Неформат

Глава 18

Перед тем, как натянуть на себя джинсы, отброшенные в угаре охватившей их страсти на середину мастерской, и отправиться в гараж за подарком, Леня отвел ее в душ. Вернее даже — в комнату на втором этаже, с прилегающей ванной комнатой, в его спальню, тут и вопросов не возникло. Да и Ксюша уже не уточняла, хотя утром, убеждая ее остаться у него сегодня, Леня и упоминал про достаточное количество «гостевых» комнат. Но теперь уже никто не хотел быть порознь, это однозначно! Да и зачем?!

И все же один момент Леня прояснил:

— Чтобы ты не думала даже, а то вдруг сейчас умные мысли появятся, как бывает, — с усмешкой притянув Ксюшу к себе, он крепко обнял ее.

Сумка с вещами Ксюши уже примостилась у кровати, а они сами: Леня в джинсах, а Ксюша только в блузе, накинутой на плечи, застыли, обнимаясь посреди комнаты.

— Я всегда очень осторожен и использую презервативы. Чтоб голову не ломала насчет гадости всякой. У меня и запас дома был, — покрывая ее лицо короткими поцелуями, будто просто прекратить не мог, пояснил Леонид. — «По залету» женился в прошлом, — словно с некоторым сомнением и паузой, добавил. Глянул ей в глаза. Чувствовалось, что не гордился этим фактом. Но видно было, что откровенен и честен. И она оценила. — И хоть сына люблю, это даже не вопрос, но и головой стал думать больше, сама понимаешь. Да и я, вообще, редко «в омут с головой» бросаюсь, все обдуманно делаю, и к любым отношениям уже давно так же подходил… — Леня помолчал, будто слова подбирая. — А с тобой — обо всем забываю, оторваться от тебя не могу. И с тобой — потрясающе все…

Ксюша невольно рассмеялась, но и сама не могла от него рук оторвать, прижалась к его груди щекой.

— Знаешь, это именно то, что я о тебе при первой встрече подумала, — призналась она.

— Что я презервативы при сексе использую? Прямо там, у Женьки на юбилее? — недоверчиво заломил бровь Леонид, вызвав у нее новый приступ веселья. — Окей, я поражен. А с виду вся такая неприступная казалась…

— Нет, до таких откровенностей я тогда не дошла, — уже задыхалась Ксюша от смеха… и вдруг поняв, что он и правда ей «загрузиться» не дает этими подколками. Оценила. — Хоть мне и было интересно, выполнил ли ты требования Женьки насчет черного белья, — с намеком глянув, все же откровенно призналась, что он сразу ее интерес вызвал. И, судя по самодовольной улыбке Лени, ему это пришлось по нраву. — Но тогда так и показалось, что ты очень уравновешенный и спокойный, самодостаточный. Однако при этом, способен и на ураган эмоций… — попыталась внятно описать то, что пришло в разум при знакомстве с Леней.

Он же наклонил голову, с интересом рассматривая ее.

— Знаешь, я себя как раз не считал никогда способным на сильные и ураганные, а главное — внезапные глобальные порывы… пока тебя не узнал, — вновь обхватив ее руками, обнял с новой силой. — Для тебя я, похоже, готов на любые безумства, — немного шутливо, но с таким глубоким и сильным чувством в глазах, произнес Леня, что у Ксюши колени задрожали.

И не осталось ничего более желанного, чем самой его крепко обнять. Что с удовольствием и сделала.

— Кажется, мне не только шоколадом надо будет запастись в ближайшем времени, но и гардероб пополнить, — заметил Леня, вернувшись из гаража буквально через несколько минут.

Стащив с себя джинсы, покрытые пятнами глины, мужчина нырнул к ней в облако пара, открыв стеклянную створку огромной душевой кабины. Ванны, как таковой, у Леонида не было.

Ксюша, уже успевшая встать под горячие, расслабляющие струи воды в душе, усмехнулась и с некоторой грустью подумала про свою блузу, да и брюки… те пришли в полную негодность, как она понимала.

— Да, мне тоже… Не уверена, что глина нормально с шелка или шерсти отстирается. Но я не жалею, это точно, — согласилась Ксеня…

Хотя не об одежде думала эти несколько минут, пока в одиночестве осталась.

