(Не) его тройня

Глава 5

Анжелика.

После смерти Игоря, когда мне становилось грустно, я брала яблоко и, «пошуровав» в холодильнике, с какой-то обреченностью доставала помидоры, сардельку или банку соленых огурцов. Я была, как робот, убирала за собой, наливала чай, ела, затем делала вид, что засыпаю, но в голове крутилась только одна мысль, что всё это словно нереально. Не со мной. И в это утро то же самое. Не знаю, внутри пустота. Все в тумане. Сутки, ровно сутки, я сижу в комнате, не зная чем себя занять. Дважды Кирилл мне приносил еду. Обдавал ледяным взглядом и молча уходил. Прикасалась к еде и откладывала вилку в сторону. Кусок в горло не лезет, поглядываю на остывший обед. Беру тарелку, накручиваю спагетти на вилку и прогладываю макароны, давясь едой.

Думать не хочется, и слезы опять наворачиваются на глаза. Отчего? Я ни о чем его не прошу. Зачем вторгся в мою жизнь? Зачем подделал тесты ДНК? Зачем присвоил себе моих детей? Вцепился в них как клещ. Кирилл не отец моих детей!

Как-то заметила, что люблю смотреть в окно. Слегка надавливая на стекло пальцами, пытаюсь увидеть то, что происходит снаружи. В окне как на сцене. Все персонажи в движении и живут своей жизнью, в отличие от меня, застывшей в комнате. Деталей не разобрать, только общее представление. В такие минуты мне становится легче.

Какое право он имеет на то, чтобы распоряжаться моей судьбой? Тихо всхлипываю, проводя ногтем по стеклу, скрипя, словно наждачной по сердцу.

Подумав, что уже достаточно над собой издеваюсь, встаю, открываю створку и выглядываю в окно на улицу.

Слякоть, мелкий дождь, грязный снег, прохожие, спешащие по своим делам. Все кажется пустым и неинтересным.

Ну и что, если так думает он? На что я способна ради детей? Ради их будущего? Будущего моих детей.

Звуки снаружи улицы смешались с тихими стонами, которые раздавались из соседней комнаты. Дыхание, едва уловимое дыхание, иногда прерывающееся. Кто это? Он сейчас плачет? Рыдания эхом отдаются в пустоте комнаты. В эти секунды я пытаюсь найти ответы на свои вопросы. Крик, срывающийся на рычание, время словно сжимается. Ещё миг, и я узнаю. Резко открываю двери из своей спальни и выбегаю в коридор. Распахиваю соседнюю дверь и замираю. Кирилл, согнувшись пополам, стоит на четвереньках, упершись руками в ковер.

— Что случилось? — подбегаю и опускаюсь рядом.

— Наши дети случились, — выплевывает он. — Посмотри, что у меня со спиной, — он кричит, едва я прикасаюсь к его футболке. Подцепляю пальцами ткань и тяну вверх, вся спина Кирилла красная и в мелких ссадинах.

— Спина красная, что произошло? — спрашиваю у мужчины. Он стонет, пытается подняться с колен, но взвывает от боли. Хватается рукой за спину и делает себе только хуже.

— Бл*ть! Как же больно! — рычит сквозь зубы, сжимает кулаки. — Помоги мне дойти до кровати, — Кирилл упирается на меня, в полусогнутом виде, мы доходим до его спальни. С облегчением вздыхает, оседая на свою кровать. Жестом показывает мне снять с него футболку. Осторожно стягиваю синюю ткань с его крупного тела. Задерживаю взгляд на мускулах, нервно кусаю себя за щеку. Сворачиваю футболку и кладу ее в кресло. Кирилл переворачивается и укладывается на живот.

— Дети в край оборзели, — произносит он, когда я уже почти вышла из комнаты.

— Что ты имеешь в виду?

— То и имею в виду, что говорю. Кто-то из них подлил мне что-то в гель для душа. Я спину намылил и всё… еле смыл и вылез из душевой кабины. Теперь мне очень больно, совсем не могу лежать. Ты можешь чем-нибудь облегчить мою боль?

— Чем например? Врача вызвать?

