Начало

Глава 20

Время шло, прошло две седмицы с тех пор, как я начала тренироваться с мечом. Я делала успехи, и чувствовала это, да и учитель хвалил меня. Хвалил, но я видела, что он все время о чем-то напряженно думает. Так что когда он однажды предложил остаться после занятий, я не удивилась. Мы зашли в кабинет, мастер Ларг кивнул мне на кресло, сам сел в другое и вздохнул:

— Лин, ты делаешь огромные успехи, но… У тебя слишком мало времени, чтобы научиться мечевому бою на достойном уровне. Метательные ножи, арбалет — дело другое, а вот меч… Ты это понимаешь? — требовательно воззрился он на меня.

— Да, учитель, но я буду рада владеть им хотя бы на начальном уровне, — возразила я, не понимая, к чему он клонит.

— Начальный уровень — это не отчекрыжить себе ноги при замахе, а ты его давно прошла, — фыркнул учитель, — проблема в другом. Я человек тщеславный, и хочу, чтобы моя ученица была лучше всех напыщенных аристократов, поступающих в Академию!

— Я понимаю, и делаю все, что в моих силах, но… — развела руками я.

— Именно об этом я хотел с тобой поговорить, — сузил глаза мастер Ларг, — но сначала… Ты мне доверяешь?

— Да.

— Тогда… Есть один способ, но он требует твоего абсолютного доверия, крайне болезненный и дорогой, поскольку необходима специальная подготовка. Я никогда не делал этого как учитель, но проходил это как ученик…

— Я не понимаю…

Мастер Ларг вздохнул и пояснил:

— Если учитель и ученик связаны ритуалом, то учитель может взять под контроль тело ученика, впечатать свое мастерство в его кости и мышцы… Словом, таким образом я могу за пару седмиц дать тебе больше, чем за полгода учебы, а за следующий месяц ты могла бы полностью овладеть этим… Но если ты мне не доверяешь — ничего не получится.

— Мне надо подумать, — покачала головой я.

— Думай. Но прежде… я буду управлять лишь телом, не разумом. И ты сможешь остановить это в любой момент.

Я думала недолго, упускать такой шанс не хотелось. Через десять минут я подняла голову и сказала:

— Я готова.

— Тогда начнем завтра. А сейчас… выпей это, — он протянул мне стакан мерзкого на вид снадобья.

На вкус оно оказалось еще хуже, а учитель пояснил:

— Это средство для входа в подобие боевого транса, тебе придется принимать его дважды в день. Все, теперь иди!

Следующие две седмицы стали для меня адом. Я думала, мне было тяжело в первые дни? То, что происходило сейчас, не шло ни в какое сравнение с тем, что мне довелось испытать до этого! Мастер Ларг не жалел меня, заставляя мое несчастное тело вытворять такое… Но хуже всего было то, что после каждого такого занятия мне приходилось уже самостоятельно повторять все то, что делал учитель. Теперь меня не спасал даже бальзам Сотена, боль стала моим постоянным спутником. А потом в один прекрасный момент в поединке с учителем я вдруг самостоятельно смогла проделать все то, чему он меня учил, заставив его облегченно вздохнуть:

— Слава Богам, все! Теперь я понимаю, почему мой учитель был так счастлив, когда закончил со мной! Теперь ты должна лишь освоить все это. И да, Лин, с тебя золотой за снадобье, отдашь когда сможешь.

Учитель был прав: с этого момента я действительно ощутила меч как продолжение моего тела и мастерство боя начало возрастать с каждым днем. Дни снова потекли стремительной чередой, перемежаясь отдельными событиями, выпадающими из привычного хода вещей. Я встретилась с Аврадом, наконец вернувшимся из своего путешествия и договорилась, что отдаю ему Шоку сейчас. Отдать деньги за лошадь Мирту он отказался наотрез, заявив, что его старый друг никогда не возьмет их, скорее обидится на него. Пару раз ужинала вместе с Тиной, болтая обо всем на свете.

Время шло, оставалось меньше двух седмиц до экзаменов в Академии, когда окончательно сорвался Грен. Анализируя потом всю цепочку событий, я поняла, что последней соломинкой, переломившей хребет верблюду, стал мой новый меч.

Кстати, через пару дней после нашего разговора о Грене учитель сказал мне, что пытался убедить того покинуть школу, однако встретился с яростным сопротивлением — Грен наотрез отказался разрывать контракт, даже за неустойку. Но с той поры его взгляд, горящий ненавистью, все чаще останавливался на мне или Бирте, мы же старались обойти его стороной. Наконец учитель как-то утром сказал мне:

— Лин, сегодня закончим пораньше, тебе пора купить настоящее оружие. Деньги-то у тебя есть?

— А сколько надо? — спросила я, нервно подсчитывая свои финансы. Деньгами я не разбрасывалась, фактически последней большой тратой была оплата за снадобья, так что у меня оставались те семь золотых, что я получила за лошадь. Правда, я могла еще забрать семь золотых у нара Тиарея, но мне не хотелось их трогать.

