Нечаянный обман

Глава 3

Несколькими днями позже миссис Берд вновь возникла в библиотеке с чайным подносом и, плюхнув его на письменный стол, заявила:

— Сдается мне, что в последнее время стало чересчур тихо. Жуть да и только!

Олимпия неохотно оторвалась от запутанного языка дневника Клер Лайтберн. Она сердито посмотрела на миссис Берд:

— Что вы имеете в виду? А я-то полагала, что тишина весьма приятна. Клянусь, что со времени появления моих племянников у нас наконец-то наступил мир.

В последние дни, к большой радости Олимпии, она не испытывала недостатка в тишине. Она с трудом могла поверить в те перемены, которые Джаред Чиллхерст умудрился привнести в их семейный уклад за столь непродолжительное время. Из холла исчезли грязные ботинки, в выдвижных ящиках письменного стола перестали появляться лягушки, не слышны были и громкие споры.

Племянники вовремя являлись к каждой трапезе и, что еще более поразительно, выглядели чистыми и ухоженными. — Тишина в доме неестественна. — Миссис Берд налила чай в единственную чашку на подносе. — Что пират может вытворять в классной комнате вместе с маленькими чертенятами, я вас спрашиваю?

— Мистер Чиллхерст не пират, — решительно возразила Олимпия. — Я бы попросила вас прекратить отзываться о нем в таком тоне. Он педагог. И притом прекрасный, если сравнивать его с предшественниками.

— Ха! Он там наверху просто мучает бедных мальчиков.

Держу пари, он угрожает им наказанием, вот , они и ходят перед ним по струночке.

— Я уверена, что Роберт тут же прибежит ко мне, услышав от мистера Чиллхерста какие-либо угрозы, — сказала Олимпия.

— Никогда в жизни, если пират пригрозил перерезать Роберту горло за лишние разговоры.

— О, умоляю вас, миссис Берд. Вы же сами все время утверждали, что моим племянникам нужна твердая рука.

— Только не говорите, что я мечтала увидеть, как они повинуются из страха наказания. В конце концов, если не принимать во внимание их шалости, они прекрасные ребята.

Олимпия бросила перо на стол.

— Вы действительно считаете, что мистер Чиллхерст запугивает их страшными наказаниями, принуждая вести себя должным образом?

— Если вы спрашиваете меня, то я не сомневаюсь, что только угрозы насилия могут принести такие результаты за столь короткое время. — Миссис Берд многозначительно посмотрела на потолок.

Олимпия проследила за ее взглядом. С верхнего этажа не доносилось ни тяжелых ударов, ни шлепков или приглушенных криков. Впрочем, подумала она, в такой неестественной тишине было что-то лишающее присутствия духа.

— Наверное, мне лучше самой посмотреть, что творится наверху. — Олимпия неохотно поднялась, закрывая дневник.

— К этому нужно подойти с хитростью, — предупредила миссис Берд. — Мистер Чиллхерст, без сомнения, старается произвести на вас хорошее впечатление.

Он не допустит, чтобы вы разочаровались в нем. Если он будет знать, что вы наблюдаете за ним, то постарается вести себя наилучшим образом.

— Я буду предельно осторожна. — Олимпия торопливо глотнула горячего чаю, чтобы взбодриться. Затем, поставив чашку на место, она решительно направилась к двери.

— Еще одна вещь, о которой я забыла упомянуть, — крикнула вслед миссис Берд. — Сквайр Петтигрю сообщает в письме, что он возвращается из Лондона. Он навестит вас сегодня днем. Наверняка он хочет помочь с продажей очередного груза товаров.

Олимпия застыла в дверях.

— О дорогая! Я забыла известить мистера Петтигрю, что более не нуждаюсь в его помощи в торговых делах.

Миссис Берд нахмурила брови.

— Это еще почему?

— Мистер Чиллхерст сказал, что сам управится со всеми мелкими хозяйственными проблемами.

Хмурое неодобрение лица миссис Берд сменилось выражением подлинной тревоги.

— Что все это значит?

— Только то, что вы слышите, миссис Берд. Мистер Чиллхерст любезно предложил свои услуги по распоряжению последним грузом дяди Артемиса.

— Не уверена, что мне нравится его предложение. Что, если Чиллхерст удерет с товаром?

— Ерунда. Если бы он собирался так поступить, то никогда не появился бы у нас. Скрылся бы с грузом по прибытии в Веймауз. :

— Хорошо, в таком случае он собирается обмануть вас, — предостерегала миссис Берд. — Как вы проверите, не смошенничал ли он? Вам придется положиться на его слово, что он продаст товары за самую высокую цену. Я вам повторяю — новый учитель выглядит как пират. Пусть лучше продажей занимается сквайр Петтигрю, как это было раньше.

Олимпия потеряла терпение:

— Я совершенно уверена, что мы можем доверять мистеру Чиллхерсту. Дядя Артемис доверял. — И она выплыла за дверь, прежде чем миссис Беря смогла подыскать достойный ответ.

