Надежды и радости

Глава 7

Роксана лениво ковыряла вилкой еду на тарелке. Ее темные тяжелые волосы были собраны в пучок на затылке. А новое светло-зеленое платье, совсем недавно такое яркое и эффектное, теперь прилипло к потному телу и стало похожим на тряпку.

У противоположной стороны стола сидел полковник Стентон, внимательно наблюдавший за Роксаной и, конечно, заметивший ее состояние.

– Вы сегодня выглядите немного утомленной, Роксана, – сказал он, прожевывая солидный кусок мяса.

– Это от жары, – объяснила Роксана.

– Понятно. Но с каждым часом воздух еще более накаляется.

Роксана утвердительно кивнула. Солнце за окном еще не взошло, а потому все кругом выглядело бледным. Бриз, обычно приносивший прохладу в этот ранний час, сегодня словно замер. По углам столовой сидели смуглые слуги-индийцы и старались расшевелить воздух огромными опахалами.

– А мне не кажется, что Роксана сегодня так уж бледна, – возразила Августа, сидевшая рядом с супругом. – К тому же интересная бледность сегодня в моде.

– Когда мисс Шеффилд впервые появилась здесь, ее щеки были похожи на лепестки распустившейся в саду моей матери алой розы, – заметил полковник. – И это мне очень понравилось. Откровенно говоря, я так давно не был в Англии, что даже забыл, каков цвет щек у по-настоящему здоровых женщин.

Стентон снова внимательно посмотрел на Роксану. Августа проследила за взглядом супруга и на этот раз уже не без тревоги спросила:

– Роксана, вы нездоровы?

Роксана с трудом заставила себя улыбнуться:

– Вовсе нет! Просто я не привыкла к здешней жаре. Наверное, потому и выгляжу бледнее обычного. Кроме того, накануне я очень поздно заснула. Для меня это необычно. В Лондоне я, как правило, не участвую в светской жизни, связанной с балами и раутами, а потому ложусь спать рано. Примерно когда аристократические салоны Калькутты только открывают свои двери.

При этих словах полковник запрокинул назад голову и громко рассмеялся:

– Но вам придется привыкнуть к подобному распорядку, Роксана! Ведь так?

– Боже мой, не слишком ли степенную для молодой женщины жизнь вы ведете на родине, Роксана? – откликнулась миссис Стентон. – Впрочем, учитывая обстоятельства, в которых вы воспитывались...

Роксана непроизвольно бросила на хозяйку дома укоризненный взгляд. Та несколько смешалась и сделала попытку загладить свою бестактность, схватив со стола чистую салфетку и принявшись энергично ею обмахиваться:

– Уф, ну и духота!

Роксана взглянула на ставшее пунцовым лицо Августы и вдруг заметила, как аккуратно были уложены ее волосы. Миссис Стентон была причесана по последней моде. Никогда раньше Роксана не видела, чтобы в домашней обстановке женщина так следила за собой. Ей стало даже немного стыдно. Нет, сразу же после завтрака она тоже непременно приведет себя в порядок!

– Я получила письмо от отца, – неожиданно для самой себя громко объявила Роксана.

Юнити чуть наклонилась вперед и невинным тоном сказала:

– А я это уже знаю!

– Юнити! – возмущенно воскликнула Августа. – Неужели ты вскрываешь письма Роксаны?!

– Ты же знаешь, мама, что я всегда бегло просматриваю почту, прежде чем передаю тебе. И не вижу ничего дурного в том, что при этом заметила конверт, адресованный Роксане. Я вовсе не вскрывала его и не читала письма!

Роксана улыбнулась.

– Что пишет ваш отец, Роксана? – спросила Юнити, которую ничуть не задел выговор, полученный от матери. – Наверное, он с нетерпением ждет вашего приезда! А как у него со здоровьем? О, Роксана, я уверена, что вам очень понравится Дели!

– Да, – смущенно ответила Роксана, слегка растягивая слова, – отец ждет меня.

В письме отца явственно проскальзывало беспокойство за дочь, даже нежность к ней, чего раньше никогда не было.

– Мне показалось, что он очень взволнован моим предстоящим приездом, – сказала Роксана с некоторой растерянностью, которая не осталась незамеченной.

Стентон и Августа многозначительно переглянулись. Над столом повисло неловкое молчание. Неожиданно полковник положил на стол вилку и, смущенно кашлянув, спросил:

– Роксана, мне показалось, что вам не очень-то хочется уезжать отсюда. Не из-за того, что пропало желание вновь увидеть отца, а по кое-каким другим причинам. Или я не прав?

Роксана бросила быстрый взгляд на полковника и успела заметить, как тот игриво подмигнул своей жене.

– Уж не этот ли шалопай Гаррисон тому причиной? – уже напрямую спросил он у Роксаны.

Миссис Стентон тронула мужа за руку, намекая на бестактность подобного вопроса. Полковник улыбнулся:

– В последнее время этот молодой человек что-то зачастил к нам. При этом находит для своих визитов то одну причину, то другую.

– Извините, папа, но вот уже неделю мы его не видим! – вмешалась в разговор Юнити.

– Дела службы, милая! – театрально вздохнул полковник. – Не расстраивайтесь, Роксана, капитан Гаррисон получил задание и теперь всего лишь исполняет свой долг. Потому и перестал появляться в нашем доме. Но очень скоро он возвратится в Калькутту. Обещаю вам! И уже сегодня пригласит вас на первый танец бала, устраиваемого здешним правительством.

– На первый танец? – недоверчиво переспросила мужа Августа. – Но ведь подобной чести обычно удостаивают первую супружескую пару города. И если вдруг бал откроют Роксана и капитан Гаррисон, то это будет расценено в обществе как нечто экстраординарное! Стоит ли допускать такое? Мне кажется, ее отец вряд ли одобрил бы...

– Одобрение или неодобрение родителя! – прервал жену полковник, заметив, как сразу насторожилась Роксана. – Какое это имеет значение для двадцатилетней женщины? Роксана, скажите, я прав?

