Нежная подруга

Глава 2

Рассвет застал Эмили в спальне. Они с сестрой закапчивали упаковывать вещи, которые Эмили намеревалась взять с собой. Она все еще не могла поверить, что наконец-то впервые в жизни покидает свой дом.

– Не могу поверить, что еще немного – и ты уедешь, – прошептала Джоанна. Голос ее дрожал от едва сдерживаемых слез.

– Я тоже не могу, – тихо отозвалась Эмили. – Понимаю, что должна чувствовать страх, но…

– Ты взволнована, – закончила за нее Джоанна. – Я тоже была бы взволнована. Подумать только, – она окинула взглядом увешанные шпалерами стены комнаты, – уехать отсюда почти на целый год. Я знаю, как тебе этого хотелось.

Эмили кивнула, почувствовав, как вдруг сильнее забилось сердце.

– Я всегда надеялась, что отсюда меня заберет муж. Но боюсь, что у меня не хватает твоей смелости, чтобы принудить отца к какому-нибудь поступку.

На лице Джоанны появилось выражение ужаса.

– Тебе следует радоваться, что у тебя такой здравый смысл. Честно говоря, когда отец застал меня с Найл-зом, я думала, что он убьет нас обоих.

Эмили знала, что сестра не преувеличивает. Их мать и две старшие сестры умерли родами, а с тех пор как девять лет назад умерла сестра Анна, отец поклялся, что больше ни один мужчина не отнимет жизнь у какой-либо из его девочек.

И с того дня он запер ворота своего замка для л юбо-го мужчины, тем самым вынудив сестру Джудит уйти в монастырь, чтобы избегнуть его неусыпной опеки.

Найлза впустили в замок только потому, что отец решил, что ни Эмили, ни Джоанна никогда не сочтут барона привлекательным. И действительно, Эмили не понимала, почему сестра увлеклась Найлзом, разве только потому, что он был не женат.

Найлз, огромный, как медведь, имел привычку зло кривить губы. Казалось, ему доставляло удовольствие пугать таким образом людей. Много раз Эмили предостерегала Джоанну относительно барона, но та лишь отмахивалась от сестры, говоря, что Найлз обращается с ней с величайшим уважением. Эмили же не могла избавиться от дурных предчувствий.

Однако Джоанна твердо решила заиметь мужа, а Найлз, кажется, так же твердо решил заиметь земли, назначенные в приданое Джоанне и граничившие с его землями.

Джоанна коснулась руки Эмили:

– Я знаю, отец – трудный человек. Но ведь только любовь к нам заставляет его так оберегать нас.

– Он любит нас так, что готов посадить в клетку, как своих охотничьих птиц.

Джоанна погладила сестру по руке:

– Он резкий человек, но сердце у него доброе. Нельзя обвинять его за это.

– И это говорит та, которая ругалась с отцом совсем недавно из-за того, что он отказал Найлзу, просившему се руки?! – вопрошающе проговорила Эмили.

Джоанна смущенно улыбнулась:

– Ты права. Тогда я ненавидела отца, потому что по-нимала – если Найлз уедет, больше мне никто не сделает предложения и я останусь в старых девах.

– Боюсь, меня ждет такая участь. Многие ли мужчины захотят взять в жены двадцатидвухлетнюю девицу?

– Немногие, – ответила Джоанна.

– Да, немногие, – подтвердила Эмили. Некоторое время сестры молчали, упаковывая последний сундук. Эмили погрузилась в свои мысли.

Всю жизнь она мечтала только об одном – быть женой и матерью. Твердое решение отца не выдавать ее замуж сердило ее. Но сейчас она вырвется из-под его опеки, и если…

– О чем? – неожиданно спросила Джоанна.

Эмили растерянно заморгала:

– Что – о чем?

– О чем ты думала? – резко спросила Джоанна. – Судя по выражению твоего лица, я бы сказала, что дума на ты о том, о чем думать не следует.

– То есть?

– Я знаю это выражение лица, Эмили. Это выражение было у тебя, когда ты заперла беднягу Готфрида в платяном шкафу.

