( Не )фиктивная жена для миллионера

Глава 46

От лица Кати

Я прикончила больше половины бутылки крепкого пойла и всё ещё не была пьяна. Теперь приглядывалась к гостиной и кухне в попытке найти, с чего бы начать громить квартиру босса.

Но сначала решила позвонить Акуле. Гаду, который сделал так, что я сейчас сижу на кухне и пью. С горя. То есть делаю то, чего никогда бы не сделала при иных обстоятельствах.

Набрала.

— Катя…

Вот же чёрт! Как нежно-то! Чего это вдруг? Так. Главное — не поплыть…

— Это…

— Где ты? — уже более обеспокоенно.

— Чего это вы? Вам есть до меня какое-то дело?

— Катя… Ты пьяна?

Я чувствовала, что он улыбается.

— Вам смешно, да? Ну конечно, у вас же всё хорошо. Вон и невеста есть. Скоро женитесь.

— Да. А ты чего так переживаешь? Радуешься за меня?

— Очень! — я набрала побольше воздуха в лёгкие, — я ненавижу вас.

— Два месяца назад говорила, что влюблена, — мне показалось, что это фраза вырвалась из него совершенно случайно, как непродуманный ответ на мой выпад.

— Я думала, что… что вы тоже что-то испытываете ко мне… что-то… особенно когда узнала, что это вы посодействовали и мою маму прооперировали… что-то… По крайней мере, я думала, что небезразлична вам, — мне вдруг стало дурно, трудно дышать.

— Катя, где ты? — тяжёлый вздох.

— Вы бессердечный говнюк и люди для вас… — я на миг потерялась в пространстве.

— Катя? Что с тобой? — обеспокоенно.

— А вам не всё равно? Вы бессердечный извращенец, вы просто гад, пошли вы со своим контрактом, так и умрёте старым и никому не нужным, вас даже кошки не съедят, потому что у вас их не будет. Они сбегут от вас. Вы слепой. Сле-по-ша-рый. Вообще, что ли, ничего не видите? Не видите тех, кому на вас не всё равно, — отдышалась, — мне что-то не хорошо…

— Катя, ты чего там, смелой воды, что ли, напилась? Катя, ты где? Что происходит?

— Неужели Катя, не Волкова, — поражённо проговорила заплетающимся языком, — а я пью… виски… Я… я у вас… у вас дома. Нашла на кухне б-бутылку. Я сейчас разнесу вам весь ваш дом. Заранее извиняйте. И мне… будет лучше всех.

От лица Миши

Катя скинула звонок. Я пробовал ещё дозваниваться, но девушка больше не брала трубку. Срочно нужно было ехать. Сердце стучало где-то в горле. Катя говорила о том, что пила виски, как раз то, что я открыл, но так и не выпил, то, что не помнил, кто подарил.

Меня нашёл Соболев.

— Ну ты, друг, даёшь, я с тебя торчу, приятель. Не знал, что с Волковой у тебя всё так серьёзно, — смущённо потёр переносицу, — сказал бы, а то я же хвост распустил перед ней… было как-то…

— Я тебя вылечил, — мрачно проговорил я.

— А ты чего такой встревоженный и где Катя?

— Мне нужно срочно уехать, но я бы не отказался от твоей помощи.

— Вообще, не вопрос.

Мы поспешили к выходу, столкнувшись с Виталей, помогавшего собирать выпивку. Я мимолётом взглянул на виски. Той же марки, что сейчас пила Катя.

— Вот такое же мы пили перед тем, как отравились, — мрачно заключил Соболев.

— Ага, мне кто-то такую же подарил, — внутри росло беспокойство, надо было спешить домой.

— Её вам передал мужчина. Худой, с серыми глазами… — Виталя что-то ещё говорил, а меня накрыло таким жутким предчувствием, что я, не дослушав, побежал к выходу.

Соболев нагнал уже в авто, сел и с громким хлопком закрыл дверцу. Покрышки взвизгнули.

— Ты чего, Акула? — спросил тот, едва успев пристегнуться.

— Кажется, у меня есть подозреваемый в деле нашего отравления, — многозначительно произнёс я, коротко глянув в сторону друга, выехал с парковки, молясь, чтобы не попасть ни в одну из пробок.

