Нежданная любовь

Глава шестая

Сначала Валета была настолько потрясена грубостью, с какой ее схватили и впихнули в коляску, и чувствовала себя такой беспомощной и растерянной, что не могла даже нормально дышать, не то чтобы думать.

Но спустя некоторое время, когда экипаж тронулся с места, а справа от нее начал хныкать перепуганный Гарри, она попробовала стянуть с голову покрывало.

— Эй, ты! — рявкнул кто-то. — Сиди и не дергайся!

Валета поняла, что на противоположном сиденье спиной к лошадям сидит человек.

Он пресек ее попытку высвободиться так жестко и по-хамски, что на мгновение она обмерла.

А придя в себя, решила воспроизвести в памяти, что с ней случилось.

Они разговаривали с Гарри, когда послышался звук приближающегося экипажа.

Она выглянула на улицу, увидела выезжавшую из-за поворота пару лошадей и, подумав, что это маркиз, почувствовала привычное напряжение внутри.

Но, приглядевшись, поняла, что ошиблась: у маркиза были совсем другие лошади. Она удивилась. Торговцев они с няней не ожидали, потому что ничего никому не заказывали.

Между тем повозка приближалась. На козлах сидел небритый неряшливый человек в кепке, надвинутой на глаза. На его шее краснел небрежно завязанный платок.

Валета собралась сказать Гарри, что им больше ничего не нужно, и отправить его домой, как раз в тот момент, когда повозка затормозила. Ее дверца открылась, и на землю спрыгнули двое незнакомых мужчин.

Валета наблюдала за происходившим, ничего не понимая.

Совершенно неожиданно незваные гости подскочили к ней и с невиданной грубостью схватили ее за руки, набросили ей на голову старое покрывало, и кто-то один потащил ее к повозке.

Секунды через две раздался вопль Гарри, а еще через некоторое время его бросили на сиденье рядом с ней.

Валета усиленно пыталась унять дрожь в руках и понять, в чем дело. Но никак не могла догадаться, куда ее везут и почему обращаются с ней таким образом.

Повозка свернула.

«Значит, скоро мы поедем по деревне, — подумала Валета. — Смогу ли я крикнуть настолько громко, чтобы привлечь к себе внимание жителей? Сумеют ли нам помочь?»

Нет, не стоит рисковать!

Она отказалась от своей затеи, представив вдруг, как разъярится человек напротив, когда услышит ее крик. И передернулась, осознав вдруг, что он «заткнет ей рот» прежде, чем кто бы то ни было успеет понять, в чем дело.

Поэтому она откинулась на спинку сиденья и прислушалась.

Коляска была ужасной и наверняка очень старой — отвратительно грохотала и скрипела.

На протяжении некоторого времени никто не произносил ни звука.

По предположениям Валеты, они проехали около мили.

Значит, уже приближались к главной дороге.

В голове Валеты крутились ужасающие мысли. «Куда меня везут? Вернее, куда везут нас с Гарри? Что с нами сделают?»

Об ответах на вопросы было страшно даже думать.

Набравшись смелости, она заговорила как можно более спокойным и смиренным голосом:

— Можно мне снять с головы эту штуковину? В ней ужасно жарко и трудно дышать.

Последовало непродолжительное молчание.

— Так и быть, — нехотя ответил человек, сидевший напротив. — Но только попробуй разинуть пасть и заорать!

Придушу!

Валета ни капли не сомневалась, что он не шутит, поэтому даже не планировала кричать. Осторожно, как будто проверяя, не передумает ли ее надзиратель, она ощупала рукой обмотанное вокруг головы покрывало. А убедившись, что он не возражает, стянула его и положила на пол.

Тип, что сидел напротив нее, обладал отвратительной внешностью — в его рябом лице было что-то отталкивающее.

Кепка из простой материи наполовину закрывала глаза незнакомца. На шее у него висел завязанный крепким узлом дырявый фуляровый платок неопределенного цвета.

Ему было лет двадцать, не больше.

Он принялся рассматривать Валету так беспардонно, что ей стало страшно. От смущения и неловкости она провела руками по волосам, приводя их в порядок, и повернулась к Гарри.

Мальчик, до смерти перепуганный, тихо хныкал. Голова его была обмотана куском мешковины, перепачканной сажей.

— Можно я сниму с него это? — спокойно спросила Валета.

— Валяй! — ответил парень.

Валета размотала мешковину, сдернула ее с головы Гарри и бросила на пол.

Мальчик боязливо огляделся по сторонам, продолжая плакать.

— Черт! Этот пацан — не Николас! — воскликнул парень и поражение уставился на Гарри.

— Конечно, не Николас, — ответила Валета. — Это сын крупного деревенского фермера. Уверяю вас, он поднимет настоящий переполох, когда узнает об исчезновении своего чада!

— А похож ведь… Похож на этого дьявола Николаса, — словно оправдываясь, пробормотал парень, все еще таращась на Гарри и не веря собственным глазам.

— Хочу к папе! Хочу домой! — ревел мальчик.

