Не муж, а мед!

Глава четвертая

Пораженная Дейзи смотрела на Кэла Кармоди. Исчезли улыбка, беспечное выражение лица, дразнящий огонек в его карих глазах. Перед ней стоял хмурый незнакомец, настроенный более чем решительно.

Он был похож на воина. Непоколебимый, стойкий, напряженный и готовый к сражению.

Встретив вызов во взгляде Кэла, Дейзи почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Она облизнула губы.

— Ч-что ты предлагаешь?

— Ничего. Просто ставлю тебя в известность. Я узнаю правду о Трэвисе.

Паника охватила ее.

— А что, если я не разрешу?

— Тогда я обращусь к адвокату. Ты не сможешь мне в этом помешать, Дейзи.

Семь лет она с ужасом ждала этого момента. Выражение лица бывшего возлюбленного говорило о его решимости. Если он возьмется за дело так же энергично, как некогда скакал на быках, у нее будут серьезные неприятности. Надо что-то делать.

— Ты думаешь только о себе. Это эгоизм! — Чем бы сбить его с толку? Как заставить лучше обдумать свои действия?

— Извини! — Кэл повысил голос. — Называешь меня эгоистом, а сама семь лет прятала от меня сына.

— Мы еще не знаем, твой ли он сын! — Дейзи отчаянно отбивалась от его обвинений.

— А чья это вина?

— Твоя. — Она ответила враждебно, в тон ему. — Это ты убежал, даже не оглянувшись ни на меня, ни на Розу.

— Я бы никогда не уехал, если бы знал о ребенке.

— Ага! — Слезы чуть было не потекли по ее щекам, но Дейзи взяла себя в руки. — Тебе легко так сейчас говорить.

— Вот поэтому я и хочу сдать кровь на анализ. Чтобы все исправить.

— Исправить? Ты думаешь только о своих желаниях. О своем искуплении вины, а не о том, что лучше для Трэвиса.

— Нет, подожди… единственное желание — это сделать жизнь своего сына лучше. И я узнаю правду!

Дейзи покачала головой и сложила руки на груди.

— Нет. Я этого не позволю. Он слишком мал. Для него это будет травмой.

— Сдавать кровь на анализ неприятно, но он стерпит боль. А вынесет ли он, что не знает своего отца?

— Меня беспокоит не укол.

Кэл изогнул бровь.

— А что же?

— А то! Я не собираюсь ему говорить, что его мать была шлюхой, а отец — негодяй.

Глаза Кэла горели настоящим огнем; руки сжаты в кулаки; на лбу выступили вены. Дейзи никогда не видела его в такой ярости. Странное ощущение охватило ее при виде его гнева. Оно было удивительно сродни… сексуальному влечению?

— Дейзи Хайтауэр, — сказал он наконец. — Твои слова несправедливы.

— Зато верны.

— Ты действительно этому веришь?

Она медленно кивнула. Как измерить те страдания, которые она перенесла, увидев обожаемого мужчину в объятиях своей сестры?

— Тогда я думаю, что мы никогда друг друга по-настоящему не знали, так ведь?

Его голос был грустен и тосклив, как будто ее ответ убил в нем всякую надежду.

— Думаю, не знали.

Кэл глубоко вздохнул и окинул взглядом выжженное поле люцерны.

— Дейзи, я не отступлюсь. Я должен знать, мой ли сын Трэвис, и я не могу ждать, когда ему исполнится восемнадцать. Я и так уже упустил семь лет его жизни.

Он сбросил комбинезон и повесил его на изгородь.

— В понедельник я приеду в семь утра. Тебе лучше не пускать Трэвиса в школу и приготовить его к поездке.

Всю субботу и воскресенье Кэл впадал то в гнев и возмущение, то в грусть и меланхолию. Он скрежетал зубами, думая, как обманула его Дейзи, но тут же напоминал себе, что она всего лишь старалась защитить сына и себя. Ему не хотелось этого признавать, но в двадцать один год он все-таки не смог бы быть хорошим отцом…

Но, черт побери, она лишила его возможности попробовать. А что теперь? Каким отцом он будет теперь?

