Начало

Глава 15

Наша жизнь — это путь, мы стоим на пороге,

Всякий раз, как решаем — кто прав, кто неправ,

Вновь и вновь выбираем свои мы дороги

И мечтаем, что будет судьба к нам добра

Мы ступаем на путь, даже цели не зная,

Оставляя друзей и родных за спиной,

Ради ложных побед и пустых идеалов

Просто чтобы пройти все что нам суждено.

И пусть серой лентой дорога та вьется -

Ты идешь, смело глядя все время вперед

Может быть, оглянуться тебе и придется

Но лишь только тогда, когда путь свой пройдешь.

А пока длится путь, ты отбрось все тревоги,

Верь, что в лучшую жизнь он тебя приведет

И однажды, связав воедино дороги,

Всех друзей твоих вновь в тесный круг соберет.

Я шла по сонному городу, ведя под уздцы лошадь, а в голове сами собой рождались строчки. Сколько я не писала стихов? Если сложить две моих жизни — лет сорок, а сейчас они сами рвались из души, рождаясь под цокот копыт, пусть нескладные, зато искренние… Что произошло со мной? У меня не было друзей в прошлом мире, а здесь я встретила тех, кто готов был помочь, ничего за это не прося. Изменилась ли я? Похоже на то…

Да, мне редкостно повезло — я встретила настоящих друзей. Может, где-то в этом мире я встречу любовь? Впрочем, мой путь был ясен, и сейчас я стояла в его начале…

Я шла и улыбалась сквозь застилавшие глаза слезы. Но любая дорога когда-то заканчивается, а путь от дома Мирта до постоялого двора был короток. Я глубоко вдохнула, прогоняя слезы, и тряхнула головой. Все, пора брать себя в руки.

Еще на подходе к постоялому двору были слышны звуки сборов в дорогу большой компании: ржали лошади, кто-то с кем-то ругался, особенно выделялся на фоне мужских голосов визгливый женский. Зайдя в ворота, которые почему-то были нараспашку, я въяве увидела живое подтверждение фразы: «два переезда равны одному пожару». Кто-то навьючивал на лошадей переметные сумы, кто-то грузил товары в крытые холстом фургоны. Несколько мужчин, по виду охранников, присев на лавке, наблюдали, как еще один охранник, по виду командир, вяло огрызается на вопли визгливой тетки, стоящей в классической позе «руки в боки». Хм, это караван или дурдом на выезде? Моя лошадь тихо заржала, я погладила её морду:

— Тихо, Шоколадка, — хмыкнула, она и правда походила на шоколадку, — будешь Шока.

Шока боднула меня головой в плечо и фыркнула в ухо. Я стояла, ожидая, когда в этом бедламе появится кто-то, кто сможет навести порядок. И дождалась: дверь открылась, во двор вышел Аврад, окинул взглядом «поле битвы» и вроде бы негромким, но властным голосом сказал:

— А ну все тихо!

Все тут же примолкли, кроме тетки, которую явно «несло». Аврад повысил голос и рявкнул:

— Нарья, я что сказал?

Тетка заткнулась на полуслове, лицо у нее покраснело, как будто она этим словом подавилась.

— Чтобы через десять минут все было готово, всем ясно? Кто не выполнит, лишится половины жалования за седмицу, — негромким, каким-то шипящим голосом произнес Аврад. Все молчали, он кивнул:

— Время пошло!

Да, я всегда говорила, что правильная мотивация — самое главное. Через пять минут все было готово, а я рискнула обратить внимание Аврада на себя и подошла к нему. Он кивнул мне в знак приветствия:

— Доброе утро, Лин! Готова?

— Доброе утро, нар Аврад. Да, я готова.

Он покачал головой:

— Зови меня просто Аврад. И что, это все твои вещи? — он был явно удивлен. И чему так удивляться?

— Да. А зачем мне много?

— Молодец, разбираешься в походной жизни. Идем, я тебя с охраной познакомлю. Эй, Хакан!

К нему подошел тот самый мужчина, в котором я предположила командира охраны: высокий, крепкий, лет сорока на вид.

— Слушаю, нар Аврад.

— Это нари Алиэн, она поедет с нами. Скажи своим парням, чтобы руки держали при себе.

