Наваждение (ЛП)

Глава 1

Напряжение сковало мышцы шеи Кэт Тейн, пока она ехала по улицам Сан-Диего. Она была настроена ссориться.

Слоан Майклс — не убийца. Она не позволит чувству вины или словам его матери превратить его в одного из них. Она уже допустила ошибку, думая, что Слоан придет и поговорит с ней. Нет, он просто отправил сообщение:

«Держись рядом с охраной, пока это не закончится. Не обсуждается».

У Кэт сжалось сердце. Достаточно того, что его мать пришла в «Сахарную танцовщицу» и заявила о желании Слоана отомстить убийце сестры. Оливия Майклс была ужасной женщиной и отвратительной матерью. На этот счет Слоан не лгал.

Машина выехала на подъездную дорожку, ведущую к огромному дому Слоана. Кэт тяжело вздохнула, пытаясь взять себя в руки и унять тревогу. Почему он не поговорил с ней? Неужели он думает, что Кэт бросит его, как только что-то изменится? Неизвестность пугала. Но Кэт отказывалась убегать и прятаться.

Припарковав машину, она без стука вошла и направилась в гостиную.

Дрейк наблюдал за ней со своего места. Казалось, что за сутки он еще больше постарел. Кэт стало еще больнее. Всего за несколько недель она искренне полюбила Дрейка, но с каждым днем он все больше сдавал. Угасание друга и месть разрушали Слоана.

Но пытаясь помочь, Кэт была уверена в одном: у нее есть союзник в лице Дрейка. И это придавало ей сил.

— Где он?

Дрейк медленно начал вставать, и Кэт бросилась к нему, чтобы поддержать.

— Плохой день? — У него было серое лицо. Должно быть, боль была слишком сильной. — Я найду Слоана, а ты отдыхай.

— Мне нужно двигаться. Идем, Слоан в студии.

Кэт приноровилась к шаркающим шагам Дрейка, принимая на себя столько веса, сколько выдержит ее нога, чтобы они вдвоем не грохнулись. Каждый шаг для Дрейка, казалось, был борьбой, и, наконец, Кэт спросила:

— Ты принимал обезболивающие?

— Потом. — Боль в его голосе беспокоила ее. — Давай вернемся в дом. Тебе нужен морфин. Или тебя тошнит?

Дрейк остановился и посмотрел на Кэт сверху вниз.

— Я в порядке, в отличии от Слоана. Он не в себе после встречи с матерью.

— Он рассказал, что Оливия приходила ко мне? — Конечно же, он так и сделал. Дрейк был единственным человеком, которому Слоан доверял. Хотя Кэт надеялась, что и ей он когда-нибудь начнет. — Ты же знаешь, что он задумал?

Дрейк кивнул.

— Я не переубедил его не трогать Фостера. Надеюсь, ты сможешь с ним поговорить. И что ты любишь его достаточно, чтобы не отказаться от него.

Кэт сделала глубокий вдох. Дело не в ее любви, а в чувствах Слоана к ней. А если она не сможет достучаться до него?

Прежде чем она успела ответить, Дрейк прошел мимо припаркованных в гараже машин. Он толкнул дверь, и Кэт увидела комнату с высокими потолками, в которой еще не была. Две стены полностью увешаны зеркалами, у третьей стенд со снаряжением, у четвертой утяжелители и боксёрский мешок, центр был выложен синими матами. Но все это отошло на второй план, когда она увидела Слоана. Ошеломленная, она пыталась уследить за скоростью его движений.

— Он владеет тхэквондо на уровне мастера, — произнес за ее спиной Дрейк.

От красоты и силы движений у Кэт перехватило дыхание. Слоан контролировал каждый удар, вращение и поворот. В один момент он делал что-то похожее на смену позы в йоге, а в следующий уже подпрыгивал и наносил удар на уровне ее лица.

Кэт никогда не видела Слоана таким и вспыхнула, вспоминая, как он учил ее самообороне. Черт, иногда просто шаг заставлял ее ногу подворачиваться, и она спотыкалась, в то время как сейчас Слоан, казалось, бросал вызов законам физики и гравитации. Почему он согласился обучать ее?

Она должна уйти. Зачем она пришла? Наорать на него, потому что он не поговорил с ней? Сейчас было совершенно ясно, что они не пара. Чувство собственной глупости охватило Кэт. Как она могла думать, что он хочет настоящих отношений с ней? В тот момент, когда они смотрели друг на друга? Нет, он избегал и игнорировал ее, когда она стала мешать.

