Надежды и радости

Глава 8

Пересыпав платья высушенными цветочными лепестками, Роксана упаковала их в дорожный сундучок. Весь дом лихорадочно готовился к отъезду не только Роксаны, но и всего семейства Стентонов. Включая на сей раз и самого полковника, решившего временно сменить духоту Калькутты на прохладу своей горной резиденции. Для Августы июньская влажная жара была невыносимой. Юнити же выдерживала ее довольно легко. Тем более что вскоре ожидалось наступление сезона дождей. Обо всем этом она подробно рассказала Роксане.

За несколько дней до этого Роксана послала отцу телеграмму, сообщив приблизительную дату своего приезда. На следующее же утро был получен ответ, в котором отец уведомлял дочь о том, что с нетерпением и восторгом ожидает встречи. Роксана пока ничего не знала о доме, в котором ей предстояло поселиться, о принятом там жизненном укладе, о домочадцах и о том, с кем она будет ежедневно общаться. Сама не зная почему, в своих письмах отцу она ни словом не обмолвилась о Колльере Гаррисоне. Но ведь тот обещал непременно приехать в Дели при первой же возможности! Роксана решила, что у нее еще будет достаточно времени, чтобы все объяснить отцу. А пока она сохранит в тайне свои отношения с капитаном. Ни малейшего раскаяния из-за такой секретности Роксана не чувствовала. Ибо отца она фактически не знала. А потому не считала себя обязанной открывать перед ним свои сердечные тайны. Впрочем, он и сам никогда ими не интересовался...

– Капитану Гаррисону будет вас не хватать, Роксана, – сказала Юнити с многозначительной улыбкой, опуская в деревянный ящик большую стопку перевязанных белой бечевкой книг.

Юнити читала много и жадно. Это давно вошло у нее в привычку, которую Роксана одобряла. Правда, по ее мнению, выбор книг мог бы быть более строгим и системным.

– Я тоже буду без него скучать, – ответила Роксана.

В комнату вошла Августа и, взглянув на Роксану, сказала:

– Что-то вы разрумянились, моя девочка. Вы хорошо себя чувствуете?

– Мы говорили о капитане Гаррисоне, – поспешила объяснить Юнити.

Роксана бросила на нее уничтожающий взгляд из-под густых ресниц, но та не обратила на это никакого внимания.

– Вот оно что! – понимающе усмехнулась Августа, подойдя к стоявшей в углу комнаты картонной коробке с разными мелочами и начиная их перебирать.

Роксана знала, что после того памятного бала миссис Стентон стала настороженно относиться к Гаррисону. Она была крайне недовольна и Роксаной за открытое пренебрежение общественным мнением. Августа считала, что Роксана не только запятнала своим поведением собственную репутацию, но и бросила тень на всю семью Стентонов. Однако поскольку ее муж и дочь продолжали сохранять с гостьей самые теплые отношения, миссис Стентон решила ни во что не вмешиваться. «Тем более, – думала Августа, – что поведение Роксаны стало результатом столь типичного для современных молодых девушек плохого воспитания, которое они получают в Лондоне».

Но сегодня Августа просто не могла сдержать своего недовольства. Она критически взглянула на Роксану и заговорила занудным голосом:

– Как бы ни проявлял себя этот молодой человек, ваша репутация не должна страдать. Честно говоря, я крайне шокирована его совсем неджентльменским поведением в тот вечер!

Роксана встала со стула, отряхнула юбку от цветочных лепестков и повернулась к Августе. Но не успела она и рта открыть, чтобы ответить на выпад миссис Стентон, как ее опередила Юнити:

– Этот молодой человек, мама, уже проявил себя на том же вечере с самой благородной стороны! Он предложил Роксане стать его женой!

У Роксаны и Августы округлились глаза. Миссис Стентон побледнела и стала как будто меньше ростом. Несколько мгновений она стояла молча, держась за висок. Потом очень тихо спросила:

– Это правда, Роксана?

– Конечно, правда, мама! – воскликнула Юнити.

– Я спрашиваю Роксану, а не тебя. Так это правда, Роксана?

– Да.

– Почему вы не сказали мне об этом раньше?