Вот уж правду Леня говорил: куча мыслей на голову обрушилось, мешая просто насладиться этими бесценными мгновениями их новой близости. Отвлекая, внося сумятицу и сомнения…

— Завтра в химчистку отнесем, тут недалеко есть пункт, узнаем, что сделать можно, — как-то сходу завладев ее губами, не обращая никакого внимания на потоки горячей воды сверху, пообещал Леня. Будто понял, что нельзя ей время на глупые думы и сомнения оставлять.

И нежно провел руками по ее шее, животу, смывая серые следы глины, что сам и оставил на коже Ксюши.

Оторвались друг от друга десять минут назад, а ей в грудь вновь жаром пахнуло! Скатилось горячим, пульсирующим комом в живот, вызывая дикую дрожь в ногах и руках, которыми она за его плечи уцепилась.

В голове бахнуло воспоминанием, как Леня там, в мастерской, ей велел: «держись за меня!», и все то, что за этими словами последовало…

Застонала, поддаваясь жаркому, твердому поцелую мужчины, который вдруг тоже стал давящим, жадным и полным напора, не ощущавшимся еще секунду назад. А стоило Лене ее стон услышать… Вроде бы взрослые люди, а проняло, словно подростков!

Моментально задыхаться начали оба, и дело вовсе не в паре, окутавшем их! И плевать на потоки горячей воды, продолжающей литься сверху! Все стало второстепенным! И как-то так, тоже одномоментно, поняли, что оторваться друг от друга не сумеют и в этот раз. А Ксюша не то что «не против», сама навстречу губами тянется. И в ладонях, пальцах какой-то дикий зуд, будто голод, только не тот, а какой-то неведомый ранее, поглощающий и ее волю, и здравые мысли… Не могла не торопиться! Скользит пальцами по его груди, ощущая как колотится, бухает ей в ладонь сердце Лени, пока сам мужчина ее губам воли не дает. Сжимает, от все той же жадности и голода по нему, руки, легко царапая спину, бока Лени, и дрожать начинает от его хриплого смеха вперемешку с низким стоном.

— Ты меня сумасшедшим делаешь, сладкая! — сипло шепчет ей в рот, начиная дразнить поцелуями-укусами шею. — Не пацан же, а снова тебя хочу дико…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Это взаимно, — сама не поняла: рассмеялась или тоже застонала, как и он.

Подалась еще ближе, прижимаясь всем телом, ощущая, как вдавливается в ее бедро горячий и твердый член мужчины. А ее словно током прошибло от этого, от понимания, как Леня возбужден из-за нее! Скользнула вниз ладонью, по его животу, по твердому прессу, сейчас напряженному из-за того, как шумно и жадно мужчина дышал. Обхватила пальцами тяжелый, бархатистый, пульсирующий ствол, покрытый каплями воды и выступившей смазки. Сжала от этой своей жадности, скользнула вверх вниз по члену, дразня и возбуждая, показывая, что и он ее безумной делает!

Рядом с ним уходила и вся стеснительность, и глупые мысли. Не было спокойного принятия и готовности уступить мужской страсти — сама участвовать хотела и жаждала, на каждом этапе и в каждом процессе их взрывного какого-то возбуждения! В этой глодающей потребности другого облизать, прикусить, обхватит руками крепче! Не думала о том, нет ли «лишних килограмм» на животе или боках, не волновалась о том, как выглядит… Никаких мыслей вообще… Одна потребность и тяга к нему! Уверенность в том, что и он в таком же угаре, уже ничего вокруг не замечая! Господи! Да всем телом ощущала, как Леня ее хочет!

Наклонилась, добравшись до его мощной груди, сейчас сотрясаемой резкими, отрывистыми, но глубокими вдохами. Попыталась лизнуть: и воду, и сам вкус этого мужчины, который удивил Ксюшу, показав, как многого она сама о себе не знала и не представляла даже.

Но Леня помешал толком насладиться, зарылся пальцами в ее мокрые волосы, потянул на себя голову, запрокинув, впился губами в ее рот, казалось, пылающей потребностью ощущать вкус этого мужчины…

— Дай же мне тебя облизать толком, ну что ты мешаешь! — шутливо возмутилась ему в губы и смеясь, и кусаясь, продолжая пальцами гладить и сжимать его каменный член, который так из ладони не выпустила.

