Пролог

Шепли


— Перестань вести себя как девчонка, — сказал Трэвис, стукнув меня по руке.

Я нахмурился и осмотрелся вокруг, чтобы убедиться, что этого никто не слышал. Большинство моих товарищей первокурсников находились в радиусе слышимости, пропуская нас вперед в кафетерий университета «Истерн». Я узнал пару лиц из школы «Икинс», но там было больше тех, кого я не узнал, как этих двух девушек, вошедших вместе — одна в кардигане и со светло — коричневой косой, другая с золотистыми кудрями и в коротких шортах. Она посмотрела в мою сторону буквально на долю секунды, а затем пошла дальше, словно я был неодушевленным предметом.

Трэвис поднял свои руки, на его левом запястье был толстый черный кожаный напульсник. Мне захотелось сорвать эту штуку и треснуть его ею.

— Извини, Шепли Мэддокс! — прокричал он мое имя, глядя по сторонам, и звуча при этом больше как робот, или очень плохой актер. Наклонившись, он прошептал:

— Я забыл, что не должен тебя так больше называть, или, по крайней мере, не в кампусе.

— Нигде, придурок. Зачем ты вообще пришел, если собираешься вести себя как мудак? — спросил я.

Костяшками пальцев Трэвис стукнул по внутренней стороне козырька моей бейсболки, почти стряхнув её с моей головы, но я успел её схватить.

— Я помню своё ориентирование первокурсников. Поверить не могу, что прошел год. — Достав зажигалку из кармана, он поджег сигарету и выпустил клубок серого дыма.

Пара девушек, идущих неподалеку, пришли в дикий восторг, а я старался подавить рвотные позывы.

— Ты странный. Спасибо, что показал куда идти. Теперь проваливай.

— Привет, Трэвис, — сказала девушка с конца пешеходной дорожки.

Трэвис кивнул ей, и затем толкнул меня локтем, сильно.

— До скорого, кузен. Пока ты слушаешь это унылое дерьмо, я буду вставлять той брюнетке по самые яйца.

Трэвис поприветствовал девушку, кем бы она ни была. Я видел её в нескольких подвалах кампуса в прошлом году, когда приходил с Трэвисом на бои на арене, но не знал её имени. Я смотрел, как она говорит с Трэвисом, и сразу все понял: он уже её завоевал.

Успеваемость Трэвиса немного снизилась с его первого курса, но не слишком. Вслух он этого не говорил, но я знаю, что ему было скучно из — за отсутствия конкуренции со стороны сокурсников. Я просто с нетерпением ждал встречи с девушкой, которую он еще не уложил на наш диван.

Тяжелую дверь пришлось сильно толкнуть, и затем я шагнул внутрь, сразу же чувствуя облегчение от кондиционированного воздуха. Прямоугольные столы плотно стояли вместе, образовывая пять рядов, стоящих так, чтобы потоку студентов было удобно пройти к очереди за едой. Одинокий круглый стол стоял в углу, и там сидела блондинка со своей подругой и с бросающимся в глаза парнем с обесцвеченной стрижкой «канадкой»; его волосы спереди торчали вверх, будто их прижали к стене.

Дэриус Вашингтон сидел в конце ряда столов, достаточно близко к круглому, так что я дождался, пока он меня заметит. Как только он оглядел помещение, то помахал, как я и надеялся, и я присоединился к нему, испытывая небольшой восторг, так как находился меньше чем в трех метрах от блондинки. Я не оглянулся. Трэвис частенько вел себя как заносчивая задница, но находиться в его компании означало получать бесплатные уроки по привлечению внимания девушки.

Урок номер один: преследуй, но не беги.

Дэриус помахал ребятам, сидящим за круглым столом. Я кивнул ему.

— Ты их знаешь?

Он мотнул головой.

— Только Финча. Я встретил его вчера, когда заселился в общежитие. Он забавный.

— А что насчет девушек?