Хакан хмыкнул:

— Руки-то будут, а вот языки…

— Языки — не страшно, этого я не боюсь, — вмешалась я, — и мне ведь никто не мешает ответить соответствующе.

— Хорошо, нари Алиэн.

— И зовите меня Лин, в дороге может быть не до церемоний.

Хакан почесал в затылке:

— Простите, Лин, а зачем вам в столицу?

— В Академию поступить хочу, а что?

— Ну, это хорошо, лишняя причина парням к вам не лезть. Побоятся, что вы потом им отомстите в случае чего. Нет, вы не думайте, до чего плохого бы в любом случае не дошло, но вот руки распустить кое-кто все равно мог бы.

— Ладно, Хакан, — вмешался Аврад, — пора отправляться, собирай своих. Пойдем, Лин.

Через четверть часа наш караван наконец выехал за ворота, а еще через полчаса мы покинули пределы Карона. Впереди ехали Аврад и Хакан, затем шли цепочкой фургоны, запряженные здоровыми битюгами. Охранники — десяток молодых, лет тридцати парней — ехали сбоку от фургонов.

Дорога меня удивила. Подсознательно я ожидала чего-то похожего на разбитые узкоколейки, однако это был широкий тракт, земля на котором была так утоптана, что напоминала асфальт. Так что скорость передвижения была вполне приемлемой. На обед мы не останавливались, на ходу поев хлеба с копченым мясом и сыром. Уже вечерело, когда Аврад наконец объявил привал. Слезая с лошади, я почувствовала, что занятия верховой ездой слабо подготовили меня к такому путешествию — болело все тело. Расседлав Шоку, почистила её, напоила из протекавшего рядом ручья и пустила пастись, после чего пошла умываться сама. Да уж, романтика странствий в действии!

Когда я, умывшись, вернулась к месту стоянки, там уже полыхали костры, что-то булькало в котле, над которым хлопотала та самая визгливая баба, а охранники о чем-то лениво переговаривались между собой. Мой приход заставил их оживиться.

— О, кого я вижу, — это рыжий, — прелестная нари не желает почтить нас своим обществом? Да и познакомимся заодно.

На его слова оглянулся Хакан, и жестом подозвал меня к себе.

— Так, парни, это нари Алиэн, она едет в Тар-Каэр, поступать в Академию. Так что прошу любить и жаловать.

— О, любить мы завсегда готовы, — снова рыжий, наймется ему, — чур, я первый!

Парни рассмеялись, выжидающе глядя на меня. Ой, как знакомо! Так, если я сейчас стушуюсь, жизни мне не будет:

— Ты такой бедный? — спрашиваю у Крайна.

— Это почему?

— Ну, любви хочется, а только из города выехал — значит, денег в бордель сходить не было.

Тот поперхнулся, явно не ожидал такого ответа, а другие охранники начали посмеиваться.

— А зачем мне любовь за деньги? Мне и так хорошо! — попытался отшутиться Крайн.

Скорбно покивала головой:

— Понятно, молодой, глупый..

— Это почему еще? — повелся рыжий.

— Да потому что опытные знают — любовь за деньги обходится дешевле!

Результатом был дружный смех, причем рыжик смеялся вместе со всеми.

— Ладно, все, сдаюсь! — сквозь смех выдавил он, — мир, нари Алиэн?

Я кивнула:

— Мир, и зовите меня Лин.

С этого момента все стало намного проще — парни приняли меня в свою компанию, так что во время пути я обычно болтала с кем-то из них, а на привалах усаживалась у их костра. Возчики держались отдельно — это были степенные мужики, считавшие охранников шалопаями.

Рыжик продолжал меня подкалывать, я отшучивалась. Судя по всему, наши перепалки доставляли несказанное удовольствие всем членам отряда, поскольку нас периодически подзуживали, пытаясь спровоцировать на новую словесную дуэль. Впрочем, были и серьезные разговоры: парни рассказывали мне о своих путешествиях и приключениях. Ну а я слушала их с неподдельным интересом, ведь до сих пор я знала этот мир лишь по книгам да рассказам Раяна. Похоже, мое любопытство им явно льстило, так что мы были полностью довольны образовавшейся компанией. Разумеется, зашла речь и о моей истории, я повторила то, что рассказала Мирту. Все сразу посерьезнели: хоть далеко не все они сталкивались с тварями, зато у каждого был друг или знакомый, пострадавший от них. После этого рассказа ко мне пару дней даже Крайн перестал приставать, пока я не выдержала и не заявила:

— Рыжик, мне скучно без твоих шуточек.