— Не плачь, Гарри! — Валета погладила его по голове. — Насколько я понимаю, произошла ошибка. Ты вообще не должен был сидеть здесь.

Она внимательно посмотрела на вымазанный сажей кусок мешковины на полу, прищурила глаза и осуждающе покачала головой:

— Вы собирались похитить Николаса, так ведь?

— А ведь похож… — не обращая внимания на ее слова, повторил парень.

— Послушайте, если вы ошиблись, то, может, остановите повозку и высадите нас прямо здесь, — сказала Валета. — Мы найдем дорогу назад.

— Похож на Николаса…

— Но это не Николас! — четко и медленно произнесла Валета, будто разговаривала с ребенком. — Вы допустили оплошность и схватили совсем другого мальчика. Как вы могли решиться на такую нечестность? Николаса выкупили! Теперь он свободен!

Ей все стало понятно: трубочист Сиббер решил, что полученных за Николаса денег ему недостаточно, и решил вернуть его обратно.

Валета знала, что Гарри жутко напуган, тем не менее радовалась в глубине души, что именно он, а не Николас попался в руки злодеям. Если бы спасенного ею мальчика вернули Сибберу, над ним продолжили бы издеваться.

Только вчера вечером, уложив Николаса в кровать, Валета разговаривала о нем с няней.

— У другого ребенка, пережившего зверства трубочиста, нарушилась бы психика, — сказала она.

— Ничего подобного с нашим мальчиком больше не произойдет, — ответила няня. — Со временем воспоминания о былых кошмарах сотрутся в его памяти, и все будет в порядке.

— Надеюсь, ты права.

Иногда по ночам Николас громко кричал. Валета подбегала к нему и успокаивала — гладила по голове, шептала утешающие, нежные слова.

Несмотря на то что няня очень хотела, чтобы мальчик спал с ней, Валета не уступила ей. Она поставила в маленькую комнату с одеждой, примыкавшую к своей спальне, небольшую кроватку и укладывала ребенка там.

А ночью прислушивалась к каждому звуку, и если Николас хныкал или кричал, тут же подходила к нему и утешала.

Ей и в голову не приходило, что Сиббер замышляет подобное.

Ее так и подмывало наговорить сейчас парню с рябой физиономией кучу гадостей, но вместо этого она улыбнулась ему:

— Что вы намерены делать? Теперь, когда выяснилось, что произошло недоразумение? Привезете нас, куда следует, и расскажете о своей ошибке друзьям? Быть может, просто позволите нам вернуться домой?

Произнося эти слова, она думала совсем о другом. О том, как по возвращении в деревню съездит к маркизу и обратится к нему с просьбой спрятать Николаса.

Если Сиббер так страстно желает вернуть себе мальчика, он не успокоится. А значит, рано или поздно предпримет еще одну попытку его похитить, размышляла она. Самое безопасное для него место — это Трун. Надо серьезно поговорить с маркизом.

На губах парня заиграла улыбка, и Валета по наивности решила, что он собирается ответить согласием на ее просьбу.

А через несколько мгновений поняла, что жестоко ошиблась.

— С мальчишкой я и впрямь промахнулся. А с тобой уж точно нет!

— Со мной? — переспросила Валета. — А зачем вам понадобилось похищать и меня?

— Так было ведено!

Валета широко раскрыла глаза и недоуменно моргнула:

— Поверить не могу! Вам приказали вернуть Николаса мастеру, а заодно прихватить и меня?

Парень издевательски захохотал.

Валета вспомнила вдруг с удивительной отчетливостью Тот день, когда маркиз по ее просьбе выкупил Николаса.

Она скандалила с Сиббером, совершенно не думая о том, что это повлечет за собой столь страшные последствия..

По всей вероятности, он решил отомстить! — подумалось ей, и по ее спине пробежал неприятный холодок. Хотя… Зачем ему идти на столь огромный риск?

В наказание за похищение человека законом предусматривалась ссылка.

От следующего предположения, пришедшего на ум, на душе у Валеты стало еще хуже: быть может, Сиббер мечтает потребовать с маркиза выкуп за нее?

Она почувствовала себя униженной и беспомощной. Но старалась не терять присутствия духа.

— Наверное, я чего-то недопонимаю, но ваш поступок кажется мне крайне странным, — сказала она вслух. — Зачем мистеру Сибберу связываться с такой женщиной, как я? Я нахожусь на попечении маркиза Труна. Когда он узнает, что меня похитили, непременно известит об этом полицию. Тогда вам всем придется несладко!

Парень ухмыльнулся:

— Маркиз Трун! И что с того? А мистер Стивинг…

Он резко замолчал и даже прикрыл рот рукой. Но Валета прекрасно поняла, о ком зашла речь.

Неужели брат маркиза замешан в этой истории? Разве такое возможно? — подумала она, ужасаясь.

О Лайонеле Стивингтоне нередко упоминал ее отец. Этот тип был известен на всю округу как разжигатель народных волнений в Лондоне.

