Намек на соблазнение

Глава 10

Джон вышел из буфетной комнаты через выход для прислуги и по черной лестнице поднялся в библиотеку своего дяди. Он не стал подходить к столу и зажигать лампу, а прошел прямо к приставному столику красного дерева и налил в бокал большую порцию бренди.

Хлебнув напиток, он на мгновение задержал обжигающую жидкость на языке, затем проглотил, глубоко вздохнув, он сделал еще один глоток.

Он хорошо знал эту комнату. Две стены занимали огромные, от пола до потолка, книжные шкафы, на третьей стене над большим камином висели портреты членов семейства Бентли. Два резных кресла, обитых великолепным английским сукном, стояли на изысканном ковре. В комнате уютно пахло дубленой кожей, дорогим табаком и свечным воском. Странно, но раньше, когда Джон бывал в кабинете сэра Гастингса, он никогда не замечал этих запахов. Они с дядей всегда были очень заняты, обсуждая различные дела, которые приводили Джона в этот дом.

Сев, наконец, за большой письменный стол темного дерева, Джон, потягивая свой напиток, принялся размышлять над создавшейся ситуацией. Конечно, сегодня, словно неопытный юнец, он все испортил.

Даже хуже.

Он позволил вовлечь себя в игру, в которую, как он теперь начал понимать, играть ему совсем не хотелось. Стараясь перехитрить миссис Густри, он обидел Кэтрин. Идиот! После прибытия мисс Рейнольдс он только и делал, что танцевал, меняя партнерш, и это несмотря на то, что она была единственной, с кем ему хотелось танцевать.

О чем он только думал?

Может быть, он пытался вызвать у Кэтрин чувство ревности, а может, ему хотелось убедить миссис Густри, что он не проявляет интереса к ее сестре?

Он так часто играл в эту игру раньше. В течение многих лет.

Так почему же сегодня у него было чувство, что он допустил ошибку?

Почему сегодня, когда неожиданно появилась миссис Густри и сообщила, что мисс Рейнольдс и она покидают бал, он почувствовал себя таким потерянным? Джон хотел было попытаться воспрепятствовать их отъезду, но Кэтрин, опустив глаза, поспешно прошла мимо, чуть слышно произнеся слова прощания.

Джон задумчиво рассматривал янтарную жидкость, оставшуюся в бокале. Он ведь так хотел танцевать с Кэтрин, так зачем же нужно было играть в эти глупые детские игры?

Он еще не понимал почему, но знал точно, что с Кэтрин он больше не хочет играть в подобные игры. Теперь он осознал, как много она для него значит, и он не хотел обращаться с ней подобным образом.

Странно, но Джон Чатуин никак не мог разобраться в своих чувствах.

Она, безусловно, красива, но когда речь шла о женщине, красивая внешность никогда не была для него самым главным. В каждой женщине есть собственная прелесть. Он всегда так считал и умел находить удовольствие в этом разнообразии.

Кэтрин умна, но он был знаком со многими женщинами, которые вполне достойно могли поддержать разговор о политике, искусстве или истории. Она остроумна и способна довольно изящно вести словесный поединок, но он знаком с несколькими дамами, которые также обладали этим качеством.

Чем же она отличается от остальных? А она отличается, и в этом нет никаких сомнений. Он чувствовал это по тому, как сильно ему хотелось проводить с ней время, по тому, как поднималось его настроение, когда он видел, что Кэтрин входит в комнату.

Она определенно являет собой вызов, причем больший, чем какая-либо другая женщина. Кто еще сумел бы у него из-под носа увести лошадь, а потом, рискуя своей репутацией, вернуть ее? Смелость этой девушки неудержимо притягивала его.

Кэтрин сказала, что ее сестра хочет отправиться к леди Уиндем, чтобы встретиться с Уэстерлендом. Джону не хотелось видеть, как Кэтрин танцует с маркизом. Странно, но Джону хотелось, чтобы она интересовалась только им. Это было для него внове.

– Твой дядя экономит на масле?

Джон оторвался от созерцания бренди и увидел Эндрю, который стоял, небрежно облокотившись о дверной косяк.

– Не похоже, судя по тому, что горят сотни свечей и все лампы в доме.

– Так отчего же ты сидишь в темноте?

