Мятежница

Глава 3

Лавинии Йен уже не застал. Видимо, долго ожидая его, она решила, что планы Йена изменились и он вообще не придет. Йен проклинал болванов, задержавших его.

Агрессивного Альфреда Риппли.

Мерзавца и задиру Питера О'Нила.

Йен с досадой посмотрел на поваленную сосну, где его обычно поджидала Лавиния. Она очень любила сидеть на ней, вытянув ноги, чуть откинувшись назад и опираясь руками на ствол.

Но Йен решил не давать волю досаде и поскорее остудить разгоревшийся жар желания. Лавиния, очевидно, разозлилась на то, что он не бросился за ней очертя голову, как только она поманила его пальцем. Со вздохом Иен уселся на ствол сосны. Может, стоит поблагодарить судьбу за то, что свидание не состоялось? Йен вовсе не намеревался сохранять целомудрие, но внутренний голос убеждал его, что он должен вести себя, как мужчина, собирающийся жениться на хорошей женщине. Такой, которая понимала бы все его порывы и суетные желания.

Но сейчас в душе Йена бушевала буря. Он хотел поскорее избавиться от всех этих мыслей. Более того, это было ему совершенно необходимо.

Йен запустил пятерню в свои густые волосы. Очень скоро ему предстояло принять нелегкое решение…

Миролюбиво настроенные, трезво мыслящие мужчины и женщины все еще твердили, что война не разгорится. Но Йен сам видел тех, кто хотел толкнуть страну на путь кровопролития. Правда, пока этого не произошло. Но повсеместное брожение началось с того дня, когда отцы народа приняли Конституцию, не включив в нее статью о рабовладении.

И сейчас в воздухе пахло взрывом.

«Но если дело дойдет до войны, что тогда делать мне, Йену Маккензи?»

Он не находил ответа на этот вопрос. Флорида была рабовладельческим штатом. Большая часть плантаций по-прежнему держалась на рабском труде. Это означало, что в случае войны Йену придется драться против друзей и соседей.

Он тяжело вздохнул и посмотрел на небо, голубое и чистое. Молодой Маккензи всегда любовался им, когда приезжал домой. Он любил это небо. Конечно, лето во Флориде, как и везде, сменялось зимой. Шли дожди. Гремели грозы. Море грохотало штормами, а непокорные ветры приносили страшные ураганы. Но все это продолжалось недолго. Небо редко бывало хмурым и неприветливым. В основном светило солнце. Так, как сегодня, когда над головой сиял восхитительный голубой купол. Однако с наступлением пасмурных дней…

Но нет! Йен не меньше любил штормы! Ему нравилось наблюдать, как огненные молнии прорезают черноту туч. Подставлять лицо ураганному ветру. Скакать навстречу налетающей буре на своей любимой Пайе.

Йен подумал, что хорошо бы сейчас забыть обо всем в страстных объятиях… Лавинии.

Слабый всплеск воды оторвал его от этих мыслей. Он поднял голову и вдруг увидел неподалеку, у корней сосны аккуратно сложенную женскую одежду. Йен с недоумением огляделся, и от того, что предстало его взору, забурлила кровь в жилах, а в чреслах разлился огонь.

Эта дерзкая девчонка… Она здесь!

Он нашел ее! Впрочем, мысли о ней ни на минуту не покидали его. Сквозь кристально прозрачную воду Иен видел, как она плывет к берегу. Странно! Ему прежде казалось, что эта девушка не станет купаться в водоеме, опасаясь испортить свою затейливую прическу.

И все же это была она. Причем чувствовала себя в воде, как в родной стихии, и плыла с изяществом дельфина или русалки.

Йен невольно залюбовался этой естественной красотой, сразу же забыв обо всех проблемах. На его лице заиграла мягкая улыбка.

Он осторожно разделся и положил свою одежду тоже под сосной…

Элайна, совершенно счастливая, даже не заметила, что плавает в водоеме уже не одна. Она вспомнила купание у рифов в Ки-Уэсте, когда вместе с отцом выезжала на побережье. Отец ловил рыбу, а Элайна плавала в море. Конечно, купание среди рифов очень отличалось от сегодняшнего. Там подводная морская стихия поражала удивительным разнообразием красок. Элайна любила отдаваться подводному течению, порой уносившему ее далеко от берега. Море даже зимой было теплым и ласковым.

А на щеках оставался тонкий налет соли.

