Мятежница

Глава 19

Флорида официально отделилась от Федерации 10 января 1861 года, став третьим после Южной Каролины и Миссисипи штатом, объявившим о своей независимости.

Элайна об этом пока не знала. Сейчас ей было не до политики. В полдень 10 января на свет появился Шон Майкл Маккензи.

После того как на вечере у миссис Гринхау у нее начались схватки и отошли воды, Йен, понимая серьезность положения, завернул жену в свой широкий плащ, уложил на заднее сиденье кареты, и через несколько минут они были дома. Опустив Элайну на постель и вызвав доктора. Иен сел у ее изголовья и решительно отказался уйти, несмотря на уговоры Лили. Не подействовали и слова доктора, появившегося очень скоро. Он посоветовал Йену заняться мужскими делами: выпить виски в библиотеке, просмотреть вечерние газеты или совершить поездку верхом. Но тот так и не поднялся со стула. Дождавшись, когда доктор и Лили вышли, и заметив, что жене чуть легче, он сказал:

— Я же просил тебя не выходить из дома в таком состоянии! Почему ты не послушалась? Какого черта тебе понадобилось ехать на этот званый вечер?

— Я хотела выбраться из этих четырех стен, где сижу, как замурованная, уже не первую неделю!

— Тебя больше волнует политика, чем здоровье собственного ребенка?

— Нет-нет, Йен, что ты! Но по-моему, наш малыш немного преждевременно запросился на свет… Элайна отвела взгляд и смущенно проговорила:

— Я хотела знать, почему ты уехал… И ради кого…

— Ах вот как!

Элайна заскрипела зубами от боли и умоляюще посмотрела на мужа. Он догадался, что она просит его не смотреть на ее страдания, но не двинулся с места.

— Йен, пожалуйста! — простонала Элайна. — Уйди…

— Дорогая, я несу ответственность за тебя и нашего малыша. А потому должен остаться здесь.

Она поняла, что заставить его уйти не удастся, и даже обрадовалась этому. Потянулись долгие мучительные часы. Элайна чувствовала, что муж нежно гладит ее волосы, слышала его успокаивающий голос. От боли она не разбирала слов, конечно же, очень добрых и ласковых. От этого ей становилось легче…

Даже когда все благополучно завершилось и малыш появился на свет, Йен отказался выйти из комнаты.

— Элайна! Это мальчик! — воскликнул он, принимая завернутого в простынки ребенка из рук Лили. — Мальчик! Совершенно здоровый! У него десять пальцев на ручках, десять на ножках. На головке чуть пробиваются темные волосики! Боже, какое счастье, Элайна! Ну разве я не говорил тебе, что у нас непременно родится сын?!

На лице Элайны сияла счастливая улыбка, хотя никогда в жизни она не чувствовала себя такой усталой. Молодая женщина протянула руки к сыну и нежно прижала его к груди. Тот же громким криком возвестил о своем приходе в этот незнакомый ему мир.

— У него твои глаза, — прошептала Элайна.

— Или же он унаследовал их от Тедди. Она с благодарностью посмотрела на мужа.

— Спасибо тебе за эти слова, Йен. Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

— Это я должен благодарить тебя, родная! Ведь ты подарила мне сына!

Но Элайна уже не слышала его. Усталость взяла свое. Глаза ее закрылись, и она крепко заснула.

Следующие дни промелькнули быстро. В основном Элайна спала и набиралась сил, но, просыпаясь, хотела почаще видеть малыша. Даже постоянные отлучки мужа больше не причиняли ей боли. Она просто не замечала их. Однако и он спешил домой и сразу же поднимался в комнату жены. Малыш хватал ручонкой его палец и внимательно смотрел на отца, словно изучая его.

— Как мы его назовем? — спросила однажды Элайна.

— Я хотел бы дать ему имя Шон Майкл. В память моего деда. Шон Майкл Маккензи. Не возражаешь? Или же хочешь назвать сына в память своего отца Теодором? Если так, то я не буду против. Тогда мы назовем Шоном нашего следующего ребенка.

— А если у нас больше не родится сын?

— Тогда назовем Теодорой дочь.

— Хорошо, назовем нашего первенца Шон Майкл, — улыбнулась Элайна.

