Неджентльмен

ГЛАВА 16

— По-моему, вы не заплатили, мадам.

Дейзи обернулась. Мужчина средних лет с недобрым выражением на лице держал ее за руку. — Думаю, вам лучше пройти со мной.

— Что? — Она в недоумении уставилась на него. — То есть как это не заплатила? — Она показала ему на фирменный пакет с названием магазинчика. — У меня есть чек!

— Я имею в виду вот это, мадам, — с этими словами он ткнул ей куда-то под мышку.

Дейзи похолодела. Под левой рукой у нее, почти незаметная под толстой курткой, была зажата небольшая книжечка в бумажном переплете.

— Я собиралась купить ее, но потом передумала, — принялась объяснять она. — Я хотела положить ее на место, но забыла. Руки у меня были заняты, понимаете? Я спешу к матери, ее должны положить в больницу, и…

Прохожие с любопытством оборачивались и перешептывались. Дейзи, начиная паниковать, попыталась отделаться от своего мучителя.

— Я не воровка! — воскликнула она.

— Так все говорят. — Он указал на витрину, где было вывешено грозное объявление:

«МАГАЗИННЫЕ КРАЖИ СТРОЖАЙШЕ ПРЕСЛЕДУЮТСЯ».

— Пройдемте, мадам. Не будем поднимать шум.

Через четыре часа Дейзи была в доме матери. В горшках у крыльца благоухали под дождем нарциссы.

— Прости, я опоздала, — сказала Дейзи. Заливаясь радостным лаем, ей навстречу бежал Барни. — Проклятая машина никак не заводилась, я забыла выключить фары. Пришлось звонить в автоассоциацию.

— К чему такая спешка? В этом нет необходимости. — Изабел выглядела бледнее обычного, но старалась держаться как ни в чем не бывало.

Дейзи обняла ее и отдала цветы и книжки.

— Почитаешь в больнице. Конечно, если будет такая возможность. Вдруг тебе достанется в соседки какая-нибудь старая калоша, которая будет постоянно ныть и рассказывать о своих болячках. — Дейзи не понимала, каким образом ей удается сохранять непринужденный тон и говорить так, будто ничего страшного не происходит.

— Спасибо, деточка. — Она помолчала, потом виновато промолвила: — Я бы не стала тебя беспокоить, но решила, что ты можешь позвонить и будешь волноваться, не застав меня дома.

— Думаю, ты там не задержишься. Я возьму отпуск на несколько дней и посижу с Барни.

— Нет, нет, даже не думай. Я не хочу, чтобы ты из-за меня отпрашивалась с работы. Миссис Льюис обещала взять Барни к себе. А через пару дней, надеюсь, меня уже отпустят домой.

Боже милостивый, сделай так, чтобы все поскорее кончилось.

В маленькой гостиной горел камин; мать обычно зажигала его только в самые ненастные дни или когда приходили гости.

Барни тыкался носом в ладонь, требуя ласки. Дейзи погладила его по жесткой шерсти, он смотрел на нее с немым обожанием во взгляде.

— Как Саймон? — спросила Изабел.

— Отлично. Передавал тебе привет.

Вечером, закутавшись в старое лоскутное одеяло, которое давным-давно сшила ее мать, Дейзи по мобильному телефону позвонила Саймону.

— Саймон? — дрожащим голосом произнесла она.

— Дейзи! Я звонил тебе, Джейн передала, что ты срочно поехала к матери. Как она?

— Надеюсь, все обойдется. — Она старалась говорить как можно тише, опасаясь, что Изабел ее услышит. — У нее обнаружили опухоль. Показала маммограмма. Предстоит биопсия, возможно операция. Она бодрится, но видно, что страшно напугана. Придется подписать согласие на мастэктомию.

— О Боже!

— Но это еще не все. — Дейзи едва сдерживала слезы. — По дороге я заскочила в книжный — купить ей пару книг, чтобы она почитала, пока будет в больнице. Но я была в таком состоянии, что забыла заплатить за одну, и меня арестовали за мелкую кражу.

— Что?

Дейзи судорожно сглотнула, ее душили рыдания.

— Я ничего ей не сказала, не хотела расстраивать. Они отказались мне верить. Меня отправили в полицию, я пыталась позвонить тебе оттуда, но тебя не оказалось на месте. Я объяснила им, что спешила и что очень волновалась за мать, полицейские были очень любезны, но факт остается фактом — я вышла из магазина с вещью, за которую не заплатила. И теперь мне придется предстать перед судом. — У нее срывался голос. — Саймон, как мне быть?

