Наша родословная

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

(Луна)

Я смотрю, как Кай выбегает за дверь, забирая с собой частичку моего сердца, но он выходит из комнаты прежде, чем я осознаю, что он не сказал "Я люблю тебя" в ответ. Прямо сейчас вокруг нас происходит слишком много дерьма, но я отказываюсь умирать, не услышав от него этих слов. Все вокруг в буквальном смысле превращается в дым, и даже когда мы находимся на своей территории, Тотем все равно умудряется выбивать почву у нас из-под ног.

Чувствуя, как чья-то рука ложится на мое плечо, я оглядываюсь. Раф стоит передо мной, предлагая то же утешение, что и всегда, успокаивая меня в трудную минуту. В его глазах смесь трепета и гордости, но я знаю, что он видит легкий намек на неуверенность на моем лице.

— Где Рыжая? — спрашиваю я, глядя на Оскара.

— Она в своей комнате. Маверик сказал, что там были двое парней, которым он доверил ее. Итак, он пришел помочь, зная, что она в безопасности.

Я рассеянно киваю, радуясь, что у меня меньше поводов для беспокойства. Чувствуя, как время утекает сквозь мои пальцы, я, кажется, не могу выбраться из застывшего состояния, в котором нахожусь. Мне нужно взять себя в руки и покончить с этим сейчас.

— Что нам делать, Луна? — спрашивает Паркер, вытаскивая меня из раздумий, хотя он уже знает, каким будет ответ, судя по тому, как я ворвалась сюда минуту назад.

— Мы дадим ему то, что он хочет, — просто отвечаю я, и Роман рычит.

— Он не всегда может получить то, что, блядь, хочет, принцесса! Это дерьмо работает не так. Как насчет того, чтобы я получил то, что хочу? Это то, чтобы ты была в безопасности! — Оскар отчаянно кивает в знак согласия, в то время как Раф и Паркер уже стоят со смиренными выражениями на лицах, зная, что неизбежно произойдет.

Высвобождаясь из объятий Рафа, я встаю прямо перед Романом, грудь к груди. Я прислоняюсь к нему лбом, всего на секунду, ощущая тяжесть мира на своих плечах. Вдыхая его древесный аромат, мои руки сжимают его талию, забирая у него каждую унцию силы, на которую я способна. Медленно поднимая мой взгляд на него, он уже смотрит на меня сверху вниз.

Чувствуя, как его руки крепче прижимают меня к нему, я обретаю дар речи.

— Роман, ты знаешь, я никогда не смогу оставаться в стороне, когда чья-то жизнь в опасности. Это не я, и ты бы не любил меня так яростно, как любишь, если бы это было так. — он вздыхает, его глаза превращаются в щелочки, зная правду в моих словах. — Я чувствую наше будущее, Ром. Оно на расстоянии вытянутой руки. Но у нас ничего не получится, пока он еще дышит, он сделает все возможное, чтобы разлучить нас. Я отказываюсь позволять ему так нами управлять.

Такое чувство, что он заглядывает мне в глаза, разбирая мою душу по кусочкам и пытаясь решить, хочет ли он снова собрать ее воедино. — Если что-то пойдет не так, я сам убью тебя, принцесса, — шепчет он, прежде чем завладеть моими губами с самой жестокой силой. Слишком скоро он отступает: — Пошли, — выдавливает он с решимостью в голосе, желая, чтобы это закончилось так же сильно, как и я.

Руки Оскара обхватывают мое лицо, прикасаясь своими губами к моим, поглощая меня, как будто подпитывая свой огонь моим собственным. Разжимая объятия, он подмигивает и выбегает вслед за Романом. Раф качает головой, следуя за ними к двери, оставляя меня с моим "Паркером-Паркером". Он мягко улыбается мне сверху вниз, мягко откидывая мою голову назад и проводя пальцем под подбородком.

— Я люблю каждый дюйм тебя, Ангел, но по дороге тебе нужно объяснить, как это будет происходить, потому что этот ублюдок умрет сегодня ночью.