Здесь же вода была холодной и прозрачной. Сказочно прозрачной. Элайна видела каждый камешек на дне. А нырнув и повернувшись на спину, смотрела, как покачиваются спускавшиеся к самой воде ветви деревьев. Здесь, конечно, не было никакого течения и все выглядело иначе. А между тем…

Погружение в эту чистую прохладную воду давало волшебные ощущения. Элайна словно попала в какой-то новый, неведомый мир, о существовании которого даже не подозревала. Девушку окружала поразительная тишина, и она с изумлением вслушивалась в нее. Душевная боль, неприятные мысли и воспоминания исчезли. Забылись злоба, унижения, обиды. Все осталось где-то там, позади. И только солнечные лучи, проникая сквозь толщу воды до самого дна, озаряли этот дивный мир волшебным светом.

Господи, до чего же прекрасен этот мир! Как она его сразу полюбила!

И вдруг Элайна почувствовала прикосновение.

Нет, не родниковых струй.

То были чьи-то руки. Большие, сильные, с широкими ладонями. Они скользнули по ней, обняли за талию и накрыли коралловые соски. Потом пальцы быстро побежали вниз по ее животу, бедрам, покрытому курчавыми темными волосами треугольнику…

Боже! Этот мерзавец Питер все же нашел ее! Пожелал убедиться, что она не принадлежит к числу порядочных молодых женщин, а потому непременно должна покориться ему!

Но эти руки не были грубыми. Наоборот — ласковыми, даже нежными. Кроме того, в них чувствовалась сила, которой не было у Питера…

Ошеломленная и напуганная, Элайна изо всех сил начала сопротивляться. Но чем активнее она боролась, тем настойчивее эти сильные руки с широкими ладонями трогали ее обнаженное тело. Они ощупывали его. Касались самых интимных мест. И Элайна не могла освободиться от них.

Великий Боже! Это не должно случиться! Но это произошло.

Господи! Это, конечно же, Питер О'Нил! Да, именно он. Кто же еще мог выследить ее? Кто мог найти этот маленький водоем? Какая же она дура! Питер наверняка подумал, что она специально пришла сюда и сейчас дожидается его! Ибо хочет, чтобы он продолжал домогаться ее… Не важно, что она говорила ему…

Нет! Элайна не допустит, чтобы он так мучил и унижал ее! Чтобы преследовал и постоянно делал гнусные предложения.

Вода заполнила ее рот и легкие. Идиот! Он же утопит ее! Девушка попыталась выплюнуть воду и закричать, одновременно продолжая сопротивляться. Она задыхалась, почти теряла сознание. Наконец ей удалось вывернуться и, оттолкнувшись от груди своего мучителя, вынырнуть на поверхность. При этом она заметила, что кожа у него смуглая, а широкая мускулистая грудь покрыта темными волосами, редеющими почти у самой талии, но вновь разрастающимися вокруг затвердевшей мужской…

Боже милостивый! Почему она молится? Ведь Всевышний покинул ее…

Но за что? Разве она согрешила, нырнув в этот водоем? Перед глазами Элайны поплыли темные круги. Она уже не боялась насилия. Лишь бы выжить! Снова очутившись под водой в объятиях незнакомца, она изо всех сия ударила его коленом. Но силы у нее иссякали. Вновь не хватало воздуха. Приходилось бороться и с насильником, и с удушьем. Перед глазами опять поплыли темные круги. Что ж, пусть ее изнасилуют, даже убьют! Лишь бы скорее кончился весь этот ужас!

Прошло еще несколько мгновений. Сколько — Элайна не знала. Но вдруг почувствовала, что затуманившееся сознание начинает проясняться. Открыв глаза, она поняла, что голова ее уже над поверхностью воды и теперь можно вздохнуть. Однако чья-то сильная рука продолжала обнимать ее за талию. Другая же подбиралась к груди.

— Господи, да что же это?! — воскликнула девушка и вновь начала бешено сопротивляться. Она дралась кулаками, ногами, коленями, пыталась даже укусить мерзавца. Но все было бесполезно. И вдруг до ее слуха словно откуда-то издали донесся незнакомый голос:

— Да перестаньте же! Я просто не хочу, чтобы вы утонули. Дьявол бы побрал ваши драчливые коленки!.. А-а, чертова кукла! Да вы же, наверное, молодая шалунья этого мерзавца Питера О'Нила!

Элайна взглянула на своего мучителя и встретилась с его глазами — почти черными, наверное, потемневшими от долгого пребывания под водой.

