Найти и сохранить

10

Виктор опустошил второй стакан виски и принялся расхаживать по комнате. Все шло не так, как хотелось. Он и в шайку не успел внедриться, как Маделин вытащила его из тюрьмы. А еще хуже делалось при мысли, что ему снова придется причинить ей боль. Осознание того факта, что он секретный агент и выполняет ответственную работу, было слабым утешением.

Он уже направлялся к бару, чтобы снова наполнить стакан, как позвонил телефон. Нехотя он поднял трубку.

— Канелли слушает.

— Канелли, что, черт побери, происходит? — Виктор безошибочно узнал голос капитана Кросби. — Я-то думал, что ты в тюрьме.

Виктор безрадостно засмеялся:

— Меня временно выпустили за примерное поведение.

Однако капитану было не до смеха.

— Послушай, Канелли, кто бы ни была эта женщина, я не позволю ей вмешиваться в дела полиции. Она может нажить неприятности. Да, я хочу, чтобы ты немедленно вернулся обратно.

Виктор представил себе высокую фигуру капитана, постукивавшего пальцем по столу.

— А как я объясню свое возвращение? — резонно заметил он.

— Нарушение процедуры, кто-то внес фальшивые деньги, не знаю точно, но мы что-нибудь придумаем. Главное, чтобы ты снова оказался за решеткой.

— А как насчет завтра? — попытался торговаться Виктор. Это дало бы ему возможность посадить Маделин на самолет и отправить в Джорджию. Он не знал, какой предлог придумать, чтобы на время отослать ее домой. А там видно будет. Она никогда не простит ему, если он нарушит свое слово. — Может, все-таки завтра?

— Сегодня! Ты слышишь меня? Сегодня!

— Хорошо, я понял. Кросби бросил трубку.

— Черт, — пробормотал Виктор, пиная стул. — Черт!

Маделин достала купальник и, выглянув в окно, посмотрела на тихую гладь бассейна. Солнечные блики отражались на воде, и мысль об освежающей прохладе показалась ей притягательной. Но сначала надо найти Виктора. Он так и не позвонил после их вчерашнего разговора, а ей не терпелось снова заняться поисками Дэви. «Кроме того, — с улыбкой подумала она, — мне просто страшно хочется видеть Виктора».

Не дождавшись его звонка после шести, она набрала номер его служебного телефона. Ответили не сразу.

— Позовите, пожалуйста, Виктора Канелли.

— Он больше не работает в компании.

— О… понимаю. Извините, — Маделин медленно положила трубку. Ей и в голову не приходило, что его могли уволить. Внезапно она стала понимать, что это, возможно, и не самое худшее.

Снова подняв трубку, она позвонила на работу Франсин:

— Ты не знаешь, где Виктор?

— Нет. А ты звонила ему домой?

— Там тоже никто не отвечает, — показалось ли ей или она действительно уловила в голосе Франсин едва слышимое колебание? Честно говоря, ей вообще подумалось, что голос Франсин прозвучал так же, как и тогда, когда она сообщила Маделин, что Виктор в тюрьме.

— Извини, у меня много работы. Я побежала. Пока!

Неужели он снова в тюрьме? Да нет же, не может этого быть! Странные нотки, прозвучавшие в голосе Франсин, были лишь ее воображением.

Как ей хотелось верить, что она ошиблась! Не может быть, чтобы он снова там. Не набрать ли номер телефона тюрьмы и не справиться ли на этот счет? Но это же смешно! Она только вчера внесла залог, и его отпустили! Нет, быть такого не может!

Быстро и решительно она снова сняла трубку и набрала номер его телефона. Ответа не было. Время проходило, а все ее попытки найти его ни к чему не привели.

Маделин огорченно подумала, что он, наверное, действительно в тюрьме.

Она не хотела верить этому. Должна же она знать, наконец! И она позвонила в тюрьму. Через пять минут ей ответили: да, Канелли арестовали повторно.

Услышав это, девушка положила трубку, машинально поправила волосы и уставилась в пол. Почему? Что он сделал? Удивление быстро сменилось сильным гневом.

Поднявшись, она пошла на кухню, затем снова вернулась в комнату. Нет, тетя Паула, несомненно, права. Продолжая ходить по комнате, она думала о нем. Очевидно, он и не собирался меняться. Она почувствовала боль в душе. Виктор предал ее доверие.