Родители Валеты принимали непосредственное участие в облегчении участи бедных и обездоленных. Лайонел занимался по большей части подстрекательством, причем делал это, преследуя корыстные интересы. Его деятельность нередко приводила к кровавым стычкам.

«Старый маркиз перевернулся бы в гробу, если бы узнал, что вытворяет его младший сынок», — говаривал отец Валеты.

Однажды сэр Чарльз даже разговаривал о Лайонеле с епископом Лондона, сменившим на посту умершего деда Валеты.

— По мнению епископа, — рассказывал он позднее дочери, — когда-нибудь Лайонел Стивингтон поднимет народ на .массовое восстание. А такое можно подавить лишь вооруженным путем, при помощи армии. Будет множество жертв, без этого подобные события не обходятся.

— Надеюсь, до этого не дойдет! — воскликнула тогда Валета.

Она сильно расстраивалась каждый раз, когда слышала о каких-нибудь волнениях в Лондоне или любой другой части страны.

И сэр Чарльз, и Валета всегда переживали за невинных людей, которые попадали в руки властей случайно — в неразберихе трудно доказать, кто именно виноват.

Оказавшемуся в тюрьме человеку грозила опасность больше никогда не увидеть воли. Везло лишь тем, у кого отыскивались влиятельные родственники или знакомые.

Магистраты, расположенные во всех частях страны, имели право лишать свободы любого, кого лишь подозревали в причастности к нарушению общественного порядка.

Сэр Чарльз слышал о случаях, когда бурно возмущавшихся арестованных или тех, кто просто создавал много шума, расстреливали прямо сквозь решетку, не выводя из тюремной камеры.

Самым ужасным было то, что обычные жители не имели ни малейшей возможности бороться со столь вопиющей несправедливостью.

Митинговать в Вестминстере не имело смысла, в первую очередь потому, что собираться там большому количеству людей (а именно: больше пятидесяти человек) вообще запрещалось.

За малейшую провинность закон предусматривал жестокое наказание. А все потому, что правительство страшно боялось революционеров.

В свете существующей в стране ситуации поступок Сиббера казался Валете весьма странным.

Трубочист был грубым и вздорным и с поразительной бесчеловечностью обращался со своими учениками, но вряд ли решился бы похитить девушку из благородной семьи.

Если, конечно, на этот поступок его не подвиг представитель более высокого класса, подумала Валета. Которым вполне может оказаться Лайонел Стивингтон…

«Но зачем я понадобилась этому Стивингтону? Он наверняка не видел меня никогда в жизни».

Сама она знала, как выглядит Лайонел Стивингтон. Раньше, когда младший сын старого маркиза еще жил в родительском доме, его можно было встретить в парке. Позднее он изредка наведывался к брату. Но всегда тут же уезжал и никогда не оставался в Труне на ночь.

Валета часто гуляла в парке. Поэтому видела, кто выезжает из дома маркиза.

Лайонел Стивингтон внешне очень похож на старшего брата, отмечала она.

Маркиз всегда вызывал в ней лишь презрение и возмущение, отнюдь не страх и отвращение. Лайонел же — все эти отвратительные чувства.

Когда он проезжал мимо нее по парку с недовольной миной, угрюмо глядя перед собой, у нее неизменно возникало ощущение, что это человек мерзкий и злобный.

Сейчас ей следовало каким-то образом выяснить как можно больше подробностей. И, тщательно все продумав, она с невинным выражением лица посмотрела на рябого парня и спросила:

— Где я могу встретиться с мистером Стивингтом?

— Он сказал, что… — Голос парня резко оборвался, а лицо исказилось от раздражения. — Уж больно ты любопытная! — рявкнул он. — Еще один вопрос, и я заткну тебе рот, поняла?

— Поняла, — спокойно ответила Валета. Главная ее цель была достигнута. Теперь она знала наверняка, что к ее похищению причастен брат маркиза.

Гарри сидел молча и больше не плакал. Но то и дело настороженно поглядывал на парня.

Валета повернулась к мальчику, обняла его и завела с ним разговор.

Гарри был крепким ребенком, и она еще раз с облегчением вздохнула, благодаря Бога за то, что рядом с ней не нежный и хрупкий Николас. Тот от страха уже мог бы лишиться рассудка.

Повозка с грохотом катилась дальше, а Валета еще и еще раз пыталась заговорить с человеком напротив, желая выудить из него как можно больше информации. Но тот упорно молчал.

Валета чувствовала, что ее вопросы пугают его.

— Или ты прекращаешь донимать меня, или я опять напяливаю тебе на башку эту тряпку! Ясно? — заорал наконец парень, краснея от ярости.

— Ясно, — невозмутимо ответила Валета. И, испугавшись, что парень действительно сделает то, что пообещал, перестала к нему обращаться. Разговаривала только с Гарри.

— Папа рассердится, потому что меня слишком долго нет дома, — пробормотал мальчик.

— Конечно, рассердится, — ответила Валета. — Потом станет беспокоиться. И отправится к Николасу. А тот расскажет ему, кто нас увез.

По резко изменившемуся выражению глаз парня она поняла, что до сих пор ничего подобного не приходило ему в голову.