— Приличный меч — пять-шесть золотых, на ножи должно золотого хватить, — кивнул в ответ на мой судорожный вздох, — да, хорошее оружие дешевым не бывает. Так как?

— Должно хватить, только мне придется зайти за деньгами.

— Отлично, тогда после занятий и пойдем.

И вот мы уже стоим перед входом в лавку Сорта. Учитель оглянулся на меня, усмехнулся своим мыслям и толкнул дверь, жестом приглашая меня последовать за ним. Вошли, и мне показалось, что я снова в Кароне, настолько похожи были лавки двух оружейников. Правда, навстречу нам шагнул не Мирт, а этакий викинг: высоченный, с широкими плечами, абсолютно белые волосы и такая же белая короткая бородка подчеркивали дубленую кожу лица, а холодные голубые глаза потеплели, обративши свой взгляд на мастера Ларга.

— Ларг, дружище, — пробасил он, — что привело тебя ко мне сегодня? Да еще и в столь неожиданной компании? Неужели ты, дожив до седых волос, так и не понял, что юных нари влекут не железяки, а тряпки?

Учитель поперхнулся словами и, пока он собирался с мыслями, вмешалась я:

— Ну, не все юные нари одинаковы. К тому же данная конкретная нари — ученица мастера Ларга, так что её интересуют именно железяки. И кстати, вам привет от Мирта из Карона.

— Мирт? — хозяин удивленно взглянул на меня, — и что вас, нари, связывает с ним?

— Он помог мне, очень, отнесся ко мне, как к дочери. И для меня он стал вторым отцом.

— Да, и в каких именно выражениях он велел передать мне привет? — заинтересованный взгляд заставил меня смутиться, — ну же, нари!

— Дословно? «И передавай привет этому старому козлу от меня», — процитировала я.

— Узнаю Мирта, — расхохотался он, — что ж, нари, выбирайте. Ларг, что ты ей хочешь подобрать?

— Меч, одноручный, и набор метательных ножей-«рыбок».

— Ладно, подыщем. Нари, идите сюда, мне нужно вас хорошенько рассмотреть.

Я выполнила его пожелание, он обошел меня по кругу, взял руку и измерил пальцами запястье, попросил вытянуть руку и кивнул:

— У меня есть то, что вам нужно, но придется подождать, — и он вышел за дверь, кивнув нам на стулья, — располагайтесь!

Мы уселись, учитель повернулся ко мне:

— Лин, совсем забыл тебе сказать. Когда Сорт скажет свою цену — не торгуйся, даже если она покажется тебе слишком высокой, он никогда не запрашивает лишку с тех, кому оружие нужно для дела. Себя он, конечно, тоже не обижает, но в пределах разумного.

— Спасибо за совет, учитель, — кивнула я.

Сорта не было довольно долго — минут пять, вернулся он, неся в одной руке меч в простых ножнах, в другой — несколько свертков, все это он аккуратно сложил на стол.

— Ну вот, можете смотреть, — пробасил он и подмигнул учителю.

Я подошла к столу и вытянула меч из ножен. Такой же примерно длины и толщины, как и тот, что дал мне учитель в первый день в школе, он показался мне не в пример легче. Я поднесла клинок поближе к глазам и с удивлением увидела знакомый волнистый рисунок стали, такой я видела только в музеях моего мира. Дамасская сталь? Интересно, почему я не видела таких клинков в Аллирэне раньше? Рукоять плотно легла в ладонь, я сделала несколько вращательных движений запястьем. Невероятное ощущение, казалось, меч был продолжением руки. Я подняла глаза и кивнула:

— Он великолепен!

Учитель подошел и покачал головой:

— Друг мой, откуда у тебя этот меч?

— Честно? Я и сам не знаю, если бы это было возможным, сказал бы, что просто нашел его однажды в груде товара.

— И почему его до сих пор никто не купил? — удивился учитель.

— Так получилось, — пожал плечами оружейник, — многие смотрели его, но для мужчины или достаточно рослого юноши он слишком легок, для подростка — слишком длинен. Ну а предложить его одному из тех знатных таров, кто покупает клинки для того, чтобы повесить их на стену, — он выразительно поморщился, — нет уж, обойдутся! Может, он именно вас и ждал, нари?

— Что скажешь, Лин? — обратился ко мне учитель, — берешь меч?

— Конечно! — убрав клинок в ножны, прижала их к груди, — если мне денег хватит, — уже тише дополнила я.

— Ладно, пошли, выберешь себе ножи, — позвал меня учитель.

Ну тут все было просто, Сорт принес четыре комплекта из шести ножей каждый, все привычной мне формы. Значит, это называется «рыбка», надо запомнить. Я без труда выбрала пришедшиеся мне по руке ножи, и снова вопросительно посмотрела на хозяина лавки:

— Так сколько за все?

— Десять золотых. Девять за меч, один за ножи, и это хорошая цена, нари!

Я опустила голову, у меня с собой было всего семь золотых. Придется идти к нару Тиарею и молиться, чтобы он никуда не уехал. Расстаться с этим мечом было просто выше моих сил, вряд ли я найду что-либо столь идеально мне подходящее.