— В аптечке есть мазь от ожогов, принеси ее, пожалуйста, — глаза Кирилла опять становятся мутными, он пытается сдержать стоны боли. — Даже говорить не могу, — вздыхает.

— Хорошо, — быстро приношу аптечку из ванной комнаты, раскрываю ее и вынимаю мазь. Пробегаюсь взглядом по инструкции, выдавливаю крем и наношу на мужскую спину. Кирилл содрогается всем телом, кричит и матерится. Неужели ему действительно так не выносимо больно?

Он стонет, и морщится, не в силах терпеть, хрипит. А я мажу еще и еще. Через некоторое время я замечаю, как спина его уже не так напряжена. Наверно, боль стихает.

Мужчина несколько раз глубоко вдыхает воздух и пытается опять крикнуть. У него получается только стон.

— Спасибо, — раздается болезненный голос Кирилла. Он несколько секунд смотрит в потолок, потом поворачивается ко мне и спрашивает:

— О чем ты сейчас думаешь? Скажи? Только честно.

— О том, что ты козел…

— Мда… честно, ничего не скажешь, — смеется он. Потом опять закрывает глаза и делает долгий вздох. Как это ни странно, мне становится немного легче.

— А с кем сейчас дети? — сердце начинает неистово колотиться.

— С няней, — спокойно отвечает мне.

— Как с няней? С какой еще няней?

— Судя по отзывам в агентстве — с профессиональной няней. Стаж двадцать лет.

— Стаж ни о чем не говорит, — отхожу к дверям, намереваясь бежать к детям и защищать их от няни.

— Вернулась быстро, села сюда, — хлопает рукой по кровати. — Мы не договорили. Я подаю документы на установление отцовства. Не хочешь по хорошему, я сделаю так, как нужно мне. Я тебе предлагаю совместную опеку над всеми детьми. Согласна?

— Нет. Эти дети только мои, — настаиваю на своём.

— Какой же ты всё-таки ребёнок! Я тебе предлагаю всего лишь совместную опеку и только. Жить со мной я тебя не заставляю. Будем общаться только в рамках опеки над детьми и всё. Что ты артачишься?

— Нет, будет так, как я решу! — фырчу в ответ Кириллу.

— Бл*ть! Какая же ты… коза… Нашим детям нужны оба родителя. Пойми, у детей появится больше возможностей в этой жизни. Я хочу сделать, как лучше для них и для нас.

— Я тоже хочу, как лучше. И им лучше со мной, — я не отступлю и не отдам своих детей "выдуманному" папаше.

— Ладно, я подаю документы, а там решим, как быть дальше. Иди к себе в спальню. Ужин я принесу в семь.

— Я хочу к детям! — спрыгиваю с кровати и тут же сажусь обратно. Кирилл хватает меня за оба запястья и крепко удерживает. Сижу, прогнувшись в пояснице. Мужчина отводит мои руки назад, за спину. Наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Я сказал, если нужно будет лизать мои ботинки, то ты встанешь на колени и вылижешь мою обувь. В противном случае, ты знаешь, где входная дверь. Выходишь в неё и навсегда забываешь об наших детях, -

запястья болят от его захвата, злоба вновь меня переполняет. Но Кирилл даже не подозревает, какая решимость в моем сердце.

— Иди в свою спальню и не выходи из неё, — цедит мужчина, отпускает мои руки. Глажу пальцами свои запястья, замечаю едва наметившиеся синяки. Встаю с кровати, оборачиваюсь и смотрю Кириллу прямо в глаза:

— Эти дети только мои и навсегда останутся ими. А, ты, их не получишь! — гневно усмехаюсь и выхожу из мужской спальни. Гашу в себе порыв спуститься, забрать детей и убежать из этого дома.

Кирилл провожает меня до моей спальни. Напоследок буквально убивает своим взглядом. Закрывает дверь, и я снова остаюсь одна.