Маделин неосознанно сжала кулаки. Он не только предал ее, он сделал из нее дурочку! Вспоминая свои вчерашние просьбы, она покраснела от стыда и ужаса. Какая она была дура, когда поверила, что он изменится ради нее! Чего бы он ни значил для нее, он дал ей понять, что она для него ничего не значит.

Остановившись около ванной, девушка до боли сжала расческу, пока зубцы не врезались в руку. «Я навсегда уеду из Лос-Анджелеса и больше никогда его не увижу. А как же Дэви?» — шепнул где-то в глубине другой голос, и она ощутила вину, что за переживаниями напрочь забыла о брате.

Она здесь именно из-за Дэви. Он был главным человеком в ее жизни, о ком она обязана проявлять заботу. Да, она выбросит Виктора из головы и сосредоточит внимание на поисках брата. Разве она не сможет делать то, что делал Виктор? Завтра днем она отправится на его поиски — да, и будет показывать его фото. Раздумывая над планом, она почувствовала облегчение. Да, решила она, главная ее цель — найти Дэви, и она посвятит себя поискам родного человека.

А с Виктором никаких дел она теперь иметь не собирается. Пусть он голодает в тюрьме, пусть мучается от одиночества, ей нет до него никакого дела. Он уходит из ее жизни навсегда. Однажды она уступила ему, и вот что из этого получилось.

Через час она разделась и забралась в постель. Но сон ее был беспокойным и мучительным. На следующий день она встала в шесть утра, наверное, раньше всех в доме. Первой ее мыслью была мысль о Викторе, но она заставила себя отогнать ее. Посмотрела утренние новости, плотно позавтракала и заказала такси на девять часов. Она была готова начать поиски брата. Одна.

Трудно было мысленно не возвращаться к предательству Виктора, но она понимала, что стоит ей лишь поддаться своим оскорбленным чувствам, и она не сможет сосредоточиться на главном. Поэтому Маделин, отбросив все ненужные мысли, с безразличным видом назвала водителю адрес.

Через какое-то время, отпустив такси, она обнаружила, что некоторые районы города даже в дневное время оставляют крайне неприятное впечатление. Женщины с колючими глазами прохаживаются по улицам, мужчины с бегающими глазками властвуют здесь так же, как и в ночное время. Она представила, что за закрытыми дверями могут происходить самые невероятные вещи даже в середине дня. Но и она больше не чувствовала былой неловкости, которую впервые испытала на этих улицах.

Что самое удивительное, так это то, что улицы так же полны народа в одиннадцать дня, как и в одиннадцать вечера. Откуда появляются все эти люди и чем они зарабатывают на жизнь? Двигаясь среди этой разношерстной толпы, она задавала себе эти вопросы. Однако долго размышлять на эту тему не стала. Она останавливалась рядом с каждым подростком, благо здесь их болталось достаточно, и, показывая фото Дэви, пыталась расспрашивать.

Никто не проявлял к фото и к ней никакого интереса. Сидя за столиком грязного ресторанчика и не обращая внимания на то, что чистые рукава ее блузки лежат на заляпанной поверхности, она судорожно старалась вспомнить подробности своего последнего разговора с Дэви. Но он сказал так мало! Однажды она смотрела фильм, где полиция определила место нахождения преступника по шуму, раздававшемуся в телефонной трубке. Но тогда она слышала лишь шум транспорта, и это ни в коей мере, не могло помочь ей теперь.

Подняв голову, Маделин сквозь мутное окно смотрела на проходивших по улице пешеходов. Побывав на этих улицах снова, она терялась в догадках, что здесь могло так притягивать Дэви, отчего он не хотел возвращаться домой? Может быть, его удерживали насильно, против его воли? Нет, эту мысль она немедленно отбросила. По телефону его голос показался ей вполне довольным и даже счастливым.

Но как он мог быть счастлив в этих джунглях? Он должен был испытывать тоску по безопасной и спокойно жизни в Альберте. Или нет? Ее словно пронзила мысль: а может, ему она как раз и казалась слишком безопасной? Не это ли подразумевал Виктор, делясь с ней своими соображениями? Побывав недавно дома, она и сама почувствовала колебания. Может, ему было душно в замкнутом мирке маленького городка? Но это проходит со временем, и Дэви это вскоре поймет, насладившись свободной жизнью в Лос-Анджелесе.