Оказавшись в холле, Олимпия подобрала подол муслинового платья, доходящего ей до щиколоток, и торопливо поднялась по лестнице.

Наверху она остановилась и прислушалась. Даже здесь было тихо.

Она на цыпочках подошла к классной комнате и приложила ухо к двери. Сквозь тяжелые деревянные панели с трудом проникал раскатистый голос Джареда, звучащий как из-под земли.

— План был плох с самого начала, — рассказывал Джаред. — Но Капитан Джек был склонен к импульсивным поступкам. Как оказалось позже, эта склонность, к несчастью, являлась семейной чертой.

— Означает ли это, что в семье Капитана Джека были и другие пираты? — нетерпеливо спросил Итон.

— Капитан Джек предпочитал, чтобы его называли морским разбойником, — строго ответил Джаред. — И хотя я не верю, что в клане рождались еще разбойники, однако слышал, что некоторых потомков подозревали в занятиях свободной торговлей.

— Что такое свободная торговля? — спросил Хью.

— Контрабанда, — сухо пояснил Джаред. — Фамильное гнездо Капитана Джека находилось на острове Флейм. Очень красивое место, но весьма отдаленное. Роберт, покажите нам, где оно находится.

— Вот, — сказал Роберт с энтузиазмом. — В стороне от побережья Девона. Видите? Маленькая точка прямо на этом месте.

— Очень хорошо, Роберт, — похвалил Джаред. — Как вы можете заметить, остров прекрасно подходит для контрабанды. Достаточно удобно расположен по отношению к французскому и испанскому побережьям и в то же время удален от властей. Служба береговой охраны редко появлялась в окрестностях острова, а на местных жителей вполне можно было положиться. Они ничего не сообщали чужакам.

— Расскажите нам о контрабандистах, — попросил Итон.

— Нет, я сначала хочу услышать, как Капитан Джек собирался пересечь Панамский перешеек, — возразил Роберт.

— Да, расскажите нам о планах пиратов по захвату испанского галиона, мистер Чиллхерст, — нетерпеливо встрял Хью. — О контрабандистах вы можете поведать и завтра.

— Очень хорошо, — согласился Джаред. — Но прежде всего вы должны знать, что план был не только сумасшедшим, но и весьма опасным. Панамский перешеек чрезвычайно неприятное место. Он густо покрыт лесами и буквально кишит необычными и смертоносными тварями. Многие люди погибли, пытаясь достичь моря с другой стороны перешейка.

— Прежде всего почему Капитан Джек со своей командой вознамерился пересечь перешеек? — спросил Итон. — Почему они не остались в Вест-Индии?

— Золото, — кратко ответил Джаред. — У Капитана Джека в тот момент был напарник. Оба слышали легенды о несметных сокровищах, которые испанцы обычно вывозили из своих американских колоний. Оба пирата решили проверить, смогут ли они с командой проскользнуть через Панамский перешеек, захватить одно или два испанских судна и немедленно разбогатеть.

— Черт побери, — благоговейно прошептал Роберт. — Какое отличное приключение! Я хотел бы быть с Капитаном Джеком во время этого путешествия.

Олимпия больше не могла спокойно стоять. Слова сказочные сокровища и пираты ошеломили ее. История Джареда увлекла ее так же, как и племянников. Она потихоньку открыла дверь и украдкой проскользнула в комнату.

Итон, Хью и Роберт сгрудились вокруг большого глобуса у окна. Они даже не подняли глаз, когда Олимпия прокралась в класс. Их внимание было целиком поглощено глобусом.

Джаред стоял рядом. Одна его рука лежала на глобусе, вторая сжимала кинжал. Кончик лезвия был направлен в район Вест-Индии.

При виде кинжала Олимпия нахмурилась. Она ни разу не замечала его в последние два дня. Джаред более не носил его у бедра. Олимпия предполагала, что он спрятал кинжал в одном из своих сундуков. Но очевидно, сегодня утром учитель принес его в классную комнату. Он держал старинный клинок с изысканной небрежностью.

Всматриваясь в мрачные черты Джареда при утреннем свете, Олимпия подумала, что он, как обычно, выглядит весьма опасным. Тот, кто плохо его знает, конечно, вправе относиться к нему настороженно. Но она успела узнать его достаточно хорошо, поскольку он взял за правило присоединяться к ней в библиотеке вечерами после ужина.

У Джареда появилась привычка разделять с ней стаканчик бренди, прежде чем возвращаться в старый домик лесника.

Прошлой ночью он немного почитал, а затем стал рассказывать о своих путешествиях. Олимпия ловила каждое его слово.

— Вряд ли все преподаватели так много странствовали, как вы, сэр! — сказала она.

Взгляд Джареда был абсолютно непроницаемым.

— Конечно, нет. В этом отношении мне очень повезло, Я работал у состоятельных людей, чьи дела часто приводили их за границу. Мои наниматели предпочитали путешествовать со своими семьями.