— Не сейчас, сладкая. У меня точно другие планы, чем кончить раньше времени, — с хриплой и немного бесшабашной дрожью в этом шепоте, от которого у нее мороз по спине шел, несмотря на пар в кабинке душа, покачал головой Леня.

Подхватил ее второй рукой под бедра, помогая себе и фиксируя Ксюшу своим телом, прижал к стене. А она как-то и без слов, по наитию, обхватила его своими ногами, позволяя все, что не захочет. И Леня не медлил. Не прекратив кусать и целовать ее губы, шею, глотая и слизывая капли горячей воды и тихие стоны Ксюши, тут же резко вдавил, толкнулся, проникая в ее тело. Отвел ее руку, закинул себе на плечо…

— Господи! Ты меня решил до предела выжать! — простонала, запрокинув голову.

Сзади холодный кафель. Холодит, гонит дрожь по спине, впивается в кожу рельефом какого-то узора, который не рассматривала. А ей все равно — стонет уже в голос, пытаясь еще удобней выгнуться, чтобы эти удары его плоти ощутить еще глубже, впитать в себя, познать и запомнить каждой клеточкой…

— Я в жизни так не хотела и не кайфовала от самого процесса, — призналась, задыхаясь, несильно прикусив его плечо в отместку, когда не удержала дрожь от очередного толчка-удара его члена внутри себя.

А Леня самодовольно ухмыльнулся, сильнее намотав ее волосы на руку. Вновь жадный и жаркий поцелуй, когда не ясно, кто кому в губы впился, глотает ее стоны, и ритм бешеный…

— Прости… — шепчет он, понимая, наверное, что впечатывает ее в стену каждым толчком, — я сам, как ненормальный…

— Все шикарно… — в этот момент ей действительно без разницы, что там станется со спиной завтра! Прижимается, подается вперед…

И вдруг понимает, что больше не может. Тело сжимается, как тугая пружина, и что-то набухает, давит в животе… внезапно лопается, с красно-золотистыми искрами перед глазами и диким, нереальным и незнакомым еще ощущением беспомощной дрожи и невесомости… Когда ничего не может с собой поделать, ни на что не влияет, даже стон не в силах подавить… Сладкая и обжигающая прострация полного доверия и раскрепощенности, такого яркого оргазма, что и не считала свое тело способным подобное выдать…

Непонятно было, не оглох ли от ее стона Леонид, но мужчина, с алчностью сжав ее ягодицы, еще дважды безумно сильно толкнулся, погружаясь в Ксеню так, словно слепить их тела хотел, как те комки глины. И сам гортанно застонал Ксюше в рот, задыхаясь, прикусив, засосав при этом ее губу…

— Давай, разворачивай, — он с весельем наблюдал за тем, как неуверенно Ксеня застыла у кровати, с трепетом, неловко держа в руках сверток. — Только аккуратно, хрупкое, — подмигнул, любуясь этой женщиной.

Неслабо так его накрыло, однако! И не скажешь, что опыта море, но и многое попробовал же, повидал… А тут… До сих пор в ногах слабость, во всем теле ломота после двух их бешеных «налетов» друг на друга. Размеренность и удовлетворенность вроде… Но при этом и какое-то подспудно тлеющее желание все равно.

И смех, и грех! И понимает головой, что третьего раунда не вытянет, не сейчас. Блин, живой же человек, а не актер порно, но… Но Ксюша его таки заводила жестко! И не только гормоны и тело, а что-то внутри самого Лени будоражила и тормошила, заставляя желание и страсть не только пахом ощущать!

Сама как подарок: закутана в полотенце, волосы мокрые — ага, его вина, не мог себя удержать, руки свои оторвать от Ксюши — затащил прямо под воду, увлекшись их поцелуем, страстью… Вот уж точно — голову потерял и, главное, даже не хотел назад «находить». И, засада! Тянет! Опять «развернуть» этот подарок хочется, несмотря на усталость! Избавить бы ее от всех полотенец сейчас, запустить пальцы в мокрые волосы, затащить в ворох подушек и одеял! Разложить поперек… И чтоб снова стонала так, как в его мастерской, как в душе! Заставляя Леню забывать и про здравый смысл, и про все проблемы, погружаясь в этот кайф!