Уйти. Учитывая сосредоточенность, написанную на лице Слоана, Кэт сомневалась, что он заметил ее и Дрейка. Но она не могла заставить себя отвернуться. Наблюдая за тем, как он выполняет настолько сложные движения, что она не могла даже назвать их, ее последняя надежда, что он действительно мог полюбить ее, умерла. Что ж, она не будет поднимать тему об их предполагаемых отношениях. У нее есть гордость. Нет, она здесь, чтобы попытаться спасти Слоана от ошибки, которая погубит его. Она должна заставить его понять, что он не убийца.

Кэт повернулась к Дрейку, но он уже ушел. Она была так поглощена тренировкой Слоана, что не услышала.

— Он ушел минуту назад.

Резко развернувшись, она ухватилась за стену, чтобы не упасть.

— Ты знал, что мы здесь?

Грудь Слоана тяжело вздымалась, он провел рукой по мокрым от пота волосам и лицу. Кэт хотела прикоснуться к нему, провести по линиям, отражающим годы суровой самодисциплины. Она всегда задавалась вопросом, что заставило его так усердно тренироваться. Переведя взгляд на татуировку, блестевшую от пота, она поняла ответ. Месть. Кэт вновь испытала боль. Любовь Слоана глубока и вечна. И это любовь к сестре, которую он потерял из-за убийцы.

— Я всегда знаю, когда ты рядом.

Нет.

— Ты не можешь так говорить. — В Кэт заговорила ярость. — Ты не пришел!

Черт, она не хотела этого говорить. Но она просидела в пекарне несколько часов, думая, что он появится. А он просто отправил сообщение!

Слоан опустил руку, его лицо смягчилось.

— Кэт…

— Нет! — Боже, как больно. — Почему, Слоан? Зачем ты лгал? Зачем заставил думать, что между нами что-то есть, хотя сам собирался уничтожить это?

Слезы текли по ее лицу. Кэт была противна самой себе, но сейчас говорило ее сердце. Нет, она не должна была приходить, пока не успокоится. Она развернулась и потянулась к двери, как вдруг Слоан подхватил ее за талию и притянул к себе.

— Не плачь, детка. Пожалуйста.

Его грубый голос вызвал дрожь, отозвавшуюся в центре ее души, и Кэт еще больше зарыдала.

Слоан опустился на пол вместе с ней.

— Я никогда не хотел причинить тебе боль. И я… не смог тебя отпустить. — Он прерывисто вздохнул. — Я изматывал себя тренировками, пытаясь держаться от тебя подальше.

Он не хотел отпускать ее. Эти слова окутали ее так же крепко, как его руки. Кэт уткнулась лицом в грудь Слоана. Его теплая и влажная кожа была наркотиком для ее измученных нервов.

— Ты не можешь этого сделать.

Она не позволит ему. Слова его матери отпечатались в ее мозгу: «Слоан подставил меня, дав показания против изверга, убившего мою девочку. Я говорила не делать этого. Он и так достаточно накосячил. Полиция смотрела на меня так, будто я бросила своих детей, а я пыталась дать им лучшую жизнь».

Оливия все время твердила, что Слоан должен все исправить. Кэт спросила, что именно, хотя и не была готова к полученному ответу: «Убить Ли Фостера. Тогда я буду в безопасности, и мир узнает правду».

Слоан нежно потянул ее за волосы, возвращая к реальности. Его глаза были печальны и встревожены.

— Я должен.

Он верил в это. Кэт видела это в его измученном взгляде.

— Для этого ты и тренировался. Столько лет.

— Да.

Он учился убивать, и все же нежно баюкал Кэт на своих коленях.

— Когда ты планируешь убить его? Как?

Ей казалось, что она догадывается, что его мать говорила. Но она хотела услышать это от него.

Слоан прижался лбом к ее лбу.

— Я расскажу тебе все, что ты хочешь, после того как приму душ.

— Мне все равно.

Она крепче прижалась к нему, у нее перехватило дыхание от ужасного предчувствия. Если она отпустит его, то потеряет.

— Прикосновения к тебе все усложняют. — Из его глаз словно исчез свет. Слоан встал, а затем поставил ее на ноги. — Мы поговорим, чтобы ты поняла, почему тебя будут охранять, пока Фостер не умрет.

По коже Кэт пробежал холодок. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к Слоану и восстановить связь, которая была у них всего несколько секунд назад.

— Ты не можешь. Это же убийство.

Неужели он не понял?

Слоан отступил подальше от ее прикосновения.

— Я долго и упорно тренировался, чтобы быть уверенным, что добьюсь цели. И я это сделаю.

Мужчина развернулся и вышел.