— О Боже! — воскликнул он. — Та самая девица, которая утром поразила всех, демонстрируя искусство владения кинжалом!

Незнакомец сразу ослабил хватку и выпустил ее. Воспользовавшись этим, Элайна отплыла в сторону и с ужасом уставилась на него.

Йен Маккензи… Несомненно, это он! Ей вдруг захотелось умереть. Прямо здесь. Сейчас же…

Йен! Старший сын могущественного землевладельца. Племянник Джеймса Маккензи. Наследник огромного состояния. Сложенный, как Атлант, который способен держать на плечах весь мир или, во всяком случае, часть, именуемую Симарроном. О его воинской храбрости ходили легенды по всему полуострову — как у белых, так и у краснокожих.

В последний раз Элайна видела Йена несколько лет назад. Тогда он покорил ее отца. А в девушке вызвал негодование и раздражение. И благоговение…

Нет, он не был для нее незнакомцем. Она узнала его. Правда, за эти годы Йен несколько изменился. Тогда Элайна была совсем юной, но все же поняла, с кем имела дело. Сразу подметила, что Йен проявляет пристальное внимание ко всему, что возбуждает его интерес. Девушка помнила, как пытливо он расспрашивал обо всем ее отца, как жадно впитывал новые знания.

Йен Маккензи…

Чем же все-таки она согрешила? За что ей ниспослано подобное наказание?! Какая жестокая ирония судьбы!

Элайна даже не подозревала, что Йен вернулся домой. За утренним чаем его не было. Немного посидела только мать Йена — Тара Маккензи. Но и та быстро ушла. Однако Йен, видимо, невольно оказался свидетелем безобразной сцены, разыгравшейся между ней и Питером О'Нилом в буфетной.

Боже, какое унижение! Его невозможно пережить! Что же Йен слышал тогда? Что он знает? Что видел? В тот момент? Сейчас? И как ко всему этому отнесся? Тронуло ли его то, что случилось с ней?

Господи! Лучше умереть на месте! Откинуться на спину, опуститься на самое дно и больше никогда не всплыть на поверхность…

— Иен!

Только сейчас Элайна вновь обрела дар речи. До этого глубокая обида и унижение словно парализовали ее.

— Разве мы знакомы? — удивился Маккензи. Она в замешательстве посмотрела на него и уже хотела плыть к берегу, но тяжелая рука Йена опустилась на ее плечо. Та самая рука, прикосновение которой она ощутила несколько минут назад. Которая скользнула по ее груди, животу и еще ниже… Элайна почувствовала, как в ней вспыхнуло жаркое пламя. Огонь, который не в силах погасить даже холодная вода.

— Подождите! — воскликнул Йен.

Подождать?! Да ни да что на свете!

Элайна попыталась стряхнуть его руку, но тот еще крепче сжал ее плечо своими тонкими длинными пальцами. Она с яростью посмотрела на него. К горлу ее подступили рыдания. Но нет! Он не увидит ее слез! Не услышит криков о помощи! Не дождется! Что бы ни делал с ней! Она стояла в воде рядом с ним, совсем нагая. Стояла рядом с Йеном Маккензи, как самая настоящая шлюха. Это верх бесстыдства! Элайна поняла, что погубила свою репутацию, хотя и не знала за собой вины. Она не сделала ничего такого, что запятнало бы ее имя. Так было раньше… Но теперь…

— Нет, я не стану ждать! — воскликнула девушка. — Как вы посмели дотронуться до меня?!..

— Не вижу в этом трагедии, — прервал ее Йен. — Стойте спокойно. Я все еще не знаю, кто вы, но явно принял вас за другую.

Его глаза блуждали по телу Элайны, заставляя ее сгорать от стыда. Заметив ее смущение, он отвел взгляд.

— Вы кого-то ждали?

Девушка зачерпнула пригоршню воды и плеснула ему в лицо. Йен схватил ее за запястья и крепко сжал их. Она невольно опустила взгляд. Сквозь хрустально прозрачную воду был виден каждый дюйм его обнаженного тела. И он видел ее так же отчетливо.

— Я никого не ждала, — возразила она. — Я просто…

— Вы хотите сказать, что не ждали Питера О'Нила? Элайна поняла, что в следующую секунду либо убьет этого человека, либо умрет сама.

— Идите к черту! — Она задыхалась. — Я не любовница Питера О'Нила. Я…

— Правда? — усмехнулся Йен. — Значит, вы не любовница Питера О'Нила? Тогда чья же?