Повисла тягостная пауза.

— Саймон? — окликнула она его.

— Проклятье! — произнес он, словно ему угодили в солнечное сплетение мячом для игры в регби. — Я ничего не понимаю…

— Ты согласен представлять мои интересы в суде?

Снова молчание.

— Дорогая, но я не могу, — наконец ответил он.

Дейзи оцепенела.

— Что значит не могу?

— Это значит, что подобное просто невозможно. Во-первых, это противоречит профессиональной этике, а во-вторых, мы не занимаемся уголовными делами. Я найду тебе…

— Ты просто не хочешь связываться, признайся честно! — выпалила она. — Разумеется, ведь тогда твои чертовы партнеры узнают, что твою подружку обвинили в воровстве! — Дрожа от возмущения, она отключила телефон.

В смятении она посмотрела вокруг: старые школьные карточки, фотография пони Джаспера, которого когда-то давным-давно подарили Тэре родители; аттестаты из балетной школы, несколько потрепанных плюшевых медвежат — ей все не хватало духу выбросить их. Пару раз в этой комнате на ее узенькой девической кровати спал Саймон. Он с улыбкой разглядывал старые фото, шутил по поводу ее привязанности к плюшевым медвежатам. А она в отместку смеялась над ним, над тем, как он смущается, если скрипит кровать, когда они занимаются любовью.

В те дни она была такой счастливой. С Саймоном она чувствовала себя как за каменной стеной.

А он бросил меня, когда мне как никогда нужна его помощь.

Когда в воскресенье вечером Дейзи вернулась домой и рассказала Джейн и Иану, в какую историю влипла, последний сокрушенно вздохнул.

— Я понимаю твои чувства, но Саймон по-своему прав. У большинства юридических контор конкретная, как правило узкая, специализация — разводы, или регулирование прав на недвижимость, или что-то еще. Фирма Саймона просто не занимается подобными делами. Тебе нужно найти опытного защитника.

— Знаю. — Дейзи понимала, что погорячилась, и теперь ее мучила совесть. — Мне сказали, что, возможно, будет лучше, если я признаю себя виновной. Поскольку у меня это первое правонарушение, я скорее всего отделаюсь штрафом или вроде того. — У нее задрожали губы. — Как я все это вынесу, не знаю. Меня будут судить как настоящую преступницу.

— Мы пойдем с тобой, — сказала Джейн.

— Но почему я должна признаваться в том, чего не совершала? У меня и в мыслях не было воровать эту чертову книжку.

Джейн подошла к ней и обняла ее за плечи.

— Мы-то это знаем, — сказала она.

Потом Иан вдруг сообщил:

— Кстати, вчера вечером звонил Ник. Устраивает вечеринку по поводу покупки квартиры. Мы все приглашены.

Еще сутки назад она восприняла бы это известие как катастрофу. Теперь же она отнеслась к нему просто как к очередному испытанию, которое посылает ей судьба.

— Разумеется, Саймон тоже, — добавил Иан. Ну конечно, он пригласил ее вместе с кавалером. Что, если и сам он будет не один?

Не пойду. При нем наверняка будет очередная Аманда, изображающая из себя хозяйку дома.

— Когда? — спросила она как бы между прочим.

— Через три недели. Это будет пятница. Ник посоветовал взять такси — с парковкой настоящий кошмар.

Через три недели. Ей еще предстоит суд, не говоря уже о том, что состояние матери остается неопределенным. Во вторник вечером все должно выясниться.

В понедельник после работы Дейзи поехала в больницу и домой вернулась поздно.

Тэра валялась на диване и смотрела старый фильм про Дракулу с Кристофером Ли в главной роли.

— Как она? — спросила Тэра.

Дейзи в изнеможении опустилась в кресло.

— Напугана, но держится хорошо. Завтра к вечеру будут готовы результаты биопсии. Скрестим пальцы на удачу.

— Я скрещу все что угодно, — сказала Тэра, вставая с дивана. — Хочешь горячего шоколаду?

— Пожалуй. — Дейзи мечтала только об одном — поскорее добраться до кровати.

Когда Тэра вернулась, держа в руках две кружки, в уголках ее губ играла плутоватая улыбка.

— Ты ни за что не догадаешься, куда меня сегодня направили.

Дейзи уже знала.

— Ты мне сама говорила — в какую-то бухгалтерию, ты там как-то уже работала. Там еще сидит этот старый перец с поросшими мхом ушами, который называл тебя куколкой.

— Нет, утром мне позвонили и отправили в другое место. Угадай куда.

