Не любовница

Глава 28

Нет, Михаил тогда ещё не всё понял. Просто, посмотрев на фотографии новорожденной дочери, которые ему прислала Таня, удивился — показалось, что у девочки в будущем будут карие глаза, слишком уж тёмными были глаза Маши. Хотя у всех новорожденных цвет глаз мутноватый, поэтому Михаил подумал — ерунда, может, просто тёмно-синими окажутся в итоге.

Но Маша росла, и Алмазов недоумевал всё сильнее. Они с Таней были голубоглазыми и светловолосыми, очень белокожими, а Маша — смуглой, кареглазой и с волосами чёрными, как у какой-нибудь армянки. Да она и вообще казалась Михаилу похожей на армянку или грузинку — широкие тёмные брови, нос с горбинкой. Рядом с ним, Таней и Юрой Машу можно было принять за кого угодно, но только не за родственницу.

— И в кого она такая тёмненькая? — улыбнулся он как-то шутливо, тетёшкая дочку, которую искренне обожал — а как можно было не обожать такую куколку? — и замер, заметив, как Таня побледнела и отвела взгляд.

— Ну, у меня вроде прадедушка был грузином… — пробормотала жена и с неловкостью улыбнулась.

Маше тогда было полгода. И чуть позже Михаил, стоя возле её кроватки и глядя на тёмные волосы, пушистые ресницы, смуглую кожу со здоровым младенческим румянцем, с ужасом думал о том, что эта девочка может оказаться не его дочерью. И что тогда? Он успел искренне полюбить её и не представлял, как отказываться от отцовства. Да и… нет, не могла Таня изменить ему. Она же обещала!

В тот вечер Михаил понял, что не сможет сделать ДНК-тест: просто не выдержит, если окажется, что его подозрения правдивы. А если не правдивы, то тем более будет безумно стыдно перед Таней, даже если она и не узнает, что он обращался в лабораторию. Нет… лучше не знать. Маша — его дочь, и неважно, на кого из родственников она похожа. Да и не могла Таня соврать, это уже совсем край какой-то! Разве так можно поступать с любимым мужем?

Да, в то время Михаил убедил себя в том, что лучше оставить всё, как есть, и ничего не проверять. Ему банально было страшно, причём страшно и в том, и в другом случае — и ошибиться, и получить подтверждение собственным подозрениям. Да и любил он Машу, и отвозить её биоматериал на ДНК-тест казалось Алмазову чуть ли не оскорблением.

Слава Богу, родителей Тани к тому времени уже не было в живых, и дальнейшие события они не застали.

Несмотря на самоубеждение в том, что всё в порядке и идёт по плану, Михаил начал сторониться жены. Причём не мог даже понять, отчего — то ли из-за стыда, что подозревает её в каком-то непотребстве, то ли из-за брезгливости при мысли о том, что его подозрения могут быть правдивыми. В то время он даже секса с ней по-настоящему не хотел и использовал любой предлог, чтобы избежать близости. Поначалу задерживался на работе по любому поводу, затем придумал себе болячку и якобы посещал уролога, чтобы справиться с ней.

В итоге Михаил не выдержал. И перед вторым днём рождения Маши решил, что незнание в его случае хуже знания — он просто сходит с ума, вон, жену уже хотеть перестал, брезгует. Взял у дочки биоматериал и понёс в лабораторию. Поклялся себе, что если ошибается, то всё расскажет Тане и на коленях попросит прощения за собственные ужасные мысли.

Самым кошмарным в той ситуации было то, что в глубине души Михаил всё-таки верил в невиновность супруги. Поэтому результат теста оказался для него шоком. Отцовство Алмазова было полностью исключено.

Он переделал тест в другой лаборатории — то же самое.

И после этого Михаила накрыло такой яростью…

Первым порывом было пойти к Тане, устроить скандал, бросить в лицо результаты и потребовать объяснений. Но затем он вспомнил прошлый раз, когда жена задурила ему голову — теперь Алмазов не верил, что увиденное свидание с неизвестным мужиком было у неё единственным, раз привело в итоге к беременности не от мужа, — и решил для начала обратиться к частному детективу. Чтобы уж точно узнать правду, а потом выслушивать Танины объяснения и оправдания. Правда, перед тем, как обратиться в агентство, Михаил хорошенько напился, чтобы заглушить боль и ярость, и шёл на встречу почти в неадекватном состоянии, покачиваясь, как лист на ветру.