Помимо своей воли он уже испытывал прилив неожиданной любви к рыжеволосому мальчику, так похожему на Дейзи.

«Остановись, Кармоди, — говорил он себе. — Не давай воли чувствам пока не будешь знать точно». Но эти разумные призывы не могли остановить судорожное биение его сердца, когда он пробрался к границе, разделяющей ранчо Кармоди и пчеловодческую ферму Хайтауэр, и стал наблюдать, как мальчик играет на заднем дворе.

— Мой сын.

Кэл произнес эти слова вслух. Они были непривычными, но приятными.

Сидя на корточках в траве и наблюдая за Трэвисом, который повис вниз головой на суку огромного дуба, Кэл испытывал огромное чувство вины. Он бросил Розу, когда она так в нем нуждалась! Может быть, именно это привело ее к самоубийству?

Черт. Он совершил столько ошибок! Возможно ли их искупить?

Кэл продолжал наблюдать за Трэвисом. Бедный ребенок выглядел таким одиноким. Таким спокойным. Серьезным и… заброшенным. Ему бы возиться с другими детьми, играть в бейсбол, прятки. В ковбоев и индейцев.

Смог бы Кэл воспитывать его подобающим образом? Ему хотелось думать, что смог бы. Ничто не может заменить мужского влияния. У Дейзи больше обязанностей, чем она в состоянии выполнить, какой бы хорошей матерью она ни была.

А он? Правильно ли он поступает, настаивая на анализе крови? А что, если он не отец Трэвиса? Что тогда будет думать о нем мальчик?

И как он сможет объяснить свое долгое отсутствие?

Кэл вздохнул. Какая неразбериха! Одинокий мальчик без отца. Женщина, которая трудится не покладая рук, чтобы свести концы с концами. Состоятельный мужчина без цели в жизни. Грустно. Они так разобщены, а им нужно быть вместе.

Эта мысль засела в голове Кэла, не давая покоя. Им надо быть единым целым, семьей.

Эта упрямая женщина стремилась к одиночеству, она несла его как священный крест.

Если бы она была с ним честной, он мог бы помочь ей в трудные времена. Он не понимал, что именно заставляло эту женщину избегать помощи и полагаться только на себя, даже когда такое поведение наносило ущерб ей и ее приемному сыну.

Сказалась ли потеря родителей в столь юном возрасте? У Дейзи, по сути, не было настоящего детства, смерть родителей слишком рано сделала ее взрослой. Всю свою жизнь она только работала. У нее не было представления о том, что время можно проводить весело.

Удивительно, что он и Дейзи хоть какое-то время были вместе. Они были полной противоположностью друг другу. Она — целеустремленная, твердая, надежная. Он — мягкий, неустойчивый, непостоянный. Она спокойная. Он непоседа. Она была единственной девушкой, которой ему пришлось добиваться, и он уважал ее за это. Кэл с кривой улыбкой вспоминал, сколько усилий пришлось приложить, чтобы только уговорить ее с ним погулять.

Он всю свою жизнь прожил по соседству с Дейзи Хайтауэр, но долго не воспринимал ее как женщину. До того самого дня. Тогда ей только что исполнилось шестнадцать.

Вспоминая об этом дне, Кэл облизнул губы. Он проверял стадо, когда увидел Дейзи, работавшую на пасеке. Ее длинные рыжие волосы пылали на утреннем солнце. Она была похожа на сказочную фею: гибкая, легкая и необыкновенно очаровательная. Белый комбинезон не мог скрыть ее потрясающую фигуру.

У него перехватило дух. Его тело мгновенно откликнулось на ее красоту. Кэл сразу понял, что это была Дейзи. Роза не особенно интересовалась пчелами. Она проводила время верхом на лошади или в погоне за парнями. Нет, это была Дейзи!

Она что-то тихонько напевала, и Кэл подумал тогда, что она — самое необыкновенное существо, которое он когда-либо видел. Всегда самодовольный и уверенный в себе, он неторопливо подошел к изгороди и обратился к ней:

— Привет, красавица.

Она бросила на него такой взгляд, который мог бы высушить виноград, превратив его мгновенно в изюм, и продолжала заниматься своим делом.