— Мне нужно съездить за деньгами, нар Сорт, — обратилась я к оружейнику, — у меня с собой только семь золотых. Вы только не показывайте меч никому больше, хорошо?

— И что, вы даже торговаться не будете? — неверяще спросил тот, — почему, нари?

— Я даже представить не могу, сколько может стоить такой меч, — искренне призналась я, — поэтому и соглашаюсь на вашу цену.

— Давайте ваши семь золотых и забирайте товар, — подумав, произнес Сорт, — еще три принесете в течение двух седмиц. Устраивает?

— Да, нар Сорт! — радостно подтвердила я.

— Ну вот и договорились, — резюмировал мастер Ларг, — Лин, тебе пора, завтра придешь на занятия со своим новым оружием. Сорт, — мужчины крепко пожали друг другу руки, — до встречи, друг мой!

На следующий день я, как и говорил учитель, пришла со своим мечом. Наступило время одиночной разминки с оружием, я встала в стойку и вытащила меч из ножен.

— Ой, Лин, у тебя меч? Ты его купила? Дай посмотреть! — звонкий голос Бирта раз несся по всей площадке, заставив упражняющихся обернуться на нас.

— Да, у меня новый меч, покажу после занятий, а теперь тише, — шикнула я на него, — учитель сердиться будет!

После занятий Бирт потащил меня за собой:

— Пошли, меч покажешь!

— Да куда ты меня тащишь? — возмутилась я. — Смотри тут!

Парень покачал головой:

— Да ну его, сейчас набегут все. Пошли, тут скамейка есть, там никто не помешает!

Лужайка да каменная скамья у ограды, спрятанная от посторонних глаз за стеной из кустарника — единственное, пожалуй, что осталось от сада, росшего вокруг особняка, в котором теперь находилось здание школы. Усевшись на скамейку, я достала меч из ножен и прикрыла глаза, наслаждаясь отдыхом. Тем временем Бирт так и сяк крутил клинок, вслух восхищаясь им.

Я пребывала в полудремотном состоянии, именно поэтому не обратила внимание на раздавшийся треск. А вот короткий вскрик Бирта сыграл роль пускового механизма: я вскочила на ноги, схватив меч раньше, чем успела подумать, и встретилась глазами с взглядом Грена, в котором плескалось безумие. Бросила косой взгляд в сторону — мой приятель валялся неподалеку сломанной куклой, а на меня наступал абсолютно невменяемый огромный мужик. Грен был страшен: безумные глаза, растрепанные волосы, из перекошенного рта стекала струйка слюны. В руках он сжимал свой огромный двуручник и надвигался на меня неотвратимо, как смерть. Он осклабился:

— Ты! Грязная остроухая тварь, шлюха! Это все из-за тебя! Из-за тебя и этого гаденыша, — он пнул Бирта в бок, — я убью вас, и все будет как раньше!

Его рот извергал все новые потоки грязной ругани, но я не слышала её — собравшись, я наблюдала только за его мечом, смотреть в глаза, из которых на меня глядело безумие, я не могла. Было ли мне страшно? Да, но больше всего меня пугало состояние Бирта. А еще я вдруг поняла, что ненавижу Грена всеми фибрами своей души.

Огромный меч пошел вниз, сейчас его хозяин забыл все свое воинское мастерство и размахивал им, как дубиной, я же проскользнула под его рукой и ударила по ноге, рассекая бедренную артерию. Грен свалился как подкошенный, из артерии толчками выплескивалась алая кровь, но он все пытался ползти ко мне, скрючив пальцы и роняя слюну. В эту секунду кусты раздвинулись, и на залитую кровью лужайку влетели учитель и пятеро старших учеников. Короткое указание учителя, один из парней нанес удар Грену по голове, вырубая его, затем еще двое бросились к нему. Впрочем, Грен меня больше не интересовал — я кинулась в сторону, выронив меч и упав на колени перед Биртом.

— Бирт, Бирт, — теребила я его, сглатывая слезы, — ну пожалуйста!

Сильные руки обхватили меня, оттаскивая от парня. Я попыталась вырваться, но безуспешно, меня держали крепко. Мастер Ларг опустился рядом с Биртом на колени и взял его на руки.

— Учитель, что с ним? Учитель?

— Уведи её, Трей! Лин, он жив, но ему срочно нужна помощь целителя! — кинул он, спеша прочь.

Меня развернули, и я уставилась на Трея. Он покачал головой:

— Держись, хорошо? Бирт сильный, он выдюжит. И пойдем отсюда, тут все словно пропало кровью и безумием, — его ощутимо передернуло.

Трей вел меня, крепко держа за плечи, ноги меня не держали. В моей голове крутилась одна фраза: «это все моя вина». Не появись я в школе, Грен бы не свихнулся и Бирт бы не лежал безвольно, словно сломанная в момент раздражения игрушка великана..

Мы прошли несколько шагов, пока я не поняла, что он уводит меня от здания школы куда-то в сторону, вырвалась и спросила:

— Куда ты меня ведешь?

— Мастер Ларг велел тебя увести, вот и увожу! Идем!

