Надежды и радости

Глава 2

На какое-то время Роксана осталась в гостиной одна. Только в углу слуга-индиец усердно размахивал огромным опахалом из перьев, стараясь привести в движение застоявшийся душный воздух. Августа Стентон, очевидно, задержалась наверху у себя в спальне. У Роксаны создалось впечатление, что ее собственное появление в этом доме неудачно совпало с полуденным сном хозяйки. Но сейчас ей очень хотелось поскорее принять ванну и вообще привести себя в порядок. Однако пока это желание, видимо, было неосуществимым.

Роксана гордо восседала на краешке обитого английским ситцем кресла, спрятав сжатые от волнения кулаки в складках юбки. Время от времени она обводила нетерпеливым взглядом гостиную и один или два раза улыбнулась дремавшему в углу слуге. Но тому было не до гостьи.

Стены гостиной были покрашены в желто-лимонный цвет, казавшийся еще более бледным при слабых лучах солнца, едва пробивавшихся сквозь бамбуковые шторы, которые закрывали окна от потолка до самого пола. В простенке висели две акварели, написанные явно любительской рукой. Мягкая мебель была обита ситцем. В левом углу стоял великолепный рояль, полированная крышка которого отражала букеты цветов в бронзовых вазах, стоявшие рядом на высоких тумбочках. Роксану озадачило, как этот прекрасный инструмент мог прилично сохраниться в столь влажном и горячем воздухе.

Заметив на стене небольшое зеркало, Роксана подошла к нему, чтобы поправить прическу. Но, увидев свое отражение, в ужасе отшатнулась. Конечно, она знала, что не могла хорошо выглядеть после долгого и крайне утомительного путешествия. Но ничего подобного не ожидала! Спутанные темные локоны отчаянно требовали уже даже не расчески, а прямо-таки грубой металлической щетки. Обычно нежная матовая кожа аристократки теперь потемнела от загара и к тому же была сплошь покрыта пылью. Летняя шляпка, которой Роксана надеялась произвести хорошее впечатление на хозяйку дома, оказалась безнадежно смятой, искусственные цветы на ней были сломаны ветром, а красивые ленты запачканы грязью.

Роксана сорвала шляпку с головы и еще раз хмуро посмотрела на себя в зеркало. Да, выглядела она просто ужасно!

Она попыталась привести себя хотя бы в относительно приличный вид. Пригладила ладонью волосы, провела влажным носовым платком по лицу. Но, к полному своему отчаянию, поняла, что лучше от этого выглядеть не стала. Еще раз взглянув в зеркало, Роксана вдруг увидела, как у отражавшейся в нем двери начинает поворачиваться ручка. Боже! Сейчас кто-то войдет и застанет ее за столь недостойным занятием! Роксана отскочила от зеркала и с виноватым видом уставилась на готовую открыться дверь.

На пороге появилась девушка в платье цвета горной лаванды – очень молоденькая, стройная, с копной тщательно уложенных рыжих волос и светло-голубыми глазами.

– Добрый день! – улыбнулась она после короткой паузы. – Вы, должно быть, мисс Шеффилд?

– Да, – односложно ответила Роксана.

– Меня вы, конечно, не помните!

– Нет, не помню. Но могу попытаться угадать!

– Ну, так кто же я? – настойчиво потребовала рыжеволосая фея.

– Видите ли, – мягко улыбнулась Роксана, – при нашей последней встрече вы были еще ребенком. Ну, лет пяти. Может быть, даже и меньше. И все же – здравствуйте, Юнити Стентон! Просто удивительно, что вы меня узнали!

Девушка рассмеялась:

– Мама мне сказала, что вы приехали.

Юнити наконец переступила порог и вошла в гостиную.

– Я выгляжу моложе своих лет, – улыбнулась она. – Вы вряд ли знаете мой теперешний возраст. А ведь мне уже стукнуло четырнадцать! И скоро будет пятнадцать. Мама называет меня неисправимой девчонкой. Я же считаю себя романтиком.

