Наложница Ночного замка

Часть 37

Ворон сдержал слово.

Когда я просыпаюсь в следующий раз, он по-прежнему продолжает обнимать меня. Я слушаю его тихое и размеренное дыхание, согревающее мою макушку. Чувствую, как грудь приподнимается и опадает, касаясь моей щеки.

Хочу обнять его тоже, поднимаю руку, касаюсь тела ворона, и…понимаю, что мы оба полностью обнаженные.

Гм… кажется, засыпала я одетой.

Дыхание лорда становится тише, пока я растерянно скольжу пальчиками по его животу.

— Наоборот, Александра, — слышу я сонный хрипловатый смешок, — ниже, пожалуйста.

Тихо фыркаю в ответ. Веду пальцами обратно, ощущая, как у него на горячей коже появляются мурашки, и обхватываю рукой его достоинство. Твердое и уже готовое. Сжимаю его, и слышу тихий выдох.

— Сколько сейчас времени? — интересуюсь мило я, проводя рукой вверх и вниз. Тянусь к его губам для поцелуя, потому что сейчас оборотень мне очень необходим. Честно говоря, я скучала по нему. Сильно.

Открываю глаза, и встречаюсь взглядом с вороном. Странно, но сегодня вместо всегда таинственного огонька я вижу лишь едва заметную тусклую искорку в глубине темных зрачков.

— Яр…

Сонная и расслабляющая нега спадает с меня. Я разжимаю руку, забыв о том, что хотела провести это утро в его жарких объятиях и чувствовать поцелуи не только на лице, как он это делал, пока я спала. Приподнимаюсь на локте, разглядывая лорда. Он усмехается в своей привычной манере.

— Что, Александра?

— Почему твои глаза выглядят странно?

— Я только проснулся. Как они еще могут выглядеть?

— Нет, — произношу я растерянно, — огонек… светился ярче.

Лорд смотрит на меня молча с секунду, а потом опускает взгляд вниз. Длинные черные ресницы отбрасывают тень, и я больше не могу рассматривать тот самый огонек, чтобы убедиться — с ним что-то не так.

— Ты интересуешься всякими глупостями, Александра, — внезапно произносит он с иронией, и я возмущенно открываю рот, — возможно, он просто выглядит именно так, как надо сейчас.

— Эй! — я смотрю, как лорд поднимается с постели, откинув одеяло. Хоть один из них смущается, когда оказывается голым перед девушкой, а? — ворон! Это плохой ответ!

— Я рад, что ты пришла в себя и у тебя появились силы доставать других, — он надевает штаны, накидывает сверху рубашку, не застегивая, пока я подхватываю с пола платье и пытаюсь быстро влезть в него, — но мне бы больше понравилось, если бы ты продолжила просто трогать меня. Или тебе хватило дракона и я теперь в немилости?

— Ты только об одном и думаешь, извращенец пернатый, — фыркаю я, чувствуя жуткую обиду на его слова, — я беспокоюсь за тебя, вообще-то.

Кое как завязываю корсаж на платье, решив, что по дороге просто поймаю Саю и попрошу затянуть получше, и выпрямляюсь, развернувшись к двери. И холодно добавляю, оглянувшись:

— Но если у тебя есть силы язвить, ворон, то и беспокоиться не о чем. Пойду проведаю тогда Рейнара. И сестру. И остальных лордов. Дел много.

Запихиваю ноги в туфли и иду к выходу. Настроение окончательно испорчено. Яр не может быть однозначно хорошим, с ним как на горке кататься. Такие же неожиданные смены настроения.

Протягиваю руку к двери и неожиданно воздух за моей спиной становится горячим. Меня захватывают в плен руки, крепко обнимают, и прижимают к сильному телу. Я охаю.

Ворон берет меня за запястье и переворачивает его вверх. Проводит пальцем по картинкам и надавливает на отметину Эша, почти точь-в-точь повторяя его жест. Кожа белеет под ногтем лорда.

— Если я выживу, Александра — то заставлю исчезнуть все эти отметины… — шепчет он мне на ухо, чуть касаясь губами. В голосе проскальзывает толика ярости и затаенной печали, — кроме своей. А если меня не станет… то ты, хотя бы, не будешь по мне скучать. Поэтому не жди от меня нежности, Александра.

Он отпускает мою руку и зарывается носом в волосы.

— Я и так даю ее тебе больше, чем стоило бы.

Спустя мгновение он разжимает объятия, и я слышу, как громко хлопают крылья за моей спиной.

Сердце после этого бьется так часто, что мне просто хочется сползти на пол. Оно больно сжимается, я закрываю глаза, чтобы унять жжение и остановить горячую влагу, которая собирается в уголках. Посто выхожу наружу, громко хлопнув дверью.

Потому что остаться в одиночестве без него сейчас будет слишком трудно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