— В Кенсингтонский дворец? Секретаршей принцессы Ди?

Тэра скорчила гримасу.

— Не угадала. В инвестиционный банк «Тинджи», ну в общем, где работает Ник. Я буду там целую неделю.

У Дейзи мгновенно пересохло во рту.

— Ты его видела?

— Спрашиваешь! Меня прикрепили к Имоджин Паркер, а она работает с ним. Она такая высокомерная стерва, в упор тебя не видит. Я нашла его офис — просто шикарный, — но он был на каком-то совещании, и я ославила записку у его секретарши. Ей лет пятьдесят, эдакая бой-баба, сразу видно, готова защищать босса, как тигрица своего котенка. И ты себе представить не можешь, что случилось потом.

— Что же?

— Он сам ко мне пришел! Ты бы видела физиономию этой Имоджин! — Тэра прыснула со смеху. — Она вся надулась от важности — за милю видно, что она к нему неравнодушна, и тут выясняется, что он не к ней, прикинь. Он подошел ко мне, поцеловал и говорит: «Тэра, хватай сумочку, идем обедать». Нет, ты бы видела ее рожу! — Она покатывалась. — Там одна девица сказала мне, что такого молодого директора у них еще не было. Мне это показалось странным, ведь он такой пофигист, а она сказала, что возможно, но только не на работе. — Тэра захихикала. — Они прозвали его Богом, но не потому, что он такая шишка, а потому, что он такой красавчик, вроде греческого бога.

Дейзи не требовалось в этом убеждать.

— Я передала ему привет от всех, — верещала Тэра. — А он передал привет всем вам и еще сказал, что надеется всех нас увидеть. — Тут она сокрушенно вздохнула. — Вот только завтра он улетает — Франкфурт, Цюрих, — так что пообедать с ним не получится. А жаль. Мне бы хотелось еще раз посмотреть, какое у Имоджин будет лицо.

Дейзи допила шоколад и, пошатываясь от усталости, поплелась к себе. Когда она наконец добралась до постели, то долго не могла уснуть.

На другой день она собралась звонить в больницу. Саймон был у нее. Терзаемая дурными предчувствиями, она долго не решалась поднять трубку.

— Скорее всего, ничего страшного, — сказал Саймон. — У моей матери тоже была опухоль. Чаще всего они оказываются доброкачественными.

— Да, но ведь бывают и другие.

— Дорогая, зачем волноваться раньше времени?

Дейзи не выдержала:

— Как я могу не волноваться? Ты бы мог оставаться спокойным, если бы боялся, что у твоей матери рак?

— Не надо на меня кричать. — В голосе Саймона сквозило едва заметное раздражение. — Звони в больницу.

Дейзи уже не контролировала себя.

— Я говорила, что ты искушал судьбу, когда врал Паркерам, что моя мать заболела! — выкрикнула она.

Саймон воззрился на нее исполненным недоумения взглядом.

— Прости, — дрожащим голосом пролепетала Дейзи. — Я не хотела тебя обидеть. Я понимаю, что здесь это ни при чем, просто я ужасно боюсь…

По выражению лица Саймона, однако, было видно, что терпение его на исходе.

— Если ты не в состоянии, давай позвоню я.

— Нет, я сама. — У нее так дрожали руки, что с первого раза она не смогла набрать номер правильно. Когда она все-таки дозвонилась в отделение, где лежала мать, и ее попросили подождать, ей показалось, что она сейчас упадет в обморок. Через две минуты она с облегчением вздохнула и положила трубку.

— Все в порядке. Рака нет.

— Что я тебе говорил? — Саймон взял газету и открыл финансовую страничку. — Много шума из ничего. Чуть ли не у каждой второй женщины бывает опухоль. Моя мать отнеслась к этому совершенно спокойно.

— Еще бы! — Рассудительность Саймона все больше действовала ей на нервы. — Ведь она такая умная женщина! Как и вся твоя чертова семейка! Свора чванливых умников!

Едва ли не впервые за все то время, что они были знакомы с Саймоном, он повысил на нее голос.

— Когда ты, наконец, оставишь в покое мою семью? Что тебя не устраивает? Какой бес в тебя вселился?

Дейзи отвернулась.

— Прости. Просто навалилось все сразу — суд и прочее…

Саймон отложил газету.

— По-моему, дело не только в этом! Ты уже не одну неделю пребываешь в таком настроении. Стоит мне только рот открыть, ты уже готова вцепиться мне в глотку! С меня довольно! Если ты не образуми…

Он осекся на полуслове.