– Потому что до того вечера были одни разговоры, которые я не воспринимала всерьез. Предложение же мне было сделано на балу. А наутро я сразу рассказала об этом Юнити. Причем под большим секретом.

Юнити смутилась, покраснела, но промолчала.

– И в какой же форме было сделано предложение? – продолжала допытываться Августа.

– Не помню, – солгала Роксана.

– Если бы мне кто-нибудь сделал предложение, – не вытерпела Юнити, – то я бы запомнила каждое его слово до конца жизни! Конечно, военный не может просто так взять и жениться. Сначала ему надо получить разрешение начальства. А потом – благословение родителей. Или что-нибудь в этом роде. Как вы думаете, Роксана, капитан Гаррисон намерен уже сейчас обратиться к вашим родителям? Извините, я имею в виду, конечно, только вашего отца... Ведь он живет в Дели?

– Не имеет никакого значения, где он живет, – холодно ответила Роксана. – К тому же я еще не дала капитану Гаррисону согласия стать его женой. Так что пока преждевременно всем рассказывать об этом.

– Но ведь вы, конечно, хотели бы стать его женой?

– Я еще не думала об этом, Юнити.

С минуту Юнити сидела молча, стараясь понять, чего все-таки хочет Роксана. Та же снова принялась упаковывать вещи, стараясь, чтобы никто не увидел, как дрожат ее руки.

– Юнити права, – нарушила молчание Августа. – Солдат и даже офицер определенного ранга не имеют права жениться без согласия начальства. А я не слышала даже намека на то, что наш капитан Гаррисон собирается обратиться к полковнику за разрешением на свою помолвку с мисс Шеффилд.

Роксана некоторое время внимательно рассматривала рукав какого-то платья с кружевами. Потом подняла голову:

– Я же уже сказала, что до совсем недавнего времени все это были одни лишь разговоры.

– Конечно, одни разговоры! – пробормотала Августа, вставая и подходя к Роксане.

Двумя пальцами она взяла ее за подбородок и, повернув лицо девушки к себе, внимательно посмотрела ей в глаза. Роксана заметила, что миссис Стентон нахмурилась.

Отпустив подбородок Роксаны, Августа вернулась к своей коробке. Но тут же подняла голову и заговорила снова, хотя тон ее заметно изменился:

– Скажите, Роксана, капитан Гаррисон спрашивал вас, любите ли вы его? Боже мой, как же он не понимает, что ваша репутация может быть навсегда загублена! Юнити, тебе было бы лучше сейчас оставить нас вдвоем!

Роксана выпрямилась и положила ладонь на руку Юнити, показывая этим, что девочке вовсе незачем куда-то уходить.

– Миссис Стентон, – жестко сказала она, – вам нет никакой нужды отсылать из комнаты дочь. Здесь не произошло и не произойдет ничего такого, чего она не должна была бы слышать или видеть. Я обещаю вести себя очень прилично.

В мертвой тишине Роксана чуть повернула голову и с удивлением заметила, как мать и дочь обменялись какими-то только им двоим понятными взглядами.

Августа снова поднялась со стула, встряхнула юбку, которую держала в руках, и, бросив ее в коробку, очень серьезно посмотрела на Роксану:

– Все же, Роксана, я думаю, что будет правильно, если полковник Стентон поговорит с начальством капитана Гаррисона. Даже если между вами и Колльером ничего, кроме «разговоров», как вы выразились, не было, все-таки не следовало бы позволять ему сбить вас с пути. Он должен отвечать за свои слова.

Роксана тоже встала. Развязав фартук, она бросила его в открытый сундучок.

– Я настоятельно прошу вас, миссис Стентон, – очень вежливо, но твердо сказала Роксана, – прекратить высказывать всякого рода предположения. Мне уже двадцать один год, и я могу сама принимать решения. Мне не нравятся ваши методы воздействия на капитана Гаррисона, дабы заставить его делать то, чего он не хочет. К тому же я не давала ему никаких обещаний! Хотя мне понятны причины, заставляющие вас действовать подобным образом. А теперь, если вы не возражаете, я оставлю вас и пойду к садовнику, которому я обещала захватить с собой кое-какие растения для его брата, живущего в Дели.