«В темноте лучше думается».

Всего лишь несколько дней назад Эндрю мог сказать Джону что угодно, и это его не могло обидеть. Он даже получал удовольствие от этих перепалок и подтруниваний, но в последние дни, и уж тем более сегодня вечером, он был не в настроении терпеть насмешки Эндрю.

– Полагаю, это совершенно ясно – я не хотел, чтобы меня беспокоили.

– Почему?

– Тебе не приходит в голову мысль, что мне просто захотелось побыть одному?

– Нет. – Эндрю вошел в библиотеку и замер, сложив руки на груди. – Трудно уединиться в доме, полном гостей.

– Конечно. Но в этой комнате никого не было, пока не появился ты.

– И правильно сделал. Ты, очевидно, пьешь любимый бренди своего дядюшки.

– Дьявол побери, Эндрю, сегодня вечером я не в настроении выслушивать твои саркастические замечания. Джон поднес бокал к губам и опустошил его.

– Тогда поднимайся, и поедем в «Уайтс». Совершенно на тебя не похоже – сидеть, погрузившись в раздумья.

– Я уже не в раздумьях. – Джон поднялся. – Я собираюсь поехать на званый вечер к леди Уиндем.

– Ладно. Поедем туда.

В планы Джона не входило ехать вместе с Эндрю. Он подошел к приставному столику и поставил пустой бокал возле графина с бренди.

– Я не говорил тебе, что сегодня вечером познакомился с мисс Рейнольдс? – спросил Эндрю.

К счастью, было темно. Джон повернулся к другу и, стараясь казаться равнодушным, ответил:

– Нет.

– Очаровательная девушка и очень вспыльчивая. Могу поспорить, ты сможешь неплохо провести с ней время.

Резко развернувшись, Джон схватил Эндрю за отвороты фрака и прижал его к стене.

– Не смей говорить о ней в подобном тоне.

В сумеречном свете, проникавшем в комнату, глаза Джона полыхали огнем.

– Хорошо, не буду, – спокойно ответил Эндрю. – Я и не знал, что ты так к ней относишься.

Ни тени недовольства или обиды не было в словах Эндрю. Он не сделал даже попытки вырваться, когда Джон, вспылив, прижал его к стене.

Джон отпустил Эндрю и отвернулся, с трудом сглотнул застрявший в горле ком. Если бы Эндрю отпустил подобное замечание о любой другой женщине, Джон, возможно, и согласился бы с ним, но поскольку они говорили о Кэтрин, подобная вульгарность его взбесила. Он вздохнул поглубже и постарался успокоиться.

– Ты ведь специально это сказал, не так ли? Ты хотел узнать, не рассердит ли это меня. Эндрю одернул фрак.

–Да. Мне показалось, что я знаю, как сильно ты увяз, но я хотел убедиться, что и ты это знаешь.

– Я знаю, – ответил Джон, хотя и не был в этом полностью уверен. Боже! Она перевернула всю его душу, минуту назад он даже потерял самообладание.

– Теперь и я это знаю.

– Мог бы просто спросить, – сказал Джон.

– Не думаю, что ты осознавал это до настоящего момента. Если решишь присоединиться, чтобы выпить шерри или сыграть роббер, я буду в «Уайтсе», – сказал Эндрю и, развернувшись, вышел.

Джон сделал глубокий вдох и налил себе еще бренди. Теперь он знал правду. Впервые в жизни он встретил девушку, которая значила для него больше, чем кто-либо. Он не хотел верить, что он влюбился.

Он может оказаться ее братом!

Что же ей делать? Чувства, которые Кэтрин испытывала к Джону, никак не походили на братские!

Проведя бессонную ночь и ужасное утро, Кэтрин, держа в руках книжку любимых стихов, входила в скромно, но достойно обставленную гостиную дома Виктории. Книгу она взяла исключительно для отвода глаз. Ей надо было подумать, надо было как-то примириться с мыслью, что у них с Джоном может быть один отец.

Не считая спальни, выдержанной в темно-сиреневых тонах, эта комната была ее любимой. Стены были обиты бледно-желтой тканью с цветами ручной выделки. Бархатные драпировки на окнах оттенка светлого аметиста были украшены причудливой вышивкой, изображающей папоротник, и искусно перевязаны витыми шнурами.