Олимпия кивнула с глубокомысленным видом:

— Естественно, они хотели, чтобы учитель детей сопровождал их во время длительного вояжа. Какую чудесную карьеру вы себе выбрали!

— Лишь недавно я по-настоящему оценил ее. — Джаред поднялся с кресла, взял графин с бренди и налил янтарную жидкость в ее стакан. — Я вижу, у вас на стене висит совершенно замечательная карта южных морей.

— Я исследовала много легенд, родившихся в этой части земного шара.

Неторопливый разговор, огонь камина и бренди… Олимпия чувствовала приятную теплоту и полную внутреннюю раскованность. Женщина с большим жизненным опытом, беседующая с мужчиной с большим жизненным опытом, подумала она с удовлетворением. , Джаред также налил бренди в свой бокал и поставил графин на стол.

— Одно из моих наиболее интересных путешествий проходило, среди множества островов, — сказал он задумчиво, вновь свободно развалившись в глубоком кресле.

— Правда? — Олимпия изумленно посмотрела на него. — Наверное, вы вынесли захватывающие впечатления?

— О, так оно и было. — Джаред задумался. — Существует множество интересных легенд, возникших на островах южных морей, о чем вы, без сомнения, прекрасно осведомлены.

Одна из них особенно заинтриговала меня.

— Мне не терпится ее услышать, — прошептала Олимпия.

Казалось, библиотека стала совершенно нереальной, как если бы вся комната целиком вместе с ней и Джаредом перенеслась в другое место и другое время.

— Легенда о двух влюбленных, которым не разрешали пожениться, поскольку отец юной девушки возражал против брака.

Олимпия сделала еще один глоток бренди.

— Как печально.

— Их страсть была столь неистовой, что им просто предначертано было не расставаться, — продолжал Джаред. — Поэтому они договорились тайно ночью встретиться на берегу укромной бухты.

— Я предполагаю, что они проговорили там до рассвета, — задумчиво сказала Олимпия. — Они, без сомнения, шептали друг другу поэтические строки. Поверяли свои самые интимные тайны. Вместе мечтали о будущем.

— Не совсем так. По легенде, они проводили время, занимаясь любовью.

Олимпия заморгала.

— На берегу?

— Да.

Она покашляла, прочищая горло.

— Но не было ли им слегка… неудобно? Я имею в виду песок, камешки и все остальное?

Джаред улыбнулся:

— Что такое песчинки и камешки для любовников, страстно жаждущих друг друга?

— Да, конечно, — поспешно согласилась Олимпия. Она надеялась, что ее слова не прозвучали слишком наивно. — Кроме того, это был не простой пляж, а посвященный местному божеству, которое, кстати, покровительствует влюбленным.

Олимпия по-прежнему сомневалась, удобно ли заниматься любовью на песке, но она совершенно не собиралась спорить с Джаредом.

— Продолжайте, сэр. Расскажите мне легенду до конца.

— В одну из ночей разгневанный отец юной женщины обнаружил их и убил ее возлюбленного.

— Как ужасно! Что случилось дальше?

— Естественно, молодая женщина была потрясена горем. Она устремилась в море, и пучина поглотила ее. Божество оскорбилось и наказало отца девушки, превратив весь песок на берегу в жемчуг.

— Таким образом божество наказало его? — спросила пораженная Олимпия.

— Да. — Джаред холодно улыбнулся. — Отец очень разволновался, увидев жемчужный берег, и поспешил домой, чтобы привести на помощь родню. Но божество наслало магическое заклинание, сделавшее жемчуг невидимым для любого, кто пытался его найти.

— Жемчужный берег так и не обнаружили?

Джаред покачал головой:

— До сегодняшнего дня островитяне говорят об этом.

Многие пытались искать, но никому не удалось увидеть его.

По преданию, берег могут найти лишь двое влюбленных, чья страсть будет столь же велика, как у тех, что встречались там и ласкали друг друга при лунном свете.

Олимпия вздохнула:

— Только представьте, мистер Чиллхерст — рисковать всем из-за любви!

— Я начинаю верить в то, что великая страсть подобна великой легенде, — тихо признался Джаред. — Она оправдывает любой риск.

По телу Олимпии пробежала дрожь. Сначала ее бросило в жар, потом в холод.

— Вы, без сомнения, правы, сэр. В любом случае я благодарю вас за удивительную историю. Никогда раньше о ней не слышала, но это красивая легенда.

Джаред заглянул в ее глаза. В его взгляде отражалось что-то темное и беспокойное.

— Да, — сказал он мягко. — Очень красивая.

В этот момент Олимпия почти поверила в то, что он говорит о ней самой, а не о легенде. Ее охватил внутренний жар. Он был похож на ту нервную дрожь, которая возникла, когда она следила за рассказом, но только теперь это чувство стало еще сильнее. Олимпия испытала странное потрясение, даже легкое головокружение.

— Мистер Чиллхерст?..

Джаред вытащил из кармана часы.

