Не дразни меня

Глава 57

Адам

Нервничает, крутится, ерзая по сидению задницей. Губы кусает. Хотя я везу ее один, без сопровождения, потому что хочу, чтобы в ее глазах этот визит выглядел максимально, блядь, семейным.

Я не еду с ультиматумами и угрозами. Я хочу расставить все точки над «i» и быть уверенным, что мамаша Яры не продолжит гадить исподтишка.

В телефонном разговоре она заверила, что слова дурного в нашу сторону больше не скажет. Пусть повторит это, глядя мне в глаза.

- Мама сказала, что вещи уже почти собраны. Мы быстро заберем и удем, да?

- Не сожру я твою маму, - говорю, уходя с трассы направо, в сторону элитного закрытого поселка.

- Она может наговорить гадостей, - вздыхает Яра, - Не обращай внимания, пожалуйста. Она не в себе в последнее время.

Разберемся. Выбросив окурок в окно, притормаживаю на пункте пропуска. Свечу рожей через опущенное стекло и безпрепятственно проезжаю на территорию поселка.

Застройка тут началась в середине девяностых, поэтому особняки местных буржуев отличаются нелепой помпезностью и абсолютной безвкусицей. Куда не глянь, вокруг громадные трехэтажные склепы с белыми колоннами, статуями и фонтанами.

Дом Турчатова выбивается из общей массы, потому что строился уже в двухтысячных, после того, как он вернулся сюда с Дальнего Востока. Тоже большой и громоздкий, но вполне современный и без идиотской лепнины, писающих мальчиков и львов по обеим сторонам от входа.

Ворота открыты. Очевидно, специально для нас. Вкатываюсь во двор и останавливаюсь у шеренги одинаковых гаражей.

Сука... со стороны выглядит, словно я в наследство вступать нарисовался.

На хуй надо! Мне от покойного ублюдка только дочка его нужна.

- Идем? - зовет тихо Ярослава и сама открывает дверь.

Тоже выхожу. Никто не встречает - даже охраны не видно. Уже разбежались или решили не обострять?

Яська поднимается на крыльцо и ждет, когда я подойду. Бледная от волнения, но улыбается, храбриться.

- Выдыхай, - шепчу, обнимая за хрупкие плечи, - А то в обморок свалишься.

- Нет! Все нормально, правда!...

В доме тихо, прохладно и пахнет лекарствами.

- Мама!

Никто не отвечает. Мы пересекаем круглый холл и останавливаемся у входа в огромную гостиную. Теща, сидя в кресле, как английская королева, смотрит на нас скорбным взглядом.

- Привет, мам.

- Здравствуй, Ярослава.

- Приветствую, - обозначаю себя и прохожу в комнату, - Адам Литовский.

Турчатова, поджав губы, кивает, а я оборачиваюсь к Яське.

- Иди, собирай вещи. Я поднимусь скоро.

Она переводит взгляд на мать, молчит. А потом, улыбнувшись, оставляет нас наедине. Умница какая.

Я, не дождавшись предложения сесть, самостоятельно пристраиваю свой зад на стул и начинаю:

- Ксения Борисовна, мы с вашей дочерью не будем разводиться. Сейчас она соберёт всё необходимое и переедет жить в мой дом. Навсегда.

- Я поняла это ещё утром, - отвечает холодно, - Что это будет значить для меня?

- Абсолютно ничего. Наши с ней отношения никогда вас не касались и впредь не должны касаться.

Ее взгляд из ледяного становится испуганным. Словно маска, за которой она пряталась от меня слетает к чертям собачьим.

- Абсолютно ничего... - повторяет, избегая смотреть в глаза, - Это значит, ничего в рамках нашего с покойным мужем брачного договора? А всё, что осталось после его смерти, наследует Ярослава?

- Это значит, - поправляю я, - Что меня наследство жены не интересует. Мне ровно, есть оно или нет.

- А как же тогда?

- Решение будет принимать ваша дочь, но никак не я. Если она захочет его, оно будет принадлежать ей. Если нет, значит нет.

Поднимаю голову и натыкаюсь взглядом на портреты Марата и Турка, выполненные в одном стиле и перетянутые траурными лентами. Оба словно смотрят на меня в упор, а мне и сказать им нечего. Ни Марату, который чуть было не убил моего брата, ни его ублюдочному отцу, по приказу которого издевались над моей матерью.

Выгорело всё, ничего, кроме брезгливости не чувствую.

- Ярослава говорит, что ей ничего не нужно, но она ведь не вступила ещё в наследство...

- Вы не верите собственной дочери? - не сдерживаю удивления.

- Верю! Конечно, верю! - восклицает, обмахивая лицо ладонью, - Яся девочка честная, но...

- Но вы не верите мне? - догадываюсь я, - Думаете, я стану склонять её к тому, чтобы оставить вас без копейки?

Разведя руками, она молча пожимает плечами.

Сука меркантильная. После смерти муженька планирует пожить, ни в чём себе не отказывая. О старости своей печётся, и срать на судьбу дочери.

Откинувшись на спинку стула, закидываю ногу на ногу. Та в ответ вздергивает подбородок.

- Вам придётся верить мне на слово, Ксения Борисовна, потому что никаких нотариально заверенных обещаний я давать не собираюсь. Всё решится через пять месяцев, когда Ярослава официально вступит в наследство.

- Я должна ждать так долго?!

- Думаю, у вас есть на что жить это время.

Более, чем достаточно для роскошной жизни лет на десять. Пусть не прибедняется.

- Я поговорю с дочерью, - вспыхивает мадам.

- Говорите, конечно. Но если я ещё раз увижу печаль на её лице после вашего разговора, у меня очень сильно испортится настроение и пропадет желание относится к вам по-доброму, Ксения Борисовна.

Я поднимаюсь, она тут же буквально выпрыгивает из кресла. Иду на выход, и слышу торопливые шаги позади.

- Адам... Послушайте меня, если у вас с Ярославой действительно любовь и взаимопонимание, то я только рада!

- Ммм... Правда?...

Выхожу в холл и направляюсь к широкой лестнице.

- Если вам важно, я дам опровержение своим словам и публично извинюсь перед Литовскими.

- Мне не важно.

- Я ведь действительно думала, что это было покушение! - шепчет, поднимаясь за мной по ступеням, - Мне заморочили голову! Сказали, что у машины не было тормозного пути... Откуда мне было знать, в чём причина?! Я ведь не разбираюсь в этом!

- У вас на руках было заключение о смерти.

- Меня ввели в заблуждение!

- Где комната Яры?

Показав рукой, она ведёт меня в левое крыло дома.

- Я вовсе не хочу портить с вами отношения! Ясенька единственный мой ребенок, и я бы очень хотела нянчить внуков!

- Только в моём присутствии.

- Я согласна! Хорошо!... Только не лишайте меня последних средств к существованию!

Толкаю белую дверь и оказываюсь в девчачьей спальне. Яра и, очевидно, домработница, пакуют чемоданы. Заметив нас, она застывает, мечется взглядом между мной и своей матерью и, наконец, улыбается.

- Вы поговорили уже?

- Да, дочка, - ласково отвечает её мамаша, - Поговорили и обсудили некоторые нюансы.

Яра смотрит только на меня, потому что теперь из нас двоих только мне доверяет. За рёбрами трещать начинает. Усмехнувшись, подмигиваю.

От облегчения и счастья на её лице едва чердак не проламывает.