– Он это заслужил, – оправдываясь, произнесла Эмили, хотя внутренне гордилась собой, вспоминая о том происшествии. Кузен Готфрид пробыл у них в замке всего неделю, но они уже успели объявить друг другу войну; Его взяли на воспитание в дом к отцу Эмили, но кузен решил, что может насмехаться над Эмили, сколько ему заблагорассудится…

Ну что ж, двухчасовое сидение в шкафу научило его тому, что она не из тех, кого можно дразнить безнаказанно. С того дня Готфрид обращался с Эмили значительно любезнее.

– Такое же выражение было у тебя перед тем, как ты выпустила на волю лучшего отцовского сокола.

В тот раз все обошлось не так хорошо. Эмили было тогда не больше пяти лет, но ей казалось, что она до сих пор чувствует боль от тяжелой отцовской руки. Он вовсе не обрадовался, когда узнал, что дочь, сжалившись над соколом, сидевшим в клетке, выпустила его.

– Каждый раз, когда я видела на твоем лице такое выражение, следовала какая-то твоя проказа. Воображаю, что ты придумаешь на этот раз.

Эмили небрежно махнула рукой:

– А что, если я придумала способ обрести то, что всегда хотела?

– И что же это?

Эмили искоса посмотрела на сестру:

– Как ты думаешь, граф Рейвенсвуд действительно такой плохой человек, как утверждает отец?

Джоанна нахмурилась:

– На что ты намекаешь?

Эмили снисходительно пожала плечами:

– Я думаю, что лорд Дрейвен может оказаться той самой розой, которую я ищу.

– Ах, сестрица, прошу тебя! Ты же знаешь все не хуже меня. Говорят, что лорд Дрейвен убил родного отца просто из удовольствия.

– А может, это всего лишь слухи, вроде того, что наш с тобой отец – жестокий предатель. Ты же сама сказала, что наш отец – резкий человек с добрым сердцем.

– Да, резкий, но я слышала, что лорд Рейвенсвуд сумасшедший. Ты и сама слышала эти рассказы. Что это демон, который никогда не спит. Говорят, что сам дьявол расчистил место по правую руку от своего трона в ожидании того дня, когда лорд Дрейвен окажется в преисподней.

Эмили помолчала, задумавшись, а затем произнесла:

– Да, ты права. Глупая мысль. Я проживу год с безумцем, потом вернусь сюда и буду доживать свой век в одиночестве.

По щеке Эмили скатилась слезинка. Джоанна протянула руку и вытерла ее.

– Не плачь, Эм. В один прекрасный день твой принц приедет за тобой верхом на белом коне. Он столкнется с отцовским гневом и преодолеет его, а потом увезет тебя отсюда.

– Но я хочу иметь детей, – прошептала Эмили. – Если мне придется ждать слишком долго, я состарюсь и не смогу радоваться им. Я не увижу их взрослыми. Как это несправедливо!

Джоанна крепко обняла сестру:

– Я все понимаю, сестричка. Жаль, что не могу провести этот год в Рейвенсвуде вместо тебя. Но я обещаю, когда этот год закончится, упросить отца отпустить тебя на время к нам. Тогда мы найдем тебе мужа. Обещаю.

– Только обещай, что это будет не Теодор, – умоляюще посмотрела на сестру Эмили.

Джоанна тихо рассмеялась в ответ. Несколько минут сестры сидели молча. Вдруг за дверью раздались шаркающие шаги и громкий голос отца:

– Я убью его, пусть даже это будет моим последним поступком! Я вырву ему глаза! Никто не получит мою Эм! Клянусь Господней десницей, она – это все, что у меня осталось, и я не позволю ей уехать. Вы меня слышите? Никто не отберет у меня мое дитя! Никогда!

У Эмили сжалось сердце.

Она вдруг ясно поняла, что бессмысленно надеяться на то, что отец станет ждать целый год. Ни при каких условиях он не оставит дочь у своего врага, заручившись только лишь его клятвой. Он слишком любит ее и слишком мало доверяет графу Рейвенсвуду.