Роксана утвердительно кивнула:

– Да, конечно... Но разве бал назначен на сегодняшний вечер?

– Роксана, – укоризненно посмотрела на девушку Августа, – как вы могли забыть?..

Роксана, конечно, не забыла. Впрочем, если бы она даже и захотела забыть, это оказалось бы совершенно невозможным. Ибо Юнити вот уже несколько дней только и говорила что о предстоящем бале. Ведь она впервые выезжала в свет! А при романтичной натуре Юнити подобное событие рисовалось ей как нечто совершенно грандиозное. Она уже прожужжала все уши Роксане разговорами о том, кто будет присутствовать на балу, какое предполагается меню и что за музыку будет играть оркестр. Юнити знала, кто будет кого сопровождать, кого еще до начала бала примут у себя дома лорд Каннинг и его супруга, какая из девушек станет особенно усердно строить глазки кому-то из молодых людей и кому именно. Подчас Роксана удивлялась, откуда у юной мисс Юнити такая масса информации?

– Роксана, – сказала Юнити, когда они обе стояли в окружении портних, заканчивавших последнюю подгонку бальных платьев, – я не вижу у вас особой радости по поводу предстоящего вечера.

– Разве я говорила, что не рада? – Роксана по просьбе портнихи осторожно подняла левую руку, стараясь при этом не наткнуться на иголку, которой та усердно орудовала. – Просто сейчас меня заботит это платье.

– А чем оно вам не нравится? – нахмурилась стоявшая рядом Августа.

– Тем, что оно немного великовато.

– Что вы! Наоборот, оно подчеркивает вашу очень тонкую талию, которой можно гордиться!

– Возможно. Но я заметила, что сильно похудела после приезда в Индию. Наверное, всему виной здешняя жара!

– Глупости! У вас замечательные формы, унаследованные от матери. Точь-в-точь песочные часы! И не надо никакого корсета!

В тоне Августы явственно проскальзывали нотки зависти.

– Уверена, что капитан Гаррисон все уже заметил! – улыбнулась Юнити.

– Юнити! – прикрикнула Августа на дочь. – Господи, какого же невоспитанного ребенка я вырастила! Надо будет рассказать обо всем отцу. Он-то сумеет тебя приструнить!

Юнити заговорщически подмигнула Роксане и засмеялась.

– Пожалуйста, мисс, стойте смирно! – сделала ей замечание портниха.

– Роксана и капитан Гаррисон определенно станут самой красивой парой на балу! – продолжала щебетать Юнити. – Кстати, мама, ты обратила внимание, что они очень подходят друг другу по росту? Несмотря на то что капитан очень высокий, Роксана затылком достает ему почти до подбородка!

Августа, видимо, оценив про себя правоту подобного вывода дочери, посмотрела сначала на Юнити, а затем – на Роксану.

– У них обоих темные волосы, – вновь затараторила Юнити, – правда, у капитана Гаррисона – почти черные. Дети же обычно наследуют внешность кого-то из родителей. А чаще всего – обоих. Значит, у Роксаны и Гаррисона они будут совершенно очаровательными!

– Юнити, уймешься ли ты наконец? – вновь прикрикнула на дочь Августа, уже не на шутку рассердившись. – Если ты сию же минуту не прекратишь, то я, честное слово, не пущу тебя на бал!

– Неужели ты сможешь так поступить, мама? – с преувеличенно послушным видом спросила Юнити, поворачиваясь спиной к портнихе.

– Ты отлично знаешь, что смогу! – решительно повторила Августа.

– Ну хорошо! – с ангельской улыбкой сообщила Юнити. – Я не скажу больше ни слова!

Но разговор все же дал свои плоды, что отразилось на лицах всех троих. Выражение лица Августы долго еще оставалось сердитым, Юнити – восторженным, а Роксаны – взволнованным от нахлынувших чувств.

«Дети? – думала Роксана. – Зачем этот разговор о детях?»

Она никогда всерьез не размышляла о своем возможном будущем материнстве. Равно как и о том, что на каком-то этапе жизни у нее может появиться муж. Да и сейчас, несмотря на возникновение на горизонте капитана Гаррисона, она старалась об этом пока не думать. Что?! Она и Гаррисон – прекрасная пара?! И у них будут дети?! Какая ерунда! Юнити слишком увлеклась! Легкомысленная девчонка!

Колльер... Роксана, конечно, знала, что капитан уехал. И ей вовсе не требовалось объяснений полковника Стентона о причинах его отсутствия. Колльер предупредил Роксану о том, что уезжает. Правда, не сказал точно куда. Они говорили об этом очень тихо и недолго в саду. Роксана вспомнила, что Гаррисон заметно нервничал во время разговора, ему было явно не по себе. А у нее после этого вечера случилась такая жестокая мигрень, какой раньше никогда не бывало.

Они с Колльером наговорили друг другу ненужных слов. Наверное, достаточно резких, если не грубых. Все это можно было тут же уладить. Попросить друг у друга прощения. Но Роксана тогда среагировала слишком бурно. Когда же Гаррисон попытался ее обнять, она оттолкнула его и круто повернулась, чтобы уйти. А он даже не сделал попытки ее удержать и убежал с каким-то диким выражением на лице. Впрочем, Роксана сейчас признавалась себе, что тоже даже не окликнула его...

Августа внимательно посмотрела на Роксану и поняла, что та чем-то серьезно озабочена. Она подошла к девушке и ласково погладила ее по руке:

– Ну вот, дорогие мои! Примерка закончена. Теперь вам неплохо было бы немного отдохнуть перед балом. Нам всем надо очень хорошо выглядеть вечером.

Но обе девушки в новых бальных платьях и так выглядели королевами. Хотя Роксана вопреки восторженным словам Юнити в ее адрес никогда не считала себя красавицей, она не могла не признать, что во многом унаследовала внешность своей очаровательной матери. Роксана всю жизнь так упорно твердила себе, что внешность не будет играть большой роли в ее будущем, что сейчас, стоя перед большим зеркалом в прекрасном платье, невольно спросила себя: кто это? И долго не могла поверить, что это она сама!