В половине четвертого Маделин ощутила всю безнадежность своей попытки и отправилась домой. А еще через пару часов, когда она готовила себе овощной салат, в дверь позвонила Франсин.

— Ты занята? — поинтересовалась она.

— Да нет, заходи.

— Вчера вечером Клем приходил в бар со своим дружком, — Франсин последовала за Маделин на кухню и, выудив из салата кусочек помидора, проглотила его. Причем проделала это в очень сексуальной манере. — Я рассказала его другу про тебя, и он готов встретиться.

— Ну и зря! — Маделин с интересом наблюдала, как еще один кусочек исчез во рту у этой привлекательной блондинки.

— А почему бы и нет?

— Потому… — Маделин пожала плечами. — Мне просто неинтересно.

Как бы отказываясь понимать ее, Франсин покачала головой:

— Послушай меня, тебе необходимо отвлечься, сбросить напряжение, которое ты накапливаешь в себе, пока ищешь брата. Отличный парень. Ну, может, он и не самый умный. Но тебя же никто не просит разговаривать с ним о расщеплении ядра.

Поговорите о спорте, в этом он неплохо разбирается.

— Франсин, я, право же, очень благодарна тебе, но нет настроения, пойми меня, — сейчас ей только недоставало еще одного поклонника. С одним-то так натерпелась, что всю жизнь не забудет.

— Может, у тебя какие-то планы на вечер? — продолжала выяснять Франсин.

— Нет.

— Тогда почему не пойти? Хочешь сидеть в одиночестве и страдать? Тебе же лучше будет! — настойчиво убеждала ее Франсин. — Да я уже и сказала, что ты согласна.

— Ты… уже?..

— После того как я тебя описала, он так и загорелся желанием с тобой встретиться. И сегодня тоже придет.

Маделин вздохнула.

— Ну так как? — в голосе Франсин звучали нотки надежды.

— Хорошо, — покорно согласилась Маделин. В принципе Франсин права в одном: делать ей все равно нечего. Сидя в одиночестве, она снова думала бы о Викторе, а это непременно означало бы, что на нее нахлынут разные воспоминания и переживания, с которыми она может не справиться. — Когда?

— Приходи ко мне в восемь, — Франсин вытащила еще кусочек помидора. — Ну пока. Увидимся вечером.

Маделин отставила миску с салатом в сторону. Сказывались бессонная ночь и дневные хождения по улицам. Глаза ее слипались, и она потихоньку склонила голову на стол. В это время позвонил телефон.

— Маделин Кэтлин? — спросил мужской голос на другом конце провода.

— Да.

— Это лейтенант Форрестер.

— А, здравствуйте! — сонливость моментально улетучилась.

— Виктор попросил меня позвонить вам. Его не будет в городе несколько дней, и он хотел бы, чтобы вы знали, если вдруг надумаете связаться с ним.

Маделин сжала губы.

— Я уже знаю, что он в тюрьме, лейтенант.

Он что-то невнятно пробурчал.

— Ну, если вы знаете, значит, так и есть.

— Из чистого любопытства можно узнать, что он натворил? — нет, ее это не волновало, просто она не могла удержаться, чтобы не спросить.

— Он пытался ограбить винный магазин.

Маделин закрыла глаза и прижала пальцами веки.

— А можно еще один вопрос?

— Смотря какой, — неохотно ответил лейтенант.

— Зачем он это делает? Ему что же, нравится сидеть в тюрьме?

— Трудно сказать.

— Я не думаю, что он конченый человек, — заключила она. Впервые после того, как он опять оказался за решеткой, она подумала о нем, не испытывая обиды и возмущения. Ей трудно было иметь о нем объективное мнение, но она старалась. — А вы не должны думать, что он такой уж плохой. Все-таки вы с ним в теннис играли.

После недолгого размышления он заговорил.

— Хочу сказать, что вы не совсем хорошо понимаете положение вещей. И вообще, должен признаться вам. Думаю, он не такой уж хороший человек. Он им никогда не был, а теперь уж и подавно не станет. Понимаете меня?

Вопрос был риторический, и Маделин отвечать не стала. Если уж Форрестер считает Виктора неисправимым, то, значит, так и есть. Форрестер ведь полицейский и имеет гораздо лучшее представление о людях такого сорта, чем она. Неожиданно она ощутила чувство утраты.

— Спасибо, что позвонили.

— Извините меня.