Сестры с тревогой посмотрели друг на друга.

– Что нам делать? – спросила Джоанна.

Эмили в задумчивости закусила губу:

– Придется найти способ заставить лорда Дрейвена жениться на мне, прежде чем отец нападет на него.

– Ты не можешь так поступить! – воскликнула Джоанна.

– Придется, – решительно заявила Эмили.

– Но, сестрица…

– Никаких «но», Джоанна. Если отец нападет на лорда Дрейвена, он потеряет все. В том числе и твое приданое.

В испуге Джоанна прикрыла рот рукой.

– Мы станем париями, – тихо прошептала она. – Без моего приданого Найлз просто выгонит меня.

– Да, и некому будет дать нам приют. Король уже ненавидит отца за то, что он сделал во времена царствования Стефана. Наверное, ничто не доставит ему большего удовольствия, как увидеть всех нас в отчаянии.

– О Боже, Эмили! Об этом и подумать-то страшно. Вдруг ты выйдешь замуж за безумца?!

– А разве у меня есть выбор? – вопросом на вопрос ответила Эмили.

Джоанна решительно покачала головой:

– Должен быть другой выход. И потом, с какой стати лорду Дрейвену хотеть на тебе жениться?

Эмили от возмущения едва не задохнулась.

– Я не это хотела сказать, – поспешила оправдаться Джоанна. – Но ты же знаешь, что говорит о нем отец. Этот человек никогда не был женат, и, насколько мне известно, ни одна женщина никогда не обратила на себя его внимание. Может, он вообще не любит женское общество, а предпочитает мужское? Может, именно по этой причине король Генрих велел ему взять тебя под свою опеку, а не жениться на тебе?

Эмили в задумчивости покачала головой:

– Нет, я так не думаю. Он так посмотрел на меня сегодня вечером! И потом, отец сказал, что король отказался разрешить дело браком, чтобы война между отцом и графом Рейвенсвудом не разгорелась еще сильнее. В прошлом году Генрих попытался таким образом уладить отношения между двумя дворянами, а в результате вражда только усилилась.

– Что приводит нас ко второму моему пункту: ты – дочь его врага, – продолжала Джоанна. – Хочу напомнить: если лорд Дрейвен прикоснется к тебе, король снимет с него голову.

Эмили снова задумалась над словами сестры.

– А ты веришь, что король убьет его, если он ко мне прикоснется?

– Почему же мне в этом сомневаться? Генрих держит свое слово.

– Может быть, но посмеет ли он отнять жизнь у одного из своих ближайших людей из-за какого-то флирта? Предательство отца было гораздо серьезнее, а король только лишь оштрафовал его и конфисковал часть его земельных владений. Ты не думаешь, что лорд Дрейвен может просить у короля моей руки и быть прощен?

– Король не только оштрафовал отца и конфисковал его земли, Эм.

– Знаю, но он же не убил отца за его проступок.

– Не знаю, простит ли его король. Вполне возможно, – в задумчивости произнесла Джоанна.

– И какой выход? – спросила Эмили.

– Но, Эм, ты понимаешь, к чему приведет то, о чем ты думаешь? Лорд Дрейвен – враг отца. Отец поклялся, что никогда не позволит тебе выйти замуж и покинуть его.

– Да, понимаю. Но я хочу иметь мужа и детей.

– А если лорд Дрейвен не хочет иметь жену?

– Тогда я заставлю его захотеть.

Джоанна коротко рассмеялась:

– Какая ты упрямая. Мне жалко лорда Дрейвена – ему придется бороться с тобой. Но обещай мне одно!

– Да?

На лице Джоанны появилось вдруг серьезное выражение.

– Если окажется, что лорд Дрейвен – человек жестокий, умоляю тебя, откажись от своего замысла. Я знаю, как тебе хочется иметь детей, но терпеть издевательства и побои мужа… Да пусть лучше меня вышвырнут на лондонские улицы, чем отдать тебя на растерзание этому чудовищу!

Эмили решительно кивнула:

– Обещаю.