Наверное, Сиббер рассчитывал на то, что его люди схватят Николаса и ее тайно, что это никто не увидит, подумала она.

Но вышло все по-другому! Николас был свидетелем жуткой сцены. Не исключено даже, что узнал кого-нибудь из этих негодяев.

Хотя рассчитывать на это не стоило. Николас так увлеченно играл в игрушки, что мог не обратить внимания на то, что произошло.

«Тогда нам поможет няня, — решила Валета. — Она придумает, как известить о случившемся маркиза».

Ей вспомнилось вдруг, что маркиз должен был заехать за ней сегодня в одиннадцать часов, и ее сердце радостно подпрыгнуло в груди.

События сегодняшнего утра совершенно сбили ее с толку, и она совсем забыла о договоренности ехать в гости к матери маркиза.

Ей стало спокойнее. Маркиз приедет к нам, и няня сразу обо всем ему расскажет, стучало у нее в висках.

Теплая волна облегчения приятно разлилась у нее внутри, а невыносимая боль в груди, похожая на боль от удара ножом, . начала постепенно ослабевать.

«Сколько сейчас времени? — подумала она. — Наверное, около половины девятого… До одиннадцати остается примерно полтора часа. Зато через полтора часа маркиз приедет к няне и узнает о том, что меня похитили!»

От этой мысли ей стало так хорошо, что она смело повернулась к Гарри и воскликнула:

— Нам нечего бояться, Гарри. Эти люди получат по заслугам. И, думаю, гораздо раньше, чем они себе воображают.

— И ты получишь свое! — вставил рябой.

— По крайней мере меня уж точно не отправят в ссылку на грузовом судне! — отпарировала Валета. — Говорят, там с заключенными не церемонятся. Заковывают их в цепи и не кормят на протяжении всего пути. Многие умирают от голода.

— Закрой свой рот, гадина! — проревел парень. — А не то я прикончу тебя прямо здесь!

— Не волнуйтесь так! — ответила Валета. — Конечно, я могу понять ваш страх. Я вам не завидую.

Парень резко повернул голову, словно хотел сказать что-то двум своим товарищам, сидящим на козлах. Но так и не произнес ни звука.

Валета решила, что до прибытия на место они не посмеют и пальцем ее тронуть.

Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем повозка достигла окраин Лондона. Она смотрела в узкую щелку между темными занавесками на окне и видела убогую узкую улицу с замызганными, покосившимися зданиями вдоль дороги. Никогда в жизни ей не доводилось бывать в подобных местах.

О лондонских трущобах она неоднократно слышала от отца.

Люди, населявшие их, страдали от нищеты и инфекционных болезней, многие из них становились преступниками.

Неожиданно пришедшая в голову мысль пронзила ее как удар молнии. Где может жить Сиббер с его пропитанными сажей мешками и измученными мальчиками? Только в Сейнт-Джайлзе…

Об этом жутком лондонском районе она многое читала, часто слышала о нем и от отца. Сэр Чарльз не раз говорил, что это гнездо разврата и криминала было необходимо уничтожить несколько столетий назад.

— Там собираются опаснейшие из преступников, безвозвратно испорченные, пропащие люди. Ни в каком другом месте им уже нет жизни, — озабоченно говаривал он жене и дочери.

— М-да, — задумчиво и, как всегда, спокойно отвечала ему леди Лингфилд. — Сейнт-Джайлз — кошмарное место.

Люди живут там и в подвалах, и на чердаках, улицы никогда никто не чистит. Они переполнены мусором и разлагающимися отходами.

— Необходимо что-то изменить… — Сэр Чарльз вздыхал.

После смерти супруги он продолжал предпринимать попытки хотя бы частично решить проблему Сейнт-Джайлза — принимал участие в создании организации, в которую приглашали беременных женщин из Сейнт-Джайлза. Задачей этого объединения было спасение новорожденных младенцев от неминуемой участи преступников.

Валета слышала, что в Сейнт-Джайлзе существуют специальные школы, где маленьких мальчиков и девочек обучают всем хитростям и секретам профессионального вора.

Воспитанников этих заведений посылали в центр города для прохождения «практики».

— Когда папа был молодым, — рассказывала дочери леди Лингфилд, — ему периодически приходилось работать в Сейнт-Джайлзе поздними вечерами. По его словам, в это время там повсюду слышны душераздирающие крики — тех детей, которые возвращаются домой с пустыми руками, жестоко избивают.

Валета чувствовала, что очутилась именно в том жутком районе Лондона.

В Сейнт-Джайлзе!

В месте, наводившем ужас даже на самых молодых и крепких представителей духовенства. Месте, представлявшем собой настоящее олицетворение всего самого низкого и криминального, что присуще человеку.

Валета молила Бога, чтобы маркиз спас ее. Хотя очень сомневалась, что он знает, где ее искать. Наверняка ему и в голову не приходило, что одним из организаторов их с Гарри похищения являлся его собственный братец!

Лайонел собирается потребовать за нее какой-то выкуп, решила она. Поэтому скорее всего выждет время и лишь потом свяжется с маркизом и сообщит ему свои условия.

