Не судите леди по одежде

Азриэл поперхнулся.

Джорджиана выгнула бровь.

– Кэролайн.

Кэролайн усмехнулась.

– Его так легко поразить.

– Ты у меня умна не по годам. – Она протянула книгу Азриэлу. – И поэтому тебе нужно напоминать, что я старше, мудрее и сильнее. Отправляйся в постель.

Глаза дочери сверкнули.

– А моя книга?

Джорджиана с трудом сдержала улыбку.

– Получишь её утром. А пока за ней присмотрит Азриэл.

– Глава пятнадцатая, – прошептала Кэролайн охраннику. – Обсудим её завтра.

Азриэл хмыкнул с притворным безразличием, но не стал возражать, забирая книгу.

Джорджиана указала Кэролайн на спальню.

– Марш в постель.

Дочь направилась в свою комнату, Джорджиана последовала за ней, наблюдая за тем, как та забирается в кровать, сама она присела на край постели и разгладила льняное одеяло на плечах Кэролайн.

– Ты понимаешь, что на светском мероприятии...

Кэролайн застонала.

– На светском мероприятии... нельзя обсуждать любые физические проявления. – Она сделала паузу. – И лучше всего избегать разговоров о распитии крови из черепов.

– О распитии вина.

– Давай остановимся на том, что ничего нельзя распивать из черепов.

– Светские мероприятия кажутся ужасно скучными, – заключила Кэролайн.

– Вообще-то, нет.

Кэролайн удивлённо посмотрела на мать.

– Разве нет?

Джорджиана покачала головой.

– Нет. На самом деле они довольно занимательны, если... – Она замешкалась. "Если тебе рады" казалось плохим окончанием предложения. Особенно, если учесть скандальное происхождение Кэролайн. – Если тебя интересуют подобные мероприятия.

– А тебя? – тихо спросила Кэролайн. – Интересуют светские мероприятия?

Джорджиана медлила с ответом. Раньше они её интересовали. Она обожала те редкие деревенские танцы, на которые её приглашали. Джорджиана до сих пор помнила платье, в котором была на своём первом балу, его пышные вздымающиеся юбки. То, как она разыгрывала скромницу, опустив глаза и застенчиво улыбаясь каждый раз, когда мальчик приглашал её на танец.

Кэролайн имела право на свои собственные воспоминания. На платье, танцы, внимание. Заслуживала почувствовать, как после бурных плясок перехватывает дыхание, испытать гордость от комплимента причёски или учащённое сердцебиение, когда встречаешься взглядом с голубоглазым красавцем, который окажется твоей погибелью.

Джорджиану охватил ужас.

Кэролайн всё знала. Знала, что у неё нет отца, что Джорджиана не выходила замуж. И скорее всего догадывалась о последствиях и о том, что её репутация была запятнана с самого рождения. А для того, чтобы вернуть честное имя потребуется намного больше, чем мать в окружении пёстрой компании аристократов с сомнительной репутацией. Они не помогут ей заслужить одобрение общества.

И всё же дочь никогда не произносила этих истин во всеуслышание. Даже в те досадные мгновения, когда находилась рядом с матерью, она и словом не обмолвилась о том, что ненавидит обстоятельства своего рождения. Что мечтает о другой жизни.

Но это не означало, что она этого не желает. И что Джорджиана не сделает всё возможное, чтобы подарить ей эту жизнь.

– Мама? – повторила Кэролайн, возвращая Джорджиану в настоящее. – Тебя не интересует общество?

– Нет, – сказала она, наклоняясь и целуя дочь в лоб. – Только его тайны.

Кэролайн надолго задумалась, а потом уверенно сказала:

– И меня.

Ложь. Джорджиана тоже когда-то была девочкой, полной надежд и чистых помыслов. Она знала, о чём втайне мечтает Кэролайн ночами. Знала, потому что когда-то мечтала о том же самом. О браке. О жизни, полной счастья, доброты и участия.

Полной любви.

Любовь.

Джорджиана ожесточилась.

Она бы не сказала, что в неё не верит. В конце концов, она же не дура. Любовь существовала. Джорджиана испытывала её не раз. Она любила своих партнёров. Любила брата. Любила тех женщин, которые приняли её много лет назад, защищали, даже когда она рисковала их безопасностью будучи сбежавшей сестрой герцога. Джорджиана любила Кэролайн больше жизни.

И было время, когда ей казалось будто она влюблена в мужчину. Когда верила, что то удивительное чувство, которое он в ней рождал, делало её непобедимой. Когда она думала, что сможет завоевать весь мир.

Что они вместе смогут завоевать весь мир.

Она верила в любовь. Так же, как верила мужчине, в которого была влюблена.

И осталась ни с чем.

Одна.

Да, она верила в любовь. Верила каждый раз, когда смотрела в лицо дочери. Но знала и об обратной её стороне. Что любовь может разрушить жизнь. Уничтожить человека. Она может стать источником боли и страха, превратить безграничную силу в бессилие. Превратить женщину в жеманную девчонку на балконе, которая стерпит оскорбления в крохотной надежде, что её боль спасёт любимую дочь.

Любовь - это чушь собачья.

– Спокойной ночи, мама.

Слова Кэролайн вывели Джорджиану из задумчивости.

Она посмотрела на дочь, укутанную в одеяло до подбородка, Кэролайн выглядела одновременно молодой и слишком старой.

Джорджиана наклонилась и поцеловала дочку в лоб.

– Спокойной ночи, милая.

Она вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Повернувшись, Джорджиана столкнулась с Темплом, который теперь стоял рядом с Азриэлом в коридоре.

– Что случилось?

– Две вещи, – ответил герцог деловым тоном. – Во-первых, здесь Галворт.

Виконт Галворт был по уши в долгу перед "Ангелом". Она взяла у Темпла досье и заглянула внутрь.

– Он готов заплатить?

– Говорит, что ему нечего предложить.

Она выгнула бровь, листая материалы.

– У него есть городской дом и участок земли в Нортумберленде, который приносит ему две тысячи в год. Не так уж и мало.

Брови Темпла поползли вверх.

– Я ничего не знал об этой земле.

– Никто не знает о земле, – сказала она. В обязанности Чейза входило знать о членах "Падшего ангела" больше, чем все остальные.

– Он предложил кое-что другое.

Джорджиана подняла голову.

– Неужели свою дочь?

– С большим удовольствием предложил её Чейзу.

Такое уже случалось и не раз. Слишком часто аристократы проявляли неуважение к своим дочерям и были готовы отдать их в руки незнакомцев с опасной репутацией. Что касается Чейза, он не принимал таких подношений.

– Скажи ему, что Чейза не интересует его дочь.

– Мне бы хотелось ему сказать, чтобы он сбросился с чёртового моста, – сказал бывший боксёр.

– Ради бога. Но сначала отбери землю.

– Что если он не согласится?

Она встретилась с ним взглядом.

– Тогда он должен нам семь тысяч фунтов. И Бруно может забрать их любым понравившимся ему способом. – Здоровенный охранник любил наказывать тех, кто этого заслуживал. А большинство членов "Ангела" заслуживали наказания.

Большинство представителей аристократического общества заслуживали наказания.

– Также стоит напомнить виконту: если мы узнаем, что он не собирается выдать девушку замуж за порядочного человека, то обнародуем информацию о скачках. Передай ему.

Чёрные брови Темпла приподнялись.

– Меня не перестаёт удивлять, насколько безжалостной ты можешь быть.

Она улыбнулась ему своей самой милой улыбкой.

– Никогда не доверяй женщине.

Он рассмеялся.

– По крайней мере, точно не тебе.

– Если он не хотел, чтобы об этом кто-нибудь узнал, не следовало использовать информацию для получения членства в клубе. – Она собралась уйти, но обернулась. – Ты сказал две вещи.

Он кивнул.

– У тебя посетитель.

– Меня он не интересует. Прими его сам. – Не впервой владельцам казино встречаться с посетителями Чейза.

Темпл покачал головой.

– Он хочет увидеть не Чейза, а Анну.

И опять уже не первый раз посетитель клуба выпивал лишнего и звал Анну.

– Кто он?

– Дункан Уэст.

Она затаила дыхание, разозлившись на то, что его имя произвело на неё такое сильное впечатление, будто Джорджиана была совсем молоденькой девушкой.

– Что он здесь делает?

– Говорит, что пришёл с тобой повидаться, – сказал Темпл с явным любопытством.

– Зачем? – не менее заинтересованно спросила Джорджиана.

– Уэст не сказал, – ответил герцог так, будто Джорджиана была слабоумной. – Он просто спросил тебя.

Возможно, вследствие грусти, которая нахлынула на неё в комнате Кэролайн. Или может быть, потому, что Дункан Уэст накануне вечером застал её в момент слабости и тем не менее согласился помочь вернуться в общество. А, возможно, потому что Джорджиану, не смотря ни на что, сильно к нему тянуло.

Какова бы ни была причина, Джорджиана с удивлением для себя проговорила:

– Скажи ему, что я скоро буду.

Она подождала с четверть часа, проверив, что макияж лежит идеально. Довольная своим внешним видом Джорджиана проскользнула по паутине коридоров, соединявших её покои с главным залом клуба, отпирая и запирая двери, чтобы никто случайно не смог добраться до Кэролайн.

Открыв последнюю дверь и попав в зал, она глубоко вздохнула. Играя роль куртизанки, Джорджиана чувствовала невероятную свободу, хотя "играя" не совсем подходящий глагол, которым она бы описала свой маскарад. В конце концов, когда много лет носишь шёлковые и атласные платья знаменитой проститутки, то начинаешь свыкаться с ролью.

Не до конца. Всё-таки основную обязанность, которую предполагала профессия, она не выполняла.

Джорджиана не собиралась от неё уклоняться. Родив внебрачного ребёнка, смешно печься о добродетели. И возможностей у неё было предостаточно, она общалась с половиной мужского населения Лондона.

Просто не случилось.

Что играло Джорджиане на руку. Поскольку в клубе ни один мужчина не мог рассказать о том, как они провели ночь, фарс обрастал легендами. Теперь её знали как искусную куртизанку, находившуюся под защитой владельцев клуба, которую не мог себе позволить ни один простой член "Падшего ангела".

Благодаря этому мифу она обрела определённую защиту, он давал ей свободу прохаживаться по залу, общаться с членами клуба и играть свою роль, не опасаясь домогательств. Никто не хотел рисковать своим членством ради ночи с Анной.

Она стояла в центре, любуясь огромным залом с его игроками и столами, картами и костями, выигрышами и проигрышами. Каждый дюйм этого заведения принадлежал ей, каждый уголок.

Джорджиану опьяняло это место греха, порока и тайн, толпы людей трепетали от восторга, дрожали от желания, нервного возбуждения и жадности. Самые богатые и влиятельные жители Лондона проводили здесь ночи напролёт, их карманы были полны денег, на коленях сидели женщины, а сами они предавались азартным играм, даже не догадываясь, а, возможно, не желая признавать, что они не в состоянии побить "Ангела". Они никогда не выиграют столько, чтобы стать здесь правителем.

У "Падшего ангела" была своя королева.

Их всех удерживала здесь жадность, отчаянная жажда денег, роскоши, победы. Члены могли исполнить любые свои желания, даже задолго до того, как понимали, чего хотели. Именно поэтому клуб считался величайшим в истории Лондона.

"Уайтс", "Брукс" и "Будлс" предназначались для школьников, в то время, как "Ангел" - для мужчин. И чтобы попасть сюда, они раскроют все свои секреты.

Грех манил.

Очень, очень сильно манил.

Её взгляд упал на столы в центре зала, где в красно-чёрном вихре вращались рулетки, а на зелёном сукне были разбросаны фишки. Джорджиана находилась в самой гуще событий в своём любимом месте, где могла обозревать своё владение из самого его сердца. Она обожала звук шариков из слоновой кости на рулетке из красного дерева, грохот от вращения и момент, когда игроки коллективно задерживали дыхание.

Рулетка напоминала жизнь, непредсказуемость результата делала выигрыш более стоящим.

Она медленно повернулась, ища в толпе Уэста, стараясь не обращать внимания на бешеный стук сердца и восторг от охоты за человеком, который обладал почти равной с ней властью. А ещё Джорджиана противилась ощущению, что встретила достойного противника.

Она должна была нервничать из-за его желания встретиться... но не могла устоять перед искушением.

Джорджиану связывали правила приличия.

В отличии от Анны... Анна могла флиртовать. И она обнаружила, что с нетерпением ждёт новой встречи с этим мужчиной.

Едва эта мысль пришла ей в голову, как кто-то схватили Джорджиану сзади, крепкие руки обхватили её за талию и оторвали от пола. Она подавила желание вскрикнуть от удивления, когда пьяный мужской голос прошептал ей на ухо:

– А вот и угощение.

Он крепко прижал её к себе на виду у всех. Два десятка членов клуба, которым не хватало ни духу, ни глупости подойти, стояли, разинув рты, и смотрели. Никто не встал на её защиту. Она заметила, как крупье за соседним столом протянулся вниз, чтобы, без сомнения, дёрнуть за шнур, который вызовет звон колокольчиков в комнатах наверху.

В ожидании охранников Джорджиана повернула голову и вытянула шею, чтобы разглядеть крупного мужчину, который держал её крепкой хваткой.

– Барон Поттл, – спокойно проговорила она, заставив себя расслабиться в его руках. – Я предлагаю вам поставить меня на пол, пока никто из нас не пострадал.

Он поднял Джорджиану на руки, её ноги взметнулись вверх, юбки откинулись назад, обнажив лодыжки, которые тут же притянули всеобщие плотоядные взгляды, и сказал:

– Я и не собирался заставлять вас страдать, дорогая.

Она отстранилась, почувствовав сильный запах алкоголя.

– Тем не менее, если не отпустите меня, пострадаете вы.

– И кто же меня накажет? – невнятно спросил он. – Чейз?

– Всё возможно.

Поттл рассмеялся.

– Чейз не показывался на людях шесть лет, дорогая. Сомневаюсь, что он сделает это ради тебя. – Высказав предположение, он наклонился к ней. – И кроме того, тебе понравится моя затея.

– Я сильно сомневаюсь. – Джорджиана пыталась вырваться, но, чёрт возьми, он был сильнее, чем выглядел. И этот пьяный идиот собирался её поцеловать. Он облизнул губы и придвинулся ближе, хотя она изо всех сил отклонилась назад, но простой женщине было не под силу вырваться из мужской хватки. – Барон Поттл, – сказала она, – это плохо кончится. Для нас обоих.

В толпе раздались смешки, но никто не пришёл ей на помощь.