*****

Раф паркует внедорожник за деревьями напротив Главного зала, фары выключены, поскольку нас не видно, нас окружает жуткая тишина. Не говоря ни слова, я выхожу из внедорожника и так быстро, как только могу, направляюсь к каменным ступеням. Я уже вижу Джона Дитрихсона и двух телохранителей наверху, но черт с ними, если они думают, что смогут меня напугать.

Делая шаги по одному за раз, они видят, что я здесь, поэтому им не нужно ничего ускорять в библиотеке, и я одна, как и просил Тотем. Первым меня замечает Дитрихсон, его взгляд скользит прямо по мне, пока я с каждым шагом обретаю все большую уверенность.

— Наконец-то появилась эта мятежная сучка, — насмехается он, но я не пропускаю ни напряжения его челюсти, ни беспорядка в его обычно причесанных седых волосах. Двое телохранителей смотрят на меня сверху вниз с одинаковыми ухмылками на лицах, их плотоядные глаза скользят по моей коже. Ни один из них не держит приклад своего пистолета с осторожностью, совершенно не обеспокоенный моей внешностью, недооценивая меня, как всегда. Как чертовски освежающе. Очевидно, они думают, что загнали меня в угол, чтобы еще больше одурачить их.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы широко улыбнуться и не попасться на его удочку, когда я прохожу мимо них. Открываю двойные деревянные двери и позволяю им захлопнуться за мной. Я чувствую дуновение ветерка у себя за спиной, как и они, мгновенно привлекая внимание Тотема. Он стоит на нижней ступеньке парадной лестницы, вертя нож в руках.

Ухмылка, которая появляется на его лице, когда он рассматривает меня, выбивает меня из колеи. На нем черные брюки и белая рубашка свободного покроя, расстегнутая до пупка. Его волосы зачесаны назад, на шее висит золотая цепочка, а шрам блестит на свету. Тотем одет как мафиозный гангстер старой школы, и мне приходится очень сдерживаться, чтобы не закатить на него глаза.

— Миссис Луна Мун Стил, — кричит он, широко размахивая руками, когда спрыгивает со ступеньки, — наконец-то прибыла. — он хлопает в ладоши, аплодируя мне с фальшивым ликованием, и медленно подходит ближе. — И я ждал довольно долго.

Я не двигаюсь ни на дюйм, отказываясь показать ему страх, о котором молят его глаза. Но я решаю, что прямо сейчас тишина на моей стороне, он, похоже, из тех, кто хочет заполнить окружающую нас тишину, и чем дольше он говорит, тем больше времени у меня остается.

— По какому поводу шум? О, маленькая шлюха прибыла, — усмехается Барбетт из открытого коридора, ведущего в ее кабинет. Ее обычная стильная внешность демонстрируется во всей красе в желтом юбочном костюме. Желтая, как гребаная канарейка. Она сердито смотрит на меня, когда не получает ответа, ее плаксивый голос звенит в воздухе, когда она переходит на приторно-сладкий тон, хлопая глазами. — Тони, хватай ее, и пошли.

— Нет, нет, нет, Барби. Сначала я хочу побыть наедине с моей маленькой Луной, мне так много нужно показать и рассказать. — он усмехается между нами, пока она остается стоять в коридоре. Бросившись к одному из журнальных столиков из темного дерева, окруженных темными кожаными сиденьями, он хватает пульт дистанционного управления. Я слишком занята, оглядываясь вокруг, ожидая, когда начнется хаос, когда с монитора донесется звук.

На дальней стене, рядом с Барбеттой, оживает экран телевизора. Мне требуется мгновение, чтобы понять, что я вижу. Мое сердце мгновенно разрывается надвое, когда я смотрю, как горит библиотека. Камера наблюдения, которую они установили, показывает вид на фасад библиотеки. Ловлю полный вид библиотеки, рушащейся на землю.

Кай, мысленно кричу я, но отказываюсь показывать им свою реакцию, сохраняя нейтральное выражение лица, хотя моя душа кричит узнать, все ли в порядке с Каем, и вовремя ли он нашел Мию. Я не вижу на экране ни одного человека.

— Ну же, маленькая Луна, скажи мне, что ты чувствуешь. Наблюдать, как ты теряешь одного из своих мужей у себя на глазах? Хм? — его улыбка растягивается по всему лицу, достигая глаз, когда ликование появляется на его чертах при виде моей боли.