После душа Слоан вышел на террасу. Кэт сидела в кресле-качалке, ее здоровая нога упиралась в перила и раскачивала ее вперед-назад. Солнце опускалось в океан, окутывая Кэт нежным светом. Как в простых джинсах и футболке, в которых работала весь день, она казалась ему прекраснее изысканных женщин в вечерних платьях и драгоценностях?

Слоан знал ответ. Потому что Кэт была настоящей.

Все в нем жаждало взять ее на руки и отнести в свою комнату, где они могли бы закрыться от всего и просто быть вместе.

Ни умирающего друга. Ни освобожденных убийц. Ни суки-матери, преследующей его женщину. Ни воспоминаний об изнасилованной и убитой Саре. И ничего из того дерьма, с которым пришлось столкнуться Кэт.

— Слоан, как ты думал все будет? Ты должен был понимать, что рано или поздно я все узнаю, — мягкий голос вырвал его из раздумий.

Он должен это сделать. Придвинув к ней второе кресло, он сел рядом.

— Я не думал, что ты станешь важна для меня. Что я буду не безразличен тебе. — Не его деньги, а он сам. Слоан провел рукой по влажным волосам. — Этого не должно было случиться. Ты не должна была случиться.

— А теперь?

В этом вся Кэт. Она не позволила ему уклониться от ответа.

— После первой же ночи, которую ты провела в моей постели, я понял, что с тобой будут проблемы. Ты легко затронула ту часть моей души, которую никто никогда не видел. И тем утром в твоей квартире я сказал себе уйти и никогда не появляться в твоей жизни. Я знал, что причиню тебе боль. Понимаю, что у меня нет оправдания. Но я не мог отказаться от тебя. Хотя знал, что все пойдет к черту. Я же говорил, что все просру.

— Я доверяла тебе. Я рассказывала тебе то, чего не слышал никто другой. Я открыла тебе ту часть себя, которую никто не видел.

Боль сочилась в ее голосе и пинала его прямо в яйца.

— Я понимаю. — Именно это и делало его подонком. — Я тоже открылся тебе.

— Я верю тебе, но ты не рассказал мне правды. И я услышала ее от твоей матери.

Сожаление о том, что он подвел и позволил матери приблизиться к Кэт, смешалось с восхищением. Его испуганная маленькая пекарша превратилась в свирепую женщину, способную справиться с такой, как Оливия. Он сжал кулаки, чтобы справиться с желанием притянуть Кэт к себе. Он потерял право прикасаться, обнимать и удерживать ее.

— Я забрал Оливию из отеля и отправил обратно во Флориду. Она больше не потревожит тебя.

— Твоя мать действительно так боится Ли Фостера?

Слоан кивнул.

— Фостер добрался до Оливии до суда. Сказал отговорить меня от дачи показаний, иначе ее смерть будет очень долгой и мучительной.

Брови Кэт в замешательстве сдвинулись к переносице.

— Почему полиция ничего не сделала?

Как объяснить женщине, рожденной в богатстве, каково это — жить в сточной канаве? Слоан не хотел, чтобы она знала это, но он должен был сказать ей правду.

— Никого это не волновало. Мы были никем, просто мусором. Оливия отдала нас на попечение города, чтобы трахаться с мужиками. Меня арестовывали за участие в боях. А Сара была просто брошенным ребенком.

Бессильная ярость кипела глубоко в нем. Он больше никогда он не будет тем ребенком, которого никто не замечает. Он заставит их увидеть и скоро отомстит за Сару.

— Думаю, что они поверили словам Фостера, что Сара бродяжничала. Ей только-только исполнилось шестнадцать, и она умерла после изнасилования. Этот монстр задушил ее удавкой, а потом назвал бродягой.

Слоан никак не мог остановить поток слов. Кэт словно заставила его поделиться с ней своей болью и гневом.

— Сара не была бродягой. Она была ребенком, который заслуживал безопасного детства.

Кэт положила руку ему на плечо. Ее простое прикосновение словно облегчило боль, сжимавшую его грудь. Слоан накрыл ее руку своей. Только Кэт могла хотеть утешить его после того, как он причинил ей боль.

— Фостер задушил Сару, но он же был бойцом?

Слоан не удивился тому, как быстро она собрала все воедино.

— Боец-любитель в подпольных клубах. Я узнал об этом позже. Фостер верил, что добьется успеха.

Рука Кэт была спасательным кругом, который не давал утонуть в прошлом. Слоан хотел запереть эту боль, уберечь от нее Кэт.

Но не мог.

Надо заканчивать.

Он и так причинил ей достаточно боли.

— Вот что ты должна знать. У Фостера зуб на меня, потому что мои слова засадили его в тюрьму. Там он усердно тренировался, а теперь хочет отомстить мне, как и я ему.