Роксана удивленно выгнула дугой бровь. Прямота девушки ей, несомненно бы, понравилась, если бы не совсем недавние слова капитана Гаррисона, назвавшего романтичной ее, Роксану. Кроме того, она была для Юнити Стентон совершенно чужой, а потому о своих доверительных разговорах с матерью, а тем более разногласиях девушке вряд ли стоило сразу исповедоваться.

Наверное, эти мысли в какой-то степени отразились на лице Роксаны, потому что Юнити внимательно посмотрела на гостью и сказала:

– Совершенно не стоит этому удивляться, мисс Шеффилд. Ведь вы сами в свое время не очень-то следовали светским правилам поведения, как заявляет моя мама.

– Серьезно? – сухо спросила Роксана.

– Совершенно серьезно.

– Что ж, возможно. Но я лично не помню, чтобы была очень уж романтичной в свое время.

– Это, наверное, из-за высокого роста.

– Что?!

– А вы знаете, что большинство женщин в Индии маленького роста? Примерно такого же, как я? И мне это нравится. Потому что их жизнь полна романтики.

Слегка наклонив набок голову, Юнити взяла с кресла подушку в ситцевой наволочке, взбила ее и небрежно бросила назад.

Роксана вновь нахмурилась:

– Это почему же?

– Их охраняют и защищают любящие мужчины. Они носят потрясающей красоты одежды, скрывающие их от всех, кроме мужей. И когда муж умирает, то умирают вместе с ним. – Юнити сдвинула брови и добавила: – Правда, это наименее романтичная часть. Я считаю правильным, что мы положили конец этому обычаю.

– Вы имеете в виду самосожжение? Не вижу абсолютно ничего романтичного в том, что жена приносит себя в жертву на погребальном костре своего мужа. Вы удивляете меня, мисс Юнити Стентон! Слава Богу, что теперь это запрещено!

Роксана почувствовала, как по спине у нее поползли мурашки. Она смотрела на Юнити и никак не могла поверить, что перед ней та самая девочка, которую она когда-то знала, правда, недолго, маленьким ребенком.

В углу зашевелился слуга-индиец, как бы напоминая о своем присутствии. Роксана сразу же понизила голос:

– Кроме того, вы ведь должны понимать, что далеко не все индийские женщины живут в неге и роскоши. Здесь, как и в любой другой стране, многие из них влачат жалкое существование и изнывают под тяжестью непосильного труда. Мне известно, что частенько мужья здесь обращаются с женщинами хуже, чем с собаками.

– Откуда вы это знаете, мисс Шеффилд? – вызывающим тоном спросила Юнити.

– Я много читала, – ответила Роксана. – Потому и знаю.

– Вот оно что! – со смехом воскликнула Юнити. – Неужели вы верите всему, что пишут в книгах, журналах или газетах?

Но Роксана пропустила эту реплику мимо ушей.

– А как же ваши собственные слуги, Юнити? – спросила она. – Ведь среди них тоже есть женщины, не так ли? Вы когда-нибудь интересовались тем, как они живут за стенами этого дома?

Выражение лица рыжеволосой девы сразу изменилось. Было похоже, что вопрос Роксаны застал ее врасплох.

– Вы очень серьезная женщина, мисс Шеффилд! – тихо сказала она.

– Да, – согласилась Роксана, – иногда я бываю очень серьезной. Уж извините! Видимо, этот разговор вас расстроил? Но поверьте, я не хотела его начинать, а тем более – спорить с вами!

Юнити опустила голову и некоторое время смотрела в пол. Потом сказала:

– Не переживайте. Наш разговор показывает, что мы должны стать друзьями.

– Почему вы так думаете?

– Потому что мы не болтали обо всякой ерунде, чтобы только поддерживать беседу, а сразу заговорили об очень важном. Это замечательно! Знаете, во время нашего разговора я все время думала о своем росте. Ведь маленькая женщина всегда вызывает у мужчины желание ее защитить, поскольку кажется беспомощной.