Результаты расследования были готовы через несколько недель и повергли Алмазова в ещё больший шок, но зато и уничтожили ярость, оставив после себя только усталость и желание закопать папку, которую предоставил ему детектив, где-нибудь на кладбище. И не вспоминать о ней больше никогда. И ужаснее всего было то, что Михаилу хотелось закопать там же и Таню…

Выяснилось, что жена врала ему практически во всём. Можно было пересчитать по пальцам одной руки, в чём она не врала. Когда он думал, что она встречается с подругами — Таня встречалась с мужиками, причём с разными. Когда он считал, что она ходит на танцы — Таня ходила в гостиницу. Партнёры тоже были разные, судя по регистрации, хотя иногда и повторялись. Практически со всеми она знакомилась в интернете, в специальных группах, для этого предназначенных, легко заводила переписку, общалась, а потом соглашалась на встречу. Кроме того, у Тани, как выяснилось, был довольно-таки долгосрочный роман с собственным фитнес-тренером. Это не мешало ей заводить и другие связи на стороне, и много. Михаил даже не стал считать, сколько именно — было противно. Ему вполне хватило фотографий, причём некоторые были весьма недвусмысленными, откровенной переписки, спровоцированной самим детективом, и данных с регистраций номеров в гостиницах. Это было особенно цинично со стороны жены — регистрироваться в отелях под собственными документами. Словно она верила, что Михаил никогда и ни за что не станет её проверять. Да он и не стал бы, если бы не рождение Маши.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Насчёт дочери Алмазов не сомневался ни секунды — он будет считать её своей девочкой, пока существует этот мир и эта Вселенная. Плевать, от кого Таня забеременела, в документах отцом был записан Михаил, он им и останется. Отказываться от ребёнка, который ни в чём не виноват и успел полюбить тебя, называет папой, обнимает и целует — это худший из грехов, по мнению Алмазова. Поэтому вмешивать в их с Таней разборки Машу он не собирался.

Тогда что он собирался делать? Михаил не знал. Даже после демонстрации результатов расследования и правды об отцовстве он понятия не имел, что станет предпринимать. Дома его ждала не только жена-предательница, но и двое любимых детей — девяти и двух лет. Отбирать их у Тани и разводиться? Нет, какой бы ни была его жена, Юру и Машу она любит. И сидит с ними чаще всего она, пока Михаил пропадает на работе. Разумеется, услугами няни Алмазов тоже пользовался, после смерти тёщи гораздо чаще, но она была приходящей и никогда не оставалась на целый день. При всех недостатках Тани, она не могла уйти развлекаться до вечера, отлучалась не дольше, чем на три-четыре часа. И расставание с ней станет для Юры и Маши сильнейшим ударом. Точно так же, как и уход Михаила — в том случае, если он оставит детей жене и сам уйдёт, они пострадают не меньше. Да и не представлял Алмазов, как это так — он уйдёт из семьи. Куда? И что будет с сыном и дочерью? Не дай бог, Таня ещё замуж выйдет за одного из своих любовников, и Юра с Машей будут жить черт знает с кем вместо родного отца. От мыслей о подобном у Михаила волосы на голове шевелились и, кажется, начинали выпадать.

Поэтому нет — разводиться он не собирался. Но с Таней необходимо было поговорить.

Он хорошо помнил, как пришёл тем вечером домой. Обнял детей, стараясь не смотреть на жену, но когда всё же пришлось поднять глаза, ощутил себя человеком, находящимся в общественном туалете, который засорился. И теперь вокруг воняет дерьмом так, что чудится — это не вокруг, это и от тебя воняет, и сам ты тоже…

Таня, по-видимому, что-то почувствовала: столкнувшись с Михаилом взглядами, она слегка позеленела, дёрнулась, будто собиралась бежать, но в итоге осталась стоять на месте. Закусила губу, опустила голову, а потом посмотрела на мужа исподлобья, и от выражения её лица Алмазова ещё сильнее замутило — хотя мгновением ранее казалось, что это невозможно.

Но он ведь теперь знал правду. Знал, что она обманывала его если и не все годы брака, то последние три-пять лет — точно. И к чему этот невинный взгляд, как у овечки? Ешь меня, волк, но знай — не виноватая я. Так, что ли?

Впервые в жизни Михаил осознал, что означает выражение: «Делать хорошую мину при плохой игре»…

Уложив Машу, а потом и Юру, Алмазов махнул рукой в сторону кухни. В то время они жили в другой квартире, и привычка обсуждать важные вещи именно на кухне пошла оттуда. Кухня была дальше всего от детской, риска разбудить детей почти не было. Почти… Юра, как недавно выяснилось, в тот вечер всё слышал. И не удивительно…

Они с Таней сели за стол. Почти мирно, как обычно, рядом друг с другом. Михаил скользнул мимолётным взглядом по поверхности стола, которую жена ещё не успела протереть после того, как Маша размазывала по ней картофельное пюре во время ужина, и глухо поинтересовался:

— Зачем ты изменяешь мне, Тань?