— О, неужели прелестная нари снизошла к своему верному поклоннику настолько, что даже придумала ему любовное прозвище? — мгновенно сориентировался тот.

— Размечтался! Нет, ты не в моем вкусе.

— Ты не любишь рыжих?

— Я не люблю слишком любвеобильных мужчин, им одной женщины всегда мало! — подмигнула я.

— Это правда, — обдумав мою сентенцию, заявил Крайн, — разве я могу обидеть прелестных нари, обойдя их своим вниманием? Ведь я настоящее сокровище!

— Ага, просто золото. Жаль, ювелиру не продашь — пробу ставить негде!

Мы рассмеялись, и некоторое время ехали молча, потом рыжик спросил:

— Лин, у тебя кинжал, а пользоваться ты им умеешь?

Я помотала головой:

— Не было возможности научиться. А кинжал — мое единственное наследство.

А что? В конце концов, я нашла его в замке моей семьи, так что он скорее всего принадлежал одному из моих предков.

— Не шибко богатое наследство.

— Ну, это как сказать, — закрепив поводья на луке седла и управляя Шокой коленями — я уже вполне могла проделывать такой фокус — достала кинжал и показала его Крайну.

— Гномья сталь? — он явно был поражен, — невероятно! Не боишься, что украдут?

— Нет, он с привязкой на крови.

Рыжик покачал головой:

— Имея такой кинжал, стыдно не уметь им пользоваться. Слушай, нам показалось, что ты наблюдаешь за нашими тренировками, это так?

— Да, верно, — подтвердила я. Они действительно тренировались каждый вечер, а я ни разу не пропустила это зрелище.

— В общем, мы тут подумали… Не хочешь попробовать научиться сражаться? Чтобы хоть от бандита какого себя защитить? Мы бы поучили.

— Конечно, хочу! Спасибо огромное! Только… Зачем это вам?

— Нам не сложно — все равно тренируемся, а ты отличная девчонка, с тобой дорога намного веселее. Так почему бы не помочь? — подмигнул мне Крайн.

С этого дня каждый вечер я тренировалась с одним из парней. Чаще всего это был Риас — спокойный синеглазый шатен, один из тех, кто никогда надо мной не подтрунивал, лишь иногда незаметно улыбаясь при особо оживленных перепалках. Оказалось, что он лучший среди ребят в бое на коротких клинках. Уж не знаю, что мне помогло — то ли упражнения, что мне показал Раян, то ли сам кинжал (иногда мне казалось, что не я двигаю им, а он ведет мою руку), но давались мне эти занятия легко. Вскоре Риас сказал, что от случайного бандита я вполне смогу отбиться, и показал, куда метить в случае чего.

Дорога, по которой шел караван, оказалась весьма оживленной: то и дело мимо нас и навстречу скакали всадники, проезжали крестьянские телеги и кареты знати. Как правило, на ночь мы съезжали с тракта, останавливаясь на полянах в лесу, который нередко подступал почти к самой дороге. Примерно раз в три-четыре дня мы ночевали на постоялых дворах, что меня радовало — все-таки невозможность нормально помыться была проблемой.

Путешествие проходило до того спокойно, что как-то раз я не выдержала и обратилась к Хакану:

— Хакан, а зачем вообще нужна охрана? Мне показалось, что дороги очень спокойные.

— Всякое бывает, — покачал тот головой, — и разбойники пошаливают иногда, и на постоялых дворах хозяева разные бывают, и знатным тарам иногда в голову что-то ударяет, и они решают, что торговцев не грех и пощипать. Даже с тварями порой можно столкнуться! А у Аврада товар дорогой, так что лучше нанять отряд, чем потом себя проклинать. А что спокойно — так нас немало тут, и не всякая шайка напасть решится. А мы еще и на разведку парней отправляем, видела небось?