Я использую каждую каплю силы, которая у меня есть, чтобы беззаботно пожать плечами. Лицо Тотема мгновенно вытягивается, в его глазах нарастает гнев, а нос вспыхивает от ярости. Молниеносно нож проносится мимо моего лица, врезаясь в дверь, через которую я вошла. Я не вздрагиваю, я даже, блядь, не дышу ни на мгновение, снова отказывая ему в пламенной реакции, которой он от меня хочет.

— Как ты смеешь! Ты врываешься сюда, как будто это не ты провела последние двенадцать лет, испортив всю мою жизнь на одном дыхании! — все его тело сотрясается от ярости, когда он хватает ближайший к нему стул и ударяет им о перила.

Барбетт медленно подходит к нему: — Тони, милый, не надо…

— Заткнись нахуй, Барби! — он рычит, и я наблюдаю, как она заметно сглатывает, отодвигаясь от него. — Эта маленькая сучка продолжает забирать у меня! Хватит! — его глаза находят мои, его руки теребят его волосы, пока я потираю большим пальцем свою ладонь, призывая себя сохранять спокойствие. — Твоя мать пообещала мне еще одного наследника! Второй наследник моей империи, после того как один из близнецов умер до родов Барб, Вероника пообещала мне тебя. Сила в количестве, и я хотел двух наследников.

— Мне жаль, Тони, но на самом деле это не моя проблема. Вероника мертва, что бы она ни обещала, это не ложится на мои плечи, — наконец говорю я, но мои слова только заставляют его лицо покраснеть от гнева.

— Вот тут ты ошибаешься, маленькая Луна. Хочешь угадать, почему? — он кричит, в ярости переворачивая кофейный столик. Я не отвечаю, он такой же, как Вероника, поэтому он собирается сказать мне, хочу я этого или нет.

— Ты действительно думаешь, что я не трахал Веронику? Когда они убедили ее пройти через искусственное оплодотворение, я уже кончил ей в пизду больше раз, чем ты можешь себе представить, маленькая Луна! — он кричит, и у меня кровь стынет в жилах от его слов.

Нет. Никогда. По моему позвоночнику неудержимо пробегает дрожь, и он улавливает это движение.

— Это верно, я твой папочка, и ты будешь делать все, что я, блядь, тебе скажу, — выплевывает он, когда я слышу легкий вздох Барбетт, которая практически съеживается на месте.

— Раф — мой отец прежде всего, протухшая сперма не определяет, кто мой отец, — отвечаю я, стоя на своем, не желая, чтобы его слова повлияли на меня. Я чувствую легкую дрожь в своем голосе, очевидно, что огорчение, которое он вызывает в этом откровении.

Игнорируя мои слова, он прибегает к другой тактике. — Маленькая Луна, мы могли бы править всем преступным миром не только в США, но и за океаном, проникнув на каждый континент, — проповедует он, широко раскинув руки. — Ты могла бы стать номером один, я вижу в тебе огонь, которого никогда не видел у Рен. Она могла бы кое-чему у тебя научиться.

Я смеюсь над его попыткой переубедить меня, но он действительно слегка заинтриговал меня. — Это то движение, о котором я так много слышала? — Спрашиваю я, вспоминая, что сказала Вероника.

Он возбужденно хлопает в ладоши, в его широко раскрытых глазах появляется маниакальный блеск. — Да. Точно! Я провел все свое время в этой чертовой Академии как гребаный аутсайдер. Дубиной насквозь. Я отказываюсь позволять кому-либо еще смотреть на меня сверху вниз, — рычит он. — Представь, какой силой мы могли бы обладать, какие разрушения мы могли бы вызвать. Я много работал, чтобы довести нас до этого, маленькая Луна. Я уравновесил Барби и Ви, обеспечив, чтобы Рен воспитывалась именно так, как я хотел, но теперь мне нужно твое послушание. На нашей стороне люди по всему миру, готовые действовать, когда я скажу "начинаем".

Он смотрит на меня сверху вниз, подпрыгивая на носках ног и выжидающе ожидая моего ответа.