— Уже очень поздно, — произнес он с очевидным сожалением. — Пора возвращаться в коттедж. Может быть, завтра ночью мне выдастся случай описать еще более необычный ритуал, который в ходу у обитателей другого острова южных морей, где мне тоже посчастливилось побывать.

— Я бы очень хотела услышать. — Олимпия перевела дыхание.

— Спокойной ночи, мисс Вингфилд. Я увижу вас за завтраком.

— Спокойной ночи, мистер Чиллхерст.

Прилив страстного желания охватил Олимпию, когда она провожала Джареда. Она стояла в дверях, наблюдая, как он уходит в ночь, растворяясь в темноте.

А затем легла в постель, мечтая о поцелуях Джареда на пляже, усеянном жемчужинами…

Сейчас, при ярком свете дня, слушая, как он рассказывает истории ее племянникам, Олимпия вдруг осознала, что Джаред за невероятно короткий срок стал важной частью ее маленького домашнего мирка. Она многое узнала об этом человеке с обличьем пирата и поняла, что любит его. «Вероятно, слишком сильно», — решила Олимпия.

Однако не стоит забывать, что недалек тот день, когда Джаред уедет и она снова останется одна. И рядом не будет никого, с кем можно было бы разделить интеллектуальное наслаждение, доставляемое библиотекой.

Джаред поднял глаза и увидел, что Олимпия стоит в классной комнате. — Доброе утро, мисс Вингфилд. Вы что-нибудь хотите?

— Нет-нет, — быстро ответила Олимпия. — Продолжайте, пожалуйста. Я просто хотела понаблюдать за уроком.

— Конечно. — Джаред указал на глобус. — Сегодня утром мы занимаемся географией.

— Я вижу. — Олимпия на шаг приблизилась.

Итон ухмыльнулся:

— Мы изучаем все, что касается Вест-Индии, тетя Олимпия.

— И пирата по имени Капитан Джек, — добавил Роберт.

Джаред кашлянул.

— Нужно заметить, что Капитан Джек был морским разбойником, а не пиратом.

— А в чем разница? — заинтересовался Хью.

— Честно говоря, почти ни в чем, — сказал сухо Джаред. — — Но некоторые люди весьма настаивают на различии. Морские разбойники плавали, имея на то полномочия. Теоретически они получали санкцию местных властей Вест-Индии или королевского дома на атаку вражеских кораблей. Но порой все очень и очень запутывалось. Как вы думаете, Роберт, почему это происходило?

Роберт распрямил плечи.

— Я считаю, сэр, потому, что довольно много стран имели колонии в Вест-Индии.

— Совершенно верно, — одобрительно улыбнулся Джаред. — Во времена Капитана Джека там плавали английские, французские, датские и испанские корабли.

— Держу пари, что джентльменам удачи не полагалось атаковать суда и города, принадлежавшие родной стране, — сказал Итон. — То есть англичане выступали против французов, испанцев и датчан. А французы нападали на англичан, датчан и испанцев.

— Какие сложные взаимоотношения, — заметила Олимпия.

Она забыла о своих намерениях оставаться простым наблюдателем за методами обучения Джареда и поспешила присоединиться к своим племянникам.

— Что вы там рассказывали о путешествии через Панамский перешеек в поисках сокровищ?

Джаред загадочно улыбнулся:

— Вы желаете остаться и послушать продолжение этой истории, мисс Вингфилд?

— Да, конечно, — ответила Олимпия. Она с благодарностью улыбнулась Джареду. — Меня чрезвычайно интересуют такие истории.

— Понимаю, — с теплотой сказал Джаред. — Подойдите немного поближе, мисс Вингфилд. Я не хочу, чтобы вы что-нибудь пропустили. — …Сквайр Петтигрю прибыл в три часа. Олимпия вернулась в библиотеку, когда услышала стук колес двуколки на подъездной аллее. Она встала из-за стола и подошла к окну, чтобы посмотреть, как Петтигрю выходит из своего экипажа.

Плотно сложенному Петтигрю было далеко за сорок. В свое время он считался красивым мужчиной и продолжал вести себя так, будто каждая женщина в окрестностях по-прежнему находила его неотразимым. Олимпия не понимала, что привлекательного можно было найти в сквайре.

Правда заключалась в том, что Петтигрю являл собой тип ужасного зануды, однако Олимпия была слишком вежлива, чтобы сказать ему об этом. Она подозревала, что ее нельзя назвать специалистом в данном вопросе. В конце концов, она находила необычайно скучными большинство мужчин Верхнего Тудвея. Их занятия и интересы редко совпадали с ее собственными, кроме того, мужчины имели склонность читать женщинам нотации. Петтигрю не составлял исключения. Насколько могла судить Олимпия, его основной страстью были охотничьи собаки; охота и хозяйство занимали почти все его время.

Однако она отдавала себе отчет, что должна быть весьма обязанной ему за продажу присылаемых дядей товаров. Она и в самом деле была признательна Петтигрю за его помощь.