Рассвет для Эмили наступил слишком скоро. Она встретила его со смешанным чувством усталости и волнения перед неведомым. Она вошла в большой зал, где ее ждал отец. Он был взвинченный и… пьяный.

Впервые в жизни Эмили видела отца таким. На его лице явственно проступили следы, которые оставила на нем суровая жизнь воина.

Эмили приблизилась к отцу.

– Я убью его! – невнятно проговорил старый граф, останавливая на дочери налитый кровью взгляд. Эмили обдало тяжелым запахом перегара. – Пусть это будет последним моим деянием, но я сокрушу стены его замка и повешу его на самом высоком дереве, какое найду. Я вырежу ему сердце и скормлю его… волкам… или, может быть, мышам, – Граф громко икнул и посмотрел на свою любимую гончую. – Что будет больнее? Когда его съест мышь или волк? Если волк…

– Вам нужно поспать, – сказала Эмили, прерывая отца.

– Я не буду спать до тех пор, пока ты не вернешься домой, где я буду оберегать тебя.

Граф протянул руку и ласково коснулся лица дочери. Эмили заметила, как у него на глаза навернулись слезы.

– Я не могу потерять тебя, Эм. Ты так похожа на свою мать-фею. Это все равно что снова потерять Мэриан. Я этого не переживу. Если бы не вы, мои девочки, и не пережил бы ее ухода.

– Я знаю, – прошептала Эмили. Она не сомневалась в том, что отец любит ее и сестер и готов умереть, защищая их. Она только хотела, чтобы он понял: рано или поздно дочери взрослеют и уходят из отцовского дома.

В зал вошла Джоанна. В руках она держала большую корзину. Глаза у нее были красные от слез. Никто в замке, похоже, этой ночью не ложился спать.

– Я знаю, что тебе предстоит недлинный путь, но все же собрала немного поесть в дорогу, – проговорила Джоанна.

Эмили взяла у сестры корзину и ласково улыбнулась. Наверняка Джоанна с присущим ей усердием наготовила еды столько, что ее хватит на небольшое войско.

– Я ужасно буду скучать о тебе, – с чувством произнесла Джоанна и крепко обняла Эмили. Сестры никогда еще не расставались так надолго.

– Клянусь, Джоанна, все будет хорошо. Вот увидишь, через год мы будем весело смеяться над всем этим.

– Надеюсь, – тихо произнесла Джоанна. – Здесь без тебя уже не будет так, как прежде.

Слезы навернулись на глаза, но Эмили сдержана их. Она должна сейчас быть особенно сильной.

– Подумай, – сказала она, пытаясь ободрить сестру, – очень скоро и тебя здесь не будет. Тебе некогда будет обо мне скучать, потому что придется заниматься собственным домом. А теперь, прошу тебя, заставь отца лечь в постель.

Джоанна молча кивнула и отодвинулась. По лицу ее заструились слезы, и Эмили почувствовала, как у нее сдавило горло.

Она отвела светлую прядь с лица сестры и с нежностью в голосе произнесла:

– Пусть тебя хранит Бог, пока меня не будет. Джоанна схватила ее за руку и горестно разрыдалась.

Эмили поцеловала сестру в щеку и осторожно высвободила свою руку.

– Вот увидишь, все будет хорошо, – улыбнувшись, проговорила она и повернулась к отцу: – Я знаю, вы любите меня. Я никогда в этом не сомневалась. – Эмили подошла к креслу, в котором сидел старый граф, и прикоснулась к его обрамленному бакенбардами лицу. – Но мы взрослые женщины, и вы должны позволить нам жить собственной жизнью. Простите меня за то, что я собираюсь сделать. Я бы ни за что не сделала ничего такого, что могло бы причинить вам боль, и, надеюсь, что когда-нибудь вы это поймете.

Эмили поцеловала отца в лоб, затем резко повернулась и вышла. Она бросила прощальный взгляд на замок и решительно зашагала туда, где ее ожидала свита.

Один из королевских посланников вышел вперед, чтобы помочь ей сесть на лошадь.