Кэт нервно сжала губы.

— А как же твоя мать? Ты сказал, что он угрожал ей. Разве он не придет за ней?

— Нет. Она во Флориде, ее хорошо охраняют.

Слоан наблюдал за Фостером в тюрьме больше десяти лет. У него там были свои люди.

Откинувшись назад, Кэт смотрела на океан.

— Ты собираешься сделать это на турнире профи против любителей? — В ее голосе звучало принятие.

— Да. Фостер прошел отбор как любитель.

— Но ты дал понять, что не будешь драться. Как думаешь, что решат по этому поводу?

Слоан внимательно посмотрел на нее. Ему не нравилось, что она отдаляется от него, и сейчас эта пропасть увеличится еще больше, ведь он откровенно лгал ей.

— Я выйду на ринг. Попрошу Джона сняться с боев и заменю его.

— Тебе не обязательно убивать, — в голосе Кэт прозвучала мольба. — Оливия в безопасности. Ты сам сказал, что Фостер не доберется до нее. — Она сжала его руку. — Убийство не воскресит Сару. Насилие не всегда является ответом.

Слоан мог бы бросить свою сестру, забыть о ней, как это сделали остальные. Но тогда он будет таким же, как Оливия, а он этого не хотел. Он не сможет простить себя, если предпочтет Кэт Саре.

— Это единственное решение, которое у меня есть.

— Нет. — Вцепившись в его руку, Кэт подалась вперед. — Ты должен отпустить это.

Слоан прищурился и посмотрел на девушку:

— Как твоя семья? — Отчаянная злость на ее родителей душила его. — К этому я должен стремиться? Те парни били тебя бейсбольными битами, сделали калекой, подверженной паническим атакам, но твоя идеальная цивилизованная семья ни черта не сделала, чтобы найти тех ублюдков.

Кэт отдернула руку.

— А что они должны были делать? Что бы изменилось, если бы их нашли и убили? Я все равно буду калекой.

Слоана охватил гнев, но он заставил себя успокоиться. Наклонившись вперед, он встретился с Кэт взглядом.

— По крайней мере, ты бы знала, что им не все равно. Знала бы, что кто-то любит тебя и готов что-то сделать. А вместо этого они оттолкнули тебя, чтобы обнять твоего бывшего. Ублюдка, который причинял тебе боль. — Слоан покачал головой. Когда-нибудь они бы затронули эту тему. — Я — не они. Я не позволю тому, что принадлежит мне, пострадать, и не буду просто смотреть.

— Ты не убийца.

Отчаянная убежденность, скрывавшаяся в ее словах, заставила его подняться на ноги и нависнуть над ней.

— Я убиваю за то, что принадлежит мне. Каждый чертов раз.

— Даже если потеряешь меня?

Он едва слышал ее шепот из-за волн. Было бы лучше, если бы он не слышал ее вопроса, но теперь он должен был ответить.

— Да.

Кэт побледнела.

Слоан не в силах был смотреть на то, что делает с ней. Он должен покончить с этим сейчас.

— Иди домой. Твоя семья была права в одном. Я недостаточно хорош для тебя. — Мужчина заставил себя не прикасаться к ней. Он никогда не заслуживал ее. В конце концов, она бросит его. Все так делали. Ей лучше уйти.

Кэт встала, сжала губы, посмотрела на свою правую ногу, а затем на Слоана. Он сжал кулаки, чтобы не притянуть ее в свои объятия. Каждая клеточка его тела кричала о необходимости удержать Кэт.

В ее потрясающих сине-зеленых глазах светилась глубокая печаль.

— Ты ничем не отличаешься от них. Ты тоже отталкиваешь меня.

Боже. Слоан изо всех сил боролся со жгучим желанием последовать за ней.

— Кэт…

Она остановилась, но не обернулась. Прямая спина и напряженные плечи говорили ему, что она ждет еще одного словесного удара.

— Я позабочусь о том, чтобы Ли Фостер никогда не прикоснулся к тебе.

Он не мог отпустить ее, не сказав этого. Он любил ее. Ненавидел себя, но все больше и больше любил ее.

Она стояла неподвижно в течение мучительных ударов сердца, только пальцы ее ладони дергались.

Они оба знали, что его забота ничего не меняет.

Он был жестоким, готовым убивать.

А Кэт была прекрасной женщиной, сердце которой не очерствело.

Она не сможет жить с убийцей.

А он не сможет жить, если позволит Фостеру и дальше ходить по земле.

Это конец.

Наконец, она ушла.

Слоану ничего не оставалось, кроме как вернуться к тому, чем он занимался последние десять лет.

Мести и вере в то, что женщина, которую он любит, в безопасности.