Когда Олимпия села за стол, дверь библиотеки отворилась. Петтигрю с важным видом проследовал в комнату, которая сразу же наполнилась запахом его любимого одеколона. — Петтигрю часто наезжал в Лондон и пользовался случаем для пополнения своего гардероба модной одеждой. Сегодня он облачился в брюки со множеством маленьких складочек. Плотно сидящий сюртук доходил до талии. Сзади он заканчивался двумя длинными фалдами до колен. Тщательно отглаженная сорочка завершала костюм. Галстук, для сохранения формы, был сильно накрахмален.

— Добрый день, мисс Вингфилд. — Петтигрю одарил ее — улыбкой, которую, без сомнения, следовало считать очаровательной, и подошел к столу. — Вы сегодня превосходно выглядите.

— Благодарю вас, сэр. Пожалуйста, садитесь. У меня для вас есть несколько интересных новостей.

— Действительно? — Отрепетированным жестом Петтигрю расправил фалды сюртука и сел. — Я подозреваю, что вы собираетесь поведать о последней партии товаров, присланной вашим дядей. Не бойтесь, дорогая, я уже извещен и, как всегда, готов помочь вам.

— Вы очень добры, сэр, но хорошая новость состоит в том, что мне пока не понадобятся ваши услуги в вопросах торговли.

Петтигрю несколько раз моргнул, как будто ему в глаз попала соринка, а затем застыл в изумлении.

— Прошу прощения?

Олимпия тепло улыбнулась:

— Вы были очень полезны, сэр, и я вам весьма признательна, но не имею права эксплуатировать вас и дальше.

Петтигрю нахмурился:

— — Послушайте, мисс Вингфилд! Содействие в продаже товаров я не рассматриваю как эксплуатацию. На самом деле я считаю, что мой долг — помогать вам. Если я позволю вам попасть в лапы беспринципных негодяев — а они, несомненно, извлекут выгоду из сотрудничества с таким невинным созданием, как вы, — то можно будет сказать, что я весьма нерадиво исполнял свои обязанности.

— Вы не должны опасаться за мисс Вингфилд, — донесся из дверей тихий голос Джареда. — Она в надежных руках.

— Какого дьявола? — Петтигрю быстро повернулся и уставился на него. — Кто вы, сэр? О чем вы говорите?

— Я Чиллхерст.

Олимпия почувствовала, как между мужчинами возникла мгновенная неприязнь. Она постаралась снять напряжение, представив их друг другу.

— Мистер Чиллхерст — новый учитель моих племянников. Он находится здесь всего лишь несколько дней, но уже совершил чудеса. Мальчики все утро занимались географией, и я уверена, они знают о Вест-Индии больше, чем любой другой ребенок в Верхнем Тудвее. Мистер Чиллхерст, позвольте представить вам сквайра Петтигрю.

Джаред закрыл за собой дверь и подошел к столу.

— Миссис Берд сообщила мне о его прибытии. Взор Петтигрю задержался на черной бархатной повязке, прикрывавшей глаз Джареда. Затем он хмуро посмотрел на открытую шею Джареда и на расстегнутый ворот его рубашки.

— Будь я проклят, но вы не похожи ни на одного из учителей, ранее виденных мной. Что здесь происходит?

Олимпия рассердилась:

— Совершенно очевидно, что мистер Чиллхерст является учителем. И притом превосходным. Его прислал ко мне дядя Артемис.

— Вингфилд прислал его? — Петтигрю раздраженно взглянул на нее:

— Вы уверены? ;

— Да, я уверена. — Олимпия прилагала усилия, чтобы сохранить выдержку. — И так случилось, что мистер Чиллхерст сведущ в финансовых вопросах. Он согласился быть моим поверенным в делах. Вот почему мне больше не требуется ваша помощь в продаже товаров моего дяди, сэр.

— Поверенным в делах? — Петтигрю был ошеломлен. — Послушайте, вам не нужен специальный человек. У вас есть я, чтобы присмотреть за финансами и помочь в других сложных вопросах.

Джаред сел, опершись на подлокотники и сцепив пальцы.

— Вы слышали, что сказала мисс Вингфилд, Петтигрю?

Ей больше не требуются ваши услуги.

Петтигрю бросил на него уничтожающий взгляд и повернулся к Олимпии:

— Мисс Вингфилд, я часто предупреждал вас об опасности иметь дело с персонами, о чьем прошлом вам ничего не известно.

— Мистер Чиллхерст очень порядочный человек, — твердо заметила Олимпия. — Мой дядя не нанял бы его на работу в наш дом, если бы не его превосходный характер.

Петтигрю пренебрежительно посмотрел на Джареда:

— Вы проверили его рекомендации, мисс Вингфилд?

— Мой дядя позаботился обо всем, — ответила Олимпия.

Джаред холодно улыбнулся Петтигрю.

— Я уверяю вас, сэр, что нет повода для беспокойства. Я прослежу за тем, чтобы товары, присланные дядей, принесли мисс Вингфилд хорошую прибыль.