Я кивнула. Действительно, каждый день несколько охранников отправлялись вперед, разведывать обстановку.

Разговаривала я и с Аврадом. Он рассказывал мне о своих путешествиях, о людях, которых встречал. Кстати, он же посоветовал мне по прибытии в Тар-Каэр остановиться не на постоялом дворе, а снять комнаты — мол, это будет выгодней и спокойней. Когда же я посетовала, что не знаю, как искать того, кто может мне сдать комнаты, пообещал узнать это у своей сестры. Похоже, мой юный облик вызывал у зрелых мужчин отеческие чувства и желание опекать меня…

Так шли дни. Солнце уже по-летнему припекало, я загорела и поздоровела, так что однажды Крайн сказал мне, что я все меньше похожу на полуэльфийку. Услышав это, я задала вопрос, который давно интересовал меня — почему они так спокойно относятся к тому, что я полукровка. Рыжик ответил неожиданно серьезно:

— Знаешь, мы много странствуем, и встречались с разными разумными. И знаем, что честь от расы не зависит.

— Жаль, что другие так не думают, — вздохнула я.

— Зато те, кто так думают — самые лучшие! — напыжился Крайн.

— Да, я это знаю, — рассмеялась я, — а самый лучший это ты, верно?

Он возвел очи горе:

— Ну наконец-то! Хоть кто-то оценил меня по достоинству!

До столицы оставалось десять дней пути, когда мы остановились на ночь в небольшом городке Кранел. Аврад рассказал мне, что когда-то этот город был центром провинции и местом, где было подписано мирное соглашение между людьми, эльфами и гномами после окончания одной из войн. И в честь этого на центральной площади воздвигли три дома, каждый из которых строили архитекторы этих народов, а также один из красивейших фонтанов Аллирэна. Поэтому, вымывшись после долгой дороги и переодевшись в чистое, я пошла на площадь, благо она располагалась недалеко от постоялого двора, где мы остановились. Зрелище было действительно великолепным, а фонтан освещался разноцветными магическими светильниками, так что я даже не заметила, как прошло время. Когда спохватилась, было уже темно. Так что я двинулась назад на постоялый двор, стараясь держаться в тени домов и судорожно сжимая рукоять кинжала. Недлинный днем, путь казался мне очень долгим ночью.

Я уже подходила к постоялому двору, когда в паре шагов заметила неясные фигуры, притаившиеся в тени стены. Замерев и затаив дыхание, я ждала их действий. Из переулка вывернула чья-то фигура, и те, кто таился в тени стен, шагнули вперед, окружив ее. Я вгляделась в темноту, пытаясь определить, что из себя представляет жертва. Хм, судя по ушам — эльф, вот только волосы у него черные. Что-то такое мне говорил Раян про таких, впрочем, сейчас не помню.

— Ну что, остроухий, допрыгался? — грубый голос одного из бандитов, теперь это стало ясно точно.

Как банально! Хоть бы кто-нибудь придумал другое оскорбительное прозвище для эльфов! Ну остроухие они, так что в этом такого?

— А оскорбление поинтересней придумать не удалось? — язвительно поинтересовалась жертва.

Это что, эльф с чувством юмора? Так не бывает! И он не оскорбился на «остроухого»? Нет, я уже хочу познакомиться с этим уникальным экземпляром!

— Ты… — понять то, что произнес бандит дальше, мне удалось с пятого на десятое. Да уж, оригинальные здесь у городского дна вкусы! Ну ладно, то что он хотел сделать с эльфом и его родителями чисто анатомически возможно, хотя и трудновато, а вот остальное…

— И что дальше? — голос эльфа был спокоен, как будто не на него только что вылили всю эту грязь.

— А дальше ты скажешь что-то вроде: «Вы же не можете убить безоружного» — заявил еще один бандит, их круг все теснее сжимался вокруг жертвы.

— И не подумаю. Вы — можете, — как-то лениво произнес тот и вдруг взорвался движением.