Быстро же у него спина прошла. Может и не болела вовсе? Проверяю дверь спальни — она не заперта, то есть я могу уйти… и оставить детей Кириллу. Ни за что! Оставить детей неизвестно кому. С чего он решил, что тройняшки его? Вспоминаю, что мужчина подсовывал мне бумаги с экспертизой ДНК. Так, их, наверное, подделать можно? Дети… мои дети, сидят с какой-то другой женщиной. Что она им наговорит? Что мама плохая? Что не хочет заботиться о них? Что бросила их и убежала? Только не это… Целый клубок гадких мыслей постепенно заполоняет мозг. Сажусь на пол, обхватываю голову руками и начинаю подвывать от навалившихся чувств. В памяти всплывает лицо Игоря. Ведь это и его дети тоже. Как он там? Поднимаю голову к потолку:

— Игорь, помоги нам, — молю вслух. Слезы градом льются из глаз. — Он же отберет у нас наших детей!

— Не отберу, если пойдешь на компромисс, — спокойно произносит Кирилл. Когда он вошел? Я… не услышала. — Смирись, Игорь не отец наших детей.

— Говори, что хочешь… — всхлипываю. — Игорь отец моих детей.

— Нет. Игорь им никто. Отец наших детей — я, — строго произносит Кирилл, стоя возле меня. Задираю голову:

— Игорь их отец.

— Нет, смирись. Я сделаю повторную экспертизу ДНК, и она покажет, что я отец наших детей. Тогда я официально буду вписан в свидетельство об их рождении.

— У детей уже есть отец. Второй им не нужен.

— Всё верно. У наших детей есть только один отец — я. Не спорь. Просто прими это как факт.

— Как ты не понимаешь! У меня был только один мужчина — Игорь. Я с тобой не спала! Ты не можешь быть отцом моих детей!

— К твоему сведению, мы с тобой уже спали вместе, — ухмыляется. Скотина!

— Спали, а не сексом занимались! — кричу, пытаясь подавить слезы.

— Прекрати истерику. От твоих хныканий ничего не изменится. Я сказал, что подам на установление отцовства, значит, так тому и быть.

— Зачем тебе это? Зачем ты хочешь отнять у меня детей? — опять ору на всю комнату.

— Бл*ть, как же ты меня достала, истеричка. Заткнись, и выслушай меня спокойно. Я не знаю, как так получилось, что я стал отцом наших детей, но я это обязательно выясню. Встань с пола. Давай, — подает мне руку, цепляюсь за нее и поднимаюсь.

— Всё? Успокоилась? Посмотри на меня, — нехотя перевожу взгляд на мужчину. — Я тебе не враг, мы можем всё обсудить и решить, как жить дальше.

— Ты мне лапшу на уши вешаешь! Втираешься в доверие, чтобы обманом заполучить детей.

— Как же с тобой сложно, ладно… Попробую по-другому, раз так не выходит.

— Как по-другому? — с сомнением спрашиваю у Кирилла.

— Я больше не буду ставить тебя в известность об своих действиях. Последнее, я улетаю на два дня. С тобой останется охранник. К детям не подходи, они круглосуточно будут с няней. В библиотеке, в конце коридора, много книг, можешь их брать и читать. Увидимся, пока.

— Почему ты не пускаешь меня к детям?

— Потому что, ты, истеришь на пустом месте, — Кирилл выходит из спальни. Слышу постепенно утихающие шаги в коридоре.

Это я истерю на пустом месте? Я? Этот мужлан, хочет отнять моих детей. Подхожу к комоду и от злости пинаю нижний ящик. Морщусь. Как же быть? Нужно самой втереться в доверие к Кириллу. Значит, нужно быть сильной и… не истерить при нём.

Выхожу из спальни и направляюсь в комнату к мужчине. Тихо стучу в дверь. Кирилл открывает, удивленно смотрит на меня и пропускает внутрь.

Захожу в его спальню, подхожу к окну, из него открывается потрясающий вид на город. Замираю.

— Ты что-то хотела? — звучит низкий голос над ухом.

— Да… Кирилл, пожалуйста, остановись и передумай. Найми, в конце концов, суррогатную мать, она выносит и родит тебе наследников.

— Анжелика, ты же не глупая женщина. Понимаешь, что я не отступлю. Зачем мне другие дети, когда есть трое чудесных шкодливых малявок?

— У тебя действительно спина болит или ты наврал? — провожу подушечками пальцев по стеклу.

