На страже мира

Глава 11

Орро воздел голову к небу, раскрыл пасть и испустил вопль, поддающийся описанию лишь, как первобытный рев. А так как он держал в одной руке мясницкий нож, а в другой точильный камень — драматический эффект вышел, что надо.

Я терпеливо ожидала.

— Он всегда себя так ведет? — тихонько спросил у меня Гастон.

— Похоже на то.

Орро застыл на месте, упиваясь своим отчаянием.

Я стала считать про себя. Раз, два, три…Орро повернулся ко мне, прожигая меня взглядом.

— Как долго?

— Тебе нужно отложить банкет на час для проведения празднования отрокаров, — сообщила я.

— Час? Один?

— Именно.

Орро помахал ножом и точильным камнем.

— У меня рыба. Нежнейшая рыба. И суфле. У меня… Я могу подождать один час. Но не больше! — Он погрозил ножом. — Не больше. Ни одной минутой, ни одной секундой, ни одной наносекундой, ни одной аттосекундой больше.

— Спасибо.

Я вышла в гостиную, Гастон последовал за мной.

Сопровождение Арбитра почему-то решило облюбовать именно мою гостиную, несмотря на наличие таких же комнат в своих покоях. Джордж был поглощен чтением. Джек и Софи играли в шахматы. Я отвратительно разбиралась в шахматах, поэтому понятия не имела, кто выигрывал. Ее Милость пристроилась в кресле у окна, развлекаясь планшетом и чашкой чая каркадэ. Судя по ухмылке на губах, Калдения читала что-то или с кучей пошлостей, или с кучей убийств.

— Аттосекунда? — переспросил Гастон.

— Полагаю, это очень-очень маленькая доля секунды, — сказала я.

— Одна квинтилионная секунды, — произнес Джордж, не отрываясь от чтения.

Джек уставился на него.

— Ты опять начал запоминать всякую чушь от нечего делать?

— Нет, я подключился к беспроводной сети, — отозвался тот. — Я это загуглил.

Из коридора вышел отрокарский шаман, облаченный в потрепанный черный плащ; его длинные черные волосы с фиолетовым отливом ниспадали на ткань. В сочетании с кожей цвета зеленоватой бронзы и темными волосами, его светло-зеленые глаза практически горели на жестком, угловатом лице.

— Приветствую, Руга. — Я склонила голову. — Вы готовы осмотреть место?

Он кивнул.

Я вышла наружу, Гастон и шаман за мной следом. Похоже, Джордж приставил ко мне Гастона, раз последние полчаса тот повсюду ходил за мной по пятам.

Дагоркун сообщил, что им нужна будет площадка не менее пяти акра длинной и шириной, что примерно переводилось как квадрат со стороной в 32 метра. Мне придется приспособить для этого часть новой земли. После того как мы уничтожили пришельца-убийцу прошлым летом, я использовала часть денег, полученных от дома Крар, чтобы купить еще три акра. Искомый участок располагался на окраине владений, за садом с северной стороны, надежно скрытый от глаз густыми дубами и кедрами. Подпитываемая поддержкой от присутствия Арланда, Шона и Калдении, гостиница проросла на новую землю практически за ночь и провела последние семь месяцев или около того, осваивая ее. Это обеспечило меня достаточно большой площадью для отрокарского фестиваля.

Новая земля обошлась мне всего в пятнадцать тысяч долларов, в основном из-за того, что на ней находилась пещера с летучими мышами, и она не годилась для застройки. Сама пещера была в паре сотен ярдов на восток, за пределами моих владений, и если бы миротворческий саммит прошел удачно, я купила бы и ее. Летучие мыши могли оказаться весьма полезными.

Я остановилась и осмотрела участок. Над травой росли маленькие крючковатые кедры, окаймленные какими-то кустами. Мне никогда не нравились техасские кедры. С их корявыми стволами они всегда казались жертвами засухи и, вдобавок ко всему, каждую зиму выпускали облака желтой пыльцы, такой густой, что она всего за ночь укрывала крыши машин толстым слоем.

— Не подойдет, — сказал шаман. — Здесь слишком много деревьев. Нет воды и земля неровная.

Я вздохнула и выпустила магию.

Грунт вокруг кедров размягчился. По нему прокатились волны, как по пруду от брошенного в него камешка. Деревья дрогнули и целиком погрузились под землю, ломаясь и скручиваясь в процессе. Незачем понапрасну переводить дерево. Отрокарам оно непременно понадобится для их праздника. Гостиница подготовит бревна, а остальное поглотит для собственных нужд.