– Ну же, Анна. Мы оба взрослые люди. А ты профессионалка, – проговорил Поттл в опасной близости от неё. – Хочу покувыркаться. Я заплачу, щедро. И кто меня остановит?

Только теперь Джорджиана поняла, как ей повезло находиться под защитой "Падшего ангела", потому что никто из мужчин не стал бы останавливать пьяного аристократа. Женщины с её репутацией и прошлым не стоили того, чтобы за них вступаться.

И поразительно, что именно эта мысль, а не физический контакт, вызвала в ней бурю эмоций.

"Скоро придёт охрана", – думала она, пытаясь об этом не забывать, борясь с гневом, разочарованием и унижением.

Поттл прижался ртом к её губам. Две дюжины так называемых джентльменов наблюдали за происходящим, и ни один не пожелал помочь.

Трусы. Все до одного.

– Отпусти леди.

Глава 5

Тем не менее у охотников за приданым могут возникнуть причины для беспокойства, поскольку обаяние и благородство леди Д угрожают привести к тому, что высший свет позабудет её прошлое и даст надежду на светлое будущее…

✵ ✵ ✵

До нас дошли слухи, что некий барон П отсыпается после дебоша и сожалеет о ночи, проведённой в клубе. Мы рекомендуем отводить взгляд от его правого глаза, так как блеск фонаря под ним грозит ослепить ничего не подозревающего человека.

Колонка светской хроники в "Еженедельнике Британии".

22 апреля 1833 год.

Она возненавидела облегчение, которое наступило после его уверенных слов.

Её взгляд метнулся поверх плеча негодяя и встретился с яростными карими глазами Дункана Уэста. Облегчение отступило. Он что, единственный мужчина на земле?

Вслед за этой мыслью пришла другая. Он видит её лодыжки. Так же, как и все остальные, но, по правде говоря, имело значение только то, что их видит Уэст.

Да кого это волнует?

Или, скорее, почему это волнует её?

– Не заставляй меня повторять, Поттл. Отпусти леди, – прервал размышления Джорджианы Уэст.

Пьяный барон вздохнул.

– Какой ты скучный, Уэст, – невнятно пробормотал он. – И кроме того, Анна ведь не леди. Какие проблемы?

Уэст на мгновение отвёл взгляд.

– Удивительно, но я был готов тебя отпустить. – Он снова посмотрел на обидчика, его сосредоточенные глаза метали молнии.

Джорджиана вовремя увернулась в сторону, прежде чем Уэст нанёс неожиданно для неё сильный и быстрый удар. Послышался противный хруст. Поттл с воплем упал на пол, прижав руки к носу.

– Боже, Уэст! Что на тебя нашло?

Уэст склонился над противником и схватил его за галстук, заставляя Поттла поднять голову и встретиться с ним взглядом.

– А леди ... – он сделал паузу, чтобы подчеркнуть почтительное обращение, – просила, чтобы её трогали?

– Посмотри, что на ней надето! – практически взвизгнул Поттл, у него из носа хлестала кровь. – Если это не провокация, то что же?

– Ответ неправильный. – Следующий удар оказался таким же яростным, как и первый, голова Поттла откинулась назад. – Попробуй ещё раз.

– Уэст, – заговорил стоящий в стороне один из дружков Поттла, – он пьян. Если бы не алкоголь, он бы никогда себе такого не позволил.

Извечная отговорка. Джорджиана с трудом подавила желание закатить глаза.

Уэсту было не до закатывания глаз. Он поднял негодяя с пола и ответил:

– Тогда пусть меньше пьёт. Попробуй ответить ещё раз. – Требование прозвучало холодно и тревожно, даже для ушей Джорджианы.

Поттл поморщился.

– Она не просила.

– И поэтому?

– Что поэтому? – растерянно спросил барон.

Уэст снова занёс кулак.

– Нет! – вскрикну Поттл, заслоняя лицо руками. – Стой!

– И поэтому? – опять повторил Уэст тихим угрожающим тоном, который отличался от его обычно спокойного голоса.

– И поэтому мне не следовало к ней прикасаться.

– И целовать, – добавил Уэст, переводя взгляд на Джорджиану.

В его глазах промелькнула ещё какая-то эмоция помимо гнева, но быстро исчезла прежде, чем она смогла её определить. Уэст видел, как Поттл её поцеловал. Щёки Джорджианы начали гореть, и она порадовалась бледной пудре, которая скрывала румянец.

– И целовать.

– Сейчас он повторит за вами любые слова, – сказала она, стараясь выглядеть смелой, хотя чувствовала себя совсем по-другому. – Попросите его прочитать детский стишок.

Уэст проигнорировал её и смех, который вызвала ремарка у окружавших их мужчин, и обратился к Поттлу:

– Трезвеешь?

Барон прижал кончики пальцев к виску, словно не мог вспомнить, где находится, и громко выругался.

– Да.

– Извинись перед леди.

– Прошу прощения, – проворчал он.

– Смотри на неё. – Слова Уэста прозвучали, как приближающийся гром, угрожающие и фатально. – И говори искренне.

Поттл умоляюще на неё посмотрел.

– Анна, мне очень жаль. Я не хотел тебя обидеть.

Теперь была её очередь говорить, на мгновение Джорджиана позабыла о своей роли, слишком увлёкшись происходящим. Наконец, она одарила барона своей самой искушённой улыбкой.

– В следующий раз поменьше виски, Оливер, – сказала она, намеренно называя барона по имени, – и, возможно, у тебя появится шанс, – Джорджиана посмотрела на Уэста, поймав его сердитый взгляд, – справиться и с мистером Уэстом, и со мной.

Уэст отпустил Поттла, и он рухнул на пол.

– Вон! Не возвращайся, пока не придёшь в себя.

Поттл попятился назад, как краб, спасающийся от волны. Наконец, он поднялся на четвереньки и покинул сцену, которую сам же и устроил.

Уэст повернулся к Джорджиане. Она привыкла к вниманию мужчин. Испытывала его на себе сотни раз. Тысячи. Извлекала из него выгоду. И всё же этот проницательный мужчина выбивал из колеи. Она подавила нервозность, уперев руки в бёдра, чтобы унять их лёгкую дрожь, и честно призналась, сдобрив слова фальшивым сарказмом:

– Вы мой герой!

Он выгнул светлую бровь.

– Анна.

В том, как он произнёс её простое, уменьшительное имя, которое она выбрала для своего тайного поддельного "я", Джорджиана расслышала то, чего никогда не слышала в словах Уэста раньше.

Желание.

Её бросило в холод, потом в жар.

Он знает.

Должно быть, догадался. Они разговаривали сотни раз. Тысячи. Она выполняла роль связного Чейза, передавала послания между Уэстом и вымышленным владельцем "Падшего ангела" в течение многих лет. И он всегда смотрел на неё с неким интересом.

Но в его взгляде никогда не было желания.

Он знает.

Его глаза стали вновь оценивающими и холодными, и Джорджиане вдруг показалось, что она сходит с ума. Возможно, Уэст ничего не знает.

Возможно, ей просто хочется, чтобы он знал.

Бред.

Джорджиана неправильно оценила ситуацию. Он её спас. А мужчины, защищающие честь женщин, часто остро нуждаются во внимании.

"Всё очень просто, – уговаривала она себя, – насилие и секс - две стороны одной медали".

– Полагаю, вы ждёте от меня что-то в знак благодарности.

Его глаза сузились.

– Прекратите.

Его команда поразила, заставив нервничать сильнее, чем когда её схватил барон Поттл. Джорджиана не знала, что сказать. Как реагировать.

Уэст протянул ей руку, взяв на себя бразды правления. Хотя он сделал это как только появился всего несколько минут назад. Она долго смотрела на его ладонь, намеренно отведя в бок одно бедро и прикусив красную губу, разыгрывая представление для зрителей вокруг них.

Но Дункана Уэста нисколько не волновали зрители. Он схватил её за руку и потащил прочь, в тёмный и таинственный, скрытый за занавесями альков. Оказавшись внутри, Уэст развернул её лицом к свету единственной свечи, висевшей на стене, а затем отпустил. Тусклый свет создавал интимную обстановку, которая манила пару, оказавшуюся внутри, подойти ближе друг к другу.

Джорджиана возненавидела эту свечу. Её свет казался ярче солнца, угрожая разоблачить все секреты.

Что, если Уэст разглядит правду?

Она отмахнулась от этой мысли. На протяжении многих лет Джорджиана время от времени появлялась в образе изгнанной сестры одного герцога, дочери другого, делала покупки на Бонд-стрит, гуляла в Гайд-парке, посещала лондонский музей. Никто не догадывался, что она та самая женщина, царившая в "Падшем ангеле".

Аристократы видели только то, что хотели видеть.

Любой человек видел только то, что хотел.

И даже самый умный газетчик в Британии, Дункан Уэст не был исключением.

Она одарила его своей самой порочной улыбкой.

– Вы затащили меня в укромный уголок. Что будете делать?

Он покачал головой, отказываясь вступать в игру.

– Вы не должны появляться в общем зале одна.

Она нахмурилась.

– Я каждую ночь выхожу в зал одна.

– Вам не следует, – повторил он. – И то, что Чейз это допускает, не говорит в его пользу.

Она не обратила внимания на гнев в его голосе. Порицание. Излишнюю эмоциональность. Что-то изменилось, и она не могла понять, что именно. Джорджиана посмотрела ему в глаза.

– Если бы ко мне не пришёл посетитель, сэр, на меня бы не напали посреди зала.

Теперь гнев сквозил не только в его словах, но и во взгляде.

– То есть это моя вина?

Она не ответила на вопрос, вместо этого спросила:

– Зачем вы меня вызывали?

Он сделал паузу, и ей показалось, что он может не ответить.

– У меня есть просьба к Чейзу, – наконец, сказал Уэст.

Джорджиану охватило ненавистное разочарование. Она не рассчитывала, что он пожелает увидеть Анну по какой-то другой причине, но после их вчерашнего общения ей бы очень этого хотелось.

Жаль, что он не пришёл повидаться именно с ней.

Что за нелепица... ведь она и есть Чейз, поэтому, по сути, Уэст пришёл просить об одолжении именно её. И с другой стороны, в образе Анны она не делала мужчинам никаких одолжений.

К несчастью.

Ей не понравилось, что он произнёс имя Чейза. Уэст и так уже много видел.

– Конечно, – сказала она, стараясь говорить приветливо. – Какая именно?

– Она касается Тремли, – ответил он.

– Что вам от него нужно?

– Его секреты.

Джорджиана нахмурилась, услышав эту странную просьбу.

– Тремли не член клуба. Вы же знаете.

Граф Тремли не дурак. Он не свяжется с "Падшим ангелом", каким бы соблазнительным ни казалось членство. Граф знал, что цена слишком высока.

Основатели "Ангела" много лет работали над тем, чтобы приглашение вступить в клуб считалось самым желанным предложением в Британии, а возможно, и во всей Европе. В отличие от других мужских клубов, здесь не было членских взносов, и не требовалось поручительства друзей или соратников, члены редко знали, почему их пригласили вступить в клуб, и их поощряли не придавать огласке причастность к казино. Мало кому это хотелось делать, отчасти из-за высокой цены.

Они не хотели, чтобы их секреты стали достоянием общественности.

В течение многих лет Борн, Кросс, Темпл и Джорджиана, под личной Анны и Чейза, собирали секреты о самых влиятельных жителях Лондона, каждая крупинка тайной информации доставалась им свободно в обмен на членство в самом закрытом, самом перспективном, самом порочном казино Лондона. Ведь "Ангел" удовлетворял любые желания и просьбы членов.

Такая роскошь стоила непостижимой информации, а информация - это валюта власти.

Но граф Тремли имел слишком тесные связи с королём, чтобы рискнуть стать членом "Падшего ангела".

– Попробуйте справиться в клубах напротив, – предложила она, поддразнивая его. – "Уайтс" больше по душе графу.

Он наклонил голову.

– Возможно, но с моей просьбой может помочь только Чейз

Джорджиану заинтриговал его ответ.

– Что у вас есть на Тремли?

Он выгнул бровь.

– А что есть у Чейза?

С тех пор как король Вильгельм взошёл на трон, сделав Тремли своей правой рукой, "Ангел" не раз пытался подцепить графа на крючок, но мало кто был готов говорить о человеке с такой огромной политической властью. Возможно, она и её партнёры что-то упустили?

Раз Уэст интересовался, значит, так оно и есть. Без сомнения.

– На Тремли нет досье, – сказала она. Что было чистой правдой.

Он ей не поверил. Даже в тусклом свете свечи Джорджиана прочла это в его взгляде.

– Будет, когда Чейз пригласит жену графа посетить дамскую часть клуба.

Она замерла.

– Не понимаю, о чём вы.

Столько же лет, сколько существовал "Падший ангел", престижный мужской клуб и казино, которым управляли четыре падших аристократа, один богаче другого, присутствовал и тайный, негласный второй клуб, действовавший под носом у ничего не подозревающих джентльменов. Дамский клуб, не имевший ни названия, ни публичного лица.

Его никогда не обсуждали.

И она не собиралась признавать его существование.

Уэсту, казалось, было всё равно, он сделал шаг вперёд, и маленькое тёмное пространство стало ещё меньше. Темнее. Опаснее.

– Чейз не единственный, кто обладает информацией, любовь моя.

Джорджиана замешкалась. Тихие слова, сказанные хриплым голосом, произвели на неё незнакомое приятное и тревожное впечатление. Наконец, она пришла в себя.

– Мы не принимаем дам.

Его губы изогнулись, и она вспомнила о льве, которого они обсуждали прошлым вечером.

– Ну ладно вам, можете лгать всему Лондону, но не вздумайте лгать мне. Вы предложите леди членство в клубе. А взамен она предоставит доказательства деяний мужа. И эту информацию вы передадите мне.

Она взяла себя в руки.

– Чейз будет недоволен.

Уэст наклонился и прошептал ей на ухо, заставив вздрогнуть:

– Скажите Чейзу, что меня не волнует, где играют его женщины. – Он отстранился, встретившись с Джорджианой взглядом. – Мне нужна только информация.

Джорджиану разбирало любопытство, но она не сдавалась. Почему Уэста заинтересовал граф? Почему именно сейчас?

– Что вы знаете?

Он наклонился вперёд.

– Я знаю, что он обкрадывает казну.

Она посмотрела ему в глаза.

– Как и все советники всех монархов, начиная с Вильгельма Завоевателя.

– Но не ради помощи Османской империи в их войне.

Её глаза расширились.

– Измена? – понизив голос, спросила Джорджиана.

