Нежданная любовь

Глава седьмая

Валета не двигалась. Лишь сильнее прижималась к маркизу. Почти так же, как Николас, когда не хотел отпускать его из Труна.

Маркиз, поддавшись внутреннему порыву, тоже крепче обнял ее.

— Кошмар, через который вам пришлось пройти, уже позади, — пробормотал он. — Опасаться больше нечего.

— Вы… не ранены?

Она спросила об этом настолько тихо, что он едва расслышал ее слова.

— Я в полном порядке. Давайте побыстрее выберемся из этого мерзкого места!

Он осторожно отстранился от нее, обнял одной рукой за плечи и повел к выходу. Гарри последовал за ними.

У двери маркиз резко затормозил.

— Пожалуйста, закройте глаза. Я вынесу вас на улицу на руках.

Валета ничего не ответила, лишь вопросительно взглянула ему в глаза.

— Я не хочу, чтобы вы кое-что видели, — пояснил маркиз.

Валета, поняв, в чем дело, встрепенулась:

— А Гарри?

Маркиз только сейчас вспомнил о существовании мальчика.

— Ax да! Конечно! Не волнуйтесь. — Он повернулся к Гарри, стоявшему прямо у него за спиной. — Ты должен подождать меня здесь, Гарри. Не выходи отсюда и не выглядывай, понял? Я скоро вернусь за тобой, только вынесу мисс Лингфилд во двор.

— Хорошо, милорд! — послушно ответил Гарри.

На его щеках блестели дорожки от слез, но держался он очень мужественно.

Маркизу понравилась сила духа мальчика. Он одобрительно потрепал ребенка по голове:

— Молодец! Итак, жди меня здесь, как договорились.

Он осторожно поднял Валету на руки и сказал добродушно-строгим голосом:

— Закройте глаза и не смейте открывать их, пока я не разрешу вам это сделать.

Валета покорно опустила ресницы и уткнулась лицом ему в плечо.

«Наверное, она слишком потрясена, поэтому-то и выполняет беспрекословно все, что бы я ей ни велел», — решил про себя маркиз.

По-видимому, Фрэдди слышал их разговор. Он безмолвно приблизился к маркизу, прошел перед ним до самого экипажа, на всякий случай закрывая собой все, что могла увидеть Валета, и открыл расшатанную дверцу.

Кони, запряженные в старую повозку, стояли смирно на том же самом месте, где их остановили похитители, склонив к земле тощие морды. Они были слишком утомлены.

Маркиз бережно усадил Валету на заднее сиденье. На протяжении некоторого времени оба они неотрывно смотрели друг другу в глаза.

Затем маркиз порывисто подался назад:

— Я пойду за Гарри.

Когда он ушел, Валета устало откинулась на спинку сиденья и тяжело вздохнула.

То, что произошло, до сих пор казалось ей чем-то невероятным, возможным только в книгах.

Наверное, Бог услышал ее молитвы и привел к ней маркиза как раз вовремя. Он спас ее! Спас от страшнейшей участи, которую готовил для нее Лайонел.

Она чувствовала, что ее сердце до сих пор бешено колотится, а грудь сжимает непонятная боль. Но все это не имело сейчас никакого значения.

— Он спас меня, — прошептала она, глотая застрявший в горле ком.

В это мгновение к повозке вновь подошел маркиз. С Гарри на руках.

— Теперь, мальчик мой, можешь открывать глаза! Сиди спокойно и присматривай за мисс Лингфилд.

— Что с нами будет дальше, мисс? — поинтересовался Гарри, когда маркиз опять скрылся в доме.

Валета едва заметно улыбнулась, довольная тем, что теперь может порадовать ребенка.

— Очень скоро мы вернемся домой. Мама с папой наверняка уже заждались тебя.

Гарри просиял.

Валета почувствовала, как на нее наваливается невиданная слабость, как глаза застилает густая пелена, похожая на утренний туман над рекой…

«Я не должна, не должна поддаваться этому, — отчаянно сопротивлялась она. — Все позади, нельзя быть такой хиленькой…»

Внезапно окружающее превратилось для нее в белое расплывчатое пятно, и ее сознание отключилось…

Первым, что она услышала, придя в себя, был голос маркиза:

— У тебя есть фляга, Фрэдди?

— Да, но в ней почти ничего не осталось. Я сам приложился к ней сразу после того, что произошло.

— Ничего! Давай ее сюда. Остатков нам будет вполне достаточно, — ответил маркиз.

Валета почувствовала, как он прикладывает ладонь к ее затылку и подносит к ее губам какой-то предмет.

— Выпейте это!

Она была слишком слаба, к тому же не испытывала ни малейшего желания спорить. Поэтому беспрекословно разжала губы.

Жидкость, которую маркиз влил ей в рот, обожгла ей язык и горло, и, чуть было не поперхнувшись, она подняла вверх руки, давая ему понять, что больше не сможет сделать ни глотка.

— Еще несколько капель, — повелительно сказал маркиз, и Валета вновь покорно разжала губы.

Ей вдруг нестерпимо захотелось уткнуться лицом в его широкую грудь и разреветься, как ребенок.

Но она взяла себя в руки и лишь пробормотала, когда он убрал от ее губ серебряную крышечку от фляги:

— Простите… меня…

— Как вы себя чувствуете? — озабоченно нахмурившись, спросил маркиз.

— Все… нормально…

— Фрэдди! Предлагаю доехать на этой развалюхе до того места, где мы оставили фаэтон, — сказал маркиз. — Не хочу заставлять Валету идти пешком по этим грязнейшим улицам!