— Пусть так и будет, — улыбнулся ей в ответ Йен.

Прошло еще несколько дней. Однажды утром, когда Элайна, покормив малыша, лежала с ним в постели, раздался легкий стук в дверь. Она осторожно встала и переложила малыша в его кроватку, — Войдите!

Дверь открылась, и на пороге появилась… Райза Мейджи. Красивая, в элегантном темном костюме. Ее глаза сверкали, как драгоценные камни.

— Примите мои самые искренние поздравления! — с чарующей улыбкой обратилась она к Элайне. Затем склонилась над детской кроваткой и улыбнулась Шону. — Боже, какая прелесть!

— Спасибо, — неуверенно ответила Элайна, не зная, как вести себя с нежданной гостьей. — Я очень благодарна за то, что в тот вечер вы позаботились обо мне.

— О, тогда вы произвели весьма драматический эффект! — засмеялась Райза.

— Я к этому не стремилась. Еще раз спасибо за участие. Тем более что я, признаться, не рассчитывала на вашу доброту.

Райза чуть заметно вздрогнула, но тут же рассмеялась.

— Я и сама не понимаю, почему так случилось. Возможно, у нас, женщин, сильно развиты сестринские чувства. Или что-то еще в том же роде. Но буду откровенна: вот смотрю на вашего прекрасного малыша и думаю о том, что он мог бы быть моим сыном. Если бы вы не похитили у меня Йена…

— Но я не похищала… Райза подняла руку.

— Я не упрекаю вас. Вы и в самом деле ни в чем не виноваты. Мне самой следовало в свое время соблазнить его. Чего я не сделала.

— Я не…

— Вы — да!

И Райза снова рассмеялась.

— До свадьбы у меня с ним ничего не было, — пробормотала Элайна.

— Может, и не было, но я жалею о том, что не прыгнула вместе с ним голая в водоем.

— Но я не прыгала с ним голая в водоем!

— Значит, Йен солгал мне?

Элайна вспыхнула, поняв, что Йен проявил излишнюю откровенность в разговоре с бывшей невестой. Но тут же прогнала эту мысль: скорее всего он счел своим долгом ничего не скрывать от Райзы и быть с ней до конца честным. Тем более что со своей прежней невестой Йен, видимо, был откровеннее, чем теперь с женой.

— Не знаю, лгал ли вам Йен, — сказала Элайна, — потому что не слышала вашего разговора. Но, поверьте, я не хотела причинять боль ни вам, ни ему! То, что произошло между нами, было следствием чистой случайности. Я не думала ни соблазнять Йена, ни выходить за него замуж.

Элайна уже едва владела собой. Вдруг, посмотрев через плечо Райзы на дверь, она, к своему ужасу, увидела стоявшего на пороге Йена. Райза же, сидевшая спиной к двери, продолжала:

— Что ж, теперь это уже не имеет значения. Вы замужем. У вас прекрасный малыш. Так что еще раз поздравляю вас. Вы все это заслужили.

Йен вошел в комнату, и Райза вздрогнула от неожиданности. Элайне хотелось провалиться сквозь землю. По холодному взгляду мужа она догадалась, что он слышал последние слова Райзы.

— Йен! У вас очаровательный сын!

— Спасибо, Райза. Элайна, ребенок уже одет? — мягко осведомился он. — Я хочу поскорее окрестить его. Полковник Мейджи и Райза согласились стать его крестными.

— Неужели сейчас? — прошептала ошеломленная Элайна.

И почему она так удивилась? Родители всегда спешат поскорее крестить своих детей. Ведь жизнь малышей так хрупка…

Но муж даже не предупредил ее о том, что договорился с Райзой и полковником, которые согласились быть крестными Шона. Впрочем, полковник Мейджи — начальник Йена. Но вот Райза., .

Йен подошел к кроватке, осторожно взял Шона и бережно передал его Райзе. Неприятный холодок пробежал по спине Элайны. Ей хотелось забрать малыша у этой женщины. Но, взглянув на них троих, она замерла.

Они так хорошо смотрелись вместе!

Райза, заметив, как побледнела Элайна, смутилась.

Но та уже овладела собой.

— Если вы подождете, я быстро оденусь и поеду с вами.