Дурные слухи о Лайонеле Стивингтоне разгуливали по всей округе.

Валета не раз слышала разговоры деревенских жителей, в которых Лайонела называли интриганом и разжигателем скандалов, завистником и бесстыдником.

Лайонел толкал революционные речи на площадях Лондона и поливал грязью брата и всех представителей того социального класса, к которому сам принадлежал.

Извилистые улицы, по которым двигалась повозка, становились все более узкими и грязными. Теперь Валета не сомневалась, что находится в Сейнт-Джайлзе.

Она внимательно смотрела в щель между занавесками и все больше ужасалась.

На каждом углу улиц, по которым они проезжали, горели фонари лавок, где торговали джином. По обе стороны неровной дороги текли бурые ручьи отходов. В них плескались босоногие дети — тощие, одетые в лохмотья.

Человек, никогда не бывавший в лондонских трущобах, не смог бы глядеть в лица людей, бродивших по улицам Сейнт-Джайлза, без содрогания. Изуродованные, опухшие, красные, синюшные — все они были отмечены печатью страдания и падшести.

Наконец лошади свернули в небольшой дворик и остановились.

Валета сразу поняла, что они прибыли на место — здесь повсюду были расставлены мешки с сажей.

Человек, сидевший с пленниками внутри, открыл дверцу и спрыгнул на землю.

— Эй, мы сцапали не того мальчишку, какого следовало? — сразу сообщил он двум другим, на козлах.

Те проворчали что-то неразборчивое в ответ.

— Там внутри не Николас! — более громко воскликнул парень. — Эта цаца говорит, он расскажет о нас!

Валета не могла видеть лиц тех типов, что сидели на козлах, но по последовавшей напряженной паузе догадалась, что они пребывают в состоянии легкого потрясения.

— Дьявол с ним, с этим Николасом! — ответил наконец один из них, по-видимому, самый старший. — Веди этих в дом! Дождемся Сиббера, там видно будет!

Тот парень, который ехал внутри экипажа, ударил по раскрытой дверце кулаком:

— На выход!

Валета поднялась с сиденья, подобрала юбки, первой спрыгнула на землю и помогла выйти из коляски Гарри.

Парень повел их к старому дому ужасающего вида. Во дворе сильно пахло сажей. И чем-то другим, вонючим и тошнотворным. Валета пыталась не думать, что это за запах.

Комната, в которую их завел парень, выходила на улицу и с противоположной стороны. Вся ее обстановка состояла из ржавой плиты в углу, стола и нескольких стульев грубой работы, обшарпанных и перекошенных.

В оконных стеклах тут и там пестрели заткнутые выцветшими тряпками пробоины, поэтому свет в комнату почти не проникал. Стены были темными — закопченными и грязными.

Валета остановилась посередине в полной растерянности, но парень жестом приказал ей следовать дальше и провел их в соседнюю комнату.

Здесь, как и во дворе, кругом стояли мешки, наполненные сажей. Сажей был покрыт и пол, и стены, и полуразвалившиеся подоконники.

Валета не увидела ни одного стула, ни хотя бы чурбана, на который они с Гарри могли бы присесть.

Она хотела спросить что-то у парня, который их сюда привел, но он уже приближался к двери. А через мгновение скрылся за ней.

— Подождите! — крикнула ему вслед Валета, но в ответ услышала лишь звучное лязганье замка.

— Зачем нас привезли сюда? — дрожащим от страха голосом спросил Гарри.

— Не знаю, — ответила Валета.

И, приложив палец к губам, бесшумно приблизилась к двери.

Она была заперта, но тут и там в ней зияли щели, поэтому услышать разговор людей в соседней комнате не представляло труда.

Валета прислушалась.

Мужчины, которые привезли их с Гарри в эту дыру, громко скандалили.

— Почем мне было знать, что это не Николас? Тоже белобрысый и разговаривал с этой куклой! — раздраженно сказал один из них.

Валета поняла, что «кукла» — это она.

— «Почем», «почем»! — проворчал ему в ответ кто-то другой. — Смотреть надо было лучше!

— Ладно, и этот сойдет! — заявил третий. — Тоже маленький, в трубу пролезет!

— Поглядим, че скажет Сиббер!

Валета замерла. Она радовалась, что Николас по воле случая остался на свободе, но совсем не хотела, чтобы и из Гарри делали мальчика-чистильщика. Стоило ей только представить, как над малышом, приносившим им душистое масло, начинают издеваться, ее сердце обливалось кровью.

«Где маркиз?» — охваченная легкой паникой, подумала она.

Сейчас он наверняка уже знает о случившемся, И едет в Лондон.

Неожиданно ей в душу закрались сомнения.

«А зачем маркизу спасать меня? Становиться моим попечителем он не жаждал… И может запросто посчитать, что из-за меня вовсе не обязан ввязываться в переделки…

Или решит послать на поиски нас с Гарри кого-нибудь из слуг, например, мистера Чемберлена. А его эти мерзавцы запросто обдурят и пошлют куда подальше…

Вот если бы сам маркиз захотел нас спасти! О его храбрости и бесстрашии, проявленных во время войны, до сих пор ходят легенды…

Он приедет за нами! Он нас спасет!»