— Отпустите! Отпустите же меня! Слышите?!

— Кто же вы?

— Отпустите меня! Если вы действительно джентльмен, как о вас говорят!

— Этот водоем — моя собственность. А вы вторглись в нее.

— Разве ваши гости не имеют права купаться здесь?

— Скажите наконец, кто же вы?

Было очевидно, что отпускать Элайну он не намерен. Девушка подумала, что если не назовет себя, то они долго еще простоят обнаженными в этом водоеме, принадлежащем мистеру Маккензи. Она глубоко вздохнула.

— Мое имя Элайна. Элайна Макманн. Мы часто виделись, когда вы навещали своих тетю и дядю, а также моего отца на юге, близ развалин форта Даллас. Теперь вы знаете, кто я. Так отпустите же меня и позвольте мне уйти.

Йен разжал пальцы. Элайна была уверена: он сделал это не потому, что подчинился ее требованию. Просто молодого Маккензи поразило то, что она сказала.

— Элайна? — с негодованием переспросил он. — Элайна! Боже мой! Элайна Макманн плавает голой в пруду, поджидая Питера О'Нила! — Йен почти машинально схватил девушку за плечи и с яростью продолжал:

— Боже милостивый! Молодая, красивая женщина, дочь достойных родителей! И вдруг… Интересно, как отнесся бы к подобному поведению ваш отец!

— Да как вы смеете! Я не ждала здесь никакого Питера О'Нила!

— Питер О'Нил! — с откровенной злобой повторил Йен, не слушая ее возражений. — Этот пустоголовый гаденький денди!

— Он вел себя немногим хуже, чем вы сейчас! — парировала Элайна.

Только тут она поняла, что защищает Питера. Впрочем, не все ли равно?

Йен смотрел на нее, как на провинившегося ребенка.

— Видимо, вы все еще не понимаете, как глупо себя ведете. Нельзя же так! Ведь вы уже не дитя! Так и хочется уложить вас на колено и отхлестать розгами! В вашем возрасте уже пора взвешивать свои поступки. Боже, что сказал бы ваш отец!

Йен был старше Элайны всего на пять лет. Но сейчас он видел в ней ту маленькую девочку, которую знал много лет назад, и не мог осознать, что она уже давно стала взрослой и независимой женщиной. Способной постоять за себя.

Элайна решила тут же доказать ему это.

— Что сказал бы мой отец? — в бешенстве крикнула она. — Ах вы, негодяй! Ведь это вы виноваты во всем, что здесь произошло! и заслуживаете самого строгого наказания. Для вас мало даже виселицы! Это мне хотелось бы услышать, что сказал бы ваш отец о поведении старшего сына, если бы увидел его голым в пруду! К тому же ныряющим за молодой женщиной, которую мистер Джаррет Маккензи принимает в своем доме как гостью, и пристающим к ней!

— Тогда как она желала бы, чтобы к ней приставал кое-кто другой! — Глаза Йена сузились от ярости. Он смотрел на Элайну так, словно хотел убить ее. — Я не пристаю к вам, Элайна Макманн. Просто хочу предупредить, что голая нимфа, плавающая одна в водоеме, непременно пробуждает плотские желания у мужчины. У любого!

— Ой-ой-ой… — выдавила из себя Элайна.

И как это она совершила такую глупость! Не догадалась, что этот водоем принадлежит семейству Маккензи.

А между тем перед ней стоял Йен Маккензи — молодой хозяин.

Элайна снова попыталась вырваться. Но Йен был слишком силен и решителен. А главное — ни за что не желал ее отпускать. Он обвил руками талию девушки и еще крепче прижал ее к своему мускулистому телу. Перед глазами Элайны снова поплыли темные круги, а руки бессильно опустились. Ей вдруг показалось, что их тела сливаются в одно. Она почувствовала, как волосы на его груди колют ее нежную грудь, напряженные бедра прижимаются к ее животу и… И самое страшное — девушка ощутила твердую, возбужденную мужскую плоть… Близко… Совсем близко от самого интимного женского места…

Дыхание Элайны участилось, щеки покраснели. По телу пробежал огонь.