— Тебе не следует вставать, дорогая, — возразил Йен. — Обряд займет немало времени. А ты еще очень слаба. Лучше останься дома.

Элайна усилием воли заставила себя успокоиться. Она не желала подвергаться унижениям, особенно в присутствии Райзы Мейджи. Пусть будет так! Правда, Элайна не понимала, почему женщины из бедных семей почти сразу после родов идут работать, а леди из высшего общества надолго остаются в постели и ведут затворнический образ жизни. Но говорить об этом сейчас явно не следовало. Поэтому, помолчав, она улыбнулась Райзе:

— Шон — не очень-то спокойный ребенок. Не знаю, как все это подействует на него, но надеюсь, он будет вести себя хорошо.

— Не волнуйтесь, Элайна, все будет в порядке, — заверила ее Райза, после чего осторожно прижала к себе малыша и пошла к двери. Там ее уже ждал Йен. Бросив на жену холодный взгляд, он пропустил вперед Райзу и закрыл дверь…

Элайне отчаянно хотелось броситься вслед за ними, или позвать мужа. Она чувствовала себя очень одинокой. И… покинутой.

«Но в чем дело? — спрашивала себя Элайна. — Ведь я призналась бывшей невесте Йена, что не собиралась выходить за него замуж. Что у меня никогда не возникало подобной мысли. И сейчас я почти согласилась на то, чтобы эти двое совершили прелюбодеяние… Боже!..»

Вопреки страхам Элайны в последующие дни Йен держался внимательно, учтиво и любезно, хотя и соблюдал дистанцию. Доктор предупредил ее, чтобы на протяжении нескольких недель она воздерживалась от интимных отношений. Потому Элайна спокойно восприняла то, что муж спит отдельно, в своей комнате. Да и гордость не позволила бы ей просить Йена изменить решение. Любовь к малышу сделала их более терпимыми. Они проводили долгое время возле детской кроватки, всматриваясь в личико сына и находя в нем все больше и больше фамильных черт.

Шону исполнилось чуть более трех недель, когда последовало новое приглашение от Роуз Гринхау. Элайна, взглянув на конверт, вновь с тоской ощутила себя затворницей. Она никуда не выходила, ни с кем не встречалась и даже не читала газет. Единственным источником информации были для нее письма от родственников по линии Маккензи — Джеймса, Тилы, Джерома, Брента, Сидни, Дженифер и Лоуренса. Конечно, теперь Йен чаще появлялся дома, но глухая стена все так же разделяла супругов. Объединяла их только любовь к сыну. Поэтому, получив приглашение от миссис Гринхау, Элайна решила хоть на несколько часов вырваться из дома, ставшего для нее настоящей тюрьмой. По крайней мере там она узнала бы о том, что происходит в стране и мире, а главное — в родном штате.

Йен сидел в библиотеке, склонившись над топографическими картами и разного рода схемами, когда Элайна вошла к нему с конвертом в руке и остановилась в дверях, наблюдая за работой мужа. Затем тихо постучала в дверь с внутренней стороны. Йен поднял голову, оторвавшись от работы.

Элайна молча подошла к столу и протянула ему конверт с приглашением. Йен прочитал письмо.

— Тебе еще слишком рано посещать званые вечера.

— Нет, Йен, не рано. Пожалуйста, разреши мне поехать к миссис Гринхау. Я должна вырваться из дома, хотя бы ненадолго. После рождения малыша я еще ни разу не выходила на улицу!

— Элайна…

— Йен, умоляю тебя!

— А как же Шон?

Она поняла, что муж выложил козырную карту, но решила не сдаваться.

— Йен, миссис Гринхау живет в двух кварталах от нас. До нее всего пять минут пешком. Я чуть раньше покормлю малыша, и он заснет. Мне незачем задерживаться на приеме, так что я скоро вернусь.

Йен молчал, и Элайна опасалась, как бы он не нашел предлог, чтобы отказать ей.

— Йен, ну пожалуйста! — Она с мольбой взглянула на него.

Йен, пожав плечами, вновь склонился над картами.

— Поступай как знаешь.

Он никогда еще не видел свою жену такой милой и очаровательной. Она спустилась в холл вся в черном, ибо все еще носила траур по Тедди. Но этот цвет очень шел Элайне, и Йен невольно залюбовался ею.