Клем был голубоглазым парнем с аккуратно причесанными темными волосами. Он напоминал Маделин героев мыльных опер, которые она время от времени смотрела в полуденные часы. Его приятель, блондин, понравился ей больше. У него была приятная улыбка.

— Это Клем, это Р. Джи, — представила своих знакомых Франсин.

Маделин приветливо кивнула.

— Очень приятно познакомиться.

Глаза Р. Джи так и впились в нее.

— Вы из Джорджии, да?

— Да.

— Я знавал парня, который играл за команду «Джорджия Тек». Вы не увлекаетесь футболом?

— Я совсем не разбираюсь в этой игре, — воспитанность не позволила ей признаться, что она вообще считает эту игру грубой. Она отдавала предпочтение теннису.

— Вот-вот многие судьи тоже совсем не разбираются в ней, — азартно заметил он.

При этом замечании Маделин улыбнулась, Р. Джи — нет. Очевидно, он говорил вполне серьезно. Она посмотрела на руки, соображая. Что бы такое сказать. Но что общего она могла иметь с футболистом? Напрасно она позволила Франсин вовлечь себя в эту пустую затею.

— Почему бы вам не пойти к бассейну? — предложила Франсин. — Через пару минут я принесу что-нибудь выпить.

Они устроились в плетенных креслах около бассейна и стали наблюдать за одиноким пловом. Откуда-то из открытого окна доносилась спокойная музыка.

— Прокофьев, — задумчиво произнесла Маделин. Музыка напомнила ей о тех далеких днях, когда они всей семьей по воскресным дням слушали классическую музыку.

— Лэрри Прокофьев? Который выступал за «Брюинз»?

Она взглянула на него и заметила в его глазах усмешку.

— Разыгрываете меня?

Он усмехнулся.

— Немного. О футболистах сложилось определенное мнение. Все почему-то считают их туповатыми.

Она улыбнулась и почувствовала себя раскованнее.

Видимо, еще кто-то открыл окно, так как рок-музыка стала заглушать Прокофьева.

Он одобрительно кивнул.

— «Генезис». Они мне нравятся.

Она удивленно посмотрела на него.

— Вы не знаете «Генезис»? У вас в Джорджии что радио нет, что ли?

Маделин улыбнулась.

— У нас только-только начали тянуть провода.

Нога Р. Джи постукивала в ритм с музыкой, а руками он изображал игру на ударных.

— Великая группа. Сколько ритма! У вас там, вероятно, ужасная скука.

Она снова посмотрела на бассейн.

— Так, должно быть, думал и мой брат.

— Франсин сказала, что он убежал сюда, а вы приехали на розыск.

— Я пытаюсь искать его, но откровенно говоря, мне не везет, — сдержав горестный вздох, она продолжила: — Трудно отыскать человека в таком огромном городе.

— Я тоже когда-то убегал, — ноги его постукивали в еще более быстром темпе. — Люблю ударные!

Маделин с интересом повернулась к нему.

— Правда? И почему же вы возвратились?

— Изголодался и замерз, — он засмеялся. — У меня не хватило ума направиться на юг. Я поехал в Орегон, к счастью. И, когда наступила очень, уже созрел для возвращения домой.

Маделин подумала о здешнем климате. Да, погода не заставит Дэви вернуться.

— А почему вы убежали?

Он пожал плечами.

— Черт меня знает! Тогда мне эта затея понравилась. Родители допекли меня, да и школу я не любил.

— Нет, в этом плане у Дэви все в порядке, — соображая, она сощурилась. — У него были проблемы с биологией, но я не думаю, что это оказало какое-нибудь влияние.

Придвинув свое кресло ближе к ней, он положил руку ей на коленку.

— Послушайте, на вашем месте я бы так не переживал из-за брата. С ним все будет нормально. Поверьте мне.

«Он говорит это, чтобы успокоить меня», — подумала Маделин, но слова парня успокоительно подействовали на нее.

— А теперь улыбнитесь, — подбодрил он.

Маделин попробовала улыбнуться.

— А скажите мне, — аккуратно взяв ее за подбородок, спросил он, — у вас в Джорджии все девушки такие хорошенькие?

Она рассмеялась.

— Вы стараетесь очаровать меня комплиментами?

Он улыбнулся.

— А это сработает?

— Возможно, — ей просто крайне необходимо отвлечься от мыслей о Викторе.