Поблагодарив его за любезность, Эмили посмотрела, как ее служанка Элис вскарабкалась на первую повозку. Вскоре все двинулись в путь.

Люди графа Рейвенсвуда ждали Эмили по ту сторону ворот замка.

Лорда Дрейвена Эмили не увидела, зато услышала его голос. Заметив, что за Эмили следуют три повозки, он недовольно спросил:

– Вы что же, взяли с собой весь замок?

– Я взяла то, что необходимо, – решительно ответила она.

Рыцарь, ехавший по правую руку от лорда Дрейвена, рассмеялся. На его черном сюрко был нашит такой же ворон, как и на сюрко лорда Дрейвена.

– Замолчи, Саймон, не то я проткну тебя мечом, – недовольно пробурчал лорд Дрейвен.

Тот, кого он назвал Саймоном, снял шлем и послал Эмили хитрую улыбку. Он был также хорош собой, как и лорд Дрейвен, только волосы у него были рыжего цвета. Синие глаза излучали добродушное веселье. У него была маленькая, аккуратно подстриженная бородка.

Саймон пришпорил свою лошадь и остановился перед Эмили:

– Разрешите представиться, миледи. Я – Саймон из Рейвенсвуда, брат вот этого людоеда и ваш самый преданный защитник на время нашего путешествия.

– Замечательно, – сухо произнес лорд Дрейвен. – А кто будет защищать леди от твоих словесных излияний? Приказать мне своим сквайрам принести тряпки сразу же или подождать, когда она начнет утопать?

Саймон слегка наклонился вперед и, понизив голос, так чтобы слышала только Эмили, сказал:

– Он больше бранится, чем на самом деле сердится.

Эмили бросила быстрый взгляд на того, чье имя было синонимом смерти.

– Я слышала о нем совсем другое.

– Да, но вы слышали это от тех, кто встречался с моим братом в сражении. Там он лучший из лучших, его нужно бояться, как нападающего льва. Но вне сражения Дрейвен – прекрасный человек, только рык у него слишком громкий.

– И острый меч для тех, кто мне докучает, – пророкотал Дрейвен и проскакал вперед.

Он возглавил кавалькаду. Следом за ним ехал Саймон, рядом с ним – Эмили, а Элис ехала в повозке.

Эмили смотрела в спину того, за кого поклялась сама себе выйти замуж, и думала, что ей вряд ли удастся это сделать. Она много слышала о Дрейвене де Монтегю от отца и других мужчин, которые бывали у них в доме.

Этот человек славился непревзойденной доблестью в битвах и турнирах. Никто никогда не мог его победить. Однажды он даже спас жизнь королю. Он действительно был хорош собой и неистов, как и приписывала ему молва. Неудивительно, что девы вздыхали, услышав имя Дрейвенаде Монтегю.

Он сидел в седле прямо и двигался в такт с лошадью. Всякий могбы сказать, что лорд Дрейвен чувствует себя в седле, как в кресле, поскольку, как слышала Эмили, провел большую часть жизни в походах.

И все же Эмили странно было смотреть на Дрейвена теперь, зная, что когда-нибудь он станет ее мужем, что они будут разделять одно ложе, что он увидит ее нагой, что будет прикасаться к ней там, где никто не прикасался, И целовать ее ночами.

Кровь бросилась ей в лицо. Раньше она никогда подумала о мужчине в этой связи. После того как Элис познала своего первого мужчину, они с Эмили много разговаривали об отношениях между мужчиной и женщиной. С тех пор Эмили часто воображала себе светловолосого мужчину с усмешкой в глазах, который ложится на нее. Ночью, когда никто не мог видеть, как горит у нее лицо, она давала волю своему воображению.

Девочкой она, естественно, принимала то, что первым у нее будет муж, которого выберет ей отец. И только в самых буйных своих фантазиях Эмили мечтала о том, что будет любить того, кто лишит ее девственности. Теперь до этого оставалось совсем мало времени, и лорд Дрейвен будет тем…

Эмили вдруг почувствовала дрожь при мысли о том, что этот угрюмого вида воин будет притязать на ее тело, что первый в ее жизни поцелуй будет принадлежать ему. Будет ли он нежен с ней?