Роксана молча вышла из комнаты, оставив мать и дочь вдвоем. К счастью, она уже не видела, как Юнити закрыла лицо руками и горько разрыдалась. Не знала она и того, что часом позже Юнити в сопровождении своей няни пошла в гарнизон и отыскала бунгало, где жил Колльер. Но самого его там не оказалось. Какой-то молодой офицер сказал Юнити, что капитан Гаррисон уехал по делам и неизвестно, когда вернется.

Юнити спросила, где именно сейчас находится капитан. Офицер пожал плечами, подумал, покачал головой... Но тут его лицо прояснилось, он хлопнул себя по лбу и рассмеялся:

– Боже, как же я забыл! Сегодня утром пришло письмо, давно ожидаемое капитаном Гаррисоном. Он просил меня переправить его по адресу... Черт побери, куда я дел его записку?.. Ах да, вот она! Записка с адресом, по которому капитана можно в любую минуту отыскать.

Юнити взяла записку и несколько раз прочитала адрес. Офицер спросил, не желает ли молодая леди, чтобы он проводил ее к капитану Гаррисону? Молодая леди поблагодарила его, но от сопровождения решительно отказалась. Вернув предупредительному офицеру записку, она повернулась и, повторяя про себя адрес, вышла из ворот военного гарнизона...

Роксана остановилась передохнуть в тени живой изгороди, тянущейся вдоль высокой кирпичной стены. В Лондоне всякий раз, когда случались какие-либо неприятности, она непременно совершала прогулку. И это обычно действовало на нее успокаивающе. Но в Англии никогда не бывало такой одуряющей и влажной жары. Хотя день клонился к вечеру, плотный, вязкий воздух продолжал подниматься от раскаленных тротуаров. Издали казалось, что весь город утонул в душном, непробиваемом смоге. Там и тут, как в тумане, возникали и исчезали какие-то тени, похожие на привидения. Как из небытия доносились лошадиное ржание, скрип экипажей, грохот колес по булыжной мостовой. Среди всего этого хаоса звуков Роксана различила пронзительный крик незнакомой птицы, назойливо твердившей нечто вроде: «Ты жива? Ты жива? Ты жива?»

Непрерывно вытирая носовым платком пот с лица и шеи, Роксана все более отчетливо понимала, какую ошибку совершила, уйдя из дома после разговора с садовником. Она не знала, насколько далеко сейчас находится. Но в любом случае короткий отдых был ей необходим. А еще ей смертельно хотелось пить.

Роксана посмотрела на проглядывавший сквозь ветви живой изгороди кирпичный забор и подумала о том, что неплохо было бы постучаться в этот дом и попросить чего-нибудь утоляющего жажду. Возможно, местная знать посчитала бы это неприличным. Но для Роксаны светские законы и традиции не имели большого значения. Сейчас же, когда жажда становилась нестерпимой, думать о том, прилично или нет попросить воды в незнакомом доме, было бы уж совсем глупо.

Она прошла немного вперед вдоль забора и, обнаружив деревянную дверь, дернула за шнурок звонка. Загремел засов, и на пороге появился среднего роста индиец, очевидно, слуга. Роксана попросила воды. Тот сказал, что моментально принесет, но не ручается за то, что она будет кипяченой. Роксана отрицательно покачала головой. О том, что в Индии пить сырую воду смертельно опасно, она уже знала. А потому попросила слугу провести ее в дом, к хозяевам.

Первое, что увидела Роксана, поднявшись на террасу, были огромные вазы с экзотическими цветами, расставленные по всем углам. Мебель состояла из широкого тисового стола, окруженного двенадцатью плетеными стульями, буфета красного дерева и двух кресел-качалок. Через раскрытую дверь из комнат доносились женские голоса, перебиваемые звоном колокольчиков и взрывами смеха.

– Один момент, мисс, – сказал слуга и исчез в доме.

Не прошло и минуты, как он появился вновь, с поклоном пропуская впереди себя молодую женщину – очень стройную, со светло-каштановыми волосами, завитыми в локоны, молочной кожей лица и почти синими глазами, напоминавшими цвет вечернего неба сразу после заката солнца. Длинные пушистые ресницы придавали лицу выражение легкого испуга, что, впрочем, не соответствовало действительности.