– Разве вы ощущаете себя беспомощной?

– Никогда! Но чувствую, что ко мне именно так относятся. Кстати, я сомневаюсь, чтобы кто-то посчитал беспомощной вас!

– Я на это надеюсь, – уверенно заявила Роксана.

– Правда? – спросила Юнити и, подойдя к Роксане, пробежалась кончиками изящных пальцев по ее обнаженной до локтя руке.

– Правда, – подтвердила та, почувствовав, как Юнити сжимает ее руку, пытаясь куда-то увлечь. – Куда вы меня тянете? Я должна дождаться здесь вашу маму.

– Ко мне, в ванную комнату. Вы должны привести себя в порядок.

Роксана запрокинула голову назад и заразительно рассмеялась:

– А вы, мисс Стентон, очень открыты и искренни. Это мне нравится, хотя кое в чем я и не согласна с вами. Но по поводу того, что сейчас на меня страшно смотреть, спорить не буду. Ибо отлично сама это знаю. Поэтому с того момента, как переступила порог, безуспешно пыталась срочно привести себя в порядок. Надеюсь, что теперь вы мне в этом поможете.

Ванная комната Юнити находилась в глубине дома. Ее единственное окно располагалось под самым потолком и выходило на запад. Здесь было очень прохладно, а потому приятно. У двери Юнити и Роксану дожидалась молодая индианка – нянька юной хозяйки. Юнити отдала ей несколько распоряжений. А когда та с поклоном вышла, взяла Роксану за руку и усадила на стоявшую у двери мягкую кушетку.

– Садитесь, мисс Шеффилд. Пока вы не уедете, эта ванная комната будет нашей общей. Вы не возражаете? Я послала за вашими вещами и приказала принести сюда воду и полотенца. Уверяю, вы скоро станете такой же очаровательной, какой были всегда. Вы думаете я не сумела разглядеть вашу природную красоту под всей этой пылью и грязью? Ха! Да вы же просто очаровательны! То же самое говорит и мама. По ее словам, в раннем детстве вы были довольно пухленькой, а потому все кругом твердили, будто бы красивой и стройной девушкой никогда не станете. Но они, слава Богу, очень даже ошиблись!

С каждым словом Юнити зеленые глаза Роксаны все больше округлялись, а темные брови лезли на лоб от удивления. Она просто не знала, что сказать в ответ на столь неожиданные восторги. Но очень скоро ей стало совершенно ясно, что отвечать вовсе и не обязательно. Тем более что Юнити говорила непрерывно, без пауз и запятых.

– Мама вот-вот придет. Только немного приведет себя в порядок. Когда вы вошли в дом, она вбежала ко мне в комнату чуть ли не с криком: «Юнити! Это ужасно! Представляешь, мисс Шеффилд уже ждет нас в гостиной! Срочно иди и займи чем-нибудь гостью! Хотя ты вряд ли ее узнаешь... Ладно, я сейчас приду!» – И принялась зачем-то подробно описывать вашу внешность. Правда, я действительно с трудом вас узнала. В основном – по глазам. Они запомнились мне еще с нашей первой давнишней встречи. Боже мой, какая красота! Я понимаю капитана Гаррисона! Он не зря то и дело украдкой любовался ими!

Роксана вздрогнула, как будто ее укололи чем-то острым.

– Что?! Капитан Гаррисон?

Юнити посмотрела на Роксану и громко расхохоталась.

– А ведь его собственные глаза тоже необыкновенно красивы! Своим цветом они напоминают край выплывающей из-за горизонта тучи. Порой – строгие... Порой – таинственные. Но чаще всего они искрятся весельем!

– Вы действительно романтик, Юнити! – убежденно сказала Роксана, поднимаясь с кушетки. – Я, к примеру, не заметила в глазах капитана ничего особенного.