— Правильное решение! — одобрил его слова Фрэдди. — Сам сядешь в козлы или предоставишь это мне?

— Если ты не против, я поеду здесь, — ответил маркиз.

— Если позволите, я помогу вам, сэр! — воодушевленно воскликнул Гарри.

— Отлично! — Фрэдди похлопал мальчика по плечу. Тот выпрыгнул из повозки.

Когда маркиз закрыл дверцу и они остались с Валетой одни, она, чувствуя, что должна что-нибудь сказать, хотя бы для того, чтобы скрыть свое смущение, пробормотала:

— Я счастлива… что вы спасли нас… Огромное спасибо…

Я очень надеялась… что так все и выйдет… Все это время… молила об этом Бога…

Она передернулась, вспомнив, куда планировал поместить ее Лайонел.

— Не стоит благодарить меня, — ответил маркиз. — Наверное, вы догадались, что мой брат убит.

— Это вы его застрелили?

— Нет, Фрэдди. Когда увидел, что Лайонел пускает пулю в меня.

— О Боже! — Валета покачала головой. — Страшно представить, что было бы, если бы вас не стало…

— Вас бы это взволновало? — спросил маркиз.

Валета смущенно отвела взгляд.

— Скажу только то, что я уже находилась бы в публичном доме, — прошептала она.

И, почувствовав, что не в силах самостоятельно бороться с нахлынувшими леденящими кровь эмоциями, порывисто прижалась к груди маркиза.

На протяжении нескольких секунд он не произносил ни единого слова, настолько сильно поразили его слова Валеты.

— Мой брат был сумасшедшим, только этим можно объяснить его безумное поведение.

Повозка с грохотом тронулась с места, и через некоторое время лошади уже медленно везли ее по загаженной извилистой улочке.

Маркиз прижал к себе Валету. Она доверчиво положила голову ему на плечо.

Отовсюду слышались гиканья мальчишек-оборванцев и пронзительные крики торговок, зазывавших покупателей в свои старые магазины одежды и продуктовые лавки, вонючие, грязные, наполненные роями жирных мух.

Фрэдди искусно управлял едва передвигавшими ноги животными, и они послушно шли вперед.

За повозкой бежала ребятня, шлепая босыми ступнями по стремительным потокам смрадных отходов, весело свистя.

Кучер, охранявший фаэтон маркиза, ждал их на более широкой и тихой улочке, которой они достигли через несколько минут.

— Что нам делать с этой повозкой? — спросил Фрэдди, когда маркиз открыл дверцу и спрыгнул на землю.

— Лучше всего попросить кого-нибудь из ребят отвезти ее обратно. Быть обвиненным еще и в краже коней, помимо всего прочего, мне что-то не хочется.

Фрэдди кивнул:

— Хорошая мысль! Пожалуй, так мы и поступим.

Он подозвал наиболее взрослого из преследовавших их мальчишек.

Тот с готовностью подошел, потому что слышал его разговор с маркизом и уже сообразил, что может подзаработать.

— Ты внушаешь мне доверие, — сказал ему Фрэдди. — Если я заплачу тебе и попрошу выполнить одну мою просьбу, ты согласишься?

Глаза паренька оживленно заблестели.

— Заплатите, сэр?

— Естественно, — ответил Фрэдди. — Ты только должен пообещать мне, что доставишь повозку туда, куда я скажу. Но коней следует вести. Они едва живы от усталости и уже не в состоянии тянуть коляску.

— Сделаю все, как будет велено, сэр!

— Отлично! Отведи коней к дому мистера Сиббера и оставь их во дворе. Но учти: если ты не выполнишь данного мне обещания, то ответишь перед мистером Сиббером.

По изменившемуся выражению глаз мальчишки Фрэдди понял, что более серьезной угрозы не требуется.

— И вот еще что, — добавил он, — накорми и напои несчастных животных, когда доставишь их на место. Договорились?

— Да, сэр! — звонко ответил мальчик.

Маркиз помог Валете выбраться из повозки и сесть в фаэтон.

Когда Фрэдди и Гарри слезли с козел, и Фрэдди заплатил пареньку несколько серебряных монет, тот со счастливой улыбкой спрятал их куда-то в складки своей грязной рваной одежды неопределенного размера, фасона и цвета, взял коней за узды и повел их прочь.

— Предлагаю сначала направиться в Стивингтон-Хаус, — сказал маркиз. — Перекусим там и немного передохнем.

— Не откажусь, — ответил Фрэдди.

— А тебе я посоветовал бы как можно быстрее связаться с министром внутренних дел и сообщить ему о гибели Лайонела.

— Я думаю сейчас именно об этом, — признался Фрэдди. — Нынешний министр внутренних дел долгие годы был другом моего отца. Он меня хорошо знает. Поэтому поверит мне, если я расскажу ему правду.

— Страшно говорить подобные вещи, — медленно и тихо произнес маркиз, — но полагаю, что скорбеть по моему брату вряд ли кто-нибудь станет. Скорее многие вздохнут с облегчением, узнав о его кончине.

Они беседовали приглушенными голосами, и Валета ничего не слышала.

— Ты собираешься оставить его в том мрачном месте? — поинтересовался Фрэдди.

— Конечно, нет, — ответил маркиз. — Как только приедем в Стивингтон-Хаус, я сразу пошлю за ним людей. Пусть перевезут его тело в Трун. Мы похороним его, соблюдая все правила погребальной церемонии, в фамильном склепе.

— Для Лайонела слишком уж это почетно! — Фрэдди фыркнул. — Если бы я замешкался хоть на секунду, хоронили бы не его, а тебя.