От лица Кати

Сознание возвращалось толчками. Мне с трудом удалось разлепить слипшиеся веки. Голова болела так, что ещё чуть-чуть и раскололась бы как зрелый арбуз. Я хотела встать, но не смогла. Осмотрелась. Больничная палата. Стерильно белая. Из вен на руке торчали нити капельниц. А рядом в кресле, как будто лениво, словно огромный хищник, развалившись и склонив голову на шею, так что прядь чёрных как вороново перо волос свисала на лицо, спал…

— Акулов… — прошептала я, и страх холодной струйкой пробежался по всему позвоночнику.

Он открыл глаза и встретился с моими. Я тут же зажмурилась и почувствовала шорох одежды, и то, как просела моя больничная койка под весом его тела.

— Ты не спишь, — заключил тот.

Нехотя, но мне пришлось открыть глаза. Акулов громадой навис надо мной. Взгляд бы тёмен, и, как мне показалось, зол.

— Я вам всё возмещу, — пропищала я, — я у вас дома наверняка… э… пошалила…

— А… так это так называется. Пошалила, значит, — усмехнулся.

— Да, — скривилась от досады. Протрезвев, я поняла, что, наверное, натворила делов, — я всё возмещу, всё уберу, сейчас… мне так неудобно, но я не думала, что я буду вести себя… вот так… хотя ничего не помню.

Я начала было вставать. Но Михаил Александрович остановил меня, аккуратно толкнув обратно на подушку.

— А ты, оказывается, алкоголик, Катя, — он саркастично поднял бровь.

— Я… я… не пью. Так. Это просто ужас, — кажется, я покраснела от макушки до кончиков пальцев на ногах.

— Угу, не в первый раз, — взгляд загорелся, а я стала ещё пунцовее, вот же придурок, напомнил про первый наш раз.

— Тогда это было отравление… И вообще, я ничего не помню. Почему вы здесь? И почему я в больнице?

— Ты выпила того же наркотика, что и в первый раз, — как гром среди ясного неба.

— Как?

— В бутылке был наркотик. Ещё бы чуть-чуть… — он посерьёзнел и сглотнул, — и я бы тебя потерял… Катя.

Мои глаза стали ещё шире, когда Акулов взял меня за руку и поцеловал её, не отводя своего невозможно тёмного, но нежного взгляда.

— Ущипните меня, — прошептала я.

— Чего? — не понял Михаил Александрович.

— Давайте, — и показала кивком ему на свою руку, и он сделал просимое без промедления, — ой, — потёрла место, где он только что сжал кожу, — больно же… Я не сплю. Вы сидите рядом со мной, целуете мне руку и называете Катей. Что дальше? Предложение руки и сердца? — я рассмеялась, но тут же осеклась.

Акулов выпрямился, как будто ему вместо позвоночника появился кол. Немного неуклюже и суетливо бросился к креслу, достал из кармана пиджака, небрежно кинутый на его спинку, небольшую коробочку. Вновь присел рядом.

— Вы это чего? — мои глаза стали ещё больше.

Он прокашлялся и причесал волосы пригоршней, суетливо, небрежно.

— Я… Катя… Катёнок… Я не особо силён в речах. Я просто… — Акулов мрачно взглянул на меня исподлобья.

Я улыбалась от уха до уха.

— Ты уже поняла всё. Давай свой палец, — он ещё и злится на меня?!

— Не поняла, — я сжала ладони в кулачки, — что вы хотите всем этим сказать.

— Волкова, блин… Вот ты мне нисколько не помогаешь… У тебя всё не как у людей. У нас всё не так, как у людей, — поправился под моим возмущённым взглядом, — я… в общем. Я не вернусь без тебя в свой дом. Хочу, чтобы ты была там со мной. Везде была со мной.

— Контракт? — насмешливо, он же мучил меня, пришла моя очередь немного покуражиться.

— К чёрту контракты! — воскликнул Миша, доставая из коробки символ любви, — я не могу без тебя, уже не смогу. Потому что я люблю тебя, Катя.

Почувствовала на лице слёзы, а он тем временем взял мою руку и надел на палец кольцо. И потянулся ко мне за поцелуем.

— Точно? И замуж по-настоящему возьмёте? Не фиктивно? — я торжествующе улыбалась, глядя в его растерянные глаза.

— Волкова, вот что ты за человек, даже такой момент испортишь, — остановился на полпути, сказано с придыханием, босс зажигал меня своим желанием.

— Свадьбу реконструировать? — прошептала прямо ему в губы.

— Всё что угодно, только не черепа, — Мишу передёрнуло.

Я рассмеялась.

— Моя, — прошептал он и поцеловал так, как никогда и никто.

ХЭППИ ЭНД!