Самому смешно — будто озабоченный какой-то, ей-богу!

Однако Ксюша с таким восторгом в этот момент рассматривала статуэтку, сделанную Леней для нее, что не хотелось любимую этого удовольствия лишать. Да и самому от ее восторга приятно. Ясное дело, иначе, чем от секса, но в груди жарко, и такое тепло на душе — угодил! Тоже ведь удовольствие, ничем не меньше телесного!

— Леня! Это так красиво! И… она на ту, на мою «странницу» очень похожа… и не похожа тоже, — подняла голову, поймав его взгляд.

И видно, что немного растеряна, но с восхищением попыталась ему описать свои ощущения. А Леня расплылся в усмешке, ничего поделать не мог.

— Я сразу делал две статуэтки тогда, видел их в паре только. Задумка такая изначально была, слышала же уже. И тут… — он пожал плечами. — Покоя не было, как ту тебе подарил, просто чувствовал, что надо и вторую сделать, — поднялся с кровати, подошел впритык, поддавшись искушению вновь заключить Ксюшу в объятия. — Думал… ощущал. Еще после первой встречи с тобой какое-то непонятное желание, стремление работать возникло. Уловить образ только не мог… А потом накатило: на тебя похожей захотел сделать статуэтку, и чтоб в движении постоянно. Пусть та, что у тебя в кабинете стоит — уравновешивает, а эта — ну… дома, к примеру, стимулирует, — рассказал о своей задумке.

Действительно, сделал эту фигурку больше похожей на саму Ксюшу так, как мог, портретист из него не ахти, не стремился никогда. Но видел: что-то вышло, то ли разворот головы, то ли поза статуэтки ему самому Ксюшу невероятно напоминала.

— Потрясающе, Леня, — Ксеня запрокинула голову, посмотрев ему в глаза. — У тебя невероятный талант!

А в ее взгляде такой восторг! Такое счастье! Не меньшее, чем полчаса назад плескалось, когда от удовольствия стонать заставлял… Угодил, тут и дурак уже не сомневался бы. И от этого еще круче себя ощущает: в груди распирает горячей волной. Как ребра не лопают?! И в голове дымка, будто рюмку хорошего коньяка хлопнул…

— Ты просто в меня влюблена, — поддел, все еще кайфуя от данного откровения, как пацан.

Поцеловал ее в нос, когда Ксюша рассмеялась.

— Влюблена, есть такое, — признала она, хоть и заметил тень смущения в глазах.

— И я влюблен, — и не думал скрывать Леонид, искренне наслаждаясь их открытостью и откровенностью, — потому и старался. В этом «таланте», как ты говоришь, львиная доля дикого желания тебя порадовать, да просто удовольствие от процесса… — сжал ее в объятиях еще крепче и потащил в кровать, щелкнув выключателем. Забрал статуэтку, отставил на тумбочку. Чувствовал, что устала до предела, Ксюшу даже пошатывало немного. — Я, вообще, Ксюш, в талант не особо верю, не знаю, почему, — признался, как есть, уложив ее рядом с собой и укрыв одеялом. — Вот в склонность, в интерес к делу, в упорство, даже когда ни фига не получается, с потом и кровью, знаешь? В такое, да, верю…

— Леня, у тебя есть талант! Уж мне-то можешь поверить, — насмешливо фыркнула Ксюша, уютно устроившись в его руках. — Видеть это — моя работа, помнишь? — поддела уже она и зевнула, сдавшись сонливости.

— Технически, я изменила мужу? — поинтересовалась вдруг Ксюша минут через пятнадцать. — А значит, ничем не лучше Макса?

Вопрос повис в темноте спальни, словно залипнув в уютной тишине, успевшей окутать комнату. Нарушая умиротворенную и счастливую атмосферу. Боролась с собой, разозлилась за эти слова, но назад же не воротишь.