— Спасибо за предложение, но с моей стороны это — отказ.

— Не бросай мне вызов, Луна! — он кричит во весь голос, запустив пальцы в волосы. — Ты, блядь, выслушаешь меня, или я заставлю тебя поступить так, как считаю нужным. Это твой выбор.

— Позволь мне сказать это помедленнее для тебя, поскольку ты, похоже, меня не слышишь. Я сказала. Нет, — я затягиваю, но думаю, что он достиг своего предела в общении со мной.

Мчась ко мне, я слышу волшебные слова, произносимые мне на ухо: — Три, два, один.

Двери за моей спиной с грохотом распахиваются, и появляется противоположный вход на другой стороне комнаты, когда Раф, Роман, Оскар и Паркер заходят в комнату со всех сторон. Каждый из них покрыт грязью и брызгами крови, они целятся из своих пистолетов в Тотема, который просто поднимает бровь, глядя на меня. Раф и Оскар стоят передо мной, а Паркер и Роман стоят рядом со мной.

— Я собираюсь убить всех этих ублюдков до единого, и после того, как я закончу, ты пойдешь со мной. Я не боюсь вбить в тебя немного послушания. — прежде чем я успеваю отреагировать на его слова, он достает пистолет сзади из штанов и направляет его прямо на Рафа, сохраняя зрительный контакт со мной.

Нет. Волоски на моих руках встают дыбом, когда страх проносится по моему телу, ноги спотыкаются сами собой, пока мой мозг пытается ускорить мою реакцию.

Взрыв. Простой, блядь, звук, так легко меняющий ход наших жизней, держит меня в плену. Словно в замедленной съемке, я наблюдаю, как Тотем спотыкается, когда пуля пробивает его коленную чашечку. В шоке он опускает взгляд на свою ногу, крик боли вырывается из его легких, когда он роняет пистолет на пол.

— Тони! — Барбетт кричит, бросаясь через пол, но она не успевает добежать до него, потому что пуля пробивает ей плечо, и удар отбрасывает ее назад. Второй выстрел, наконец, побуждает меня к действию, заставляя выхватить мой собственный пистолет из кобуры. Я инстинктивно нажимаю на спусковой крючок, посылая в Тотема череду пуль, чувствуя, как с каждым щелчком каждый дюйм моей боли ослабевает. Мои глаза не отрываются, когда каждый из них попадает в цель, его живот, нога и лицо заливает кровь. Болезненное чувство удовлетворения захлестывает меня, когда его глаза стекленеют, и он падает на пол передо мной.

Отрываю от него взгляд, дикие глаза Барбетт лихорадочно обшаривают все вокруг, пока густая красная кровь льется из ее раны, просачиваясь в ее ужасный желтый костюм. Я целюсь в нее из пистолета, широко улыбаясь, собираюсь нажать на курок, но раздается еще один выстрел. Пуля попадает ей прямо между глаз, и ее безжизненное тело падает на пол вместе с Тотемом. Я бросаю взгляд на парней и Рафа на мгновение, зная, что некоторые выстрелы были сделаны не кем-то из нас, но когда я поднимаю глаза на балкон второго этажа, там никого не видно.

Тишина, которая меня окружает, кажется странной, пока мой разум привыкает к происходящему. Повсюду можно увидеть мертвые тела вокруг нас, без единой капли крови на мне. Мое сердце бешено колотится в груди, пока мой разум обрабатывает то, что видят мои глаза. Тотем мертв. Срань господня. Обычное давление, туго обхватившее мою шею, исчезло.

Паркер быстро разворачивает меня, осматривая с головы до ног, убеждаясь, что со мной все в порядке, прежде чем прижаться губами к моим. Я чувствую, как меня обвивают руками, не произнося ни слова, пока мы наслаждаемся присутствием друг друга.

Дверь позади меня, отскакивающая от стены, нарушает момент, возвращая нас в состояние повышенной готовности, когда Маверик, брызжа слюной, появляется перед нами, покрытый пеплом. Упершись руками в колени, он едва бросает взгляд на месиво тел вокруг нас, его глаза находят мои.

— Это Кай.