У Гастона брови полезли на лоб. Шаман нахмурился.

Повинуясь моему импульсу, земля разгладилась. По периметру площадки образовался ров шириной в один фут. Булыжники, камни и галька по большей части из светлого песчаника вырастали из земли, как шляпки грибов, и формировали дно рва. Я приподняла его южный край примерно на восемь дюймов, чтобы создать уклон. Длинный садовый шланг, извиваясь, полз от дома. Второй шланг присоединился к нему и его конец опустился в ров. Вода потекла на камни и послушно зажурчала по новоиспеченному руслу. Я прошла вдоль рва, добавляя глубины, где необходимо.

Шаман перешагнул через ров, полез под плащ и достал мешочек, сделанный из чешуйчатой шкуры. Он что-то прошептал, открыл мешочек, и высыпал ярко-красный порошок в воздух. На мгновение красное облако зависло, словно удерживаемое невидимой силой, затем частички начали падать, погружаясь в почву. На площадке произошли незаметные изменения. Я не видела разницы невооруженным взглядом, но теперь земля, окруженная самодельным ручьем, ощущалась слегка странно. Она все еще принадлежала гостинице, но теперь она также реагировала на магию шамана.

— У вас есть еще какие-либо пожелания? — спросила я.

Он покачал головой.

— Этого достаточно. Мне нужно поработать здесь до начала празднования.

— Вам нужны дрова для костров?

— Да.

Из земли всплыла поленница кедровых бревен.

Я склонила голову.

— Гастон составит вам компанию во избежание происшествий.

Шаман одарил меня тяжелым взглядом.

— Сейчас я стою на земле моих предков. Есть вещи, которых я боюсь в этой жизни, но вампиры к ним не относятся.

— И все же, я хотела бы, чтобы Гастон остался с вами. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.

Я пошла прочь. Мне еще нужно было кое-что подготовить. Гости лорда Робарта из дома Миир нуждались в собственных покоях. Поселение их со Святой Анократией грозило неприятностями.

Красные портьеры или голубые? Я разглядывала номер для «наемного работника» Нуан Сее. Когда я попыталась выпытать из него подробности касательно его гостя, он отмалчивался. Сначала я пыталась делать скрытые намеки, затем более очевидные, и, в конце концов, спросила напрямую, какую мебель мне нужно поставить для прибавления в его делегации. Его ответом было «большую», после чего он сообщил мне, что слишком устал для дальнейших разговоров и нуждается в отдыхе.

Большого размера для человека? Большого для вампира? Большого по меркам Нуан Сее? О какой величине шла речь? Сначала Софи, теперь это. Появление гостей, не утруждающих себя сообщением своей расы или хоть какие-то предпочтений, уже начинало раздражать.

Я вовремя спохватилась, пока мое раздражение не перекинулось на комнату. Я расположила самый основной набор мебели, светлый бамбуковый пол и бежевые стены. Комната отчаянно нуждалась в цвете, но я смогу добавить его по ходу дела. С моим везением, гостем, как пить дать, окажется равелианский слизняк, и всю комнату придется покрывать сырой нефтью.

— Должно сойти, — сказала я Чудовищу.

В голове у меня зазвенел сигнал. Гости лорда Робарта должны были вот-вот прибыть. Я проверила время. У нас оставалось меньше пятнадцати минут до начала празднования.

Время — забавная штука. Когда у тебя головная боль, пять минут кажутся вечностью. Когда же ты пытаешься подготовить отрокарский праздник, дополнительные гостевые покои — одни для вампиров, а другие для Торговцев, и параллельно успокаиваешь двухметрового ежа-повара, что его рыба не испортится, если постоит лишний час в холодильнике — глазом не моргнешь, как пролетают три часа.

Я поспешила в гостиную. Солнце село, и день догорал тлеющими угольками на западе. Сумерки захватили улицы, раскрашивая половицы в прихожей холодным голубым и фиолетовым. У нас оставалось меньше пятнадцати минут до начала празднования. Я поняла это, как только по лестнице спустился Джордж, одетый в дублет цвета индиго, оттенявший его светлые волосы. Джек следовал за ним, облаченный в темно-коричневую кожу.

— Дом Миир пребывает через десять минут, — сообщила я им.

— Хорошо, — Джордж улыбнулся недоброй улыбкой.

Меня потревожила магия гостиницы. Что-то происходило напротив дома. Я подошла к окну — снаружидо самого поворота простиралась длинная улица Камелот Роуд, а на углу, наполовину скрытая огромной колючей грушей, которую Хендерсоны наотрез отказывались спилить, притаилась полицейская машина. Прекрасно.