Он двигался так быстро, что я видела только размытую тень. Когда он вдруг отскочил в сторону, из семи бандитов трое валялись на земле, а еще у одного левая рука повисла плетью. Однако и эльф был ранен — из плеча и бедра струилась кровь. Он потянулся за одним из клинков убитых, но оставшиеся бандиты не дали ему это сделать и шагнули вперед, заставляя его отступить. Один из них крутил ворот арбалета, в стене я увидела несколько торчащих болтов. Значит, они уже стреляли, просто их жертва оказалось слишком быстрой.

Эльф огляделся по сторонам и встряхнул головой, видимо, готовясь дорого продать свою жизнь. Я почувствовала, что не могу просто стоять и смотреть, как его убивают, но и напасть на его врагов я не могла — с моим умением я максимум раню одного из них. Если бы у него было оружие! Стоило мне подумать, и я ощутила, как рукоять кинжала, который я судорожно сжала, вдруг словно сама ткнулась мне в ладонь. Не знаю, что вело меня, но я вдруг вытащила кинжал из ножен, поднесла его к губам и, почти касаясь ими металла, прошептала «помоги». И, не думая больше, швырнула его эльфу. Тот поймал клинок в полете и снова превратился в вихрь, а когда остановился, кроме нас с ним на улице остались только трупы. Я выдохнула, и сделала шаг вперед на ставших вдруг ватными ногах. Эльф шагнул ко мне и остановился.

Ой, мамочки! Я чуть не отшатнулась. Он был просто возмутительно хорош и совсем не похож на всех эльфов, которых я видела до сих пор. Правильные черты лица, прямой нос, четко очерченные губы и невероятно зеленые, как молодая листва, глаза, черные как смоль, необычно короткие волосы. Фигура истинного воина: широкие плечи, узкие бедра, ничего от так часто встречающейся у эльфов субтильности. Словом, просто идеал, а с учетом того, что мне всегда безумно нравились брюнеты… Я порадовалась, что, идя на прогулку, накинула куртку и сейчас прятала уши и волосы под низко надвинутым капюшоном, а лицо — в его тени. Надеюсь, мои щеки горят не так сильно, как мне кажется!

— Спасибо, — его голос был ровным, казалось, это не он только что за пару минут уложил семерых головорезов и был ранен. — Кто ты?

— Это не имеет значения. Просто верни мне кинжал, — я старалась говорить как можно более низким голосом, надеясь, что он примет меня за мальчишку. Уж не знаю почему, но я не хотела выдать в себе девушку.

— На мне Долг жизни, — возвращая клинок, проговорил он, — если бы ты не кинул мне кинжал…

Я прервала его:

— Меж нами нет долгов. Отсюда наши пути расходятся.

Схватила клинок и отступила в тень, прошептав:

— Прощай, — и стремительно зашагала туда, где ждали меня попутчики и где все было ясно и просто.

Вернувшись на постоялый двор, попросила у разносчицы кувшин отвара и поднялась в свою комнату. Сбросив куртку, опустилась на кровать, ноги меня не держали.

Что это было? Ну да, потрясающий мужчина, но чтоб так? Меня к нему буквально потянуло, еще б немного — я просто не смогла бы уйти. Вот только… Будем откровенны, если драконица Рина смотрелась бы рядом с ним достойно, то полуэльфийка Алиэн… На самом деле, если бы не лицо с чисто женскими чертами, от мальчишки меня отличить было бы трудно. И вообще, о чем я думаю? Мне в Академию надо, а встретила красавца-мужчину и все, готова лужицей расплыться? Да еще и при том, что нужна ему, как рыбке зонтик?

А эти волосы… Что же Раян говорил о черноволосых эльфах? Я прикрыла глаза, сосредоточилась и мысленно перенеслась в прошлое.

— Раян, а эльфы все блондины? Я других не видела.

— Вообще-то да, за очень редким исключением, — Раян улыбнулся, присев на краешек стола, — есть и черноволосые, их называют каллэ’риэ, это переводится как отшельники или отреченные.

— А они темные или светлые? — поинтересовалась я. — И ты же говорил, что тип магии не влияет на внешность?

— Верно, не влияет. Ты знаешь, что все совершеннолетние эльфы приносят клятву верно служить своим Владыкам? И что клятва эта магическая?

— Магическая? И что, их можно заставить делать что угодно? — засомневалась я.