– Ой, Роксана! – услышала она восклицание стоявшей за спиной Юнити.

Тщательно отглаженное платье кремового цвета отменно сидело на Роксане, подчеркивая ее талию и высокую грудь и свободно ниспадая до пола. На оголенных плечах красиво лежали отороченные кружевами бретельки, поддерживавшие платье и расшитые драгоценными камнями. Жемчужная нитка, подаренная Роксане матерью, обнимала изящную шею и ложилась по вырезу вполне скромного декольте. Перчатки того же, что и платье, цвета закрывали руки по локоть. Темные густые волосы были собраны в пучок на затылке и перевязаны серебряной лентой. В ушах сверкали бриллиантами серьги.

В комнату вошел полковник Стентон, которого Роксана тут же увидела в зеркале. Он остановился в дверях и стоял так в течение нескольких мгновений, не говоря ни слова. Потом покачал головой и промолвил:

– Вы прекрасны, Роксана!

– Спасибо, – ответила она, покраснев от смущения.

– И вообще, – продолжал полковник, – на сегодняшнем балу именно вы трое будете самыми прекрасными женщинами. – Он улыбнулся жене и повернулся к дочери: – Ну, мой маленький эльф, я с трудом тебя узнал! Но имей в виду, именно поэтому твой отец весь вечер не будет спускать с тебя глаз!

Юнити скромно наклонила головку и счастливо засмеялась. Голубые глаза, к цвету которых и подобрали ей материал для бального платья, горели восторгом. На голове пылала шапка густых огненно-рыжих волос с вплетенными в них голубыми и белыми цветами. Роксана посмотрела на Юнити и мысленно сравнила ее с дриадой – лесной нимфой, покинувшей лес, чтобы пожить среди людей.

– Дорогие дамы, – торжественно объявил Стентон, – экипаж подан!

Роксана улыбнулась и последовала за Стентонами...

Роксана, избегавшая роскошных до приторности светских раутов в Лондоне, оказалась совершенно неготовой к той исключительной экстравагантности, с какой был обставлен бал в правительственной резиденции Калькутты. Их экипаж был одним из множества ему подобных, ожидавших своей очереди у широкой лестницы, где целая армия слуг в ливреях помогала дамам выйти из карет, колясок или пролеток. Прибывшие верхом офицеры и различные чины из штатских спешивались, бросая поводья местным грумам, и спешили помочь дамам подняться по лестнице.

Среди гостей далеко не все были европейцами. Роксану это радовало, и она с интересом вглядывалась в каждое лицо – смуглое, желтое или черное. Некоторые женщины явились в местных национальных одеждах. Другие же предпочли привычные европейские наряды.

Кто-то из слуг помог Роксане выйти из экипажа.

– Спасибо! – улыбнулась она ему.

Тот в ответ поклонился, согнувшись почти вдвое. Когда они поднимались по лестнице, Августа наклонилась к уху Роксаны и тихо сказала:

– Вам не стоит благодарить слуг за помощь!

– Почему? – удивилась Роксана. – У себя дома я всегда благодарю слуг. И не считаю это неприличным.

– Да, но это – дома. Вы сейчас в другой стране.

– Ну и что же?

Августа перешла на шепот:

– Эти люди не являются белыми.

– Я знаю. Но все же в чем тут дело?

Августа помолчала несколько секунд и сердито произнесла:

– Как хотите, Роксана! Я не могу себе представить, о чем думала ваша матушка, воспитывая свое чадо в подобном духе. Ну, Бог со всем этим! Сегодняшний вечер устраивается для увеселения. Так что не будем портить его спорами.

Августа дотронулась веером до руки полковника, как бы напоминая ему, что неплохо было бы помочь супруге подняться по лестнице. Роксана тут же постаралась забыть слова Августы, гордо подняла голову и через несколько секунд уже стояла на верхней площадке лестницы, значительно опередив чету Стентонов. Правда, тут ее уже поджидала Юнити.

– Вы вскружили всем головы, Роксана! – засмеялась она.

– Ерунда!

– Нет, не ерунда! Посмотрите вон туда. Видите белокурого офицера? Он буквально ест вас глазами.

Роксана повернула голову и действительно увидела молодого блондина в мундире, с густо усыпанным веснушками носом, смотревшего в их сторону.

– Юнити, этот молодой человек смотрит не на меня, а на вас. Не удивляйтесь и закройте поскорее рот, пока этого не видит ваша матушка.

Решительно взяв Юнити под руку, Роксана провела ее через широко открытые двери в зал, который засасывал гостей подобно воронке. При этом громко выкрикивались имя, фамилия, титул и звание каждого вошедшего, положившего свою визитную карточку на серебряное блюдо, которое держал ливрейный слуга. Приличия ради Роксана и Юнити подождали полковника с супругой, прошествовавших вперед и соответственно представленных.

Прямоугольный танцевальный зал был достаточно просторным. Распахнутые настежь высокие, от пола до потолка, окна обеспечивали приток свежего воздуха. На столах стояли огромные вазы, полные алых и белых цветов, волшебное благоухание которых разносилось по всему залу. Стулья были обиты розовой парчой, а ножки столов покрыты светлым лаком. Натертый до блеска пол отражал свет массивных сотен свечей, горевших в серебряных канделябрах.

Вечер начался с осмотра залов правительственной резиденции. Гости бродили группами, по парам и в одиночку из одной комнаты в другую, не совсем понимая цели подобного занятия, ибо они везде видели одно и то же. Правда, это давало молодым людям возможность лучше присмотреться к девушкам, прежде чем вписать имя своей будущей партнерши в карточку танцев.

Следующим номером программы был легкий коктейль. После него – ужин с произнесением торжественных тостов и речей. А затем – танцы, танцы, танцы... И так до самого утра, когда предполагался завтрак для тех, кто еще останется на ногах после столь бурной ночи...