— Я еще отблагодарю тебя. При более подходящих для этого обстоятельствах, — сказал маркиз. — А вообще-то мы с тобой теперь квиты.

Фрэдди улыбнулся. Впервые с того момента, как друзья выехали из Труна.

— Да, дружище, никогда не забуду, как ты спас мне жизнь во время сражения при Ватерлоо.

— Я тоже всегда об этом помню. Все ждал, когда ты вернешь мне долг. Наконец дождался.

Фрэдди рассмеялся.

— Думаю, мы втроем поместимся на сиденье, — сказал маркиз. — А Гарри посидит на корточках на полу. Конечно, будет тесновато и не очень удобно, но нам не придется мучиться долго.

Все уселись в фаэтон, а кучер забрался на козлы и дернул за поводья.

Валета сидела между маркизом и Фрэдди и чувствовала себя очень защищенной.

Лишь когда фаэтон въехал на широкую чистую и красивую улицу, она осознала вдруг, что сидит без перчаток и шляпы и что ее волосы, которые некоторое время назад были обмотаны покрывалом, должны выглядеть ужасно беспорядочно.

Покраснев от смущения, она подняла руку с намерением пригладить их.

Маркиз догадался, что ее беспокоит:

— Не волнуйтесь. И в таком виде вы очень красивы.

Этот комплимент явился для нее такой неожиданностью, что она на мгновение замерла.

— А еще вы потрясающе смелая, — продолжил он. — Любая другая женщина, пройдя сквозь то, что пришлось пережить вам, уже билась бы в истерике.

— Я с тобой полностью согласен! — поддержал друга Фрэдди. — Одна обстановочка дома Сиббера кого угодно свела бы с ума! Сейнт-Джайлз — кровоточащая рана на теле нашего города. Нельзя спокойно наблюдать за происходящими там кошмарами.

— Ты абсолютно прав! — с чувством ответил маркиз. — Мы не должны оставаться равнодушными, видя, что там творится. Скажу больше: я намерен принять активное участие в решении проблемы Сейнт-Джайлза.

Валета в изумлении смотрела то на Фрэдди, то на маркиза:

— Вы… говорите об этом… серьезно?

— Совершенно серьезно! — ответил маркиз. — Сейнт-Джайлз следует стереть с лица земли, а людей, живущих в нем, расселить по более благополучным районам.

Валета восторженно хлопнула в ладоши.

— Если бы мои мама с папой могли слышать ваши слова!

Они всю жизнь мечтали о том, чтобы кто-нибудь всерьез занялся Сейнт-Джайлзом.

— Я планирую приступить к этому как можно скорее, — решительно заявил маркиз.

Валета вновь почувствовала, что готова разрыдаться. Но решила, что и маркиз, и Фрэдди станут презирать ее, если она даст волю эмоциям. Поэтому закусила нижнюю губу и несколько раз моргнула, прогоняя настойчиво подступавшие к глазам слезы.

Теперь фаэтон с легкостью мчался по самым восхитительным местам Лондона, а вскоре стал замедлять ход и остановился у величественного Стивингтон-Хаус.

Валета опять смутилась, вспомнив, как она выглядит.

Маркиз торопливо выскочил из коляски и зашагал по направлению к лестнице, на которой слуги в форменных ливреях поспешно расстилали красные ковровые дорожки.

Фрэдди помог Валете выйти из фаэтона и пошел с ней вслед за другом. Гарри засеменил за ними.

— Пожалуйста, приготовьте ленч. Как можно быстрее, — отдавал маркиз распоряжения слугам. — А еще передайте экономке, чтобы позаботилась о мисс Лингфилд.

Навстречу хозяину из главного входа вышел блистательный дворецкий, Поздоровавшись, маркиз попросил его заняться мальчиком — умыть его и накормить.

— Он из Труна. Во второй половине дня вместе со мной поедет домой.

— Я все понял, милорд, — ответил дворецкий.

По-видимому, получать от хозяина необычные задания было для пего привычным занятием.

Валету провели на второй этаж. Там ее встретила экономка.

— Сюда, пожалуйста, — почтительно сказала она и зашагала по длинному коридору, шелестя шелком черного платья.

Валета последовала за ней.

— Наверное… вам кажется странным то, что я так выгляжу, — пробормотала она оправдывающимся тоном.

Экономка ничего не ответила, но по ее виду было понятно, что ей действительно любопытно узнать, почему молодая девушка путешествует без шляпы и перчаток.

— Понимаете, я… покинула дом… при довольно странных обстоятельствах… — продолжила объяснять Валета. — У меня не было времени переодеться…

Она не сомневалась в том, что через некоторое время слухи о том, что произошло на самом деле, доползут сюда из Труна. Но в данный момент не испытывала ни малейшего желания делиться с кем бы то ни было впечатлениями о своих злоключениях.

— Не волнуйтесь, мисс, — ответила экономка. — Если сегодня во второй половине дня вы поедете с его светлостью назад в Трун, то я подберу вам что-нибудь более подходящее для путешествия. К сожалению, не могу предложить ничего модного.

— Это совсем не обязательно, — ответила Валета с благодарностью в голосе. — Меня устроит любая одежда. Лишь бы она была годна для поездки. В таком виде я буду чувствовать себя ужасно.

— Я все улажу, мисс. Ни о чем не беспокойтесь.

Умывшись, приведя в порядок волосы и застирав несколько пятен от сажи на платье, Валета с облегчением вздохнула.

В этом чудесном огромном доме она опять стала относиться к маркизу как к недосягаемому и строгому попечителю, то есть так, как относилась к нему дома.