— Зверски болит, — оборачиваюсь и утыкаюсь носом в грудь Кирилла. Невольно вдыхаю его запах. Кирилл смеётся и обнимает меня. — Я знаю, что ты задумала, хитрая лисица, но у тебя ничего не выйдет. Анжелика…

— Кирилл, дети для меня самое важное в жизни.

— Я знаю и разделяю с тобой это чувство. Анжелика, мне нужно собрать вещи. Пожалуйста, не делай глупостей, пока меня не будет.

— Куда ты едешь? Можно с тобой?

— С чего вдруг, ты, захотела со мной? — отходит от меня и начинает складывать вещи в чемодан. Наблюдаю за процессом. Кирилл дотошно осматривает одежду, сворачивает её и выкладывает в чемодане в определенном порядке.

— Я не хочу сидеть в комнате, это убивает.

— Не нагнетай, я не запрещаю тебе выходить из спальни. Квартира в твоём распоряжении.

— Ты серьезно? — удивляюсь.

— Вполне. Я поехал. Удачи и не провоцируй никого, — выхожу из спальни вслед за Кириллом. Он спускается по лестнице, неся чемодан словно пушинку.

— Кирилл Игнатьевич, — поворачиваю голову на противный слащавый женский голос. — Кирилл Игнатьевич, я вас правильно поняла, вы уезжаете на два дня, да? — женщина близко подходит к Кириллу.

— Да, всё верно.

— Хорошо, а мне можно гулять с детьми? — спрашивает у мужчины, словно не замечая меня. Хотя, она и вправду, наверное, не замечает. Я стою на предпоследней ступеньке лестницы и оттуда наблюдаю за происходящим внизу.

— С сопровождением можно. Еще вопросы есть? — недовольно произносит Кирилл.

— Нет, я всё узнала. Спасибо и до свидания, Кирилл Игнатьевич.

Мужчина уходит, а няня хлопнув в ладони, хмыкает и проходит мимо лестницы. Детские на втором этаже, что же она не с детьми? Няня называется, а может, Кирилл прав и я просто накручиваю себя? Мало ли, что ей понадобилось на первом этаже. Может, на кухню пошла или в кабинет. Хотя, зачем ей кабинет Кирилла? Размышляя, возвращаюсь в коридор второго этажа и взглядом натыкаюсь на высокого мужчину. Наверное, охранник. Стоит у дверей в детские комнаты.

Тихо открыв дверь в свою спальню, прошмыгнула к окну. Нет, с этой высоты, просто так, не разглядеть лицо Кирилла. Осматриваю все поверхности в комнате, глазами ищу, где лежит мой телефон. А где он, вообще? Кирилл забрал себе? Снова кидаю взгляд в окно. Кирилл садится в машину, а за ним выезжают еще три авто. Охрана?

Так, нужно как-то пробраться в детские комнаты. Соскучилась по детям. Даже страшно представить как они там, после всего пережитого.

— Не хочу гулять!!! — визжит в коридоре Алиса.

— Мне всё равно хочешь ты или нет. Я сказала, что мы идем гулять, — доносится противный голос няни.

Подхожу к двери и прикладываю ухо к прохладной деревянной поверхности.

— Да? Я всё маме расскажу! — дочка давит на няню.

— Хоть слону рассказывай. Одевай ботинки и молча, молча выходи из квартиры.

— Надевай, — раздается голос Тимофея.

— Чего? — удивленно спрашивает няня.

— Правильно говорить нужно. Надевай ботинки, а не одевай, — давлюсь смехом. Молодец, Тимофей.

— Заткнись, сопля мелкая, — фыркает няня.

— Галина Евгеньевна, — мужской бас прерывает ругательства няни. — Я бы попросил не выражаться негативными словами в присутствии детей Кирилла Игнатьевича.

Прикасаюсь лбом к дверям. Мои дети пойдут гулять без меня.

— Твоё дело охранять меня и этих детей, — произносит няня. — А не указывать, что мне делать и как их воспитывать.

— Моё дело это полная безопасность и сопровождение Тимофея, Алисы и Софии Макаровых, а так же их матери Анжелики Демьяновны, — чего он сказал? Макаровых? Кирилл Игнатьевич Макаров, в памяти всплывают строчки из бумаг ДНК. Значит, уже присвоил моих детей себе, даже фамилию сменил. Гад он, этот Кирилл.