— Именно. А каллэ’риэ — это эльфы, которые отказались дать такую клятву. Самый первый из них предложил Владыке дать клятву с оговоркой, что он обязуется выполнить любой приказ, не противоречащий его чести и совести, а после того, как тот отказал, заявил, что не будет приносить такую клятву и был изгнан.

— А ритуал изгнания магический?

— Да, и он меняет цвет волос эльфа. Причем самое странное, что ни краски, ни заклинания не могут поменять его — только этот ритуал.

Я задумалась.

— Ну хорошо, это понятно. А если, допустим, ребенок каллэ’риэ захочет стать обычным эльфом, темным или светлым? И можно ли изменить свой выбор?

— На первый вопрос — он может принести клятву, и волосы посветлеют. На второй — нет, выбор делается лишь однажды.

— А как обычные эльфы относятся к ним?

Раян как-то горько усмехнулся.

— Подумай сама. Как тот, кто готов, пусть чисто теоретически и маловероятно, предать свою честь и совесть, может относиться к тому, кто не допускает самой возможности этого?

— Не любят? — предположила я.

— Скорее считают выродками. каллэ’риэ всегда было очень мало, и почти все они были мужчинами. И превосходными воинами — ведь защитить своих близких могли только они сами.

Я тряхнула головой и вернулась в настоящее. Надо же, еще и романтический герой! Да уж… Хотя превосходный воин и без оружия — более чем странно. Впрочем, может он любовницу навещал, туда с собой максимум кинжал возьмешь, а тут муж вернулся… Так, стоп, хватит! Надо подумать о чем-то другом, и я знаю, о чем.

Я достала из ножен кинжал, тщательно вытерла его от крови и стала внимательно его рассматривать. Мне показалось, или у него есть собственная воля? Впервые я почувствовала это во время тренировок, но сегодня… Во-первых, он все-таки сам толкнулся мне в руку, во-вторых, я не смогла бы сама бросить его так, чтобы он лег точно в руку эльфу. Ну и наконец, мне говорили, что никто не может коснуться его, кроме меня, так почему же он дался в чужие руки?

— Что ты такое? — обратилась я к кинжалу. Разумеется, он не ответил. А что, если… Я взяла его и попыталась порезаться. Оказалось, что я не могу нанести им себе рану — просто не могла поднести кинжал так близко, чтобы хотя бы уколоть палец. Положила на стол и провела пальцем вдоль клинка, вдруг почувствовав теплоту, исходящую от него. Так что, это магическая вещь? Или… Обладающая собственной душой? Почему-то мне казалось, что второе. Не знаю, почему сделала это, но я прижала клинок ко лбу и прошептала «спасибо».

Ночь прошла беспокойно, мне всю ночь снились зеленые глаза, требовательно глядящие на меня, и голос, спрашивающий «кто ты?». Так что проснулась я с больной головой и твердым намерением выбросить красавца-эльфа из головы. Сидела в комнате до тех пор, пока по шуму внизу не услышала, что обоз скоро отправится. Спустилась вниз и села в седло, не обращая внимания на подначки рыжика.

Мы довольно далеко отъехали от города, но я по-прежнему была словно во сне, не слыша обращенных ко мне вопросов. Очнулась, только когда Крайн тронул меня за руку:

— Лин, с тобой все в порядке?

— Да, извини, сама не знаю, что со мной произошло. Что, странно выглядело?

— Если честно, то очень. Я такое только раз видел, тогда наш отряд сопровождал в соседний город молодого, еще без ипостаси, дракона, так что-то случилось, и он стал таким же… необычным. Правда, я не знаю, что было причиной. Но ты ведь не дракон!

Я рассмеялась:

— Размечтался, рыжий! Я дракон, страшный и ужасный, и я тебя съем! Хотя нет, не буду, еще отравлюсь ненароком!

Мы рассмеялись, и разговор перешел в полюбившийся нам обоим обмен ехидными репликами. Через некоторое время Крайн сказал, что на сегодня яда ему достаточно и он отправляется в дозор. Я кивнула и задумалась.