— Не трожь меня! — прошипела я, — лучше скажи, где Бирт? Ну, говори! — тряхнула я его, схватив за куртку, и откуда только силы взялись?

— Там он, — кивнул на школу, — Лин, не надо бы тебе…

Я повернулась и, сжимая кулаки, припечатала:

— Бирт не умрет, слышишь? — и побежала к школе. Ворвалась в комнату, где на узкой кушетке лежал Бирт — бледный как мел, ни кровинки в лице.

— Что с ним? — требовательно спросила у мастера.

Тот покачал головой:

— Не знаю, Ган побежал за целителем, сейчас придет, узнаем. Он дышит, но в себя не приходит.

Я села рядом с кушеткой и взяла Бирта за руку.

— Лин, — начал мастер, — тебе лучше уйти…

— Я никуда не уйду, — отчеканила я, — в том, что случилось, виновата я! Если бы не я…

— Нет, Лин, как ни горько мне это признавать, виноват во всем я. Я мастер этой школы, и это у меня ученик сошел с ума и чуть не убил двух других. И ведь ты меня предупреждала, я должен был что-то придумать! Или хотя бы следить за Греном! Ведь завтра истекал срок его контракта на обучение…

Неизвестно, до чего еще мы бы дошли в своем самобичевании, но тут в комнату ворвался Ган, буквально таща за собой кого-то:

— Вот, целителя доставил.

— Это пациент? — невысокий крепыш подошел к кушетке, положил руку на лоб Бирта, потом провел рукой вдоль его тела и покачал головой:

— Сожалею, но я ничего тут сделать не могу, — он поднял ладонь, останавливая наши вопросы, — здесь нужно не искусство, а просто голая сила Жизни. У него внутреннее кровотечение, так что я не могу ничего сделать с этим, у меня её попросту недостаточно.

Учитель побледнел и горестно застонал, а я подобралась:

— А если вам поможет студентка Академии? У нее сильная Жизнь, но она только перешла на четвертый курс, так что опыта никакого…

Целитель кивнул:

— Да, это поможет!

— Тогда ждите здесь, я скоро!

Никогда я еще так не бегала! За пять минут я добежала до «Пьяного петуха». Слава Богам, Тина была там!

— Тина, пожалуйста, помоги!

Видимо, я выглядела безумной, так что Тина вскочила на ноги и схватила меня за руки:

— Лин, что случилось? Чем я могу помочь?

— Идем со мной, пожалуйста! Мой друг умирает, а целитель сказал, что нужна сила Жизни, — протараторила я, увлекая её к выходу.

Когда мы быстрым шагом подошли к школе, возле нее уже дежурили парни из младшей группы, предводительствуемые Ганом.

— Лин, ну что? — он прервался, увидев Тину в форме Академии и поклонился ей, — нари, прошу вас, помогите нашему другу! Сюда!

В комнату я входила первой и сразу же встретила взгляд учителя, полный отчаянной надежды и просиявший облегчением, когда следом за мной вошла Тина. Она подошла к целителю:

— Здравствуйте, тар, я готова помочь!

— Отлично, нари! Тогда вы должны подпитывать меня своей Силой, вас этому уже учили?

Она кивнула:

— Да, тар!

Целитель обернулся к нам:

— А вам придется выйти, особенно вам, нари. Не знаю, что с вами произошло, но у вас идет бесконтрольный всплеск Силы и вам нужно срочно привести себя в норму, здесь же вы будете только мешать лечению. Так что идите и выпейте чего-нибудь успокаивающего, мы тут со всем справимся сами, — и он повелительным жестом указал нам на дверь.

— Идем, Лин, — взял меня за руку учитель, — целитель прав, тебе нужно отдохнуть и выпить.

Он привел меня в ту самую комнату, где мы когда-то договаривались о моем поступлении в школу, усадил в кресло и вышел. Через минуту вернулся с бутылкой и двумя бокалами, наполнив их, протянул один мне:

— Пей, и до дна!

Это оказалось вино, и довольно крепкое. Меня повело: усталость, нервы, чувство вины — все это подкосило меня, и сознание соскользнуло во тьму…

Пробуждение было резким: я подскочила, хватая ртом воздух, и обнаружила себя на лежанке в небольшой комнатке, полностью одетую, мое тело покрывало легкое одеяло. В комнате было светло — уже наступило утро. Вскочив, я поспешила на выход.

Стоило мне открыть дверь, как я наткнулась на Гана, что подпирал стенку.

— Как Бирт? — я с тревогой и надеждой уставилась на него.

— Все в порядке! — широкая улыбка парня не вызывала сомнений, что все именно так и есть, — он пришел в себя. Твоя подруга здорово помогла!

— Ой, а что с ней? — остановилась я.

— Не волнуйся, наши парни её до Академии проводили, она просила передать тебе, что все хорошо и ты можешь её встретить где и всегда. Красивая она… — мечтательно протянул парень, — у нас многим понравилась…

— У нее жених есть, так что губы-то не раскатывайте! А где Бирт? Я хочу его увидеть!

— Идем, отведу. Он тоже все время о тебе спрашивает.