– Будет видно.

– Почему-то мне кажется, что вы уже в курсе.

Его взгляд метнулся к ней.

– Потому что я в курсе многих дел.

И вдруг Джорджиане показалось, что они обсуждают не графа.

– С чего вы решили, что леди предоставит доказательства?

– Она предоставит, – сказал он. – Граф - чудовищный муж. Она захочет поделиться тем, что знает.

– Без вашей помощи?

– Она ей не понадобится.

– Почему вы думаете, что она что-то знает?

Уэст склонил голову.

– Держу пари.

– Думаете, удача на вашей стороне?

Он улыбнулся по-волчьи.

– Удача была на моей стороне в течение одиннадцати лет, и у меня нет причин полагать, что она мне изменит сейчас.

– Впечатляющая цифра.

По его лицу пробежала тень.

– Я щедро заплачу за информацию.

У него тоже были свои секреты. Мысль успокаивала. Джорджиана, подавив желание о них расспросить, заставила себя улыбнуться.

– Насколько щедро? – И нагло добавила: – Око за око, мистер Уэст.

С минуту он смотрел на неё, и атмосфера в их маленьком закутке изменилась.

– Что бы вы хотели получить, Анна?

Может быть, ей почудилось ударение на её вымышленном имени?

Она отмахнулась от ощущения.

– Не мне вы должны платить, – кокетливо заявила Джорджиана, прислонившись спиной к стене алькова, приподняв грудь и глядя на него из-под тёмных ресниц. – Вы и так щедро одарили меня вниманием. Спасли от Поттла. – Она надула губки. – Какая же я счастливица!

Как и ожидалось, его взгляд устремился на её рот, а затем переместились на несколько дюймов ниже к линии декольте.

– Что на цепочке?

Джорджиана не потянулась за серебряным кулоном, который покоился под платьем между грудей и скрывал ключ от дверей в комнаты Чейза и коридор, ведущий на верхние этажи клуба, где спала Кэролайн. Вместо этого она улыбнулась.

– Мои тайны.

Один уголок его рта приподнялся.

– Целое полчище, без сомнения.

Она провела пальцами по рукаву его пиджака.

– Как мне отблагодарить вас, мистер Уэст? За то, что вы проявили себя таким благородным рыцарем.

Он наклонился, и Джорджиана вспомнила о том пёрышке, которое Уэст вынул из её причёски. Оно всё ещё лежит во внутреннем кармане? Интересно, как бы он отреагировал, если бы она запустила руку ему под пиджак и провела ладонью по тёплой груди в поисках этого пёрышка?

– Вчера вечером я встретил женщину, – прервал её размышления Уэст.

У Джорджианы перехватило дыхание, и она вознесла короткую молитву, надеясь, что он этого не заметил.

– Мне следует ревновать? – поддразнила она.

– Возможно, – ответил он. – Джорджиана Пирсон кажется абсолютно невинной девушкой. В белых шелках и полная страхов.

– Джорджиана Пирсон? – с фальшивым удивлением переспросила она, отстраняясь от стены, когда он кивнул. – Уверяю вас, та девушка ничего не боится.

Уэст шагнул к ней, заставив Джорджиану отодвинуться назад. Загоняя в ловушку.

– Ошибаетесь. Она в ужасе.

Она выдавила из себя смешок.

– Девушка - сестра герцога, на её приданое можно купить небольшую страну. Чего ей бояться?

– Всего, – небрежно ответил Уэст. – Общества. Его суждения. Своего будущего.

– Возможно, эти вещи не сильно её радуют, но уж точно она их не боится. Вы её недооценили.

– Откуда вам знать?

Попалась. Он чересчур ловко жонглировал словами и вопросами. А его длинное, поджарое тело и красивые широкие плечи, которые заслоняли свет, нервировали и волновали одновременно.

– Я и не знаю, просто читаю газеты. – Она сделала паузу. – Где-то месяц назад в одной из них напечатали красноречивую карикатуру.

Слова попали в цель. Джорджиана поняла это по тому, как у Уэста перехватило дыхание, по тому, как он почти незаметно напрягся, прежде чем упереться ладонью в стену рядом с её головой и наклониться вперёд.

– Я действительно её недооценил. В этом нет никаких сомнений, – согласился Уэст. – Она совсем не та жеманная девчонка, какой я её себе представлял.

Он наклонился ещё ближе, едва не задев губами её ухо. Его близость выбивала Джорджиану из колеи. Ей хотелось оттолкнуть Уэста и одновременно в него вцепиться.

– Я предложил девушке свою помощь.

Её захлестнуло облегчение.

– Не знаю, почему вы думаете, что меня интересуют ваши отношения с той девушкой.

Когда слова сорвались с губ, Джорджиана тут же о них пожалела, потому что её мысли наводнили образы тех самых отношений.

Он мрачно рассмеялся.

– Уверяю вас, за нашими с ней отношениями стоит понаблюдать.

Уэст встретился с ней взглядом, и Джорджиана подавила желание пойти на попятную. Анна не шла на попятную, общаясь с мужчинами, даже когда ей этого хотелось. Но по какой-то причине немногие заставляли её чувствовать себя так неловко, как этот мужчина с его прекрасным, знающим взглядом, который, казалось, видел её насквозь.

Она была выше большинства женщин и носила туфли на каблуках, которые добавляли ей ещё несколько дюймов, но ей всё равно приходилось задирать голову, чтобы разглядеть его мощную квадратную челюсть, прямой нос, падающие на лоб светлые локоны.

Он, должно быть, самый красивый мужчина в Британии. И самый умный.

Что делало его невероятно опасным.

Уэст пошевелился, и ей стало интересно, чувствует ли он себя так же неловко, как и она.

– Вам не следует оставаться со мной наедине.

– Мы уже оставались наедине. – Прошлой ночью они были одни. На том балконе. И Уэст точно так же её искушал.

Он приподнял бровь.

– Да, оставались.

Чёрт. На балконе она была в образе Джорджианы. Другой женщины. С другой жизнью. Она быстро оправилась от ошибки, надула губки и сделала вид, что задумалась, а потом соблазнительно улыбнулась.

– Возможно, мне это просто приснилось.

Его глаза сузились.

– Возможно, – мрачно протянул он. – Удивительно, что Чейз это позволяет.

– Чейз мне не хозяин.

– Хозяин. – Он сделал паузу. – В каком-то смысле мы все ему принадлежим.

– Только не вы, – возразила она. Он единственный человек, который не был ей обязан. Этот мужчина скрывал свои секреты так же хорошо, как и Джорджиана.

– Мы с Чейзом нуждаемся друг в друге, чтобы выжить, – сказал Уэст, – как и вы нуждаетесь в нём.

Она склонила голову.

– Мы все в одной лодке.

Он прищурился, глядя на Джорджиану.

– Мы с вами в одной лодке, – уточнил Уэст. – Возможно, Чейз её построил и задал курс. Но это наша лодка. – Слова прервал шорох шерстяного рукава. Уэст поднял руку и убрал локон с её шеи, заставив Джорджиану вздрогнуть. – Возможно, нам следует уплыть прочь. Как думаете, он разозлится?

У неё перехватило дыхание. За всё то время, что они работали вместе, пока она передавала сообщения между ним и таинственным, несуществующим Чейзом, Уэст никогда не прикасался к ней с интимным подтекстом. Но теперь всё менялось.

Нельзя этого допустить. Раньше она никогда себе такого не позволяла. Ни с кем.

Кроме...

Но Джорджиане стало любопытно. Ей хотелось продолжения.

И если быть честной с самой собой, она хотела этого красивого, как грех, и блистательного мужчину.

Мужчину, который отвечал взаимностью.

– Ему бы это не понравилось, – прошептала она.

– Не понравилось. – Оставляя за собой огненные следы, его пальцы погладили её подбородок, прошлись по краю шеи к месту, где начиналось плечо. – Как же я раньше не замечал?

Слова вторили его соблазнительной ласке, у Джорджианы перехватило дыхание, когда его пальцы вновь пробежались по шее и приподняли её лицо. Когда он заговорил, её взгляд устремился на губы Уэста.

– Как же я не замечал? Ваш аромат? Изгиб губ? Длинную шею? – Он замолчал и наклонился ближе, его губы находились на волосок от её губ. – Сколько лет я за вами наблюдал?

Господи, он собирается её поцеловать.

И она этого хотела.

– На его месте, – прошептал Уэст совсем близко и так тихо, что у неё защемило сердце от предвкушения, – я бы не порадовался.

Если бы он был кем? Вопрос возник и мгновенно рассеялся, как опиумный дым, унося с собой все мысли. Уэст одурманивал её словами, взглядами и прикосновениями.

Вот почему она держалась подальше от мужчин.

Но впервые только в этот раз ей хотелось продолжения.

– На его месте, – продолжил Уэст, обхватив её лицо и поглаживая большим пальцем щёку. – Я бы вас не отпускал. А держал подле себя. Миледи.

Она замерла, охваченная страхом и паникой. Джорджиана подняла на него глаза и встретилась с его ясным, умным взглядом.

– Вы знаете.

– Знаю, – ответил он. – Но вот чего я не понимаю, так это зачем?

Уэст не знал всего. И поэтому не понимал, что жизнь, которую она выбрала, была не Анны, а Чейза. Не проститутки, но короля.

– Ради власти, – правдиво ответила Джорджиана.

Его глаза сузились.

– Над кем?

– Над всеми, – просто ответила она. – Я сама распоряжаюсь своей жизнью. Не они. Меня считают шлюхой, так почему бы не притвориться?

– Под их носом.

Она улыбнулась.

– Люди видят только то, что хотят. И это потрясающе.

– Я вас видел.

Джорджиана покачала головой.

– Не так уж и долго. И тоже думали, что я Анна.

– Вы можете распоряжаться своей жизнью и за пределами этих стен, – возразил он. – Вы не обязаны играть эту роль.

– Но мне нравится эта роль. Здесь я свободна. А вот Джорджиана должна шаркать ножкой, раскланиваться и молить об одобрении. Здесь я занимаюсь тем, чем хочу. И никому не обязана.

– За исключением вашего хозяина.

Вот только она и была этим хозяином. Джорджиана не ответила.

Он неправильно истолковал её молчание.

– Вот почему вы ищете мужа. Что случилось? – спросил Уэст. – Чейз вас отверг?

Она отстранилась, нуждаясь в расстоянии между ними, чтобы вернуть себе рассудок. Чтобы сделать следующие шаги. Чтобы сплести ложь.

– Он меня не отвергал.

Его брови сошлись на переносице.

– Чейз же не думает, что муж будет вас с кем-то делить.

Слова уязвили, хотя и не должны были. Джорджиана прожила всю жизнь в тени "Падшего ангела" в образе шлюхи. Убедила сотни лондонских аристократов, что является экспертом в удовольствиях. Что продалась их могущественному лидеру. И одевалась она соответствующе, выставляла на показ грудь и накладывала макияж, научилась правильно двигаться, притворяться, играть роль.

Но почему-то, когда этот мужчина признал её репутацию, над которой Джорджиана так усердно трудилась, осторожно воздвигая убедительный фасад, ей это дико не понравилось. Возможно, потому, что Уэст знал о ней больше, чем другие, и всё же верил в остальную ложь.

Или, может быть, потому, что благодаря ему, ей не хотелось больше лгать.

Нет. Она пала жертвой его героической натуры после того, как он бросился к ней на помощь всего несколько минут назад.

У неё перехватило дыхание.

Он поступил так только потому что узнал правду. Про другую её личность. Другую жизнь.

Наряду с разочарованием вспыхнули гнев и что-то похожее на стыд.

– Вы бы не стали меня спасать.

Смена темы разговора застала его врасплох.

– Я...

– Не лгите, – сказала она, подняв руку, будто хотела не дать словам сорваться с его губ. – Не надо меня оскорблять.

– Я остановил Поттла, – сказал Уэст, тоже подняв руку, чтобы продемонстрировать костяшки пальцев, которые утром будут саднить. – Я вас спас.

– Потому что вы знали, кто я на самом деле. Если бы вы считали меня Анной... простой женщиной с древнейшей профессией. Просто разукрашенной шлюхой...

– Не говорите так, – прервал её Уэст на полуслове.

– О, – усмехнулась она. – Разве я вас оскорбила?

Он провёл пострадавшей рукой по светлым локонам.

– Господи, Джорджиана.

– Не называйте меня так.

Он безрадостно рассмеялся.

– А как мне вас называть? Анной? Фальшивым именем, которое идёт в придачу к фальшивым волосам, фальшивому лицу и фальшивой... – он замолчал, указывая рукой на подбитый ватой корсаж, затянутый таким образом, чтобы придать её обычной груди выдающийся вид.

– Не уверена, что вам вообще следует меня звать каким-то именем в таком случае, – серьёзно сказала она.

– Слишком поздно. Теперь мы оба в этом замешаны. Связаны словом и корыстью.

– Я думаю, вы имели в виду "и делом".

– Я знаю, что имел в виду.

В тусклом свете свечи они смотрели друг другу в глаза, и Джорджиана чувствовала его гнев и разочарование, не уступающие её собственным. Какой странный момент. Неужели одна сторона её личности побудила Уэста защищать другую?

Полное безумие. Порочная паутина лжи, которую невозможно распутать.

По крайней мере, не разрушив всё, ради чего она трудилась.

Казалось, он догадался о её размышлениях.

– Я бы вмешался, – решительно заявил Уэст. – Я бы поступил точно так же.

Она покачала головой.

– Жаль, я вам не верю.

Он взял её за плечи и серьёзно посмотрел на Джорджиану.

– А следовало бы. Я бы вмешался.

Её сердце бешено заколотилось.

– Почему?

Он мог сказать что угодно, но такого ответа она не ожидала:

– Потому что вы мне нужны.

От его хладнокровных слов Джорджиане взгрустнулось. Он нуждался в ней, но не как мужчина нуждается в женщине – страстно и отчаянно. Хотя это её совершенно не должно волновать.

– Нужна для чего?

– Я хочу, чтобы леди Тремли получила приглашение вступить в клуб для дам. Мне нужна информация, которую она даст взамен на членство. И за эту информацию я вам щедро заплачу.

Её должна была порадовать смена темы на более безопасную, но вместо этого она проговорила с лёгким разочарованием:

– Хотите сказать, что заплатите Чейзу.

Уэст улыбнулся.

– Нет, я заплачу вам.

Джорджиана округлила глаза.

– Мне?

– Я получаю информацию, а вы - виконта Лэнгли. Мои газеты в вашем распоряжении. Или, скорее, в распоряжении Джорджианы.