– Неужели? И вы говорите это после того, как провели столько времени в его обществе? Значит, вы очень плохой наблюдатель!

– Напротив, я обычно очень многое вижу, – возразила Роксана. – А с капитаном мы и в самом деле провели некоторое время вместе. Но ровно столько, сколько было необходимо. Не больше.

Неторопливым шагом Роксана вернулась в комнату, подошла к стеклянной двери веранды и, отодвинув портьеру, посмотрела на улицу. Яркие солнечные лучи ослепили ее.

Дневное светило стояло прямо в зените и, казалось, сразу же заполнило собой всю комнату. Роксана отступила на полшага и спряталась от него за портьерой. Здесь, в сравнительно прохладной тени, можно было расслабиться и чуть передохнуть. Она села на стоявший у стены стул и задумалась. Перед ее мысленным взором прошли все события сегодняшнего утра. Капитан Гаррисон... Его глаза... Почему Юнити в таком восторге от них? Глаза как глаза... Ничем не отличающиеся от миллионов других. Назвать их необыкновенными? Глупо! Или же надо иметь уж слишком богатое воображение. Впрочем, у Юнити, видимо, как раз такое и есть...

– Вы сошли на берег сразу же, как только рассвело? – вывел ее из задумчивости голос Юнити.

Роксана слегка вздрогнула, повернулась к девушке и с неохотой ответила:

– Да. И потом два часа ждала на пристани, прежде чем решилась сама добраться сюда.

– Извините нас, – виноватым голосом сказала Юнити. – Мама тоже этим расстроена. А папа, когда придет с работы и все узнает, будет, наверное, вдвойне переживать. Но это – вечером. А сейчас еще только полдень... Послушайте, но вы все-таки много времени провели с капитаном Гаррисоном. Скажите, он не показался вам не только интересным внешне, но также и очень воспитанным человеком, умеющим себя вести в любом обществе?

Задавая этот вопрос, Юнити вовсе не хотела как-то уколоть или позлить Роксану. Но той было крайне неприятно вспоминать свои утренние приключения. А потому она ответила с раздражением:

– Нет, не показался!

Резким движением руки Роксана задернула портьеру и, поднявшись со стула, вернулась в ванную. Но, проходя мимо туалетного столика, она на мгновение задержалась у стоявшего на нем зеркала и вновь ужаснулась, взглянув на свое усталое, пропыленное лицо, смятую юбку и растрепанные волосы. Схватив лежавшую на стеклянной полочке серебряную щетку, Роксана принялась самым немилосердным образом расчесывать свалявшиеся локоны.

– Капитан Гаррисон, – продолжала Роксана, – вел себя до неприличия нагло, просто невыносимо.

Юнити недоверчиво посмотрела на нее. Роксана заметила этот взгляд и добавила:

– Могу только сказать, что нашла в этом человеке самые худшие мужские черты.

– Мне трудно в это поверить. Может быть, Гаррисон был груб с вами?

Роксана колебалась, а потому медлила с ответом. Потом положила щетку на полку и подняла голову. Врожденная честность не позволяла ей лгать даже в таком пустом разговоре, как этот.

– Нет, он не был со мною груб, – отрезала она.

– Вот так-то! – с торжеством сказала Юнити. – Я совершенно уверена, что вы нашли его близким себе по духу, только не желаете в этом признаться. Почему? «Роксана Шеффилд и Колльер Гаррисон». Неплохо звучит? Правда?

Роксана рассмеялась:

– Да, он оказался настолько близким мне по духу, что я предпочла бы с ним больше никогда не встречаться! К тому же...

В этот момент дверь ванной отворилась и вошли двое слуг-индийцев. Один из них нес на руке два махровых полотенца, а другой – большой кувшин с горячей водой. Для Юнити появление в ванной комнате мужчин было делом привычным. Ибо слуг она к числу представителей сильного пола не причисляла. Но для Роксаны это стало такой неожиданностью, что она замолчала на полуслове и так изумленно посмотрела на Юнити, что та удивленно спросила:

– Что случилось?