Прекрасно сочетающиеся с общим убранством комнаты диванчики светлого дерева в стиле классицизма были обтянуты ярким материалом с цветочным рисунком, который гармонировал со стенами и оконными драпировками. Над камином, в обрамлении сабель в ножнах с серебряными накладками, висел парадный портрет покойного мужа Виктории.

Отодвинув бархатную штору, Кэтрин подняла створку окна и выглянула в сад. Последние несколько дней были необычайно солнечными, и сад был весь в цвету.

От одной только мысли о том, что лорд Чатуин может оказаться ее братом, Кэтрин охватывал озноб, и в груди появлялась тяжесть. Тем прохладным утром ей так были приятны его поцелуи. Ей было так хорошо, находясь рядом с ним, ощущать в своем теле эту странную вибрацию, это трепетание в груди и внизу живота, которое она испытывала.

Глубоко вдохнув ароматный воздух, Кэтрин расправила плечи. Она сильна, умна, находчива, и она справится с этим. Она с самого начала знала, что поиск отца задача не из легких, но сейчас решение ее стало для нее жизненно важным.

В это утро она проснулась, чувствуя в себе необычайную решимость обязательно узнать, кто же является ее отцом, и если обнаружится, что у них с лордом Чатуином общий отец, она найдет способ жить с этим знанием дальше.

Но как трудно будет узнать это, если ее отец уже скончался. Ей ничего не оставалось, как прибегнуть к помощи леди Линетт.

– На это уйдет определенное время. – Она тяжело вздохнула. – Возможно, много времени.

– Кэтрин, с кем ты разговариваешь?

С удивлением услышав голос Виктории, Кэтрин обернулась к сестре и, подойдя к противоположной стене, положила книгу на изящный пристенный столик.

– Должно быть, бормотала что-то себе под нос, – ответила она.

– Ты казалась такой погруженной в свои мысли. Думаю, ты даже не заметила, как я вошла. Что ты там бормотала насчет такого замечательного дня, как сегодня?

– Я просто думаю, сколько у меня времени до прихода маркиза.

– Полчаса. Ну-ка повернись и дай мне на тебя взглянуть. Твое платье должно выглядеть безупречно как спереди, так и сзади.

Кэтрин медленно повернулась, ожидая одобрения Виктории. Она никак не могла привыкнуть к тому, что изо дня в день кто-то так суетится вокруг нее. Казалось, единственное, что волнует Викторию, – как выглядит ее сестра.

Как бы хотелось Кэтрин довериться Виктории и рассказать о дневнике матери, но это было невозможно, потому что она не знала, какова будет реакция Вики.

– И все-таки, Виктория, я думаю, не стоило договариваться с лордом Уэстерлендом о визите, не обговорив это со мной. Я совершенно не уверена, что этот человек меня интересует.

– Чепуха, конечно же, интересует, – безапелляционно заявила Виктория, поправляя кружевную оборку платья Кэтрин. – Он ведь маркиз. Я не намерена манкировать своим долгом и собираюсь подыскать тебе подходящего мужа.

– Но я должна одобрить твой выбор.

– Маркиз знатен и красив. Как можно не одобрить такой вариант? Он идеально тебе подходит.

После этих слов Виктории Кэтрин не смогла удержаться от улыбки.

– Всего два дня назад ты считала, что мне идеально подходит лорд Чатуин.

– Я и сейчас так думаю. – Вики тоже улыбнулась. – Однако я оставляю за собой право изменить свое мнение, если это необходимо для твоего блага. Лорд Чатуин играет с нами. Поэтому сейчас я считаю, что маркиз – более удачный выбор. Он моложе графа и в один прекрасный день станет герцогом. – Улыбка Виктории стала шире. – Только представь себя герцогиней.

– В настоящий момент я скорее готова представить себя незамужней. Я не хочу, чтобы меня торопили с выбором, ведь с этим человеком мне предстоит провести всю жизнь.

– А кто тебя торопит? Нет никакой спешки. Сезон только начался. У тебя есть еще, по меньшей мере, шесть недель, чтобы принять решение.