Войдя в комнату, я была встречена широкой улыбкой Бирта и радостным возгласом «Лин!». Подойдя к другу, устроилась на стуле рядом с ним:

— Ну как ты?

— Я в полном порядке, только меня из постели не выпускают, а мне так лежать надоело! — он скорчил уморительную мордочку, а я рассмеялась, чувствуя, как упал груз с сердца.

— Правильно тебя мастер Карнел называет, оболтус ты! — и потрепала его вихрастую макушку.

— Лин, а ты-то как? — посерьезнел он, — знаешь, когда я увидел Грена, я испугался, как никогда в жизни. Никогда не думал, что безумие — это так страшно. Что с ним, ты не знаешь?

— Нет, не знаю. Я даже не знаю, жив ли он. И не знаю, хочу ли я, чтобы он был жив. Но ты прав, это надо выяснить, — я встала, — пойду, найду учителя.

— И попроси, чтобы меня выпустили! — умоляюще попросил Бирт.

Найти учителя оказалось не так просто, все встреченные мною парни говорили, что он вот буквально секунду был тут, наконец я разозлилась и вернулась в его кабинет, а через минуту в него вошел и он.

— А, Лин, как ты? — приветливо спросил он.

— Голодная, неумытая, во рту как будто кошки ночевали, злая и любопытная, — доложила я.

Мастер расхохотался:

— Так, иди умойся, завтрак сейчас принесут, а твое любопытство я попытаюсь удовлетворить, пока ты будешь завтракать. Устраивает тебя такая программа?

— Более чем, — кивнула я, — но вопросов у меня будет много!

— Как всегда! Иди уже, — усмехнулся мастер.

Утолив первый голод, я решительно взглянула на учителя:

— Учитель, что теперь будет? Я убила Грена? Меня ждет суд? Что будет с Биртом?

— Ты его не убила — парни наложили жгут, целитель потом легко затянул рану. Впрочем, даже если бы и убила, тебе бы ничего не грозило — ты только защищалась.

— И как бы я это доказала? — моему скептицизму не было предела. — Вы думаете, судья поверил бы на слово полукровке?

— На слово — нет, а вот под магическую клятву — поверил бы. Ну да дело не в этом. На самом деле лучше бы ты его убила, — учителя передернуло.

На мой вопросительный взгляд он нехотя пояснил:

— Грен сошел с ума, совсем. Причем как-то странно: до вашего поединка он был злобным и бросался на всех, а сейчас больше напоминает идиота — ничего не говорит и покорно выполняет все, что ему велят. Хотя иногда бьется в припадке и кричит так, что становится страшно.

— И что теперь с ним будет?

Учитель пожал плечами:

— Никто не знает, что с ним делать. Будь он в сознании, его бы судили, сослали бы на каменоломни или болота осушать — ведь убить вас ему не удалось. А так… Правда, тот целитель, что лечил Бирта, говорил, что с Греном произошло что-то очень странное, и ты как-то с этим связана. Прости, Лин, но скоро приедет маг-дознаватель…

— Странное произошло?! — у меня от возмущения перехватило горло, — я не виновата в том, что он именно во мне увидел ответственную за все грехи мира! И я его всего лишь ранила!

— Лин, девочка, успокойся. Ты ни в чем не виновата! Просто целитель говорит, что с Греном случилось что-то магическое, причем он никогда ничего подобного не видел. Вот маг и приезжает, только и всего!

— Фух, ну если магическое — то причем тут я? У меня и магии-то толком нет!

— Не знаю, хотя подозреваю, что это как-то связано с всплеском твоей Силы, о которой вчера говорил целитель. Кстати, он вчера осмотрел тебя и сказал, что всплеск прекратился — как ножом отрезали, и что это крайне необычно. Подожди, скоро мы все узнаем. А пока отдыхай, можешь вернуться к Бирту и порадовать его, что через несколько часов он уже сможет встать с постели.

Маг- дознаватель приехал, когда я уже устала смеяться над шуточками Бирта — парень видел мое волнение и решил перебить его самым эффективным способом. Что ж, ему это удалось! В дверь комнаты просунулась голова:

— Лин, тебя мастер Ларг зовет, там маг приехал!

Войдя в кабинет, я, поклонившись, первым дело уставилась на мага, интересно же! Довольно высокий, сухощавый, обряженный в украшенный серебряной вышивкой черный камзол и черные брюки, из-под камзола виднелись кипенно-белые кружева, которые он старательно поправлял, когда я вошла. Пепельно-русые волосы до плеч уложены волосок к волоску, некрасивое угловатое лицо тщательно выбрито, взгляд серых глаз умный и цепкий. Я обратила внимание и на то, какие ухоженные у него руки — казалось, он только посетил салон и сделал маникюр. Словом, умный и опасный педант, не самый любимый мною тип людей. Хотя работать с такими мне всегда нравилось…

— Вот, тар Двейн, это и есть Лин, или если полностью — нари Алиэн эс Лирэн, и я совершенно не понимаю, чего вы хотите от моей ученицы, — с нажимом произнес последнее слово учитель.