Око за око.

На неё снизошло понимание, и она испытала уважение к этому человеку, который так легко разворачивал любую ситуацию в свою пользу. Уэст оказался достойным соперником по силе и престижу.

– Или что?

Он выгнул бровь.

– Не заставляйте меня произносить это вслух.

Она вздёрнула подбородок.

– Прошу, произнесите.

– Или я открою миру ваши секреты, – непоколебимо заявил Уэст.

Прищурившись, Джорджиана посмотрела на Уэста.

– Чейза это может нисколько не заинтересовать.

– Тогда вам придётся на него повлиять. – Он попытался протиснуться мимо неё, что Джорджиане совсем не понравилось. Ей не понравилось, что он собирался её покинуть. Ей хотелось, чтобы Уэст, человек, который понимал столь много, остался. – Вы нуждаетесь в моём влиянии, – тихо сказал он. – Оно необходимо вашей дочери.

Она поморщилась при упоминании Кэролайн в этом месте и в этом разговоре.

– Думаете, они не заметят того, что заметил я? Что две ваши личности имеют поразительное сходство? – тем временем продолжал Уэст.

– До сих пор не замечали.

– До сих пор вы не попадали в сводки новостей.

Она встретилась с ним взглядом и высказала единственное утверждение, в правдивости которого была уверена.

– Люди замечают только то, что хотят.

Он не стал этого отрицать.

– Зачем рисковать?

– Жаль, но придётся.

Абсолютная правда.

– Зачем это делать сейчас? – тут же последовал вопрос.

– Век моей профессии не долог.

Как и Уэста.

Ему не понравился ответ. Она поняла это по его глазам.

– Итак, в чём смысл? Вместо того чтобы купить вам дом в деревне и обеспечить деньгами до конца жизни, Чейз дал вам приданое? Это же он, а не ваш брат? – догадавшись, спросил Уэст.

Иронично, но настоящее положение дел он и вообразить себе не мог.

"Я сама обеспечила себя приданым".

Он печально рассмеялся.

– Но Чейз не в состоянии дать вам того, что могу дать я. Он никогда не появится на публике. Вам нужен я, чтобы восстановить репутацию. И чтобы заполучить Лэнгли.

– И за это вы потребуете приличный гонорар, – сказала она.

– Знаете, я бы помог вам бесплатно. – В его словах прозвучало разочарование.

– Если бы вы продолжали считать меня той маленькой потерянной девушкой, которую встретили на балконе несколько часов назад?

– Я не счёл вас потерянной. Вы показались мне крепче стали.

– А сейчас?

Он пожал плечом.

– А сейчас я вижу, что вы деловая женщина. Я помогу за вознаграждение. Вам повезло, обычно я не связываюсь с такими, как вы. Как правило, я не ложусь в постель с обманщицами.

Она одарила его своей самой кокетливой улыбкой, отчаянно пытаясь скрыть то, как задели её его слова.

– Я не приглашала вас к себе в постель.

Джорджиана не ожидала, последовавшей перемены, не ожидала, что он вернётся, прижмёт её спиной к стене, загонит в угол. Она никогда в жизни не чувствовала себя так, как сейчас, лишённой власти и своих секретов. Большей их части.

Хотя самый важный оставался при ней.

Он упёрся руками в панель из красного дерева по обе стороны от её головы.

– Вы приглашали меня в свою постель каждый раз, когда смотрели на меня в течение многих лет.

Она замешкалась, не зная, что сказать. Как вести себя с этим человеком, который так отличался от всех остальных?

– Ошибаетесь.

– Нет, – сказал он. – Не ошибаюсь. И, честно говоря, я хотел принять приглашение. Каждый... раз.

Уэст находился так близко, она чувствовала тепло его тела, его обезоруживающую силу, и ей впервые в жизни стало понятно, почему женщины падают в обморок в объятиях мужчин.

– Что изменилось? – нагло спросила она, задыхаясь. – Развили пристрастие к невинным девушкам?

– Мы оба знаем, что это не так.

Она проигнорировала язвительный ответ. И то, что начинала жалеть о своём маскараде, и то, что Уэст не знает всей правды. Вместо этого Джорджиана смело заявила:

– Значит, ничего не изменилось.

– Конечно, изменилось.

Теперь она была Джорджианой.

– Вам нравится сама мысль об опозоренной аристократке, – сказала она, чувствуя, что в ушах начинает стучать кровь. – Как вы сказали? Что я в ужасе? Думаете, что сможете спасать меня каждый день? Каждую ночь?

Он ответил не сразу.

– Я думаю, что вы хотите, чтобы вас спасли.

– Я в состоянии спасти себя сама.

Он хищно улыбнулся.

– Не от всего. Поэтому я вам и нужен.

Джорджиана обладала такой властью, что ему и не снилось. Он себе и представить не мог. Она вздёрнула подбородок и заговорила, подтверждая сей факт.

– Вы мне не нужны.

Он пристально посмотрел ей в глаза.

– Кто же тогда спасёт вас от них? Кто спасёт вас от Чейза?

Она не отвела взгляда. Не желая этого делать.

– Чейз мне не угрожает.

Он снова коснулся Джорджианы, сжал её подбородок и запрокинул голову назад.

– Скажите мне правду, – приказал Уэст, не позволяя ей спрятаться. – Вы можете его оставить? Позволит ли он вам уйти? Начать новую жизнь?

Если бы всё было так просто.

Он заметил её нерешительность. И придвинулся к ней совсем близко.

– Говорите.

Каково это - положиться на него? Позволить помочь? Посвятить во все секреты?

– Вы можете мне помочь выйти замуж.

– Вы не хотите замуж. По крайней мере, не за Лэнгли.

– Я в принципе не хочу замуж, но это не важно. Брак мне необходим.

Уэст задумался над её словами, и ей показалось, что он захочет ей возразить. Возможно, захочет. Не то чтобы это должно его волновать. Не то чтобы это вообще должно иметь значение.

Спустя несколько мгновений он придвинулся к ней ближе, одна его рука оторвалась от стены и коснулась её лица, лаская и приподнимая подбородок. Его карие глаза внимательно изучали Джорджиану.

– Вы принадлежите ему? – спросил он низким порочным шёпотом, требующим правдивого ответа.

Нужно сказать "да". Так будет безопаснее. Если хоть на мгновение Уэст поверит, что Чейз может сразиться с ним за неё, то станет держаться на расстоянии вытянутой руки. Он нуждался в Чейзе и в информации, которая хранилась и оберегалась в "Падшем ангеле".

Нужно сказать "да". Но в этот момент наедине с этим мужчиной Джорджиане хотелось сказать правду. Всего один раз. Просто чтобы узнать, каково это. Так и быть.

– Нет, – прошептала она. – Я принадлежу самой себе.

После его губы накрыли её рот, и всё изменилось.

Глава 6

И всё же есть в нашей леди Д какая-то загадка. Та, которая заставляет даже самых невозмутимых аристократок поднять лорнет и рассмотреть эту девушку на другом конце комнаты. Неужели все эти годы мы относились к ней с презрением по ошибке? Только сезон покажет…

✵ ✵ ✵

Юные леди Лондона, услышьте наш призыв! Судя по всему, лорд Л подыскивает себе жену. Его список желаемых качеств, без сомнения, включает красоту, благодушие и умение играть на струнном инструменте. Увы, девушек из небогатых семей просим не беспокоиться…

"Жемчуга и Мантильи", женский журнал,

апрель 1833 год.

Ему было всё равно, что она лжёт.

Всё равно, что долгие годы она находилась под защитой самого могущественного и скрытного человека в Лондоне. Что человек с такими деньгами не станет закрывать глаза, если кто-то положит глаз на его собственность.

Ему было всё равно, что она совсем не та, кем казалась: и не шлюха, и не опозоренная аристократка, и не невинная девушка.

В данный момент Уэста волновало только то, что в этом пустом алькове он обнимал её изящное тело, чувствовал нежность кожи и что сейчас она принадлежала только ему.

Поцелуй казался одновременно греховным и непорочным, как и сама леди, опытной и в то же время невинной. Её рука легла ему на шею, пальцы с удивительной целеустремлённостью зарылись в волосы, пока сама она задыхалась у его губ, как будто её никогда раньше не целовали.

Боже.

Неудивительно, что её желал весь Лондон, эта женщина была словно красный шёлк и белые кружева. Сочетала в себе две невыносимо соблазнительные стороны одной медали. И в этот момент она принадлежала только ему.

Но сначала...

Он слегка отстранился, дав ей возможность сделать глоток воздуха, и прошептал:

– Я бы вмешался. В любом случае.

Ему не понравился намёк на то, что он побил Поттла якобы только потому, что Джорджиана из аристократической семьи. Уэсту было невыносимо думать, что она могла вообразить, будто он мог бросить женщину на произвол судьбы. Но что ещё важнее, будто он мог бросить на произвол судьбы её, если бы обстоятельства сложились иначе.

Уэст не знал, почему ему так важно, чтобы она ему поверила. Поверила, что он из тех мужчин, которые готовы сражаться за женщину. За любую женщину. За неё. Но это было важно.

– Я бы вмешался, – повторил он.

Её пальцы танцевали, играя с завитками волос на его шее, соблазняя Уэста этими невинными дразнящими движениями.

– Знаю, – прошептала она.

Он заглушил слова, завладев её раскрытыми губами и углубил поцелуй.

Вне зависимости от необходимой ему информации, договорённостей, её двойной жизни, эта женщина была неотразима. Он никому не выдаст её секретов. Не теперь, когда он знал, какая она на самом деле.

Уэст нестерпимо её хотел.

Он схватил Джорджиану за талию, прижал к себе, втиснув одну ногу между её ног, запутавшись в юбках, в её аромате, в обольщении. Она соблазняла его в ответ. Впервые в жизни ему показалось, что он встретил кого-то себе под стать.

Джорджиана погружалась в омут с головой так же, как и Уэст, беря от поцелуя всё, так же как он, им наслаждаясь. А те тихие вздохи, которые она издавала, были просто великолепны.

Он поднял её на руки, развернулся и понёс к противоположной стене алькова, лаская губами её щёку, а потом обхватив мочку уха.

– Ты жаждала этого много лет, – прошептал Уэст, впиваясь зубами в мягкую плоть. Ладони Джорджианы легли ему на плечи.

– Нет, – ответила она. Но в этой лжи он расслышал всю правду.

Он улыбнулся, прижавшись ртом к её восхитительной длинной шее, и провёл по ней зубами.

– Думаешь, я не видел? Не чувствовал, как ты на меня смотришь?

Она отстранилась.

– Если ты заметил, почему не делал никаких шагов?

Он долго смотрел в её удивительные глаза цвета расплавленного золота.

– Я делаю их сейчас, – ответил Уэст, наклонившись и прикусив её нижнюю губу. Он притянул к себе Джорджиану, наслаждаясь её тихим, сочным смехом.

Уэст проследил губами за этим звуком, устремившись к тому местечку, где он отчётливо вибрировал на шее и прошёлся по нему зубами. Она блаженно вздохнула, и ему захотелось зарычать от удовольствия. Её рот изогнулся, и Уэст потянулся к нему в страстном порыве.

Джорджиана отстранилась.

– Но ты не хотел меня раньше. Пока не обнаружил, что я - это она.

При этих словах он замер.

– Она.

– Джорджиана.

То, как она говорила о себе в третьем лице, его насторожило. Он повернул её к свету, чтобы лучше видеть.

– Джорджиана другой человек? – Она на мгновение закрыла глаза, обдумывая ответ, и он задал другой вопрос: – Ты не можешь ответить сразу?

– А разве кто-то может? – задумчиво спросила она тихим голосом. – Разве в нас всех не скрывается две разные личности? Три? Дюжина? Мы ведь ведём себя по-разному в кругу семьи, друзей, любовников, наше поведение меняется, если мы общаемся с незнакомцами или детьми? С мужчинами? С женщинами?

– Это не одно и то же, – настаивал он. – Я не разыгрываю из себя двух разных людей.

– Это не игра, – ответила она. – И я не упиваюсь процессом.

– Упиваешься, – возразил Уэст, и Джорджиана снова поразилась его проницательности. – Обожаешь. Я видел, как ты держишь себя на публике, будто клуб принадлежит тебе. Ты прекрасна. Элегантна... – он провёл пальцами по краю её корсажа, наслаждаясь тем, как приподнялись груди, когда она вздохнула от этого прикосновения, – ... твой смех роскошен и заразителен.

Я видел, как ты развлекаешь и соблазняешь, держишь на расстоянии вытянутой руки самых богатых членов "Ангела" и в то же время даёшь понять, что им может посчастливиться однажды погреться в лучах твоего внимания.

Она вздёрнула подбородок, претворяя в жизнь его слова.

– Сейчас вы завладели моим вниманием, сэр.

– Не надо. Только не со мной. Зачем это всё делать, если не ради удовольствия от маскарада?

Когда он задал вопрос, в её взгляде что-то промелькнуло, но тут же исчезло.

– Ради выживания.

Дункан достаточно лгал в своей жизни, чтобы распознать, когда другой человек говорит правду. Именно поэтому он был выдающимся газетчиком.

– Чего ты боишься?

Она безрадостно рассмеялась.

– Ты говоришь как человек, который не боится позора.

Если бы она только знала, какой страх он испытывает по ночам! Как просыпается каждое утро, страшась, что сегодня его разоблачат. Он отогнал эти мысли в сторону.

– Тогда зачем это делать? – спросил Уэст. – Зачем разыгрывать из себя Анну? Почему просто не жить как Джорджиана? Разве роль Анны не грозит тебя полностью уничтожить?

Она покачала головой.

– Ты не понимаешь.

– Не понимаю. Ты беспокоишься, что не можешь выйти замуж за человека, чей титул будет достаточно высок, чтобы обелить репутацию дочери, и всё равно надеваешь эти развратные шелка, красишь лицо и управляешь отрядом куртизанок в самом известном лондонском казино.

– Считаешь это идиотизмом.

– Я считаю это безрассудством.

– Думаешь я эгоистка.

– Нет.

Он же не дурак.

– Тогда что же?

– Я думаю, что твою профессию ни одна женщина в мире не выбрала бы добровольно, – не мешкая, ответил Уэст.

Джорджиана улыбнулась на удивление искренне, как будто знала что-то, чего не знал он. Хотя, возможно, так оно и было.

– Вот тут, мистер Уэст, вы ошибаетесь, – сказала она по-женски уклончиво.

– Так в чём же дело? – спросил он, уже отчаявшись найти ответ. – Зачем это делать? Всё дело в нём? Тебе нравится быть собственностью исключительно неуловимого Чейза, который вселяет страх в сердца людей по всей Британии?