— Проблемы? — спросил Джордж.

— Интуиция офицера Мараиса никогда не подводит.

Джордж посмотрел на брата. Джек пожал плечами и стянул рубашку, обнажая мощную, мускулистую грудь.

— Джек о нем позаботится, — сказал Джордж.

Этого-то я и боялась.

— Пожалуйста, не навредите ему.

— Парень портит вам кровь, а вы переживаете за его здоровье, — Джек скинул штаны. Он продолжил раздеваться, а я старалась не сводить взгляда с его лица.

— Офицер Мараис не пытается мне насолить. Он пытается выполнять свою работу и оберегать покой соседей.

— Ладно, ладно. — Последний предмет одежды приземлился на пол. — Я вернусь как раз к фейерверкам.

Джек потянулся и его тело разошлось. Выплеснулся мех. На мгновение он, казалось, завис в воздухе, затем его тело скрутилось, хрустнуло, завязалось узлом, и на моем полу приземлилась большая рысь.

Ладно. Это уже любопытно. Кем, черт возьми, он был? Никак не котолаком Солнечной Орды, это уж точно.

— Не могли бы вы открыть заднюю дверь? — попросил Джордж.

Задняя дверь распахнулась, и рысь промчалась через кухню, скрывшись в ночи. Что-то хлопнуло, и по гостинице эхом прокатился визг.

— С собакой я уже смирился, теперь еще кошачью шерсть искать в еде? — взревел Орро.

Он упустил свое призвание. Какого актера потеряли шекспировские драмы!

Чудовище тявкнула, явно обидевшись.

— Прошу прощения. — Я повернулась к стене. — Экран, пожалуйста. Вид с передней камеры, увеличение на триста процентов.

На стене развернулся экран, демонстрируя детальный вид на полицейскую машину и ее хозяина, развалившегося на сидении.

Что-то с глухим стуком ударило в патрульную машину, так что она качнулась на колесах.

Офицер Мараис сел прямо.

Еще удар.

И еще.

Офицер распахнул дверь и вылез наружу под свет уличного фонаря, придерживая руку на пистолете. Он обошел машину и проверил ее сзади.

Что-то зашуршало в миртовых кустах по другую сторону дороги.

Офицер Мараис плавно повернулся и отошел от машины. Кусты снова зашуршали, задрожав, словно что-то двинулось от автомобиля в сторону фонаря.

Мараис осторожно двинулся следом.

Из кустов вынырнула рысь и уселась на тротуаре.

Офицер Мараис замер с рукой на кобуре. Судя по выражению лица, он подсчитывал свои шансы — слишком уж далеко он отошел от машины. Если он повернется и побежит, рысь его нагонит.

Ну-ну. Если Джек нападет, Мараис выстрелит — в этом я не сомневалась.

— Вашего брата могут подстрелить.

— Джек- весьма талантливый парень, — сказал Джордж.

Мне это ни о чем не говорило.

Рысь вытянула перед собой лапы, повернулась и брыкнулась на спину на дороге, как игривая домашняя кошка.

Плечи офицера опустились, и он слегка расслабился.

Джек потерся головой о тротуар и попытался поймать воздух лапами.

— Эй, — неуверенно позвал Мараис. — Кто у нас хорошая киса?

Джек подбежал к ближайшему кусту и потерся об него.

— Хорошая киса. Ты большой мальчик, да. Сбежал у кого-то со двора? Лучше бы твои хозяева обзавелись мозгами, чем диким животным. — Офицер осторожно сделал шаг назад.

Джек развернулся к Мараису пушистой задницей, задрал хвост и брызнул струей мочи прямиком ему в грудь.

О нет.

— Ааа! — Мараис отпрянул назад и схватился за пистолет, но Джека уже и след простыл.

— Сукин сын! — Мараис отряхнул левую руку, с которой капала кошачья моча. — Да пропади оно все пропадом!

Его лицо перекосило, будто он глотнул прокисшего молока.

Он посмотрел на свою грудь и его стошнило.

— О господи.

Он попытался вернуть себе самообладание, но его подбородок задрожал, и его снова согнуло пополам.

Я не знала, плакать тут или смеяться.

— Святой Иисусе. — Офицер Мараис выпрямился и с перекошенным лицом потопал к машине. Заревел мотор, вспыхнули фары, и громоздкая машина умчалась прочь.

Джордж улыбнулся.

— Я же говорил — весьма талантлив.