— А кто скажет, какую прибыль считать хорошей? — парировал Петтигрю. — У мисс Вингфилд не будет возможности узнать, если вы обманете ее, не так ли? В данном вопросе ей придется целиком полагаться на ваши слова.

— Точно так же, как она в прошлом целиком полагалась на ваши, — вкрадчиво промолвил Джаред.

Петтигрю вскочил.

— Вы на что намекаете, сэр? Если так, то позвольте сообщить вам, что я не намерен терпеть оскорбления.

— Вовсе нет. — Джаред постукивал кончиками пальцев, отбивая медленный барабанный ритм. — По словам мисс Вингфилд, в прошлый раз она получила от продажи товаров почти две сотни фунтов стерлингов.

— Совершенно точно, — задыхаясь произнес Петтигрю. — Ей посчастливилось извлечь максимум возможного. Если бы не мои связи в Лондоне, она, конечно, заработала бы не больше ста пятидесяти фунтов.

Джаред склонил голову:

— Не правда ли, интересно посмотреть, смогу ли я продать товар мисс Вингфилд так же выгодно, как продавали вы? Полагаю, мне даже удастся превзойти ваши достижения.

— Должен заметить, — негодующе зашипел Петтигрю, — я не принимаю вашу позицию.

— Вы относитесь ко мне ни тепло, ни холодно, не правда ли? Но уверяю вас, я обращу самое пристальное внимание на состояние финансов мисс Вингфилд.

В конце концов, она нуждается в деньгах, разве я не прав?

Одинокая женщина, несущая ответственность за трех мальчиков, должна получать все средства к существованию, какие только возможно.

Мрачное лицо Петтигрю приобрело неприятный багровый оттенок.

— Теперь послушайте меня, сэр. Я не позволю вам завладеть товарами мисс Вингфилд. Из всего услышанного здесь следует, что вы преспокойно можете исчезнуть вместе с ними.

— Кстати, товары уже исчезли, — вмешалась Олимпия. — Сегодня утром мистер Чиллхерст отослал их в Лондон.

Глаза Петтигрю расширились от изумления и гнева.

— Мисс Вингфилд, я уверен, что вы не были столь неосторожны, чтобы позволить незнакомому человеку вывезти ваши товары из Верхнего Тудвея.

Джаред продолжал отбивать дробь кончиками пальцев.

— Они в безопасности, Петтигрю, так как были отправлены по месту назначения под охраной. Мой знакомый, вполне заслуживающий доверия, получит их в Лондоне и проследит за их размещением.

— Мой Бог! — Петтигрю обрушился на Джареда. — Что вы делаете? Это неприкрытый грабеж. Я немедленно сообщу судье.

Олимпия вскочила.

— Довольно! Мистер Петтигрю, я убеждена, что мистер Чиллхерст действует исключительно в моих интересах. Не хочу показаться грубой, сэр, но вынуждена настаивать, чтобы вы изменили свой оскорбительный тон на более вежливый. Мистер Чиллхерст может обидеться.

— Да. — Джаред барабанил пальцами и, казалось, обдумывал такую возможность. — Пожалуй, я могу.

Какое-то время Петтигрю беззвучно шевелил губами. Затем он тяжело поднялся из кресла и гневно посмотрел на Олимпию.

— Пусть будет так, мисс Вингфилд. Если вы решили доверить свои товары незнакомцу, а не соседу, то должны всегда помнить, что это ваш собственный выбор. Но конечно, вы пожалеете о столь безрассудном деянии. На мой взгляд, ваш новый учитель очень напоминает кровожадного пирата, и это, извините, факт.

Олимпия почувствовала себя оскорбленной. В конце концов, именно она наняла Джареда и поэтому обязана его защищать.

— Поистине, мистер Петтигрю, вы зашли слишком далеко. Я не могу позволить вам говорить в таком тоне о моих служащих. До свидания, сэр.

— До свидания, мисс Вингфилд. — Петтигрю прошествовал к двери. — Мне остается надеяться, что вы не лишитесь товаров, доверившись этому… этому субъекту.

Олимпия смотрела на дверь, пока та не закрылась за Петтигрю. И только тогда рискнула бросить взгляд на Джареда. Она чувствовала себя неловко. Слава Богу, он наконец перестал барабанить пальцами: ей казалось, что такая манера не сулит ничего хорошего.

— Прошу прощения за эту маленькую неприятную сцену, — сказала Олимпия. — У Петтигрю самые благие намерения, но, судя по всему, он был потрясен тем фактом, что продажу товаров я доверила вам.

— Он назвал меня пиратом.

Олимпия деликатно откашлялась.

— Да, но, пожалуйста, не принимайте его высказывание близко к сердцу. Он не виноват, сделав такое заключение.

Миссис Берд еще до него отметила определенное сходство.

Что-то, сэр, в вашем облике наводит на мысль о пирате.