— Может быть, мне следовало сказать «мисс задавака»? — подколол он ее, ожидая хоть какого-нибудь ответа.

Но Дейзи не обращала на него никакого внимания.

Он перелез через изгородь.

— Ты нарушаешь границу, Кармоди, — заметила она, не отрываясь от работы. Вокруг нее жужжали пчелы, а сама она казалась их королевой. Кэла не удивляла преданность насекомых. Она была самым царственным существом из всех, кого он знал. Независимая, уверенная, хладнокровная и невозмутимая.

— И какое же наказание меня ждет, мисс Хайтауэр? — спросил он, подходя к ней.

Она подняла голову, и их взгляды встретились.

— А не хочешь ли ты повозиться с моими пчелами, Кармоди?

— Ты, верно, шутишь? — И он улыбнулся самой обольстительной из своих улыбок.

Но она была невозмутима:

— Отнюдь.

— Твои пчелы не станут жалить победителя скачек на быках?

Он с гордостью выпятил грудь. Это не произвело на нее никакого впечатления.

Дейзи повернулась к нему спиной. Он быстро обошел ее, чтобы снова привлечь внимание девушки.

— А ты действительно можешь заставить пчел кого-нибудь ужалить?

— Давай попробуем.

На это у него не хватило смелости, но с тех пор он не мог забыть Дейзи Хайтауэр. Он постоянно надоедал ей, приглашая на свидания по два-три раза на неделе.

У нее всегда была наготове масса отговорок. Большинство из них были уважительными: все свободное время она помогает на ферме; она — отличница и должна сохранять высокий средний балл, чтобы поступить в колледж по своему выбору; у нее старомодные родители, и они не разрешают дочери ходить на свидания, пока ей не исполнится семнадцать.

Но Кэл продолжал осаждать ее, пока Дейзи не сказала правду: она не желает связываться с глупцом, который попусту рискует головой, участвуя в родео.

Впервые в жизни Кэл Кармоди получил отпор.

Вскоре родители Дейзи погибли в автомобильной катастрофе.

В последующие несколько недель он старался не попадаться ей на глаза, пока время не сгладит остроту горя. Лишь месяца через два он появился у нее на пороге, предлагая помощь на пчелиной ферме.

Как он и предполагал, Дейзи отказалась. Но Роза и тетя Пиви приняли его помощь с благодарностью.

Как давно это было! Кэл задумчиво улыбнулся. Он все еще смотрел на ребенка, который мог быть его сыном. Мальчик взбирался вверх по ветвям старого дуба.

Вскоре во дворик вышла Дейзи и позвала Трэвиса ужинать. Кэл затаился в своем укрытии.

Господи, до чего же она была красива — рыжие волосы схвачены в конский хвост, на худеньком теле — обтягивающие голубые джинсы и выцветшая ковбойка. Ни косметики, ни украшений, но Дейзи в этом и не нуждалась. Ее красота была естественной. Эта женщина не боялась испачкать руки, сломать ноготь, вспотеть…

Дейзи оглядывала пасеку. Кэл увидел ее лицо. В глазах читалось беспокойство, а губы были плотно сжаты.

Он отдал бы что угодно, чтобы снова услышать ее смех. У них было столько возможностей! Есть ли надежда, что они когда-нибудь преодолеют пропасть, которая их разделяет?

Дейзи снова позвала Трэвиса.

Нет. Нельзя исправить то зло. Их разделяли семь лет и его неумышленное предательство. Прошлое не изменить. Самое большее, что он мог сделать, — это стать отцом своему ребенку.

Дейзи и Трэвис исчезли в доме. Кэл вздохнул и поднялся на ноги. В воздухе стоял запах выжженной травы. Он отряхнул руки.

Может быть, ему стоит просто уехать? Кэл отогнал эту мысль. Он и так совершил достаточно ошибок! Нравится это Дейзи Хайтауэр или нет, он должен знать, является ли Трэвис его сыном.

Дейзи всячески откладывала разговор с Трэвисом об анализе крови. В воскресенье вечером она наконец решилась.