— Ну же, договаривай, — сказала Дейзи.

Саймон молчал.

Она вздохнула.

— Саймон, кажется, у тебя появились сомнения относительно будущего наших с тобой отношений.

Саймон рассеянно пригладил ладонью волосы, но ничего не ответил.

— Это правда?

Он поднял на нее взгляд.

— Да, если тебе это интересно. Я начинаю думать, что у нас… как бы это сказать… психологическая несовместимость. Иногда я тебя не понимаю. Я стараюсь быть терпеливым, но…

Он снова замолчал.

— У тебя кто-то появился?

— Нет! — Он был явно уязвлен ее словами. — Неужели ты подумала, что я способен изменить тебе?

Нет. Ты бы никогда этого не сделал.

Ей вдруг показалось, что туман, до сих пор застилавший ее сознание, начинает рассеиваться.

— Эти мысли появились у тебя еще до того, как я уехала на Барбадос? Поэтому ты не захотел лететь вместе со мной?

Он избегал смотреть ей в глаза.

— Возможно, отчасти и поэтому тоже. На работе я бы договорился, если бы захотел. Но я подумал, что, может, нам полезно на время расстаться…

Боже мой, какая же я была дура! Как я могла поверить, что он и в самом деле собирается сделать мне предложение?!

— Почему же ты ничего не сказал мне?

Выражением глаз он походил на побитую собаку.

— Мне казалось, я тебе нужен.

— О, Саймон, если бы ты только сказал мне правду! — Ей хотелось заплакать. — Ведь я и сама думала о том же.

Казалось, он с облегчением воспринял эту новость, хоть и был немного удивлен.

Они еще долго разговаривали, но Дейзи ни словом не обмолвилась о Нике. Она боялась нечаянно обидеть его, ей хотелось, чтобы они остались друзьями.

— Прости, что последнее время я так несправедлива к тебе, — сказала она. — Просто я все время на взводе.

— Я видел, что с тобой что-то происходит. — Саймон взял ее за руку. — Если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь рассчитывать на меня.

В который уже раз на глаза у нее навернулись слезы.

— А ты можешь положиться на меня. Если тебе когда-нибудь потребуется пришить пуговицу…

Саймон поднялся.

— Пожалуй, мне пора. Передавай наилучшие пожелания Изабел. Я искренне рад, что у нее все в порядке.

— Конечно, — пробормотала Дейзи. — А ты прости меня за то, что я наговорила тебе про твоих родителей. Я не держу на них зла. Передавай им привет, ладно?

— Обязательно. И если тебе нужен совет насчет этого суда, только дай мне знать. — Они поцеловались на прощание, и Дейзи закрыла за ним дверь.

Два года ее жизни остались позади. Ей стало невыносимо грустно. Однако в душе она понимала, что так будет лучше для них обоих. Она стала вспоминать об их незначительных на первый взгляд размолвках, о том, как на новогоднем балу он не обращал на нее внимания, предпочитая обсуждать проблему инвестиций.

Уже тогда он тяготился мной, а я была слишком глупа и ничего не видела.

Ночью она впервые за долгое время спала спокойным, безмятежным сном. Чувство вины больше не мучило ее.

За три дня до вечеринки у Ника на долю Дейзи выпал тяжелый день. Они как раз собирались запустить в производство новую формулу лосьона для волос, когда их опередили конкуренты, сбив цены на рынке. Это был настоящий кошмар, начальство метало громы и молнии.

В середине дня раздался телефонный звонок. Когда Дейзи положила трубку, вид у нее был растерянный.

— Что еще? — спросила Триш, сидевшая за соседним столиком. — Если опять что-то случилось…

— Это не по работе, — рассеянно пробормотала Дейзи, направляясь к выходу. Она позвонила Саймону по мобильному телефону. За последние дни она несколько раз обсуждала с ним предстоящее судебное разбирательство.

— Саймон, мне только что звонил мой адвокат. Они сняли обвинение!

— Что?

— Можешь себе представить? Я написала письмо и приложила заключение врачей, которое доказывало, что я ничего не выдумывала, и все-таки я не могла надеяться…

— Я, признаться, тоже. Обычно в таких делах они занимают твердолобую позицию. Как видно, у кого-то все же есть сердце.

— Я просто не верю своему счастью. — Проигранная рекламная кампания совершенно вылетела у нее из головы. — Я собираюсь сделать благотворительный взнос. Что ты скажешь по этому поводу?

— Это дело твое. По-моему, хуже не будет.

Она колебалась, прежде чем задать следующий вопрос.