Губы Джареда дрогнули.

— Я рад, мисс Вингфилд, что вы способны ценить внутреннее содержание.

— Тетя Софи и тетя Ида научили меня не судить по внешности.

Во взоре Джареда появилась загадочность.

— Я надеюсь, что вас не разочарует человек, скрывающийся под маской пирата.

— О нет, — прошептала Олимпия. — Я определенно не могу быть разочарована, сэр.

]]]

На следующий вечер Олимпия сидела за своим письменным столом и украдкой любовалась волоса ми Джареда. Тяжелые, черные как ночь, они были строго зачесаны за уши и спускались до самого воротника. Этот стиль, конечно, немоден, но очень соответствовал необычной внешности Джареда. Олимпию и не заботила мода, все, чего ей хотелось, — это запустить в его волосы свои пальцы.

Никогда в жизни у нее не возникало такого желания по отношению к мужчине. :

Джаред расположился в кресле перед огнем, вытянув ноги.

Он читал книгу, которую выбрал на ближайшей полке.

Отблеск огня камина придавал его и так достаточно строгим чертам еще большую резкость. После обеда он скинул свое верхнее платье. Олимпия уже стала привыкать к отсутствию галстука, но находиться в одной комнате с Джаредом, одетым в рубашку с закатанными рукавами, было почти невыносимо.

Волнующее ощущение близости заставляло ее чувствовать себя легкомысленной. По телу пробегали волны легкой дрожи возбуждения. Невозможно было не думать о том, чувствует ли Джаред что-либо, кроме усталости, в конце столь долгого дня.

Была почти полночь, но он, кажется, не собирался уходить. Миссис Берд уединилась в своей комнате после ужина.

Итон, Хью и Роберт давно спали. Минотавр был отправлен на кухню.

Олимпия, оставаясь наедине с Джаредом, ощущала себя во власти странного, необъяснимого возбуждения. С появлением Джареда непонятное волнение, усиливающееся по ночам, доставляло ей все большее беспокойство. При этом совместные вечера в библиотеке никак нельзя было назвать неприятными, г У Олимпии появилось острое желание поговорить с ним.

Немного поколебавшись, она нарочито шумно закрыла дневник Лайтберн.

Джаред поднял глаза от книги и насмешливо улыбнулся:

— Дела продвигаются, мисс Вингфилд?

— Думаю, что да, — ответила Олимпия. — Большинство записей весьма прозаично. На первый взгляд это всего лишь перечень ежедневных событий. Охвачен период обручения мисс Лайтберн и первые месяцы ее замужества за человеком, которого звали мистер Райдер.

Джаред загадочно посмотрел на нее.

— Мистер Райдер?

— Она казалась очень счастливой с ним. — Олимпия задумчиво улыбнулась. — Она назвала его «мой возлюбленный мистер Райдер».

— Я понимаю.

— В самом деле она обращалась к нему только так, хотя он был ее мужем. Весьма странно, но факт остается фактом.

Вероятно, она была настоящей женщиной.

— Не спорю. — В голосе Джареда прозвучали необычные нотки. Словно некое бремя спало с его души.

— Как я уже сказала, дневник по большей части кажется весьма тривиальным, за исключением того, что он написан на смеси английского, латыни и греческого. Но на некоторых страницах я встречаю странные серии цифр в сочетании с фразами, на первый взгляд не имеющими никакого смысла. Я верю в то, что эти цифры и слова — именно те ключи, которые я ищу.

— Звучит очень сложно, однако не сомневаюсь, ваш путь ведет к коду. — — Да. — Олимпия обнаружила полное отсутствие интереса в его голосе и поняла, что должна сменить тему разговора.

Она начала сознавать, что по неведомой ей причине тайна дневника Лайтберн не задевала интеллектуальные интересы Джареда, казалось, она его даже раздражала. Олимпия была весьма разочарована, так как очень надеялась поделиться с ним своими открытиями.

]]]

Однако ее вряд ли должно беспокоить его равнодушие к дневнику, ведь, в конце концов, Джаред с готовностью и радостью вел беседы на другие темы.

— Вы хорошо разбираетесь в латыни и греческом? — небрежно бросил Джаред.

— О да, — заверила его Олимпия. — Тетя Софи и тетя Ида научили меня и тому и другому.

— Вам не хватает ваших тетушек, не правда ли?

— Несомненно. Тетя Ида умерла три года назад.

Тетя Софи последовала за ней в мир иной через шесть месяцев. Они были моей единственной семьей, до появления племянников, конечно…

— Какое-то время вы жили одна?

— Да, — Олимпия заколебалась. — И больше всего я скучаю по тем разговорам, что мы любили вести по вечерам.

Знаете ли вы, как грустно бывает, когда рядом нет никого, с кем можно побеседовать, мистер Чиллхерст?

— Да, мисс Вингфилд, — согласился он тихо. — Я вас очень хорошо понимаю. Я сам почти всю свою жизнь страдал, не имея рядом близкого человека.