Тетя Пиви дремала на кушетке, тихо бубнил телевизор. На серванте лежала гора неоплаченных счетов.

— Садись, я должна тебе кое-что сказать. — Дейзи кивком указала на стул.

— Я в чем-то провинился? — заволновался Трэвис.

Почему он такой беспокойный? — подумала Дейзи.

— Нет, дорогой, просто мне надо с тобой поговорить.

— О деньгах?

Дейзи глубоко вздохнула.

— Милый, ты не должен беспокоиться о деньгах. Я об этом позабочусь.

Трэвис ничего не сказал, только удобнее устроился в кресле и уставился на свои руки. Дейзи откашлялась. Она не знала, с чего начать.

— Завтра ты не пойдешь в школу, — сказала она наконец.

Мальчик поднял голову.

— Почему?

— Я повезу тебя в Корпус, к доктору.

Лицо Трэвиса побледнело.

— А что случилось?

— Тебе надо сдать кровь на анализ.

— Я же не болен.

В глазах сына появилась паника, и Дейзи поняла, что сказала не то. Трэвис был слишком сообразителен: его не так легко обмануть. А для правды — слишком мал.

— Нет, ты не болен. Это совсем другой анализ.

Трэвис нахмурился.

— А это нужно?

Дейзи проглотила слюну.

«Черт тебя возьми, Кэл Кармоди», — мысленно выругалась она. Единственная цель ее жизни — заботиться о Трэвисе. Заставлять малыша мучиться, чтобы удовлетворить любопытство Кэла? Это неправильно.

— Думаю, да.

— Но зачем?

— Ну… Твой учитель беспокоится о тебе. — Это было правдой. Уже несколько раз учитель Трэвиса выражал озабоченность по поводу его чрезмерной замкнутости.

Сын нахмурил брови.

— Беспокоится обо мне? Почему?

— Ты такой грустный в последнее время и почти не играешь с другими ребятами. Надо убедиться, что с тобой все в порядке.

Трэвис опустил голову.

— Хочешь знать, почему я грустный?

У Дейзи болезненно сжалось сердце.

— Да, милый. Я хочу все знать о тебе.

— Потому, что у меня нет папы.

Дейзи прижала его к груди. Она была как громом поражена. Как давно эта проблема беспокоит Трэвиса? Бедный ребенок! Может быть, будет не так уж плохо, если Кэл окажется его отцом?

— Возможно, когда-нибудь у тебя будет папа. — Вдруг я однажды выйду замуж? — продолжала Дейзи.

— Правда?

Дейзи улыбнулась.

— А почему бы и нет? А пока тебе все-таки надо провериться у доктора и убедиться, что все в порядке. Хорошо?

Трэвис кивнул.

— Пошли, — сказала она. — Пора ложиться спать.

Она выпроводила сына из кухни и погрузилась в размышления. Мальчик, конечно, имеет право знать своего отца. Но что сделает Кэл, если узнает, что Трэвис — действительно его отпрыск? Он — богатый человек, привыкший, что все делается по его желанию. А что, если он захочет контролировать воспитание мальчика? Или, что еще хуже, постарается забрать у нее опекунство? При этой мысли у Дейзи сжались кулаки. Ею овладело темное и назойливое беспокойство.

На первый взгляд Кэл неспособен на такие коварные поступки. Но он уже обманул ее доверие семь лет назад. Кто знает, на что он способен теперь?

Ясно одно: если Трэвис его сын, придется разрешить ему видеть мальчика. Она не могла не признать: Трэвису нужно мужское влияние. А если Кэл вновь войдет в ее жизнь, неужели она окажется такой глупой, что снова влюбится в него? Этот недавний поцелуй на пасеке…

Нет! Она не может позволить себе во второй раз угодить в ту же ловушку.

Ее раздирали противоречивые чувства. Она хотела, чтобы Трэвис узнал своего отца, а с другой стороны, не желала ни с кем делить ребенка. Особенно с таким человеком, как бесцеремонный, самоуверенный Кэл Кармоди.

Оставалось только одно: молиться, чтобы Кэл Кармоди не оказался отцом мальчика.