...Роксана улыбнулась Юнити и перевела взгляд на группу молодых офицеров, собравшихся, возможно, о чем-то поговорить, а скорее всего – посплетничать о то и дело проплывающих мимо них богато разодетых дамах, молодых и не очень, за каждой из которых неизменно тянулся хвост слуг-индийцев. Одного из офицеров Роксана тотчас же узнала и поспешно отвернулась, чтобы не привлечь его внимания. Но было уже поздно. Гарри Гроувнер, никогда не пропускавший ни одной юбки, заметил Роксану задолго до того, как она его увидела. Очевидно, он уже давно забыл неприятный для себя эпизод в саду, ибо смотрел на Роксану маслеными глазами и широко улыбался.

– Мисс Шеффилд! – крикнул он так громко, что несколько голов невольно повернулись в его сторону.

Роксана отступила на шаг, попытавшись смешаться с толпой, и сделала вид, будто бы рассматривает стоявшую в буфете за стеклом редкую китайскую посуду. Но Гроувнер, пробив себе локтями дорогу в толпе гостей, тут же вырос перед ней, распространяя вокруг запах алкоголя.

– Роксана...

– Капитан Гроувнер, я попросила бы вас прекратить звать меня по имени! – вспыхнула Роксана, опустив на стол тарелку, которую держала в руках.

Но Гроувнер не обратил никакого внимания на нелюбезный прием и решительно взял девушку под руку.

– Не трогайте меня, – зло прошипела Роксана; с отвращением отбрасывая его потную ладонь. – Имейте в виду, я не посмотрю ни на чье присутствие и не допущу с вашей стороны гадких вольностей, вроде тех, которые вы себе позволили тогда в саду.

Гроувнер воззрился на Роксану с некоторым удивлением. Но по его глазам она поняла, что капитан не забыл, чем кончился для него тот вечер.

– Прекрасно! – с ехидной гримасой произнес Гроувнер, отходя на шаг от Роксаны. – Тем не менее, мисс Шеффилд, я хотел бы принести извинения за свое прошлое поведение. Видите ли, я считаю себя джентльменом, а потому не могу этого не сделать.

Роксана резко повернулась, порываясь уйти, но Гроувнер загородил ей дорогу:

– Прошу вас, мисс Шеффилд, позвольте мне оправдаться перед вами и окажите честь, разрешив опекать вас за ужином. Я очень раскаиваюсь в содеянном и буду в высшей степени галантным. Клянусь!

– Не клянитесь, капитан Гроувнер, если не боитесь навлечь на себя гнев Божий! Поскольку вы не сможете сдержать клятву.

Капитан рассмеялся:

– Но все же позвольте мне сидеть за столом рядом с вами!

– Нет!

Несколько мгновений Гроувнер не мог произнести ни слова. Роксана отвернулась от него и снова попыталась уйти. Но Гроувнер тут же ее догнал:

– Тогда обещайте мне хоть один танец! – уже почти умоляющим голосом попросил он.

– Нет!

– Почему вы на все мои просьбы тут же отвечаете отказом? Ведь многие удостаиваются чести вас сопровождать и находиться рядом. Я же всегда слышу от вас только одно слово «нет»! Вы так больно меня раните, что я могу этого и не пережить!

Роксана резко повернулась к нему:

– Капитан Гроувнер! Поберегите ваши театральные монологи для мисс Пибоди. А если и впрямь считаете, что не переживете моего отказа, то потихоньку выйдите отсюда и покончите счеты с жизнью. Но сделайте это где-нибудь подальше, чтобы не отравлять собой и так не очень чистый городской воздух!

Гроувнер со злостью посмотрел на нее и прищурился.

– Что ж, хорошо! – Повернувшись по-военному на каблуках, он двинулся нетвердой походкой через зал, даже не замечая соблазнительной улыбки, с которой смотрела на него Роуз Пибоди. Роксана же, облегченно вздохнув, пошла искать Юнити и ее родителей.

– Извините, Роксана, – успела сказать ей вслед мисс Пибоди, – но вы сейчас напоминаете мне кошку, досыта наевшуюся сметаны...

Роксана продолжала бродить по залу, одаривая каждого знакомого беспечной улыбкой. На самом же деле она вот уже около часа пыталась найти среди гостей Колльера Гаррисона. Но его нигде не было. Зато она по меньшей мере дважды снова видела капитана Гроувнера, уже изрядно пьяного, с висящей на нем Роуз Пибоди.

Между тем приближалось время ужина, после чего должны были начаться танцы. Роксана еще раз осмотрелась по сторонам и увидела возвращавшуюся из соседнего зала Юнити. В руках у нее была карточка танцев.

– Роксана, вы были правы! Посмотрите, вот имя, проставленное против номера одного танца. А вот то же самое имя, но уже против другого. Капрал Дональд Льюис!

– Это тот самый блондин, которого мы видели у входа в зал?

– Тот самый! Он претендует на два танца!

– Что ж, поздравляю!

– А что у вас, Роксана?

– У меня? Абсолютно ничего. Это просто ужасно!

И Роксана невесело рассмеялась.

Хотя капрал Дональд Льюис был сыном полковника Арчибальда Льюиса и в силу этого имел право опекать Юнити за столом, сегодня это не было ему разрешено. Стентон сказал, что юноша впервые присутствует на балу, а потому ему следует еще немного подождать. Зато сам полковник Стентон оказывал самое трогательное внимание своим трем дамам, включая Роксану. Он сказал, что огорчен отсутствием капитана Гаррисона. Но, заметив печальное выражение, появившееся при этом на лице Роксаны, решил больше на эту тему не говорить.

Роксана ела немного, больше слушая веселую болтовню Юнити, сидевшей по правую сторону от нее. Несмотря на неодобрительные взгляды матери, Юнити до небес превозносила капрала Льюиса.

– Только подумай, – шептала она на ухо Роксане, – встретить свою любовь на первом же балу!

– Любовь? – округлила глаза Роксана. – Бросьте, Юнити! О чем вы говорите?!

– Если бы это не выглядело неприличным, я подарила бы ему свой первый танец! – не унималась Юнити.