Ей было неловко вспоминать те моменты, когда она бросилась ему на шею, увидев его в доме Сиббера, когда, находясь в коляске, положила голову ему на плечо.

«Что он подумает обо мне? Решит, что я легкомысленная и ветреная», — размышляла она, бредя по длинному коридору Стивингтон-Хаус.

Но раскаяния не ощущала.

Лишь безграничную благодарность, захлестывавшую ее густой, теплой, мощной волной.

Она вспоминала свое состояние в те критические мгновения, когда любая секунда могла стать для нее роковой, вспоминала, что испытывала, слыша выстрелы в соседней комнате, и ей вновь и вновь хотелось разрыдаться, но она держала себя в руках.

Маркиз представлялся ей теперь неким собирательным образом, сочетающим в себе героев, которые восхищали ее в детстве: сэра Галахада, святого Георгия и Персея.

— Скоро он станет не только моим спасителем, но и спасителем многих других людей… — шептала Валета, блаженно улыбаясь. — Если, конечно, сдержит свое слово.

Ноги вдруг понесли ее так быстро, что ей почудилось, она не идет, а летит по воздуху на прозрачном облаке.

Ее сердце сжалось от непреодолимого желания срочно увидеть маркиза и услышать от него, что он не шутил, когда говорил о необходимости решить проблему Сейнт-Джайлза.

Радость за несчастных людей, обреченных на нищету и бесконечные страдания, наполнила ее душу приятным теплом.

Маркиз сидел в гостиной напротив Фрэдди. Оба держали в руках по бокалу шампанского.

— Я уже отправил людей за телом Лайонела, — сообщил маркиз. — По пути они заедут в магистрат и полицию и передадут им мою просьбу: зафиксировать, в какой позе лежит покойник, записать, что в руке у него пистолет.

— Я расскажу все в подробностях, когда приеду в министерство, — ответил Фрэдди.

— Наверняка придавать это происшествие огласке не захотят, — мрачно усмехаясь, предположил маркиз.

— Почему ты так решил?

— Потому что представителям органов правопорядка должно быть стыдно писать о замызганном гнезде преступности и убогости! — с раздражением выпалил маркиз. — Особенно упоминать при этом наши имена!

Фрэдди изумленно приподнял брови:

— Ты сказал это таким странным тоном… Именно таким ты бывал, когда сталкивался с очередным зверством французов… Когда задумывал отомстить им.

— Чувствую, что сейчас я пребываю в таком же состоянии, — признался маркиз, хмурясь.

— Если ты намерен вступить в борьбу с кошмарами трущоб, запасись терпением, — ухмыльнулся Фрэдди.

— Зато не придется скучать, — заметил маркиз.

Фрэдди пристально посмотрел на друга и поставил бокал с шампанским на столик.

— Знаешь, Серле, ты всегда представлялся мне в роли общественного деятеля. Хорошо, что Дайлис отстала от тебя. Если она осталась бы с тобой, моя мечта никогда не претворилась бы в жизнь.

— Мне в голову тоже приходили похожие мысли, — ответил маркиз.

— Звучит странно, но, быть может, именно Дайлис поспособствовала тому, что ты так сильно изменился…

— Изменился в первый и последний раз! — провозгласил маркиз, поднимая вверх указательный палец.

Послышался стук в дверь, и в гостиную вошла Валета.

Валета проснулась с непонятным чувством — ощущением того, что произошло нечто странное.

Она лежала на широкой красивой кровати в просторной комнате, раз в десять больше ее собственной спаленки. Эту ночь они с няней и Николасом провели в Труне.

Валета открыла глаза и улыбнулась струившемуся сквозь щель между темными занавесками утреннему солнцу. В ее памяти одно за другим начали всплывать события вчерашнего дня.

Они приехали в Трун вечером.

Няня, увидев свою девочку живой и невредимой, не поверила глазам, а Николас бросился Валете навстречу с радостным воплем.

Как выяснилось позднее, он упросил мистера Чемберлена позволить ему ждать мисс Валету и его светлость на первом этаже у окна. Там и простоял всю вторую половину дня.

— Вернулись! Вернулись! — ликующе кричал он. — Няня сказала мне, мисс Валета, что его светлость непременно вас спасет. Но я все равно очень боялся. Думал, что вы потерялись.

— Как видишь, солнышко, я не потерялась! — ответила Валета, крепко прижимая к себе ребенка.

Няня обняла ее с такой силой, что у нее перехватывало дыхание. В глазах старушки блестели слезы.

— Няня, дорогая моя! Я никогда не видела тебя плачущей!

Что с тобой произошло?

— Знать, старею я. Переживать подобные потрясения, не проронив ни слезинки, мне уже не под силу. — Няня рассмеялась тихим невеселым смехом.

Валета с любопытством наблюдала картину встречи Николаса с маркизом. Мальчик бросился к нему с восторженным криком, а он, как ни странно, широко улыбнулся и поднял ребенка на руки.

— Вы привезли мисс Валету назад! — провозгласил Николас. — Няня плакала и все время повторяла, что вы можете не успеть. Только я не понимал, что она имеет в виду.

— Я успел, — ответил маркиз.

Николас посмотрел через его плечо на Гарри, несколько смущенно стоявшего у двери.

Маркиз перехватил его взгляд.

— Наверное, тебе не терпится вернуться домой, Гарри? — спросил он. — Поезжай на фаэтоне и скажи отцу, чтобы примерно через час появился у меня. Я объясню ему, что произошло.

— Я тоже хочу прокатиться на фаэтоне! — заявил Николас. — Можно и я поеду?

Маркиз опустил мальчика на пол.

