(Не) курортный роман (СИ)

Глава 30. Дикий пляж

Стеф

— Наверное, мне стоит испугаться, — заявляет Карамелька, крепче сжимая своими пальчиками мои запястья.

— Почему это?

— Ты потащил меня в лес.

— И что в этом страшного?

— Глубокой ночью!

— Я же сказал, что у меня есть сюрприз. Осторожно, Стеф, ветка.

Карамелька поднимает ногу, переступая через преграду. И осторожно ставит свою лапку обратно на землю. Я поправляю темную повязку на ее глазах, чтобы точно не подглядывала. Время час ночи. Да, мы те еще авантюристы.

У нас в крови две с половиной бутылки выпитого шампанского. И вагон дури от близости друг друга. Тащиться ночью через лес на дикий пляж — не самая хорошая затея. Но вчерашнее рвение Ростовцевой покупаться никак не дает мне покоя. Желание девушки — закон, как говорится.

— Нас сожрут комары, — бубнит девчонка.

— Не успеют. Мы от них убежим.

— Я на каблуках бегать не умею!

— Я побегу за нас двоих, не переживай.

— Тогда разорвут медведи. От медведя ты тоже сможешь убежать за нас двоих?

— Здесь нет медведей, — смеюсь я. — Всего десяток километров до ближайшего населенного пункта. Не беспокойся. Ты выйдешь из этого леса в целости и сохранности.

— А глаза ты мне зачем завязал?

— Чтобы не нашла пути обратно, если решишь смотаться без меня.

— Это максимально жестоко с твоей стороны!

— Мне хватило вчерашних салочек по отелю. Я на полчаса ушел в душ, а ты сбежала, только пятки сверкали. Ты просто не представляешь, как я перебздел! Не пугайся, начинаем идти под гору.

Спуск достаточно пологий, но тропинка кривая из-за торчащих корней и булыжников. Вокруг темень. Даже луна сюда не светит. Приходится идти почти на ощупь. Сначала спускаюсь сам, а потом тяну руки и спускаю Карамельку.

— Скажи честно: Сережа, ты маньяк? Ой! — запинается девчонка.

Я вовремя ее ловлю, поддерживая за талию.

— Боишься?

Виснет непродолжительное молчание, за которое мы успеваем преодолеть с десяток метров. Только потом Карамелька говорит:

— Странно, но нет. Не боюсь. И даже то, что не вижу, куда иду, меня не пугает. Ты же рядом. С тобой мне спокойно.

— Приятно слышать, — говорю спокойно, а сам расплываюсь в улыбке, как дурак. — Еще немного, и мы будем на месте. Иди сюда, — подхватываю девчонку на руки.

Стеф взвизгивает и цепляется за мою шею:

— Зачем? Я могла бы дойти сама.

— Дальше дорога становится круче. На твоих высоченных каблуках высока вероятность, что ты просто-напросто свернешь свою лебединую шею, — а у меня на эту шею и другие соблазнительные части тела еще есть планы. И они никак не связаны с поездкой в травму.

Когда впереди начинает маячить небольшая полоска песчаного пляжа и спокойная морская заводь, я ставлю Ростовцеву на ноги. Одергиваю ее задравшееся платье и, улучив момент, прощупываю все ее изгибы. Стеф хохочет и вырывается. Отскакивает, стягивает со своих глаз повязку и промаргивается.

— Куда мы… Да ладно! — охает. — Пляж! Мы будем купаться?

— Будем, — киваю, получая “благодарный” чмок в щеку. — Если ты хочешь.

— Спрашиваешь!

Карамелька скидывает босоножки и, утопая ступнями в горячем песке, бежит к морю. Ее аппетитная попка выписывает соблазнительную “восьмерочку”. У меня в такт с этой “бесконечностью” бешеная карусель в штанах. И долбежка в районе сердца. Сейчас от переизбытка желаний грохнусь в обморок. Хер откачают!

Девчонка останавливается по щиколотки в воде. Поднимает своими аккуратными пальчиками столп брызг. Визжит, смотрит на меня и хитро улыбается:

— Она такая теплая! Класс! Идем?

Тянет лямку сарафана, позволяя ей съехать с плеча. Следом опускает вторую. Закусывает губку. Я подхожу ближе.

Карамелька поворачивается ко мне спиной. Перекидывает на одно плечо свои густые кудри и шепчет:

— Поможешь?

Охеренно! Раздеть — это всегда пожалуйста!

Я берусь пальцами за собачку и тяну вниз. С тихим “вжик” расстегиваю молнию и запускаю ладони под легкий хлопок сарафана. Слух ласкает рваный выдох девчонки.

Пробегаю костяшками пальцев по позвонкам и касаюсь холодными ладонями спины Стеф. Она вздрагивает, но с места не двигается. Я чувствую, как ускоряет свой бег ее сердечко. Как тяжело и часто она дышит. Такая отзывчивая.