– Я... Нет, ничего! – с трудом выговорила Роксана. Она поняла, что в Индии существует и нечто такое, о чем ей никогда не приходилось читать в своих книгах. Но увы, видимо, к этому и еще ко многому ей придется теперь привыкать!

Тем временем один из индийцев подошел к ванне и вылил туда кипяток. Для Роксаны плеск льющейся воды прозвучал волшебной музыкой. Другой слуга повесил на стоявший перед ванной щит полотенца. Затем оба согнулись в поклоне и удалились так же бесшумно, как и вошли.

– Ну вот и прекрасно! – с удовлетворением сказала Юнити.

Но, увидев, что Роксана продолжает неподвижно стоять, она удивленно спросила:

– Почему вы не раздеваетесь? Сейчас принесут ваши вещи, а я удалюсь, чтобы вам не мешать. Мама же, насколько мне известно, позаботилась о вкусном завтраке для вас. Так что, как только будете готовы, спускайтесь в гостиную.

Юнити повернулась и выскочила из комнаты. Через несколько минут Роксана услышала ее серебристый голосок, доносившийся уже из комнаты для занятий.

Роксана некоторое время стояла в задумчивости, бесцельно перебирая ленты летней шляпки, которую все еще держала в руках. Она никак не могла понять, зачем понадобилось Юнити мучить ее разговорами о капитане Гаррисоне? Скорее всего причиной тому была столь распространенная среди девчонок манера непременно кого-нибудь дразнить. Юнити, возможно, даже и не осознавала, насколько глубоко задели Роксану ее задорные слова... И особенно фраза: «Глаза, напоминающие цветом тучу, выплывающую из-за горизонта»... Боже мой, какая романтическая чушь!

Роксана бессознательно подняла руку и осторожно провела кончиками пальцев по губам, вспомнив тепло дерзкого поцелуя Гаррисона. Она старалась уверить себя, что больше никогда не позволит ему подобных шуток, если они вдруг окажутся в подобной ситуации. Но неожиданно почувствовала, что не уверена в этом. Уж очень ласковым был тот поцелуй! И Роксана не могла не признаться себе, что вспоминает о нем с удовольствием. Хотя тут же ощутила беспокойство и стыд. Нет, она решительно не должна допустить повторения чего-либо подобного! Однако одновременно она призналась себе в слабости, о существовании которой раньше даже не подозревала.

Стук открывшейся двери заставил Роксану вздрогнуть и стыдливо прикрыть коленки широким подолом юбки. Оказалось, что это слуга принес ее вещи. Он поставил у двери сундучок и сумку, после чего сразу же исчез. Роксана бросилась к двери с намерением запереть ее. Но ключа в замке не оказалось. Она растерянно смотрела на пустую замочную скважину. Потом подтащила стул и забаррикадировала дверь. Это показалось Роксане достаточно надежным, и она облегченно вздохнула.

Завтрак, приготовленный хозяйкой дома, был довольно легким, поскольку для основного застолья ожидали возвращения полковника Стентона. Стол был накрыт в гостиной. Обслуживали их трое индийцев. Роксана подумала, что вполне хватило бы и одного. Хотя бы потому, что эти трое все время суетились вокруг стола, порой мешая друг другу, отчего Роксана сразу почувствовала дискомфорт.

На стол поставили тарелку с тощими сандвичами, вазу с фруктами и блюдо с разложенными в строгом порядке ломтиками сыра нескольких сортов. Затем каждому из сидевших была подана чашка охлажденного бледного чая с кусочками какого-то цитрусового плода, по вкусу напоминавшего лимон. Роксана ела и пила все это с каким-то зверским аппетитом, что было тут же отмечено хозяйкой дома.

– Я вижу, местная жара на вас не очень действует, – улыбнулась Августа Стентон.