Виктория тихонько засмеялась, вновь поправляя рукав платья. Только сейчас Кэтрин заметила, как улыбка красит Викторию. Она становилась по-настоящему хорошенькой, ее карие глаза начинали искриться радостью, и сама собой напрашивалась мысль: отчего же ее сестра не вышла замуж во второй раз?

Появившись в доме Виктории, Кэтрин сразу же поняла, что ее сестра всецело погрузится в свое опекунство, и Виктория оправдала ее предположения. Ради того, чтобы постоянно находиться рядом с Кэтрин, она пожертвовала всеми другими занятиями.

Виктория отвлеклась от хлопот над нарядом и выпрямилась.

– Ты слышала?

–Да. Похоже, кто-то постучал в парадную дверь. Маркиз не мог прийти раньше?

– На полчаса? – воскликнула Виктория. – Не думаю. Скорее всего, нам принесли еще одно приглашение. С радостью могу заметить, что ты пользуешься популярностью.

– Даже если это маркиз, ничего страшного. Я готова.

Кэтрин не терпелось дождаться конца дня. После того как она рассталась с лордом Чатуином, ей совершенно не хотелось проводить время с маркизом, так же как не хотелось и танцевать с ним прошлой ночью. Единственное, чего она желала, – это узнать больше об отце графа и двух других джентльменах. Кэтрин очень надеялась, что сегодня вечером ей удастся встретиться с леди Линетт и попросить о небольшой помощи.

Какая ужасная задача стояла перед ней! Один человек был помешан на зеленом цвете, второй никогда не ездил на лошади или в коляске, а третий был отцом единственного человека, которому удалось пробудить в ней женщину. При мысли об этом мурашки побежали по ее спине.

– Маркизу ни к чему знать, что ты готова. Если это он, мы заставим его подождать.

Молодая пухленькая служанка появилась в дверном проеме гостиной и доложила:

– Лорд Чатуин прибыл с визитом к мисс Рейнольдс. Он хочет узнать, может ли она принять его.

Сердце Кэтрин бешено заколотилось в груди. Лорд Чатуин? Он приехал повидать ее. Хочет ли она его видеть? Конечно, она должна с ним встретиться.

Ей необходимо выяснить, не является ли он ее братом. Она повернулась к Виктории, которая выглядела несколько шокированной.

– Какая наглость приезжать к тебе, не спросив моего разрешения! Просто неслыханно!

Кэтрин сказала первое, что пришло ей в голову.

– Только не в деревне, где я выросла.

– Но ты теперь не в своей деревне. Ты в Лондоне. Существуют правила приличия, и он должен их придерживаться. Я же сказала, что мы не можем принять его сегодня.

– Ты хочешь сказать «вчера». Вчера ты с ним об этом не говорила. Это было позавчера.

Виктория начала расхаживать по комнате.

– Не имеет значения, о каком дне шла речь. – Она остановилась и, обернувшись к служанке, приказала: – Лиззи, пожалуйста, возьми карточку лорда Чатуина и передай ему, что мисс Рейнольдс не принимает гостей сегодня днем.

Девушка кивнула.

– Да, мадам.

– Подожди, – сказала Кэтрин девушке, и Лиззи остановилась на полпути. – Передай графу, что я выйду к нему.

Виктория положила руки на стройные бедра.

– Ты это серьезно? Маркиз вот-вот прибудет. Кэтрин оставалась невозмутимой, но Виктория пребывала в полном замешательстве.

– У нас еще полчаса. Мы вполне можем уделить графу пять минут.

– Но он даже не танцевал с тобой вчера, и это после того, как пригласил тебя на вечер, – ответила, раздражаясь, Виктория.

– Но он приглашал меня. И не его вина, что мы уехали, не дождавшись своего танца. Ну, Вики, не будь такой злючкой.

Постукивая каблучком, Виктория обдумывала слова Кэтрин.

– Ну ладно, мы позволим ему встретиться с тобой. А если случится так, что он увидит здесь маркиза, то это будет полезно обоим.

– Вики, не думаю, что это хорошая идея.

– Очень хорошая. Я была замужем, моя милая, а ты – нет. Я знаю, как рассуждают мужчины. Положись на меня. Я знаю, что делаю. – Она вновь повернулась к служанке: – Пригласите графа в гостиную.