— Кстати, ты собираешься к Нику на вечеринку? Не забывай, ты тоже приглашен.

— Вряд ли получится — работы буквально невпроворот. Ты поблагодари его от моего имени. — Он помолчал, затем добавил: — Кстати, мне предложили место партнера с твердым окладом.

— О, Саймон, я так рада за тебя!

— Конечно, я бы предпочел иметь свою долю в прибыли, но тогда мне пришлось бы занимать деньги у своего старика. Впрочем, если инвестиционные дела и дальше будут идти так же успешно, думаю, и это не за горами.

— Мои поздравления. Ты заслужил.

Теперь у меня только один повод для беспокойства. Как сделать вид, что мне плевать, если вдруг выяснится, что Ник обзавелся какой-нибудь сногсшибательной красоткой?

Сочтя, что четыре человека в обычном такси это перебор, они заказали длинный черный лимузин, который обошелся всего на несколько фунтов дороже. Джейн тут же заявила, что чувствует себя саудовской принцессой, которую везут в «Харродз», а Иан сказал, что в таком случае он придворный евнух и чтобы она потом ни на что особенное не рассчитывала.

Тэра заметила, что ей нравится роль королевы-матери и что дорогой она будет махать в окошко царственной рукой и милостиво улыбаться своим подданным.

Дейзи смеялась и делала вид, что предвкушает отличную вечеринку, хотя на самом деле ей хотелось забиться куда-нибудь в угол и никого не видеть.

Иан и Джейн захватили с собой две бутылки «вдовы Клико». Тэра купила кружку с надписью «Ник» и с бестолково улыбающейся физиономией под ней. И еще она захватила книжку под названием «Все, что вам всегда хотелось знать про то, как ощипать дичь, но вы боялись спросить».

Дейзи долго не могла выбрать подарок, пока наконец не купила у одного из сослуживцев оловянную фляжку с выгравированной на ней аббревиатурой «КГБ»; он недавно вернулся из Санкт-Петербурга и привез с собой дюжину таких. В тот момент Дейзи показалось, что это неплохая идея.

Что за идиотский подарок? Почему бы просто не купить цветы и бутылку виски?

Дейзи ждала увидеть что-нибудь вроде бывшего склада, переоборудованного под жилье, но водитель остановил машину у живописной заводи, какие встречаются разве что в сельской местности. На берегу красовались домики коттеджного типа, в воде отражались грациозные яхты.

— Смотрите-ка, — сказала Джейн, указывая куда-то между домами. — Похоже, Тауэрский мост у него прямо на заднем дворе. Минуты две ходьбы.

Дейзи слишком нервничала, чтобы предаваться безмятежному созерцанию окрестностей. Она даже не заметила, как они очутились перед входной дверью.

Им открыли со словами: «Привет, можете бросить пальто вон там».

«Там» оказалось просторной спальней, совершенно пустой, если не считать огромной двуспальной кровати, уже заваленной верхней одеждой. Через полуоткрытую дверь была видна примыкавшая к спальне ванная комната.

Дейзи покосилась в сторону ванной и сказала:

— Можете не ждать меня, я вас догоню.

Ванная сверкала белизной. Дейзи машинально посмотрела в зеркало, машинально подкрасила губы, машинально стряхнула с плеча упавший волос.

Стараясь совладать с расшатавшимися нервами, она вышла из ванной и через большой холл, застеленный восточными коврами, направилась на звуки голосов.

В конце концов она оказалась в необъятной комнате, напоминавшей пентхаус в нью-йоркском небоскребе; паркетные полы, огромные, во всю стену, окна. Здесь было многолюдно, царило всеобщее возбуждение. Ника она не увидела.

Дейзи прошмыгнула к окну. Шторы были раздвинуты. Внизу у пристани на темной воде покачивались яхты, невдалеке горели огни Тауэрского моста.

Услышав знакомый смех, она обернулась. Всюду глаз натыкался на бесконечных гостей, вооруженных неизменными бокалами. Наконец она заметила его. Он не видел ее — его окружили Джейн, Иан и Тэра. Рядом с ним стояла женщина. Он знакомил ее с окружающими, она приветливо улыбалась. По-видимому, она была моложе Дейзи; прямые светло-каштановые волосы были аккуратно зачесаны назад, голубые глаза светились, подобно маячкам в ночи.