– Это действительно было бы неприлично, – согласилась Роксана. – А теперь меня все же интересует, кто будет ухаживать за мной, за этим столом?

Счастливая улыбка на лице Юнити сразу же угасла.

– Ой, Роксана, почему же он не пришел? – озабоченно спросила она.

– Кто? – переспросила Роксана, сделав вид, что не поняла вопроса.

– Как – кто?! Капитан Гаррисон, конечно!

– Наверное, у него были для этого серьезные причины. Возможно, он еще не вернулся. Или же еще что-нибудь помешало ему прийти.

– Помешало? Но что именно?

Роксана не ответила, тщательно пережевывая сотэ из курицы. И казалось, ничто на свете не могло бы оторвать ее от столь важного занятия.

На самом же деле в голове Роксаны роились довольно грустные мысли. Действительно, что могло помешать Колльеру прийти на бал? Может быть, он до того разозлился на нее во время их последней встречи, что не хочет больше видеть? Что ж, не исключено и такое. Но в конце концов, пусть это лучше случится сейчас, пока она свободна, чем через годы семейной жизни (если, конечно, таковая будет!), когда у них, возможно, появится ребенок. Единственный малыш, покинутый отцом, клявшимся любить их обоих...

Но тут Роксана поняла, что смешивает реально происшедшую в ее семье трагедию, когда отец покинул жену и дочь, с призрачной возможностью подобного поступка со стороны капитана Гаррисона в будущем... Чего скорее всего никогда и не будет...

Она тряхнула головой, чтобы отогнать эти ненужные мысли.

А может быть, с Колльером что-то случилось? Например, его могла сбросить лошадь? Или произошло нечто еще более страшное? Не сам ли он сказал ей недавно: «Ведь завтра я могу умереть. Погибнуть на поле боя или от какой-нибудь страшной болезни...»

«Перестань сейчас же!» – приказала себе Роксана. Разве не могло случиться, что его задержали какие-то неотложные дела? Те самые, по которым он и уехал?

Воткнув вилку в кусочек жаркого из курицы, Роксана поднесла было его ко рту, но остановилась и обвела взглядом зал. Около центрального большого окна рассаживался оркестр. Музыканты, одетые в белые костюмы, настраивали инструменты, ярко блестевшие при свете газовых ламп и сотен свечей. Хотя нестройные звуки тонули в общем шуме, Роксана все же различала звуки скрипки и виолончели. Первые звучали высоко и нежно. Вторые – меланхолично и даже несколько сурово, как скрытое в глубине души мучительное желание...

«О, Колльер, где же ты?!»

Неожиданно большой белый мотылек пролетел совсем рядом со свечой. Роксана заметила, как по плечам и спинам некоторых из ее соседей пробежала чуть заметная дрожь. Несколько голов повернулось в сторону пролетевшего мотылька, усмотрев в его появлении какое-то нехорошее предзнаменование...

Слуга очень быстро поймал мотылька сачком на длинной палке и выпустил за дверьми на волю. Но прежнего веселья за столом уже не было. Повисла зловещая тишина. Роксану неожиданно охватило странное предчувствие надвигающейся беды. Она повернулась к Юнити. Та улыбнулась ей своей обычной лучезарной улыбкой. Видимо, на душе у мисс Стентон было легко и спокойно...

Но если Колльер был прав? Что тогда может ожидать всех собравшихся сейчас в этом зале? Юнити и ее родителей? Что будет с ними? Или с этой взбалмошной Роуз Пибоди и ее матерью?

Роксана еще раз пристально посмотрела вокруг. Даже здесь, на блестящем балу, белых европейцев было вдвое меньше, чем смуглых индийцев, призванных их обслуживать.

Почувствовав, как у нее вдруг пересохли губы, Роксана провела по ним кончиком языка. Казалось, кусок курицы застрял у нее в горле. Роксана поднесла ко рту платок, закашлялась и, повернувшись, сделала знак слуге, появившемуся в дверях с подносом, уставленным бокалами шампанского. Но кто-то, шедший позади слуги, опередил его, схватил с подноса бокал и, подбежав к Роксане, поднес игристый напиток к ее губам. Она жадно сделала глоток и только после этого с благодарностью посмотрела на того, кто помог ей...

– Колльер! – воскликнула Роксана и рассмеялась.

– Мисс Шеффилд, – с легким поклоном произнес Гаррисон. – Я прощен?

– А я? – задыхаясь от волнения, с трудом вымолвила Роксана.

– Конечно!

Он улыбнулся и подал ей руку в белой перчатке. Роксана встала и посмотрела в глаза Колльеру. Тот снова чуть склонил голову и сказал тоном, полным достоинства:

– Итак, мисс, позвольте пригласить вас на первый танец.

– О да!

Оркестр выдал громкий аккорд, возвестивший начало бала. Колльер, поддерживая на локте вытянутую руку Роксаны, вывел партнершу на середину зала.

По традиции бал открывался вальсом. Гаррисон встал в требуемую позицию, лицом к партнерше, взял левой рукой правую ладонь Роксаны, а правой полуобнял ее за талию. Запах, напоминавший лаванду, легкий беспорядок в волосах опьяняли Колльера, заставляя сердце биться сильнее, дыхание участиться, а кровь в жилах бежать быстрее.

Роксана улыбалась. Гаррисон заметил серебряную ленту, вплетенную в ее волосы, и мысленно поблагодарил того, кому пришла в голову столь прекрасная идея.

– Это платье вам очень идет, – сказал он, оглядев девушку с ног до головы.

– Спасибо!

Оркестр заиграл вступление к известному вальсу. Гаррисон еще раз посмотрел на партнершу и спросил:

– Вы готовы?

– Вполне!

Роксана танцевала прекрасно. И Гаррисон удивился, почему она ни разу не демонстрировала своего искусства. Он хотел спросить ее об этом, но удержался. Он видел, что Роксана чувствовала себя в его объятиях легко, как ни одна женщина до нее. И этого было достаточно для Колльера. Тем более что она чутко реагировала на каждое его движение и как бы сливалась с музыкой.

