Наследник на его условиях. Книга 2 (СИ)

30 глава

— Сперва встреча с твоими партнерами, о которой я узнаю за несколько часов до ее начала. Теперь визит в Россию. Что дальше? Я словно на пороховой бочке живу, и неизвестно, в какой момент она рванет. — Пытаюсь говорить максимально ровно и тихо, но спокойствием и не пахнет. Каждая минута полета с Гибсоном идет за час. Если не больше. — Чем-то на пассивную агрессию похоже, не находишь? «Ты мне дорога Даша, я не дам вас с Эмилем в обиду», а в следующее мгновение происходит то, чего я не жду. Может, к Егору вместе пойдем? Вдруг Гибсон захочет устроить нам очную ставку? — не унимаюсь я.

Вчера казалось, что это отличная идея — полететь вместе с Зеном в Россию, увидеться с Асей. Теперь понимаю, что у Дамианисов очередная партия, и я не знаю, как они собираются ее разыграть. Зен и Леон заодно, они воплощают свой план. Но если братья выбрали меня и Эмиля всвоими союзниками, то могли бы поделиться идеями и задумками. Или только с Ванессой можно это обсуждать? Вопросов, как всегда, огромное множество, а ответов на них мало.

— У меня все под контролем, — говорит Зен, не отрывая взгляда от ноутбука.

Замечательно. Очень рада за Дамианиса. Только звучит это как: «Тебе не нужно лезть в мои дела».

— Меня это обижает, — выбираю другую тактику. — Если ты хочешь оградить меня от лишних переживаний, то будет лучше, если скажешь, к чему мы движемся.

— Я не могу сейчас это обсуждать. По крайней мере, пока летим.

— А потом? Найдутся другие причины?

— Возможно.

— Какова вероятность, что мне и впрямь предстоит увидеться с бывшим мужем? — не желаю отступать.

— А ты бы этого хотела?

— Не знаю, — отвечаю честно. — У меня есть вопрос к Егору, на который сможет ответить только он.

Зен заинтересованно поднимает на меня глаза:

— Что за вопрос?

В отличие от Дамианиса, хочу быть предельно откровенна.

— Мне кажется, что Егор решил переложить на меня часть вины, когда выяснил, что ребенок не от него. Хоть и неприятно в подобном сознаваться и жутко это принять, но, возможно… между ним и мной в ту ночь…. — Продолжить не могу, с трудом даются слова. Словно кто-то иголок в рот насыпал.

Однако судя по нахмуренному лицу Зена, он и так понимает, что я собиралась сказать.

— Он может солгать. Преднамеренно.

— Тогда он и тебе может солгать!

— Я еду за фактами, доказывающими твою непричастность к его аферам. Ты же хочешь копнуть глубже. Не вижу в этом надобности.

— Не видишь? Или не хочешь знать?

— И то и другое. Это все равно ничего не изменит, — отрезает Дамианис.

— В моем случае изменит! По-твоему, как я должна себя ощущать, если вдруг за одну ночь побывала с двумя мужчинами?

— Именно в этом Калиничев и постарается тебя убедить, поэтому никакой встречи с ним не будет. Эмиль — мой сын, а Егор может думать и говорить что угодно. Кира была молодой, наивной и влюбленной глупышкой. Этот мерзавец не пощадил ее чувств, о твоих и подавно беспокоиться не станет. И вообще, Даша, люди часто ведут себя неадекватно в ситуациях, когда их жизни угрожает опасность.

Скорее всего, Зен прав и это просто какие-то мои надуманные и преувеличенные опасения. Которые надо бы блокировать.

Дамианис погружается в работу, но ненадолго. Отрывается от ноутбука буквально через десять минут и смотрит на меня в упор. От его взгляда по коже бегут мурашки.

— Что-то не так? — спрашиваю, не выдержав нашей напряженной переглядки.

Потемневший взгляд будто становится еще мрачнее.

— Почему ты так…

— До всех этих трагичных событий, которые раздробили жизнь на куски, я полагал, что важен взвешенный и рациональный подход ко всему, — обрывает меня Зен на полуслове. — А потом я похоронил дочь, едва не убил твоего бывшего мужа, выпил бессчетное количество алкоголя, топя в нем свое горе, провел какое-то время на реабилитации и только потом вернулся в строй, к работе. С виду кажется, что в моей жизни все как прежде, но в действительности какая-то часть меня умерла. — Он встает с кресла и присаживается ко мне на диван. — Наше будущее я представляю отчетливо. И вижу, как ты пытаешься мне доверять. Я бы хотел, чтобы это случилось при других обстоятельствах, но когда они сложатся, эти благоприятные обстоятельства, я не знаю.

Зен достает из кармана кольцо с бриллиантом. Берет мою руку и уверенно надевает его мне на палец.