— Нет, но они сексуальные. Обе.

— Хочу познакомиться с блондинкой.

— Они с Финчем похоже друзья. Разговаривали с тех пор, как присели. Посмотрю, что можно сделать.

Я плотно сжал его плечо, украдкой посмотрев назад. Она встретилась со мной взглядом, улыбнулась, и посмотрела в другую сторону.

Спокойно, Шеп. Не облажайся.

Ждать конца ориентирования становилось невыносимым из — за предвкушения встречи с этой девушкой. Время от времени я слышал её смех. Я пообещал себе, что не стану оборачиваться, но снова и снова терпел неудачу. Она была шикарна со своими большими зелеными глазами и волнистыми длинными локонами, будто только что вышла из океана, и они высохли под солнцем. Чем сильнее я прислушивался к её голосу, тем глупее себя чувствовал, но было в ней что — то, что заставило меня планировать способы её впечатлить или рассмешить. Я бы сделал что угодно, чтобы заполучить её внимание, даже на пять минут.

Как только нам выдали наши пакеты, карту кампуса и меню, а правила объяснили вдоль и поперек, начальник отдела по работе со студентами, Мистер Джонсон, отпустил нас.

— Подожди, пока мы не выйдем, — сказал я.

Дэриус кивнул.

— Не волнуйся. Я понял тебя. Прямо как в старые добрые времена.

— В старые времена мы преследовали старшеклассниц. Она определенно не старшеклассница, — сказал я, следуя за Дэриусом на выход, — Она уверенная в себе. И еще выглядит опытной.

— Не, чувак. По мне так она хорошая девчонка.

— Я не про тот опыт, — проворчал я.

Дэриус усмехнулся.

— Остынь. Ты с ней еще даже не познакомился. Тебе нужно быть острожным. Помнишь, как было с Аней? Ты тогда по уши влип, и мы думали, что ты умрешь.

— Эй, придурок, — сказал Трэвис из — под тенистого дерева, меньше чем в десяти метрах от входа. Он выпустил дым от последней затяжки и выбросил фильтр, придавив его ботинком к земле. Он удовлетворенно улыбался, как мужчина, только что получивший оргазм.

— Как? — спросил я с недоверием.

— Её комната вон там, — сказал он, кивая головой в сторону Морган Холла.

— Дэриус собирается познакомить меня с девушкой, — сказал я, — Просто…держи рот на замке.

Трэвис изогнул бровь и затем кивнул.

— Хорошо, дорогуша.

— Я серьезно, — сказал я, пристально глядя на него. Я засунул руки в карманы джинсов и сделал глубокий вдох, наблюдая за болтовней Дэриуса с Финчем.

Брюнетка уже ушла, но к счастью, её подруге, похоже, было интересно остаться.

— Хватит нервничать, — сказал Трэвис, — Выглядишь, будто сейчас описаешься.

— Заткнись, — прошипел я.

Дэриус указал в мою сторону, и Финч вместе с блондинкой посмотрели на нас с Трэвисом.

— Дерьмо, — сказал я, глядя на двоюродного брата, — Поговори со мной. Мы выглядим как сталкеры.

— Ты мечтательный, — сказал Трэвис, — Это любовь с первого взгляда.

— Они…они идут сюда? — спросил я. Мое сердце словно было готово вырваться из грудной клетки, и мне внезапно захотелось надрать Трэвису зад за то, что он такой несерьезный. Трэвис внимательно посмотрел боковым зрением.

— Да.

— Да? — сказал я, стараясь подавить улыбку. По лбу начал течь пот, и я быстро его вытер.

Трэвис замотал головой.

— Я дам тебе по яйцам. Ты уже сходишь с ума из — за этой девушки, но даже не знаком с ней.

— Эй, — сказал Дэриус.

Я повернулся и поймал его протянутую руку, наполовину давая пять, наполовину пожимая.