– Простите? – переспросила Роксана, вытирая губы салфеткой.

– Я хотела сказать, что здешний климат не отразился на вашем аппетите. Правда, вы только сегодня приехали. Очень скоро жара покажется вам невыносимой. Должна признаться, что она действует... Э-э-э... Как бы это лучше назвать?..

– Раздражающе? – подсказала Юнити, оторвавшись на мгновение от тарелки.

Августа перевела свои голубые глаза на дочь. Ямочки на ее круглых щеках при этом почему-то стали менее заметными.

– Нет, я не то имела в виду, – возразила она, обращаясь на этот раз только к Роксане. – Мы в какой-то мере избежали подобной участи. В основном благодаря щедрости и великодушию полковника Стентона. Он пошел на огромные затраты, дав нам возможность ежегодно проводить самые жаркие летние месяцы в Симле. Это далеко в горах. Там всегда прохладно. Воздух кристально чист и свеж. Просто замечательно! Вы обязательно должны навестить нас, когда мы туда в очередной раз переедем. Конечно, я понимаю, что львиную долю своего времени вы будете проводить с отцом. Кстати, когда вы его видели в последний раз?

Роксана положила салфетку к себе на колени, старательно разгладив кончиками пальцев ее уголки.

– Пятнадцать лет назад.

– Пятнадцать лет?! Боже мой, да ведь это целая вечность! Представляю, с каким нетерпением вы ждете встречи!

– Видимо, так, – неопределенно ответила Роксана, беря губами с конца вилки кусочек сладкой благоухающей дыни и с наслаждением начиная ее пережевывать.

Августа и Юнити удивленно переглянулись.

– Меня так огорчила смерть вашей матушки, Роксана!

– Спасибо, миссис Стентон, – сдержанно ответила Роксана.

Она не любила обсуждать с кем-либо свои взаимоотношения с родителями, сделав, как ни странно, исключение лишь для совсем чужого ей человека – капитана Гаррисона.

– Я не знаю, известно ли вам, что мы с вашей матушкой очень дружили, – продолжала Августа. – Правда, с тех пор прошло много лет. Тогда мы с ней были еще девочками. Ваша мама просто поражала всех своей красотой. Многие девушки и молодые женщины, часто из куда более знатных и богатых семей, ей завидовали. Кстати, ваши волосы очень похожи на ее. И фигура тоже. Но глаза совсем другие. У нее они были... были...

– Карими, – сдержанно подсказала Роксана.

– Совершенно верно! – с воодушевлением заговорила Августа, не обращая внимания на внезапное оцепенение Роксаны и глядя ей прямо в глаза. – Глаза у вашей мамы были карими, даже, скорее, светло-коричневыми. Боже, какой изумительный цвет! Я хорошо помню тот вечер, когда они с вашим отцом впервые встретились. Он пригласил ее танцевать. Причем никто не знал, кто он и откуда взялся. Мистер Шеффилд пришел только к концу вечера... Позвольте, почему вечера? Было уже чуть ли не четыре часа утра! И сразу же решительно все, кто при сем присутствовал, поняли: эти двое полюбили друг друга.

– Ну просто сказка! – бесцветным голосом откомментировала Роксана.

– Да, именно так! – согласилась Августа, не заметив или сделав вид, будто не заметила, иронии.

– Как романтично! – столь театрально вздохнула Юнити, что Роксана не могла не почувствовать фальши. – Замечательно, что они полюбили друг друга с первого взгляда!

Роксана снова расправила салфетку на коленях, после чего подняла глаза на Юнити.

– Проблема любви с первого взгляда, – тихо сказала она, – заключается в том, что влюбиться-то нетрудно. Но ведь рано или поздно придется как-то выпутываться из этой ситуации. А такое неизбежно должно случиться. Мой отец бросил семью пятнадцать лет тому назад. Он сделал выбор. И это было его собственным желанием!

