Наследник

2 Роза

Прошел месяц.

— Ты что? — кричит Стар мне в ухо трубки телефона.

Я отвожу трубку подальше.

— Я беременна, — повторяю я.

— Как?

— Что как?! Как обычно, полагаю.

— Кто он? — Господи, она пребывает в таком шоке, что я не успеваю отвечать на ее вопросы, пока она выстреливает их, как пулеметная очередь.

— Ты ни за что мне не поверишь, если я тебе скажу.

— Кто он? — напористо требует она.

— Данте Ди'Анджело.

— Что? — еще громче кричит Стар.

— Ты хочешь, чтобы я еще раз назвала его имя, и ты просто так орешь для пущего эффекта?

— Но вы же использовали презерватив?

— Использовали. Я серьезно подумываю подать в суд на производителей, когда случайно прочитала то, что написано на упаковке. Ты знаешь, что существует шанс — один процент к ста, что ты можешь забеременеть, даже если используешь презерватив? Так и написано на упаковке.

— Нет, я не знала.

— Чертовый шанс! Боже, если бы я знала об этом раньше, я бы заставила его надеть два презерватива, но это только бы сократило шанс до одного процента из двухсот. Нужно чтобы изобрели что-то более мощное. Или нам всем придется прекратить заниматься сексом и…

— Роза, с тобой все хорошо?

— А как ты думаешь? Я звоню тебе, сидя на полу в своей ванной.

— Ты упала? С тобой все в порядке? Ты хочешь, чтобы я приехала?

— Нет. То есть да. Хотя нет. Я… эээ… облокотилась на ванную. Не думаю, что я до конца осознала свое положение. Свой полный провал я буду оплакивать потом.

Она делает глубокий вдох.

— Тебе нужно плечо подруги? Я в Мэйфэйре, так что могу заскочить.

— Это плохо кончится, — предупреждаю я. Я уже чувствую, как тело начинает бить дрожь. Матерь Божья, я беременна.

— Сколько раз ты делала тест?

— Пять.

— Тогда точно, ты беременна.

— Ты так орешь, что я почти оглохла, Стар.

— Прости.

— Это не твоя вина. Это вина того красноречивого ублюдка. Он втянул меня во все это. Я занимаюсь сексом с семнадцати лет и ничего подобного никогда не случалось. Стоило мне провести одну единственную ночь с этим… этим избалованным Казановой, и я оказалась беременна. Из всех чертовых мужиков, с которыми я могла залететь, забеременела от какого-то мелкого плейбоя.

— Ты сохранишь ребенка? — Нейтрально спрашивает Стар, но я все же слышу тревожные нотки в ее голосе. Стар любит детей. Она воркует со всеми детьми на лице, которых встречает, и покупает детскую одежду уже много лет подряд.

И вдруг у меня перед глазами встает совершенно отчетливый вид подтянутого тела Данте, когда он вонзался в меня. Я ненавижу его, но ради Бога, он стягивал с меня трусики своими потрясающими зубами… и он действительно, был… на самом деле, безумно хооооороооош в постели. Я несколько дней потом не могла нормально ходить.

— Я еще не знаю, — говорю я, но стоит мне произнести эти слова, как перед глазами встает образ босоногого маленького мальчугана с черными волосами и глазами цвета виски, бегущего по полю. Образ настолько несуразный, потому что я живу в одном из самых консервативных районов Лондона. Мне придется как минимум час выбираться из города, чтобы найти похожее поле. Но даже если бы я выбралась загород, я бы никогда не разрешила своему ребенку бегать босиком по какому-то полю, потому что там могут попасться ржавые гвозди, собачьи какашки и еще всякое дерьмо, которое можно встретить в поле.

— Ублюдок, — крепко выругалась я, как будто вся вина была только на Данте, и я не молила его двигаться быстрее и жестче.

— Ты хочешь сказать, что оставишь его?

— Возможно, — медленно отвечаю я.

— О, Роза, — взволнованно выдыхает она. — Ты должна. Это будет прекрасно. Я могла бы нянчиться с ним, пока ты будешь на работе или когда пойдешь куда-нибудь вечером. Если ты слишком устанешь и тебе потребуется передохнуть, ты всегда можешь приехать к нам…

— Стар, — перебиваю я ее, — ты не возражаешь? Ты говоришь о ребенке, словно это чемодан.

— Ну, в некотором смысле так и есть.

— Да, чемодан, полный рвоты и какашек.

— Они великолепны, — защищаясь произносит она.

— Дети плачут всю ночь.

— Нет, они не плачут столько.

— Да, плачут. Я имею непосредственный опыт. Соседский мальчишка не перестает плакать всю ночь.

— У него видно колики.

— А что, если колики будут и у моего малыша? — Господи, я даже не могу поверить, что подобное сказала. Я думаю о своем ребенке как о реальном малыше. Мой малыш, который растет внутри меня. — О, Боже мой, Стар. Думаю, я оставлю ребенка.

— Тогда тебе придется об этом сообщить его отцу, — тут же выстреливает она.

Я надеялась, что больше никогда его не увижу, когда тем утром выскользнула из его номера, пока он еще спал. Похоже я до конца все не продумала. По крайней мере, тогда я была уверена, что никогда за миллион лет, не увижу того парня снова.

Никогда.

И я именно это имела ввиду, что никогда.