Странно, то есть эта моя реакция — какая-то драконья заморочка? Тогда почему я о ней ничего не знаю? Хотя… А как я могла узнать? Описаний подобной реакции в книгах мне не встречалось, а Раян знал о драконах только те факты, которые не были тайной кланов. Непонятно только, как со мной могло произойти что-то драконье после ритуала? Или это просто совпадение? Вопросы, одни вопросы без ответов. Ладно, скорее всего мы с эльфом никогда больше не встретимся, так что не стоит и тратить время на их выяснение.

Мы были в пути уже три седмицы, оставалось совсем немного — три перехода, когда обоз остановился на ночлег в небольшом селе. Во время ужина к Авраду подсел за стол хозяин постоялого двора и, подлив тому в кружку пива, сказал, суетливо потирая руки:

— Тут эта, дело такое… Лихие люди, значится, в лесу шалить начали. Наши мужики, значится, на базар в столицу ездили, расторговались добре, а як назад вертались — тут их и встренули. Кошели забрали, да и их потрепали знатно. Так я, значится, упредить вас хотел. Вы коли поедете завтрева, так броньки б своим людям вздеть велели.

Аврад с Хаканом переглянулись, и последний спросил:

— Так а столицу о разбойниках уведомили-то?

— Да чо уж там, — махнул рукой хозяин, — весточку-то послали, значится, да токо когда еще воев оттель пришлют! А вам-то небось ехать счас надобно!

— Спасибо тебе, добрый человек, — сказал Аврад, вставая и кидая хозяину серебрушку, которую тот поймал, кланяясь. — Хакан, предупреди всех. Завтра поедем в доспехах. Лин, — обратился он ко мне, — завтра поедешь в фургоне, и не спорь!

— И не собираюсь, — пожала плечами я, — случайную стрелу поймать как-то не хочется. А с кобылой моей что делать?

— Привяжем к фургону сзади, авось не прибьют ее. Все, лучше сегодня пораньше спать лечь, завтра выедем чуть свет.

Утром охранники впервые за всю дорогу надели кольчуги и шлемы. Зарядили арбалеты, особо тщательно проверили упряжь и копыта лошадей. Возчики нацепили куртки из грубой кожи с приклепанными к ним металлическими пластинами, меня усадили в один из фургонов, велев сидеть тихо и наружу не выглядывать. Все были серьезны, ни одной шуточки или подначки — неудивительно, ведь случиться могло всякое.

Садясь в фургон, я поймала Крайна за руку и спросила:

— Крайн, а мы теперь так до столицы поедем, не знаешь?

— Нет, — покачал тот головой, — опасные места только сегодня. Ладно, пошел я.

— Хорошо, — кивнула я, и когда он уже стал отходить, добавила, — рыжик, вы там поберегите себя.

Цокали копыта, скрипели и тряслись фургоны, негромко перекликались воины. Обоз двигался вперед, а напряжение буквально витало в воздухе. Четверть часа назад начался самый опасный участок дороги — здесь лес вплотную подступал к ней. Выглянув в щелочку, я увидела картину, какую лишь однажды видела ранее: кроны деревьев сплелись над дорогой, закрывая её от солнца, так что мы ехали словно по коридору.

В одно мгновение напряженная тишина сменилась звуками боя, как будто взорвалась бомба. Звон клинков, свист арбалетных болтов, крики… Вдруг в холст, закрывающий фургон, в котором я сидела, до боли в пальцах сжимая рукоять кинжала, ударила горящая стрела, мигом воспламенив его. Я выхватила кинжал и принялась отрезать ткань, благо, кинжал резал её как бумагу. Тем не менее огонь распространялся так быстро, что мне пришлось полностью срезать её, чтобы не допустить распространения пожара. Бросив холст на землю и облив его водой из фляги, я выпрыгнула из фургона, впрочем, сейчас это была скорее телега, и оглянулась.

Как описать такой бой? Не знаю, мне показалось, что это скорее свалка, ничего красивого в этом уж точно не было. Охранники рубились с одетыми в кожу нападающими, а один из них пока безуспешно пытался подстрелить арбалетчика, что сеял хаос и смерть, скрываясь между ветвями. Я прижалась спиной к ободу колеса, сжимая кинжал, и молилась всем Богам, чтобы все наши остались живы.