Воцарилось неловкое молчание. Слуги, как всегда безмолвно и бесшумно, двигались по комнате, собирая посуду со стола и наливая чай в чашки. Под потолком шуршало опахало.

Наконец Августа громко откашлялась и виновато сказала:

– Мне следовало бы понять, что вас больно задела вся эта история. Извините, но я об этом не подумала!

Роксана кивком поблагодарила слугу, налившего ей минеральной воды, подняла стакан и выпила все до дна, чтобы успокоиться и взять себя в руки.

– Не надо извиняться, – сказала она миссис Стентон. – Но я действительно очень остро воспринимаю все, что касается моей семьи. Поэтому, прошу вас, давайте поговорим о чем-нибудь еще. И забудьте о том, что я только что сказала.

– Хорошо, – согласилась Августа. – Итак, о чем мы будем говорить?

Роксана посмотрела в лицо хозяйки дома, отметив про себя ее мягкие черты. Августу, в отличие от ее дочери, нельзя было назвать красивой. Может быть, в молодости было иначе. Роксана попробовала представить миссис Стентон вместе со своей матерью на каком-нибудь светском рауте. Интересно, как та и другая при этом себя вели? И не чувствовала ли Августа себя ущемленной красотой подруги?

Роксана часто останавливалась перед портретом матери, написанным, когда той было всего шестнадцать лет. Она долго изучала материнские черты, выражение лица и совершенные линии плеч. Любовалась ниспадающими на них темными волосами, цвет которых оттенял белизну кожи в вырезе декольтированного вечернего платья. Да, это было настоящее воплощение женской красоты! Но самые главные ее качества не поддавались кисти живописца. Ибо это были бесконечная доброта, душевное богатство, способность безгранично и преданно любить, равной которой Роксана не встречала ни в ком. Луиза Шеффилд полюбила на всю жизнь и уже не смогла бы отдаться этому чувству вторично...

Каждый раз, подолгу глядя на портрет матери, Роксана спрашивала себя, способна ли она сама принести себя в жертву какому-то человеку? И каждый раз отвечала на этот вопрос отрицательно, считая подобную слепую преданность одному мужчине просто-напросто глупостью. С самого детства она привыкла к независимости, сумела воспитать в себе железную волю и привычку во всем полагаться только на собственные силы и способности. Роксана встречала очень немногих мужчин (если вообще встречала!), которые захотели бы иметь дело с такой женщиной. И это ее вполне устраивало. Сейчас Роксана вдруг подумала, согласился бы, скажем, капитан Гаррисон видеть рядом с собой женщину, которая стала бы его боготворить и любить до безумия? Наверное, нет... Что ж, это психология мужчины!

– Роксана, – донесся до нее как бы откуда-то издалека голос Августы.

– Извините, – встрепенулась она, с усилием отогнав от себя мысли об утреннем провожатом.

– Вы не хотели бы познакомиться с нашим распорядком дня? Как видите, мы позволяем себе легкий ленч в полдень, но уж зато плотно завтракаем. Кстати, к этому надо привыкнуть! Ужинаем, как правило, после захода солнца. Потому что к тому времени начинает дуть ветерок и становится значительно прохладнее. Обычно мы открываем все окна и даже двери. Мы часто совершаем пешие и верховые прогулки. Нередко бываем на концертах полкового оркестра. Видите ли, все мы здесь очень тесно связаны друг с другом. Я имею в виду европейцев. Хотя... – тут Августа оглянулась и понизила голос, – хотя и многие индийцы вполне приятные и очень добродушные люди.

– Правда? – переспросила Роксана, слегка выгнув левую бровь.

Сидевшая рядом с ней Юнити беспокойно заерзала на стуле и сказала:

– Европейцы довольно часто устраивают роскошные балы. Но я слышала, что никого из местных на них не приглашают. И вообще туда допускаются только офицеры.