— Можно. Только пообещайте мне оба, что будете вести себя хорошо. И во всем слушайтесь Джейсона. — Он подал знак стоявшему у двери слуге.

— Хорошо! — крикнул Николас и со всех ног помчался к Гарри. Через мгновение их уже и след простыл. Джейсон поклонился хозяину и тоже вышел.

На протяжении всего этого времени Валета с неподдельным интересом смотрела на маркиза. Раньше она ни за что не поверила бы, если бы услышала от кого-нибудь, что его светлость прекрасно ладит с детьми.

Когда-то он сам непременно должен стать отцом, подумалось ей. И на душе почему-то стало гадко.

Она представила рядом с маркизом несколько хорошеньких малышей. И конечно, красавицу жену.

— Думаю, нам пора домой, няня. Еще немного, и начнет темнеть, — пробормотала она несколько сдавленным голосом.

— А я полагаю, что вам не стоит торопиться, — сказал маркиз, поворачиваясь к лестнице. — Если вы придете в гостиную, куда я сейчас направляюсь, я поясню вам, почему так считаю.

Не дожидаясь ответа, он зашагал вверх по ступеням, а повстречав дворецкого, поинтересовался на ходу:

— В оранжерее еще не накрыли стол для чаепития?

— Нет, ваша светлость. Но через несколько минут все будет готово.

Валета сняла с головы соломенную шляпку, которую ей одолжила экономка из Стивингтон-Хаус, недорогую, но довольно красивую, и отдала ее няне:

— Эту вещь я должна кое-кому вернуть. Расскажу тебе обо всем позже.

Поправив руками волосы, она последовала за маркизом.

Он, войдя в гостиную, сразу прошел в свой любимый уголок — к камину.

Валета появилась в комнате буквально через минуту. Маркиз с наслаждением наблюдал, как она направляется к нему, легкая и изящная.

В отличие от всех остальных женщин, которых ему когда-либо доводилось знавать, эта девушка вела себя так, будто даже не подозревала, что очень красива.

Подойдя к нему, она взглянула на него несколько испуганно. Словно ожидала, что он скажет нечто такое, с чем ей будет трудно согласиться.

— Я убежден, Валета, что вам с няней и Николасом следует несколько дней пожить здесь. Мы должны быть уверены в том, что вы в безопасности.

— Но сейчас… когда лорд Лайонел умер… — растерянно начала было Валета.

— Нельзя забывать о Сиббере, — ответил маркиз. — Он жив и наверняка еще гуляет на свободе. До тех пор, пока мы не убедимся, что его арестовали и на несколько лет засадили в тюрьму или выслали, рисковать не следует.

— Признаться… об этом я как-то не подумала… — пробормотала Валета, кивая.

Некоторое время оба молчали.

— Наверное, нельзя такое говорить, — сказала Валета, — но я обрадовалась, поняв, что Гарри перепутали с Николасом… Повторно попавшись в лапы тех мерзавцев, он умер бы со страха…

Она содрогнулась.

— Они опять хотели заставить его быть чистильщиком, а увидев, что схватили вместо него другого мальчика, решили, что нет большой разницы…

У нее из груди вырвался порывистый вздох.

— Если бы Николасу пришлось опять столкнуться с теми ужасами, от которых вы помогли ему избавиться, то… он просто бы не выдержал… Я точно это знаю!

— Помните, вы попросили меня отдать свой голос в поддержку принятия билля, запрещающего использовать труд мальчиков-чистильщиков? — спросил маркиз чуть погодя. — Хочу вас порадовать: я намереваюсь сделать не только это, но еще и предпринять все возможное для того, чтобы уже сейчас проживающие на моих землях люди отказались от этого страшного способа очистки труб.

Валета вскрикнула от радости:

— Для меня это так много значит! Я безгранично признательна вам и не знаю, как вас благодарить…

— Вот так, — тихо ответил маркиз, шагнул к Валете, обнял ее за талию, привлек к себе и прильнул губами к ее губам.

В первый момент она не могла понять, что происходит.

Но через несколько мгновений, почувствовав сладостный вкус поцелуя, ощутила такое блаженство, какого не ведала никогда раньше.

Это было так странно и так чудесно, что ей показалось, она шагнула в мир волшебства, в светлый мир, где исполняются самые заветные желания.

Маркиз целовал ее очень нежно, как будто она была для него самой хрупкой, самой большой драгоценностью на свете.

Ей хотелось продлить эти потрясающие мгновения, хотелось, чтобы он никогда не выпускал ее из своих объятий.

Когда сегодня днем этот мужчина спас ее от верной гибели, она увидела в нем сэра Галахада, Своего сэра Галахада, своего храброго рыцаря.

Была в нем и решительность Георгия, и отвага Персея.

Одним словом, он олицетворял все, что восхищало ее, что на протяжении долгих лет не покидало ее девичьих грез.

Маркиз покрывал легкими поцелуями нежные щеки, лоб, подбородок Валеты и вновь и вновь возвращался к ее губам.

От переизбытка новых ощущений она ни о чем уже не думала, не могла ни двигаться, ни разговаривать.

Ей чудилось, что даже наполнявший комнату воздух стал вдруг каким-то особенным, необыкновенным.

Наконец маркиз медленно поднял голову и взглянул Валете в глаза.

— Я люблю вас, — прошептал он. — Люблю и ничего не могу с собой поделать. Я почувствовал, что теряю голову, в первый день нашего знакомства. Тогда, когда вы еще открыто ненавидели меня…

Валета смотрела на него широко раскрытыми глазами. В них отражались недоумение и полная растерянность.