Сжалась, напряглась, не зная, как Леня отреагирует…

— Технически, ты в процессе развода, о чем Максим уведомлен заранее. Неоднократно предупреждала и обговаривала с ним свое решение и ожидания от будущего, а также твердое намерение расстаться. То есть, фактически, уже морально с ним не связана, а юридические нюансы и моменты урегулирует суд. Ты его не обманывала. Так что — нет, я вообще ничего похожего между вами не вижу, — спокойно и уверенно заметил в ответ Леонид.

И не было похоже, что мужчина рассердился на ее вопрос или на то, что Ксюша вообще сейчас о таком думает. Стало немного легче.

— Ты предвзят, просто. Потому что сам заинтересован, — уже веселей и легче фыркнула она, устроившись щекой на его плече.

— Предвзят, не спорю, — хохотнул Леонид, обхватив ее крепче. — Но от этого факты видеть и понимать не перестал.

Ксюша вздохнула.

— Надеюсь, я сумею донести это до Марго, — улыбнувшись, она понадеялась на темноту, скрывающую грустный привкус ее улыбки. — Я ни о чем не жалею, — сразу и уверенно оговорила. — Но так хочется, чтоб и дочь поняла…

— Просто, скорее всего, не будет, Ксень, — Леня подтянул ее к себе так плотно, что стало даже немного жарко. Но при этом так хорошо — не хотелось из его рук высвобождаться. — По своему опыту говорю. Детям это тяжело дается, никуда не деться, сама понимаешь. Но мы оба постараемся… Главное, чтоб Максим, да и родители его, козней не строили…

— Да уж… — Ксения тяжело вздохнула. — После того, что Александр сегодня рассказал… Даже не знаю, что от Макса ждать, честно. Дикое ощущение какое-то, столько лет с ним жила, и не понимала, не представляла, что он может сделать. В голове не укладывается это все, — даже с каким-то стыдом признала, вновь вспомнив дневной разговор с Ольшевским…

… — Уж прости, Ксюш, но тебя в расчет муж, по ходу, вообще не брал. И уже давно. То есть, ты для него удобным статистом была и «партнером» по бумагам, — Ольшевский сделал характерный жест пальцами, словно беря в кавычки слово «партнер», демонстрируя, что силы то в действительности не имеет.

— В смысле? — она совсем растерялась.

Если честно, в голове все еще была «каша» после непонятной утренней «встречи» с тем Кириллом, да и напряжение в общении с Марго не помогло расслабиться.

— На тебя ЧП* оформлено, ты в курсе? — Александр с интересом изучал ее реакцию.

Ксюша же нахмурилась, пытаясь упорядочить мысли. Обдумала…

— Да, Максим просил как-то. Только давно ведь, года четыре назад, кажется, или около того. Ему было нужно зачем-то, какие-то контракты проводить. Говорил, что так легче. Только я потом же ни налоги не платила, ни в налоговой не отчитывалась… Да и закрывал, вроде, я как-то уточняла, что там и как.

— Это ты — «ничего, и не проверяла», а Максим с твоим ЧП очень плотно работал. И никто его не закрывал, уж поверь мне, я проверил. У тебя же декларации его бухгалтер вел? — хмыкнул Александр.

Леня в разговор не вмешивался, пока просто слушая. Но сидел около нее и держал за руку, словно внушая уверенность.

— Да, — уже начиная что-то понимать, как-то обреченно выдохнула Ксюша. — Макс сам предложил, чтоб я и не заморачивалась, его словами…

— Вот, — Ольшевский поднялся с кресла и прошелся по кабинету взад-вперед. — Думаю, он действительно начинал с небольших контрактов, якобы заключенных с тобой как с «подрядчиком». Вероятно, на налоги пытался уменьшить расходы, или другие какие-то мотивы, точно не знаю, что там за схемы были. Может, проверял, что в принципе сумеет сделать… А потом во вкус вошел, все больше стал на тебя переводить, в какой-то степени страхуя и гарантируя доходы фирмы. Всегда проще часть утаить, когда на разных людей оформлено. Работал с одним и тем же нотариусом и бухгалтером, они тебя видели, никаких вопросов. О чем? У вас официальный брак и доверенность, наверняка? — тут Александр вновь на нее глянул с вопросом.