— Не волнуйтесь, мастер, никакого ущерба нари мои вопросы не принесут, — и уже обращаясь ко мне, дополнил, — подойдите ко мне, нари.

Я сделала как он велел. Маг взял меня за руки так, как будто бы пытался измерить пульс на обеих руках, затем коснулся прохладными пальцами моих висков, отошел и задумался, качая головой. Усевшись в кресло, жестом указал мне на другое, каким-то нервным движением потер виски и признался:

— Ничего не понимаю!

Мы с учителем переглянулись: уж если он ничего не понимал, то что говорить о нас?

— Нари Алиэн, вы чувствуете свою магию? И если да, то как вы её ощущаете? — поинтересовался маг.

— Нет, тар, я её не чувствую, если бы мне не сказали, я бы и не знала, что она у меня вообще есть.

Он покачал головой и сплел пальцы домиком, глядя на меня:

— Видите ли, нари… Я чувствую в вас магию, как обычно в поступающих в Академию — слабый отклик стихии. У вас это только Воздух, по крайней мере сейчас. Но то, что произошло с этим вашим Греном — это похоже на магию Духа, причем высокого уровня, и я лишь в легендах встречал упоминание о подобном! Да и всплеск магии на подобном вашему уровне попросту невозможен!

— Простите, тар, но я не понимаю, что произошло с Греном, мне никто ничего не объяснил! И почему все считают, что я в этом замешана? Да, я его ранила, ранила опасно, но и только!

— А о чем вы при этом думали? — азартно вскинулся маг.

— О чем можно думать, когда на тебя надвигается безумец, а твой друг валяется без чувств, снесенный его ударом! Я его ненавидела!

— Его или его поступки? Вы хотели его убить или остановить? — допытывался дознаватель.

— Хотела бы убить — убила, учили меня хорошо, — я впервые задумалась о том, почему не нанесла удар в горло, — так что, наверное, все-таки остановить.

— Что ж, нари, дело вот в чем. Его сознание вогнано в бесконечный цикл — он снова и снова вспоминает то зло, что он причинил окружающим, но только теперь он становится на место жертвы. Любая вспышка агрессии, любая злобная мысль — и он превращается в своего самого злобного палача. И что самое интересное, вылечить его невозможно в принципе, единственный способ — он должен осознать все свои грехи, всю свою вину. Только тогда его разум очистится и он сможет жить дальше.

Мы с учителем переглянулись и он спросил:

— И что, он безопасен для окружающих?

— Абсолютно. Он сейчас как большой ребенок, поэтому придется его куда-то пристраивать. У вас есть пожелания, нари?

Я покачала головой, внимательно глядя на мага:

— Тар Двейн, я не услышала главного — причем тут я?

— Нари, на его сознании — отпечаток вашей ауры, это как подпись. И это редчайший дар, те, кто был им наделены, обладали магией Духа на высочайшем уровне. Хотя… Было пару случаев, когда подобное совершали маги с такими слабыми зачатками Духа, что их даже не учили его развивать. Похоже, это и ваш случай, но я не уверен. Но в любом случае — Грен теперь принадлежит вам, и вы должны им распорядиться.

Я охнула:

— Это обязательно? Я не могу передать это право кому-то другому?

— Нет, нари Алиэн, — покачал головой маг, — и это не право, а скорее обязанность. Так же, как и поступать в Академию — государство не может оставить без внимания того, кто в потенциале способен овладеть магией Духа.

— Я и так собиралась поступать в Академию, а насчет Грена… Скажите, тар, в городе есть больницы для бедных?

Он с любопытством посмотрел на меня:

— Есть, в Нижнем городе. Не самое приятное местечко: больных много, служителей вечно не хватает.

— Ну вот и пускай работает служителем за еду и крышу над головой. Если уж я должна ему приказать, это так? — дождавшись кивка мага, с интересом глядевшего на меня, продолжила, — вы скажете мне, что именно ему приказать, чтобы его не могли использовать во вред! Как вам такое предложение, тар?

Без сомнения, я могла бы придумать приказ и сама, но… я и без того засветилась — дальше некуда, не хватало еще давать магу лишний повод для раздумий…

— Потрясающе! Да, мы так все и сделаем. Нари, если у вас будет хоть небольшой Дух, я предлагаю вам работу после окончания Академии. Мне нравится, как вы мыслите!

— Благодарю вас, тар Двейн, это честь для меня, — говорить о том, что это последнее место работы, которое бы я выбрала, я не стала, — так что мы делаем?

— Мастер, прикажите привести этого подонка, а я пока набросаю текст для нари Алиэн, — маг взял перо и лист бумаги, лежащие на столике и принялся писать, а я тихо сидела и ждала, анализировать что-либо сил не было. Наконец привели Грена, от одного взгляда на абсолютно пустые, словно смотрящие вглубь себя глаза и полуоткрытый рот с ниточкой слюны меня передернуло.

Маг протянул мне лист, я пробежала его глазами и не найдя ничего, что могло бы принести вред, зачитала все это Грену.

— Что ж, нари, мастер, это все. Никому из вас не будет предъявлено никаких обвинений. Это, — кивок на Грена, — я забираю, в больнице обрадуются новому служителю. Прощайте!