Маркиз улыбнулся:

— Понимаю, что вы чувствуете. Должно быть, мое признание явилось для вас полной неожиданностью. Я сам не вполне понимаю, что происходит, но ничуть не сомневаюсь в своей любви.

Валета хлопнула ресницами:

— Вы… любите меня?

— Да, дорогая моя. Очень люблю, — ответил он. — Как никого никогда не любил… Признаюсь, я вообще не знал раньше, что такое любовь…

— Я тоже, — смущенно пробормотала Валета.

— Милая моя Валета, вы — все, что мне нужно в жизни, все, что может сделать меня счастливым. Когда вы выйдете за меня замуж?

От удивления глаза Валеты еще больше расширились и стали похожи на два прозрачных озера.

— Я не знаю… что и сказать… Вы настолько величественный… Разве вы можете жениться на такой девушке, как я?

Думаю, мне будет страшно…

Маркиз умиленно рассмеялся:

— Страшно? Если вы станете моей женой, Валета, ничто и никто уже не устрашит вас. Обещаю.

Валета робко пожала плечами.

— Когда я открыл сегодня дверь в комнату, где прятали вас с Гарри люди Сиббера, когда вы подбежали и прижались ко мне, я понял, что обязан заботиться о вас всю оставшуюся жизнь, что должен защищать вас от всех и вся.

— Я просто… страшно обрадовалась, увидев вас, — оправдывающимся тоном пробормотала Валета.

Маркиз крепко обнял ее.

— Нам еще предстоит так много узнать друг о друге, сказать друг другу столько всего! — сказал он мечтательно.

И ласково поцеловал ее в макушку.

— А вам придется многому меня научить.

Валета непонимающе моргнула.

Маркиз улыбнулся и пояснил:

— У меня множество планов: решить проблему мальчиков-чистильщиков, попытаться очистить Лондон от криминала, процветающего в первую очередь в Сейнт-Джайлзе. Как вы думаете, у меня это получится?

Глаза Валеты потемнели.

— Уверена… у вас получится все, за что бы вы ни взялись… А я готова помогать вам… во всем.

— Теперь вы должны мне помогать. Ведь именно вы виноваты в том, что я увлекся всеми этими вещами! — Маркиз лукаво улыбнулся.

Валета рассмеялась:

— Я так взволнована… Так растеряна… Что не знаю, как мне вести себя… Что говорить…

— Скажите мне одно: что вы меня тоже любите. Мне хочется услышать эти слова больше всего на свете.

Валета потупила взор и слегка покраснела:

— — Я люблю вас… Но не понимаю, как такое могло случиться… Ведь не так давно я испытывала по отношению к вам лишь ненависть…

— Обещаю вам, что это никогда больше не повторится.

Маркиз опять прильнул к губам Валеты.

Это был потрясающий поцелуй. Дурманящий, страстный, горячий.

— Я совсем забыл, что собирался напоить вас чаем, — пробормотал наконец маркиз, переводя дыхание. — Наверное, он уже остыл. Пойдемте в оранжерею.

— У меня такое ощущение… что со мной случилось нечто странное… — сказала Валета, улыбаясь. — Мне не хочется ни пить, ни есть. И кажется, что никогда больше не захочется:..

— Со мной происходит то же самое, — признался маркиз. — Тем не менее я сознаю, что вам необходимо подкрепиться. Наверное, мне стоило сначала угостить вас чаем, а уж потом объясняться в любви. — Он усмехнулся. — Просто, когда мы все находились в холле, я ощутил вдруг, что сойду с ума, если не поцелую вас… Пойдемте. У вас был очень тяжелый день, чай поможет вам прийти в себя.

— Теперь этот день — самый лучший в моей жизни… — пробормотала Валета.

— Если вы продолжите говорить мне подобные вещи и смотреть на меня своими восхитительными глазами, то, боюсь, вам не видать не только чая, но и ужина, и завтрака! — предупредил маркиз.

Валета рассмеялась.

— Что ж, пойдемте. Сдается мне, вы сами ужасно хотите выпить чашку чаю, — игриво ответила она. — Показывайте мне дорогу. Я понятия не имею, где находится оранжерея.

— Мне не терпится показать вам все в этом доме. Нам предстоит провести в нем вместе много-много счастливых лет. Полагаю, вы захотите жить именно здесь, а не в Лондоне. Правильно?

Лицо Валеты посерьезнело.

— Во время заседаний палаты лордов вы будете обязаны находиться в Лондоне. А я должна всегда быть там, где вы.

— Вы уже спроваживаете меня на работу? — прищурившись, спросил маркиз.

— Нет… Просто надеюсь, что… смогу быть для вас достойной женой… — пробормотала Валета.

Маркиз еще раз поцеловал ее в губы, и они вышли в коридор.

В любой другой день Валета с большим интересом рассматривала бы великолепное внутреннее убранство Труна.

Сейчас же все ее мысли были сосредоточены на его красавце хозяине. О чем-то другом она просто не могла думать.

Восхитительная оранжерея была залита солнечным светом.

Здесь росли деревья, привезенные из Испании целое столетие назад, и множество, цветов. В центре красовался фонтанчик с золотой рыбкой.

На столике для чаепития поблескивал в солнечном свете серебряный чайный сервиз. На каждом из предметов — чайнике, молочнике, сахарнице, подносе, чашках и блюдцах — был изображен герб маркиза.

— Разливайте чай, пожалуйста, — сказал маркиз, помогая Валете сесть за стол. — Привыкать к новым условиям жизни лучше постепенно.

— Я чувствую себя совершенно растерянной! — воскликнула Валета.