Сияние камня бьет по глазам. Оно такое красивое и яркое.

— Это кольцо, должно быть, стоит целое состояние… — охаю я. — Оно великолепно…

Никогда бы не подумала, что реакции тела могут быть такими сильными. От переполняющих чувств меня буквально бросает в объятия Дамианиса. Обвиваю его шею руками и прижимаюсь к широкой груди.

— Правда осталась маленькая формальность, — произносит он, наблюдая за моим лицом, которое, наверное, сияет ничуть не меньше, чем бриллиант на безымянном пальце.

— Брачный договор?

— Да. Две подписи.

Происходящее похоже на сказку. Вот только в моей жизни еще ни разу не было счастливых финалов. Решаю одни проблемы — следом появляются другие. Какой-то бесконечный конвейер. И так, вероятно, будет до конца жизни.

— То, что ты сейчас сделал, очень волнующе, но…

— Без но.

Рука Дамианиса ложится на мое колено и ведет вверх. Еще выше. По животу, к груди, и наконец, пальцы замирают на шее.

Мы с Зеном смотрим друг другу в глаза, а потом, как в кино, тянемся навстречу и целуемся. Сначала нежно и невинно, потом горячее и глубже. Мозг отключается. Я оказываюсь на Дамианисе, что заводит еще сильнее. Не припомню, чтобы в последнее время мне позволяли главенствовать. Даже в тот раз, в машине, я не была в доминирующей позиции, хотя тоже была сверху.

— Мы в самолете не одни… — шепчу между поцелуями.

Зен сжимает рукой мою грудь. Так чувственно и развратно, что становится плевать на всех, кто находится сейчас на борту бизнес-джета. К тому же я предусмотрительно закрылась на замок, прежде чем начать разговор с Дамианисом. Чтобы наверняка никто на помешал. Только и подумать не могла, что все закончится настоящим предложением и сексом на высоте больше десяти тысяч метров над землей. Это какое-то безумие! Но я точно не откажусь от близости с Зеном.

Моя водолазка летит на пол. Как и бюстгальтер. Вместо рук на груди оказываются губы Дамианиса. Чуть ли не хныкаю от нетерпения, когда его освободившееся пальцы перемещаются вниз и задирают юбку, а затем сдвигают в сторону белье и гладят промежность.

Волна горячего стыда заливает щеки, когда я сама насаживаюсь на пальцы Зена. Эти ощущения вызывают легкое головокружение и эйфорию. Упускаю момент, когда Дамианис справляется с ремнем на брюках, приподнимается, и его пальцы сменяет раскаленная головка члена. Зен врезается в меня мощным толчком. Темп наращивает не сразу, но потом вдалбливается со всей отдачей. С губ срываются стоны, которые я пытаюсь заглушить, впиваясь зубами в его плечо.

— Не могу быть с тобой осторожным, — хрипло произносит он.

На очередном пике удовольствия Зен обхватывает мое лицо руками и затыкает рот поцелуем, не оставляя мне шансов. Кончаю, дрожа всем телом, и стону в его губы, чувствуя накатывающие волны наслаждения. «Истязание» заканчивается еще одним ярким оргазмом, после которого я ощущаю себя полумертвой и долго не могу прийти в себя.

До заложенных ушей доносится стук в дверь, который бьет по нервам и возвращает в реальность. Я спешно, непослушными руками привожу себя в порядок и сажусь на диване.

Уточнив, можно ли открыть дверь, Зен идет к ней. На пороге стоит Леон. Дамианис-младший окидывает нас недружелюбным взглядом, швыряет в грудь брата стопку бумаг и уходит.

Эйфория и восторг от недавней близости отчего-то сходят на нет.

— Ты специально соблазнил меня, чтобы были свидетели того, чем мы тут занимались? Из-за Стива? — Поднимаю руку с кольцом.

— При чем здесь Стив? — Зен хмурится.

Я застываю на месте, ничего не понимая.

— Дело не в нем, а в моем брате. Леон никому и никогда просто так не помогает. Для этого должны быть веские причины. Как правило, или смертельная опасность, или личный интерес. Твоей жизни ничего не угрожало и не угрожает. Значит, остается второе.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — роняю обескураженно.

— Отнюдь. Спокойствия в моей жизни нет и в помине.

— Да вы с Ванессой два больных безумца… Ты наслушался ее бреда?

— Из хороших новостей: Леон никогда не станет претендовать на мою женщину. Из плохих: если осмелится, то у меня не будет брата.

Эти заявления вносят сумбур и хаос в мысли. Зен, вероятно, ошибается. Интереса в глазах Дамианиса-младшего нет и никогда не было! Я видела лишь холодную сдержанность и порой даже неприязнь.