Элис предупреждала, что, только взглянув на мужчину, нельзя определить, каким он окажется наедине с тобой в спальне.

– Это правда, что ваш брат заработал свои шпоры еще до того, как впервые побрился? – спросила Эмили, обращаясь к Саймону.

– Да, – с гордостью во взгляде ответил тот. – Он был сквайром моего отца в войске короля Генриха. Когда отец погиб в сражении, Дрейвен подхватил его меч и обеспечил защиту Генриха со спины. Сам Генрих Плантагенет посвятил брата в рыцари, и сделал это прямо на поле битвы.

– Как удачно, что Генрих стал королем.

– Миледи, он не мог не победить, раз мой брат был рядом с ним.

Саймон так боготворит своего брата, стало быть, можно надеяться, что он человек добрый, подумала Эмили, хотя, по слухам, лорд Дрейвен – рогатое чудище, с аппетитом пожирающее младенцев.

Конечно же, такой человек не стал бы терпеть насмешек своего брата, да и брат вряд ли стал бы боготворить зверя.

Нет, Дрейвен, похоже, гораздо лучше, чем о нем говорят. Эмили по крайней мере надеялась, что это так. Лучше доверить свое будущее доброму человеку, нежели жестокому.

Остаток пути прошел в полном молчании. Наконец Дрейвен решил остановиться и отдохнуть. Саймон помог Эмили спешиться и устроиться под сенью большого дуба.

Дрейвен и его люди обихаживали лошадей.

– Моя сестра собрала мне кое-что в дорогу. Не хотите ли перекусить? – спросила Эмили, присаживаясь на плащ, который Саймон предусмотрительно расстелил на земле.

– С удовольствием, миледи, – поспешно согласился Саймон. – Мне настолько надоели сушеная говядина и сыр, что я мог бы… – Он улыбнулся. – Искренне ценю ваше предложение.

Саймон налил вина, а Эмили нарезала хлеб и сладкий пирог. Тем временем лорд Дрейвен пришел с ручья, снял с себя шлем и кольчужную шапочку. Волосы у него были такими мокрыми, словно он намочил их в ручье. Он торопливо пригладил их рукой.

Эмили снова мысленно поразилась его красоте.

Теперь лицо Дрейвена не было таким напряженным, как вчера. В нем вдруг появилось почти мальчишеское очарование. Только взгляд оставался по-прежнему суровым.

В отличие от Саймона, чьи волосы были коротко подстрижены по новейшей моде, лорд Дрейвен позволял своим волосам расти ниже плеч. Красный цвет его сюрко подчеркивал смуглый оттенок кожи. Эмили вдруг стало интересно – от природы у него такая широкая грудь или за счет набитого ватой подкольчужника?

– Дрейвен, – окликнул брата Саймон. – Не хочешь ли присоединиться к нам?

Лорд Дрейвен остановился, взглянул на Эмили и отрицательно покачал головой:

– Вряд ли твоя гостья захочет есть в моем присутствии.

– Я не питаю к вам ненависти, милорд, – ответила Эмили. «Я не могу себе этого позволить, если хочу преуспеть в своих замыслах», – мысленно добавила она и улыбнулась: – Здесь на всех хватит.

– Соглашайся, – добавил Саймон. – Иди сюда, поешь, а то исхудаешь.

При этих словах Эмили удивленно вскинула бровь. Дрейвен был человеком крупным, ростом по меньшей мере шесть футов и четыре дюйма и крепкого телосложения. Потребовалось бы довольно много времени, чтобы, зачахнув и исхудав, он мог сравняться размерами хотя бы с Саймоном.

Лорд Дрейвен подошел ближе, и Эмили почувствовала, как часто у нее забилось сердце.

Теперь, когда он снял с себя кольчужную шапочку, она увидела длинный неровный шрам, пролегший вниз под левым ухом. Похоже, кто-то пытался перерезать лорду горло.