Роксана объяснила, кто она и с какой целью нарушила покой хозяев дома.

– Меня зовут Оливия Уэверли, – сказала молодая дама, протягивая Роксане руку. – Прошу вас, пройдемте в дом.

Зубы Оливии были безукоризненно белыми и мелкими, как у ребенка.

Примыкавшее к террасе фойе оказалось заставленным ящиками – большими и не очень, запечатанными и уже открытыми. У стен стояли еще не вставленные в рамы картины. А в соседних комнатах громоздилась мебель, большая часть которой еще не была до конца распакована.

– Я, кажется, попала к вам не вовремя, – поспешила извиниться Роксана.

– Чепуха, – откликнулась Оливия. – Вы же умираете от жары? Пожалуйста, пейте, примите ванну, а потом перекусим!

– Спасибо! Но у меня нет времени задерживаться. Просто, если это вас не затруднит, дайте мне стакан воды или сока.

Однако мисс Уэверли настаивала. Роксане пришлось взять кувшин с горячей водой и пройти в ванную, где все уже оказалось готовым для того, чтобы освежиться и привести себя в порядок.

– Если вы не возражаете, – улыбнулась Оливия гостье, когда та вышла из ванной, – то мы перекусим на ящике. Извините, но пока здесь нет стола. Да и стульев только два.

Несмотря на протесты Роксаны, мисс Уэверли и на этот раз настояла на своем. Через несколько минут хозяйка и гостья уже сидели за «столом», в который превратился большой, еще не распакованный ящик, на котором было крупно написано: «Одежда». Перед этим Оливия приказала слуге доставить письмо Роксаны к Стентонам.

– Я очень рада нашей встрече, тем более что вы так скоро уезжаете в Дели, – начала разговор мисс Уэверли. – Мой отец знаком с полковником Стентоном. Они встретились три года назад, когда мы только что приехали в Индию. Но очень скоро дела потребовали переезда отца. С тех пор мы уже побывали в Лахоре и Калькутте.

Роксана немного рассказала Оливии о себе. Ее описания различных жизненных ситуаций были столь живыми и красочными, что Оливия воскликнула:

– О, мисс Шеффилд! Как жаль, что вы так скоро уезжаете! Я очень хотела бы услышать и другие интересные истории из вашей жизни. Ведь, наверное, их немало!

– Кое-какие есть, – слегка улыбнулась Роксана.

– Вы не сказали, почему решили ехать в Дели. Ведь не только для того, чтобы увидеть город?

– Действительно, не сказала, но сделаю это сейчас. Я еду, чтобы встретиться наконец со своим отцом.

– Как долго вы с ним не виделись?

– Пятнадцать лет.

– Это ужасно долгий срок!

– Знаю.

– Отец может показаться вам совсем чужим человеком.

– Он всегда был для меня чужим, мисс Уэверли.

В душе Роксана поблагодарила хозяйку дома за то, что та не стала выспрашивать у нее подробностей. Оливия же помолчала несколько секунд и предложила:

– Почему бы нам не начать переписываться?

Роксана с готовностью кивнула:

– Конечно!

Некоторое время обе женщины были заняты едой, а потому не произнесли ни слова. Однако за это время в голове мисс Уэверли созрела мысль, что ей неплохо было бы узнать чуть побольше о своей гостье. Она набралась духу и неуверенно спросила:

– Извините, Роксана, вы замужем?

– Нет.

– Но вы слишком молоды для вдовы!

– Я никогда не была замужем, мисс Уэверли.

– Будьте добры, зовите меня просто Оливией!

– Спасибо, Оливия!

– И у вас никого нет? Нет человека, который был бы дорог и близок? Извините, но если вы считаете подобные личные вопросы с моей стороны бестактными, то скажите мне! Я не обижусь! Понимаете, хотя мы только что познакомились, но я почувствовала в вас... ну, как бы это сказать? Родственную душу! И в вас есть некая изюминка!

– Изюминка?

– Да. Существуют женщины, всегда привлекающие к себе мужчин, независимо от того, хотят они этого или нет. А есть и такие, которых мужчинам необходимо сначала раскусить. Вот вы скорее всего относитесь именно ко второму типу!