— Едем? — спросил он.

Она кивнула, чуть сморщившись при виде его голубого мундира, напомнившего ей о гибели Тедди.

— Что-то не так? — встревожился Йен, перехватив ее взгляд.

— Нет, все хорошо. Как обычно. Но ты ведь знаешь, что я не люблю эту форму.

Йен нахмурился. Элайна взяла его за руку.

— Пойми, я безумно люблю Шона, и часы, проведенные с ним, самые счастливые в моей жизни. Но нельзя же вечно сидеть под замком! Я не привыкла к такому странному существованию.

— Поэтому и не хотела выходить за меня замуж и отправляться со мной на столь ненавистный тебе Север, — довольно добродушно ответил Йен.

Сейчас, когда в их семейной жизни так много изменилось, он уже жалел о том, что отдалил от себя жену. Сохранять дистанцию становилось все труднее. Украдкой поглядывая на высокую грудь Элайны, на ее талию, вновь ставшую стройной, на роскошные волосы, Йен часто мечтал о том, что уже скоро… Боже, когда же наконец пройдет срок, установленный доктором!..

Элайна задумчиво посмотрела в окно.

— О чем ты думаешь? — спросил Йен.

— Вспоминаю наш разговор с Райзой. Я сказала тогда, что не хотела выходить за тебя замуж, опасаясь разбить ей жизнь.

— Разбить ей жизнь? Это каким же образом?

— Разве ты не видишь, что она до сих пор любит тебя? — удивилась Элайна.

— Неужели?

Йен ощутил укол в сердце. Да, Райза все еще неравнодушна к нему. Впрочем, как и он к ней, Но, женившись на Элайне, Йен старался поскорее подавить свое прежнее чувство. Однако не мог заставить себя не думать об этой женщине. Мысли о Райзе преследовали его.

Но сегодня он не хотел думать о ней.

— Йен, ты же не глупый человек! И отлично знаешь мисс Мейджи. Не притворяйся, будто ничего не видишь.

— Поехали! — с облегчением сказал Йен, услышав, как подъезжает экипаж. Слава Богу, теперь можно прекратить неприятный разговор!

Когда они вошли в дом миссис Гринхау, Элайна с благодарностью посмотрела на мужа. Он все-таки привез ее сюда. И теперь, после долгих недель заточения, она снова, хотя бы на время, окунется в самую гущу жизни.

В гостиной многие встретили ее как старую знакомую. Все расспрашивали о малыше. Полковник Мейджи серьезно и деликатно справился о том, нет ли у Элайны материальных трудностей. А полчаса спустя она уже оказалась в центре жарких политических споров. И это было для нее особенно интересным.

— Майор Маккензи, — обратилась к Йену Джил Сандерс, жена молодого морского лейтенанта. — Куда же катится мир? Вообразите: эти отколовшиеся штаты формируют какое-то новое государство под названием Конфедеративные Штаты Америки!

— Что? — вздрогнув, спросила Элайна.

— О, милая! Вы были полностью поглощены своим малышом. Но при этом вам удалось так скоро после родов вернуть свою осиную талию. Поразительно! Вот что значит сидеть дома и тщательно следить за собой! Правда, подобный образ жизни имеет и свои недостатки. Ведь вы, наверное, ничего не знали о том, что происходит у нас в стране. Вам говорили, что семь штатов — производителей хлопка сформировали свое правительство? К ним собирался присоединиться и Техас, вышедший в феврале из состава Федерации. Но там не успели вовремя выбрать делегата в Монтгомери, где формировалось объединенное правительство. Тогда они решили создать свое. Вернее, пародию на правительство. Об этом было объявлено четвертого марта. Майор, а вы знаете, что временным президентом там стал Джеф Дэвис? Раньше он был сенатором, а до этого — солдатом. При президенте Пирсе стал военным министром… А вот еще новость:

Александр Стивенс, которого все давно считали покойным, объявился. Теперь он вице-президент новых Конфедеративных Штатов Америки! Это надо же!

Элайна посмотрела на мужа и вспыхнула от негодования. Произошло столько событий, а он не сказал ей ни слова! Между тем сам все знал. И молчал!