— Прощайте, тар, — мы с учителем синхронно поднялись, склонили головы в поклоне, дождались, когда за магом захлопнется дверь и затихнут шаги в коридоре, и также синхронно выдохнули. Я упала в кресло — ноги не держали, учитель подошел и погладил меня по голове.

— Вот и все, Лин. Ты умница.

Я подняла на него глаза:

— Учитель, я все правильно сделала?

— Знаешь, Лин, иногда ты кажешься мне не по возрасту мудрой, но иногда — маленьким ребенком, который ждет одобрения взрослых, — он присел на корточки, так что наши глаза оказались на одном уровне, его лицо осветила совершенно несвойственная ему улыбка — мягкая и теплая, — ты все сделала правильно, девочка моя! И я горжусь, что могу называть тебя своей ученицей.

Я всхлипнула, его слова словно выдернули стержень, на котором держалось все мое самообладание и встала, пытаясь за движением спрятать слезы, однако учитель остановил меня и привлек к себе.

— Не надо прятаться, Лин. Слезы не всегда признак слабости, даже для воина.

И я не сдержалась — слезы потекли по щекам, учитель прижал мою голову к своему плечу и гладил меня по волосам все время, пока я заливала слезами его камзол. Наконец я успокоилась и смущенно взглянула на учителя, отстранившись:

— Простите, учитель, я вас всего намочила.

— Вот уж велика беда! — он рассмеялся, заставив меня последовать его примеру. — А теперь иди-ка ты домой. И не спорь! — строго сдвинул он брови, видя, что я пытаюсь возразить ему, — сегодня тебе нужно хорошенько отдохнуть. И, Лин, когда встретишься со своей подругой, передай ей, что я у нее в долгу. Если ей будет нужно — школа всегда поможет. Ну а про тебя и говорить нечего, ты теперь всегда будешь одной из нас, — и он легонько щелкнул меня по носу и подтолкнул к выходу.

Стоило мне выйти на улицу, как я оказалась в окружении соучеников.

— Как ты, Лин? Что сказал маг? У тебя или учителя будут проблемы? — вопросы сыпались со всех сторон.

Я подняла руки, показывая, что сдаюсь:

— Не все сразу! У меня и учителя все в порядке, у мага никаких претензий, все хорошо! А меня учитель отправил домой, велел отдыхать.

При последних словах все расступились, давая мне дорогу и ворча «иди уже, а то нам мастер головы намылит».

Вечером, хорошенько отдохнув — только дойдя до дома, я поняла, как был прав учитель, отправив меня отдыхать — я направилась в «Пьяный петух». С Тиной мы столкнулись у самого входа.

— Ну как ты? — встревожено спросила она.

— Все в порядке, спасибо тебе огромное за Бирта! Не знаю, что со мной было бы, если бы с ним что-то случилось!

— Я рада, что смогла помочь! — улыбнулась она, — а можно тебя кое о чем спросить?

— Конечно, — кивнула я, усаживаясь за наш любимый столик, — спрашивай!

— Что вообще случилось? Если это не тайна?

Я рассказала ей все, что произошло и что сказал мне маг, заставив Тину задуматься.

— Знаешь, Лин, я не думаю, что это у тебя была магия Духа. Для того чтобы сотворить такое, нужно обладать не только огромной силой, но и владеть ею в полной мере. А вот если это не магия… Знаешь, я сейчас подрабатываю в библиотеке, так как-то раз в одной книге прочитала, что в древности некоторые драконы и эльфы обладали свойством влиять на души, это называется эмпатией. Вот только там говорилось, что свойство это неконтролируемое, похоже, в тебе заговорила кровь предков.

— Может, ты и права. Лучше так, чем владеть магией Духа, работать на корону мне почему-то совсем не хочется, — улыбнулась я ей.

Мы проговорили до темноты, я передала Тине слова мастера Ларга, чем заставила её здорово смутиться. А она поведала мне, что получила весточку от Раяна, он обещал прибыть в Тар-Каэр ранней зимой. Распрощались мы довольные жизнью и друг другом.

Стремительно пролетели десять дней, и вот наконец наступал знаменательный день — послезавтра начинались экзамены в Академии. Я шла по вечерней улице и думала о том, что мне надо сделать завтра — учитель велел мне посвятить день себе. Целый день безделья, я уже отвыкла от такого!

Забравшись в постель, подумала: что принесут мне следующие несколько дней? Если все пройдет как надо, то через седмицу я буду засыпать в своей комнате в общежитии Академии. Сладко зевнула, улыбнувшись этой мысли, и погрузилась в сон.

Я стояла перед огромным зеркалом, любуясь собой. В зеркале отражался не ставший мне привычным за последние несколько месяцев облик Лин, в нем была Рина, причем такой красивой я видела себя только раз, перед балом. Впрочем, наряд на мне был явно не бальный — золотистый пеньюар на обнаженном теле подчеркивал формы, не скрывая ни длинных ног, ни напряженных сосков. Распущенные волосы мягкими локонами облегали лицо, спускаясь ниже талии. Я стояла и чего-то ждала.