Гарри тихо подошел к ней и взял ее за руку. Она наклонилась к нему и только приоткрыла рот, чтобы прошептать какие-нибудь слова утешения, как услышала возглас из-за стены:

— А вот и он!

Раздался звук тяжелых шагов, и вошедший в соседнюю комнату человек забасил:

— Черт подери всех этих сорванцов! — Валета сразу узнала голос трубочиста Сиббера. — Несмышленые щенки! Гаденыши! Угораздило же этого Джека застрять сегодня в трубе! Чуть не задохнулся! Ничего, очухается!

По-видимому, Сиббер прошел в центр комнаты.

Трое остальных мужчин молчали.

— Ну, че молчите? — спросил Сиббер. — Выполнили мое задание?

— Выполнили. Они в соседней комнате, — ответил кто-то.

— Молодцы! Шеф явится с минуты на минуту. Тогда получите свои деньжата.

— Только вот…

— Что «только вот»? — потребовал Сиббер.

— Произошла одна ошибочка…

— Ошибочка? — проорал Сиббер.

Гарри вздрогнул от испуга, пробормотал что-то невнятное и прижался к Валете. Та провела рукой по его голове и обняла за плечи.

— Мы привезли не Николаса…

— Как это понимать? — грозно потребовал Сиббер.

— Перепутали его с другим мальчишкой…

В этот момент Валета услышала еще чьи-то шаги. Раздался голос пятого человека, определенно образованного, но циничного и надменного.

— Все в сборе! Чудесно! Экипаж во дворе пустой. Надеюсь, наши пленники в соседней комнате.

— Да, да, командир. В соседней комнате, — ответил кто-то. — Вот уж с полчаса сидят там.

— И женщина, и ребенок?

— Да, командир. Только…

— Что?

Вопрос прозвучал невероятно резко и недружелюбно.

— Мы как раз объясняли мистеру Сибберу, что приключилась одна ошибочка… Вот какое дело… Вместо Николаса мы сцапали другого пацаненка.

— Как это?

— Ну, так вышло…

— Скажу прямо, вы допустили непростительную глупость!

Слова Лайонела звучали так жестко, что напоминали удары хлыста.

— Ошибочка, командир… Но женщину доставили, как вы И просили.

— С ней я разберусь. Сейчас меня интересует другое. Вы хоть понимаете, что Николас расскажет теперь о том, что видел именно вас?

— Не, не, командир. Его было ни видать ни слыхать. Так сказать, отсутствовал Николас. — пробормотал один из похитителей.

— Вы в этом уверены? — строго и требовательно спросил Лайонел.

— Ей-богу, командир!

Последовало непродолжительное молчание. Валета решила, что Лайонел обдумывает, может ли верить своим пособникам.

— Так как же с денежками, командир? Мы должны поспешать».

— Ладно, — отрезал Лайонел. — Что с вами сделаешь! Я давно понял, что если выполняешь задание не сам, то обязательно будешь вынужден расхлебывать чьи-нибудь ошибки!

Забренчали монеты, мужики что-то пробормотали, по-видимому, слова благодарности, и затопали по бревенчатому полу к выходу.

— Болваны, черт бы их подрал! — выругался им вслед Лайонел. — Неужели было так трудно привезти того ребенка, которого следовало?

— Не кручиньтесь, — пробасил Сиббер. — Если Николас ничего не видел, то все обойдется.

— Думаешь, они сказали нам правду?

— Надеюсь, — ответил Сиббер. — Знаете что, продам-ка я этого нового мальчишку кому-нибудь из товарищей-трубочистов. От греха подальше.

— Мудрое решение, — одобрил слова Сиббера Лайонел. — А позднее, когда страсти поулягутся, может, еще раз попытаемся выкрасть и Николаса.

— Не, командир. Слишком опасное это дело. И так-то больно неспокойно мне будет спать эти ночи, — ответил Сиббер. — Поэтому осмелюсь спросить у вас и о женщине: что вы собираетесь с ней делать?

— Об этой особе не беспокойся. Я передам ее в надежные руки Матушки Баггот. Она появится здесь очень скоро, — ответил Лайонел.

— А если девица сбежит? Расскажет о нас полиции?

Лайонел усмехнулся:

— После макового сока Матушки Баггот ничего она уже никому не расскажет!

Сиббер отвратительно расхохотался:

— Слышал, слышал, как работает Баггот!

— Первые недели ее красавицы покорны, как овечки. А когда в них появляется крепкая зависимость от мака, они напрочь забывают о побеге.

У Валеты перехватило дыхание.

Любая другая девушка ее возраста не поняла бы, о чем идет речь. Только не Валета.

Ее родители всегда открыто разговаривали с ней о криминале и мрачных сторонах лондонской жизни.