— Стивенс весьма красноречиво выступал против отделения штатов от Федерации и против их самостоятельности, — ответил Йен, дослушав длинный монолог миссис Сандерс. — Но ведь Стивенс из Джорджии. Ему пришлось последовать за родным штатом, хотя он и проиграл там выборы.

— Скажите, миссис Сандерс, — попросила Элайна, — какие южные штаты уже вышли из состава Федерации? Я все это время сидела взаперти и толком ничего не знаю.

— Понятно, милая. Но вы, вероятно, слышали, что началось с Южной Каролины? Взбунтовавшаяся чернь подала пример другим штатам. За ней последовали Миссисипи, ваша любимая Флорида, Алабама, Джорджия, Луизиана, а теперь еще и Техас! Ведь так. Йен?

Элайна заметила, что муж совершенно спокоен, только глаза его потемнели. Да, он все знал. Но не счел нужным рассказывать жене.

Элайна хотела незаметно отойти от Йена, но тут заиграли вальс, и не успела она опомниться, как муж обнял ее за талию и закружил в танце. Через несколько секунд танцующие пары заполнили зал. Элайна стиснула ладонь Йена и с презрением посмотрела ему в глаза.

— Флорида отделилась, а ты так ничего и не сделал?

Ничего!

Он смерил ее холодным взглядом.

— Дорогая, пойми все правильно. Мой родной штат Флорида вышел из Федерации, а я ничего не сделал.

Как ты думаешь, почему?

— Но, Йен…

— Ты давно знала мое мнение об отделении штатов.

— Но что ты намерен делать?

— Я еще не принял решения.

Йена охватило раздражение, когда он заметил пылающие от негодования щеки и горящие от ярости глаза жены. Но именно сейчас больше, чем когда-либо, он хотел удержать Элайну. Сказать ей, что у них нет сил предотвратить военную грозу. Но она внезапно остановилась на середине такта и со злобой посмотрела на него.

— Я не хочу танцевать с тобой!

— Очень жаль. — Йен пожал плечами.

— Отпусти меня!

— Элайна…

Но она уже не владела собой, ибо ждала от него совсем других слов.

«Да, все это ужасно, мое сердце вот-вот разобьется от горя. Но Флорида отделилась от Федерации, и я должен сохранить верность своему родному штату. А потому выхожу в отставку из рядов федеральной „армии“. Так, по мнению Элайны, должен был ответить Йен. И тогда они уехали бы домой. К себе на полуостров. Во Флориду. В независимое государство, входящее в Конфедерацию.

Но он этого не сказал. И, видимо, не скажет. Ее сердце ожесточилось.

— Ты предатель, Йен! — сквозь слезы воскликнула она. — Ты предал свой штат и свой народ!

— Элайна, остановись!

— Нет, не остановлюсь и не замолчу! Отпусти меня!

Мне противны твои прикосновения!

— Не забывай, Элайна, ты моя жена.

— Я хочу уехать к себе домой!

— Но ты не можешь…

— Могу! И уеду! Йен стиснул ей руку.

— Если ты попытаешься сейчас демонстративно отойти и публично опозорить меня, то я силой водворю тебя на место. Если же захочешь вообще покинуть меня, то лишишься и своего сына. Не думай, что тебе удастся его у меня похитить. Я знаю Флориду гораздо лучше, чем ты. И выслежу тебя, где бы ты ни спряталась. Ты моя жена, Элайна. И я не позволю тебе забыть об этом!

Никогда еще муж не говорил с ней таким холодным и угрожающим тоном.

— Но как ты можешь отвернуться от своего родного штата, забыть родительский дом?! — с яростью спросила она.

— Я не отвернусь от Флориды. Этот штат всегда останется моим родным домом. Но я категорически не одобряю его выхода из Федерации. Это сулит войну, которая не закончится в три месяца. Но, что бы ни случилось, победит Север. И тогда, после страшного кровопролития и разрушений, Флориде предстоит пройти трудный путь, прежде чем она снова станет преуспевающим и процветающим штатом.

Элайна покачала головой и посмотрела на мужа так, словно он лишился рассудка.

— Я не отойду от тебя, Йен. И не стану тебя позорить. Но оставь меня, ибо я считаю тебя предателем! И не прикасайся ко мне'.