– Естественно, Чейз имеет к этому отношение.

Ему не понравилась правдивость её слов.

– Он настолько хороший любовник? – не удержавшись, спросил Уэст.

Она медлила, и он проклял себя за вопрос. Когда Джорджиана, наконец, ответила, ему стало ещё хуже.

– А если я скажу, что мои отношения с Чейзом не имеют отношения к спальне?

Спальня. Слово сорвалось с её губ, и его звук окутал их в тёмном алькове, искушая и вселяя надежду. Боже, Уэсту хотелось ей верить, ему была невыносима одна мысль, что к ней прикасаются руки другого мужчины, а губы ласкают самое сокровенное и интимное место. И по какой-то непонятной причине эти образы вызывали у него ещё большую неприязнь, потому что он не знал личности того мужчины.

– Я бы тебе не поверил.

– Почему же?

– Потому что любой мужчина, имеющий эксклюзивный доступ к твоему телу, не сможет прожить и дня, к нему не прикоснувшись.

Он её поразил. Удивление на лице Джорджианы промелькнуло так быстро, что другой человек мог бы его и не заметить. Потому что был бы очарован выражением, которое появилось после, а первому не придал бы значения. Её красивый рот изогнулся в истинном удовольствии.

Но именно сочетание этих двух выражений, невинного и порочного, запало Уэсту в душу и окатило желанием.

Когда она подошла ближе, он попытался выровнять дыхание,

– Намекаешь, что хочешь получить эксклюзивный доступ к моему телу? – спросила Анна, опытная проститутка, воплощение греха и порока.

– Я же мужчина, – подыгрывая ей, ответил Уэст.

Её руки взлетели к его плечам, плавно пробежались по лацканам пиджака и проскользнули внутрь поверх льняной рубашки.

– Чейз вселяет страх в твоё сердце? – тихо спросила она, положив руку поверх органа, о котором шла речь. – Неужели я чувствую дрожь?

Его сердце бешено колотилось из-за этой сводящей с ума таинственной женщины. Он никогда никого так не хотел в своей жизни. Хотя Уэст понимал, что делать на неё ставки - ужасная идея. Ведь, играя в казино, он рисковал только деньгами.

Сейчас же речь шла о чём-то более серьёзном.

– Не искушай, – прошептал Уэст в полутьме, убирая её руки.

– Или что? – спросила она, будто огнём опалила.

– Или получишь то, о чём просишь.

Она улыбнулась, прижав рот к его щеке.

– Какое заманчивое предложение.

Уэст повернул голову и снова поймал её губы, снова прижал Джорджиану к себе, наслаждаясь тем, как её руки обвились вокруг его шеи, и она прижалась к нему, отдавшись Уэсту на милость. Позволив ему взять инициативу в свои руки.

Он прижал Джорджиану к стене, устроившись между её бёдер, проклиная полупрозрачные шёлковые юбки. Он хотел, чтобы она была ближе. Обнажённая. Разгорячённая. Влажная.

Его.

Она издавала тихие удовлетворённые звуки, и он углубил поцелуй, лаская её языком, пока Джорджиана не последовала за его движениями. Его рука скользнула вдоль её бока, большой палец отыскал округлую грудь, выступающую из декольте. Не в силах устоять перед искушением, он просунул пальцы под шёлк и приподнял одну грудь, высвободив её из тисков подбитой ватой чашечки корсета, и провёл большим пальцем по напряжённому кончику.

– Я бы всё отдал за то, чтобы здесь было светлее, – оторвавшись от её губ, проговорил он.

Она выгнулась навстречу ласкам.

– Зачем?

– Я хочу разглядеть цвет этого великолепного бутона. Хочу видеть, как он твердеет. – В ответ она прикусила губу. – Он жаждет ласк?

Последовало долгое молчание, прежде чем она прошептала:

– Да.

В этом единственном потрясающем слове послышалось что-то вроде смущения. Но ему здесь не место.

– Не стыдись своих желаний. – Он подчеркнул свои слова, ущипнув её за сосок.

– Мне нравится, – с трудом проговорила она.

– Как и мне, – сказал Уэст, прижимаясь губами к её высокой груди. – Как и мне, – повторил он, прежде чем обвести языком вокруг напряжённого кончика.

Её вкус был столь же прекрасен, как и аромат.

– Анна?

Они оба замерли, вспомнив, где находятся.

Уэст поднял голову и посмотрел в её широко распахнутые глаза.

– Чёрт, – прошептала Джорджиана, он не успел удивиться бранному слову, которое она сняла с его языка. – Это Темпл.

Уэста охватило сожаление. И раздражение. Он опустил её на пол.

– Не заходи! – прокричала Джорджиана, Анны и след простыл.

– Одну минуту, Темпл, – сказал он хором с ней, не в силах оторвать взгляд от прелестной бледной груди.

– Поздно, – проговорил Темпл, подходя ещё ближе.

Дункан заслонил Джорджиану собой от посторонних взглядов, и посмотрел на герцога Ламонта со спокойствием, которого не чувствовал. Позже он задастся вопросом, почему она взвизгнула, будто никогда не оказывалась в подобной ситуации раньше. Возможно, именно Темпл стал причиной её смущения, но, как бы там ни было, Джорджиана пришла в ярость.

– Вон!

– У меня возникло некое опасение, что с тобой грубо обошлись, – спокойно сообщил Темпл. – И судя по всему не без оснований.

– Я в порядке, – сказала она. – Как видишь.

– Уэст, – сказал Темпл, встретившись с ним взглядом, – ты явно чувствуешь себя как дома.

Дункан пожал одним плечом.

– Я же в своём клубе.

– Но эта женщина не твоя. – Дункан не сомневался, что Чейз обо всём узнает ещё до конца вечера.

– И не твоя, – ответила Джорджиана.

Темпл посмотрел на неё, и Дункан подвинулся, чтобы загородить ему обзор.

– Предоставь леди немного уединения.

Глаза герцога Ламонта на мгновение расширились.

– Мне отвернуться?

– Хорошо бы, иначе придётся вызывать тебя на дуэль.

– Боишься проиграть? – Герцог был самым успешным боксёром в Лондоне.

– Боюсь выиграть, – ответил Дункан. – Мне бы хотелось продолжать называть тебя другом после этого злополучного инцидента.

Темпл кивнул и повернулся к ним спиной.

– Спрячь свои... прелести, Анна.

Она раздражённо выдохнула.

– Знаешь, Темпл, можешь уйти, если тебе неловко.

– Ни за что, – ответил герцог. – Я здесь, чтобы предложить свою защиту.

– Она не нуждается в твоей защите. – И, чёрт возьми, если бы она нуждалась, Дункан смог бы сам её обеспечить.

Не то чтобы ему этого хотелось.

Лжец.

Темпл слегка пошевелился и встретился взглядом с Дунканом.

– Не нуждается?

– Нет, – подтвердил он.

– Нет, – одновременно с ним сказала Джорджиана, подтянув корсаж, Уэст почувствовал укол разочарования. – Можешь повернуться.

– Я не предлагаю её тебе, – сказал герцог, развернувшись к ним и кивнув в сторону Дункана. – Я имел в виду его.

Уэст не обратил внимания на его слова.

– Я в состоянии сам за себя постоять.

– Ты не имеешь ни малейшего представления о сложившейся ситуации, – сказал герцог зловещим тоном, который Дункану совсем не понравился.

– Вон! – воскликнула Джорджиана, срываясь на крик.

Удивительно, но Темпл повиновался.

Они долго стояли молча, пока Дункан пытался убедить себя, что он благодарен Темплу за его вмешательство. За то, что их свидание с Джорджианой не зашло слишком далеко.

Эта женщина была чересчур соблазнительной и чересчур опасной, и ему лучше держаться от неё подальше. Он повернулся, чтобы попрощаться.

– Миледи.

– Не зови меня здесь так, – сказала она.

– Я буду звать тебя так, когда захочу, в конце концов, это же твой титул по праву.

– Но ты не поэтому его употребил.

Не поэтому, но вместо того, чтобы это признать, он спросил:

– Мы пришли к соглашению?

Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, о чём он спрашивает, и Уэст с трудом поборол удовольствие от мысли, что он выбивает её из колеи так же, как и она его.

– Я передам Чейзу. – Взгляд её прекрасных янтарных глаз устремился на Уэста. – Между нами ничего не может быть.

Он выгнул бровь.

– Есть только один способ это гарантировать. – Её взгляд стал вопросительным. – Добудь интересующую меня информацию, и я выдам тебя замуж.

Уэст развернулся и покинул альков. А потом клуб.

Дав себе обещание не поддаваться чарам этой женщины.

Глава 7

Дорогие читатели, и снова в наши сводки попала леди Д! Она посетила оперу в очаровательном бледно-голубом наряде. Такой красавицы высший свет не видывал. Аристократическое общество, без сомнения, в восторге от возвращения леди и жаждет стать свидетелем её взлёта…

✵ ✵ ✵

Учитывая впечатляющие браки трёх владельцев клуба за последний год, мы рекомендуем женщинам сузить круг поиска мужей до членов того самого казино. Мы начинаем подозревать, что секрет кроется в их местной питьевой воде…

Колонка сплетен в "Новостях Лондона".

24 апреля 1833 год.

– Чейз уже на полпути к тому, чтобы переспать с Дунканом Уэстом, – сообщил Борн, усаживаясь за хозяйский стол, держа в руке бокал виски.

Джорджиана старалась избегать своих партнёров после неловкого инцидента с Уэстом и Темплом два дня назад. Она даже чуть не пропустила еженедельную игру в фараон по субботам для владельцев, едва не укрывшись в своих комнатах, спасаясь от смущения.

Но Джорджиана не была трусихой, а партнёры с радостью сочтут её таковой, если она пропустит карточную игру.

Тем не менее это не означало, что она должна терпеть их расспросы.

Джорджиана проигнорировала слова Борна и подалась вперёд, чтобы взять со стола свои карты, предназначенные только для этой игры. В партии принимали участие только она, Темпл и Кросс, Борн же занимал четвёртый стул, попивая виски. Маркиз Борн проиграл всё в день своего восемнадцатилетия и с тех пор не притрагивался к картам.

К несчастью, он всё равно присутствовал на играх с дурацкой ухмылкой на лице. Маркиза, казалось, абсолютно не волновало, что Джорджиана не отреагировала на его первое замечание, он продолжил:

– Хотя мне кажется, что сон здесь ни при чём.

– Зря я тогда спасла ваши задницы, – сказала она.

Шесть лет назад Темпл и Борн играли в кости на окраине трущоб Севен-Дайелс и нажили себе немало врагов. В ту ночь, когда Джорджиана решила предложить им партнёрство, она вовремя спасла их от шайки головорезов, которые отняли бы их деньги и бросили умирать.

– Возможно, – радостно ответил он, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. – Но, к счастью для всех нас, ты это сделала.

Она сердито на него посмотрела.

– Ещё не поздно с вами разделаться.

– Поскольку ты занята Уэстом, не представляю, откуда у тебя возьмётся время на Борна, – возразил Кросс, выиграв партию.

Джорджиана бросила карты на стол и, широко распахнув глаза, посмотрела на него.

– И ты туда же?

Он мимолётно улыбнулся.

– Боюсь, что так.

– Предатель. – Она посмотрела на Темпла. – А ты? Не хочешь добавить свою ложку дёгтя?

Темпл покачал головой, ловко тасуя и раздавая карты.

– Не хочу принимать в этом участие. Если бы я мог начисто стереть воспоминания о том инциденте, то моему счастью не было бы предела. – Он закрыл глаза. – Я будто сестру увидел обнажённой.

– Я не была обнажённой, – запротестовала Джорджиана.

– Но находилась очень близко к этому состоянию.

– Правда? – с любопытством спросил Борн.

– Ничего подобного, – настойчиво заявила она.

– Но тебе бы хотелось?

Да. Нет. Возможно. Джорджиана отмахнулась от нежеланного ответа.

– Не говори глупостей.

Борн повернулся к Темплу.

– Как ты думаешь, нам следует напомнить ей, что она не ответила на вопрос?

Джорджиана опустила глаза на свои карты, её щёки пылали.

– Ненавижу.

– Кого из нас? – спросил Темпл, разыгрывая карту.

– Всех вас.

– Очень жаль, ведь мы твои единственные друзья, – сказал Борн.

Что было правдой.

– И все ослы.

– Говорят, что мужчину можно судить по его друзьям, – ответил он.

– Хорошо, что я женщина, – парировала Джорджиана, сбросив карту.

– И Темпл теперь это может подтвердить. – Борн сделал паузу. – Как думаешь, почему раньше никто из нас этого не замечал?

Смерть была слишком добра к Борну. Он однозначно заслужил пытку. Пристально глядя на него, Джорджиана перебирала в голове разнообразные средневековые орудия.

– Мы уже установили, что рассматриваем её скорее в качестве сестры, чем соблазнительницы. Поэтому ничего и не замечали, – хохотнул Темпл.

– Я замечал, – сказал Борн, наполняя свой бокал, – пару раз.

Все взоры устремились на него.

– Правда? – спросил Кросс, выражая общее недоумение.

– Не все такие святоши, как ты, Кросс, – ответил Борн. – Но я решил не предпринимать никаких действий.

Она выгнула светлую бровь.

– Полагаю, под этим ты имеешь в виду, что понял, я не отвечу взаимностью, будь ты последним мужчиной в Лондоне?

– Ты задеваешь мои чувства. – Он положил руку на сердце. – В самом деле.

За шесть лет, прошедших с тех пор, как владельцы "Падшего ангела" собрались вместе с единственной целью - доказать, что они могущественнее аристократии, у них почти не возникало лишнего времени и уж тем более желания проявить интерес к чему-либо другому, помимо своей основной задачи. По правде говоря, только в прошлом году, когда клуб полностью оправдал их ожидания, Борн, Кросс и Темпл нашли время для любви.

Или, скорее, любовь заманила их в ловушку.

Она разыграла ещё одну карту.

– Боже, храни леди Борн, ведь у неё появилась работёнка не из лёгких. Я чувствую, что должна извиниться перед ней за то, что приложила руку к вашему браку.

Джорджиана сыграла важную роль в устройстве браков всех своих партнёров, но в случае Борна особенно. Леди Пенелопа Марбери когда-то была помолвлена с братом Джорджианы, но они не подходили друг другу, и Джорджиана воспользовалась собственной погубленной репутацией, чтобы не дать герцогу Лейтону жениться, оставив леди Пенелопу старой девой почти на десять лет... пока Борн не возжелал её заполучить.