Наверное, всему виной было то, что я не смотрела по сторонам, напряженно наблюдая за боем. Поэтому резкий рывок за косу, от которого я чуть не полетела кубарем, стал для меня стал неожиданностью. Громадный косматый мужик дернул меня к себе, наматывая косу на кулак, и мерзко усмехнулся:

— Ух ты, добыча знатная, давно у меня девки не было. Да и парни позабавиться не откажутся.

На меня вдруг нахлынуло холодное спокойствие. Я вспомнила все, чему меня учили, и когда мерзавец притянул меня к себе, выхватила кинжал и вонзила его во впадину чуть ниже кадыка. Разбойник захрипел и свалился у моих ног, а я, сжимая окровавленное лезвие, оглядела поле боя. Похоже, арбалетчика наконец подстрелили, а в бою на мечах разбойники воинам были неровней. Так что через пару минут все было кончено, а меня начало трясти — наступила реакция, я осела на землю.

— Лин! Лин, с тобой все в порядке? — подбежал ко мне Крайн, по щеке течет кровь, кровь на распоротом рукаве камзола, — ответь что-нибудь!

— Рыжик, ты живой, это хорошо, — словно в состоянии транса проговорила я, — у меня все нормально, видишь? — и протянула ему кинжал.

Парень покачал головой, заглянул мне в глаза. И вдруг мою щеку обожгла хлесткая пощечина:

— Приди в себя, Лин!

Подняла на него взгляд, видимо, он был злым, так что Крайн отступил на шаг назад.

— Все, Лин, мир! Успокойся, ладно? Почему ты не в фургоне? Хотя… А где фургон?

— Горящая стрела попала, пришлось срезать крышу. Я тут сидела, а потом, — я каким-то беспомощным жестом указала на труп напавшего на меня разбойника.

Рыжий присел на корточки, перевернул мертвеца и уважительно присвистнул:

— Прямо в нужную точку ударила. Молодчина!

Меня скрутило: голова кружилась, мутило, к горлу подступала тошнота. Начала оседать на землю, однако Крайн подхватил меня:

— Это что, твой первый? В смысле первый труп?

— Дда, — у меня начали стучать зубы, — прости, не могу успокоиться.

— Идем, — и он потащил меня туда, где между собой о чем-то спорили Аврад и Хакан. Подойдя к ним, он попросил у Хакана фляжку и велел мне выпить.

— Но… — я попыталась спорить, однако мгновенно была прервана.

— Я сказал пить, значит пей. Считай это лекарством.

Я глотнула. Боги, что за жуткий горлодер! Прокашлявшись и смахнув выступившие слезы, я прошипела:

— Ну, рыжий, ты…

— Как ты? Не жалеешь, что убила этого? — Крайн пнул тело, карие глаза испытующе уставились на меня.

— Нет, тут был или он, или я. Он сам выбрал свою судьбу. А что с остальными? — встрепенулась и принялась оглядывать поле битвы.

— Нам очень повезло, мы все живы. Правда, у Трейна нехорошая рана, но он выкарабкается. Поможешь с перевязкой?

— Если мне скажут что делать, а то я в этом ничего не понимаю.

Следующие два часа мы занимались ранеными: промывали раны крепким вином, что держали для таких случаев, делали перевязки, укладывали особо тяжелых в фургоны. Пара ребят прошерстила карманы разбойников, я спокойно за этим наблюдала. Мародерство? Черта с два, они сами на нас напали, сами выбрали свою дорогу на кладбище, и деньги им там точно не понадобятся. Мне ребята с поклоном отдали мою долю — шестнадцать серебряных.

Сидя в седле, я оглянулась на трупы разбойников. Странно, почему я так спокойна? Первое убийство, а у меня нет ни малейших угрызений совести… Неужели я настолько изменилась? А впрочем, я никогда не была хорошей христианкой, и принципы Ветхого завета были мне ближе, чем идеи всепрощения! Тряхнув головой, я усмехнулась и не оглядывалась более…

Видимо, этот скоротечный бой исчерпал наши неприятности, так что дальнейшая дорога прошла спокойно, и через два дня на горизонте завиднелись очертания Тар-Каэра. Наше путешествие подходило к концу.