежать за вами! — воскликнула горничная, глядя мимо нее, словно надеясь увидеть за ее спиной Керкхилла. — Леди Анна была ужасно расстроена, а уж как разозлилась! Сказала, что не останется в этом доме ни минуты. Прямо сейчас поскачет домой!

Вот это удар! Фиона сказала первое, что пришло на ум:

— Но не в этом же платье?

— Нет, ничего такого. Я помогла ей переодеться и заставила взять теплый плащ.

— Я должна ее остановить. Присмотри за Дэвидом. Вряд ли Нэн намеревалась ехать в Керкхилл-Хаус. Ей нипочем не успеть туда до темноты.

Фиона выбежала во двор замка, надеясь, что сейчас увидит Нэн, препирающуюся с кем-нибудь из конюших. Но ей сообщили, что леди Анна вскочила на своего коня, на котором не было ничего, кроме уздечки, и галопом вылетела со двора в открытые нараспашку ворота. А их открыли, потому что только что прибыл гонец и он сейчас спешивается.