Наследница Черного Пламени

Глава 8. 13 ноября

Ночь прошла быстро, а день тянулся спокойно и однообразно. Я покачивалась на диванчике, то и дело проваливаясь в сон. Вот уж не представляла, что способна спать столько времени. Усталости не было, но и открывать глаза не тянуло. Меня вымотали не действия, а нервы. Еще немного — отсутствие нормальной пищи.

Утром Шейн сумел купить выпечки на какой-то забытой всеми богами станции, где по перрону вместо пассажиров, как живой, продвигался туман. Наведаться в вагон-ресторан, как и сделать заказ, мы не рискнули. Предпочитали не высовываться из купе без необходимости. Даже замка не открывать.

Тем не менее каждая остановка поезда вызывала тревогу и желание схватиться за вещи. Особая проверка пассажиров — редкое явление. Но сейчас ее могли провести даже ради нас двоих. Не стоило терять бдительность, особенно теперь, когда все так легко выходило. Легкость всегда смущала сильнее всего, зачастую она — указание на ловушку.

Весь день я пыталась добиться от Шейна ответов, но, увы, получала не все. Гораздо меньше, чем меня бы устроило. Он отмалчивался, и сейчас это раздражало больше всего.

Очень давно мы с Шейном обещали никогда не лгать друг другу. И моя сущность, и его работа создавали нам ворох проблем. А еще — порождали опасные секреты. И дело было не в доверии. Оно заключалось в попытках защитить. Нельзя обвинить кого-то в соучастии, если он понятия не имеет о преступлении. И допросная магия легко докажет это, ее невозможно обмануть. Потому наше «не лгать» никогда не равнялось обязанности говорить правду. Мы ограничивались коротким «тебе лучше не знать». И требовалось поистине безусловное доверие, чтобы удовлетворяться таким ответом.

Но сейчас рушилась моя жизнь, и я не понимала, что изменит мое знание или, собственно, незнание того, что происходит.

— Я видела Черную болезнь в трущобах, — доложила я. Чем еще заставить его поговорить, как не убеждением, что я уже замешана?

Шейн кивнул. В который раз.

— Она там давно, — нехотя проговорил он.

— Давно?

— Чуть больше года, если верить донесениям.

Я ужаснулась:

— Почему никто не знает?

Шейн криво усмехнулся, но я прекрасно знала этот болезненный блеск в глазах. Он появлялся, когда мой дракон винил себя. А случалось это в последнее время часто. Ему приходилось брать на себя некоторые… решения. Те, что могли бы очернить молодого императора, лишить его поддержки подданных, и без того слабой. Занятно, что Адриан никогда не просил Шейна об этом. Так сложилось само. Брат, друг, бывший телохранитель — Шейн, казалось, просто привык убирать за ним все дерьмо, что могло всплыть на виду у народа.

— Что ты сделал? — прошептала я. Вот теперь ужас накрывал меня с головой. Животный ужас. Демонический. До сих пор я ни на миг не усомнилась в Шейне. В его невиновности. Но могло ли… могло ли обвинение быть справедливым?

«Государственная измена», — всплыло в голове. Эти слова не покидали меня, то и дело возвращаясь, затмевая собой все прочие мысли. Некое деяние, за которое императора могли возненавидеть. Но как же легко заставить первого советника отдать приказ, а потом убрать, обвинив во всем.

— То, что кто-то должен был, — холодным тоном отозвался Шейн. Таким отгораживаются от мира, будто ледяной стеной, когда уже не ждут ничего хорошего. — То, что мы с Адрианом сочли верным.

— Что ты сделал? — эхом повторила я.

— Попытался остановить эпидемию, — ядовито усмехнулся он.

— Убийствами? — предположила я.

Ничего другого в голову не приходило. Население трущоб ютилось очень тесно. Контактов там не избежать, как и распространения болезни. Разве что уничтожить всех…

— Интересного же ты обо мне мнения, Мышка, — столь же ядовито оценил Шейн.

Я скривилась:

— Скорее уж, о себе, если не смогла придумать других вариантов.

— Нет. Мы не собирались убивать свой народ, — нехотя ответил он. — Но невмешательство — тоже убийство.

— Стена…

— Стена. И еще множество других мер. Неприятных и не всем понятных.

— Вы превратили трущобы в тюрьму.

— В большую закрытую лечебницу. Не думай, что мы не пытались их спасать. Все целители, что не отказались рискнуть своей жизнью, уже давно там. Со всей страны. Но это не слишком-то помогает. Меры не дали желаемого эффекта, и теперь потребовался виновный, чтобы публично его распять.

Я задумчиво уставилась в окно. Да, было бы странно, если бы помогало. В Империи лишь недавно научились лечить раны от демонических боевых заклинаний. Но отравление чистым Черным Пламенем — совсем другое дело.

Около года назад? Так давно. И после войны прошло достаточно времени. Поздновато для срабатывания забытой ловушки. Но рановато для диверсии: тогда демоны сидели еще тише, ведь в Шаттенталь были наши войска. Они оставались там и сейчас, но гораздо меньшей численностью.

Так почему год назад, а не раньше? В то время не происходило ничего. Трущобы еще отстраивались. Люди разгребали завалы. Возводили новые дома, пусть даже те и были лишь бедными бараками.

Завалы… Сколько интересного могло найтись под ними…

Больше я не задавала вопросов. Услышала все, что хотела. Я не винила Шейна, но знала, за что он винил себя. Они старались не дать болезни распространиться на всю страну, и тем самым обрекли всех, кто оказался заперт вместе с больными. Но это не помогло, раз все добралось даже до императорских темниц.

Убраться из столицы мне вдруг показалось куда более приятным вариантом, чем оставаться там, сражаясь за свое место. В конце концов, мне было что терять и что защищать. Вернее, кого…

Весь вечер Шейн инструктировал меня, пытаясь вбить в мозг побольше знаний. Рассказывал о теперешнем положении в Шаттенталь. О наших войсках там, о надзоре за политической возней демонов, о командовании.

У меня раскалывалась голова. И не столько от обилия информации, сколько от нарастающего внутреннего протеста. Я отказывалась усваивать то, что говорил Шейн.

Зачем?!

Если политика меня и интересовала, то не в таком объеме за раз. Я снова почувствовала себя в Академии, на экзамене по предмету, по которому не посетила ни одного занятия.

Шейн справлялся со всем этим гораздо лучше. Он был умен. Нечеловечески. Он мог заключить сделку с демоном и обыграть его. Когда Шейн был рядом, я предпочитала наслаждаться своим спокойствием. Ведь он все решал за меня, а ему я это позволяла без возражений.

Сейчас Шейн будто игнорировал мое беспокойство. Когда я спросила прямо, он лишь ответил:

— Запоминай сейчас. Никогда не знаешь, что пригодится дальше.

И продолжил рассказывать, пока мое сердце холодело от предчувствия чего-то очень страшного.