А Ксюша вздохнула…

— Не знаю точно, не помню… Но, кажется, было такое что-то тогда же, да, — чувствуя себя идиоткой, кивнула. — Какая-то доверенность была…

— Не какая-то, а «генеральная», думаю, Ксюша. По которой он может распоряжаться всем твоим движимым и недвижимым имуществом… Допускаю, неплохо зная твой характер, что ты мужу доверяла по широте своей души, да и на себя равняясь. Гадостей от него не ждала, а потому особо и не присматривалась, что он в эту доверенность внес, — вздохнул Ольшевский даже с каким-то добродушием, хоть и было видно, что ему самому подобная беспечность кажется дикой и крайне глупой. Как и доверчивость…

По правде сказать, в данный момент Ксения уже так же думала. И отчаянно распекала себя в уме. Да какой в этом толк теперь? И не будешь же волком смотреть на человека, с которым семья, живешь столько, у вас ребенок… Невозможно же не доверять, сомневаться и подозревать в подлости…

Она так не умела.

— Так что все эти его «переписывания» фирм, как ты понимаешь, чистой воды «развод», ведь имел право законно продолжать руководить ими и от твоего имени, — продолжал тем временем Александр. — Но это не основное, как и то, что он и в мыслях не допускал тебе хоть где-то козырь в руки дать… Однако, видимо, сыграло роль то, что влез Максим в такие дела, в которые не стоило. Еще и не «по понятиям»… Уж прости, Ксень, говорю, как есть, — Ольшевский глянул с намеком в глазах, видно, чтоб понимала серьезность. — Да и то, что вы мне рассказали, только подтверждает мою информацию. Дебил этот, Максим твой, полез туда, где ни фига не понимает, еще и нарушив все правила. При этом он кинул слишком серьезных людей, чтобы ему просто подобное с рук спустили…

У Ольшевского на лице в этот момент такое выражение появилось, что ей почему-то страшно стало. И как-то резко вспомнилось все, что знала и не знала о прошлом этого человека, зато слухов с избытком наслушалась.

Леня, будто ощутив в ней этот страх, крепче сжал ладонь Ксюши. А ведь он ей тоже пару раз на прошлое друга открыто намекал… Или не такое уж и прошлое?

И в этот мир Макс решил влезть?! Мало что зная в реальности о криминале, Ксюша вдруг дико испугалась того, чем подобное может для нее и дочери обернуться.

— Подождите, но ведь Максима, вроде, подставили… — нахмурилась еще больше, пытаясь разобраться. — Он же рассказывал вчера…

Ольшевский кивнул.

— Его тоже подставили, тут не соврал. И, по моим прикидкам, Максим решил быстро поправить ситуацию, провернув еще одно дело… Не знаю, то ли он тупой, то ли слишком уж высокого о себе мнения, тут ты лучше скажешь, Ксень, но влез твой муж туда, куда было не нужно. И теперь должен очень серьезным людям. И вся эта суматоха, как у обезглавленной курицы… Снова же, мои мысли пока только, — Ольшевский скривился. — Это его попытка их сбить со следа. И детектив тот, что тебя припугнул… Тоже не прост. И не совсем детектив, — Александр передернул плечами в каком-то раздражении. Повернулся к окну. — Точнее, он-то детектив, как и представился. Только отстранен сейчас, и сам под следствием по подозрению в махинациях и злоупотреблении положением… Возможно, Максу твоему и помогал, а теперь оба пытаются стрелки перевести, развели шороху… Тут мне еще пообещали больше информации дня за два. Допускаю, что они тебя напугать хотели, когда ты мужу на развод намекнула, чтобы ты его пожалела и поддержала, или за решением к Максу пошла. Компромисс бы искала. Наверняка, раньше бы так и сделала, будь все без новых нюансов, нет? Семья, годы вместе, ребенок… Даже я допускаю, что ты бы ему навстречу пошла, если бы Леню не знала. А Максиму, сама понимаешь, это расставание и суд нынче вообще не в тему. А делить в суде вам есть что, — Ольшевский глянул искоса в их сторону. — Или другой вариант: если следователь разругался с Максом, возможно, решил его через тебя вспугнуть, спровоцировать на необдуманный поступок. Свой откат от него получить как-то… Тут надо Максима додавить на правду, а не то, что он вчера нам красиво излагал, чтобы понять и выяснить. Может, потому и нервничать стал, когда понял, что все записал.