Джорджиана была только рада вернуть леди должок.

Темпл рассмеялся.

– Ты не жалеешь, что вмешалась.

Она сыграла важную роль и в отношениях Темпла с мисс Марой Лоу, ныне герцогиней Ламонт. И в отношениях Кросса с сестрой леди Пенелопы, леди Филиппой, ныне графиней Харлоу.

Борн хищно улыбнулся.

– И не должна. Уверяю, моя жена вполне счастлива.

Джорджиана застонала.

– Пожалуйста. Достаточно.

– Есть ещё кое-что, – вставил Кросс. Джорджиана мысленно поблагодарила его за перемену темы.

Он мог завести разговор о дюжине разнообразных вещей. О сотне. Четверо присутствующих здесь держали казино. Они владели секретами самых богатых и влиятельных людей Британии. Здание, в котором они находились, могло похвастаться потрясающей коллекцией произведений искусства. Жена Кросса выращивала прекрасные розы. И всё же он не упомянул ничего из этого, а сказал:

– Уэст - неплохой выбор.

Она удивлённо на него посмотрела.

– Неплохой выбор для чего?

– Не для чего, – поправил он, – а для кого. Для тебя.

Жаль, что поблизости не было окна, через которое можно выпрыгнуть наружу. Интересно, что если проигнорировать замечание. Она посмотрела на Борна и Темпла, надеясь, что они сочтут его столь же нелепым.

Но нет.

– А знаете, он прав, – сказал Борн.

Темпл широко расставил свои массивные ноги.

– Нет никого, кто мог бы сравниться с ней в величии.

– Кроме нас, – возразил Борн.

– Естественно, – согласился Темпл. – Но мы уже заняты.

– У него нет титула, – напомнила Джорджиана.

Брови Темпла поползли вверх.

– И это единственная причина, по которой ты не считаешь его приемлемым кандидатом?

Проклятье. Она совсем не это имела ввиду.

– Нет, – ответила Джорджиана. – Но вам лучше не забывать, что мне нужен титул. И я уже выбрала подходящего кандидата. Лэнгли не станет вмешиваться в мои дела.

Кросс рассмеялся.

– Ты говоришь, как злодей из романа.

Судя по тому, куда двигался разговор, она начинала чувствовать себя настоящей злодейкой.

– Уэст талантлив, богат, и Пенелопа считает его красивым, – словно не слыша её слов, добавил Борн. – Хотя я понятия не имею почему, – ворчливо добавил он.

– Пиппа рассуждает так же, – сказал Кросс. – Она называет этот факт эмпирическим. Сам бы я не доверял взрослым мужчинам с таким цветом волос.

– Кто бы говорил о цвете волос, – поддел Темпл.

Кросс смущенно провёл рукой по своим рыжим локонам.

– Не суть. Не меня Чейз считает красивым.

– Если вы не заметили, то я всё ещё здесь, – сказала она.

Им, похоже, было всё равно.

– Он блестящий бизнесмен и богат, как король, – добавил Борн. – А если бы я был азартным человеком, то поставил бы на то, что он, в конце концов, займёт место в Палате общин.

– Но ты не азартный человек, – заметила Джорджиана. Как будто это могло его остановить.

– Ему и не нужно быть. Я поставлю на это свои деньги, – сказал Кросс, – с радостью запишу ставку в книге.

Книга ставок "Падшего ангела" была легендарной, она представляла собой огромный том в кожаном переплёте, в котором содержался перечень всех ставок, сделанных в казино. Члены клуба могли записать туда абсолютно любое пари, а "Ангел" выступал в качестве свидетеля, что стороны выплатят любые причудливые выигрыши, о которых договорились, и брал за это свой процент.

– Ты не записываешь свои пари в книгу, – напомнила Джорджиана.

– Сделаю исключение, – встретившись с ней взглядом, ответил Кросс.

– Поставишь на то, что Уэст будет баллотироваться в парламент? – спросил Темпл.

– Это меня нисколько не волнует, – ответил Кросс, бросая карту на стол. – Ставлю сотню фунтов на то, что Уэст снимет с Чейза проклятье.

Джорджиана прищурилась, посмотрев на рыжеволосого гения и вспомнив другой спор. Когда-то она заключила похожее пари. И победила.

– Тебе не повезёт так, как мне, – сказала она.

Он ухмыльнулся.

– Хочешь поспорить?

Джорджиана пожала одним плечом.

– С радостью заберу твои деньги.

– Ошибаешься, – вмешался Борн. – Уэст явно положил на тебя глаз. Ставка сыграет.

– По крайней мере, он точно положил глаз на Анну, – поправил Темпл.

– Вопрос времени, когда он сложит два и два и обнаружит, что Анна - это Джорджиана. Особенно теперь, когда он... – Борн махнул рукой в её сторону. – Снял пробу, так сказать.

Всё, достаточно.

– Во-первых, он не снял никакую пробу. У нас был только поцелуй. А во-вторых, он уже знает, что Анна и Джорджиана - это один и тот же человек.

Трое её партнёров потеряли дар речи.

– Ну что ж. Чудо из чудес, я заставила вас троих замолчать. Весь остальной Лондон будет потрясен до глубины души, узнав, что владельцы "Падшего ангела" - не более чем болтливые сороки, – добавила она.

– Он знает? – первым придя в себя, переспросил Кросс.

– Знает, – подтвердила Джорджиана.

– Боже, – проговорил Борн. – Откуда?

– А это имеет значение?

– Имеет, если и остальные тоже знают.

– Больше никто не в курсе, – успокоила она. – На лицо Анны никто не обращает особого внимания. Всех интересуют другие её прелести.

– Но Уэст обратил. Как и на лицо Джорджианы... и понял правду, – возразил Темпл.

– Да.

Она чувствовала себя виноватой. Как будто могла изменить ситуацию. Хотя, возможно, действительно могла.

– Тебе не следовало его впутывать, – сказал Борн. – Он слишком быстро соображает. Конечно, Уэст обнаружил правду. Это должно было случиться. Скорее всего, он всё понял в тот момент, когда согласился помочь заполучить Лэнгли.

Джорджиана не ответила.

– Но про Чейза он ничего не знает? – спросил Кросс.

Она встала из-за стола и подошла к огромному витражному окну во всю стену, на котором было изображено падение Люцифера. Тщательно подобранные сотни кусочков цветного стекла складывались в картину с огромным ангелом, в четыре раза больше среднего человека, который нёсся с небес на землю. Из главного зала клуба казалось, что он летел из света во тьму, из идеального мира в мир порочный.

Поверженный, но вновь восставший из пепла. Король по праву, обладающий огромной властью, и лишь один человек мог с ним соперничать. Джорджиана вздохнула, внезапно остро осознав, насколько беспомощным может быть второй самый могущественный человек.

– Нет, – ответила она. – И никогда не узнает.

Это Джорджиана могла пообещать.

– Даже если и узнает, – сказал Темпл. – Ему можно доверять.

Джорджиана провела годы, работая с худшими представителями человечества, а в процессе изучая их и оценивая. Она знала хороших людей и плохих, и ещё вчера бы согласилась с Темплом. Что Уэсту можно доверять.

Но это было до того, как он её поцеловал.

До того, как её начало к нему тянуть, как когда-то давным-давно тянуло к другому мужчине. К тому, кому Джорджиана доверила сердце, все надежды и своё будущее.

К тому, кто без колебаний предал её, забрав с собой самое сокровенное, и позаботившись о том, чтобы она никогда не смогла даровать это другому мужчине.

Позаботившись о том, чтобы ей этого и не захотелось.

Теперь же Джорджиана не доверяла своему чутью в отношении Уэста. А это означало, что ей придётся полагаться на другие навыки.

– Откуда нам знать? – спросила она Темпла, потеряв интерес к игре. – Что ему можно доверять?

Темпл пожал массивным плечом.

– Мы доверяли ему много лет. Он никогда нас не предавал. Ты щедро отплатишь ему, предоставив досье на Тремли... нет никаких оснований полагать, что он откажет нам в содействии.

– Если только он не раскроет личность Чейза, – сказал Кросс. – Теперь, когда он положил глаз на Джорджиану, Уэст придёт в ярость, если решит, что его одурачили.

Борн кивнул.

– Что тут решать. Его на самом деле одурачили.

– Я ему ничего не должна, – проговорила Джорджиана. Трое мужчин одновременно посмотрели на неё. – Что?

– Он в курсе, что ты не просто Анна, – ответил Кросс.

– И не в состоянии держать руки от тебя подальше, – добавил Темпл. – Если он узнает, что ты ещё и Чейз...

Ей не понравилась ни эта перспектива, ни намёк на то, что Уэст якобы был связан с ней гораздо теснее, чем она себе представляла. Что ещё хуже, от одной этой мысли ей становилось трудно дышать. Джорджиана уже испытывала подобные чувства раньше, и ей не хотелось повторения.

Мгновенно превратившись в Чейза, она вспомнила тень, пробежавшую по лицу Уэста, когда он говорил о графе Тремли. И его угрозу. Уэст намекнул на то, что если Джорджиана не предоставит ему информацию о Тремли, он раскроет её секреты. Умный, знающий свою цель человек.

– Что мы о нём знаем?

Борн выгнул бровь.

– Об Уэсте?

Джорджиана кивнула.

– Что на него есть?

– Ничего, – рассеянно ответил Кросс, собирая карты и снова начиная их тасовать. – У него есть сестра. – Синтия Уэст. Хорошенькую девушку принимали в обществе, несмотря на отсутствие благородного происхождения. Деньги Уэста творили чудеса. – Незамужняя.

Джорджиана кивнула. Кому, как не ей знать, что находится в тонкой папке в сейфе.

– И больше ничего.

– Совсем ничего?

Она пыталась добыть информацию о нём несколько лет тому назад, но прекратила попытки, когда Уэст стал союзником в её борьбе с высшим обществом.

– Крайне мало, – ответил Борн. – Анонимный благотворитель предоставил ему деньги на его первую жёлтую газетёнку, впоследствии Уэст заработал на остальные газеты. Я искал доказательства существования этого благотворителя в течение многих лет, но, судя по всему, никто ничего о нём не знает, кроме того, что сумма была приличной.

– Чепуха, – возразил Кросс. – За деньгами всегда тянется след.

– Не в этом случае, – ответил Борн.

– Возможно, деньги принадлежат его семье?

– Он не женат. У него нет никого, кроме сестры, – сказала она.

– То есть у него был таинственный благодетель, – сказал Темпл. – Как и у нас в самом начале. – Герцог Лейтон финансировал прихоть своей сестры с условием, что никто никогда не узнает о его причастности, что вполне устраивало Джорджиану.

Она встретилась взглядом с тёмными глазами герцога Ламонта.

– Хочешь сказать, что у него нет секретов.

– Хочу сказать, что у него нет интересных секретов.

Она покачала головой.

– Они есть у всех. И у Уэста должен найтись хотя бы один. Почему мы о них не в курсе, скажите на милость?

Прищурившись, Темпл посмотрел на Джорджиану.

– Ты же не собираешься их искать.

Ей не понравился его осуждающий тон.

– Ты никогда не останавливал меня прежде. Когда мы открывали клуб, то чётко распределили обязанности: ты отвечаешь за ринг, Борн - за игорные столы, Кросс заведует бухгалтерией. А я занимаюсь поиском информации, которая необходима, чтобы обеспечить успех нашего предприятия.

– Не играй с огнём. Уэст обладает огромной властью.

– Как и я.

– Но его власть возрастёт, если тайна Чейза раскроется. Твои секреты тебя же и уничтожат.

– Уэст не узнает правды.

Кросса не убедила её уверенность.

– Они всегда узнают правду.

– Кто?

Он не ответил на вопрос, что Джорджиану вполне устраивало, поскольку ей не понравился его явный намёк.

– Не искушай льва, Анна. Только не этого. Он слишком близкий наш друг.

Она вспомнила об их поцелуе. Он ничем не напоминал дружеский. Тот поцелуй доставил ей удовольствие, обольстил, раздразнил и потряс, но к дружескому он не имел отношения. Из-за него Джорджиана возжелала Уэста, но она понимала, что желание не имеет отношения к доверию. Она выучила этот урок, когда мужчина целовал её прежде. Когда целовал впервые.

Джорджиана нуждалась в защите.

"Но не от него", – пронеслось у неё в голове.

Возможно, это было правдой. Возможно, она не нуждалась в защите от него. Возможно, она нуждалась в защите от самой себя. От тех чувств, которые Уэст в ней вызывал.

Но в любом случае одно ясно наверняка.

– Друг или враг, он знает мои секреты. – Она посмотрела на своих партнёров. – Мне нужно выяснить его.

От необходимости отвечать на вопросы Джорджиану спас стук в дверь. Кросс пригласил войти. Немногие знали о существовании личных покоев хозяев клуба, и этим людям можно было безоговорочно доверять.

Джастин Дэй, распорядитель казино, мгновенно отыскал глазами Джорджиану и направился к ней.

– Готово? – спросила она.

Распорядитель кивнул.

– Берлингтон, Монтлейк и Рассел счастливы прекратить свои ухаживания.

– За кем? – поинтересовался Борн.

– Разве все они не добиваются руки дочери графа Холборна? – спросил Темпл.

Остальные четверо повернули головы к герцогу. Джорджиана выразила их общее презрение:

– Твой вновь обретённый интерес к жизни высшего общества очень тревожит.

Темпл пожал огромным плечом.

– Но ведь они действительно за ней ухаживают?

После того как леди Мэри Эшхоллоу назвала Кэролайн шлюхой, они перестали это делать.

Она не ответила, и Джастин тоже.

– Это ещё не всё, – сказал он.

Джорджиана повернулась к ближайшим часам, посмотрела на время и сразу поняла, какие ещё новости он принёс

– Леди Тремли.

Джастин кивнул.

– У женского входа.

Брови Борна поползли вверх.

– Откуда ты узнала?

– Что она здесь делает? – спросил Кросс.

– Она получила приглашение, – ответила Джорджиана, заслужив мрачные взгляды партнёров.

– Мы этого не обсуждали, – сказал Темпл.

Не обсуждали. Она послала приглашение несколькими днями ранее, через час после отъезда Уэста.

Джорджиана не рассказала им всей правды, опасаясь, что они могут отклонить просьбу Уэста. Боясь, что друзья не поймут, как сильно она в нём нуждается. Страх её разозлил. Ей не нравилось, что ситуация выходила из-под контроля.

– Я приняла решение за всех нас.

– Она опасна. И Тремли опасен, – предупредил Борн. – Если она предложит выдать его секреты... если он узнает...