Олимпия встретила его застывший взгляд и поняла, что он позволил ей заглянуть в потаенные уголки своей души.

«Слишком откровенно», — подумала она.

Олимпия сама только что позволила себе раскрыться перед ним. Ее рука дрожала, когда она отпила бренди.

— Никого в Верхнем Тудвее не интересуют обычаи и легенды других стран, — поведала Олимпия. — Кажется, даже мистера Дрейкотта, хотя я все-таки надеялась… — Она умолкла.

Джаред стиснул свой бокал так, что пальцы побелели.

— Дрейкотт не интересуется такими вещами, мисс Вингфилд, но я — да.

— Я чувствовала это, сэр. Вы из тех людей, кто может увидеть весь мир. — Олимпия посмотрела на бренди, а затем снова подняла глаза на него. — Прошлой ночью вы упомянули о еще более необычных привычках обитателей какого-то острова в южных морях.

— О да. — Джаред закрыл книгу и уставился на огонь. — У неких островитян существует очень интересный ритуал ухаживания.

— Вы не забыли, что обещали сегодня вечером рассказать обо всем подробнее, — напомнила Олимпия.

— Конечно. — Джаред сделал глоток и принял непроницаемый вид. — У островитян жених обычно отводит свою избранницу в особое место в джунглях, считающееся магическим. Мне рассказывали, что оно представляет собой лагуну с гигантским водопадом. Вода каскадами низвергается по скалистой стене. — Очень мило. — Олимпия отхлебнула еще немного бренди. — Что же дальше?

— Если женщина желает, чтобы за ней ухаживали и впредь, она разрешает мужчине поцеловать себя под водопадом. — Джаред повертел бокал в руках. — Этот знак расположения позволяет ему выказать свою любовь. Легенда гласит, что любой союз, зарождающийся в таких обстоятельствах, оказывается гармоничным и плодотворным.

— Как интересно. — Олимпия живо вообразила, каково это — быть поцелованной Джаредом. Когда он находился здесь с ней, он выглядел таким стройным, сильным и могущественным. Она подумала, что, без сомнения, он сможет поднять ее одной рукой.

Она представляла себе, что будет чувствовать, если Джаред сейчас подойдет к ней, возьмет за плечи и поставит ее на ноги.

И прижмет к своей груди.

И накроет ее рот своими губами.

Испугавшись, что ее мысли приняли опасное направление, Олимпия вздрогнула, бокал покачнулся, и бренди выплеснулось на стол.

— С вами все в порядке, мисс Вингфилд?

— Да, да, конечно. — Олимпия поставила бокал на стол.

Смущенная собственной неловкостью, она смахнула платочком капли влаги, лихорадочно подыскивая тему для разговора.

— Кстати, к слову об интересных формах ухаживания у жителей южных морей. — Олимпия устремила глаза на бренди. — Я недавно читала об очень необычных традициях, часто встречающихся на южных островах.

— Серьезно, мисс Вингфилд?

— Среди обитателей одного из островов принято, чтобы жених дарил своей невесте большой золотой слиток в форме фаллоса.

На другом конце комнаты воцарилась тишина.

Олимпия подняла взгляд, предположив, что Джаред мог не услышать ее. Она ощутила странное беспокойство, когда увидела его взволнованное лицо.

— Золотой фаллос? — выдохнул Джаред.

— О да. — Олимпия уронила платочек, пропитанный бренди, на стол. — Весьма странный обычай, вы не находите, сэр? Как по-вашему, что можно делать с большим золотым фаллосом?

— Трудно ответить сразу, но подозреваю, что эта загадка имеет очень серьезное решение.

— Без сомнения. — Олимпия вздохнула. — Но увы, я никогда не узнаю истину, ибо никогда не смогу посетить южные моря.

Джаред отставил свой бокал и поднялся.

— Как вы сами заметили, мисс Вингфилд, для того чтобы приобрести большой жизненный опыт, человеку совсем не обязательно много путешествовать.

— Совершенно верно. — Она наблюдала за тем, как он решительно приближается к ней. — Что-нибудь случилось, мистер Чиллхерст?

— Да. — Он обогнул стол, наклонился и резким движением выхватил Олимпию из кресла. — Есть тайна, которую я хочу сегодня ночью узнать, мисс Вингфилд, и только вы способны ее открыть.

— Мистер Чиллхерст?!

Олимпия с трудом могла дышать. Ее охватывали волны возбуждения. Она чувствовала себя так, будто сейчас растает.

— Что вас интересует, сэр?

— Вы поцелуете меня, мисс Вингфилд?

Олимпия была так потрясена, что не находила слов для ответа. Она сделала единственное, что могла сделать в этом состоянии: обхватила шею Джареда руками и подняла лицо в молчаливом ожидании.

Неожиданно, но совершенно отчетливо она осознала, что ждала этого мгновения всю свою жизнь.

— Сирена.

Руки Джареда крепко обвили ее тело, а губы ее растворились в его губах.