Кэтрин совсем не радовала перспектива встречи в ее доме двух этих джентльменов, но ей очень хотелось увидеться с лордом Чатуином.

Джон вошел, его взгляд метнулся было к Кэтрин, но, поклонившись, он обратился к Виктории:

– Добрый день, миссис Густри. Склонившись, он поцеловал ей руку.

– Какая неожиданность, милорд, – сказала Виктория натянуто. Таким тоном она обычно говорила, когда ситуация выходила из-под контроля.

Не отвечая на замечание Виктории, граф повернулся к Кэтрин. Улыбаясь, Джон опять поклонился, взял ее руку и поцеловал, слегка сжав тонкие пальцы.

– Мисс Рейнольдс, вы прекрасно выглядите. Дыхание Кэтрин участилось, в душе все затрепетало. Он не отрывал от нее взгляда.

– Благодарю вас, милорд.

Она чувствовала, что этот человек не может быть ее братом. Она не знала, почему и каким образом, но в глубине души она знала это совершенно точно. Теперь ей оставалось лишь найти способ доказать это.

И Джон должен был помочь ей в этом.

– Я вижу, лорд Чатуин, что вы решили играть не по правилам, – сказала Виктория, вынуждая Джона отойти от Кэтрин.

Он посмотрел на Викторию преувеличенно недоуменным взглядом и сказал:

– Меня и раньше обвиняли в этом, миссис Густри, Какое правило я нарушил на этот раз?

– Вам следовало спросить моего разрешения, прежде чем наносить визит моей сестре.

– Я просто проезжал мимо и решил поинтересоваться, не сможет ли мисс Рейнольдс увидеться со мной. В этом нет ничего особенного. Мисс Рейнольдс вполне могла отказать мне, и тогда я бы продолжил свой путь.

Виктория довольно громко хмыкнула и сказала:

– Да, и боюсь, что именно так мне и придется поступить, поскольку мы ожидаем другого гостя буквально с минуты на минуту.

– В таком случае благодарю вас и за те несколько минут, которыми вы располагаете.

– Я полагаю, вы хотите извиниться перед Кэтрин за то, что не обращали на нее никакого внимания вчера вечером. И, рассчитывая на это, я посижу у окна и позволю вам поговорить с ней несколько минут наедине.

Он вновь поклонился ей.

– Благодарю вас.

Виктория подошла к стоявшему у задней стены креслу, обитому тканью с цветами, и села. Взяв книгу стихов, оставленную Кэтрин на столе, она открыла ее.

Кэтрин взглянула на Джона и увидела улыбку в его глазах.

Ей так хотелось быть очарованной этим человеком, но он мог быть ее братом, и девушка не могла себе этого позволить. – Милорд, с вашей стороны прийти сюда большая дерзость.

– Моя дерзость не может сравниться с дерзостью юной леди, похищающей графскую лошадь.

– Я взяла ее на время, лорд Чатуин, – стараясь говорить потише, чтобы Виктория не слышала их разговора, ответила Кэтрин.

– Мое имя Джон, как вы помните, а насчет того, что произошло в парке, можете называть это как хотите, – сказал он, тоже стараясь говорить тише и отходя подальше от Виктории. – Однако ваша сестра права. Вчера вечером мне следовало проводить с вами больше времени. Я просто обязан был потанцевать с вами.

– Но вы были так заняты, танцуя со всеми присутствовавшими там дамами. Впрочем, я слышала, это вполне в вашем духе.

Не отрывая взгляд от ее лица, он произнес:

– Вы единственная, с кем мне хотелось танцевать. В груди у нее вновь все затрепетало. Такая искренность прозвучала в его словах, что ее сердце растаяло.

– Не говорите так.

– Это правда. Вчера я совершил ошибку, оставив вас без внимания. Скажите мне, на какой бал вы приглашены сегодня, чтобы я мог найти вас.

Кэтрин опустила глаза. Она тоже хотела этого, но ей пришлось ответить:

– Это не очень хорошая идея.

– Почему? Из-за моего поведения?

Она покачала головой, но ничего не сказала. Отважится ли она сказать ему правду? Что он ответит? Поверит ли ей?

– Это потому, что я сказал, что не думаю о женитьбе? Она вновь посмотрела ему в глаза:

– Нет, не потому.

– Тогда отчего же?