– А вы сильно опоздали! – сказала Роксана без тени упрека в голосе.

– Я знаю, дорогая.

Она не спросила, почему он опоздал, но ее улыбка сияла все ярче, а на щеках проступил розовый румянец.

– Колльер... – прошептала Роксана одними губами.

– Что?

– Сегодня волшебная ночь, правда?

– Неужели у вас было мало подобных?

Роксана рассмеялась звонким девичьим смехом:

– Многим вообще не дано испытать их. И я рада, что на мою долю выпало такое счастье. Даже если это будет в первый и последний раз.

Гаррисон с нежностью посмотрел на нее и улыбнулся:

– Мне очень бы хотелось поцеловать вас, мисс Шеффилд!

– Вы не должны этого делать, капитан Гаррисон!

Его улыбка стала чуть насмешливой.

– Что ж, я могу и подождать! – И он принялся кружить Роксану в вальсе по всему залу, шутливо отсчитывая вслух размер в три четверти.

Глаза Гаррисона горели. Ноздри раздувались от пьянящего аромата ее духов и от сознания того, что Роксана, пусть даже только на эту волшебную ночь, принадлежит ему одному...

Музыка замолкла, танец закончился, а Гаррисон все продолжал держать ладонь Роксаны в своей руке. Заметив у нее под браслетом карточку танцев, Колльер осторожно вытащил ее и пробежал глазами.

– Кто это? – ткнул он пальцем в следующее по очереди имя в довольно длинном списке.

– Этот? Ей-богу не знаю! Наверное, один из тех, кто попал в список с одобрения миссис Стентон!

– А где он? Вы его видите?

Роксана повертела головой в разные стороны.

– Нет. Впрочем, вот он!

Она кивнула подходившему к ним молодому кавалерийскому офицеру.

– Гм-м... – промычал Гаррисон.

Он вернул Роксане карточку танцев, крепко взял девушку за руку и снова вывел в центр зала. Тут же заиграла музыка, Они закружились в танце, оставив молодому кавалеристу роль завистливого наблюдателя.

– Это же несправедливо! – обиженно воскликнул тот, когда Роксана и Гаррисон вихрем проносились мимо него.

– Я знаю, – усмехнулся Колльер, с улыбкой глядя на смущение Роксаны. – А вы хотели бы танцевать с кем-нибудь еще?

– Нет.

– И я тоже!

Мимо них проплыла еще одна пара. Это были Юнити с ее блондином.

– Мамочка будет вне себя от гнева! – крикнула она Роксане и исчезла вместе со своим кавалером в толпе танцующих.

– Кто этот молодой человек, танцующий с Юнити? – спросил Гаррисон.

– Очаровательный юноша! – рассмеялась Роксана. – Капрал Дональд Льюис. Юнити уже вообразила, что влюблена в него.

– Серьезно?

– Абсолютно серьезно! – снова рассмеялась Роксана.

Безудержное веселье охватило Роксану. И это до глубины души тронуло Гаррисона. Он вновь ощутил желание всячески оберегать эту очаровательную девушку, ограждать ее от горестей и неудач.

– Давайте больше не будем спорить, тем более – ссориться! – прошептал он ей на ухо. – Идет?

– Конечно! Правда, подчас не все от нас зависит. Но мы будем стараться! А если что и произойдет, то никогда не станем разбегаться друг от друга в разные стороны, не объяснившись. Идет?

– Идет!

Танец закончился. Оркестр заиграл новый. Роксана и Гаррисон продолжали танцевать. Когда они оказались около буфета, Роксана вытащила из-под браслета карточку танцев и положила на стойку как уже ненужную.

С каждым новым туром танца Гаррисон все сильнее прижимал к себе партнершу. Роксана смотрела ему в лицо счастливыми глазами. Щеки ее горели. А Колльер чувствовал, что еще немного, и он совсем потеряет голову...

Спас капитана Гаррисона полковник Стентон, чуть ли не силой оторвав его от партнерши и отведя подальше в сторону. Колльер горестно вздохнул и отошел к стене.

– Вам не стыдно? – услышал Гаррисон у самого уха шепот Роуз Пибоди.

Он обернулся:

– Стыдно? Это почему же?

– Вы погубили репутацию бедной девочки.

Схватив со столика бокал с виски, Гаррисон залпом выпил его.

– Я погубил репутацию мисс Шеффилд? Я?! Каким образом?

– Если вы настолько ослеплены, что сами не понимаете, капитан Гаррисон, то объяснять это, по-моему, совершенно бессмысленно. Могу только сказать, что в этом зале нет, наверное, никого, кто не стал бы свидетелем позора Роксаны. Не сомневаюсь, что в ближайшие недели только об этом и будут судачить во всех гостиных и светских салонах!

– Позор Роксаны? О чем вы говорите?! Я лично ничего позорного в ее поведении не усматриваю!

– А как бы вы это назвали? Ведь на глазах у всех вы так смотрели на Роксану, как будто уже отлично знали, какие тайны скрываются у нее под платьем. Неужели после этого кто-то может сомневаться, что вы с ней любовники?

Колльер стиснул и осторожно поставил пустой бокал на стол, опасаясь раздавить его. На лице капитана появилась недобрая улыбка.

– Признайтесь, мисс Пибоди, – ледяным голосом процедил он, – что именно заставило вас завести со мной весь этот разговор, помимо привычки всегда совать нос в чужие дела? Ни для кого не секрет, что вы любите устраивать всякого рода склоки и скандалы. Наверное, причиной тому является обыкновенная ревность, коль скоро вы перестали быть в здешнем свете главной героиней.

Роуз так бурно задышала, что Гаррисон испугался, как бы ее пышная грудь не вывалилась из широкого выреза бального платья. Она же вздернула подбородок и с презрением посмотрела на Колльера:

– Ах, вот как! Тогда спросите утром у своей пассии, до смеха ли ей теперь?

Роуз повернулась и бросилась через весь зал снова к Гарри Гроувнеру, внимательно следившему за их разговором.