Прохожусь подушечками по ребрам и утыкаюсь носом в светлую макушку. Обхватываю ладонями тонкую талию и одним движением скидываю с нее сарафан, позволяя упасть к нашим ногам. Оставляя ее в одних тонких трусиках. Я сдох и попал в рай!

Ладонь Стеф касается моей щеки. Я закрываю глаза, стараясь не чокнуться окончательно. Пока. Изучаю ее тело на ощупь. Глажу плоский животик. Щекочу ребра. Добираюсь до груди. Карамельные соски уже призывно торчат. Хочу их ощутить во рту! Каждую горошину!

Я тяжело сглатываю. Обхватываю идеально умещающиеся в ладони полушария и сжимаю. С губ Карамельки слетает сладкий-сладкий стон. Она выгибает спинку, упираясь попкой мне в пах. Я подцепляю пальцами за резинку ее трусики, стягивая. Оголяя для себя окончательно. В мозгу залп фейерверков!

— Теперь ты, — хрипло шепчет, накрывая своими ладошками мои ладони на своей груди.

— Поможешь? — вторит ей мой севший от волнения голос. Блть, еще секунда промедления — и я взорвусь! Разлечусь на сотни маленьких Сереж. Ни один, даже самый умелый хирург, обратно не соберет. Хочу ее. До звона в яйцах и гула в ушах.

Стеф оборачивается. Медленно, пуговка за пуговкой, расстегивает мою рубашку, не поднимая взгляда. Ее руки дрожат от нетерпения, когда она стягивает ее с моих плеч. Я тянусь к молнии брюк, моментально избавляя от них вместе с боксерами. В жизни не купался ночью. Да еще и голым. Мне нравится. Я уже вошел во вкус.

Стеф

Вода теплая. Ночь темная. Пляж пустой.

Здесь нет никого. Только мы вдвоем. Кроны деревьев шелестят на ветру. Припозднившиеся птички щебечут где-то глубоко в лесу. С неба светит яркий полумесяц. Даже звезды, и те попрятались!

Голова идет кругом от ощущений. Ноги ватные, дрожат. Сережа подхватывает меня и заносит в воду, окуная нас по самый подбородок.

— А-а-ах, — выдыхаю.

— Холодно?

— Приятно…

Каждой клеточке приятно! Я пьяна, немного смущена и сильно возбуждена. Мое тело сходит с ума. В нем собирается тяжесть. В животе. В налившихся от вожделения грудях. Прохладная морская вода распускает по коже тысячи мелких иголочек.

Я крепче обхватываю Сережу за шею. Мы, не сговариваясь, тянемся друг к другу. Губами, телами. Разговаривать нет ни сил, не желания. Мы за этот вечер уже наговорились. Только обнимаемся. Медленно кружась по плечи в воде. Целуемся, никуда не торопясь. Растягивая удовольствие от прелюдии, которая, оба понимаем, куда нас заведет…

Я касаюсь влажными ладонями его плеч. Глажу, царапаю и снова глажу. Мне нравится щупать его.

Ладони Сережи мнут мою попу. Сильно. Собственнически так. Как будто я его и только его! А я? Не знаю. Но отчаянно хочу, чтобы так и было всегда.

Я обвиваю ногами его за бедра. Нагорный прокладывает дорожку из поцелуев от моих губ до ключиц. Поцелуй за поцелуем. Один за другим. Я медленно умираю. От того, как хорошо и больно одновременно! Желание требует выхода. Между ног ноет. Печет и полыхает. Я пытаюсь плотнее свести бедра, чтобы притушить бушующий пожар. Не получается. Тело требует продолжения. Разрядки. Немедленной и сильной! Еще мгновение, и я взорвусь, даже не добравшись до “главного”. Я так не хочу. Хочу его. Всего. В себе!

Я уже вечность так не сходила с ума. Уже забыла, когда последний раз меня так вело и ломало с Федором. Да потому что… никогда. Нет, мне никогда не было с ним так сумасшедше хорошо, как с Сережей! И дело далеко не в сексуальном опыте Нагорного. Дело в человеке. Когда тебя касаются, обнимают, ласкают и трогают руки мужчины, что испытывает к тебе чувства — поет каждая клеточка. Отзывается каждый нерв. Бьется каждая жилка! Как я не поняла этого два года назад? Как я не поняла этого в ту нашу ночь? Трусливая идиотка!

Постепенно градус ласк накаляется. Движения становятся хаотичными и рваными! Плавать не получается. Отлипнуть друг от друга не получается. И до усадьбы вернуться мы тоже вряд ли сможем. Все, на что хватает наших сил — выползти на берег. Завалиться на песок.

В хитросплетении руки и ног горячее тело парня наваливается на меня сверху. Придавливая к земле. Трение кожи о кожу высекает из нас искры. Не спалить бы этот чертов лес!

— Карамелька… — жаркий шепот между поцелуями. — Такая нежная.