Я стояла на краю посадочной площадки, когда с неба упала багровая капля, и растаяв в воздухе, оставила троих вампиров. Вампиры с возрастом седели и становились больше, не выше или толще, а массивнее, поскольку их тела набирали все больше и больше тяжелой массы. Рыцари передо мной были огромными. Если броня Арланда и Робарта была произведением искусства, то броня вновь прибывших была произведением искусства, предназначенным для сообщения, что её обладатели имели практически неограниченный бюджет. Богато украшенная и идеально подогнанная, она превращала каждого из них из живого существа впередвижную смертоносную крепость. Они стояли хмурые, обнажая клыки, и у меня возникло сильное ощущение, что добром это не кончится. Лидер нес огромный топор. Слева позади него вампир со старым шрамом на лице размахивал кровавой булавой, а его товарищ справа, с волосами такими бледными, что они казались почти белыми, вооружился мечом с невероятно острым и широким клинком.

— Приветствую Дом Миир, — произнесла я.

У стоящего рядом со мной Робарта на лице было глубокое удовлетворение. Он был единственным Маршалом, который вышел их встречать. Два его рыцаря ждали поблизости с мрачными лицами, выглядя так, словно в любой момент готовы отразить нападение. Видимо близость лорда Робарта к дому Миир не разделялась людьми под его командованием.

Пожилой рыцарь выступил вперед. Самый крупный из троих, с гривой черных как смоль волос с проседью, он однозначно был лидером. Странно подумать, но через несколько десятилетий Арланд может выглядеть точно так же.

— Приветствую, Хранительница, — пробасил он.

— Лорд Бенегер, — кивнул Робарт.

— Лорд Робарт, — ответил предводитель.

Ни знамен, ни речей, ни церемоний. Вампиры заявляли о себе церемонией. Дом Миир был здесь, но его представители ясно давали понять, что их визит неофициальный. Я покрепче сжала метлу. Подобное я видела всего раза четыре, и каждый раз Дом отрицал, что санкционировал действия своих людей. Я не допущу резни у себя в гостинице.

— Следуйте за мной, — я провела их через дом на балкон, выходящий на праздничную площадку. Арланд, леди Исур и остальные их вампиры заняли дальний правый угол балкона, Дом Ворга — середину, а клан НуанСее расположился слева.

Под нами отрокары проверяли дровяные кучи. Они сложили из поленьев, которыми я их обеспечила, костер в южной части круга, созданного моим ручьем, и сделали несколько маленьких куч вдоль воды. Кора на некоторых поленьях была красной и фиолетовой. Они, должно быть, принесли несколько своих собственных.

Рыцарь со шрамом из Дома Миир глянул вниз на них и сплюнул на балкон.

— Святотатство.

Он плюнул на мою гостиницу.

Я улыбнулась так мило, как только могла.

— В следующий раз, когда решите плюнуть, милорд, пол расступится у вас под ногами.

Рыцарь со шрамом покосился на меня.

— Мы здесь в гостях, Уриэль, — произнес лорд Бенегер. — Мои извинения, Хранительница.

Извинения или нет, в следующий раз, когда лорд Уриэль решит извергнуть слюну, он об этом пожалеет.

Отрокары образовали кольцо на фестивальной площадке. Пока мы говорили, мягкими кошачьими лапками подкралась ночь, окрасив восточный край небосвода в красивый глубокий фиолетовый цвет. На площадку опустились сумерки, закатный свет разбавлял затопляющую тьму. Тени сгустились и стали изменчивыми, ветер стих и первые звезды высыпали на небо.

Шаман отрокаров с северной стороны шагнул в круг, обрисованный моим ручьем. Он был одет только в длинный многослойный кожаный килт. Странные бледно-зеленые и белые символы были нарисованы на его обнаженном туловище. Его распущенные волосы закрывали лицо. Некоторые пряди были заплетены кожаным шнурком и украшены костяными и деревянными бусинами.

Огонь сам по себе охватил две кучки дров справа и слева от него. Шаман продолжал двигаться, контуры его мускулистого, но стройного тела были до странности красивыми. Огонь перекинулся на две другие кучки, затем на основной костер. Настойчивый барабанный бой зазвучал, все громче и громче, когда три отрокара на краю площадки стали бить в большие пузатые барабаны. Дикая, зловещая мелодия дудок, которые не могли быть сделаны из дерева или растения Земли, бросала вызов, простейшей музыкой вызывая к жизни дыхание разумного существа. Шаман повернул голову так, что его длинные черные волосы взвились, закрутился как дервиш и начал танцевать.