Боже милостивый! Господи!.. Она вдруг осознала, что борьба с Йеном превратилась для нее в досадную необходимость. Девушка уже не знала, что еще предпринять, куда лучше его ударить, как выиграть эту странную битву в воде и… И как освободиться. Это было удивительно при ее спортивном опыте, умении постоять за себя, привычке скакать на горячем коне, стрелять без промаха, побеждать любого противника. Сейчас она словно утратила все навыки и не могла выйти из, казалось бы, совсем простой ситуации. Была не в силах вырваться из мужских объятий. Более того, сердце девушки неистово билось, и ей хотелось еще крепче прижаться к волосатой груди Йена.

Она боялась смотреть ему в глаза. Но должна была это сделать. Должна… И найти способ избежать его прикосновений. Проклиная все на свете и с трудом сдерживая слезы, Элайна все же заставила себя взглянуть ему в глаза. Борьба была бесполезна.

Но вместе с тем Элайна опасалась стоять так близко к этому человеку. Ощущать жар и пламень, бушующие в его большом, сильном теле. Боже, как он посмел так поступить с ней? Может, молодой Маккензи просто не понимает, что из-за него она впервые в жизни оказалась в столь унизительном и неловком положении? Уж не думает ли Йен, что костюм Евы для нее вполне обычный наряд? Ведь он уверен, что Элайна не сочла зазорным назначить свидание в водоеме такому мерзавцу, как Питер О'Нил. Да, судя по всему, Йен все еще убежден в этом. И наверное, полагает, что подобная встреча у них далеко не первая.

Элайне до боли хотелось чем-нибудь уязвить Йена Маккензи за подобные подозрения. Его взгляд пронизывал ее насквозь, и она чувствовала себя совершенно бессильной перед ним.

Нет, больше нельзя выносить этого! Ни секунды. Гордость, природная стыдливость — будь они прокляты! Главное сейчас — освободиться от этого человека. Любым способом. Даже если придется унизиться.

— Пожалуйста… — начала Элайна, стараясь говорить очень мягко.

Она действительно была готова умолять его, просить, заклинать. Лишь бы он отпустил ее, позволил добраться до берега и одеться. Прикрыть наготу. Тогда станет легче бороться с ним. Это надо сделать как можно скорее. Тело девушки горело. Ничего подобного она еще не испытывала…

Но было слишком поздно.

Чуть слышным шепотом она еще раз повторила свою просьбу, но тут же услышала звук, похожий на шелест листьев, а затем — человеческие голоса.

Люди! Они идут сюда!

— Ой-ой-ой! — раздался над водой полный ужаса женский визг.

— Ой-ой! — последовал встревоженный мужской возглас, — Ой! — воскликнули они вместе.

Элайна похолодела от ужаса. На берегу стояли люди. Возможно, даже незнакомые. Предстать перед ними в подобном виде! Боже, это же ужасно! Девушке отчаянно захотелось нырнуть и уже никогда не появляться на поверхности воды.

Но молодой Маккензи держался как джентльмен. На несколько секунд он окаменел, как и Элайна. Потом отстранил ее от своей груди и закрыл широкой спиной.

Теперь, глядя через его плечо, девушка поняла, что земной рай Маккензи — вовсе не такое уж уединенное место, как тот уверял. Между деревьями стояла роскошно одетая, элегантная и ослепительно красивая миссис Лавиния Трехорн. Ее темно-шатеновые волосы были собраны в пучок на затылке, лицо обрамляли локоны. Она подошла к самому берегу и остановилась возле лежащего под сосной мундира Иена. За ее спиной вырос Питер О'Нил, красный как рак. Он тяжело дышал, а его губы посинели от бешенства.

— О, Лавиния, вы были правы! — Питер дрожал от злости. — Вы хорошо знаете Йена и сразу догадались, где он и мисс Макманн! И вот они оба перед нами. Как вы и сказали, Маккензи утешает бедного барашка. Причем весьма умело и со знанием дела. А какой счастливый и умиротворенный у них вид!

— Маккензи, — с упреком сказала Лавиния. — Йен! Я думала, что вы… Боже мой! О-о!..

Губы у нее дрогнули, а в глазах заблестели слезы. Она походила на невинного ангелочка, раненного в самое сердце, и смотрела на обоих так, словно желала, чтобы ужасное видение исчезло, рассеялось, как туман. Но оно не исчезало. И тут в лесной тишине под кронами высоких сосен прозвучало слово, сказанное Питером О'Нилом перед тем, как он и Лавиния направились назад в Симаррон, дабы поскорее сообщить всем последнюю сплетню. Он с ненавистью посмотрел на Элайну, на ее пунцовые от стыда щеки и с бешенством выкрикнул:

— Шлюха!