Дейзи постаралась взять себя в руки. Она же это предвидела. Именно такой она себе ее и представляла — стандартная красотка с обворожительной улыбкой и взглядом, который словно предупреждает: «Женщин я терплю только тогда, когда они стары и безобразны, желательно и то и другое вместе». Таких видно за милю, хотя мужчины этого не понимают. Ты улыбаешься им ответной улыбкой, а на другой день говоришь подружке: «Боже, ну и стерва! Ты видела, как она зыркнула, когда я подошла к нему?»

Однако в данном случае все было не так. Подружка Ника не подпадала под эту категорию. Она действительно была миленькая.

Я ее ненавижу.

Дейзи отвернулась и устремила взгляд в окно.

— Хороший вид, — сказал кто-то рядом.

— Да, живописный. — Дейзи с улыбкой посмотрела на незнакомца. Лет тридцать пять, высокий, одет довольно небрежно — старенькая спортивная рубашка, потертые джинсы — и трехдневная щетина на лице.

Очевидно, форма одежды здесь была принята свободная. Все были одеты кто во что горазд. Кто-то явился в клубных пиджаках, другие — как будто только что выгуливали собаку. Дейзи пришла в атласных брюках шоколадного цвета и в кремовой шелковой блузке. Никаких украшений она не надела, за исключением золотых серег.

— Вы ничего не пьете, — сказал незнакомец, у которого, впрочем, оказался приятный, мелодичный голос. — Хотите я вам что-нибудь принесу. — С этими словами он подал ей руку. — Меня зовут Бен.

— А я Дейзи, — она улыбнулась и пожала ему руку.

— Значит, ты меня опередил, — произнес знакомый голос. — А я как раз хотел вас представить друг другу.

— О, Ник, привет! — Дейзи изобразила радостное удивление. По крайней мере, он один, значит, нет необходимости приторно улыбаться этой его девице и притворяться, что она очень рада познакомиться с ней. — Ты куда-то пропал. Я тут любовалась видом.

— Я принесу выпить, — сказал Бен. — Белое вино? «Кир»[17]? Джин? У Ника чего только нет.

— Пожалуй, «кир». — Бен исчез, и она осталась с Ником наедине.

Сколько же они не виделись? Ее охватило необъяснимое волнение. Карибский загар уже сошел, но кожа у него и без того была довольно смуглая. Он был в оливкового цвета рубашке с расстегнутым воротом и темно-коричневых вельветовых джинсах.

И его взгляд, как она помнила его! В этом взгляде хотелось утонуть, раствориться.

— Как жизнь? — спросил он.

— Нормально, — ответила она. — У тебя отличный дом.

— Мебели не хватает, так что я пока веду полукочевой образ жизни. Но места действительно много — есть где принять гостей.

— По-моему, здесь очень мило.

С минуту он пристально смотрел на нее, затем неожиданно произнес:

— Иан мне сказал, что вы с Саймоном расстались.

У нее екнуло сердце.

— Так ты ничего не знал?

— Откуда же я узнаю? В десятичасовых новостях про это не сообщали.

Какой же надо быть идиоткой, чтобы решить, что до него дойдут какие-то слухи. Только подумать, сколько раз я вздрагивала, услышав телефонный звонок…

— Была серьезная причина? — спросил Ник.

Дейзи равнодушно пожала плечами.

— Просто прошли весь путь до конца и увидели перед собой тупик.

Какая-то блондинка взяла Ника под руку.

— Ник, извини. Натали просит тебя немедленно прийти на кухню, она никак не может разобраться с таймером на духовке.

— Таймер на духовке? — Ник театрально закатил глаза. — Думаешь, я знаю, как работает эта штука! — Он снисходительно — как умеют только мужчины — усмехнулся. — Придется идти, а то у меня будут неприятности. Еще увидимся.

Вернулся Бен с бокалом в руке.

— Спасибо.

Натали. «Немедленно на кухню». Если она позволяет себе разговаривать с ним в таком тоне, значит, они близки. Чтоб она прыщами покрылась, мерзавка.

Она пила «кир», вполуха слушая Бена, который что-то рассказывал о реке. Известно ли ей, что в незапамятные времена викинги приплыли сюда на трехстах судах и что слово «Темза» на самом деле кельтского происхождения?

Она вежливо кивала, делала какие-то умные замечания, желая только одного — как можно скорее очутиться дома.

Полчаса перед ее глазами, как в калейдоскопе, мелькали красочные картинки: Джейн и Иан представляют ее некоей паре, которых зовут Сара и Феликс, затем подходят все новые и новые лица, она выпивает бокал «кира», потом еще один и еще и чувствует, что у нее начинает заплетаться язык.