Но по тому, как светились ее прекрасные глаза, маркиз видел, что ей приятно все, что с ней происходит.

На мгновение их взгляды встретились, и оба они замерли, очарованные друг другом. Валета боялась поверить в свое счастье — находиться в столь потрясающем месте наедине с лучшим в мире мужчиной казалось чем-то нереальным.

Послышались чьи-то шаги, и маркиз с некоторым раздражением повернул голову.

Мистер Чемберлен остановился у столика и почтительно поклонился.

— Добрый вечер, Чемберлен, — сказал маркиз. — Что вы хотите?

— Простите за беспокойство, ваша светлость. Я пришел сообщить, что к вам пожаловали люди, откликнувшиеся на объявление.

— Какое объявление? — хмурясь, спросил маркиз.

Валета, сразу догадавшись, о чем речь, восторженно вскрикнула:

— Объявление о Николасе! Неужели кто-то действительно приехал?

— Да, мисс, — спокойно ответил мистер Чемберлен. — Полковник Стандиш с супругой. Они живут в дальней части Лондона и добирались до нас целый день. Отправились в путь сразу после того, как прочли объявление в хартфордширской газете.

— Вы полагаете, они действительно родители Николаса?

— Эти люди рассказали мне, что их сына украли, когда тот играл в саду. В тот период где-то неподалеку от их дома расположился цыганский табор. Мистер и миссис Стандиш посчитали, что воровство их ребенка — дело рук цыган, — сообщил мистер Чемберлен.

— Я читала о подобных случаях, — задыхаясь от волнения, воскликнула Валета. — Цыгане похищают детей, а потом продают трубочистам.

Она говорила настолько горячо, что маркиз положил ладонь на ее руку и сказал:

— Эти люди — первые, кто отозвался на объявление. Вполне возможно, что они не родители Николаса. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы разочаровывались.

— А что еще рассказали вам эти Стандиши, мистер Чемберлен? — поинтересовалась Валета.

— Что имя их мальчика — Николас. И что его пони зовут Рафус, — ответил управляющий.

Валета хлопнула в ладоши.

— Значит, это они! Точно они! Дорогой, пожалуйста, пойдемте скорее к ним!

В своем восторге она даже не заметила, что назвала маркиза «дорогой».

Маркиз же сразу обратил внимание, как при этом изменилось выражение лица управляющего.

— Чемберлен, хочу сообщить тебе радостную новость, — сказал он, отвечая на застывший в глазах Чемберлена вопрос. — Мисс Лингфилд оказала мне великую честь — согласилась стать моей женой!

Щеки Валеты вспыхнули.

— Ой, что я наделала… — пробормотала она. — Наверное, мне следовало быть осторожнее…

Маркиз добродушно усмехнулся:

— Для чего? Что касается меня, я только счастлив известить весь свет о том, что скоро женюсь на столь очаровательной девушке. Поздравьте меня, Чемберлен. Мне неслыханно повезло!

Губы мистера Чемберлена расплылись в довольной улыбке.

— Поздравляю, ваша светлость. Вы наверняка знаете, что я всем сердцем желаю вам добра. — Он повернулся к Валете. — Очень рад за вас обоих, мисс Лингфилд.

— Спасибо, мистер Чемберлен, — смущенно ответила Валета и взглянула на маркиза.

Он смотрел на нее так, будто видел перед собой несравненную богиню. На мгновение оба они позабыли о присутствии мистера Чемберлена.

Валета спохватилась первой:

— Пойдемте же к тем людям! Надо как можно скорее показать им Николаса. Кстати, где он?

— Я послал за ним, — сообщил мистер Чемберлен. — Думаю, сейчас он уже здесь.

— Пойдемте же скорее! — вскрикнула Валета, вскакивая из-за стола. — Мне не терпится увидеть, как мальчик встретится с родителями!

Маркиз поднялся со стула, бережно одной рукой обнял Валету за талию, и они вместе вышли из оранжереи. Мистер Чемберлен последовал за ними.

Николас играл в холле с одной из драгоценных бронзовых фигурок, украшавших столик с резными ножками.

— Смотри, — сказал он стоявшему рядом лакею. — Это большой лев. А человек убивает его копьем. Ты бы хотел убить льва копьем?

Слуга не успел ответить, так как мальчик, увидев спускающихся по ступеням Валету и маркиза, рванул им навстречу.

— Я играл со львом! — объявил он и повернулся к маркизу. — Вы убили хотя бы одного льва?

— Скажу по секрету: да, — ответил тот. — Когда-нибудь я покажу тебе его шкуру. А сейчас пойдем вместе с нами.

Николас послушно взял маркиза за руку, и все трое направились к гостиной.

Валета в безмолвной молитве обращалась к Богу. Ей ужасно хотелось, чтобы приехавшие из Лондона люди оказались родителями Николаса. Он был чудесным ребенком и имел право на родительскую любовь и ласку.

Миссис Стандиш сидела в кресле у дальней стены гостиной, а ее супруг стоял с ней рядом, когда маркиз с Николасом и Валетой появились на пороге.

В первые несколько мгновений все смотрели друг на друга как остолбенелые. Тишину нарушил пронзительный крик Николаса:

— Мама! Папа!

Он расставил в стороны тонкие ручки и бросился к родителям.

О том, что происходило потом, Валета могла только догадываться — ее глаза наполнились слезами.

Маркиз, будто чувствуя, как сильно она взволнована, бережно привлек ее к себе за талию.

Затем, не говоря ни слова, он вывел Валету из гостиной и закрыл за собой дверь.

— Пусть они побудут одни в своем счастье. Сейчас им никто не нужен. Так же, как нам с вами… нам с тобой.