— Это Финч, — сказал Дэриус. — Он живет рядом со мной.

— Привет, — сказал Финч, пожимая мне руку и кокетливо улыбаясь.

— Я Америка, — сказала блондинка, протягивая мне руку, — Ориентирование было жестоким. Слава богу, что мы первокурсники только один раз.

Вблизи она была еще красивее. Её глаза блестели, волосы сияли в солнечном свете, а длинные ноги выглядели божественно в этих потертых белых шортах. Она была почти ростом с меня, даже в сандалиях, и то, как двигался её рот, когда она говорила, вкупе с её полными губами, было чертовски сексуальным.

Я взял её руку и встряхнул дважды.

— Америка?

Она ухмыльнулась.

— Вперед. Можешь отпустить грязную шуточку. Я их все слышала.

— А слышала «Я бы трахнул тебя за свободу»? — спросил Трэвис.

Я пихнул его локтем, стараясь сохранить невозмутимее лицо.

Америка заметила мой жест.

— Вообще — то да.

— Так…ты принимаешь мое предложение? — поддразнил Трэвис.

— Нет, — ответила Америка, не задумываясь.

Да. Она идеальна.

— Что насчет моего кузена? — спросил Трэвис, толкая меня так сильно, что мне пришлось шагнуть в сторону.

— Ты, должно быть, шутишь, — сказал я, почти умоляя, — Прости его, — сказал я Америке, — Мы его не так часто выпускаем.

— Вижу, почему. Он, правда, твой кузен?

— Я стараюсь не говорить людям, но да.

Она просканировала Трэвиса и затем обратила свое внимание снова на меня.

— Итак, скажешь мне свое имя?

— Шепли. Мэддокс, — добавил я в качестве запоздалой мысли.

— Какие планы на ужин, Шепли?

— Какие у меня планы на ужин? — спросил я.

Трэвис подтолкнул меня локтем.

Я отмахнулся от него.

— Отвали!

Америка хихикнула.

— Да, у тебя. Я определенно не зову твоего кузена на свидание.

— Почему нет? — спросил Трэвис, изображая оскорбление.

— Потому что я не встречаюсь с младенцами.

Дэриус захохотал, а Трэвис невозмутимо улыбнулся. Он специально вел себя как мудак, чтобы я казался Прекрасным Принцем. Идеальный второй пилот.

— У тебя есть машина? — спросила она.

— Да, — ответил я.

— Забери меня у Морган Холла в шесть.

— Да…да, конечно, с радостью. Увидимся! — сказал я.

Она уже прощалась с Финчем и уходила.

— Святое дерьмо, — выдохнул я, — Кажется, я влюблен.

Трэвис вздохнул и со шлепком схватил меня сзади за шею.

— Конечно, влюблен. Пошли.



Америка


Свежескошенная трава, плавящийся на солнце асфальт и выхлопные газы — эти запахи будут напоминать мне о том моменте, когда Шепли Мэддокс вышел из своего черного винтажного Чарджера и подбежал ко мне по ступенькам Морган Холла.

Его глаза прошлись по моему бледно — голубому макси платью, и он улыбнулся.

— Выглядишь отлично. Нет, лучше, чем отлично. Выглядишь так, словно мне нужно сегодня показать лучшее, на что я способен.

— Ты выглядишь обыкновенно, — сказала я, замечая его рубашку поло и то, что было похоже на его выходные джинсы. Я подалась вперед, — Но пахнешь невероятно.

Его щеки загорелись достаточно, чтобы цвет проступил над его загорелой кожей, и он понимающе улыбнулся.

— Мне говорили, что я выгляжу обыкновенно. Это не заставит меня отказаться от ужина с тобой.

— Говорили?

Он кивнул.

— Они лгали. Как и я, — Я обошла его, направляясь к ступенькам.

Шепли быстро обогнал меня, потянувшись к дверной ручке пассажирского сидения до меня. Он дернул её, широко открыв дверь одним движением.