— Красавица моя, ты снова пришла ко мне, — бархатный голос словно обласкал меня с головы до ног, заставив чуть слышно застонать. Мужчина шагнул ко мне сзади, одной рукой обвивая мою талию и прижав меня к себе, а другую погрузил в водопад моих волос, обнажая шею, к которой тут же прижались горячие губы. Он слегка повел бедрами, давая мне почувствовать всю силу его желания, и заставляя меня выгнуться от безумного томления. Я застонала, поощряя его, и его рука накрыла меня там, где все жаждало его и только его прикосновения.

— Страстная моя девочка, — его одобрительный шепот заставлял тело гореть, а пальцы на ногах поджиматься, — умница моя золотая.

— Пожалуйста, — мой стон был умоляющим, — прошу тебя, я…

Он рыкнул и развернул меня лицом к себе, его зеленые глаза вглядывались в мои фиалковые, секунда — и мужские губы накрыли мои, заставляя меня гореть и жадно отвечать на его ласки. Наконец он оторвался от моих губ, вызвав у меня протестующий вскрик, чуть самодовольно усмехнулся и сделал шаг назад. Я потянулась к нему, но он покачал головой:

— Подожди, моя красавица.

Его руки коснулись завязок пеньюара, потянули — и вот я уже стою перед ним обнаженной, в то время как он полностью одет. Я пожираю его взглядом, он одобрительно улыбается: «моя золотая девочка», несколько быстрых движений, и он уже обнажен до пояса. Я стою все также неподвижно, умирая от желания прикоснуться губами к золотистой коже без единого волоска, покрыть её всю поцелуями. Он делает шаг и подхватывает меня на руки, я же приникаю губами к сгибу его шеи, вдыхая аромат его тела, упиваясь им, задыхаясь от желания.

Два шага, и он опускает меня на прохладные простыни вдруг возникшей кровати и накрывает меня своим телом, лаская губами грудь, заставляя меня застонать в голос и зарыться пальцами в короткие черные волосы.

— Я больше не могу, пожалуйста, — мой шепот звучит умоляюще, он вдруг отстраняется, нависает надо мной, удерживая меня за запястья сильно, но нежно. Я вижу, как судорожно бьется жилка на его шее, вижу наполненные страстью зеленые глаза, тянусь за поцелуем, но слышу властное: «скажи мне, кто ты?» — и просыпаюсь.

Пробуждение было сродни боли, все тело еще дрожало от испытанных во сне желаний. Я по-прежнему ощущала мужские руки и губы на своем теле, и это было так упоительно… Как же жаль, что это только сон… Интересно, а он только мой? Последняя мысль заставила меня подскочить на кровати и залиться жаркой краской стыда. Впрочем… Чего уж греха таить, будь это не сон, разве смогла бы я сказать нет? Не думаю… Боги, а если судьба столкнет меня с ним? Как я смогу смотреть ему в глаза? Хотя… Я вдруг горько рассмеялась, мне на самом деле ничего не грозит!

Я встала и подошла к зеркалу. Золотая драконица осталась во сне, сейчас же в зеркале отражалась худенькая девушка с небольшой грудью, довольно хорошенькая, но разве она могла сравниться с роскошной красавицей из сна? И кто обратит внимание на меня, если в сны приходит такая красотка? Да уж, дожила, ревную незнакомого мужчину к себе самой!

Я открыла окно и присела на подоконник. Тишина и ароматы летнего сада окутали меня волшебным покрывалом, отгоняя лишние мысли. Я бездумно играла кончиком косы, глядя во тьму, и не заметила, как задремала.

Проснулась словно от толчка. Все тело затекло и болело, вот угораздило же меня! Мельком вспомнила сон и понадеялась на одно — что я еще долго не увижу наяву мою зеленоглазую мечту. Стоит ли мне говорить, как судьба любит шутить над нашими надеждами?

Следующий день я посвятила себе любимой, решив навестить одно из тех заведений, которые делали из обычных женщин красавиц. Ванна с ароматическими маслами, массаж, маникюр и педикюр, какие-то маски для волос — я бездумно переходила от одной мастерицы к другой, подчиняясь их указаниям. Закончив все процедуры, меня подвели к зеркалу. Нет, я не превратилась в писаную красавицу, но с кожи исчезли следы, оставленные интенсивными тренировками и недосыпом, так что она казалась бархатистой и словно сияющей.

Довольная, я вернулась в особняк и полвечера проболтала с Нирой. Та рассказала мне, что слуги потихоньку готовятся к отставке, унося из особняка свои личные вещи. Через четыре дня истекал срок моего контракта на съем жилья, и слуги собирались уходить на следующий день. После моего вопроса, не боятся ли они после такого демарша не найти новую работу, Нира покачала головой, пояснив, что за последние месяцы их хозяйку перестали принимать даже в тех немногих домах, чьи двери были ранее для нее открыты, слишком многим она досадила своими сплетнями. Наконец Нира пожелала мне спокойной ночи и ушла, а я легла в постель, молясь всем Богам о ночи без снов.