– Я не ребёнок, – напомнила ему Джорджиана. – Я в состоянии сложить два и два. Как леди себя чувствует?

– Бруно сказал, что у неё под глазом синяк, – ответил Джастин.

– Ах. Месть, ты зовёшься женщина!

– Если её муж - трус, который избивает свою собственную жену, я лично помогу ей отомстить, – сказал Борн.

– Она просит позвать Чейза, – сообщил Джастин.

– Но вместо него встретится с Анной. – Она отвернулась и разгладила юбки.

Борн встретился с ней взглядом.

– Будь осторожна. Мне не нравится, что ты расхаживаешь в образе шлюхи, когда никого из нас нет поблизости.

– Мы же не в тёмном переулке Ист-Энда.

– Чейз, – сказал он, называя её именем, которое дал пять лет назад, тем самым напомнив всем об их общей истории. – Здесь гораздо опаснее.

Джорджиана улыбнулась, согретая мыслью, что эта разномастная шайка негодяев, которых она собрала, о ней беспокоится.

– Да, но эта опасность - моих рук дело. Здесь я чувствую себя как рыба в воде.

Борн посмотрел на витражное стекло, его взгляд задержался на крыльях Люцифера, которые при падении были абсолютно бесполезны.

– Но когда-нибудь ты сама можешь стать жертвой.

– Возможно, – согласилась она. – Но не сегодня. – Джорджиана проследила за его взглядом, направленным на прекрасного белокурого ангела летящего в ад. – Сегодня я на коне.

Через несколько минут Джорджиана уже была внизу, у дамского входа в клуб, где в тусклом свете стоял Бруно, один из главных охранников в "Ангеле". Рядом с ним сидела леди Тремли, красивая женщина лет двадцати. Под её глазом красовался уродливый синяк, который поразил Джорджиану, несмотря на то, что "Ангел" славился своими ежедневными кулачными боями.

Кивнув Бруно, она открыла дверь в маленькую комнату рядом с тёмным коридором.

– Миледи, – тихо проговорила Джорджиана, испугав собеседницу, – не присоединитесь ко мне?

Леди Тремли скептически на неё посмотрела, но проследовала за Джорджианой в гостиную, обставленную так, словно она предназначалась для чаепития в кругу светских дам, а не для сплетен и азартных игр, не уступающих играм их мужей.

Джорджиана указала на диван, обитый синим бархатом.

– Присаживайтесь.

Дама повиновалась.

– Я хотела встретиться с мистером Чейзом.

С ним она и встретилась.

Джорджиана устроилась напротив леди Тремли.

– Чейз нездоров, миледи. Он передаёт вам наилучшие пожелания и надеется, что вы согласитесь поговорить со мной вместо него.

Графиня обвела взглядом низкий вырез платья Джорджианы, светлый высокий парик, подведённые глаза и узнала в ней ту, которую видели и все остальные. Опытную проститутку.

– Не думаю...

Раздался стук в дверь, Джорджиана открыла её и забрала у Бруно пакет, охранник уже без слов понимал, что требуется основателям "Падшего ангела". Закрыв дверь, она подошла к женщине и протянула ей холодный свёрток со льдом.

– Для вашего глаза.

Графиня его приняла.

– Спасибо.

– Здесь мы знаем всё о синяках. – Джорджиана снова села. – Любого происхождения.

Пока леди Тремли прижимала компресс к глазу, никто не произнёс ни слова. Джорджиана слишком часто встречалась с подобными дамами, чтобы знать всё об их желаниях. Они жаждали чего-то большего. Им хотелось развлечений, которые обогатили бы их существование. Которые хоть немного тайно изменили бы их жизни, облегчив страдания от долгих дней соблюдения приличий. И если принять во внимание синяк под глазом, облегчив страдания от долгих дней замужества.

Главное - позволить даме заговорить первой. Всегда.

После долгих минут молчания леди Тремли опустила лёд и произнесла.

– Спасибо.

Джорджиана кивнула.

– Не за что.

– Прошу прощения.

Разговор всегда начинался одинаково. С извинений. Как будто у леди был выбор в жизни. Как будто она не была просто создана женщиной и соответственно оставалась в меньшинстве.

– В извинениях нет необходимости.

Что было чистой правдой.

– Наверняка у вас есть более... – Леди Тремли замолкла на полуслове.

Джорджиана небрежно махнула рукой.

– У меня нет никаких более важных дел.

Леди Тремли кивнула, опустив глаза на свою юбку, и призналась:

– Я сразу же осудила вас, когда вы только появились.

Джорджиана рассмеялась.

– Думаете, вы первая? – Она откинулась на спинку стула. – Меня зовут Анна.

Графиня широко распахнула глаза. Джорджиана привыкла шокировать приличных дам, когда обращалась с ними, как с равными. Это первое испытание, которое проверяло их на мужество.

– Имоджин.

Леди Тремли прошла испытание.

– Добро пожаловать в "Падший ангел", Имоджин. Можете быть уверены, что наш разговор достигнет только ушей Чейза.

– Я слышала о вас. Вы его... – она замолчала, передумав называть её шлюхой, вместо него выбрав другое определение, – его доверенное лицо.

– Среди всего прочего.

Имоджин замешкалась, теребя золотую атласную ткань. Такое поведение было явно не свойственно для жены одного из ближайших советников короля.

– Я получила приглашение от мистера Чейза. Судя по всему, существует ещё и женский клуб.

Джорджиана улыбнулась.

– Боюсь, у нас вы не найдёте ни кружков шитья, ни читательских собраний.

Леди Тремли посмотрела на неё проницательным взглядом.

– Я вовсе не настолько недалёкая, как вам может показаться.

Джорджиана перевела взгляд на синяк под её глазом.

– Я вовсе не считаю вас недалёкой.

Леди Тремли покраснела, но Джорджиана не думала, что причиной тому стало смущение. Раз эта женщина находилась здесь, значит она давно перестала смущаться действий мужа. Она была вне себя от гнева.

– Я понимаю, что для того, чтобы получить членство, я должна предоставить информацию.

Джорджиана надолго замолчала.

– Не знаю, где вы могли такое услышать.

Глаза Имоджин сузились.

– Я вовсе не дура.

– Кто сказал, что Чейз уже не владеет всей информацией? Как вы, должно быть, слышали, у нас есть досье толщиной с его палец на каждого важного человека в Лондоне.

– Этой информацией он не владеет, – сказала графиня, понизив голос и глядя на дверь. – И никто не владеет.

Джорджиана ни на секунду в это не поверила.

– Даже король?

Имоджин покачала головой.

– Она погубит Тремли. Навсегда, – она произнесла эти слова с рвением. С волнением. С пьянящим триумфом, который сопутствует мести.

Джорджиана откинулась назад.

– Нам известно, что ваш муж обкрадывает казну.

Глаза леди Тремли расширились.

– Откуда вы знаете?

Значит, это правда.

Чёрт возьми, откуда об этом узнал Уэст?

И почему Джорджиана оставалась не в курсе?

Она взяла себя в руки и заговорила снова:

– И мы знаем, что он тратит эти деньги на финансирование армии наших врагов.

Графиня заметно поникла, годы практики не позволили Джорджиане наклониться вперёд и спросить: "Правда"? Ведь она не поверила Уэсту полностью. В конце концов, если всё так и есть, то граф виновен в измене. И его повесят, если преступление когда-нибудь раскроется.

Чтобы сохранить подобную информацию в тайне, Тремли вполне может пойти на убийство. И судя по лицу его жены, он не колебался, когда дело доходило до насилия.

– Боюсь, миледи, что ценой вашего билета в "Падший ангел" станут доказательства того, что мы уже знаем о вашем муже. Однако, прежде чем мы продолжим, вы должны быть абсолютно уверены, что готовы предоставить их Чейзу и "Ангелу", – вновь заговорила Джорджиана. – Вы должны понимать, что как только мы получим эти доказательства в обмен на членство, то оставим за собой право ими воспользоваться. В любое время.

– Я понимаю. – Взгляд графини зажёгся торжеством.

Джорджиана наклонилась вперёд.

– Вы понимаете, что говорите об измене.

– Понимаю.

– Его повесят, если правда вскроется.

Торжество уступило место хладнокровию.

– И пусть.

Услышав бесчувственные слова, Джорджиана выгнула бровь. Тремли был ублюдком, это не вызывало особого удивления. Но то, что его жена оказалась Боудиккой², совсем другое дело.

– Справедливо. У вас есть доказательства?

Леди Тремли извлекла из-за корсажа несколько опалённых по краям обрывков бумаги. И протянула их Джорджиане.

– Покажите это Чейзу.

Джорджиана сложила у себя на коленях кусочки документа и пробежалась глазами по изобличающему тексту. А затем подняла взгляд на жену графа.

– Как вы...

– Мой муж не так умён, как считает король. Он бросает свою корреспонденцию в огонь, но не дожидается, когда она сгорит.

– То есть... – начала Джорджиана.

– Есть ещё десяток писем, – закончила фразу Имоджин.

Джорджиана долго молчала, обдумывая роль этой женщины. Украденные письма. И то, как они смогут помочь прямо сейчас.

Они обеспечат ей поддержку Дункана Уэста и, следовательно, гарантируют будущее ей и её дочери.

Новые тайные сведения всегда вызывали у неё пьянящий трепет, но сегодня день был поистине выдающийся.

– Я уверена, что могу с удовольствием пригласить вас от имени Чейза в "Иной мир".

Леди Тремли улыбнулась, и её лицо преобразилось. Она снова стала выглядеть на свои годы.

– Вы можете остаться, – сказала Джорджиана.

– Мне бы хотелось немного оглядеться. Спасибо.

Леди Тремли не поняла.

– Дольше, чем на один вечер, миледи. "Иной мир" не просто игорный клуб. Если вам нужно убежище, мы можем его предоставить.

Улыбка исчезла с её лица.

– Мне оно не нужно.

Джорджиана прокляла мир, в котором они родились, где у женщин не было иного выбора, кроме как смириться с опасностью в своей повседневной жизни. Великий парадокс заключался в том, что, если потеряв репутацию, женщина умудрялась выжить, то она становилась свободной. Чем не могли похвастаться приличные женщины с безупречной репутацией. Состоящие в хорошем браке.

Скорее, в неудачном.

Джорджиана кивнула, вставая и разглаживая юбки. Она достаточно много повидала подобных жизненных сцен и знала, что лучше не настаивать.

– Если когда-нибудь понадобится... – Она замолкла, и остальная часть фразы повисла в воздухе.

Леди Тремли тоже поднялась на ноги, но ничего не ответила.

Джорджиана открыла дверь и указала на роскошный коридор позади неё.

– Добро пожаловать, миледи.

Глава 8

Модный час в Гайд-парке становится всё моднее, поскольку на этой неделе здесь была замечена леди Д вместе с её очаровательной мисс П. Благодаря этим двоим девушкам пологие холмы Гайд-парка скоро станут единственным интересным местом, в этом автор не сомневается…

✵ ✵ ✵

Как пали могущественные мира сего! Герцога Л заметили прогуливающимся с детской коляской по Мейфэру! Авторы сожалеют, что поблизости не нашлось ни одного художника, чтобы увековечить в масле этого мужчину, известного благодаря своим жестоким кулакам...

Светская колонка в "Еженедельном куранте",

26 апреля 1833 год.

Нет ничего хуже жёлтой прессы. И не важно, что он сделал на ней состояние.

Дункан Уэст сидел в своей конторе на Флит-стрит, обдумывая очередной номер "Скандальной хроники".

Много лет назад эта газета стала его первым деловым предприятием, когда он впервые появился в Лондоне. Уэст начал издавать её, желая извлечь выгоду из нелепого пристрастия высшего общества к нарядам и ухаживаниям, скандалам и мерзавцам. И из повсеместного интереса простых людей к жизни высшего общества.

Задумка оправдала ожидания, первая газета принесла ему уйму денег, благодаря которым он смог начать издавать свою вторую, намного более стоящую газету, "Новости Лондона". Однако его всегда удивляло и обескураживало, почему скандалы всегда продавались и будут продаваться лучше, чем новости, и волновать сильнее, чем искусство.

Уэст чувствовал себя худшим из лицемеров, в конце концов, он должен был благодарить жёлтую газету за то, что она позволила ему создать империю, но ненависть к ней не ослабевала. Обычно Дункан не интересовался содержанием "Скандальной хроники", поручив заниматься всеми делами своему заместителю. Но сегодня передовицу раздела “Скандал сезона” написал и разместил лично Уэст. Это был его вклад в замужество леди Джорджианы Пирсон.

Он просмотрел текст, проверяя, нет ли опечаток или неудачного выбора слов. В отличие от большинства тех женщин, кто покорился судьбе, эта леди выжила благодаря смекалке, уму и безрассудству.

Нет. Ни одно из этих трёх слов не подходило. Хотя они и отражали суть Джорджианы, сливкам общества не было до них никакого дела. В самом деле аристократы не слишком ценили те черты характера, которые делали эту даму столь привлекательной.

И будь он проклят, если она не была невероятно очаровательной.

Ему бы хотелось свалить всё на поцелуй. Уэсту не следовало целовать Джорджиану, и уж тем более не следовало позволять ситуации выходить за рамки целомудрия.

Но в этой женщине не было ничего целомудренного. И соблазнительный образ Анны не имел к этому отношения. Его привлекала именно Джорджиана, свежесть лица, блеск глаз. Когда он держал её в объятиях в казино, ему хотелось сорвать нелепый парик, распустить светлые волосы и заняться любовью с настоящей женщиной, скрывающейся под помпезными и подбитыми ватой одеждами.

Искусственные формы были ей совсем ни к чему.

Она и так обладала идеальными.

Уэст поёрзал на стуле, снова сосредоточившись на листке, который держал в руке. Выбросить Джорджиану из головы не получалось, поскольку она являлась предметом проклятой статьи.

Несколько росчерков ручки с красными чернилами, и смекалка превратилась в обаяние, ум - в элегантность, а безрассудство - в изящество. Новые эпитеты подходили Джорджиане, но не отражали её сути с той же точностью, как предыдущие.

Как и другие: красивая, завораживающая, невыносимо соблазнительная.

Не такая, как кажется.

Он положил черновик на стол и откинулся назад, закрыв глаза и прижав большой и указательный пальцы к переносице. Она представляла для него опасность. Слишком большую. Нужно поручить связанные с ней дела кому-то другому и поклясться никогда больше с ней не встречаться.

– Сэр.

Он поднял глаза и увидел в дверях Маркуса Бейкера, своего секретаря и правую руку. Уэст жестом пригласил его войти.