Появляется Тэра, она возбуждена, но, слава Богу, еще не успела набраться. Она отводит Дейзи в сторону и шепчет ей на ухо:

— Этот Бен, ну, помнишь, в мятой рубашке, ни за что не догадаешься, кто он такой.

— Ну, ну, расскажи.

— Нет, ты про него, конечно, не слышала, но… — Тэра склонилась еще ниже к уху Дейзи. — Короче, когда его папаша протянет ноги, он будет настоящим лордом. Представляешь? А с виду натуральный бродяга!

Дейзи проследила за ним взглядом и проронила:

— Таким людям, как правило, плевать, как они выглядят.

— Но все-таки он симпатичный. Может, мне еще удастся заговорить ему зубы. — Тэра оглянулась. — Наконец-то еду принесли! Просто умираю с голоду. — В дальнем конце зала народ уже толпился у огромного с резными ножками стола, за которым легко разместилось бы семейство из двадцати человек. — А она на него похожа, ты не находишь?

Дейзи рассеянно обернулась.

— Прости, ты о чем?

— Да о сестре Ника!

— Сестра?

— Ах да, тебя же с ней не познакомили. Кажется, ты была в сортире. Вон та брюнетка в черном с высокой прической.

У Дейзи подкосились ноги.

Девушка в черном между тем с озабоченным выражением лица накрывала на стол.

— Она повариха, — пояснила Тэра. — У нее свой бизнес. Они вон с той блондинкой обслуживают всякие торжественные мероприятия, свадьбы и все такое. Она говорит, что Ник очень удобный клиент. Он им сказал, чтобы делали что хотят, главное, побольше. Ну, пошли!

— Я пока не голодна. Ты иди. — У Дейзи словно камень с души свалился, однако вскоре ей снова стало не по себе.

И что мне теперь делать? Дать ему понять, что я ничего не имею против?

Спустя полчаса, когда Дейзи съела достаточно экзотических лакомств, чтобы нейтрализовать действие «кира», она вдруг обнаружила, что Ник стоит рядом с ней и пожирает ее взглядом.

— О, привет! — радостно воскликнула она. — Все очень вкусно. Ты можешь гордиться своей сестрой.

— Это точно, — сказал он. — Придется, наверное, выдать ей премию.

— Я должна обязательно спросить у нее рецепт вот этих штучек с рикоттой[18], — продолжала Дейзи. — И креветки превосходные. А безе с орешками просто чудо — я сейчас лопну от обжорства…

Он не спускал с нее глаз.

— С орешками надо быть поосторожнее. У многих на них аллергия.

Под его взглядом Дейзи таяла как весенний снег. Единственное, что она еще могла контролировать, это голос.

— Да, но она же предусмотрительно поставила рядом табличку, так что все знают, что перед ними, — если, конечно, умеют читать…

Казалось, Нику тоже вполне удается справиться с собой, и только появившаяся в его голосе едва заметная хрипотца свидетельствовала о том, что он взволнован.

— Кстати, ты не забыла о той редкой форме аллергии, которая обнаружилась у тебя на Барбадосе? Помнится, ты на что-то очень болезненно реагировала…

Дейзи охватил трепет.

— Не то чтобы аллергия. Тогда я не сообразила, и лишь позже до меня дошло, что это за реакция…

— И ты выяснила, на что?

О, мама дорогая. Она слабо кивнула.

— И исключила этот ингредиент из своего рациона?

Голос ее дрогнул.

— Не совсем так. Это нечто существовало как бы независимо от меня.

— В таком случае контакт с первоисточником, возможно, уже не представляет опасности? — продолжал Ник.

В зависимости от того, что подразумевать под словом «опасность».

Она судорожно сглотнула.

— Думаю, можно было бы рискнуть…

Взгляд его зеленых глаз окутывал ее подобно речному туману.

— Только вот необходимо создать соответствующие условия. Подобная атмосфера… — он покосился на веселую толпу гостей, — не очень располагает.

— Пожалуй, ты прав, — промолвила Дейзи едва слышно.

— Может быть, попозже… — Он взял ее за руку. Как сквозь сон до нее долетели обрывки разговора:

— …А она сунула мой мобильный телефон в морозилку, я потом искал три дня, с ног сбился…

Дейзи не слышала звука собственного голоса.

