14

После обеда в холле отеля «Гляско» наконец-то стало спокойно. Расселившись по номерам, иностранные туристы неспешно прогуливались в саду и на пляже, сидели в баре или же, расположившись в прохладном холле, читали книги и журналы.

Джеймс огляделся по сторонам и увидел Тони, который делал записи в объемную тетрадь.

— Тони, мне нужна ваша помощь... — Джеймс облокотился на стойку.

— Я рад вам помочь. Что от меня требуется, мсье Грант? — Тони вложил в тетрадь закладку и посмотрел на уважаемого гостя.

— Моя невеста Ванесса решила меня наказать за небольшую погрешность. Она сказала мне, что всю неделю будет общаться со мной только на испанском. Беда заключается в том, что я совершенно не знаю испанского. Вы не подскажите, кто бы смог помочь мне написать невесте записку?

Тони задумался и развел руками.

— Простите, мсье, — послышался голос пожилого мужчины.

Джеймс обернулся и увидел худощавого старичка лет шестидесяти.

— Я случайно услышал ваш разговор. Я смогу вам помочь. — Старичок взял трость левой рукой и протянул Джеймсу правую. — Питер Неймос.

— Джеймс Грант. Очень приятно. Вы из Англии?

— Нет, я из Штатов, — пояснил старичок.

— Давайте где-нибудь присядем, — предложил Джеймс.

— Лучше прогуляемся по пляжу.

Джеймс кивнул и последовал за стариком.

- Испанский я выучил ради одной женщины, - старик надел соломенную шляпу и, сняв ботинки, босиком пошел по горячему песку, — познакомились мы с ней в Барселоне, в одном небольшом кафе. Мне тогда уже перевалило за тридцать, а она только расцвела. Молодая красавица с горячей испанской кровью, текущей в ее жилах... Она меня покорила с первого взгляда, когда принесла мне чашечку кофе. Большие карие глаза, а ресницы... мне казалось, что она могла взлетать с их помощью... С того самого дня у нас начался роман. Мы не спали ночами. Предавались любви, а потом долго говорили... — Старик посмеялся. — Она — на родном испанском, а я на английском. Спустя семь дней мне нужно было уезжать в Нью-Йорк. Я был женат, — пояснил старик, — но счастья в браке так и не увидел. Порой я проклинал себя, что сделал неправильный выбор. Потому как та испанская женщина стала для меня идеалом, совершенством... Ни одна женщина не могла сравниться с ней красотой и неповторимостью... — Старик помолчал и взглянул на море. — Когда я садился в самолет, она не пришла меня провожать. Сказала, что не переносит долгие прощания и ненавидит, когда кто-то замечает ее слезы. Я долго ждал любимую в аэропорту. Надеялся, что увижу ее в последний раз, но она сдержала слово и не появилась. — Старик покашлял и взял трость в другую руку. — Образ той испанской девушки, — продолжил он, — еще долго приходил ко мне во сне. Первые месяцы — каждый день. Следующие годы — примерно раз в месяц. А сейчас очень редко. Теперь я каждую ночь молюсь, чтобы заснуть и увидеть ее. Почувствовать аромат карамели с корицей, которым была пропитана ее кожа. Дотронуться до шелковистых угольно-черных волос... Я дурак... Кретин! Прошло несколько месяцев, как я вернулся в Нью-Йорк. И вы не представляете, как скука и тоска по солнечной Испании, а главное, по той женщине из кафе, сдавливала мне грудь. Становилось невыносимо больно, хотелось лезть на стену. Я думал, что заболел психически, ведь после курортных романов я быстро забывал своих временных возлюбленных. Чуть позже я обратился к врачу, который поставил мне неизлечимый диагноз — Любовь, черт ее подери. Вот с того дня я и начал изучать испанский, чтобы написать той девушке письмо. Рассказать, что у меня есть семья, и, если она все же не против, встретиться с ней снова. Но письма приходили обратно, адресат, как мне пояснили, переехал. Тогда через пару месяцев я снова поехал в Барселону. Зайдя в то кафе, я спросил у официанток, где мне можно найти ее. Мне ответили, что она переехала в провинциальный городок на побережье Коста-Дорада и вышла замуж. Эта испанская девушка навсегда осталась в моем сердце молодой, задорной, страстной и нежной... О! Мистер Грант, прошу извинить меня, что заставил вас слушать этот бред... — Старичок остановился и, взяв Джеймса за локоть, направил его к столикам, стоящим под навесом.

— Мистер Неймос, вы просто не представляете, как мне помогли. Наверное, за эти минуты, проведенные с вами, я буду благодарен вам всю жизнь...

Старичок довольно посмеялся и достал из кармана легкой голубой рубашки небольшой блокнотик и авторучку.

— Что же мы с вами напишем в записке? — спросил он Джеймса.

— «Дорогая Пени. Приглашаю тебя в ресторан на берегу моря в семь часов вечера. Джеймс Грант», — продиктовал он.

— Как скучно и неромантично! — Старичок зацокал. — Напишите, что любите, скажите, что она самая красивая... А то будет поздно, и вы пожалеете, что не признались в этом раньше!

— Нет. Пусть останется, как я продиктовал. Я скажу о любви, глядя ей в глаза...

— Ну как знаете! — Старичок усмехнулся и принялся писать записку на испанском языке.

— Можно вопрос, мистер Неймос?

— Конечно, мистер Грант. — Старичок отложил ручку и посмотрел на молодого собеседника.

— Как звали ту испанскую девушку из Барселоны?

— Тереза...

Загрузка...