Он взял Валету за руку и повел по длинному светлому коридору. Приостановился лишь у лестницы, чтобы отдать распоряжение дворецкому:

— Когда люди, которые находятся сейчас в гостиной, захотят нас увидеть, проводите их, пожалуйста, в библиотеку.

Зайдя вместе с Валетой в свою изумительную библиотеку, маркиз плотно закрыл за собой дверь, провел возлюбленную к удобным креслам у противоположной стены, усадил ее и поцеловал во влажные от слез глаза:

— Не плачь, милая моя.

— Это слезы счастья. — Валета всхлипнула и печально улыбнулась. — Как хорошо, что все закончилось именно так! Страшно представить, что стало бы с малышом Николасом, если бы я не вступилась за него перед мерзавцем Сиббером! Если бы вы… то есть… ты не выкупил бы его. — Она прижала ладони к щекам. — Бедняжка просто умер бы… Я это точно знаю!

— Я запрещаю тебе думать о столь ужасных вещах! — Маркиз с шутливой строгостью пригрозил Валете пальцем. — Особенно сейчас, когда у всех все так замечательно складывается — у Николаса и его родителей, у нас с тобой! — Его лицо приобрело вдруг загадочное выражение. — Я думаю, нам как можно быстрее следует самим обзавестись подобным Николасу ребеночком. А потом подарить ему братиков и сестричек, чтобы он не скучал в одиночестве.

Валета стыдливо опустила голову:

— Мне кажется… ты слишком торопишь события…

— Может быть, — согласился маркиз. — У нас с тобой уйма времени. Мы вместе все обсудим, вместе распланируем свое будущее. Единственное, что я не желаю откладывать, так это день нашей свадьбы!

Он поцеловал Валету в губы и воодушевленно продолжил:

— Уверен, что сегодня родители Николаса намереваются переночевать здесь. Поэтому и ты можешь остаться, ни о чем не переживая. А завтра я найду для тебя подходящую компаньонку. Хотя, признаюсь честно, мне до жути не хочется, чтобы со мной рядом был, кроме тебя, кто-то еще. Мечтаю проводить наедине с тобой бесконечно много времени…

— Я мечтаю… о том же самом… — прошептала Валета.

— Сейчас ты еще пребываешь в трауре, — сказал маркиз. — И мне с точки зрения общепринятых правил надлежит скорбеть по брату. Поэтому предлагаю пожениться, не привлекая к себе внимания окружающих, так сказать, тайно.

— Мы можем так поступить? — растерянно спросила Валета.

Маркиз уверенно кивнул:

— Что нам помешает? Ведь ты не нуждаешься в толпах гостей с подарками, которые, как обычно бывает, никогда не пригодятся ни тебе, ни мне?

— Почему ты так решил? — озорно улыбаясь, спросила Валета.

Она шутила, и он это прекрасно понимал.

Последовало молчание. Они неотрывно смотрели друг на друга и оба чувствовали, что никогда друг другом не налюбуются.

— Я готов отдать тебе все, что ты только ни пожелаешь, любимая, — пробормотал маркиз. — Иногда мне кажется, я способен достать с неба звезды и подарить их тебе, если ты попросишь меня об этом…

Валета подняла голову и тихо произнесла:

— Ты уже… подарил мне звезды… Самые далекие, самые недосягаемые, самые желанные…

— О, дорогая моя! Мне так хорошо, что я не способен трезво мыслить! — воскликнул маркиз. — В голове стучит одно: я люблю тебя! Люблю! Люблю!

Он перевел дыхание и взглянул Валете прямо в глаза:

— Как такое смогло произойти? Я до сих пор ничего не понимаю… Еще совсем недавно я не верил в любовь. Считал ее глупостью, красивым мифом, придуманным людьми для того, чтобы не было слишком скучно. А теперь все изменилось. У меня такое ощущение, что я заново родился.

Валета неуверенно склонила голову набок:

— Неужели… всему виной… я? Неужели ты действительно любишь меня?

Маркиз нежно провел пальцем по ее белой щеке.

— О своей любви к тебе я мог бы рассказывать нескончаемо долго. Но думаю, сначала нам лучше пожениться, — ответил он. — Тогда мне станет проще объяснять тебе некоторые детали.

Последовал продолжительный поцелуй.

Маркиз чувствовал, что ощущения, вызываемые в нем поцелуями Валеты, ни на что не похожи. И сознавал, что Фрэдди не ошибался, говоря о волшебной силе любви.

Ни одна из многочисленных былых подруг не пробуждала в нем столько страсти, столько необыкновенной нежности.

Гуляя и веселясь с ними, маркиз всегда знал, что глубоко в его сердце хранится нечто такое, что он бережет для единственной женщины, еще не повстречавшейся на его пути.

И вот сейчас это сокровенное и тайное вырвалось наружу с такой ослепляющей силой, что голова у него пошла кругом.

Он ни на минуту не сомневался в том, что именно эта хрупкая девушка с прозрачными глазами, сильным характером и добрым сердцем — та самая долгожданная и единственная, та, о которой он мечтал все эти годы.

Вожделение и страсть, разжигаемые поцелуями, уже сводили маркиза с ума, но вместо того, чтобы дать им волю, он медленно опустился на колени у ног Валеты.

Она порывисто вздохнула:

— Мне послал тебя сам Господь… Послал, чтобы ты спас меня… И чтобы остался со мной навсегда… Как это чудесно, Серле! Просто чудесно! Наша любовь божественна. Она — частичка Всевышнего!

Маркиз был полностью согласен с любимой.