Поэтому она прекрасно знала, что вытворяют торговцы проститутками со своими девочками — первое время пичкают их алкоголем или опиумом, доводят их до такого состояния, в котором беднягам уже безразлично, чего от них требуют.

Валета не верила, что происходящее с ней — реальность, а не кошмарный сон.

Ей хотелось заорать что было сил, начать колотить по проклятой запертой на замок двери руками и ногами. Но она не сделала этого, понимая, что подобным поведением лишь усугубит ситуацию.

Как может Лайонел Стивингтон, человек, рожденный в столь известной и благородной семье, вести себя таким образом? Он, похоже, совсем сходит с ума, размышляла Валета ни жива ни мертва от испуга.

В ее памяти всплыли вдруг все те ужасные вещи, которые рассказывали о брате маркиза.

Оказалось, что на самом деле он был гораздо хуже, являлся воплощением бесчеловечности и жестокости.

«Маркиз по сравнению с этим Лайонелом потрясающий „человек, — думала Валета. — Зачем я придиралась к нему по каждому пустяку, постоянно вступала с ним в спор?“

Она дрожала всем телом. Дрожал и Гарри, потому что чувствовал ее страх.

— Что нам теперь делать, мисс? — спросил он шепотом.

Валета не знала, что ему ответить. Ей казалось, ее язык, ее губы — все онемело. Закрыв глаза, она принялась отчаянно молиться.

Если маркиз не успеет ее спасти, ей лучше умереть, чем попасть в мерзкое заведение той женщины, которую ждал Лайонел Стивингтон.

— Думаю, шеф, мне пора взглянуть на пацаненка, — сказал Сиббер. — Неохота терять понапрасну столько времени.

— Ступай, — ответил Лайонел. — А я дождусь Матушку Баггот. Очень надеюсь, что она меня не подведет.

Было в его голосе нечто ужасающее, какое-то дьявольское удовлетворение. Казалось, он радуется возможности передать свою пленницу в руки владелицы публичного дома.

Послышались шаги — Сиббер двинулся к двери комнаты, в которой стояли Валета и Гарри.

Когда лязгнул замок, Валета отскочила назад, увлекая за собой мальчика. Хотя отойти далеко они не могли — в заполненной мешками с сажей комнате было слишком тесно.

В этот момент кто-то вошел с улицы и спросил строго и громко:

— Здесь проживает трубочист по фамилии Сиббер?

Сердце Валеты затрепетало в груди, подобно рвущейся из клетки вольной птице. Она узнала голос маркиза.

Сиббер поспешно отошел от двери, ведшей в их комнату.

— Лайонел! Вот так сюрприз! — воскликнул маркиз. — Не ожидал повстречать тебя здесь, хотя мог предположить, что это не исключено.

— Что тебе надо? — злобно ответил Лайонел. — Неужели Труна тебе мало? Решил забраться и в мой мир?

Маркиз усмехнулся:

— Если это вонючее место ты считаешь своим миром, пожалуйста, считай! Только верни мне то, что украл.

— О чем это ты?

— Брось притворяться, что ничего не понимаешь, Лайонел! — твердо сказал маркиз. — Ума не приложу, зачем тебе понадобилась девушка, которая находится у меня на попечении!

— Что ты несешь? — пренебрежительно спросил Лайонел Стивингтон.

— Ты стал на удивление непонятливым, брат! Хорошо, я буду говорить отчетливее и медленнее. Люди трубочиста Сиббера похитили сына одного из моих фермеров. Надеюсь, он осознает, какое наказание ему за это причитается.

— Я ничего такого не делал, ваша светлость! — заорал Сиббер. — Мистер Стивингтон подтвердит! После того, как вы выкупили у меня того мальчонку, я больше не связывался с деревней! Носа туда не казал! И ничего такого не знаю! Вот вам крест, ваша светлость! Вот вам крест!

— Выступать будете на суде, — резко прервал его маркиз. — Ответь мне, Лайонел, зачем ты похитил девушку, мою подопечную?

— Я уже сказал тебе, что не понимаю, о чем ты толкуешь, — грубо ответил Лайонел. — Твои обвинения совершенно бездоказательны!

Валета прекрасно понимала, что маркиз не поверит ни единому слову брата и Сиббера, но решила подстраховаться. И, подбежав к двери, заколотила по ней кулаками:

— Мы здесь! Мы здесь! Спасите нас!

Маркиз ухмыльнулся и указал рукой на дверь, ведущую в соседнюю комнату:

— Говоришь, мои обвинения бездоказательны, Лайонел?

Думаю, лучшего доказательства, чем это, не требуется. Сейчас же освободите мисс Лингфилд и сына моего фермера, или я преподам тебе, Лайонел, хороший урок! Уверяю тебя, ты будешь помнить о нем всю оставшуюся жизнь!

«Если эти двое затеют драку, мы с Фрэдди с легкостью с ними справимся», — подумал он.

Сиббер был крепким и высоким человеком, но наверняка имел лишь расплывчатое представление о профессиональной борьбе.

Маркиз и Фрэдди же тренировались в салоне Джексона на Бонд-стрит, и весьма успешно. Мало кто из друзей мог одержать над ними победу.