Отрокары хлопали как один, вторя барабанному ритму. Шаман крутился и извивался, его движения порождались грацией и скоростью охотника, преследующего добычу, дикие и удивительно первобытные, словно весь налет цивилизации был сорван с него. Осталось существо, дитя породившей его планеты, такое же вечное, как сама жизнь. Было невозможно отвести взгляд.

Отрокары запели простую, буйную мелодию. Я не понимала слов, но смысл был и так понятен.

Я жив. Я выжил. Я здесь.

У меня перехватило дыхание. Я с абсолютной ясностью осознала, что однажды я умру. В один прекрасный день меня больше здесь не будет. Все, чего я хотела, все мои мысли, все мои переживания — все это исчезнет со мной, пропадет навечно. Я так много хотела сделать. Так много хотела повидать. Я должна держаться за это. Держаться за каждую краткую секунду жизни. Каждый вдох был подарком, навсегда уходящим к холодным звездам, в момент, когда я его делала.

Мне хотелось плакать.

Символы на теле шамана засияли, сначала слабо, затем все ярче и ярче. Языки пламени стали бледно-желтыми, после оливковыми, и наконец, изумрудно-зелеными, совпадая с сиянием татуировок шамана. Дерево больше не подпитывало его; пламя бушевало само по себе.

Между отрокаров появились тени — прозрачные размытые силуэты, молчаливые и неподвижные.

Шаман повернулся, согнулся назад, его гибкое тело было почти параллельно земле, и неожиданно в его руке появился простой деревянный посох. Он крутанул посох так, что тот размылся и воткнул в землю, подняв к небу свободную руку со скрюченными пальцами. Тлеющие угли из костра, покатились к нему, образуя узкий горячий путь к пламени.

Шаман замер, балансируя на носках, слегка отклонившись назад, неподвижный, каждая мышца напряжена как у гениального танцора балета, замершего перед прыжком. Его глаза светились потусторонним темно-фиолетовым светом, словно сама далекая планета глядела сквозь него. Он протянул левую руку в сторону.

Из теней возникла Ханум и встала рядом с ним. Она была босоногой, в простой тунике. Рука шамана сжала ее плечо.

Волна прозрачного пурпура пронеслась сквозь зеленый свет угольного пути. В сердце костра возникла тень.

Ханум ступила на путь из углей и быстро прошла к пламени. С каждым шагом, тень становилась четче. Проявились руки, обрисовались линии плеч и шеи, рассыпались волосы, и черты образовали овал лица. В пламени стоял молодой мужчина-отрокар. И выглядел он совсем как Дагоркун.

Они были так близко, что теперь она могла его коснуться. Ханум продолжала стоять на углях, протянув руку, словно пытаясь дотронуться до своего мертвого сына. Ее голые ступни полыхали, но она не смела пошевелиться.

Со стороны к ней подошел Дагоркун и взял свою мать за руку. Тень в огне кивнула брату. Дагоркун кивнул в ответ и бережно повел Ханум прочь, обратно к остальным. Тень растаяла в свете.

Я поняла, что плачу.

Другой отрокар подошел к шаману. Вторая волна пурпура, вторая тень, еще одно хождение по раскаленным углям. На этот раз взрослая женщина, одетая в отрокарскую броню.

Отрокары шли один за другим, находя в огне своих близких. Мертвых жен, мужей, покойных родителей, детей, ушедших раньше времени… Некоторым хватало выдержки лишь на короткий взгляд, но большинство держались, превозмогая боль ради шанса увидеть тех, кого они потеряли, еще раз.

Наконец, последний отрокар отступил в сторону, позволяя призраку прошлого растаять в свете. Шаман взмахнул посохом, выписывая в воздухе замысловатый узор. Запела женщина-отрокар, ее голос был мягким, но набирал силу, бросая вызов звездам над нами.

Шаман швырнул свой посох на землю и раскинул руки.

Огонь вспыхнул белым, выпустив вихрь искорок, закружившихся, будто призрачные светлячки.

Женский голос нарастал, становясь все сильнее и сильнее, и ее песня, словно щит, сдерживала тьму в заливе.

Не бойся тьмы…

Не бойся ночи…

Ты не брошен…

Мы помним о тебе…

Огонь взорвался. По воздуху поплыли тысячи белых искорок, кружась, рассеиваясь среди отрокаров. Шаман протянул руку, позволяя сияющим точкам коснуться кожи, и улыбнулся.

Мириады мерцающих огоньков потянулись вверх, влекомые к небу невидимым течением, все выше и выше, к непостижимым просторам вселенной.