— Джейн заказала такси на час ночи — они с Ианом завтра едут на свадьбу, куда-то в Суссекс, так что им рано вставать, но…

— Но ты не едешь, — подхватил Ник. Глаза его по-прежнему притягивали ее как пара зеленых магнитов. — Значит, если ты не успеешь превратиться в тыкву…

— Ник! — перебил его чей-то радостный голос. — Ты не поверишь, что мне рассказали про Джона Сарджента из «Платт энд Гардинер»! Он все бросил и закатился на какую-то ферму на Шетландских островах! Занялся живописью! Я всегда говорил, что у него не все дома…

Дейзи не помнила, как она дотянула до конца вечеринки. Сознание ее двоилось, точно у шизофреника; одна Дейзи изнемогала от сладостного предчувствия, другая с невозмутимым видом кого-то слушала, поддерживала разговор, отвечала на вопросы…

То и дело она ловила на себе взгляды Ника и могла бы поклясться, что в такие мгновения воздух потрескивал от электрических разрядов.

Время перевалило за полночь; Дейзи оживленно беседовала с некой Хелен; ее муж работал вместе с Ником, и она страшно мучилась с нянькой-иностранкой, которую наняла своим шестимесячным близнецам.

Потом ее нашла Джейн и, похлопав по плечу, спросила:

— Ты собираешься домой?

— Я еще не устала, вы поезжайте, я сама найду такси.

Тэра разговаривала с очередным знакомым, которого звали Джонатан, однако, к немалому изумлению Дейзи, она предпочла поехать домой вместе с Ианом и Джейн. Проходя мимо Дейзи, она заговорщически подмигнула ей и прошептала:

— Он хотел пригласить меня к себе, но я дала ему понять, что меня не так-то просто завоевать.

Когда они уехали, подошел Ник и присел рядом с ней на диван. Хелен говорила кому-то, что ее нянька совершенно не умеет обращаться со стиральной машиной.

— Кажется, Тэра немного утихомирилась, — сказал Ник.

Он положил руку на спинку дивана, коснувшись ладонью ее волос; этого оказалось достаточно, чтобы Дейзи вся затрепетала.

— Тэра по-прежнему верна себе, разве что немного остепенилась.

— По-моему, такие вещи не проходят для человека даром. Это заставляет задуматься о смысле жизни.

Гости расходились. Ник встал, чтобы проводить их. В конце концов осталась только сестра Ника с коллегой. Дейзи поговорила с ней и даже взяла у нее рецепт.

Был уже третий час ночи, когда ушли последние гости, а Натали с подругой все еще укладывали в коробки свой инвентарь. Дейзи чувствовала себя неловко; ей казалось, что все догадались, почему она никак не хочет уходить.

— Боже мой, — сокрушалась она. — Я понятия не имела, что уже так поздно. Надо заказать такси.

— Подожди, — сказал Ник, нагружаясь коробками, чтобы помочь отнести их вниз. — Ты готова? — обратился он к сестре.

— Всегда готова, мистер Тревельян, — насмешливо ответила Натали. — Чек на кухонном столе. Мы будем вам признательны, если вы поспешите с оплатой.

Ник усмехнулся, извлек из кармана несколько банкнот и протянул ей.

— Так устроит?

— О, наличные! — радостно воскликнула Натали. — Какое счастье — декларировать не надо.

— Ты мне этого не говорила, — проронил Ник. — Пошли, погрузим ваше хозяйство.

Дейзи не теряла времени даром, сбегала в ванную, посмотрелась в зеркало, пожалела, что у нее нет с собой зубной щетки и она не может почистить зубы, съела вместо этого пол-яблока. В зале было непривычно безлюдно и тихо. Только из музыкального центра лилась негромкая джазовая мелодия.

После гостей оставались горы грязной посуды. Натали с подругой хотели все перемыть, но Ник сказал, что уже поздно и им пора домой.

Дейзи принялась носить на кухню чашки, блюдца, бокалы, тарелки. Кухня, как и зал, поражала своими размерами; окно выходило на реку. Кухонная мебель, деревянная, веселого желтого цвета; стол, за которым легко могли разместиться человек шесть; у одной стены внушительных размеров диван, Дейзи поставила посуду на рабочий столик, вернулась в зал, чтобы взять еще, и услышала, как открылась входная дверь.

У нее застучало в висках.

Вошел Ник. С минуту он стоял, прислонившись к дверному косяку, и молча смотрел на нее.

— Я тут пыталась прибираться, — робко проронила Дейзи. — Ужасный…

— Оставь, — перебил он ее. — Утром придет прислуга.

Не отрывая от него взгляда, Дейзи поставила кофейные чашки на журнальный столик.

Их разделяли каких-нибудь пятнадцать футов. Пятнадцать футов, заполненных обычным лондонским воздухом, который вдруг превратился в электропроводник не хуже медной проволоки.

— Я думал, они никогда не уйдут, — сказал он.