Его кивок Гаррисону был холодным и еле заметным. Колльер подошел к Роксане и пригласил ее на кадриль. Они снова заскользили по мраморному полу, глядя друг другу в глаза. Когда же поравнялись с Гроувнером, Роксана бросила на него полный презрения взгляд, а губы ее скривились в усмешке.

Гаррисон заметил это и одобрительно посмотрел на нее. Роксана ответила широкой улыбкой, совершенно не соответствующей, однако, жесткому выражению ее глаз.

Но вот закончилась и кадриль. Танцующие поблагодарили оркестр и друг друга аплодисментами и потянулись к двери, чтобы подышать свежим воздухом во время перерыва.

– Роксана, хотите чего-нибудь выпить? – спросил Гаррисон.

– Пожалуйста, принесите мне бокал шампанского. Я подожду в саду.

Роксана направилась к двери, ведущей в сад. Но едва она успела спуститься по мраморной лестнице, как столкнулась с Роуз Пибоди.

– А, вот где вы прячетесь! – воскликнула та.

– Я ни от кого не прячусь, мисс Пибоди! – нахмурилась Роксана. – С чего вы это взяли?

– Не играйте в невинность, Роксана Шеффилд! Уж наверное вы знаете, что не только женщины, но и большинство присутствовавших мужчин здесь возмущены вашим поведением. Как, впрочем, и поведением капитана Гаррисона.

– Я не понимаю одного, – резко возразила Роксана, – почему здешнее общество так возмущается мной и не видит куда более явного бесстыдства, которое позволяет себе мисс Роуз Пибоди?

Но Роуз поспешила обратить все в шутку и рассмеялась:

– Роксана, о чем вы говорите! Разве вы не видите, что я уже давно превратилась в старую ненужную шляпу? Кого интересует сейчас мое поведение? Разве что мою маленькую сестренку Анастасию. Но даже я стараюсь вести себя по возможности осторожно. Вы же бросаете вызов всему здешнему обществу, демонстрируя свой любовный успех. Честное слово, я вами просто восхищаюсь!

Заметив скептический взгляд Роксаны, она повторила:

– Нет, правда, я восхищаюсь вами! И очень хотела бы иметь такие же крепкие нервы, чтобы вести себя подобным образом. Но простите, не могу! А потому использую другие свои таланты. Я вам уже говорила об этом! Но вот Гаррисон поступает по отношению к вам нечестно, делая мишенью для насмешек, сплетен и клеветы. Наш дорогой капитан должен бы понимать то, чего еще не можете уразуметь вы!

Роуз замолчала и выжидающе посмотрела на Роксану. Та заговорила, чеканя каждое слово:

– Дело не в понимании или уразумении, как вы изволили выразиться. Видите ли, мисс Пибоди, я абсолютно равнодушна к тому, кто и что обо мне может подумать. И так было всегда. Традиции, привычки, общественная мораль – все это служит определенным целям. Но мои поступки никогда не будут полностью зависеть от них. Так же я намерена вести себя и с мужчинами. С любым из них. Только я одна имею право решать, как поступать. Никто больше!

За спиной Роксаны раздался какой-то странный звук, похожий на мышиный писк. Не обращая на него внимания, она спустилась в сад. И только тогда оглянулась, надеясь увидеть Колльера. Он действительно уже стоял на лестнице. Его силуэт вырисовывался на фоне стеклянной двери, за которой ярко горели огни танцевального зала. Роуз Пибоди куда-то исчезла.

Роксана подняла руку с веером и помахала Гаррисону. Он увидел ее и тотчас же подошел, держа в руках два бокала с искрящимся вином.

– Роксана, – сказал он, осторожно передавая ей один бокал, – думаю, что нам следовало бы сейчас вернуться к столу Стентонов.

– Почему?

– Вы уже потратили на меня слишком много времени. И ваши гостеприимные хозяева уделили мне не меньше внимания. А сейчас миссис Стентон очень хочет поговорить с вами перед последним танцем.

– Скажите лучше, что она желает хорошенько отчитать меня за легкомысленное поведение! Я это уже предвижу, ибо в глазах местного общества совершила непростительный грех, позволив себе танцевать только с вами.

– На карту поставлена ваша репутация, Роксана, – настаивал Гаррисон. Он осторожно взял Роксану за локоть.

Она улыбнулась:

– То, что обо мне говорят и думают, несомненно, усугубляется при передаче от одного лица к другому. С этим я ничего не могу поделать. Ибо каждый мой поступок, даже совсем невинный, тут же преподносится в совершенно искаженном свете – в зависимости от испорченности самого рассказчика!

– Роксана, я говорю совершенно серьезно!

– Я тоже.

Она повернулась и пошла по дорожке в глубь сада, держа в руке бокал с вином. Шампанское оказалось чудесным. Оно приятно щекотало горло, слегка кружило голову, поднимало настроение. Роксана не могла удержаться, чтобы не сделать еще глоток. Легкий ветерок играл ее локонами.

– Роксана... – услышала она шепот Гаррисона над ухом.

– Что?

– Вы удивительно красивы! Вы прекрасны!

– Вы ошибаетесь, Колльер. Прекрасно платье, а не я!

– Платье действительно очень красиво. Но когда я смотрю на вас, то мне абсолютно не важно, во что вы одеты.

– Надеюсь, вы не будете говорить ничего подобного, когда мы вернемся в зал? Боюсь, что такие речи могут быть превратно истолкованы нашим падким на сплетни обществом!

Гаррисон усмехнулся и, протянув руку, дотронулся кончиками пальцев до шеи Роксаны.

– Вы не пьяны, Колльер? – спросила она.

– Пока еще нет! – рассмеялся Гаррисон.

Роксана улыбнулась и, запрокинув голову, стала смотреть на звезды. «Юнити! – думала она. – Ты это имела в виду? Сама бы я никогда об этом не догадалась!» И она выпила еще глоток шампанского. Цветы в саду закрылись на ночь. Но воздух был напоен их стойким пряным запахом. С соседних аллей до слуха Роксаны доносились голоса других гуляющих. На темную дорожку падал неяркий свет из окон танцевального зала и стеклянной двери веранды. Звуки музыки долетали будто из другого мира...