– Ерунда какая-то! – нахмурилась Роксана.

– Нет, не ерунда! Это действительно так. В женщинах, подобных вам, красота не самое главное. В них есть нечто такое, чему мужчины не могут противостоять. И этим качеством вы, несомненно, обладаете!

– Хотя и не блещу красотой! – усмехнулась Роксана.

– Извините меня, – смутилась Оливия. – Честное слово, я не хотела вас обидеть!..

– Ну что вы! – рассмеялась Роксана. – Я совсем не обиделась! Честно говоря, мне все равно, красивая я или нет, хотят меня или нет...

– Это потому, что вы принадлежите ко второй категории женщин. В противном случае вам не было бы все равно!

– Ладно. Так или иначе, но я пока что-то не замечала толп поклонников у своего порога! А скорее всего ваша теория просто не подходит ко мне. Или же вы меня переоцениваете!

– Вам так кажется? – продолжала настаивать Оливия. – А не может ли быть такого, что вы настолько привыкли отваживать поклонников от своего дома, что они просто не решаются приблизиться?

– Простите? – переспросила Роксана.

Она вдруг подумала, что Оливия, возможно, и права. Ведь вокруг нее постоянно вертелось немало молодых людей, пытавшихся за ней ухаживать. Роксана всех их разогнала! Ибо не верила, что это серьезно. С другой стороны, Роксана никак не могла понять, почему все эти юноши так стараются пробудить интерес к себе у явно равнодушной к ним женщины. А главной причиной ее одиночества, по-видимому, было ее недоверие к окружающим.

Колльер сказал тогда: «Доверяйте мне! Доверяйте!» Роксана закрыла глаза, слегка подняла подбородок, принюхиваясь к доносившемуся откуда-то запаху дорогих духов.

– Есть один человек, – тихо призналась она.

– Иначе и быть не могло! – усмехнулась Оливия. – По вашим глазам видно! Он хорош собой?

– Да. Хотя мне, честно говоря, трудно об этом судить. Не знаю, мисс Уэверли...

Оливия рассмеялась:

– Когда женщина любит, она видит возлюбленного не глазами, а сердцем. Впрочем, тогда это уже не важно!

– Вы говорите, как Юнити!

– Юнити?

– Да. Юнити Стентон. Она просто-таки превозносит значение любви!

– А вы с ней не согласны?

– Я не вижу тому доказательств.

– Доказательства обычно со временем появляются.

– Ох, Оливия, – вздохнула Роксана, – вы еще слишком молоды, чтобы говорить о времени!

– Я это вижу на примере своих родителей.

– В этом-то и заключается ваша ошибка, – снова вздохнула Роксана, думая уже о себе.

– Вы любите этого человека, Роксана?

Роксана рассеянно пошарила по служившему столом ящику и, добравшись рукой до лежавшей на краю салфетки, принялась ожесточенно комкать ее.

– Люблю, – прошептала она, не глядя на Оливию.

– А он вас?

– Тоже.

– То есть если вы поженитесь, это не станет браком по расчету?

– Мы не помолвлены. И пока лишь обсуждаем возможность брака. Своего согласия я еще не дала.

– Почему?

– Я...

Роксана запнулась и посмотрела в голубые глаза Оливии. Откуда-то из комнат донесся бой часов.

– Я боюсь, – прошептала она. Оливия покачала головой:

– А может быть, вы хотите убедиться в серьезности вашей взаимной любви?

Слушая мисс Уэверли, Роксана чувствовала себя совсем еще юной, неопытной, утонувшей в глупых романтических мечтах. Оливия заметила это и, потянувшись через ящик, взяла Роксану за руку.

– Останьтесь на ужин, – предложила она. – Скорее всего нас будет только двое – я и мой отец. Нам будет очень приятно ваше общество, Роксана. Ведь мы уже стали почти друзьями!

Роксана колебалась. Она вдруг подумала, что у нее осталось очень мало времени. А ей так хотелось увидеть Колльера, поговорить с ним о том, что было у нее на сердце. И хотя она уезжала в Дели уже через два дня, Роксана надеялась повидаться с ним в один из вечеров. Ответа на ее письмо Стентонам пока не было. До ужина же оставалось еще несколько часов. За это время Гаррисон мог бы отыскать ее или она его...