— Спасибо, — сказала я, садясь на пассажирское сидение.

Кожа приятно охлаждала тело. Салон был совсем недавно пропылесосен и вычищен, и все пахло обычным освежителем воздуха.

Когда он сел на свое место и повернулся ко мне, я не смогла сдержать улыбку. Его энтузиазм был чудесным.

В Канзасе парни были не такими…усердными.

Глядя на золотистый тон его кожи и крепкие мускулы на руках, которые вздувались при каждом движении, я решила, что он, скорее всего, работал снаружи все лето: вязал в узлы сено или таскал тяжести. Его орехово — зеленые глаза практически сияли, и его темные волосы — не такие короткие, как у Трэвиса — освещались солнцем, напоминая мне теплый карамельный цвет волос Эбби.

— Я собирался отвести тебя в одно итальянское место тут в городе, но на улице стало достаточно прохладно, чтобы…я…я просто хотел потусоваться и узнать тебя вместо того, чтобы меня перебивал официант. Так что я сделал это, — сказал он, кивая на заднее сидение. — Надеюсь, все в порядке.

Я напряглась, медленно оборачиваясь, чтобы увидеть, о чем он говорил. В центре сидения, пристегнутая ремнем безопасности, стояла накрытая плетеная корзина на плотно сложенном одеяле.

— Пикник? — спросила я, не в силах скрыть удивление и восторг в голосе.

Он выдохнул с облегчением.

— Ага. Это хорошо?

Я развернулась на сидении, подпрыгнув один раз, обратившись лицом вперед.

— Посмотрим.

Шепли привез нас на частное пастбище к югу от города. Он припарковался на узкой гравиевой дорожке и вышел из машины, чтобы открыть замок на воротах и толкнуть их. Двигатель Чарджера зарычал, когда Шепли поехал по двум параллельным полосам голой земли посреди акров высокой травы.

— Ты проделал тут дорогу, да?

— Эта земля принадлежит моему дедушке и бабушке. У подножья есть пруд, куда мы с Трэвисом раньше ходили на рыбалку.

— Раньше?

Он пожал плечами.

— Мы самые младшие из внуков. Мы потеряли обе пары своих дедушек и бабушек к тому времени как учились в средней школе. Я не только был занят спортом и уроками в старшей школе, но и чувствовал, что неправильно рыбачить тут без дедушки.

— Мне жаль, — сказала я. У меня еще есть все мои дедушки и бабушки, и я не могла представить, что потеряю их всех.

— Обе пары? Три пары, ты хотел сказать? — сказала я, задумавшись вслух. — О боже, извини. Это было грубо.

— Нет, нет…это обоснованный вопрос. У меня постоянно такое спрашивают. Мы дважды кузены. Наши отцы братья, и наши мамы сестры. Я знаю. Странно, ага?

— Нет, на самом деле очень круто.

Проехав через маленький холм, Шепли припарковал Чарджер под тенистым деревом меньше чем в десяти метрах от пруда площадью около пяти акров. Летняя жара помогла вырасти полевому хвощу и кувшинкам, а вода была прекрасна, морщась от легкого бриза.

Шепли открыл мне дверь, и я ступила на свежескошенную траву. Пока я осматривалась, он нырнул на заднее сидение, появившись вновь с корзинкой и лоскутным одеялом. На его руках не было ни одной татуировки, в отличие от его покрытого чернилами двоюродного брата. Я задумалась, нет ли у него татуировок под рубашкой. Потом мне внезапно захотелось стянуть с него одежду, чтобы найти ответ.

Он одним взмахом расстелил одеяло, которое идеально легло на землю.

— Что? — спросил он, — Это не…

— Нет, это удивительно. Я просто…это одеяло такое красивое. Не думаю, что должна на него садиться. Оно выглядит совсем новым.

Ткань была все еще накрахмалена и на ней виднелись складки.