– Входи.

Мужчина положил на стол стопку газетной бумаги, поверх которой лежала охапка конвертов.

– Завтрашние новости и сегодняшняя почта, – сказал Бейкер, прежде чем добавить: – И говорят, что виконт Голворт должен тысячи "Падшему ангелу".

Уэст покачал головой.

– Это не новость.

– Он пытается выдать свою дочь замуж за богатого американца.

Он встретился взглядом с секретарём.

– И?

Бейкер кивнул на большой конверт на столе.

– Чейз прислал доказательства, что виконт мухлюет на скачках.

– Из этого может получиться интересная новость, – сказал Уэст, вскрыв конверт и обратив внимание на стопку бумаг внутри.

Поразительно, о скольких вещах знал Чейз.

– Голворт очень рассердил Чейза, – неодобрительно проговорил Уэст.

– "Ангел" не любит, когда ему не возвращают долги.

– Вот почему я всегда очень старался их там не заводить, – рассеяно сказал Уэст, откладывая доказательства в сторону и переключаясь на записку, венчающую кипу конвертов. Он вытащил её из остальной корреспонденции и потянулся за ножом для бумаги. Когда Уэст сломал печать и прочитал простое сообщение, его охватило неприятное ощущение.

"Судя по всему, у тебя появился новый друг.

Где моя статья? Я теряю терпение."

Без подписи, как и все сообщения, написанные рукой графа Тремли. Уэст сложил листок и поднёс его к ближайшей свече. Отчаяние и гнев, вызванные этим посланием с требованием, которое он не мог проигнорировать, постепенно ослабли, пока огонь лизал края записки. Дункан мог бы отложить написание статьи о войне на несколько дней, возможно, на неделю, но ему были необходимы доказательства от Чейза и как можно скорее.

Он бросил горящее письмо в металлическую мусорную корзину у ног, наблюдая за тем, как пламя пожирает послание, потом повернуться к Бейкеру, который так и не ушёл.

– Что-нибудь ещё?

– Ваша сестра, сэр.

– Что с ней?

– Она здесь.

Он непонимающе уставился на Бейкера.

– По какому вопросу?

– Ты обещал мне прогулку в коляске, – объявила с порога младшая сестра.

Синтия Уэст была умной, смелой и совершенно неуправляемой, когда ей того хотелось. Без сомнения, вина лежала на самом Уэсте, поскольку он баловал её последние тринадцать лет, имея для этого все возможности. Синтия, как типичная молодая девушка, верила в то, что весь мир должен лежать и лежит у её ног.

И брат был частью того мира.

– Чёрт, – выругался он, – я забыл.

Она вошла, сняла накидку и села в маленькое кресло по другую сторону стола.

– Я так и думала, поэтому и пришла сама вместо того, чтобы ждать тебя дома.

– У меня сегодня выходят в печать три газеты.

– В таком случае, ты плохо спланировал день, раз пообещал мне прогулку сегодня.

Прищурившись, Уэст посмотрел на сестру.

– Синтия.

Она повернулась к Бейкеру.

– Он всегда такой раздражительный?

Бейкер знал, что лучше не отвечать на подобные вопросы, быстро поклонившись, он вышел из ситуации, покинув кабинет.

– Умный человек, – сказал Уэст.

Когда за секретарём закрылась дверь, сестра сказала:

– Знаешь, мне кажется, он меня недолюбливает.

– Скорее всего, – ответил Уэст, роясь в бумагах, которые принёс Бейкер. – Синтия, я не могу...

– Нет, – прервала она, – Ты уже трижды отменял наши планы. – Синтия встала. – Сейчас модный час. Я хочу побыть модной. В кои-то веки. Пойдём, Дункан. Уступи своей бедной незамужней сестре-старой деве.

– Незамужняя и старая дева - это синонимы, – ответил он, наслаждаясь её раздражением.

– Ты бы предпочёл "скучающую сестру-старую деву"?

Он покачал головой.

– Развлекать тебя - не моя работа. Сначала мне нужно развлечь добрую половину всей Британии.

Она подошла к окну кабинета.

– Будто у тебя нет сотен подчинённых, которые в состоянии проверить орфографию или что ты там делаешь целыми днями.

Уэст выгнул бровь.

– Дело не только в этом.

Она пренебрежительно махнула рукой.

– Да, я знаю. Сидя за этим столом, ты управляешь целой империей.

Уэст не любил хвастаться.

– Так и есть.

– В каждой твоей газете есть светские сплетни, а одна из них целиком посвящена скандалам. Прогулка по Гайд-парку в разгар сезона для тебя будет считаться деловой вылазкой.

– Она совершенно не имеет отношения к делам, – пояснил Уэст.

– Разве ты не должен позволить мне появляться на людях? Неужели тебя совсем не волнуют мои перспективы на брак? Ради бога, мне уже двадцать три. Я всё ещё не замужем!

– Ради бога, найди себе мужа. У меня здесь работают десятки подходящих холостяков. Выбери кого хочешь. Любого, кто придётся тебе по душе. Выбери Бейкера. Он хороший работник.

Она прижала руку к груди.

– Хороший работник. Моё сердце вот-вот остановится.

– У него все зубы на месте, и есть голова на плечах.

– Какие шикарные достоинства, ничего не скажешь.

– Не знаю, что вам женщинам нужно. – Джорджиану Пирсон не интересовало ничего, кроме титула.

Его не должно волновать, чего хочет та женщина.

Так, о чём шла речь? Ах, да. О Синтии.

Дункан махнул рукой в сторону двери.

– Выбери любого мужчину в этом здании. Только не заставляй меня сегодня выезжать на прогулку.

– Я уже подумываю согласиться, просто чтобы посмотреть, как ты передумаешь. – Она обернула накидку вокруг плеч. – Ты обещал, Дункан.

На мгновение сестра превратилась в ту пятилетнюю девочку, которую он посадил на лошадь восемнадцать лет назад, пообещав, что они отправятся в безопасное место, туда, где их жизнь станет лучше. Где они обретут силу.

Он сдержал те обещания.

И это обещание Уэст тоже сдержит.

Не прошло и часа, как они уже еле тащились по Гайд-парку в сутолоке лошадей и прогулочных колясок. Удачно названная, по мнению Уэста, Роттен-Роу³ была заполнена толпами аристократов и землевладельцев, которые вернулись в Лондон, провести сезон. Они устали коротать скучную зиму в отдалённых уголках Британии и отчаянно нуждались в развлечениях, а именно в сплетнях.

Уэст кивнул графу Стэнхоупу, который подъехал к их коляске на великолепном чёрном коне.

– Милорд.

– Уэст. Я видел вашу передовицу в "Новостях Лондона" в защиту закона о производственных предприятиях. Хорошо написано. Дети не должны работать больше, чем мы.

– Дети вообще не должны работать, – ответил Уэст. – Но я счёл этот закон за первые проблески справедливости, надеюсь только, широкая огласка нашего с вами одобрения не отпугнёт тех, кто иначе мог бы нас поддержать. – Граф был известен своими страстными речами в Палате лордов.

Стэнхоуп рассмеялся.

– Только подумайте, сколько бы шуму мы могли навести, если бы вы баллотировались в Палату общин.

По парку пронёсся лёгкий порыв ветра, как будто сама вселенная знала правду, Уэст никогда не сможет претендовать на место в нижней палате парламента. Ему не будет позволено общаться с графами, если правда о его прошлом выплывет наружу, а в какой-то момент, на самом деле в любой, его секреты могут стать достоянием общественности. Потому что тайна остаётся тайной лишь до тех пор, пока в неё не посвящены двое.

И в его случае двое были посвящены.

– Слишком много шума, милорд.

Граф, видимо, уловил перемену в разговоре, приподнял шляпу и направился вниз по дороге.

Уэст с сестрой долго ехали молча, пока снова не подул ветер. Синтия решила разрядить обстановку. Придерживая огромную шляпу, она широко улыбнулась проезжающей мимо группе светских дам.

– Сегодня прекрасный день для прогулки в коляске, – жизнерадостно сообщила она.

– Сегодня пасмурно, и вот-вот пойдёт дождь.

Она улыбнулась.

– Это весенний Лондон, Дункан. На небе считай ни облачка.

Сощурив глаза, Уэст посмотрел на Синтию.

– Как получилось, что мы с тобой родные брат и сестра, а ты такая чертовски непрактичная?

– Ты считаешь меня непрактичной, а я - жизнерадостной. – Поскольку он не ответил, она продолжила: – Я полагаю, что боги улыбнулись тебе, когда подарили младшую сестрёнку.

Ничего подобного в тот момент не произошло. Но он всё ещё помнил день, когда его, покрытого смолой, с волдырями на юных руках, послали в прачечную, где, спрятавшись в углу на самодельном тюфяке из старых одеял, лежала мать, держа на руках крошечного младенца.

Воспоминания нахлынули без предупреждения.

"Давай, Джейми, подержи сестрёнку."

Так он и поступил, взяв маленький пищащий свёрток. Мать укутала ребёнка в рубашку хозяина, нуждающуюся в починке, так, что его было почти не видно.

"Он рассердится, что ты испортила его рубашку."

"Позволь мне о нём беспокоиться", – с грустью в глазах ответила мать.

Тогда он развернул рубашку, чтобы получше рассмотреть маленькое создание, с копной каштановых волос и самыми голубыми глазами на свете, которое именовалось его сестрой.

Он отогнал от себя воспоминание, пока мысли не зашли слишком далеко.

– Ты была похожа на гоблина.

Она перевела на него потрясённый взгляд.

– Не правда!

– Может, и нет. Возможно, ты больше напоминала старика, вся красная, в пятнах, как будто слишком долго была на солнце или пьянствовала.

Она рассмеялась.

– Что за жуткие вещи ты говоришь.

– Ты выросла и больше его не напоминаешь. – Он пожал плечом и тихо добавил, чтобы никто не смог его услышать: – Но, когда я впервые взял тебя на руки, ты на меня написала.

– Не сомневаюсь, что ты это заслужил! – возмутилась Синтия.

Уэст улыбнулся.

– Слава богу, и эту привычку ты переросла.

– Я начинаю думать, что мне не следовало звать тебя на прогулку, – сказала сестра. – Она совсем не такая приятная, как мне казалось.

– Значит, я достиг своей цели.

Она хмуро посмотрела на него, а потом её внимание привлекли две дамы в коляске впереди них. Они склонили головы, явно сплетничая.

– А теперь тихо. Эти двое, похоже, говорят о чём-то интересном.

– Ты ведь знаешь, что твой брат в курсе всех важных светских сплетен? Ты получаешь по меньшей мере три жёлтые газеты в неделю.

Она отмахнулась от его слов.

– Их неинтересно читать, если все остальные тоже являются подписчиками. Подъедь к ним поближе. И притворись, что мы разговариваем.

– Мы и так разговариваем.

– Да, но если ты действительно будешь говорить, я их не услышу. Так что притворись.

Грязная дорога была забита аристократами и мелкопоместными дворянами, все собрались здесь по той же причине, что и Синтия. Вся эта чёртова процессия двигалась со скоростью улитки, поэтому подслушать чужой разговор не составляло труда. Сплетни, которыми делились на Роттен-Роу, никогда особо не ценились, отчасти потому, что все на Роттен-Роу их уже где-то слышали раньше. Тем не менее он замедлил лошадей, чтобы сестра смогла расслышать дам, хотя ему совершенно был неинтересен их разговор.

– Говорят, что она положила глаз на Лэнгли, – проговорила одна из них.

– Он стал бы для неё удачным уловом, но я не думаю, что он захочет породниться с такой семьёй, – высказала мнение другая.

– С "такой семьёй", – последовал удивлённый ответ первой дамы. – Она сестра герцога Лейтона и родственница Ралстонов.

Внезапно Уэст очень заинтересовался разговором.

– Они говорят о леди Джор...

Он поднял руку, и Синтия замолчала. В кои-то веки.

– Возможно, у них и есть титулы, но они не должны иметь значения, если брать в расчёт всю историю целиком, герцогиня Лейтон - ходячий скандал.

– Её везде принимают, – заметила первая.

– Конечно, принимают. Она же герцогиня. И к тому же очень богатая. Но это не значит, что люди рады её видеть. Итальянка. Католичка. И незаконнорожденная.

– Какая ужасная женщина, – наклонившись ближе к Уэсту, прошептала Синтия.

Только многолетняя практика удержала Уэста от того, чтобы согласиться. Дама, о которой говорила сестра, была леди Холборн, злобная сплетница и ужасная по натуре женщина, если верить слухам. Беседовала она с леди Дэвис, не самой почётной гостьей на приёмах, но по сравнению с первой она казалась настоящей святой.

Конечно, ему было важно услышать, что они говорят о Джорджиане. Ведь он обещал выдать её замуж. Любое общественное мнение, которое он мог о ней услышать, может сыграть ему на руку.

Только по этой причине его волновал разговор двух дам.

Графиня Холборн продолжила:

– Смысл в том, что репутация девушки погублена. Каким бы титулованным именем она не обладала, у неё очень шаткая позиция в обществе. Ни один же мужчина не поверит, что она родила наследника от него. Эта женщина выставляет свою дочь напоказ в Гайд-парке, как будто девочка рождена в браке и не такая же дешёвка, как её мать... Какое оскорбление. Только посмотри на них…

Она здесь.

– Ужасная женщина, – повторила Синтия.

Разговор дам затих, когда их коляска набрала скорость. Уэста больше не волновали сплетницы, он был слишком занят поисками предмета их разговора. Они сказали, что она здесь. С дочерью.

Уэсту вдруг очень сильно захотелось познакомиться с девочкой.

На дороге их видно не было, но толпы людей полностью загораживали обзор, рассуждал Уэст, хотя и отгонял эту мысль. Говоря себе, что сможет её разглядеть. Что если она здесь, неважно, в каком из своих костюмов, он её узнает.

Продолжая осматриваться по сторонам, он обернулся посмотреть, не едет ли она позади. Именно в этот момент его внимание привлекла вспышка ярко-синего цвета вдали от толпы. Уэст выдохнул, не догадываясь, что, оказывается, задержал дыхание. Конечно, Джорджиана держалась на расстоянии от аристократии. Не желая быть частью их мира.

Она стояла на небольшом возвышении за деревьями рядом с девочкой, за ними паслись две лошади, а позади серебрился Серпентайн. Они были поглощены разговором. Уэст долго наблюдал за ней, пока её дочь не сказала что-то, отчего Джорджиана рассмеялась. Весело. И задорно. Как будто вокруг не прогуливалась половина Лондона.