Она взглянула на Викторию и убедилась, что та всячески старается уловить обрывки разговора. Кэтрин встала так, чтобы лорд Чатуин оказался между ней и Викторией, и почти прошептала:

– У меня есть сведения, которые, как я думаю, вам не известны.

Он посмотрел на нее с недоумением:

– Что это за сведения?

Она сделала глубокий вдох и сказала:

– Я думаю, что вы можете оказаться моим братом.

– Что? – громко спросил он, искреннее изумление застыло в его глазах.

Виктория кашлянула.

– Ш-ш-ш, – предостерегла его Кэтрин. – Сестра не должна нас слышать.

Из-за его широкого плеча она взглянула на Викторию, которая, не отрываясь, наблюдала за ними. Кэтрин улыбнулась сестре, потом повернулась к Джону и сказала:

– Пожалуйста, говорите тише.

– Я могу быть вашим братом? О чем, к дьяволу, вы говорите?

– Это правда. Существует такая вероятность. Я приехала в Лондон, чтобы найти своего настоящего отца. У меня не слишком много зацепок, но три имени все-таки есть, а вчера вечером я узнала, что в их числе имя вашего отца.

Она увидела, как изумление в его глазах сменилось гневом.

– В какую игру вы играете на этот раз? Кэтрин поднесла палец к губам, напоминая ему о том, что следует говорить тише, и сказала:

– Это не игра, сэр.

– А я думаю, что игра. Сначала вы похищаете мою лошадь, и скандальные листки начинают трепать мое имя, а мои недруги перемывать мне косточки. Теперь вы придумываете новую интригу. Что за дикая история! Как можно предположить, что мы родственники?!

– Это всего лишь вероятность, но это так.

– В таком случае, почему вы позволили мне поцеловать вас?

– Я же сказала, что узнала имя вашего отца только вчера вечером, когда вы показали мне портрет. Я знала только ваш титул – граф Чатуин, так к вам обращаются. Никто не называл мне вашего полного имени, его я услышала только от вас.

– Значит, вы прибыли в Лондон не в поисках мужа? Вы прибыли сюда искать неприятностей.

– Это неправда. Я приехала искать своего отца.

Кэтрин снова взглянула на Викторию, та успокоилась и теперь, казалось, была поглощена чтением.

Кэтрин понимала, что рискует, рассказывая графу о своем затруднительном положении, но ей отчаянно хотелось знать, может ли он быть ее братом, и только он мог помочь ей узнать это.

– Виктория думает, что я приехала в Лондон лишь затем, чтобы выйти замуж, и мне действительно когда-то нужно будет искать мужа, но мне важнее найти человека, который оставил мою мать в положении и по какой-то причине отказался жениться на ней.

Джон помрачнел:

– И вы думаете, это мог сделать мой отец? Умоляющим взглядом Кэтрин смотрела на него.

– Не знаю. Его имя упоминается в дневнике моей матери, нотам же, когда она размышляет о замужестве, встречаются имена еще двух мужчин. Сохранилось очень немного страниц, на которых можно что-то разобрать. Дневник очень пострадал от времени. В последней записи она пишет о том, что очень любит человека, ребенка которого носит, и что она собирается все ему рассказать в тот же вечер. Но, к сожалению, она не называет его по имени.

– Значит, вашим отцом может быть кто угодно?

– Нет, только один из этих троих, – ответила она с возмущением. – Я уверена, что это один из этих трех джентльменов, которые ухаживали за ней, поскольку других мужских имен в дневнике не упоминается.

– На мой взгляд, все это довольно нелепо. Не думаю, что я могу вам поверить.

– Для меня вся эта история тоже невероятна, но я верю своей матери. Думаете, мне нравится мысль о том, что человек, которого я всегда считала своим отцом, таковым не является? Ночью я просыпаюсь и лежу без сна, размышляя о том, кто же все-таки был моим отцом. Как он выглядит? Высокий он или низкий, полный или худой? Добрый он человек или суровый? У меня ощущение, что я потеряла частичку самой себя, и я должна найти эту недостающую часть. Я должна знать, кто мой настоящий отец. И я не сдамся, пока не узнаю.

Он скептически покачал головой:

– Если это одна из ваших уловок, я позабочусь о том, чтобы перед вами закрылись двери всех приличных домов Лондона.