Шепли выпятил грудь.

— Моя мама сшила его. Десятки таких. Она сшила его для меня, когда я окончил школу. Это точная копия, — Его щеки порозовели.

— Копия чего?

Как только я спросила, он вздрогнул. Я старалась не улыбаться.

— Это увеличенная версия твоего детского одеяльца, так?

Он закрыл глаза и кивнул.

— Ага.

Я села на одеяло и скрестила ноги, похлопывая место рядом с собой.

— Иди сюда.

— Не думаю, что могу. Кажется, я только что сгорел от стыда.

Я посмотрела на него, прищуривая один глаз от луча солнца, светящего сквозь листья дерева над нами.

— У меня тоже есть одеяльце. Марфин у меня под подушкой в общежитии.

Его плечи расслабились, и он сел, ставя перед собой корзинку.

— Блэйк.

— Блэйк?

— Кажется, я пытался сказать «блэнк», и в какой — то момент это стало Блэйком. (*Blank — от англ. пустой, чистый)

Я улыбнулась.

— Мне нравится, что ты не соврал.

Он пожал плечами, все еще смущенный.

— У меня это все равно не очень хорошо получается.

Я наклонилась, легко толкнув его плечо своим.

— Это мне тоже нравится.

Шепли просиял и открыл корзинку, достав накрытую тарелку с сыром и крекерами, а потом бутылку зинфанделя (*сорт калифорнийского вина) и два пластиковых бокала для шампанского.

Я подавила смешок, и Шепли хихикнул.

— Что? — спросил он.

— Просто…это самое милое свидание, на котором я когда — либо была.

Он налил вино.

— Это хорошо?

Я положила сыр на крекер и надкусила, кивая, и затем отпила вино, чтобы смочить горло.

— Определенно ставлю тебе пятерку за старание.

— Хорошо. Не хочу, чтобы это было настолько мило, что я окажусь во френдзоне, — сказал он, почти про себя.

Я слизнула крекер и вино со своих губ, глядя на его. Воздух между нами изменился. Он стал тяжелее…наэлектризовался. Я наклонилась к нему, и он безуспешно попытался скрыть удивление и возбуждение в своих глазах.

— Можно тебя поцеловать? — спросила я.

Его брови взметнулись вверх.

— Ты хочешь…ты хочешь поцеловать меня? — Он осмотрелся, — Прямо сейчас?

— Почему нет?

Шепли моргнул.

— Просто у меня, эм…никогда не было девушки…

— Тебе со мной неловко?

Он быстро замотал головой.

— Это определенно не то, что я сейчас чувствую.

Он накрыл ладонью мою щеку и притянул к себе, не колеблясь ни секунды. Я немедленно открыла рот, пробуя влажность внутренней стороны его губ. Его язык был мягким, теплым и имел вкус сладкой мяты.

Я промычала, и он отстранился.

— Давай, эм…я сделал сэндвичи. Тебе нравится ветчина или индейка?

Я коснулась своих губ, улыбаясь, а затем сделала невозмутимое лицо. Шепли выглядел возбужденным в самом хорошем смысле этого слова. Он протянул мне квадратик, завернутый в вощеную бумагу, и я осторожно развернула уголок, продолжая тянуть, пока не увидела белый хлеб.

— Слава богу, — сказала я, — Белый хлеб лучший!

— И не говори. Терпеть не могу цельнозерновой.

— К черту белизну и калории!

Я развернула бумагу и попробовала бережно приготовленную индейку и швейцарский сыр с чем — то, что пахло фермой, зеленью и помидорами. Я посмотрела на Шепли в ужасе.

— О боже.

Он перестал жевать и проглотил.

— Что?

— Помидоры?

Его глаза наполнились ужасом.

— Черт. У тебя аллергия? — Он лихорадочно огляделся, — У тебя есть уколы? Отвезти тебя в больницу?