– Именно так и должно быть, – закивала Августа. – Каждый должен знать свое место! Мы не должны по возможности перемешиваться друг с другом. А эти балы действительно великолепны. И даются довольно часто. Кроме того, здесь бывают и всякие другие светские развлечения. Так что, Роксана, ваше пребывание в Калькутте может оказаться не таким уж скучным!

– Ну, после того, что я сейчас услышала, скучать мне, видимо, не придется!

– Есть и кое-что другое... – продолжала Августа, вставая со стаканом в руке и подав знак слугам, что завтрак закончен.

– А именно? – спросила Роксана, тоже поднимаясь из-за стола и чувствуя, как у нее улучшается настроение.

Утренние события на какое-то время отошли на задний план. К тому же Роксана отлично понимала, что раздражительность только мешает независимости. Поэтому она тут же постаралась взять себя в руки, забыть о капитане Гаррисоне и думать лишь о том приятном, что вроде бы сулил ей остаток дня.

– А именно то, – в тон ей ответила Августа, – что среди работников Ост-Индской компании нет недостатка в приличных и молодых холостяках, среди которых мы можем отыскать для вас подходящего мужа.

– Мужа? – как эхо переспросила Роксана. – Но, миссис Стентон, у меня нет никакого желания выходить замуж!

– Сейчас, может быть, и нет, – возразила Августа. – Но в будущем и, возможно, не столь уж отдаленном, такое желание у вас непременно появится. Извините, дорогая, но ведь мы созданы для подобной доли! Разве не так? Каждая женщина обязательно ставит перед собой эту цель. В какой-то момент вам тоже захочется, как говорится, пристроиться и...

– Не стану спорить, миссис Стентон, но я чувствую себя вполне пристроенной! – не дала ей договорить Роксана и заставила себя улыбнуться.

– Вам просто так кажется, дорогая. Но как вы собираетесь жить? На какие средства? Ведь наследство не вечно!

– Если распоряжаться им с умом, то оно может стать и вечным.

– Нет. На свете просто не существует ничего вечного!

В комнате повисло молчание. Слышно было только, как под потолком яростно мечется опахало.

Юнити снова опустилась на стул и загадочно посмотрела на мать.

– Мама, скажи Роксане, что ты сделала. Прошу тебя!

Августа тоже села, выпрямив спину. Опустив пустой стакан на стол, она некоторое время с виноватым видом смотрела на Роксану, как бы стыдясь чего-то, потом собралась с духом и сказала:

– Я горжусь тем, что сделала нечто очень важное и доброе.

Роксана с любопытством и некоторой тревогой посмотрела на Августу, не зная, чего от нее ожидать.

Августа откашлялась, вытерла салфеткой губы и торжественно объявила:

– Мой принцип – всегда отвечать добром на добро. Этот человек был очень любезен, согласившись привезти вас сюда, Роксана.

– Вы имеете в виду капитана Гаррисона?

– Именно. Капитан Гаррисон – чудесный человек. Полковник Стентон очень хорошо отзывается о нем и о его работе. И я хотела бы отблагодарить его за ту помощь, которую он оказал вам, Роксана. Одним словом, я послала ему записку.

– Записку? – переспросила Роксана.

– Да, записку. И пригласила его отобедать с нами в один из трех предстоящих дней. Я знаю, что вы еще не отдохнули от долгого путешествия. Но это будет очень милая встреча. Без всякой торжественности. Она вас ничуть не утомит.

– Капитан Гаррисон дал свое согласие? – спросила Роксана.

– Я еще не получила от него ответа, – призналась Августа.

Роксана промолчала. Но тут же с противоположной стороны стола раздался радостный, восторженный крик Юнити:

– Он придет! Я знаю, что он придет! Роксана, клянусь вам, что это как раз один из тех мужчин, о которых мы только что говорили!

Роксана спокойно посмотрела на горевшее восторгом лицо Юнити и подумала: «Как бы все это не закончилось для меня сердечным приступом!»

Но вслух она этого не сказала...