Дрейвен уперся взглядом в землю. На его лице снова появилось напряженное выражение. Немного поколебавшись, он медленно опустился на колени, а затем сел.

Саймон посмотрел на брата и с тревогой в голосе спросил:

– Что, нога опять болит?

– С ногой у меня все в порядке, – резко ответил Дрейвен.

От его тона Эмили невольно вздрогнула. Однако Саймон, похоже, даже не заметил резкости брата.

И тут Эмили впервые посмотрела Дрейвену в глаза. В его взгляде промелькнуло что-то озорное. Это длилось всего мгновение – и его глаза снова стали холодными, как лед.

Эмили вновь почувствовала дрожь во всем теле. Никогда еще соседство мужчины не действовало на нее таким образом. Руки дрожали так, что она с трудом смогла разделать жареную курицу.

Эмили хотелось сказать что-то остроумное, что-то, что могло вызвать улыбку на лице Дрейвена, но она ничего не могла придумать. Дрейвен взял в руку бокал и поднес его ко рту.

Эмили не понимала, почему он не был до сих пор женат. На вид ему было лет двадцать пять, и он стал землевладельцем, еще будучи юношей. Обычно в таком случае мужчины горят желанием обеспечить за собой свои владения, заключив выгодный брак и обзаведясь наследниками.

Эмили могла представить себе только одну причину, по которой мужчина никогда не женится.

Она лукаво улыбнулась и спросила, обращаясь к Дрейвену:

– Скажите, милорд, существует ли на свете леди, которой вы обещали свое сердце?

– Почему вы об этом спрашиваете? – холодно взглянул на нее Дрейвен.

Очевидно, вопрос был бестактным, несколько с опозданием поняла Эмили. Однако почему такой, казалось бы, безобидный вопрос вызвал такую острую реакцию? Эмили поспешила исправить свою ошибку:

– Это просто легкий разговор, милорд. Я вовсе не хотела вас разгневать.

Однако в глазах Дрейвена Эмили не заметила гнева. Некоторое время все ели молча. Каждый погрузился в свои мысли.

– Леди Эмили – храбрая женщина, ты согласен, Дрейвен? – наконец спросил Саймон.

Эмили внутренне напряглась. Вдруг Саймон каким-то образом разгадал ее замысел заманить лорда Дрейвена в брачные сети? Если граф решит, что она расставила ему ловушки, один Бог знает, что он сделает.

– Храбрая? – переспросила Эмили, отметив про себя, что голос у нее звучит несколько хрипло.

– Да, – кивнул Саймон. – Быть вытащенной из дома врагом своего отца и не пролить ни слезинки. Я до сих пор не встречал женщин, которые обладали бы такой силой духа.

Эмили немного растерялась, услышав о себе такое, и не сразу нашлась что ответить.

– Я бы солгала, сказав, что не соскучилась по дому. Я никогда еще не расставалась со своими, но люди короля сказали, что я могу довериться клятве лорда Дрейвена оберегать меня.

– Очень глупо, леди, верить клятвам мужчин, – фыркнул Дрейвен.

Сердце Эмили замерло. Неужели граф замыслил дурное по отношению к ней?

– Он просто хочет вас напугать, – поспешил успокоить ее Саймон. – К сожалению, мой брат немножко сумасшедший. Со временем вы к этому привыкнете.

Действительно, немножко сумасшедший, мысленно согласилась Эмили.

Она смотрела на Дрейвена, и он тоже не сводил с нее глаз. Как ей хотелось прочесть его мысли! Но Эмили не понимала, как ей держаться с графом, и это еще больше беспокоило ее.

Интуиция подсказывала, что он опасный человек. Похоже, он привык брать то, что ему захочется, и плевать на последствия.

И все же Эмили постаралась взять себя в руки и не позволить своим страхам управлять собой. Отец научил ее быть сильной и не пасовать перед трудностями. Страх, которому смотришь в лицо, редко оказывается таким сильным, каким ты его себе представляешь.

– Вам придется очень постараться, милорд, – сказала Эмили, обращаясь к Дрейвену. – Вы увидите, что меня нелегко напугать.