— М-м-м…

— Сладкая.

— О-о-ох…

— Горячая девочка.

Все, на что хватает моего словарного запаса в этот момент — отрывистые звуки и протяжные мычания. Я цепляюсь пальцами за русые кудри Сережи. Таю и плавлюсь, как кубик льда в сорокаградусную жару. Я, кажется, нашла свое персональное солнышко.

Мы ласкаем друг друга, подстраиваясь под один ритм. Песчинки и камешки больно царапают мне спину. Но это тоже приятная боль. Я закидываю ножку на бедро Сережи. Глушу стон, ощущая, как его колом стоящий член упирается мне между ног.

Сережа добирается до моей груди. Обхватывает губами сосок, втягивая в рот. Мамочки-и-и!

— Еще-е-е…

— Вот так?

— Да, пожалуйста…

— А может вот так? — прикусывает горошину, перекатывая языком.

— А-а-а-ах! Да, да, да!

И так и не так, и всяко разно! Господи! Сережа творит своим ртом невероятные вещи. Я хныкаю, кричу и со всей силы цепляюсь за его плечи. В какой-то момент Нагорный отстраняется. Ловит мои губы поцелуем, и шепчет:

— Хочу тебя, Стеф.

— И я, — шепчу, прикусывая его нижнюю губу, — хочу!

— Сильно? — издевается гад.

Ну, как тебе сказать? Песок подо мной уже горит и медленно превращается в стекло. А уровень напряжения в теле такой, что ни одной электростанции и не снилось.

— Невыносимо! — хриплю.

— До усадьбы я не дойду. Только если на трех конечностях.

— И не надо. Давай уже, а? — тяну его ближе к себе и двигаю бедрами, подаваясь навстречу его вздыбленному достоинству. Трусь промежностью, задыхаясь от яркости ощущений. Сиплю:

— Я очень надеюсь, что у тебя есть с собой презервативы.

Нагорный низко и хрипло смеется. Чмокает меня в нос:

— Момент.

И этот предусмотрительный негодяй тянется к откинутым в сторону брюкам. Вытаскивает из кармана пакетики из фольги. Я удивленно заламываю бровь, посмеиваясь:

— Кто-то подготовился. Не слишком самонадеянно?

— Я же сказал, что китайские фонарики всегда исполняют желания.

— Ты же шутишь? — охаю. — Ты не мог такое пожелать!

Сережа улыбается.

— Пошляк!

— Я вырос из того возраста, когда загадывают новую игрушку, Карамелька.

— Все равно пошляк!

Сережа улыбается и разрывает зубами пакетик из фольги. Я залипаю взглядом на движениях его мышц, что бугрятся под кожей. Прикусываю губу и разглядываю кубики. Опускаю взгляд ниже. От пупка, к косым мышцам живота и темной полоске волос, уходящей туда.

Его пальцы уверенно обхватывают ствол. Я сглатываю. Сережа, стоя на коленях, ловко раскатывает защиту. У меня загораются щеки от смущения. В его исполнении это выглядит так… порочно.

— Нравится?

— Ч-что?

— Все, что видишь.

— Более, — выдох, — чем… — не успеваю больше сказать и слова — он уже на мне. Ложится сверху, удобней устроившись у меня между ног. Щекочет своим носом мой нос.

— Сомневаюсь, что смогу быть нежным, принцесса. Младший дракона горит.

— Оставим нежности на потом, — шепчу.

Он подается бедрами вперед. Поступательное движение вверх-вниз. И еще. И еще раз. Он трется о меня своим достоинством, а у меня в глазах темнеет. Я рычу:

— Сере-е-ежа!

Нагорный улыбается:

— Готова?

— Ты издеваешься?!

— Ни капли, — накрывает своими губами мои губы. — Держись, Карамелька…

Один резкий толчок.

— А-а-а-а! М-м-м!

Я вскрикиваю и зажмуриваюсь. Прогибаюсь в спине, чуть меняя угол проникновения. Сережа делает еще одно движение вперед. Растягивая для себя. Заполняя до предела. Я хнычу и морщусь. Это так космически…

— Стеф, все хорошо?

— Да. Да! Пожалуйста! — сама не знаю, о чем прошу. Сережа дает мне еще пару мгновений и один вдох, чтобы привыкнуть к ощущениям. И начинает двигаться. Сначала медленно. Неторопливо. Постепенно увеличивая темп.

Толчок за толчком. Вперед-назад. То проникает на всю длину, то выходит до самой головки. Я подаюсь бедрами ему навстречу и кричу, кусая губы. Он берет меня все быстрее, задевая там внутри какие-то особо чувствительные точки. Это далеко не нежное занятие любовью. Это нетерпеливый, резкий, жаркий секс. И это так… м-м-мучительно приятно!

Еще пара толчков, и я, кажется, умираю. Прямо на этом диком пляже. И это самая приятная смерть!