В этот момент маркиз совсем позабыл о том, что у него в кармане лежит заряженный пистолет. И что второй такой же находится у Фрэдди. Тот стоял в проеме двери и не подключался к беседе.

Вообще-то маркиз давно ждал возможности вступить с братцем в драку и задать ему хорошенькую трепку. Его даже радовала перспектива проучить Лайонела. Единственным неудобством было недостаточное пространство и вонь, бившая в нос.

Он улыбнулся и посмотрел брату в глаза.

Лайонел ненавидел маркиза всей душой, не скрывал своих чувств с самого детства. И сейчас его взгляд выражал лишь ненависть.

Неожиданно он вытащил из кармана пистолет.

— Если ты не уберешься отсюда через три секунды, Серле, то я пристрелю и тебя, и Фрэдди, как облезлых щенков! Клянусь, я это сделаю!

— Одумайся, Лайонел! — воскликнул маркиз. — Я прекрасно знаю, как ты ко мне относишься, но не забывай, что за убийство тебе грозит виселица.

Лайонел рассмеялся;

— Я нахожусь среди своих, Серле. Если дело дойдет до суда, то мой свидетель, верный Сиббер, поклянется, что вы напали на меня первыми!

— Не сходи с ума, Лайонел! — сказал маркиз. — Я только что предотвратил твою попытку совершить страшное преступление. Давай же разойдемся мирно. Мы заберем мисс Лингфилд и мальчика и сразу направимся обратно в Трун. Все останутся довольны!

Он говорил спокойным тоном, но чувствовал сильную тревогу.

Потому что выражение глаз Лайонела стало вдруг весьма странным. Таким маркизу уже доводилось видеть брата два или три раза в жизни. Он выглядел сейчас как настоящий безумец.

Психическое здоровье Лайонела заботило маркиза на протяжении вот уже нескольких лет. Страшные подозрения терзали ему душу.

Однажды он осмелился заговорить на эту тему с семейным доктором. Тот знал их обоих с самого рождения.

«Боюсь, не скажу вам ничего утешительного. Меня самого волнует состояние вашего брата. Полагаю, у него не все в порядке с мозгом. Скорее всего те приступы раздражения и беспричинной злобы, которые случались с ним в детстве, переросли в нечто более серьезное. Лайонел должен пройти тщательное медицинское обследование и курс соответствующего лечения».

«Сомневаюсь, что смогу уговорить его сделать это, — ответил маркиз, вздыхая. — Даже если я скажу ему, что готов взять на себя любые расходы».

После этого разговора маркиз стал более внимательно присматриваться к брату и с каждым разом лишь больше убеждался в том, что опасения доктора небезосновательны.

Поэтому-то сейчас он решил, что должен вести себя крайне осторожно.

— Послушай, Лайонел, прекрати размахивать этим жутким оружием. Давай лучше вместе посмеемся над твоей выходкой. Уверен, все, что происходит, — просто розыгрыш, шутка. Забавная игра.

— Для меня все это — очень серьезно, — процедил Лайонел сквозь зубы. — Как ты думаешь, что я почувствовал, когда та красотка, на которую ты спустил половину семейного богатства, сообщила мне, что ты женишься на девчонке?

Его лицо покраснело от ярости, а голос задребезжал.

— Хочешь жениться и навсегда лишить меня права наследника? У тебя никогда не будет сына! Слышишь, никогда!

Я позабочусь об этом.

Он выстрелил. Но маркиз успел пригнуться, и пуля вошла в стену, пробивая грязную штукатурку.

За этим выстрелом последовал второй.

Сначала никто даже не понял, что Лайонел умирает. Он плавно и несколько неуклюже осел на перепачканный кусками засохшей грязи и сажей пол и растянулся на нем во весь рост.

Сиббер издал душераздирающий вопль, перепрыгнул через тело Лайонела, выскочил как ошпаренный из собственного дома и исчез из виду.

Маркиз шагнул к брату.

— Он мертв?

Фрэдди тоже приблизился.

Лайонел спокойно лежал, а под ним появлялась алая лужа крови. На груди у него на светлой рубашке прямо над сердцем виднелась небольшая дыра — след от вошедшей в тело пули.

— Я подумал, он убил тебя, — пробормотал Фрэдди.

— Я вовремя сообразил, что он собирается сделать именно это, — ответил маркиз.

А через несколько мгновений медленно прошел к двери, за которой была спрятана Валета, и с силой ударил по ней ногой.

Валета стояла посередине комнаты, оглушенная страхом, звуками пистолетных выстрелов и осознанием того, что за ними последовало нечто страшное, бледная, как белое муслиновое платье.

Очнувшись, она вскрикнула и рванула вперед навстречу своему спасителю.

Они не поняли, как это произошло, но через пару мгновений маркиз обнимал ее за талию, а она крепко прижималась к нему, дрожа всем телом, уткнувшись лицом в его сильное, крепкое, надежное плечо.

— Все в порядке, — пробормотал он наконец. — Вы спасены!