Иен так неожиданно отпустил ее, что она чуть не упала. Вскинув голову, Элайна сказала с холодным презрением:

— Ты — янки. Твои сообщники из федеральной армии — тоже янки. И они убили моего отца!

— Твой отец — жертва несчастного случая.

— Нет, преступной халатности!

— Пусть так…

— Ты — часть их мерзкой системы!

— Элайна, ты не желаешь видеть, что…

— Я не желаю иметь дело с янки!

— Вот как! Но как же ты вышла замуж за янки? С подчеркнутой галантностью поклонившись жене, Йен отошел от нее и тотчас же завязал разговор с солидным господином во фраке. К ним подошел еще один джентльмен. Они весело над чем-то смеялись, пока не приблизилась миссис Гринхау.

Элайна отвернулась от них, ощутив смутный страх.

Но через несколько секунд страх сменился раздражением, а затем негодованием. Она решила немедленно уйти отсюда, хотя муж и запретил ей. Элайна понимала, что будет наказана за ослушание, но ведь Йен сам оставил ее и весело смеется с офицерами и дипломатами. Так что она может уехать. Но добраться до двери оказалось не так-то легко. На каждом шагу ее останавливали, расспрашивали о сыне, о жизни — просто так, из добрых побуждений. Элайна отвечала на вопросы, обворожительно улыбалась, но при этом постепенно приближалась к выходу. Наконец, добравшись до двери, она спустилась в холл. Молодая служанка тотчас же подала ей пальто и помогла одеться. У входа ждал экипаж, нанятый Йеном, и через несколько минут Элайна была дома.

Поднявшись на второй этаж, она услышала громкий плач Шона. Элайна бросилась в спальню, норовя опередить Лили, ибо не хотела, чтобы горничная заметила, как она огорчена. Но Лили была уже в комнате. Бросив взгляд на хозяйку, она решительно преградила ей путь к детской кроватке и с упреком сказала:

— Посмотрите на себя! Вы же расстроите ребенка. Он еще сильнее расплачется.

— Не смеши меня, Лили! Как я могу расстроить своего малыша?

— Вы очень возбуждены! — заметила Лили. — Это скажется на вашем молоке. Подумайте о младенце.

— Лили, ради Бога!..

— Что ж, зато теперь вы знаете, что Флорида проголосовала за отделение. Да, это уже, случилось. А все остальное не должно вас тревожить. Вы замужняя дама, и вам следует во всем поддерживать супруга.

— Мой супруг — неисправимый слепец! — воскликнула Элайна.

Малыш, взбудораженный непривычно громкими голосами, снова заплакал. Лили оказалась права. Нельзя в таком состоянии подходить к грудному младенцу. Надо сначала успокоиться, — Тише, тише, — зашептала Элайна, взяв Шона на руки и осторожно укачивая. Когда малыш успокоился, она положила его на свою кровать. Затем попросила Лили помочь ей раздеться и подать ночную сорочку.

— Теперь можешь отдыхать, Лили, — улыбнулась Элайна. — Я останусь с ним. Все будет в порядке.

— Не забывайте мои слова.

Элайна хотела сказать Лили, что она всего-навсего служанка. Но эта добрая женщина давно уже стала членом семьи. Обижать ее, а тем более делать своим врагом не только несправедливо, но и неблагоразумно.

Пожелав Лили спокойной ночи, Элайна опустилась на постель рядом с Шоном, закрыла глаза и попыталась успокоиться, чтобы потом покормить малыша. Но прошло много времени, прежде чем она на это решилась.

Покормив Шона, Элайна бережно опустила его в кроватку и накрыла простынкой. Сама же, лежа на спине, долго смотрела в потолок. Иногда она с беспокойством бросала взгляд на дверь, опасаясь прихода разъяренного мужа. И вместе с тем хотела, чтобы он пришел., . Но Йен не зашел к ней в комнату… Он вернулся к полуночи. А еще через час Элайна услышала, как Пайя поскакала прочь от дома. Но куда?

Все еще лежа с широко открытыми глазами, она вдруг вспомнила, что сама запретила мужу прикасаться к себе. А ведь многие мужчины страстно желали бы хоть пальцем коснуться ее прекрасного тела…