Дрейвен отвел взгляд, и Эмили заметила, как погрустнело его лицо.

– Извините меня, я должен посмотреть, как там мои люди.

Дрейвен встал и пошел прочь. Эмили заметила, что он слегка припадает на правую ногу.

– Вы должны простить моего брата, миледи. Его нелегко узнать, – проговорил Саймон.

– А почему так? Саймон помолчал, делая вид, что занят едой, затем как-то неуверенно улыбнулся и проговорил:

– Я никогда не стану выдавать тайны брата. Достаточно сказать, что у него была очень трудная жизнь.

Эмили нахмурилась:

– Трудная жизнь? Для тех, кто предан королю, он герой. О нем слагают легенды и песни. Я могу не задумываясь назвать песен двадцать. Как может столь обожаемый…

– Миледи, Дрейвен – человек, а не миф. Он бесстрашный воин, потому что воевать – это все, что он умеет делать.

Эмили посмотрела на Дрейвена, стоявшего рядом со своей лошадью, и вдруг поняла, что имеет в виду его брат. Она знает этот тип людей, о котором говорил Саймон. Человека с колыбели обучают сражаться. Большая часть дворян – к ним можно отнести и ее отца, и Саймона – в детстве живут без тревог и забот, а примерно в шссть-семь лет их отдают на воспитание друзьям дома или в какое-либо более знатное семейство, чтобы их там обучали учтивым манерам и военному искусству.

Но некоторые отцы ожидают от своих сыновей большего. Этим сыновьям никогда ничего не показывают, кроме войны, и теперь понятно, почему лорд Дрейвен акой замкнутый. Он провел всю жизнь на поле битвы.

– У вас разные отцы? – спросила Эмили, припомнив слова Саймона о том, что его отец пал в сражении.

– Да, миледи. Мой отец был скорее менестрелем, чем рыцарем. На него можно было положиться в битве, но не более того.

– А отец Дрейвена?

Саймон снова помолчал. Эмили посмотрела ему в лицо и неожиданно вздрогнула от его взгляда.

– В сражении он был непобедим. Мне рассказывали, что некоторые войска сдавались, едва заметив его стяг.

Эмили тоже слышала об этом. Гарольд из Рейвенсвуда был известен своей жестокостью.

– Почему вы его ненавидите?

– Вряд ли вы мне поверите, если я расскажу.

Но прежде чем Эмили успела задать очередной вопрос, Дрейвен скомандовал всем отправляться в путь.

Остатки провизии сложили в корзину, и кавалькада тронулась с места.

Эмили погрузилась в свои мысли. Она копалась в старых воспоминаниях о том, что она знает об отце Дрейвена. Он умер почти двенадцать лет назад, незадолго до смерти матери Эмили. Она вспомнила, как ее отец говорил о смерти отца Дрейвена за ужином.

– Я слышал, что неделю назад дьявол призвал к себе Гарольда Рейвенсвуда, – сказал тогда отец.

– Гарольд умер?! – воскликнула мать.

– Да, и, как мне сказали, от руки собственного сына.

От этих слов Эмили пришла в ужас тогда. Она представить себе не могла, что кто-то способен убить родного отца. И это было в ее представлении самое страшное.

Случилось ли это из-за земель, как ей сказали, или здесь кроется нечто большее?

Хотя лорд Дрейвен и произвел впечатление грозного и опасного человека, тем не менее Эмили плохо ве-рилось во все эти россказни о его холодной жестокости. Да, она могла поверить подобным рассказам, если речь шла о Найлзе или Теодоре, В их глазах было столько холодности, злобы и жестокости. Во взгляде лорда Дрейвена не было ничего подобного. Его холодность – это, скорее, внутреннее свойство, и обращено она скорее всего на самого себя, чем на других.

Конечно, очень может быть, Эмили просто обманывается, замечая во взгляде Дрейвена только то, что ей хочется замечать. Как это делает Джоанна в отношении Найлза.

– Но я не так глупа, – прошептала Эмили. – По крайней мере надеюсь, что не так.