Жесткость, вдруг прозвучавшая в его тоне, заставила Кэтрин поежиться.

– Я не знаю, что мне сказать, чтобы вы поверили, но мне крайне необходима ваша помощь, мне нужно знать, встречалась ли моя мать с вашим отцом. Скоро мне исполнится двадцать один год. Скажите, двадцать два года назад ваш отец был женат?

– Нет, уверен, что нет. Моя мать умерла, когда мне было два года, а отец второй раз не женился.

Кэтрин была рада услышать это. По крайней мере, если уж он является ее сводным братом, мать не была любовницей женатого человека. Но ей не становилось легче, когда она думала о том, что ее мать была легкомысленной молоденькой девушкой, которая отдала свое сердце недостойному человеку.

Выражение его лица оставалось серьезным.

– Скажите мне точно, когда связь между моим отцом и вашей матерью могла бы иметь место… если вообще могла.

– Основываясь на дате моего рождения, я думаю, что это могло произойти осенью 1798 года.

– Ну ладно, это дает хоть какую-то зацепку. Сейчас я отправлюсь прямо к дяде и попытаюсь узнать, что он помнит о том времени.

Страх возник в душе девушки.

– Но вы ведь не скажете ему о моих поисках, не так ли?

– Нет. Я просто хочу получить ответ. И сегодня же, если это возможно.

– Спасибо вам за помощь.

– Куда вы приглашены сегодня?

– Ну, я знаю, что сначала мы поедем на бал к леди Уэйверли.

– Я найду вас там.

– Извините, мадам, прибыл маркиз Уэстерленд. Виктория встала, отложив книгу в сторону, на ее лице была довольная кошачья ухмылка.

– Попросите его подождать несколько минут.

– Только не из-за меня, миссис Густри, – сказал Джон. – Мне пора. Может, вы хотите, чтобы я вышел по черной лестнице?

– Господь с вами, в этом нет никакой необходимости, Лиззи проводит вас через парадный вход.

Джон бросил на Кэтрин мрачный взгляд, повернулся и вышел.

В душе Кэтрин зародилась надежда.

Спускаясь по лестнице, Джон был совершенно не настроен встречаться с напыщенным маркизом, который стоял в холле как изваяние. Из-под сюртука Уэстерленда, державшего в руках большой и на удивление безвкусно составленный букет, выглядывал яркий, в красно-черную полоску, жилет. Когда Джон увидел изумление на лице Уэстерленда, его настроение несколько улучшилось.

– Вы не теряете времени, – сказал Уэстерленд вместо приветствия.

– Предпочитаю знакомиться со всеми новыми молоденькими девушками как можно быстрее.

– Не понимаю зачем, ведь женитьба не входит в ваши планы.

– Никогда нельзя быть уверенным в незыблемости планов.

– Я видел, что вы, наконец, нашли свою лошадь.

– Она и не пропадала. Я знал, у кого мой жеребец, – солгал Джон без всяких угрызений совести.

– В самом деле?

– Да.

– Светская хроника преподносит эту историю иначе.

– Меня не удивляет, что вы верите всему, что пишут бульварные листки.

Уэстерленд презрительно усмехнулся:

– Я верю в то, что ваша лошадь сбросила седока и убежала. Очевидно, в парке была какая-то девушка, которая нашла вашу лошадь и ускакала на ней. Я знаю, что вы обыскали все конюшни, пытаясь найти жеребца, поэтому не пытайтесь убедить меня в том, что вы знали, где находится Генерал.

– Я знал, где находится мой конь, – вновь и более твердо повторил Джон. Он не собирался уступать этому хлыщу.

Уэстерленд засмеялся:

– Посмотрим, что завтра напишут газеты.

– Не сомневаюсь, что они напишут все, что угодно вам и вашим приятелям.

– Ну, до сих пор пресса меня не подводила. Теперь, когда вам вернули вашего скакуна, полагаю, вы готовы заключить новое пари?

– В любое удобное для вас время.

– Хорошо. Я сообщу вам, где и когда. И мне кажется, стоит поднять ставки. Джон прищурился:

– Полагаю, мисс Рейнольдс ждет вас. Он открыл дверь и вышел.