Ольшевский замер на месте, глядя в стену перед собой, будто в уме все эти варианты прикидывал, проигрывал, пытаясь угадать, что правда. А Ксюша себя абсолютной дурой ощущала. Какой-то невежей. С одной стороны, вроде, и хорошо, что она в таком-то не разбирается, а с другой… Полная неосведомленность о подобных ситуациях и махинациях ей сейчас только в минус.

— Теперь насчет Кирилла, который утром пытался тебя прижать, судя по вашему рассказу… Макс им и должен немало… Может, люди тоже испугать мужа твоего хотели. А может, и серьезно про «переписать», вдруг бы ты взяла и сходу согласилась? — Александр насмешливо хмыкнул. — Максим бы у них в кулаке оказался. Тем более, если о разводе выяснили, да о том, что не все у вас в ладах, знали… Но могли и решить, что вы заодно и пытаетесь снова что-то провернуть… Ты же действительно законно имеешь право на этот доход и компании, как минимум на половину. Правда, и долги его на тебя «повесить» легко можно. А уж по понятиям тех людей, у которых Макс денег занял… Хорошо, что Леня рядом был и акценты сместил.

Словно задумавшись, Александр опять прошелся по кабинету, устало растирая лицо. Ксюше даже неудобно стало, ясно же, что у босса своих проблем уйма, а она еще и собственные на него сгрузила… Но и дико страшно, до озноба.

В этот момент Леня притянул ее ближе, будто бы ощутил очередной приступ сомнений в Ксюше.

— Да, мне тоже странной тактика показалась. Они, конечно, мало чем брезгуют, но и глупостей не делают. Тут кажется сомнительной авантюра даже для этой компании. Чересчур все как-то, — Леня задумчиво посмотрел на приятеля. — Извини, что тебя так или иначе в это впутал…

Ольшевский раздосадованно крякнул, отмахнувшись, глянул в их сторону с усмешкой.

— Да я и сам бы влез, Лень. Знаешь же, «своих» никогда и никому не сдаю, так что все нормально. Правильно сделал. И намекнул все верно. Я вечером еще и Олегу напишу, введу в курс дела, узнаю, что ему известно по ситуации. Пусть кто-то с его авторитетом в области попробует потягаться, — усмешка Ольшевского стала еще шире, когда он отмахнулся от их извинений. — Все равно без него такие дела решать не посмеют, если проблем не хотят.

А Ксеня окончательно в именах и намеках потерялась, только и оставалось, что за разговором мужчин следить. Про себя ужасаясь всему, во что Макс влез, и куда ее против воли втащил. Как выбраться теперь?

… Заворочалась в кровати, хоть Леня и обнимал крепко, а место себе найти не могла. Лучше б и не думала, ей-богу! Как после такого уснуть?! Как доверять мужу… бывшему… уже хоть в чем-то?!

— Ксень, не грузи голову. Сейчас без толку, не решить ночью ничего. Завтра подумаем, — словно в очередной раз в ее мысли «заглянув», велел Леня. Прижался губами к ее виску. — Тебя мы вытащим, на вас с дочкой не аукнется, тут я уверен на все сто. Остальное… Будем смотреть и разбираться.

Леня говорил уверенно и веско, не сомневаясь в своих словах. И это действительно ощущалось. Чуть успокоенная, Ксюша закрыла глаза и попыталась «отключить» голову, как он и советовал. Но тут же от другой мысли прошиб холодный пот: чтобы она без него делала?! Вот с этим всем как разбиралась бы, не встретив Леню?

Действительно страшно стало… Но не потому, что не знала бы, как ситуацию разрешить (возможно, все еще не до конца осознавала, что Макс едва не втянул ее в настоящее «болото»), а оттого, что внезапно дошло — могла бы никогда не узнать и не испытать всего, что и сейчас невероятным казалось. Хотя же сама каждую эмоцию и ощущение пережила и словно на вкус ощутила.

И против воли улыбнулась, уткнувшись носом в шею Лени, глубоко вдохнув горячий и терпкий, такой чисто мужской запах его кожи. Между ними, в самом деле, происходит нечто нетривиальное, если при всем происходящем, Ксюша больше всего испугалась, что могла именно этого мужчину не узнать!