Виктор провел ладонью по подбородку и ощутил покалывание отрастающей бороды. За последние дни он позволил себе не бриться. И теперь, когда отросла приличная щетина, он еще не решил, хочет ли сбривать ее. Альфа освободили два дня назад и перед уходом он договорился с Виктором о встрече.

— Загляни ко мне, когда будешь на свободе. Может, и для тебя найдется дельце, — сказал он.

Виктор очень рассчитывал на эту встречу. Через день или два он пойдет на встречу с Альфом, и ему не хотелось выглядеть слишком опрятным, чтобы не вызвать подозрений. Тем временем она вошел в едва освещенный бар и сел за столиком напротив Форрестера.

— Как насчет того, чтобы заказать мне пива?

Форрестер фыркнул:

— Хорошо, хорошо, закажем пива.

Обращаясь к бармену, Виктор поднял два пальца. Затем повернулся к грузному собеседнику:

— Ты звонил Маделин?

— Да.

— И сказал ей, что меня нет в городе?

— Как ты просил.

Виктор нетерпеливо придвинулся ближе.

— А она что?

— Сказала, что ты трепач. Она уже знала, что ты в тюрьме.

Виктор ругнулся. Откуда она узнала?

Франсин на этот раз он ничего не говорил.

Форрестер добавил:

— Еще я сказал ей, что ты дрянь.

Виктор недоуменно уставился на собеседника:

— Какого черта.

— Потому что я твой друг, — спокойно объяснил Форрестер. — Не может же она бегать за тобой, пока ты выполняешь свою работу. Я прав?

Виктор схватился за бороду. Теперь он легко мог вообразить, как Маделин отреагирует на его возвращение.

— Прав-то прав… Но с какой стати ты представил меня в таком качестве?

Форрестер сузил глаза:

— Послушай, Канелли, ты же не стал хуже оттого, что посидел в тюрьме.

Виктор отпил пива и, проведя рукой по подбородку, снова выругался.

— Я же не для собственного развлечения это делаю!

Форрестер рассмеялся и посмотрел на Виктора.

— Какие мы обидчивые.

Виктор не стал ничего говорить. Конечно, можно позвонить Маделин и постараться что-то исправить, пообещав, что обязательно продолжит поиски Дэви. Пошарив в кармане в поисках монетки и ничего не обнаружив, он попросил приятеля:

— Одолжи монетку, я хочу ей позвонить, — правда, его одолевали сомнения в целесообразности этого. В принципе Форрестер прав: нельзя встречаться с ней, пока он занимается этим делом. Но надо ей хотя бы сообщить, что он на свободе и займется поисками Дэви.

Получив монетку, он направился к телефону, висевшему на стене в дальнем углу бара.

Маделин подошла не сразу.

— Алло! — она проговорила это таким до боли знакомым голосом, что сердце Виктора сжалось.

— Маделин! Привет, это Виктор, — ему показалось, или он действительно слышал в трубке мужской голос? «Наверное, телевизор», — убедил он себя.

— Да, — сухо ответила она.

— Я хотел сказать тебе, что завтра снова займусь поисками Дэви. — «У нее в квартире точно мужчина», — решил он, вспомнив, что телевизора-то она не покупала. И он слышал, как тот позвал ее.

— Не утруждайте себя такими вещами, Виктор, — сурово заметила она.

— Кто там у тебя? — требовательно спросил он.

— Мне кажется, вас это не должно волновать.

От расстройства дернув шнур и прижав трубку ко рту, он сказал:

— Послушай, Маделин, нам необходимо встретиться и поговорить.

— Нам не о чем разговаривать. До свидания.

— Подожди! — но в трубке раздавались короткие гудки. — Черт! — Он вернулся к Форрестеру. — У тебя есть еще монетка?

— Есть, но я не дам ее тебе. Нечего унижаться перед этой дамочкой. Лучше бы вам вообще не встречаться, ты и сам это прекрасно знаешь.

Форрестер прав. И за это Виктор презирал его. Он выпил еще пару пива, пока здраво не взвесил ситуацию. Такова секретная работа. Он сам ее выбрал, и теперь должен оставаться инкогнито, иначе подвергнет опасности себя и многих людей, работающих с ним.

Позже он все объяснит ей. Она наверняка простит его. Он завоюет ее снова. Только надо перевернуть весь город вверх тормашками, но обязательно найти Дэви.