Я откинулась назад, широко открыв рот и схватившись за горло.

Шепли навис надо мной, не уверенный, где до меня дотронуться или как помочь.

— Черт. Черт! Что мне делать?

Я схватила его за рубашку и притянула к себе, стараясь что — нибудь сказать. Наконец, я смогла заговорить.

— Рот — в–рот, — прошептала я.

Шепли напрягся, и затем его мышцы расслабились.

— Ты надо мной прикалываешься?

Он поднялся, а я рассмеялась.

— Иисусе, Мерик, я чуть с ума не сошел!

Мой смех утих, и я улыбнулась ему.

— Моя лучшая подруга называет меня Мерик.

Он вздохнул.

— Я точно останусь во френдзоне.

Я подняла руку над головой, накручивая длинные локоны, чувствуя холодную траву под рукой.

— Лучше предотвратить это настойчивой привлекательностью.

Он выгнул бровь.

— Я не уверен, что могу с тобой справиться.

— Не узнаешь, пока не попробуешь.

Шепли расположился на руках по обе стороны от меня, и затем наклонился, прикасаясь своими губами к моим. Я потянулась вниз, подбирая юбку, и улыбнулась, когда кромка ткани поднялась выше коленей. Его губы боролись с моими, в то время как он одним плавным движением расположился у меня между ног.

Его руки так хорошо ощущались на моей коже, а мои бедра сжимались и двигались в ответной реакции. Он просунул руку под моим коленом, подтягивая его к своему бедру.

— Святое дерьмо, — сказал он мне в губы.

Я притянула его ближе. Твердость под его молнией прижалась ко мне, и я промычала, чувствуя плотную ткань на кончиках пальцев, когда расстегивала пуговицу на его джинсах.

Когда я забралась внутрь, Шепли застыл.

— Я не взял…Я не ожидал этого. Совсем.

Свободной рукой я вынула маленький пакетик из своего лифчика без лямок.

— Вот это хочешь?

Шепли посмотрел вниз на квадратик фольги в моей руке, и выражение его лица изменилось. Он сел назад на колени, наблюдая, как я поднимаюсь на локтях.

— Дай угадаю, — сказала я, пробуя на вкус едкость своих слов. — Мы только познакомились. Я проявляю сексуальную инициативу, и принесла презерватив, так что это значит, что я шлюха, и это делает тебя совсем не заинтересованным.

Он нахмурился.

— Скажи это. Скажи, о чем думаешь, — произнесла я с вызовом. — Выкладывай как есть. Я приму это.

— Эта девушка эффектная и веселая и скорее всего самое прекрасное создание, что я когда — либо видел в жизни. Как именем господа я умудрился быть с ней в эту секунду? — Он наклонился, наполовину в замешательстве, наполовину в священном трепете. — И я не уверен, тест ли это, — Он посмотрел вниз на мои губы, — Потому что, поверь, если это так, то я хочу его сдать.

Я улыбнулась и притянула его, чтобы снова поцеловать. Он наклонил голову, охотно подаваясь вперед.

Я держала его на расстоянии, всего в дюймах от своего рта.

— Может я и спешу, но мне нравится, чтобы меня целовали медленно.

— Я могу это сделать.

Губы Шепли были полными и мягкими. От него исходила нервозность и неопытность, но то, как он меня целовал, говорило совершенно о другом. Он чмокнул меня, задержавшись на секунду, перед тем как отстраниться, и затем поцеловал меня снова.

— Это правда? — прошептал он, — Что девушки, которые спешат, обычно ненадолго задерживаются?

— В этом вся соль спешки. Ты не знаешь, что будешь делать, пока не сделаешь это.

Он выдохнул.

— Просто сделай одолжение, — сказал он между поцелуями. — Когда будешь готова уйти, отпусти меня спокойно.

— Ты первый, — прошептала я.

Он положил меня назад на одеяло, заканчивая то, что начала я.

Загрузка...