– Я бы с удовольствием приняла ваше предложение, – ответила она.

– Вот и прекрасно! Тогда предлагаю поехать вместе к моему отцу. Он сейчас у себя в конторе. А я обещала прислать за ним экипаж. У него намечалась какая-то таинственная встреча, на которой он мне почему-то не разрешил присутствовать. В общем, дело касалось финансовых проблем. Правда, я знаю, что вполне могла бы в них разобраться. Но он этому не верит и никогда не поверит!

Оливия сделала такую кислую мину, что Роксана невольно рассмеялась...

Белая карета Уэверли была запряжена двумя тоже белыми жеребцами. Слуга с вожжами в руках уже ждал на передней скамейке. Перед отъездом Оливия умылась и переоделась, представ перед Роксаной в белой блузке и бордовой юбке. Тщательно причесанные волосы были убраны под сетку, и только завитые локоны спускались с затылка на шею.

Оливия надела легкую летнюю шляпку с алыми розочками и подвязала ее под подбородком шелковыми ленточками.

Роксана посмотрела на нее и почувствовала себя не совсем удобно в смятой блузке и запылившейся юбке. Оливия заметила это и, рассмеявшись, объявила, что мужчины все равно всегда будут от Роксаны без ума, независимо от того, во что она одета.

Роксана серьезно посмотрела на нее:

– Если мы действительно друзья, Оливия, то прошу вас не говорить мне подобных комплиментов. Я им не верю!

– Будь по-вашему! – снова рассмеялась Оливия.

Они сели в экипаж. Слуга пошевелил вожжами, жеребцы фыркнули и не спеша двинулись. Оливия посмотрела по сторонам и, пригнувшись к уху Роксаны, шепнула:

– А знаете, мисс Шеффилд, ведь мне тоже еще только предстоит выйти замуж!

Роксана улыбнулась этому откровенному признанию... В этот момент слуга натянул поводья, и экипаж резко остановился.

– Вот и контора моего отца! – с некоторой гордостью объявила Оливия.

Роксана повернула голову и увидела небольшое здание, построенное в типично колониальном стиле. Через открытую дверь виднелась винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Роксана хотела было расспросить Оливию об истории этого дома, но вдруг осеклась, неожиданно увидев у подъезда знакомую коляску, запряженную серой лошадью. На заднем сиденье сидела... няня Юнити! Удивление Роксаны достигло предела, когда она увидела и саму молодую хозяйку, стоявшую рядом. Лицо у нее было несчастным и словно повзрослевшим. Из глаз катились слезы.

– Юнити! – воскликнула Роксана, вскочив с сиденья. – Оливия, это же Юнити!

Юнити подняла голову и тоже увидела Роксану. На лице ее появилось выражение удивления, смешанного с испугом. Роксана соскочила на землю, бросилась к Юнити и обняла ее за плечи.

– Что случилось, Юнити? – воскликнула она. – Несчастье? С кем? С Колльером?! Что с ним? Ну, отвечайте же!

Юнити зарыдала еще сильнее. Но тут Роксана услышала за спиной какой-то скрип. Она резко обернулась...

На верхней лестничной площадке, куда еще проникали лучи заходящего солнца, стоял Колльер Гаррисон. Его черные волосы были откинуты со лба и пребывали в полнейшем беспорядке. Сжатые губы свидетельствовали о крайней степени негодования. Роксана уже знала это...

Колльер посмотрел сначала на Юнити и только потом на Роксану, сердце которой бешено заколотилось. Ей показалось, что если Гаррисон сейчас спустится вниз, то непременно ударит ее.

– Колльер... – негромко воскликнула Роксана. Краем глаза она видела, как Оливия подошла к дому и остановилась у первой ступеньки лестницы. Колльер с усилием повернул голову и посмотрел на нее.

– Мисс Шеффилд, – окликнула Роксану Оливия. – Кто-то ранен? Что случилось? Может быть, мы сможем помочь...

Она поднялась на лестничную площадку, где стоял Колльер, и вложила свою миниатюрную ладонь в его руку.

– Мисс Шеффилд, – сказала она. – Это мой жених капитан Гаррисон...