– А что произошло с Гарри? – неожиданно спросил Колльер.

Роксана рассказала.

– Вы так ему и сказали?

– Да.

Гаррисон громко рассмеялся. Роксана с удивлением на него посмотрела и до конца осушила бокал. Он передал ей свой:

– Благодарю вас, Колльер, – улыбнулась Роксана, пригубив бокал.

– Не стоит благодарности, дорогая!

Они пошли дальше. Ладонь Роксаны лежала на локте Гаррисона. Очень скоро опустел и второй бокал. У Роксаны, не привыкшей к вину, закружилась голова. Она громко рассмеялась и повернулась к Гаррисону. Тот удивленно посмотрел на нее:

– Чему вы смеетесь?

– Честно говоря, и сама не знаю! – ответила Роксана и, поднявшись на цыпочки, поцеловала Колльера в губы.

Не ожидавший столь бурного выражения чувств, Гаррисон обвил обеими руками талию Роксаны и стал несмело подбираться ладонями по корсету, к полуоткрытой груди девушки. Роксана теоретически знала, что эта часть женского тела обычно особенно привлекает к себе мужчин. Однако она не сомневалась, что Гаррисон не осмелится зайти слишком далеко.

– Вы не боитесь? – прошептал Колльер одними губами.

– Нет.

Обняв Колльера за шею, Роксана привлекла его к себе и вновь поцеловала. Его руки еще крепче обняли ее, дыхание сделалось частым и тяжелым, а глаза загорелись каким-то почти безумным огнем.

– Роксана, дорогая! – шептал Гаррисон.

– Говорите, Колльер!

– Скажите, шампанское всегда на вас так действует?

– Как?

Гаррисон рассмеялся:

– А не принести ли уж прямо целую бутылку этого чудного напитка?

– Сейчас? Не много ли будет?

– Нет, не сейчас. На нашу брачную ночь.

– На какую ночь?

– На брачную!

– Что?!

– Дорогая, я, наверное, вправе сделать вывод, что ваши поцелуи означают согласие выйти за меня замуж. Иначе все это выглядело бы несколько странным... Вы со мной согласны?

– Постольку-поскольку...

– Простите меня!

– За что?

– За то, что делаю вам предложение в столь странной форме.

– Так это было... предложение?!

– Да.

Роксана смотрела на Гаррисона, часто моргая и невольно любуясь его волевым подбородком, на который падал свет от дома, и темно-серыми зовущими глазами.

– Может быть, – чуть слышно проговорила она, – на следующей неделе вы броситесь на колени, более детально продумав возможную постановку такого спектакля? Ведь для этого требуется время!

Роксана оттолкнула Гаррисона и торопливо направилась в глубину сада. Колльер отсчитал три глубоких вдоха и выдоха и пошел за ней. Роксана слышала его шаги за спиной и не слишком торопилась. Гаррисон же не пытался ее догнать, держась на некотором расстоянии. Наконец она обернулась, держа в одной руке веер, а в другой бокал, и насмешливо сказала:

– Объясните мне, что заставляет мужчину искать себе жену? Только желание иметь от нее детей?

Гаррисон не ответил.

– Или, может быть, – продолжала Роксана, – ему это нужно для того, чтобы кто-то содержал в порядке его жилище? Заботился о нем самом? Чтобы было с кем пойти к кому-нибудь на ужин или на прием?

Она снова повернулась спиной к Гаррисону, но тут же услышала его слова:

– Я просто хочу заботиться о вас, Роксана!

– Это как же, Колльер Гаррисон? – усмехнулась Роксана, продолжая идти по дорожке в сторону от дома. – Будете покупать мне всякую мишуру? Но я не из тех женщин, которых можно купить подарками! Я никогда не буду чувствовать себя счастливой, если, воспользовавшись преданностью и заботливостью любящего мужа, соглашусь поставить на первое место какие-то свои капризы или сомнительные материальные блага. Моя мама жила в полном достатке и имела все. Но ни одного дня не была счастлива, даже когда у нее появилась я.

Роксана замолчала, сделала еще несколько шагов по дорожке и вдруг остановилась у большого темного куста. Колльер подошел к ней и обнял. Его губы коснулись волос Роксаны.

– Тс-с, милая, ни слова! – прошептал он.

Роксана прижалась затылком к его подбородку. А он повернул ее к себе лицом и взял за локти.

– Я люблю тебя, Роксана!

Она опустила взгляд и тихо произнесла:

– Колльер... Ты уверен, что я – та самая женщина, которая тебе нужна?

Прежде чем ответить, Колльер протянул руку и слегка коснулся ее падающих на плечи локонов. Он сделал это осторожно и медленно. Его пальцы почувствовали тепло ее кожи. Губы же чуть изогнулись в улыбке.

– Право, не представляю, какими словами рассеять твои страхи и сомнения. Знаю лишь одно: мне нужна только ты, Роксана! В этом я твердо уверен! Еще никто никогда не вселялся в мое сердце столь властно и не располагался в нем с таким комфортом!

– Какие красивые слова! – промолвила она и замолчала.

Положив ладони ему на грудь, Роксана шутливо дернула за серебряную пуговицу на пиджаке Колльера.

– Ты меня любишь, Роксана?

Она почувствовала, как сердце Гаррисона забилось под ее ладонью так, словно он пытался перевести дух после сумасшедшего бега. Ее же сердце сжалось от сумятицы сразу нескольких чувств: надежды, радости и страха. Глаза наполнились слезами. Чтобы сдержать их, Роксана слегка прищурилась.

– Плакать я не стану, – прошептала она. – Ни о тебе, ни о ком другом.

– Разве я об этом прошу?

Роксана подняла было руку в протестующем жесте, но Колльер только еще крепче стиснул ее пальцы, прижав их к своей груди.

– Ты меня любишь, Роксана?

– Разве ты не знаешь, что да?..